Текст книги "Белая овца (ЛП)"

Автор книги: Al'Aran Coeur

сообщить о нарушении

Текущая страница: 141 (всего у книги 149 страниц)

– Да, – согласился с ней тот.

– А почему нельзя было прямо об этом заявить?

– Когда вы доживете до моего возраста-…

– Не нужно никаких пространных рассуждений, – сурово оборвала его Руби, хотя на ее лице всё еще присутствовала едва заметная улыбка. – По возможности отвечайте лишь да или нет. Вы сделали так, что Янг оказалась в плену и подверглась немалой опасности. Пусть всё закончилось хорошо, но могло ведь получиться и совсем иначе.

Озпин сделал глубокий вдох.

– Да, вы правы. И да, я совершил немало ошибок, так что прошу за них прощения. Особенно за подстрекательство генерала Айронвуда к нападению на башню.

– Зачем вам это вообще понадобилось? – поинтересовалась Янг.

– Сейчас никакого смысла в таком поступке нет, да и вряд ли вы поймете мои мотивы. Если коротко, то я искренне считал, что вас всех обманом привели к Салем. Что ваши жизни находились в опасности. А если и не ваши, то жизни жителей всех Королевств.

Со стороны стола раздались недовольные и даже гневные перешептывания. Вряд ли кому-то могло понравиться подобное нападение, даже если бы его мать и в самом деле желала захватить мир. Ошибки Озпина были вполне понятны, но от этого легче как-то не становилось.

К сожалению, Руби смотрела на него так, будто бы интересовалась, собирался ли Жон поступить правильно. Словно уже она убедила себя в этом и готовилась обрадоваться, когда он подтвердит ее догадку, а несоответствие его слов ее ожиданиям наверняка могло пошатнуть веру в него.

Жон вздохнул, подумав о том, что, скорее всего, именно так и выглядела попытка его отца отказать в чем-либо его сестрам.

– Я принимаю твои извинения, Озпин, – произнес он и, дождавшись момента, когда на лице у того начнет появляться улыбка, продолжил: – Но только в том случае, если в будущем ты воздержишься от вмешательства в наши дела. Меня не интересует, чем ты станешь заниматься. Ну, или Оскар – в конце концов, это же его жизнь. Но любые приведенные тобой в действия планы и схемы должны быть остановлены.

– До тех пор, пока вашей целью остается мир, – кивнул Озпин. – Тогда у меня не возникнет ни необходимости, ни желания как-либо вмешиваться. На самом деле, у меня даже имеется подарок, который может помочь вам в достижении этой цели.

Несмотря на всё свое недоверие, Жон с интересом проследил за тем, как Озпин потянулся за спину и отсоединил что-то от пояса. Перед ним оказался бирюзовый шар, заключенный в золотую оправу, выполненную в форме какой-то емкости с двумя ручками. Наверное, это был просто очень дорогой и даже декоративный подарок, который Жон с осторожностью принял.

– Ух ты, – произнес он. – Это…

Озпин молча смотрел на него, из-за чего по виску Жона скатилась капля пота.

– Эта штука.

Озпин вздохнул.

– Нет, она просто замечательная, – попытался спасти положение Жон. – Всегда мечтал получить такую. Поставлю ее… эм… на кофейный столик?

На лице у Озпина оказалось написано удивление.

– Рабочий стол?

Теперь к нему прибавилось еще и раздражение.

– Кухонный?

– Это Реликвия Знания, мистер Арк.

– Ага, – понимающе кивнул тот. – Тогда на книжную полку.

– Жон не был посвящен во все наши дела, – произнесла Синдер, которая в одной руке держала кусок пиццы, а в другой зажгла небольшие языки пламени, чтобы его подогреть. – Он понятия не имеет о Реликвиях.

Жон удивленно моргнул, еще раз осмотрев находившийся у него в руках предмет.

– Так эта штука чем-то важна?

– Да, мистер Арк, – проворчал Озпин. – Вы хотели использовать в качестве подставки для книг один из наиболее могущественных артефактов на нашей планете. Я должен был догадаться, что именно так всё и произойдет.

Впрочем, он довольно быстро оправился.

– Реликвия Знания содержит в себе силу самих Богов. Она была оставлена ими специально для того, чтобы помочь человечеству справиться с вашей матерью, поскольку способна дать ответ на любой вопрос, если только он не касается будущего. Один безукоризненно правильный ответ на любой вопрос. Я надеюсь, что это поможет вам в деле установления мира между Королевствами.

– У меня есть вопрос! – воскликнул Тириан, поднимая руку.

– Мы же сейчас не в школе, дядя Тириан, – вздохнул Жон, но когда тот и дальше продолжил подскакивать на месте, размахивая рукой, вынужден был поинтересоваться: – Да?

– Разве эта Реликвия не должна давать три ответа?

Все посмотрели на смущенного Озпина. Тот откашлялся, прикрыв лицо ладонью.

– Мне пришлось использовать два из них.

– Как это для него типично, – хмыкнула Синдер. – Даже его подарок оказался уже использован на две трети.

– Я предпочитаю считать, что он полон на треть. Кроме того, со временем количество ответов восстанавливается.

– Да? – спросил внезапно заинтересовавшийся Жон. – И как часто это происходит?

Озпин еще раз кашлянул.

– И в самом деле, Озпин, – произнесла Синдер. – Как часто эти ответы восстанавливаются?

– Ну, примерно один раз в сотню лет…

Жон нахмурился, и даже улыбка Руби в кои-то веки увяла.

Некоторое время он раздумывал над тем, чтобы удариться головой об артефакт, но потом все-таки вспомнил, что тот был не только подарком, но еще и огромной ценностью. Более того, сам факт его получения являлся своеобразным предложением о мире, над достижением которого Жон и работал. Если Озпин перестанет ему мешать, то противников у него просто не останется.

– Спасибо. Я ценю как сам жест, так и ту помощь, которую нам способна оказать Реликвия. Ну, когда мы придумаем, что именно у нее спросить…

– Я бы предложил сначала подумать о том, что это будет за вопрос, и как можно извратить ответ на него, – предупредил Озпин. – Пусть та, кто находится внутри, не отличается злобностью или коварством, но глупый вопрос породит не менее глупый ответ. Вы вполне можете задать его мне, чтобы я указал на его недостатки. Но я пойму, если вы не станете так поступать. Возможно, стоило бы сперва задать его Салем.

– Хорошо, – кивнул Жон, обведя взглядом всех остальных. Они тоже смотрели на Реликвию с немалым интересом. – Эм.. ты останешься на ночь? Подыскать тебе какую-нибудь комнату?

– Спасибо, но вынужден отказаться. Я бы хотел в последний раз увидеться с Салем.

Жон вздрогнул.

– Разве это мудрое решение?

– Нет, не мудрое, но поговорить нам всё равно необходимо, – произнес Озпин выглядя сейчас несколько старше обычного. – Мы оба совершили немало ошибок, так что наступило время исправить хотя бы небольшую их часть. И еще я хотел извиниться перед Кроу. Он более чем заслужил, чтобы я объяснил ему мотивы моих поступков.

– Я пойду вместе с ним, – сказал Николас. – Прослежу за тем, чтобы не возникло никаких проблем.

– Хорошая мысль, – с облегчением выдохнул Жон.

Когда они ушли, прикрыв за собой двери, остальные задумчиво молчали, глядя в его сторону. Ну, кроме продолжавшего жевать Сана и изо всех сил старавшейся не сжечь свою пиццу Синдер. Жон осторожно поставил Реликвию на стол, после чего отступил от нее на шаг назад, чтобы случайно не задеть.

Все тут же наклонились поближе, чтобы получше ее рассмотреть, а Нора и вовсе чуть ли не забралась на Рена, упершись подбородком ему в макушку. Бирюзовая жидкость внутри Реликвии оставалась спокойной, но довольно ярко мерцала.

– Итак, о чем нам стоит ее спросить? – нарушила тишину Вайсс.

– Готов выслушать ваши предложения, – ответил ей Жон.

– Тогда слушай. Как нам наиболее эффективно убить всех в Атласе?

– Другие предложения, – добавил Жон, не став обращаться внимания на дядю Тириана.

– Как нам достичь мира во всем мире? – спросила Руби.

– Продолжайте делать то, что вы уже делаете, – рассеянно ответила ей Синдер, слизывая с пальцев растаявший сыр. Она замерла и слегка приподняла бровь, когда все на нее уставились. – Что? Это же очевидный ответ, который вы наверняка и получите. Вам нужно что-нибудь более конкретное.

– Как получить миллиард льен? – поинтересовалась Нора.

– Перебить кучу людей и забрать их деньги, – пожала плечами Синдер.

– Как нам остановить все мировые конфликты, – спросила Блейк.

– Убить всех. Нет людей – нет конфликтов.

– Как прекратить дискриминацию? – попробовала Илия.

– Устроить геноцид одной из сторон. Или просто перебить всех.

– Мировой голод?

– Убить всех, и тогда никому не придется голодать.

– А можно перестать предлагать ‘убить всех’ в качестве решения любой мировой проблемы? – поинтересовалась Янг.

– Подожди, – сказал Тириан. – Мне кажется, что стоит все-таки прислушаться к ее идее…

– Я просто говорю о том, что это как раз и есть те ответы, которые может дать на ваши вопросы Реликвия, – пояснила Синдер. – Вы получите искомое знание, но нет никакой гарантии, что оно не окажется совершенно бесполезным. Лучше попытаться задавать те вопросы, на которые можно ответить только да или нет.

– Это будет довольно серьезное ограничение, – заметил Рен.

– Да, но именно здесь и заключается основная сложность. В конце концов, Озпин имел доступ к Реликвии на протяжении многих столетий, но Салем до сих пор не побеждена. Сомневаюсь в том, что так получилось из-за отсутствия усилий с его стороны. Ваш вопрос должен быть сформулирован просто идеально.

– Получается, что мы имеем дело с неким придурошным джином? – пробормотала Янг.

– Мне говорили, что у Реликвии есть какой-то ограниченный разум, – пожала плечами Синдер. – Так что вперед – оскорбляй ее, а потом разбирайся с последствиями, идиотка.

Янг сердито на нее посмотрела.

– Кхем? Ты ведь понимаешь, что я теперь являюсь кронпринцессой Гриммов, верно? То есть чисто технически ты должна мне подчиняться.

Улыбка Синдер тут же исчезла, сменившись хмурым выражением лица.

– Жон мог найти себе кого-нибудь и получше.

– Иди в жопу, – проворчала Янг.

– Нет уж, спасибо. Я тоже могу найти себе кого-нибудь получше.

– Янг, Синдер, – немного нервно рассмеялся Жон, вставая между ними. – Мы все теперь друзья, правильно? И почему бы нам вообще не отложить этот вопрос с Реликвией на утро? Выспимся и, может быть, придумаем что-нибудь дельное.

– Тогда спроси у этой Реликвии, куда исчез Хазел, – предложила Синдер. – Я его уже несколько месяцев не видела.

Жон задумался. Это был… на удивление хороший вопрос.

– О, так он ищет единорогов возле бассейнов для Гриммов, – сказал Тириан.

Все недоуменно на него уставились.

– Зачем? – наконец решился спросить Жон.

– Ну, мы с ним как-то поспорили насчет того, кто является самым любимым дядюшкой Амбер. Я сказал, что это окажется тот, кто найдет Гримма-единорога. И состоялся наш спор… ну, примерно пять месяцев назад.

Синдер застонала.

– То есть он с тех пор занят поисками единорогов? – со вздохом уточнил Жон.

– Ага, – кивнул Тириан.

– Он хотя бы понимает, что их просто не существует? – поинтересовалась Вайсс.

Тириан сложил руки на груди.

– С чего ты это взяла?

– Потому что единороги – это фантастика.

– Ага. И несколько месяцев назад ты наверняка то же самое думала о разумных Гриммах, их Королеве, волшебниках, паразитах и могущественных артефактах, верно?

Вайсс немного смутилась.

– Какой-то смысл в его словах имеется, – прошептала Руби.

– О, Блеки, давай пойдем охотиться на единорога.

– Нет, Нора…

– Но ты сможешь повязать ему на гриву черный бантик…

– Нет.

– А еще сбежать из башни, где теперь есть три новых щенка.

Блейк задумчиво потерла подбородок.

Жон застонал, глядя на ухмылку Тириана.

Пока дядя Хазел переворачивал весь Ремнант, тот, безо всякого сомнения, решил выиграть любовь племянницы более традиционным способом. Ну, более традиционным именно для Тириана Каллуса.

– Какая же ты все-таки сволочь, – сказала Синдер. – Но ты ведь и так это знаешь, правда?

Тириан пожал плечами.

– Конечно. Но куда важнее то, что я занимаюсь своим любимым делом.

Проклятье, Тириан.

========== Глава 99 – Вещая овца ==========

Черный камень коридора, по которому он шел, оказался прикрыт красным ковром, множеством драпировок мягких цветов, картинами и фотографиями, а также бесчисленными факелами. Несмотря на темное небо за окнами башни Салем и царившую там атмосферу мрачности, внутри было светло и уютно.

“Это место оказалось совсем не таким, каким я его себе представлял”.

– Я тоже ожидал увидеть здесь совсем иное, Оскар, – кивнул Озпин. – Но должен сказать, что Салем никогда не любила… чересчур простые условия жизни. Она всегда заставляла своих созданий обеспечивать ей комфорт и удовлетворять любую ее потребность… Ох, сколько же у нее было этих самых потребностей…

“Пожалуйста, не надо вспоминать о них в таких подробностях”.

Озпин усмехнулся.

– Какой же ты еще все-таки невинный.

“Просто мне не хочется представлять себе, как чем-то подобным занимается кто-то настолько старый”.

– Когда-нибудь ты тоже станешь старым.

“Ты ведь сейчас имел в виду ‘мы’?”

Озпин слегка нахмурился.

– Возможно. Но если бы существовал какой-нибудь способ тебя освободить-…

“То ты бы им тут же воспользовался. Я это знаю и верю тебе”.

– Неделю назад всё было иначе.

“Неделю назад ты был совершенно другим человеком”.

– Не совсем так. Просто я… серьезно ошибался. – Заблудился в собственных планах и не сумел найти оттуда никакого выхода. – Именно таким я когда-то и был, но позволил себе измениться. И уж точно не могу сказать, что эти изменения оказались к лучшему.

“Ну, как раз поэтому мы здесь и оказались. Чтобы всё исправить”.

Исправить настолько, насколько это вообще теперь было возможным.

Озпин вздохнул, далеко не в первый раз пожелав, чтобы Боги в свое время просто оставили его мертвым. Или чтобы он сам сначала поговорил с Салем, а не молча попытался увести у нее детей. Возможно, тогда бы ничего особенно страшного и не произошло.

Сколько же Озпин совершил ошибок и какое огромное количество сожалений из-за этого испытал.

“Эй”, – окликнул его Оскар, то ли прочитав мысли, то ли ощутив эмоции. – “Хватит уже. Разве Николас не говорил, чтобы ты больше не жил прошлым? Да, ты многое сделал не так, но постоянные сожаления ничего не исправят”.

– Да, конечно. Ты прав, прости. – Получать выговор от ребенка оказалось чем-то новым и весьма познавательным. – Старикам вообще свойственно перебирать свои воспоминания. Когда-нибудь ты тоже это поймешь.

Оскар хотел было что-то ему ответить, но промолчал, потому что им на глаза попался усатый мужчина, стоявший около двери в конце коридора.

Артур Воттс являлся известным врагом, а также опасным и разыскиваемым преступником. Вот только Озпин никак не ожидал увидеть его в фартуке и с метелкой из перьев в руках, да еще и с настолько усталым выражением лица, словно ему приходилось работать по дому весь день напролет.

– Озпин, – поприветствовал его Воттс. – Или все-таки Озма?

– Любой вариант вполне приемлем.

– Хм, – зевнул Воттс. – Моя Королева находится внутри вместе с Королем. Он пожелал пойти туда и заранее ее успокоить, чтобы не случилось никаких неприятностей. С тобой, разумеется. Можешь заходить, но советую вести себя с ней крайне вежливо, чтобы мне потом не пришлось отчищать твои останки с ковра.

– Это было бы не в моих интересах.

– Вот и хорошо. Тогда входи.

За дверью оказалась небольшая библиотека с пылавшим в камине огнем и висевшей над ним картиной, изображавшей бледную женщину и светловолосого мужчину в окружении их детей. В его памяти всплыло очень похожее полотно, на котором вместо мальчика и семи девочек были нарисованы четыре их дочки. Но уже через секунду это воспоминание разлетелось на очень острые осколки, поскольку на этой картине рядом с ней был изображен совсем не он.

В кресле возле камина сидела Салем, скрестив ноги и глядя на Озпина. Ее спокойное лицо заставило его задержать дыхание. Темные вены, обычно окружавшие ее глаза, исчезли, и несмотря на сильную бледность, она вполне могла сойти за обычного человека.

“И ты ее бросил?” – возмутился Оскар. – “Ты что, совсем с ума сошел?”

“Сейчас неподходящее время для того, чтобы поддаваться гормонам, Оскар”.

“Знаю, но… но такая красотка…”

“Я думал, что тебя больше интересует мисс Роуз?”

“Да, но ты ведь сам мне запретил даже просто смотреть в сторону тех, кому еще не исполнилось двадцать пять лет”.

“Это так, Оскар. И причина для подобного шага имеется весьма серьезная…”

“Потому что у тебя на них не стоит…”

“Потому что несмотря на пребывание в столь юном теле, мой разум очень стар. И я не собираюсь что-либо делать с теми, кого воспринимаю несовершеннолетними”.

Внутренний диалог вряд ли длился дольше пары секунд, но судя по нетерпеливому рычанию Салем, это было на целых две секунды больше необходимого.

– Озма… – произнесла она, настолько сильно сжав ножку бокала с вином, что та хрустнула.

Возможно, Салем сделала бы и что-нибудь еще, но сидевший рядом Николас положил ей на колено ладонь, тем самым заметно ее успокоив. Она вновь откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

Озпин ощутил вспышку ревности. Когда-то очень давно на месте Николаса находился именно он, и воспоминания об этом всё еще ранили его.

– Салем, – поприветствовал ее Озпин.

Та открыла свои красные глаза и некоторое время на него смотрела. Даже как будто бы сквозь него – прямо на того человека, которым он когда-то являлся. В ее взгляде было куда меньше боли, чем ожидал Озпин, и даже до сих пор имевшаяся там оказалась приглушена и практически исцелена, так что оставался лишь гнев.

В отличие от него самого, Салем постаралась начать жизнь с чистого листа, вновь рискнув испытать на себе любовь и счастье.

– Николас рассказал мне о том, как ты пришел к нему и нашим дочерям. Тебе повезло, он дождался того момента, когда все они благополучно вернулись в башню, чтобы сообщить мне об этом, иначе я лично явилась бы в Вейл, чтобы размазать тебя и тех, кто оказался бы рядом с тобой.

– Милая, – прошептал Николас.

– Хватит пытаться меня успокоить. Этот человек уже попробовал один раз увести у меня дочерей и несет прямую ответственность за их смерть. А о твоем наказании, муж мой, мы поговорим немного позже.

Николас Арк никак не отреагировал на полученный выговор, что являлось признаком либо дисциплины, либо глупости, либо склонности к мазохизму. Возможно, даже всего и сразу, если Озпин правильно интерпретировал едва заметное возбуждение, появившееся у него на лице.

“А вот об этом мне знать было совсем не обязательно…” – простонал Оскар.

“Успокойся. В столь мелких и безобидных причудах нет совершенно ничего постыдного”.

Озпин откашлялся и поспешил собраться с мыслями.

Первым его порывом было сказать, что их дочерей убила именно Салем, поскольку ее версия событий вызывала у него немалую боль. Но это привело бы их лишь к еще одному спору и принесло бы им обоим еще больше страданий.

Да и не так уж она оказалась неправа. Озпин и в самом деле попытался увести у нее дочерей и ответственность за их смерть нес самую что ни на есть прямую.

Они были слишком маленькими, чтобы понять, что именно тогда происходило. Он и сам не помнил, что конкретно собирался им сказать, когда они осознали бы, что их родители разошлись навсегда.

Наверное, теперь ему это уже никогда не узнать.

– Я совершил множество ошибок, Салем.

– Это ты еще слишком мягко выразился, – прошипела в ответ та.

– И они заключаются в том, что я стал искать собственный путь, – продолжил Озпин. – Я совершенно позабыл о том, что мы с тобой являлись парой. Тебя никогда нельзя было обвинить в неразумности. Может быть в упрямстве, но уж точно не в глупости.

– Твоя лесть не вернет мне обратно наших детей.

– Нет, не вернет. Их вообще уже ничто не в силах вернуть, – вздохнул он, опускаясь на мягкий диван. Когда Николас предложил ему бокал вина, Озпин вежливо отказался. – Наши дети, наши красавицы-дочери теперь мертвы. Не проходит и дня, чтобы меня не терзали сожаления об этом. Иногда их смерть снится мне по ночам.

Лицо Салем исказилось от боли.

– Я не желала, чтобы так получилось… – прошептала она.

– Не желала, – кивнул Озпин. – Как и я. У нас имелись разногласия насчет выбора дальнейшего пути. Ты хотела уничтожить остатки человечества. Заменить их нами.

– А люди желали моей смерти!

– Нет. Это Боги желали твоей смерти, а не люди. И не я. Мне никогда не хотелось принимать их условий. Потому-то я и рассказал тебе об их словах – чтобы между нами не осталось никаких секретов. Делать что-либо для них я не собирался.

Салем пораженно уставилась на него.

– Тогда почему?…

– Как я уже сказал, это была ошибка. Очень глупая ошибка, – произнес Озпин, стиснув зубы и отведя от нее взгляд. – Когда я всё тебе рассказал, ты впала в ярость и выразила желание уничтожить человечество. Скорее всего, ты отреагировала излишне эмоционально, но вместо того, чтобы попытаться тебя успокоить, я забрал дочерей и ушел. Это была моя ошибка. Следовало поговорить с тобой. Каким бы ни вышел наш разговор, мне… нам не нужно было вмешивать в него их.

И всё же Озпин оказался виноват в произошедшем гораздо сильнее, чем Салем. Ей в тот момент владели гнев, боль и страх, чего никак нельзя было сказать о нем самом. Им следовало просто поговорить.

– Я боялась того, что сказали Боги, – произнесла она.

– А я позволил их словам затуманить мой разум сомнениями, – признался Озпин. – И в итоге мы заняли как раз те места, которые они нам отвели.

Салем слегка прищурилась.

– Ты считаешь, что во всем виноваты именно Боги?

– Я не знаю.

– Зато я знаю, – произнес Николас, сжимая ладонь Салем. – Если позволите, то ваша трагедия возникла в результате недопонимания. Никому из вас не хотелось, чтобы в ходе вашей ссоры пострадали дети. Из известной мне информации я могу сделать вывод, что больше всех тут виноваты именно Боги.

– Но ведь как раз я обманула Бога Тьмы, – заметила Салем.

– Это же Бог, – фыркнул Николас. – Если он позволил себя обмануть, то это его проблемы. Ты была женщиной, горевавшей о смерти своего возлюбленного. Боги сами разрешили людям приходить к ним с просьбами. Разумеется, Бог Света имел полное право отказать тебе в исполнении твоего желания, но никто не запрещал попытать удачи у Бога Тьмы.

– Насколько я понимаю, наказание последовало не за дважды загаданное желание, – сказал Озпин, – а за вызванный этим конфликт между Богами.

Николас слегка приподнял бровь.

– А она их что, заставляла драться? Может быть, стравливала друг с другом? Бог Тьмы пожелал тебя оживить, а Бог Света оказался недоволен подобным решением. Салем в их конфликте вообще не участвовала. К драке они перешли сами. Но честно говоря, включать в свои разборки посторонних им всё же не стоило, – произнес он, наклонившись немного вперед. – В некотором роде вы являлись их детьми, так что вся эта ситуация мало чем отличалась от вашей собственной. Вот только вы осознали свою вину, в то время как Боги спокойно переложили ее с себя на вас.

– Я подговорила Королевства напасть на Братьев, – сказала Салем.

– После того как Боги прокляли тебя на вечное существование и невозможность воссоединиться с любимым. Кроме того, они вернули его к жизни, а затем раз за разом убивали прямо у тебя на глазах. Неужели после чего-то подобного они ожидали благодарности? – воздел руки Николас. – Ты собрала армию, что оказалось бы попросту невозможным, если бы все их любили и уважали, но они уничтожили человечество, лишили его остатки магии и сказали, что разочарованы. Разочарованы твоей неправильной реакцией на устроенную ими пытку и наложенное на тебя проклятье. Это больше всего напоминает ребенка, который посреди игры забирает свой мячик, потому что начинает проигрывать.

– Если ты пытаешься убедить меня в том, что Боги далеко не так идеальны, как им самим кажется, то тратишь время зря, – сказал Озпин. – Любое уважение к ним я уже давным-давно утратил.

– А я их и вовсе ненавижу, – кивнула Салем.

– Тогда, может быть, хватит плясать под их дудку, а? – спросил Николас, снова беря жену за руку. – Они разрушили вам жизнь и продолжали делать это в течение долгих столетий. Но сейчас у вас появился шанс оставить всё позади и просто начать жить дальше. Разве оно того не стоит, Салем? Разве тебе не хочется плюнуть им в лица?

Та вздохнула.

– Ты всегда знал, как меня убедить…

Озпин усмехнулся.

– А я бы не пришел сюда, если бы не желал так поступить. Более того – я начну первым.

Он поднялся на ноги и откашлялся.

– Салем, я хочу извиниться перед тобой за то, что подвел и тебя, и нашу семью. Мне нужно было поговорить с тобой, рассказать всю правду гораздо раньше и больше верить в тебя.

Она заметно напряглась, стараясь не смотреть Озпину в глаза.

– Милая? – окликнул ее Николас.

– Я… ладно, – вздохнула Салем, тоже поднимаясь на ноги. – Я принимаю твои извинения и тоже прошу прощения. Это не вернет нам наших детей, но ты об этом уже говорил. Мне не стоило настолько сильно сердиться и предлагать всяческие глупости вроде окончательного уничтожения человечества. Ничего такого я делать больше не собираюсь.

Озпин почувствовал, как с его плеч свалился немалый груз. Разумеется, это было всего лишь метафорой, но ощущался этот груз так, словно являлся самым что ни на есть физическим и действительно существовал в реальности.

Впервые за многие сотни лет он засмеялся – не просто вежливо хихикнул, а именно весело рассмеялся.

– Но должна сказать, что Николас гораздо лучше тебя в постели.

Смех тут же затих.

– Тебе обязательно нужно было об этом говорить?

– Не забывай, Озма, что последнее слово всегда должно оставаться за мной.

Озпин устало потер переносицу.

– Ладно. Наверное, я это заслужил. Но что мы станем делать теперь, когда нам больше нет никакой нужды сражаться друг с другом?

– Можешь делать всё что захочешь, Озма. Мой сын выразил желание занять мое место, так что я с радостью уступлю ему трон. Земли Гриммов вновь открываются миру, и объем предстоящей работы просто ошеломляет. Вот только у меня нет ни сил, ни терпения вновь заниматься чем-то подобным.

– Как и у меня, – поспешил вставить Озпин на тот случай, если Салем намекала на помощь ее сыну с его стороны. – Мне кажется, что мистер Арк отлично справляется со всеми делами. Да и окружают его весьма неглупые и всегда готовые поддержать все его начинания люди. Честно говоря, я просто не представляю, чем мне теперь заняться. Пожалуй, просто позволю Оскару жить так, как он пожелает. Хотя с этим проклятьем, которое лежит на нас обоих…

– Цикл будет продолжаться и дальше. Мой муж состарится и умрет, а я – нет. Затем начнут уходить мои дети и внуки. Теперь я понимаю, что люди не созданы для того, чтобы жить вечно… – тут Салем слегка прищурилась. – А вот чего я не понимаю, так это причин существования проклятья. Оно ведь должно было держаться до тех пор, пока я не осознаю и не приму предназначения жизни и смерти. Но разве это не произошло, когда я попыталась убить себя, прыгнув в то болото? Или сейчас, когда мне хочется состариться и умереть вместе с Николасом?

Если кто-то из них и ожидал вспышки магической энергии от снятого проклятья, то наверняка остался разочарованным. Кроме сброшенного с плеч груза, Озпин никаких изменений в себе так и не заметил. Да и раз уж он не являлся в полной мере живым, но до сих пор еще не умер, то проклятье наверняка продолжало действовать.

– Я… я не знаю, как оно вообще работает, – честно признался Озпин. – Когда Боги его наложили, я ожидал, что оно пропадет в тот момент, когда ты всё осознаешь.

– Именно об этом я и говорила, – кивнула Салем.

– Может быть, существует какое-то другое условие? – предположил Николас.

– Разумеется, существует, иначе проклятье уже было бы снято, – хмыкнул Озпин.

– Ты в этом уверен?

– Проверять нечто подобное я бы не рискнул, – пожал он плечами. – Если только ты не хочешь попытаться убить кого-нибудь из нас прямо здесь и сейчас. Но тогда подумай об Оскаре.

“Да”, – отозвался тот. – “Пожалуйста, не надо забывать обо мне…”

– Нет, мы не будем никого убивать, – произнес Николас. – Существует еще как минимум один способ убедиться в его наличие или отсутствии.

И Озпин, и Салем недоуменно посмотрели на Николаса.

***

– Как это типично, – усмехнулась Синдер. – Дарить подарок, а потом просить вернуть его обратно.

– Сестра, – одернул ее Жон. – Веди себя хорошо.

– Я никогда не вела себя хорошо, Жон. И хорошей тоже никогда не была.

– Наверное, именно поэтому Эмеральд теперь служит Вайсс, а не тебе.

– Пожалуйста, не приплетайте меня сюда, – тут же впала в панику упомянутая им девушка.

– А Меркури сейчас работает вместе с Вельвет, – добавила Руби.

У Жона имелось некоторое представление о том, как именно Меркури ‘работал’ с Вельвет, но поправлять Руби он не стал. Услышав рассказ Пирры о встрече с этой парочкой, Жон мог лишь пожелать им счастья.

– И с Меркури, и с Эмеральд я разберусь как-нибудь потом, – произнесла Синдер, заставив вновь упомянутую девушку нервно сглотнуть, а Вайсс – закрыть ее собой от возможной угрозы. – Что же касается Реликвии Знания… то тут выбор остается за тобой. Я вообще не понимаю, что именно здесь делаю. Уж точно не переворачиваю мир вверх тормашками.

– Твое предназначение – сидеть с детьми, – сказал Тириан. – Когда у принца с принцессой они появятся, то ты, Синдер, будешь с ними нянчиться. Вечно.

– Придуши себя своим хвостом и сдохни в муках.

Жон посмотрел на Янг, которая закатила глаза и что-то пробормотала о том, что его дядя оказался еще хуже ее собственного. Что же касалось просьбы Озпина, то она просто пожала плечами и добавила, что он должен был решать это сам.

– Нам вообще для чего-нибудь нужна эта Реликвия? – спросил Жон у остальных.

– Сомневаюсь, – ответил ему Сан. – С Королевствами мы уже разобрались, и теперь там всё идет своим ходом. А для заключения мира в Атласе нужно всего лишь немного подождать, чтобы это не выглядело слишком уж подозрительно.

– Менаджери с нами, а Белый Клык разоружается и интегрируется в правительственные структуры, – добавила Блейк. – Сиенна создает из них силы правопорядка. И еще она зачем-то попросила прислать ей Рена.

– Только через мой труп, – радостно заявила Нора.

– Они правы, – кивнула Пирра. – Вчера нам так и не удалось придумать ни одного подходящего вопроса. Не знаю, как насчет тебя, но у меня здесь ничего с тех пор не изменилось. Разве что спросить про единорога.

Нора уже начала открывать рот, чтобы что-то сказать, но ее опередила Блейк:

– Нет, плохая Нора.

Жон кивнул, давая понять, что услышал их, а затем посмотрел на оставшихся.

Руби с Реном лишь пожали плечами, в то время как Вайсс играла в гляделки с Синдер, поводом для которых на этот раз послужила Эмеральд. Илия просто скучала.

Реликвия Знания являлась бесценным подарком, но чем-либо помочь им в их деле была не в состоянии. Разумеется, соблазн сохранить на потом один ответ оказался очень велик, но в нем нуждался не только Озпин. Он требовался еще и его матери, а также Оскару.

– Вы хотите узнать, как вам с моей мамой умереть? – еще раз уточнил Жон, чтобы точно не возникло никаких недопониманий. – Вон та часть насчет мамы мне ни капельки не нравится.