Текст книги "Долгое прощание (сборник)"
Автор книги: Агата Кристи
Соавторы: Раймонд Чэндлер
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)
Глава 4
В мае мы в последний раз раньше обычного времени пропустили по стаканчику в баре. Терри похудел, вид у него был усталый. Все же он посмотрел на меня и улыбнулся от удовольствия.
– Я люблю приходить в бары ранним вечером, когда они только открываются. Воздух в них еще прохладный и чистый, все блестит, а бармен устремляет последний взгляд в зеркало, чтобы убедиться, хорошо ли сидит на нем галстук. Первый тихий вечерний глоток в тихом баре – это превосходно!
Я согласился, с ним.
– Со спиртным, как с любовью,– сказал Терри.– Первый поцелуй, как волшебство, второй – интимный, а третий – уже привычное дело. После этого девушку раздевают.
– Разве это так плохо? – спросил я.
– Это возбуждение высшей степени, но не чистое чувство – в эстетическом смысле. Я не хочу иронизировать, говоря об эротике, она необходима и не должна осуждаться. Но у нас ее «изготавливают». Ее пикантное возбуждение использует миллиардная индустрия, ее стоимость рассчитана до последнего цента.
Он оглянулся и зевнул.
– В последнее время я плохо сплю. Здесь в баре очень хорошо, но через некоторое время будет полно народа. Станут громко говорить и смеяться, женщины будут размахивать руками, бренча своими браслетами, будут смотреть жадными глазами и выставлять свой законсервированный шарм. А позже станут испускать легкий, но заметный запах пота.
– Стойте! – сказал я,– Они все же люди. Они потеют, они бывают грязные, им нужно помыться. Вы хотите, чтобы они были мотыльками, испускающими запах роз?
Терри допил свой бокал и, держа его вверх дном, наблюдал, как на краях медленно образуются капли и па« дают на стол.
– Мне ее очень жаль,– вдруг медленно проговорил он,—Она настоящая бестия. Может быть, я мало обращаю на нее внимания. Когда-нибудь я ей понадоблюсь, и я буду единственным, кто не желает ей зла. Но, вероятно, я тогда отойду в сторону.
– Вы приложили все силы, чтобы правильно осветить себя,– заметил я.
– Она боится. Она в ужасе.
– Отчего?
– Не знаю. Мы мало говорим друг с другом. Может быть, она боится отца. Харлан Поттер черствый человек. Преисполнен патрицианского достоинства. Сильвия распутная женщина. Она сознает это, злится, но ничего не может с собой поделать. А старик выжидает, и, если Сильвия попадет в большой скандал, он разрежет ее на куски и похоронит их в тысячах миль друг от друга.
– Вы же ее муж.
Терри высоко поднял пустой бокал и уронил его на край, стола. Тот со звоном разбился. Бармен посмотрел на нас, но ничего не сказал.
– Действительно так, друг мой. Знаю, я ее муж. Так написано в брачном свидетельстве. Я – это три белых ступеньки к зеленой двери и бронзовый молоток, которым надо сделать один длинный удар и два коротких, чтобы девушку впустили в дом.
Я встал и бросил деньги на стол.
– Вы слишком много говорите,– сказал я,– и слишком много о самом себе. До свидания!
Я ушел и оставил его сидящим там, озадаченного, бледного, насколько я мог разобрать при освещении бара. Он что-то сказал мне, но я не обернулся и ушел. Минут через десять я пожалел об этом, но было уже поздно. Он больше ни разу не приходил ко мне в контору. Я задел его больное место.
Я не видел его с тех пор целый месяц. В следующий раз я увидел его на рассвете в пять часов утра. Продолжительный звонок в дверь поднял меня с постели. Я пошел и открыл дверь. Терри стоял за ней и выглядел так, словно неделю не спал. На нем было светлое пальто с поднятым воротником, а сам он дрожал, словно от холода. Темная фетровая шляпа была надвинута на глаза, в руке он держал пистолет.
Глава 5
Пистолет не был нацелен на меня, Терри просто держал его в руке. Это было оружие среднего калибра иностранного производства, Определенно не кольт и не «савидж». С бледным лицом, искаженным шрамом, в надвинутой на глаза шляпе и с поднятым воротником, Терри словно вышел из старого гангстерского фильма.
– Отвезите меня в Тихуану к самолету в 10.15,– сказал он.– У меня есть паспорт и виза, и мне ничего не остается, как уехать. По некоторым причинам я не могу воспользоваться поездом или автобусом, а полет из Лос-Анджелеса тоже исключается. Пятьсот долларов будет достаточно за эту услугу?
Я стоял в дверях и не посторонился, чтобы пропустить его.
– Пять сотен плюс пушка? – спросил я.
Он посмотрел отсутствующим взглядом на пистолет и убрал его в карман.
– Он может послужить оправданием для вас,– сказал Терри.– Вы можете заявить, что я угрожал вам.
– Тогда входите.
Я отошел в сторону. Он вошел неверными шагами и плюхнулся в кресло.
В комнате было темно из-за густых вьющихся растений, которым хозяйка дома дала слишком разрастись. Я зажег свет, достал сигарету и закурил. Потом уставился на Терри и стал взъерошивать волосы, и без 'того взъерошенные. Затем я улыбнулся довольно бледной улыбкой.
– Что со мной случилось? Проспать такое чудесное утро! К десяти пятнадцати, да? Ну, у нас еще много времени. Пойдемте на кухню, я приготовлю-кофе.
– Я попал в тяжелое положение,– сказал Терри.
Это подтверждалось обстоятельствами его появления, его внешним видом, пистолетом и всем прочим.
– Сегодняшний день прекрасен, как персик,– начал болтать я.– Легкий бриз, слышно, как шепчутся старые эвкалипты там напротив. Да, я вижу, что вы попали в тяжелое положение. Поговорим после того, как я выпью пару чашек кофе. Я плохо соображаю спросонья. Последуем же совету мистера Хиггинса и мистера Янга.
– Послушайте, Марлоу, сейчас не время...
– Не волнуйтесь, дружище! Мистер Хиггинс и мистер Янг – замечательные парни. Их фирма доставляет мне кофе. Это дело всей их жизни, их гордость, их радость. Скоро я позабочусь о том, чтобы они получили заслуженное признание. До сих пор они не получали ничего, кроме денег. Надо думать, что это их не удовлетворяет,
С этой болтовней я ушел в кухню и принялся варить кофе.
Вскоре и Терри пришел туда. Прислонился на секунду к косяку двери, затем зашел в нишу для завтраков и сел па стул. Он все еще дрожал. Я достал с полки бутылку «Старого деда» и налил ему немного в большой бокал. Я шал, что он любит большие бокалы. Ему пришлось взять его обеими рукам и, чтобы поднести ко рту. Он сделал глоток, с глухим стуком поставил бокал и откинулся на спинку стула так, что тот затрещал.
– Я здорово устал,– пробормотал он. – Сегодня ночью я совсем не спал.
Кофе был готов, я налил две чашки.
– Вы любите черный, Терри.
В свою чашку я положил два куска сахара и немного сливок. Постепенно я стал приходить в себя.
Мы сидели друг против друга. Терри сидел неподвижно, затем неожиданно склонил голову на стол и стал всхлипывать. Он не обратил внимания, когда я протянул руку и вытащил из его кармана пистолет. Это был маузер калибра 7,65 миллиметров – превосходная вещь. Я понюхал дуло, порохом не пахло, значит, недавно из него не стреляли. Я вынул обойму, она была полная. В патроннике ничего не было.
Терри поднял голову, посмотрел на кофе и медленно выпил глоток, не глядя на меня.
– Я никого не застрелил,– сказал он.
– Во всяком случае, в последнее время не застрелили. Но пистолет ведь можно и почистить. Я не думаю, что вы кого-либо застрелили.
– Сейчас я вам расскажу,– сказал он.
– Один момент! – остановил я его.– Обдумайте то, что будете мне рассказывать! Если вы действительно хотите, чтобы я отвез вас в Тихуану, то ничего не рассказывайте по двум причинам. Во-первых... Вы слушаете меня?
Терри вяло кивнул, глядя пустыми глазами на стену над моей головой. Лицо его было мертвенно-бледное, шрам посинел.
– Во-первых,– медленно повторил я,– если вы совершили преступление – я имею в виду тяжкое,– то вы не должны мне об этом рассказывать. Во-вторых, если вам известно, что таковое преступление было совершено кем-то другим, вы тоже не должны мне об этом рассказывать. В противном случае я не повезу вас. Ясно?
Терри посмотрел мне в глаза безжизненным взглядом. Он выпил кофе и еще был бледен как смерть, но уже не дрожал.
– Я вам сказал, что попал в тяжелое положение.
– Это я слышал, но не хочу знать, что это значит. Я вынужден зарабатывать себе на жизнь и должен стараться сохранить свою лицензию.
– Я могу принудить вас угрозой оружия,– сказал Терри.
Я усмехнулся и подвинул к нему лежащий на столе пистолет. Он взглянул на него, но не взял.
– До Тихуаны вы не сможете держать меня под прицелом, Терри. Ни при проезде через границу, ни на аэродроме. Мне случайно приходилось иметь дело с пистолетами. Оставим оружие в стороне. Хорош я буду, если расскажу в полиции о том, как я перепугался и вынужден был делать то, что вы мне приказывали. Предполагая, конечно, что я ничего не знаю, о чем следует заявить в полицию.
– Слушайте внимательно,– сказал Терри.– Только к полудню или даже позже кто-нибудь постучит в дверь. Прислуга не так глупа и не станет ее будить до этого времени. Но примерно в полдень девушка постучится и войдет. Увидит, что в комнате никого нет.
Я отхлебнул кофе и молчал.
– Девушка заметит, что постель нетронута,– продолжал он.– Это, вероятно, наведет ее на мысль поискать где-нибудь еще. На участке позади главного здания есть большой дом для гостей. У него отдельная подъездная дорога. Там Сильвия провела ночь. Вероятно, девушка там ее найдет.
Я сделал серьезное лицо.
– Теперь мне нужно серьезно обдумать то, о чем я могу вас спросить, Терри. Разве она могла ночевать не у себя дома?
– Ее вещи разбросаны по всем комнатам. Она никогда не повесит их на место. Поэтому девушка может подумать, что она надела халат поверх пижамы и куда-нибудь ушла. Итак, остается только дом для гостей, она там иногда ночует,
– Не обязательно,– заметил я.
– Это наверняка дом для гостей. Черт возьми, неужели вы думаете, прислуга не знает, что делается в доме? Прислуга знает все.
– Оставим это! – сказал я.
Терри с такой силой провел пальцем по бледной щеке, что осталась красная полоса.
– И в доме для гостей девушка найдет Сильвию.,.
– ...пьяную в стельку, всю проспиртованную,—сухо добавил я.
– О!
Терри задумался над этим.
– Конечно, это могло быть,– согласился он.– Сильвия вообще не пьяница, но если хватит лишнего, то уж здорово.
– На этом история закончена,– сказал я.– Или почти закончена. Когда мы с вами в последний раз выпивали, я был немного груб – просто сбежал от вас, если вы помните. Вы раздражали меня. Но когда я позже подумал об этом, мне стало ясно, что вы, изливая сарказм, хотели разрядиться, облегчить свою душу. Вы говорите, что у вас есть паспорт и виза для поездки за границу. Их выдают не сразу и не всякому. Значит, вы уже раньше задумали улизнуть.
– Я почему-то чувствовал необходимость быть поблизости. Чувствовал, что я буду ей нужен не только в качестве ширмы, за которой отец многого не заметит. Впрочем, я пытался звонить вам сегодня ночью.
– У меня крепкий сон. Я ничего не слышал.
– Потом я пошел в турецкую баню. Я пробыл там несколько часов, принял паровую ванну, облился холодной водой, пошел под душ. Меня массировали. Оттуда я пару раз звонил по телефону. Машину я оставил на углу Фонтейн и ла Брэ, оттуда пришел пешком. Никто меня по дороге не видел.
– Звонили вы ко мне?
– Сначала я позвонил Харлану Поттеру. Старик вчера улетел в Пасадену по какому-то делу, дома его не оказалось. Я с трудом его поймал и поговорил с ним. Я сказал ему, что, к сожалению, должен сейчас уехать.
Терри говорил это, глядя в окно, словно обращался к кустам текомы, росшим под окном.
– И как он это воспринял?
– Сказал, что ему очень жаль, и пожелал мне всего хорошего. Спросил, не нуждаюсь ли я в деньгах.– Терри усмехнулся.– Деньги! Это первое слово в его словаре. Я ответил, что денег мне хватит. Затем я позвонил сестре Сильвии. Да, точно, ей. Вот и все.
– Я хочу спросить одно,– сказал я.– Она встречалась в этом доме с каким-либо мужчиной?
Терри покачал головой.
– Не думаю, но это не исключено.
– Ваш кофе остынет.
– Я больше не хочу.
– Еще чашку, дружище, а? Но вы к ней вернулись и снова на ней женились. Конечно, она соблазнительная девушка, но, несмотря на это...
– Я вам уже говорил, что был никчемным человеком. Проклятие, зачем я ушел от нее тогда? Почему после этого у меня каждый раз замирало сердце, когда я ее видел? Почему я предпочел валяться в канавах, по не попросил у нее денег? Она пять раз была замужем, не считая нашего брака. Любой из них вернулся бы к ней, если бы она только пальцем поманила. И не только ради ее миллионов.
– Она очень соблазнительная девушка,– повторил я.– Почему вы хотите лететь на самолете в 10.15?
– В этой машине есть одно свободное место. Никто не хочет лететь из Лос-Анджелеса через горы, когда можно воспользоваться «кенни» и быстро добраться до Меко-Сити, но «кенни» не делает посадки там, где мне нужно.
Я встал и прислонился к раковине.
– Теперь мы можем подвести баланс, только не перебивайте меня! Сегодня рано утром вы пришли ко мне в возбужденном состоянии и хотели поехать в Тихуану, чтобы попасть на самолет. У вас в кармане был пистолет, но я мог его не видеть. Вы сказали мне, что долго терпели, но вчера вечером ваше терпение лопнуло. Вы застали свою жену пьяной в стельку и с мужчиной. Вы уехали из дома и пошли в турецкую баню, где пробыли до утра. Оттуда вы позвонили ближайшим родственникам жены и сообщили о своих намерениях. Куда вы хотели уехать, не мое дело. У вас были необходимые документы для поездки в Мексику. Мы с вами подружились, и поэтому вы попросили меня отвезти вас в Тихуану. Почему бы и нет? Денег вы мне за это не платили. У вас есть своя машина, но вы плохо себя чувствовали и не могли сидеть за рулем. Это тоже ваше дело. Вы человек настроения и получили на войне серьезное ранение. Я полагаю, что мне следует взять вашу машину и поставить ее на хранение в какой-нибудь гараж.
Терри вынул из кармана ключи и бросил на стол.
– Насколько приемлема эта версия? – спросил он.
– Все зависит от того, кому ее рассказать. Я еще не договорил. Вы ничего с собой не взяли, кроме той одежды, какая на вас, и какой-то суммы денег, которую дал вам тесть. Вы оставили все, что подарила вам жена, включая и ту прекрасную машину. Вы хотели уехать чистеньким, насколько это возможно. Ну, хорошо, я отвезу вас. Сейчас побреюсь и оденусь.
– Почему вы это сделаете, Марлоу?
– Выпейте-ка глоточек, пока я буду бриться!
Я вышел из кухни, а он остался, скорчившись в углу за столиком для завтраков. Он еще не снял шляпы и пальто, но выглядел более оживленно.
Я ушел в ванную и побрился. Когда я в спальне завязывал галстук, в дверях появился Терри.
– Я вымыл на всякий случай чашки,– сказал он.– Но мне пришло в голову, что не лучше ли вам позвонить в полицию.
– Звоните сами! Мне нечего им сказать.
– Хотите, чтобы я это сделал?
Я резко повернулся и пристально посмотрел на него.
– Черт вас побери! – воскликнул я.– Неужели вы никак не можете успокоиться?
– Извините меня, мне очень жаль.
– Разумеется, вам жаль. Таким людям, как вы, всегда жаль, только слишком поздно.
Терри повернулся и пошел по коридору в комнату,
Я оделся и запер заднюю дверь дома. Когда я вошел в комнату, Терри спал там в кресле. Его голова склонилась набок, вся краска сошла с лица, тело обессилело. Вид у него был жалкий. Я потрогал его за плечо, и он медленно проснулся, словно возвращался из дальнего пути, оттуда, где он был во сне.
Убедившись, что он слушает меня, я сказал:
– Как быть с чемоданом? У меня в кладовой все еще лежит этот предмет из свиной кожи.
– Он пустой,– ответил Терри.– Кроме того, он слишком бросается в глаза.
– Без багажа вы еще больше будете бросаться в глаза.
Я зашел в кладовку и достал сверху его белый чемодан, а его ключи от машины запрятал наверху в щель. Затем я вытер чемодан и положил в него кое-что: новую пижаму, зубную пасту со своей запасной щеткой, крем для бритья, безопасную бритву с пачкой лезвий. Все вещи были новые, не помеченные, не бросающиеся в глаза, но, конечно, не такие изысканные, как его собственные. Еще я положил туда поллитровую бутылку бурбона в бумажной обертке, затем запер чемодан, оставил ключ в замке и принес Терри.
Потом я вывел свою машину, запер гараж и поднялся по лестнице, чтобы снова разбудить его. Я запер все остальное, и мы тронулись в путь.
Ехал я быстро, но не чересчур, чтобы не нарваться на штраф. По пути мы почти не разговаривали и не останавливались, чтобы поесть. Времени на это у нас не было ни минуты.
Границу мы пересекли, даже не заметив ее. Наверху на ветреном плоскогорье, где находился аэродром, я остановился возле аэровокзала и сидел в машине, пока Терри покупал билет. Пропеллер «ДС-3» уже медленно вращался для прогрева мотора. Пилот, высокий молодой бог в серой униформе, болтал с небольшой группой людей.
Возле меня остановился большой «паккард». Я вышел из машины и бросил взгляд на его номерной знак. Затем по пыльному гравию подошел к Терри.
– Все в порядке,– сообщил он.– Здесь мы распрощаемся.
Он протянул мне руку, я пожал ее. У него теперь был неплохой вид, только усталый, очень усталый.
Я вынул из машины чемодан из свиной кожи и поставил его на гравий. Терри мрачно посмотрел на него.
– Я же сказал, что не хочу его брать,– сказал он.
– В нем бутылка виски, Терри. Там еще пижама и прочие вещи. И все анонимные. Если не хотите брать, то хотя бы посмотрите! Или убирайтесь прочь!
– У меня есть причина,– упрямо возразил он.
– У меня тоже.
Вдруг Терри рассмеялся, подхватил чемодан и протянул мне свободную руку.
– Ну, хорошо, дорогой мой, вы уговорили меня. Если дело будет дрянь, то помните, что у вас руки свободны. Вы мне ничем не обязаны. Мы выпили вместе по нескольку бокальчиков и подружились. И я слишком много говорил о себе. Пять сотен я положил в вашу банку с кофе. Не смотрите на меня так зло!
– Лучше бы вы этого не делали.
– Я не дал вам даже половины своих денег.
– Всего хорошего, Терри!
Толстый парень с широким смуглым лицом вышел из дверей аэровокзала и сделал знак рукой,
– Поспешите, Терри! – сказал я.– Я знаю, что не вы ее убили, иначе меня бы не было здесь.
– Мне очень жаль, но в этом вы заблуждаетесь,– тихо проговорил он.– Теперь я не спеша пойду к самолету. У вас будет достаточно времени меня задержать.
Он ушел, я смотрел ему вслед. Парень в дверях аэровокзала ждал, не проявляя нетерпения. Это редко бывает у мексиканцев. Он наклонился, погладил рукой чемодан, затем отошел в сторону. Терри вошел в дверь и вскоре вышел с другой стороны, где стоял таможенник.
Потом он медленно пошел к трапу самолета. Там он постоял глядя на меня. Он не кивнул и не сделал никакого жеста, я тоже.
Затем он поднялся в самолет, и трап отъехал.
Глава 6
Обратный путь от Тихуаны был утомителен – длинный перегон по стране. Тихуана – это захолустнейшее местечко. Там не хотят ничего, кроме долларов. Парни робко подходят к вашей машине, смотрят на вас большими черными глазами и говорят:
– Мистер, дайте, пожалуйста, несколько центов!
А следующей фразой предлагают продать своих сестер. Тихуана не Мексика. Любой пограничный город – не более чем пограничный город. Точно так же как морское побережье —только морское побережье. А Сан-Диего? Красивейший порт в мире, но там ничего нет, кроме моря и нескольких рыболовных судов. Ночью это сказочная страна. Мертвая зыбь нежна, как старая дама, поющая церковные гимны. Но Марлоу следует ехать домой и считать свои ложки.
Я вернулся в два часа дня, и они уже поджидали меня в черном лимузине без опознавательных знаков и красного фонаря. На машине была только двойная антенна, но она бывает не только у полицейских. Я уже поднимался по лестнице, когда они вышли и начали рявкать – вдвоем, как всегда, одетые, как всегда, и спокойные, как всегда, воображая, что весь мир затих, напуганный их приказами.
– Вы Марлоу? Нам нужно с вами поговорить.
Парень мельком показал мне свою бляху. Он был седеющий блондин и имел неопрятный вид. Его коллега был высокого роста и приятной наружности – благовоспитанный мерзавец. У него были внимательные подстерегающие глаза, терпеливые и спокойные, холодно смотрящие свысока,– глаза полицейского. Они выдавались на выпускном параде в полицейской школе.
– Лейтенант-криминалист Грин из отдела по расследованию убийств,– представился первый.– Мой помощник Дейтон.
Я поднялся по лестнице и отпер дверь. Полицейские большого города не подают руки, это было бы слишком любезно.
Они сели в гостиной. Я открыл окна, и с улицы подул бриз. Грин приступил к разговору.
– Знаете ли вы некоего Терри Ленокса?
– Мы с ним иногда вместе выпивали. Он живет в Энсино, имеет деньги, женат. У него в доме я не бывал.
– Иногда выпивали,– сказал Грин.– Как часто это бывало?
– Когда как. Иногда раз в неделю, иногда раз в два месяца.
– Вы видели его жену?
– Один раз мельком, до того как они поженились.
– Когда и где вы его видели в последний раз?
Я взял трубку и набил ее. Грин наклонился, приблизившись ко мне. Высокий сидел позади, он достал блокнот и шариковую ручку.
– Теперь мне хотелось бы задать такой вопрос: о чем, собственно, идет речь? Но вы ответите: «Вопросы здесь задаем мы.»
– Итак, будете вы отвечать?
Я стал раскуривать трубку. Табак немного отсырел.
– У меня есть время,– сказал Грин,– но я его уже много потратил, ожидая вас. Итак, поживее, мистер! Вы знаете, кто мы, и знаете, что мы пришли сюда не для того, чтобы нагулять аппетит.
– Я просто стараюсь вспомнить,– ответил я.– Мы чаще всего заходили в бар «Виктор», реже в «Зеленый фонарь» и в «Быки и медведи» – это заведение позади «Стрип», оно имеет такой же строгий вид, как английский ресторан...
– Не стройте из себя дурака!
– А что, разве где-нибудь пожар?
Теперь подал голос Дейтон. Он у него был твердый, словно мне давали понять, что с ним шутки плохи.
– Отвечайте только на вопросы, Марлоу! Мы проводим обычное расследование. Больше вам ничего не нужно знать.
Может быть, я устал и поэтому легко возбуждался и немного чувствовал себя виноватым, но этого парня я возненавидел, совсем не зная его. Если бы я увидел его и .закусочной, в другом конце зала, мне бы сразу же захотелось дать ему в зубы.
– Оставьте вашу болтовню, приятели! – сказал я.– Оставьте ее для детского отдела полиции! Даже там над этим станут смеяться до смерти.
Грин хихикнул. Трудно было описать, как изменилось его лицо, но он стал выглядеть лет на десять старше и намного бессовестнее.
– Дейтон сдал государственный экзамен по юриспруденции,– сказал Грин.—С ним не стоит шутить.
Я встал, не спеша подошел к книжной полке, взял сборник законов штата Калифорния и протянул его Дейтону.
– Не будете ли вы любезны показать мне тот раздел, где написано, что я обязан отвечать на ваши вопросы?
Дейтон притих. Он готов был наброситься на меня, я это знал, но дожидался более удобного момента. Похоже, он не был уверен, что Грин станет ему помогать, если он выйдет из себя.
– Каждый гражданин обязан помогать полиции. Любым путем, даже физической силой, и в особенности отвечая на вопросы полиции, если только не обвиняют его самого,– твердо и четко проговорил Дейтон.
– Разумеется, этого добиваются,– сказал я.– В основном всякого рода запугиванием. Юридически такой обязанности не существует. Никто не требует когда-либо и что-либо говорить полиции.
– Да прекратите же вы! – резко сказал Грин.– Это просто притворство, и вы это отлично знаете. Сядьте! Убита жена Ленокса. Убита в доме для гостей на их усадьбе в Энсино. Ленокс удрал, во всяком случае, его не нашли. Мы разыскиваем подозреваемого в убийстве. Достаточно вам этого?
Я бросил книгу на стул и спросил:
– Почему вы пришли ко мне? Я вообще близко не подходил к их дому. Я вам это уже говорил.
Грин гладил себя по бедру, туда-сюда, туда-сюда, и усмехался. Дейтон сидел неподвижно в кресле и пожирал меня глазами.
– Потому что номер вашего телефона был записан в его блокноте в последние 24 часа,– ответил Грин.– Это блокнот-календарь, и вчерашний лист был вырван, но сделанная запись отпечаталась на сегодняшнем листке. Мы не знаем, когда он вам звонил, не знаем, куда он уехал, почему и в какое время. Но нам надо это выяснить.
– Но почему в доме для гостей? – спросил я, не рассчитывая на ответ.
Однако Грин ответил, немного покраснев:
– Она, видимо, довольно часто бывала там. Ночами принимала гостей. Прислуга видела через деревья, что там свет. Машины иногда приезжали поздно вечером, иногда даже ночью. Ленокс в половине первого ночи прошел к дому для гостей. Его случайно видел слуга. Он возвратился один примерно через двадцать минут. Вот и все. Свет продолжал гореть. Утром Ленокса там уже не было. Слуга пошел в дом для гостей. Жена Ленокса лежала голая на постели, и должен вам сказать, что ее нельзя было узнать. Лица у нее не было... Ее убили бронзовой фигурой обезьяны.
– Терри Ленокс не мог этого сделать,– заметил я.– Конечно, она обманывала его. Старая история. Она разводилась и снова выходила замуж. Он был не очень этим доволен, но почему он должен был из-за этого сойти с ума?
– Этого никто не знает,– терпеливо сказал Грин.– Это часто случается как с мужчинами, так и с женщинами. Наверно, он сам не знает, почему в тот момент пришел в ярость. Но это произошло, и в результате – труп. А дальше мы беремся за дело, приходим к вам и задаем простой вопрос. Если вы не прекратите упрямиться, то мы заберем вас.
– Он вам ничего не скажет,– ядовито заметил Дейтон.– Он прочел все законы. И, как многие, кто читает эти книги, он воображает, что там записаны его права.
– Делайте свои записи и оставьте при себе свою мудрость,– сказал ему Грин.– А если вам так хочется отличиться, то спойте на полицейском празднике «Спите, детки, спите».
– Вы не смеете со мной так обращаться, лейтенант.
– Проведите с ним раунд,– сказал я Грину.– Я его поймаю, если он упадет.
Дейтон аккуратно отложил в сторону блокнот и ручку, затем встал и подошел ко мне. Глаза его сверкали.
– Встаньте, вы, хитрец! Хотя я и учился, я все же не намерен терпеть всякие дерзости от разных проходимцев.
Я поднялся, но не успел твердо встать на ноги, как он выдал хороший хук левой, и мне не удалось отвести удар. Я услышал звонок, но не к обеду. Я тяжело сел и потряс головой. Дейтон стоял рядом и смеялся.
– Попробуем еще раз! – сказал он.– Сейчас вы не успели приготовиться. Это было, конечно, не по правилам.
Я посмотрел на Грина. Тот разглядывал свой большой палец, словно увидел там занозу. Я не двигался и молчал, ожидая, когда он поднимет глаза. Мне было ясно, что, если я встану, Дейтон снова набросится на меня. Возможно, он все равно на меня набросится, но, если я встану, мне здорово достанется. Его удар показал, что он был опытным боксером. Он ударил точно в нужное место, но, чтобы сломить мое сопротивление, нужно много таких ударов.
Грин рассеянно заметил:
– Чистая работа, Билли! Вы выдали ему то, что он хотел: пластырь на рот.
Затем он поднял глаза и вежливо сказал:
– Еще раз для протокола, Марлоу. Когда и где вы видели Терри Ленокса в последний раз? О чем вы с ним говорили и откуда сейчас приехали? Будете отвечать или нет?
– А как обстоит дело с тем, другим? – спросил я, не глядя на Грина.
– С каким это другим?
– С тем, кто спал в доме для гостей. Вы же говорили, что она ходила туда не полюбоваться бриллиантами.
– О нем пойдет разговор позже, когда мы поймаем ее мужа.
– Превосходно. Это будет нетрудно, если его уже считают козлом отпущения.
– Отвечайте на вопрос, либо мы заберем вас с собой, Марлоу.
– Как свидетеля?
– Как свидетеля? Как бы не так! Как подозреваемого в преступлении – в пособничестве убийце. Я полагаю, вы куда-нибудь отвезли парня. Пока это только мое предположение. Наш шеф в последнее время стал очень упрямый. Он знает служебные предписания, но иногда бывает рассеянным. Это может плохо для вас кончиться. Так или иначе, но мы получим от вас показания. Чем дольше вы будете упрямиться, тем яснее будет для нас, что они ценные.
– Он считает это пустой болтовней,—заметил Дейтон.– Он знает предписания.
– Все думают, что это пустая болтовня,– тихо сказал Грин,—но это все же существует. Ну, начинайте, Марлоу! Иначе я отправлю вас на чертову кухню.
– Спасибо,– ответил я.– Отправляйте меня на чертову кухню. Терри Ленокс мой друг. У меня к нему теплые чувства, и я не хочу ничего говорить во вред ему. У вас есть основания подозревать его, возможно, даже большие, чем те, о каких вы мне сказали,– мотив, удобный случай и тот факт, что он скрылся. Что касается мотива, так это старая история, давно уже не волновавшая его. А скрыться он мог только из-за того, что узнал об убийстве и решил, что подозрения сразу же падут на него. Если меня вызовут на дознание, я буду говорить и отвечать на вопросы. Я уже убедился, что вы хороший парень, Грин, а также убедился в том, что ваш коллега обладает силой, соответствующей его полицейскому жетону. Если вы хотите основательно взять меня в переплет, то дайте ему побить меня.
Грин встал и мрачно посмотрел на меня. Дейтон не пошевелился. Он был забияка, но быстро успокаивался. Ему нужна была передышка.
– Я позвоню по телефону,– сказал Грин,– но я уже знаю, какой получу ответ. Ваше дело плохо, Марлоу! Отойдите с дороги,– сказал он Дейтону.
Тот отошел и взял свой блокнот.
Грин подошел к телефону и медленно снял трубку. Его открытое лицо было изборождено морщинами от длительных и неблагодарных забот. Так вот иногда бывает: ненавидишь до смерти полицейских и вдруг увидишь одного, похожего на человека.