Текст книги "Долгое прощание (сборник)"
Автор книги: Агата Кристи
Соавторы: Раймонд Чэндлер
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)
Глава 16
У въезда в каньон Сепульведа в стороне от шоссе стояли ворота на двух желтых столбах. Одна створка ворот была открыта. Над воротами, на проволоке висела доска с надписью: «Частная дорога. Въезд запрещен».
Воздух был теплый, насыщенный запахом эвкалиптов. День стоял совсем тихий.
Я медленно въехал через ворота по покрытой галькой дороге на холм и спустился по другой его стороне в тенистую долину. Там было жарче. Дальше дорога стала огибать лужайку, некогда огороженную побеленными камнями. Налево от меня находился высохший бассейн. С трех сторон его окружали лужайки, на которых стояли шезлонги из красного дерева с сильно выгоревшей обивкой.
Трамплин над сухим бассейном казался ветхим и непрочным. Его настил был разломан, а металлические конструкции заржавели. Я поехал дальше и остановился перед домом из красного дерева с потрескавшейся крышей и широкой верандой перед входом. Двустворчатая дверь была завешена матерчатой сеткой, на которой сидели большие мухи.
Я выключил зажигание и остался сидеть, не снимая руки с руля. Не было слышно ни звука. Дом казался мертвым, как египетский саркофаг, только двери позади сетки были открыты, и что-то двигалось в слабом свете внутри. Затем я услышал негромкий свист, и за сеткой появилась мужская фигура. Юноша отодвинул сетку, вышел и спустился по ступенькам. Вид у него был любопытный: плоская черная шляпа-гаучо с лентами под подбородком, белая шелковая рубашка с расстегнутым воротом, длинными рукавами и тесными манжетами. Брюки были угольно-черными, в обтяжку, с широким поясом. По бокам они были обшиты золотым галуном до карманов, а по обеим сторонам карманов болтались золотые пуговицы. На ногах туфли из кожзаменителя.
Парень сошел с лестницы и, посвистывая, смотрел на меня. Он был строен, как тополь, с большими дымчатыми глазами, черты лица правильные, без слащавости.
Он сел на ступеньку, сунул левую руку за пояс, а правой описал в воздухе дугу.
– Прекрасный день, не правда ли? – сказал он.
– Немного жаркий для меня.
– Я люблю жару.
Утверждение было простое и окончательное, оно положило конец дискуссии. Обсуждать, что любил или не любил я, юноша считал ниже своего достоинства. Он вынул из кармана пилочку и занялся ногтями.
– Вы из банка? – спросил он, не глядя на меня,
– Я ищу доктора Веррингера.
Парень перестал пилить ногти и посмотрел вдаль.
– А кто это? – спросил он, не выказывая никакого интереса.
– Ему принадлежит это имение. Вы же должны знать это!
Он снова продолжил свой маникюр.
– Вы что-то путаете, дружище. Это имение принадлежит банку. Они объявили конкурс или еще что-то. Подробности я толком не знаю.
Он смотрел на меня с видом человека, который не придает значения подробностям. Я вышел из машины и прислонился к горячей дверце, затем немного передвинулся туда, где ощущалось легкое дуновение ветерка.
– А что это за банк? – спросил я.
– Если бы вы не знали, то не приехали бы сюда, А если вы не оттуда, то вам здесь нечего делать. Прощайте, дружище! Отправляйтесь, да поскорее!
– Мне нужно найти доктора Веррингера.
– Лавочка закрыта, приятель. На вывеске написано, что здесь частная дорога. Какой-то гений забыл запереть ворота.
– Вы сторож?
– Вроде этого. Прекрати задавать вопросы, приятель! Ты стал действовать мне на нервы.
– А что вы делаете, когда разозлитесь? Танцуете с кротами танго?
Парень гибко поднялся на ноги и улыбнулся недоброй улыбкой.
– Видимо, придется запихнуть вас в вашу машину,– сказал он.
– Потом. Где я могу видеть доктора Веррингера?
Парень сунул пилку в карман рубашки, Короткое движение – и на его кулаке блеснул медный кастет. На его скулах натянулась кожа, а в глубине глаз сверкнуло пламя.
Он быстро подошел ко мне. Я отступил, чтобы иметь свободу передвижения. Парень не прекратил насвистывать, но свист стал тоном выше и пронзительнее.
– Нам незачем ссориться,– сказал я.– У нас нет причины для ссоры, и уберите эту штуку.
Парень был быстрый, как молния. Одним прыжком он подскочил ко мне и ударил левой рукой. Я ожидал удар и отклонил голову в сторону, но парень схватил меня за правую руку. У него была крепкая хватка. Поворотом он вывел меня из равновесия и замахнулся кулаком с кастетом. Один удар по затылку этой штукой – и мне конец. Если я прикрою голову, он ударит меня по лицу или по плечу. Тогда прощай лицо или рука.
В такой ситуации можно было сделать только одно. Я подставил сзади ногу и схватил парня за рубашку, разорвав ее при этом. Что-то ударило меня по затылку, но, к счастью, не металл. Я повернулся налево, дернул за рубашку, и парень упал, приземлившись ловко, как кошка. Не успел я как следует обрести равновесие, как он уже был на ногах. Теперь он усмехался. Парень радовался всему и считал свое поведение превосходным. Он снова бросился на меня.
Откуда-то донесся низкий окрик:
– Эрл! Прекрати сейчас же! Сейчас же, слышишь?
Парень отступил. Какая-то грустная усмешка появилась на его лице. Оп сделал быстрое движение, и кастет исчез в его широком поясе.
Я обернулся и увидел мужчину в гавайской рубашке, спешащего к нам и размахивающего руками. Он часто дышал.
– Ты с ума сошел, Эрл?
– Не говорите этого, доктор,– тихо ответил юноша.
Затем он улыбнулся, отошел и сел на ступеньку. Он снял свою плоскую шляпу, достал из кармана расческу и стал причесывать густые черные волосы. Через несколько секунд он снова стал насвистывать.
Толстый мужчина в яркой рубашке стоял и смотрел на меня. Я тоже разглядывал его.
– Что здесь происходит? – пробурчал он.– Кто вы?
– Моя фамилия Марлоу. Я ищу доктора Веррингера. А парень, которого вы назвали Эрлом, захотел со мной немного поиграть. Мне кажется, он слишком горяч.
– Я доктор Веррингер,– объявил он с достоинством, затем обратился к юноше: – Иди домой, Эрл!
Эрл медленно поднялся на ноги и бросил на доктора задумчивый взгляд своих дымчатых глаз. Затем поднялся по ступенькам и открыл завешенную сеткой дверь. Туча мух зажужжала и снова села на сетку, когда он закрыл дверь.
– Марлоу? – Доктор снова обратил внимание на меня,—Что я могу для вас сделать, мистер Марлоу?
– Эрл сказал, что вы здесь уже не работаете.
– Правильно. Я жду окончания некоторых юридических формальностей, а потом уеду. Мы с Эрлом здесь одни.
– Вы разочаровали меня,– сказал я и сделал грустное лицо.– Я думал, у вас находится некий мистер Эд.
Доктор поднял брови, которыми мог бы заинтересоваться фабрикант щеток.
– Эд? Может быть, я знал кого-то с такой фамилией– она довольно распространена,– но почему он должен находиться у меня?
– Для прохождения курса лечения.
Доктор нахмурился.
– Я врач, мистер Марлоу, но лечением больше не занимаюсь. Какой курс лечения вы имели в виду?
– Он алкоголик. Время от времени напивается и пропадает. Иногда сам возвращается домой, иногда его привозят, а иногда приходится искать.
Я вынул свою служебную карточку и протянул Веррингеру. Тот прочитал ее, не очень обрадовавшись.
– Что случилось с Эрлом?—спросил я,—Воображает себя Аланом Леддом или что-то в этом роде?
Его брови снова пришли в движение. Они очаровали меня. Часть их завивалась, образуя локоны сантиметров трех длиной. Доктор пожал массивными плечами.
– Эрл совершенно безобиден, мистер Марлоу. Часто он проводит время в мечтах. Живет в, можно сказать, сказочном мире.
– И это говорите вы, доктор? Мне он показался довольно буйным,
– Ну-ну, мистер Марлоу! Не преувеличивайте. У Эр-ла слабость к экзотической одежде. В этом отношении он как ребенок.
– Стало быть, вы считаете его чокнутым,– сказал я.– Значит, у вас здесь, так сказать, лечебница, не так ли? Или была раньше?
– Вовсе нет. Когда я практиковал, здесь была артистическая колония. Я заботился о еде, жилье, спорте и развлечениях, но прежде всего обеспечивал изоляцию людей искусства от мира. И все это за умеренную плату. Художники и артисты, как вы, наверно, знаете, люди небогатые. К художникам я отношу и писателей, и музыкантов, и режиссеров, и т. п. Это была благодарная для меня работа.
– Знаю,– сказал я.– Это есть в вашем досье. Так же как и самоубийство, которое произошло у вас несколько лет назад. Морфий, не так ли?
– Что это за досье? – строго спросил Веррингер.
– У нас имеются сведения о всех врачах «с решетками на окнах», как мы их называем, доктор. Из их домов нельзя убежать, если начнется приступ. Для немного чокнутых, алкоголиков, наркоманов и больных легкими формами душевных болезней.
– Такие учреждения должны быть государственными! – горячо сказал доктор.
– Конечно. Теоретически, во всяком случае. Иногда это, так сказать, забывается.
Он выпрямился. Этот человек держался с достоинством.
– Достойно сожаления, мистер Марлоу. Мне неизвестно, почему мое имя фигурирует в таких бумагах. Я вынужден просить вас удалиться.
– Давайте вернемся к Эду! Может быть, он все-таки здесь?
– Здесь никого нет, кроме меня и Эрла, Теперь извините меня...
– Я бы хотел это проверить.
Иногда люди в гневе могут проболтаться, но не доктор Веррингер. Он сохранял достоинство. Я смотрел на дом, из него доносились танцевальная музыка и слабое постукивание.
– Держу пари, что парнишка там танцует,– сказал я.– Это танго. Держу пари, что он танцует один. Вот мальчишка!
– Не желаете ли теперь удалиться, мистер Марлоу?
Или придется позвать Эрла, чтобы он помог мне выдворить вас с моей усадьбы?
– Ни в коем случае, сейчас я сам уеду. Не сердитесь, доктор! Было всего три фамилии, начинающиеся на В, а вы казались самой подходящей особой. Наш единственный отправной пункт – это упоминание о «докторе В», записанное на бумаге перед исчезновением мистера Эда. «Доктор В».
– Но таких врачей, наверно, много,– тихо проговорил Веррингер.
– Конечно. Но в наших бумагах о врачах «с решетками на окнах» их совсем не так много. Большое спасибо, доктор. Эрл немножко сбил меня с толку. Но теперь Я разобрался.
Я подошел к машине и сел за руль. Когда я закрывал дверцу, доктор стоял возле меня с приветливым выражением лида.
– Нам незачем ссориться, мистер Марлоу. Я понимаю, что вы должны быть настойчивы,– такая уж у вас профессия. Чем Эрл сбил вас с толку?
– У него, очевидно, не все дома. Там, где находятся такие люди, могут быть и другие. У парня депрессивноманиакальное состояние, не так ли? Недавно он начал Дурить.
Веррингер молча выслушал меня, он был серьезен и вежлив.
– У меня находилось много интересных и одаренных людей, мистер Марлоу. Не все они были так уравновешенны, как, скажем, вы. Талантливые люди часто невротики. Но я не имел оборудования для содержания душевнобольных или алкоголиков и поэтому не мог заниматься работой такого рода, даже если бы хотел. У меня не было персонала, кроме Эрла, а он не пригоден к такой работе.
– А что он собой представляет, доктор? Если отбросить его глупые танцы и одежду.
Веррингер прислонился к дверце и ответил тихо и доверительно:
– Родители Эрла были моими хорошими друзьями, мистер Марлоу, Их уже нет в живых, а о юноше должен кто-то заботиться. Эрлу нужна тихая жизнь, вдали от шума и искушений города. Он психически неустойчивый, но в основе безобидный. Я без труда с ним справляюсь, как вы видели.
– У вас много мужества,– заметил я,
Он вздохнул. Брови у него двигались, как щупальца осторожного насекомого.
– Это была жертва, и довольно тяжелая,– сказал он.– Я думал, что Эрл будет помогать мне в работе. Он прекрасно играет в теннис, мастерски плавает и ныряет и может танцевать целую ночь. Почти всегда он дружелюбен, но время от времени у него бывают приступы.
Доктор сделал движение своей широкой рукой, словно прогонял подальше печальные воспоминания.
– В конце концов передо мной встал выбор – либо избавиться от Эрла, либо покинуть этот дом.
Он развел руки ладонями вверх, повернул и опустил их. Глаза его увлажнились от выступивших слез.
– Я продал эту тихую долину и дом,– сказал он.– Здесь будут тротуары, фонарные столбы, дети на самокатах и ревущее радио. Будет даже...– Его грудь колыхнулась от вздоха.—...телевидение. Надеюсь, что здесь сохранят деревья, но боюсь за них. Зато здесь вырастут телевизионные антенны. Но мы с Эрлом, надеюсь, будем далеко отсюда.
– До свидания, доктор. Мое сердце болит за вас.
Он протянул мне руку. Она была влажная, но твердая.
– Благодарю вас за сочувствие и понимание, мистер Марлоу. Сожалею, что не могу помочь вам в поисках мистера Слэда.
– Эда,– поправил я.
– Извините, конечно, Эда. До свидания и желаю успеха!
Я поехал обратно по галечной дороге. У меня было унылое настроение, но отнюдь не от сочувствия к доктору Веррингеру.
Глава 17
У доктора Лестера Вуканича была маленькая, убого обставленная приемная, в которой сидела дюжина пациентов. Это были по виду. совершенно разные и ничем не примечательные люди, которые в этой приемной не очень-то хорошо себя чувствовали. Однако хорошо владеющего собой наркомана не отличишь от вегетарианца бухгалтера. Мне пришлось дожидаться три четверти часа. Пациенты проходили через две двери. Энергичный врач «ухо-горло-нос» может одновременно принимать до четырех больных, если располагает достаточным числом кабинетов.
Наконец, я вошел к нему. Я сел возле его стола в кресло, обтянутое коричневой кожей и покрытое белым полотенцем. Рядом на этажерке лежали инструменты, на столе стоял стерилизатор. Доктор в белом халате, с надетым на лоб зеркалом бодрыми шагами подошел ко мне и сел на табуретку.
– У вас мигрени? Очень сильные?
Он заглянул в папку, поданную ему ассистенткой.
Я заявил, что мигрени ужасные. Особенно рано утром, как только встаю.
– Типично,– кивнул он и взял какой-то инструмент из стекла и металла. Сунул его мне в рот и сказал: – Сожмите губы, но не зубы, пожалуйста!
Затем он отошел в сторону и выключил свет. Окон в кабинете не было, где-то гудел' вентилятор.
Доктор Вуканич вынул инструмент, включил свет и внимательно посмотрел на меня.
– Никакого прилива крови нет, мистер Марлоу. Ваши головные боли не мигрень. Я даже считаю, что у вас никогда в жизни не было мигреней. Я вижу, что вам делали операцию носовой перегородки.
– Да, доктор. Меня ударили во время игры в регби.
Он кивнул.
– У вас небольшое искривление носовой перегородки, которое можно исправить. Но оно не столь велико и не должно мешать дыханию.– Он сидел, обхватив руками колени.– Так что вы, собственно, от меня хотите?
Маленькое лицо его наводило на мысль о туберкулезной белой крысе.
– Я хотел поговорить с вами насчет одного моего друга. Он писатель, имеет кучу денег, но у него плохие нервы. Ему нужна врачебная помощь. Он ежедневно и много пьет. Нужно ему помочь, а его личный врач отказывается.
– Что вы хотите сказать этим «помочь»? – спросил Вуканич.
– Парню надо время от времени делать успокоительные уколы. Думаю, что мы с вами могли бы как-то договориться. За деньгами дело не станет.
– Сожалею, мистер Марлоу, но это не моя специальность.– Доктор встал.– Это довольно некорректная и дерзкая просьба, с вашего позволения. Ваш друг, конечно, может получить у меня консультацию, но пусть он не думает, что я стану его лечить. С вас десять долларов, мистер Марлоу.
– Не притворяйтесь, доктор! Вы у нас в списках.
Вуканич прислонился к стене и закурил сигарету. Он давал мне время, выпуская клубы дыма и глядя на них, Я подал ему свою карточку, чтобы он вместо дыма смотрел на нее. Он посмотрел.
– Что за списки? – поинтересовался он.
– Списки врачей «с решетками на окнах». Я полагаю, что вы уже знакомы с моим другом. Его фамилия Эд. Может быть, вы запрятали его в какой-нибудь белой комнате. Парень пропал из дома.
– Вы просто осел,– сказал Вуканич.– Я не имею дела с алкоголиками и никогда не буду иметь. У меня нет белой комнаты, и я незнаком с вашим другом, если только он существует. С вас десять долларов наличными, и немедленно. Или предпочитаете, чтобы я вызвал полицию и дал показания, что вы обращались ко мне за наркотиками?
– Это будет оригинально,– ответил я.—Давайте попробуем!
– Убирайтесь вон, мошенник!
Я поднялся с кресла.
– Кажется, я допустил ошибку, доктор. Когда он в последний раз запил, то лечился у врача, фамилия которого начиналась на букву В. Лечение проводилось секретно. Его поздно ночью куда-то увезли, а когда он выздоровел, то привезли тоже поздно вечером. Теперь он снова запил и исчез из виду. Мы, конечно, посмотрели в свои бумаги и нашли отправной пункт. Речь могла идти о трех врачах, фамилии которых начинались с буквы В.
– Интересно,– сказал он с ледяной улыбкой.– На чем вы основывали свой выбор?
Я посмотрел на него. Он поглаживал левой рукой правое плечо. Лицо его покрылось потом.
– Сожалею, доктор, но мы работаем строго секретно.
– Извините, я выйду на минутку. У меня есть еще пациент, который...
Он вышел, не закончив фразы. Во время его отсутствия ассистентка сунула голову в дверь, посмотрела на меня и скрылась.
Затем бодрыми шагами вернулся доктор Вуканич, Взор его был оживленный, он улыбался и выглядел значительно веселее.
– Как, вы еще здесь? – Он был удивлен или прикидывался. Я думал, что наш небольшой разговор окончен.
– Я ухожу. Мне показалось, будто вы хотели, чтобы я подождал.
Он тихо засмеялся.
– Знаете что, мистер Марлоу? Мы живем в необыкновенное время. За пять сотен долларов я могу отправить вас в больницу с переломанными костями. Смешно не так ли?
– Очень смешно,– согласился я. – Вы сделаете мне укол в вену, не правда ли, доктор? Дружище, с какой радостью вы это сделаете!
Я повернулся и пошел к двери.
– Всего хорошего, амиго,– напутствовал он меня по-испански,—Не забудьте про десять долларов! Заплатите ассистентке.
Он подошел к внутреннему телефону и что-то сказал, пока я выходил. В приемной, казалось, сидели те же люди так они были похожи – и чувствовали себя не очень хорошо.
Ассистентка быстро приступила к делу.
– Десять долларов, мистер Марлоу. У нас принято платить наличными.
Я прошел к двери. Она вскочила со стула и обошла вокруг столика. Я открыл дверь.
– Что случится, если вы их не получите? – спросил я.
– Вы узнаете, что случится,– возмущенно ответила она.
– Конечно. Вы просто выполняете свои обязанности. Теперь посмотрите на мою карточку, и вы узнаете, в чем заключаются мои обязанности. Я их тоже выполняю.
Я вышел. Ожидающие пациенты осуждающе смотрели на меня. Так не ведут себя с доктором.
Глава 18
Совсем другое впечатление производил Амос Барлей, У него был большой старый дом в тени старых дубов большого старого сада. Несколько дряхлых стариков, закутанных в одеяла, сидели в шезлонгах на веранде.
Медсестра в свежем белом халате взяла мою карточку, и после недолгого ожидания доктор Варлей меня принял. Он был высокий, лысый, с подчеркнуто приветливой улыбкой. Его длинный белый халат был безукоризненно чист, ходил доктор бесшумно, в войлочных туфлях.
– Чем могу быть вам полезен, мистер Марлоу?
У него был звучный мягкий голос, облегчающий страдания и успокаивающий робкие сердца. Когда дядя доктор здесь – нечего бояться, все будет хорошо. Таково было его обращение с больными, которые облепляли его, как мухи мед. Доктор был великолепен и тверд, как танк.
– Я ищу человека по фамилии Эд, алкоголика, который пропал из дома. Предыдущие случаи позволяют предполагать, что он скрывается в какой-нибудь частной лечебнице, где ему может быть оказана квалифицированная помощь. Моим единственным отправным пунктом для поисков служит указание на «доктора В». Вы третий «доктор В», и я уже начал отчаиваться.
Барлей приветливо улыбнулся.
– Только третий, мистер Марлоу? В Лос-Анджелесе и его окрестностях должна быть сотня таких врачей. У нас много разных специалистов.
– Конечно, но не все они имеют комнаты с решетками на окнах. Я заметил несколько таких окон на верхнем этаже с боковой стороны дома.
– Старые люди,—сказал Варлей с подчеркнутой печалью,—одиноки, угнетены и несчастливы, мистер Марлоу. Иногда...—Он сделал выразительное дугообразное движение рукой.– Я не лечу алкоголиков, добавил он.– Итак, извините меня!
– Очень жаль, доктор. Вы фигурируете в наших списках. Вероятно, из-за какого-то недоразумения. Из-за каких-то неприятностей с отделом по борьбе с наркотиками, имевших место несколько лет назад.
– Ах так?
Лицо его омрачилось, затем снова прояснилось.
– Да, был случай с ассистентом, которого я, к несчастью, взял на работу. Он злоупотребил моим доверием.
– А я слышал совсем другое,– заметил я.—Наверно, какую-нибудь выдумку.
– Что же вы слышали, мистер Марлоу?
Улыбка еще не сошла с его лица, а снисходительный тон раздражал меня.
– Что вас лишили права применять наркотики.
Это немного подействовало на него. Лицо его потеряло часть своего обаяния, в глазах сверкнул холод.
– Каков же источник этого фантастического утверждения?
Крупное детективное агентство, имеющее возможность собирать полные сведения.
– Несомненно, банда дешевых вымогателей.
– Не дешевых, доктор. Их обычная такса сто долларов в день. Их руководитель – начальник военной полиции в отставке. Они не размениваются на мелочи, доктор.
– Я бы высказал ему свое мнение,– с холодным презрением проговорил Барлей,– Как его фамилия?—Теперь его тон был ледяным.
– Это тайна, доктор. Но пусть это не мешает вашей работе. Фамилия Эд ничего вам не говорит?
– Надеюсь, вы знаете, где дверь, мистер Марлоу?
Позади него открылась дверь лифта. Медсестра выкатила оттуда инвалидное кресло. В нем находилось то, что осталось от дряхлого старика. Глаза его были закрыты, кожа синеватая. Он был хорошо закутан. Медсестра бесшумно покатила его по блестящему паркету к боковой двери.
Доктор Варлей сказал с нежностью:
– Старые люди, больные старые люди. Одинокие старые люди. Не приходите больше, мистер Марлоу! Я могу рассердиться. Если я сержусь, то делаюсь неприятным. Могу даже сказать, очень неприятным.
– С радостью последую вашему совету. Все же большое спасибо. У вас здесь очаровательная маленькая покойницкая.
– Что вы сказали?
Варлей шагнул ко мне, потеряв остатки своей умильности. На его лице появились морщины.
– Что с вами? – спросил я.– Я убедился, что моего друга здесь не может быть. Здесь я не найду ни одного не одряхлевшего до беспомощности человека. Здесь только больные старые люди, одинокие старые люди. Вы это сами сказали, доктор. Нежелательные старые люди, но богатые и с жадными наследниками. Большинство из них, вероятно, взято под опеку.
– Я начинаю злиться,– заявил Барлей.
– Легкая пища, легкие успокаивающие средства, хорошее обслуживание. Наружу на солнце, обратно в постель. Решетки на некоторых окнах, на случай если осталось немного сил. Они вас любят, доктор, все как один. Умирая, они держат вашу руку и видят печаль в ваших глазах. Неподдельную печаль.
– Действительно, она искренняя,– тихо сказал Варлей гортанным голосом.
Он уже сжал кулаки, и мне пора было уходить. Однако он был мне слишком противен.
– Конечно, искренняя,– согласился я.– Кому же приятно терять хорошо платящего пациента, особенно такого, которого запихнули сюда против его воли.
– Но ведь кто-то должен этим заниматься,– возразил Варлей.– Кто-то должен заботиться об этих старых людях.
– Кто-то должен заниматься и абортами. Если подумать, это чистая, приличная работа. До свидания, доктор Варлей. Если моя работа покажется мне грязноватой, я вспомню о вас. Это поднимет мне дух.
Он не набросился на меня, и я направился к выходу. В широкой двустворчатой двери я оглянулся. Варлей не двинулся с места и снова принял слащавый вид.