Текст книги "Долгое прощание (сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Раймонд Чэндлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

 Глава 13

Это был удивительный вечер. Единственный костюм в магазине костюмера, который подходил мне по размерам, был костюм медведя. В принципе я не возражаю против медведя, но для экватора этот костюм вряд ли подходит; однако я его все же получил и доставил всем очень много веселья. Миссис Блейр отказалась надеть маскарадный костюм. Очевидно, она относится к этому отрицательно. Анна Беденфельд была в костюме цыганочки, который ей очень шел. Пагетт сказал, что у него болит голова, и вообще не появлялся. Во время танцев мне пришлось немало поработать. Я дважды танцевал с Анной Беденфельд, и она притворилась, что это ей доставляет удовольствие. Один раз я танцевал с миссис Блейр, которая не утруждала себя подобным притворством. Я мучил еще и других девиц, чья внешность произвела на меня впечатление. Затем мы пошли ужинать. Я заказал шампанское, стюард предложил «Клико» 1911 года. Он сказал, что это лучшее из того, что у них есть. Я не возражал. У полковника Райса развязался язык, он оказался далеко не молчаливым, а наоборот, весьма разговорчивым человеком. Сначала это смешило меня, а затем мне показалось, что не я, а полковник Райс стал душой общества. Он очень подшучивал над тем, что я веду дневник.

– Когда-нибудь благодаря ему все узнают о ваших темных делах, Педлер.

– Дорогой мой Райс,– сказал я.– Осмелюсь сказать вам, что я вовсе не такой дурак, каким вы меня представляете. У меня, конечно, могут быть темные дела, но я не собираюсь записывать их черным по белому. После моей смерти мои душеприказчики узнают мое мнение об очень многих людях, но сомневаюсь, что они смогут что-нибудь узнать обо мне. Дневник полезен для того, чтобы записывать недостатки других, но не свои собственные.

– Однако можно выдать себя и не желая этого.

– С точки зрения психологов вообще все на свете подло и непорядочно,– ответил я.

– У вас, очевидно, было очень много интересного в жизни, полковник Райс? – спросила мисс Беденфельд, глядя на него лучистыми глазами. Вот как они поступают, эти девицы. Отелло очаровал Дездемону, рассказывая ей свои истории, но разве Дездемона не очаровала его тем, как она их слушала? Как бы там ни было, Анна заставила его рассказывать.

Он начал с истории о львах. Мужчина, который убивает львов в большом количестве, имеет несправедливое преимущество перед другими мужчинами. Мне кажется, я тоже рассказывал такие истории в былое время в компании дам.

– Между прочим,– заметил я,– это напоминает мне очень волнующую историю, которую я как-то слышал. Мой товарищ был на охоте где-то в Восточной Африке. Однажды ночью он вышел по какой-то причине из своей палатки и был напуган страшным ревом и рычанием. Он быстро повернулся и увидел льва, припавшего к земле и готовящегося прыгнуть. Товарищ же оставил свое ружье в палатке. По молниеносному наитию он присел, и лев прыгнул у него над головой. Раздраженный промахом, лев зарычал и приготовился к новому прыжку. Снова мой друг присел, и снова лев промахнулся. То же случилось и в третий раз. Но теперь товарищ был уже ближе к палатке. Быстро вбежав в нее, он схватил свое ружье. Когда он вышел с ружьем в руке, лев исчез. Это очень удивило охотника. Он прокрался осторожно к расчищенному месту с другой стороны палатки. Там был лев, который тренировался в низких прыжках.– Это было встречено взрывом аплодисментов. Я выпил немного шампанского.– В другой раз,—заметил я,—с этим моим другом произошел такой любопытный случай. Он пересекал Африку и очень хотел добраться до места своего назначения до наступления жары. Поэтому он приказал сопровождавшим его мальчикам запрягать, пока еще было темно. Это было довольно сложным делом, так как мулы оказались очень упрямыми, но, наконец, их упрямство .удалось сломить, и повозка тронулась с места. Мулы понеслись как ветер, и, когда наступил день, он понял почему. В темноте мальчики запрягли вместе с мулами льва.

Этот рассказ тоже был очень хорошо встречен. По столу, как волны, прокатились раскаты хохота. Но лучше всех оценил рассказ мой новый друг Райс, который продолжал оставаться серьезным.

– Господи,– произнес он с ужасом,– кто же распряг их?

– Я должна съездить в Родезию,– сказала миссис Блейр.– После того что вы рассказали нам, полковник, я просто обязана. Правда, поездка туда ужасно утомительна, пять дней в поезде.

– Вы можете поехать со мной в моем вагоне,– сказал я галантно.

– О, сэр Юстус, это замечательно, вы не шутите надо мной?

– Шучу,– воскликнул я укоризненно и сделал еще один глоток шампанского.

– Еще одна неделя, и мы будем в Южной Африке,– вздохнула миссис Блейр.

– О, Южная Африка,– произнес я с чувством и начал цитировать пассаж из моей недавней речи в Институте колоний: «Что можно увидеть в Африке? Что? Фрукты и фермы, шерсть и леса, стада, и золото, и бриллианты...– Однако закончить мне не удалось.

– Бриллианты! – вскричала миссис Блейр восторженно.

– Бриллианты,– вздохнула мисс Беденфельд.

Они обе одновременно обратились к полковнику Райсу:

– Я полагаю, вы бывали в Кимберли?

Я тоже бывал в Кимберли, но мне не дали вставить слова. Райса буквально засыпали вопросами: что из себя представляют алмазные копи и т. д. и т. и.

Райс отвечал на эти вопросы и показал немалое знакомство с предметом. Он рассказал о том, как организуются поиски, какие предосторожности принимаются в шахтах Де Вера.

– Значит, совершенно невозможно украсть бриллианты?– спросила миссис Блейр с таким видом, будто она собиралась совершить путешествие туда единственно с этой целью.

– Нет ничего невозможного, миссис Блейр, кражи случаются. Ведь я рассказывал вам, как однажды местный житель спрятал бриллианты в своей ране.

– Да, но в больших масштабах?

– За последние годы —лишь однажды, как раз перед войной. Вы должны помнить, Педлер, вы были в Южной Африке в это время?

Я кивнул головой.

– Расскажите нам,—закричала мисс Беденфельд, –  О, расскажите нам!

Райс улыбнулся.

– Хорошо, я расскажу вам. Я полагаю, многие из ас слышали о сэре Лоуренсе Эдели, владельце больших южноафриканских золотых рудников. В историю он попал из-за своего сына. Вы, вероятно, помните, что, когда перед войной ходили упорные слухи о новом месторождении алмазов, может быть, даже превосходящем Кимберли, где-то в джунглях Британской Гвианы, два юных старателя, как говорили, вернулись из этой части Южной Америки, привезя с собой чудную коллекцию алмазов. Некоторые из них были весьма внушительных размеров. Небольшие алмазы находили и раньше, неподалеку от рек Маззаруни и Эссекибо, но Джон Эдели и его друг Лукас обнаружили россыпи у слияния этих двух рек. Алмазы были всех цветов: розовые, голубые, желтые, зеленые, черные и бесцветные. Эдели и Лукав приехали в Кимберли, где должны были предъявить свою находку правительственным чиновникам. В это время в шахтах Де Вера произошла сенсационная кража алмазов. Когда алмазы отправляют в Англию, их обычно тщательно упаковывают. Пакет помещают в сейф, от которого имеются ключи у двух человек, только третий знает комбинацию. Сейф переправляется в банк, а банк посылает его в Англию. Каждый такой пакет оценивается примерно в сто тысяч фунтов. Однажды банковские служащие были удивлены немножко необычной печатью на пакете. Он был вскрыт. В нем были найдены, вместо алмазов, куски сахара. Я не знаю, как подозрение пало на Джона Эдели. Вспомнили, что, учась в Кимберли, он был весьма буйным студентом и что отец не раз оплачивал его долги. Как бы там ни было, скоро распространился слух, что история с южноамериканскими алмазами была сплошной выдумкой. Джон Эдели был арестован» У него нашли несколько алмазов Де Вера, но дело на довели до суда. Сэр Лоуренс Эдели заплатил сумму, равную стоимости похищенных алмазов, и дирекция не возбудила дела против его сына. Как на самом деле было совершено похищение, так никогда и не узнали. Но то, что его сын оказался вором, разбило сердце старика» Вскоре с ним произошел удар, Что касается Джона, судьба оказалась более милосердной к нему.. Он завербовался в армию, участвовал в войне, храбро сражался и был убит, смыв кровью свой позор. С сэром Лоуренсом произошел новый удар, и он умер около месяца тому назад. Он умер, не оставив завещания, и его огромное наследство перешло к ближайшему родственнику, человеку, которого он едва знал.

Полковник замолчал. Раздались возгласы удивления, посыпались вопросы. Казалось, что-то привлекло внимание мисс Беденфельд, она вдруг резко повернулась в своем кресле. Я тоже повернулся. В дверях стоял мой новый секретарь Рейберн. Несмотря на загар, его лицо было бледно, как будто он только что побывал на том свете.

Рассказ Райса, очевидно, глубоко взволновал его. Почувствовав на себе наши взгляды, он резко повернулся и исчез.

– Вы знаете, кто он? – спросила меня Анна Беденфельд.

– Мой новый секретарь,– объяснил я ей,– мистер Рейберн. Он был все время нездоров.

Она начала играть хлебом на своем подносе.

– Он давно уже ваш секретарь?

– Не особенно,– сказал я осторожно.

Но осторожность бесполезна, когда имеешь дело с женщиной. Чем вы сдержаннее, тем она агрессивнее. Анна Беденфельд не чувствовала никакого стеснения.

– Как долго? – спросила она прямо.

– Ну, я взял его как раз перед самым отплытием, Один мой старый друг рекомендовал его.

Она ничего больше не сказала и погрузилась в задумчивое молчание.

Я повернулся к Райсу, решив, что, пожалуй, наступила моя очередь проявить интерес к его истории.

– Кто же ближайший родственник сэра Лоуренса, Райс? Вы знаете его?

– Я должен его знать,– отвечал он с улыбкой.– Это я.

 Глава 14

(Продолжение рассказа Анны Беденфельд)

Я решила, что пора кому-нибудь довериться. До сих пор я действовала совершенно самостоятельно и была даже этим довольна. Теперь все вдруг изменилось. Я перестала верить в собственную оценку людей, и впервые чувство одиночества переполнило меня. Карнавал был в разгаре. Все еще в своем цыганском одеянии я села на край скамейки, чтобы попытаться еще раз все обдумать. Сначала я подумала о полковнике Райсе. Казалось, я нравлюсь ему. Он будет добр и ласков, в этом я не сомневалась. И он далеко не дурак. Все же я колебалась. Это был человек волевой и решительный. Он возьмет все в свои руки. Но ведь это было моей тайной. Были также и другие причины, в которых я, пожалуй, не могла бы признаться самой себе, но все они сводились к одному: поделиться своей тайной с полковником Райсом было бы неосторожно.

Затем я подумала о миссис Блейр: она тоже была добра ко мне. Я, конечно, не обманывала себя в этом. Вероятно, ее отношение ко мне было простым капризом, прихотью. Тем не менее я знала, что в моей власти серьезно заинтересовать ее. Я хотела рассказать ей о совершенно исключительных событиях. Кроме того, она нравилась мне. Мне нравились ее непринужденность, ее манеры, отсутствие сентиментальности, независимость суждений.

Выбор был сделай. Я решила сейчас же разыскать ее. Вряд ли она уже в кровати. Затем я вспомнила, что не знаю номера ее каюты. Быть может, это знает ночная стюардесса?

Я позвонила. После небольшой задержки явился стюард, который дал мне нужные сведения. Миссис Блейр находилась в каюте 71. Он извинился за опоздание, но объяснил, что ему приходится обслуживать очень много кают.

– Где же тогда стюардесса? – спросила я.

– Они уходят в 10 часов.

– Нет, я имею в виду ночную стюардессу.

– Ночью нет никаких стюардесс, мисс.

– Но какая-то стюардесса приходила ко мне прошлой ночью, примерно около часа.

– Вам это, вероятно, приснилось, мисс. После 30 на палубе нет стюардесс.

Он ушел, а я осталась, чтобы переварить эти неожиданные новости. Кто же была ночная стюардесса? Женщина, которая вошла ко мне в каюту ночью 22-го при столь странных обстоятельствах?..

Я становилась все угрюмее и угрюмее, когда задумывалась о коварстве и наглости моих неизвестных врагов. Взяв себя в руки, я вышла из своей каюты и, найдя каюту миссис Блейр, постучала в дверь.

– Кто там? – раздался ее голос.

– Это я, Анна Беденфельд.

– А, заходите, цыганочка.

Я вошла. Огромное количество платьев было разбросано по комнате, а сама она была в самом красивом кимоно, которое я когда-либо видела. Черно-коричневого цвета, отливающее золотом, оно необычайно шло ей.

– Миссис Блейр,– сказала я отрывисто.– Я хотела бы рассказать вам историю моей жизни, если, конечно, не слишком поздно и вы не очень утомлены.

– Нисколько,– заверила миссис Блейр.– И кроме того, я давно уже хотела услышать историю вашей жизни. Из всех моих знакомых вы самое оригинальное создание. Никто, кроме вас, не рискнул бы постучаться ко мне в час ночи, чтобы поведать историю своей жизни. Особенно после того, как вы в течение нескольких недель пресекали мое естественное любопытство. Это чудесный сюрприз для меня. Садитесь на диван и облегчите свою душу.

Я рассказала ей все. Это заняло немало времени, так как я старалась не упустить даже самые незначительные подробности. Когда я закончила, она глубоко задумалась, но не сказала того, что я от нее ожидала. Вместо этого она посмотрела на меня и засмеялась.

– Знаете, Анна, вы необыкновенная девушка. Вам приходилось когда-нибудь испытывать нечто похожее на малодушие?

– Малодушие? – спросила я ошеломленно.

– Да, малодушие, малодушие. Начинать такое дело, в сущности, без денег! Что вы будете делать в незнакомой стране? Когда у вас не останется ни одного пенса?

– Вряд ли мне стоит волноваться, пока это не наступит, У меня еще достаточно денег: 25 фунтов, которые дала мне миссис Флеминг практически не тронуты, кроме того, я вчера выиграла соревнование, вот вам еще 15 фунтов. Что вы, у меня куча денег—40 фунтов.

– Куча денег! Боже мой! – сказала миссис Блейр.– Я бы не смогла быть на вашем месте, а ведь у меня тоже есть некоторое мужество. Я бы не смогла начинать такое предприятие с несколькими фунтами в кармане, не имея ни малейшего представления о том, где мне предстоит побывать и что предстоит делать.

– Но ведь вся прелесть заключается в этом. В этом вся романтика,– вскричала я, сильно покраснев.

Она посмотрела на меня, покачала головой и улыбнулась.

– Счастливая Лина, Вероятно, па свете найдется не много людей, которые думают так, как вы,

– Ну,– сказала я нетерпеливо.– Что же вы думаете обо всем этом?

– Я думаю, что это самая волнующая история, которую я когда-либо слушала. А теперь я хочу, чтобы вы перестали называть меня миссис Блейр. Сюзанна – это будет гораздо лучше. Согласны?

– Я очень рада, Сюзанна.

– Милая девочка! А теперь перейдем к делу. Вы говорите, что в секретаре сэра Юстуса – не в этом длиннолицем Пагетте, а в другом – вы узнали человека, который был ранен и нашел убежище в вашей каюте? – Я кивнула головой.– Это дает нам две нити, ведущие к сэру Юстусу. Женщина была убита в его доме. И это его секретарь был ранен в час ночи. Я не подозреваю самого сэра Юстуса, но все же это не может быть простым совпадением. Тут есть какая-то связь, даже если он сам не догадывается об этом. Затем странное поведение стюардессы,– продолжала она задумчиво.– Опишите мне ее Внешность.

– Я едва заметила ее. Я была в таком состоянии, нервы мои были так напряжены, и, кроме того, она была совсем не тем человеком, которого я ожидала увидеть, но, пожалуй, я подумала, что ее лицо мне знакомо. Наверно, я видела ее до этого на пароходе.

– Ее лицо показалось вам знакомым? – сказала Сюзанна.– Вы уверены, что это не был мужчина?

– Она была высокого роста,– подумав, сказала я.

– Хм. Вряд ли сэр Юстус и мистер Пагетт. Подождите минуточку.

Она схватила клочок бумаги и начала что-то лихорадочно рисовать. Наклонив голову, она любовалась результатом своей работы.

– Очень похоже на преподобного Эдварда Чичестера.– Она протянула мне листок.

– Да, да,– закричала я.– Сюзанна, какая вы умная!

Небрежным жестом она отклонила комплимент.

– Он всегда казался мне немножко подозрительным. Вы помните, как он уронил свою чашку кофе и весь позеленел, когда мы разговаривали о Криппеие несколько дней назад?

– И он пытался получить 17-ю каюту.

– Да, все собирается вместе, но что это означает? Что на самом деле должно было произойти в 17-й каюте в час ночи? Конечно, это не связано с ранением секретаря. Никто бы не стал заранее указывать точное время, место, день и даже час, в который его должны были ранить. Нет, скорее он шел на какое-то свидание, и по дороге его ударили ножом. Но с кем он должен был встретиться? Конечно, не с вами. Может быть, с Чичестером или с Пагеттом?

– Это маловероятно,–возразила я.– Они могут увидеться друг с другом в любое время.

Мы молча сидели некоторое время, затем Сюзанна пошла по другому пути.

– Может быть, что-нибудь спрятано в каюте?

– Это выглядит более вероятным,– согласилась я.– Это бы объяснило, почему мои вещи были разбросаны в то утро. Но в каюте ничего нет. Я уверена в этом.

– Молодой человек ничего не мог кинуть в ящик в вашей каюте прошлой ночью?

Я покачала головой.

– Я бы увидела это.

– А не искали ли они ваш драгоценный листочек?

– Может быть, но это кажется мне довольно бесполезной затеей. Там было указано время, а оно к этому моменту уже прошло.

Сюзанна согласилась со мной.

– Да, пожалуй, их интересовала не бумага. Кстати, она у вас с собой? Мне бы хотелось взглянуть на нее.

Я принесла с собой листочек, как экспонат номер один, и передала его ей. Нахмурившись, она погрузилась в его изучение.

– После 17 стоит точка. Почему же нет точки после 2?

– Зато там небольшой промежуток,– сказала я.

– Да, действительно промежуток, но...– Вдруг она поднялась и пристально всмотрелась в бумагу, держа ее близко к свету. Можно было видеть, как она волновалась.

– Анна, это не точка. Это просто случайное пятнышко. Пятнышко. Вы понимаете? Вы не должны обращать на него внимания. Здесь все дело в промежутках.

Я вскочила и встала рядом с ней. Теперь я прочла цифры совсем по-другому: 1 71 22.

– Видите? – сказала Сюзанна.– То же самое, но не совсем. Действительно час, действительно 22-е, но это каюта 71. Моя каюта, Анна...

Мы стояли, смотря друг на друга, так сильно восхищенные и обрадованные нашим новым открытием, как будто нам стала известна вся тайна целиком. Скоро я опустилась на землю.

– Но, Сюзанна, ведь ничего не случилось здесь в час ночи двадцать второго.

Ее лицо тоже омрачилось.

– Да, кажется, ничего.

Мне пришла в голову новая мысль.

– Ведь сначала вы были помещены в другую каюту.

– Да, администратор потом перевел меня в эту.

– Я думаю, что эта каюта была заказана для кого-то, кто не явился к отплытию. Я считаю, что мы должны выяснить в первую очередь, для кого была заказана эта каюта, для кого она предназначалась.

– Нам не нужно выяснять это, цыганочка,– вскричала Сюзанна.– Я уже знаю. Администратор сказал мне. Каюта была заказана на имя миссис Грей, но, кажется, миссис Грей – это просто псевдоним знаменитой мадам Надины. Это известная танцовщица. Она никогда не выступала в Лондоне, но Париж свела с ума. Всюду, где бы она ни появлялась во время войны, она пользовалась бешеным успехом. Очень приятно иметь такую славу, хотя подчас она обременительна. Давая мне эту каюту, администратор искренне сожалел, что она не явилась на пароход. Полковник Райс много потом рассказывал о ней. С ее именем связывали какие-то странные истории. Ее подозревали в шпионаже, но никто ничего не мог доказать. Мне кажется, что полковник Райс был в Париже специально для выяснения этого дела. Он рассказывал мне очень интересные вещи. Там была хорошо организованная шайка, кстати, не имевшая никакого отношения к Германии. Главаря этой шайки считали англичанином, его все называют Полковником, но точно этого никто не знает. Одно несомненно, он руководил весьма значительной организацией международных мошенников. Грабежи, шпионаж, внезапные нападения – не брезговал ничем. И всегда находился козел отпущения – невинная жертва, которая наказывалась за преступление Полковника. Дьявольски умен, вероятно, этот Полковник. Предполагалось, что эта танцовщица один из его агентов. Но не за что было зацепиться, чтобы обвинить ее. Да, Анна, мы на правильном пути. Скорее всего, Надина замешана в это дело. Утром 22-го кто-то должен был встретиться с ней в ее каюте. Но где она? Почему она не плывет на пароходе?

Меня как будто что-то ударило.

– Она собиралась плыть? – спросила я медленно.

– Да, а что?

–Она мертва, Сюзанна. Надина – это женщина, убитая в Марлоу.

Я вспомнила комнату в пустом доме, и снова меня охватило чувство какой-то неопределенной угрозы. Я вспомнила упавший карандаш и рулон найденной мной пленки. Это вызвало какие-то совсем свежие ассоциации. Где я слышала о фотопленке? И почему я связала это с миссис Блейр? Неожиданно я бросилась к ней и в возбуждении чуть не начала ее трясти.

– Ваша пленка! Та, которую вам бросили через иллюминатор! Это было 22-го...

– Та, которую я потеряла?

– Откуда вы знаете, что это та самая? Кому бы пришло в голову возвращать ее таким диким способом в середине ночи? Это же глупо. Нет, пленка была вынута из упаковки, а что-то другое было в нее вложено. У вас она сохранилась?

– Может быть, я уже пользовалась ею. Нет, вот она, Я помню, что бросила ее на сетку для вещей.

Она достала коробочку и дала мне.

Это был обыкновенный оловянный цилиндр, в который укладывается пленка, когда едут в тропики. Я взяла его дрожащей рукой. Сердце мое сильно билось. Он был довольно тяжелый. Трясущимися пальцами я содрала полоску липкого пластыря, которая не пропускала туда воздух. Затем я сняла крышку, и на кровать посыпались какие-то стеклянные камешки.

– Стекляшки,– сказала я, сильно разочарованная,

– Стекляшки? – вскричала Сюзанна. Я почувствовала что-то странное в ее голосе.– Нет, Анна, это не стекляшки. Это алмазы.