Текст книги "Из круга женского: Стихотворения, эссе"
Автор книги: Аделаида Герцык
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)
Борис Зайцев
Из дневника: 20 августа 1926 годаТяжело писать о Горьком – но необходимо, слишком вызывает к этому его письмо. Тем радостнее выйти из нездорового воздуха на свет Божий. Свет Божий состоит из разных сияний: бессмертно расстилается он с холма «древней Ниццы», с оливковых склонов Грасса, не менее бессмертен в душе скромной и смиренной русской поэтессы, в прошлом году умершей, чьи «Подвальные очерки» только что довелось мне прочесть. Солнце в подвале! Это не так-то просто. Да еще в каком подвале? В том самом, куда сотнями и тысячами сажал человек «незабываемой душевной чистоты».
Друзья покойной, направляя мне ее писание, просили не называть ее имени, «это может повредить близким, оставшимся в России». Я это делаю. Я называю ее, как мне позволено, А.Г. В чем состоят преступления А.Г.? Видимо, в том, что, отсидев в Крыму несколько времени в подвале Дзержинского, она с величайшей простотой и трогательностью, без всякого напора, нервов, обличения дала несколько словесных зарисовок той жизни, тех людей. Эти люди так живы, их рисунок так безыскусственно верен, вся вещь так полна высокого и смиренного настроения, что, конечно, это одно из лучших произведений последних лет вообще, в мемуарной же литературе первое его место бесспорно. Вот, Горький, когда вам должно быть очень, очень стыдно! В эту минуту мне даже становится вас жаль. Зрелище писания А.Г. дало б вам ясную картину, с кем вы, кого хвалите, и кого (хваля злое) предаете.
Вы предаете тишайшую, замкнутую, невидную собою, с недостатком произношения и легкою глухотой, но полную внутреннего очарования русскую поэтессу-святую. Для меня несомненно, что А.Г. принадлежала к очень древнему типу: первохристианских мучениц, средневековых святых, св. Цецилия, Катерина Сиенская, св. Тереза – ее великие сестры. Разумеется, она не была святой в прямом смысле и не будет канонизирована. Она была жена, мать, писательница, все мы, ее собратья по литературе, помним ее и в Петербурге, и в Москве, на литературных собраниях, на религиозно-философских заседаниях и т. п. Невестой Христовой и монахиней она не была и мира не покидала. Но, чтобы вкратце показать, что это была за душа, приведу факты, сообщенные мне ее близкими друзьями. И, во-первых, обстановка, в которой она жила в Крыму: «Сперва прошли красные орды, опустошая винные подвалы в награду за „победу“… И все же эти пьяные ватаги были менее ужасны, чем следовавшие по их пятам вылощенные чекисты. От красных орд наши виноградники усеивались трупами дохлых лошадей, от чекистов – трупами „белых“ людей. По ночам их выводили голых, в зимнюю стужу, далеко за скалу, выдававшуюся в море, и там, ставя над расщелиной, стреляли, затем закидывали камнями всех вперемежку – застреленных и недостреленных. А спасавшихся бегством стреляли где попало, и трупы их валялись зачастую у самых жилищ наших, и под страхом расстрела их нельзя было хоронить. Предоставляли собакам растаскивать их, и иногда вдова или сестра опознавали руку или голову».
За террором пришел голод. А. Г. прошла и через эту голгофу. Мой корреспондент утверждает, что эта полоса была не менее ужасна – потому что больше убивала дух и мучила обыденностью. По-видимому, здесь нельзя уж было жить экстазом. «Голод – томительно долгий, держащий человека на границе животного существования – не только одухотворяет, но низводит до зверя, до безумия»…
А.Г. пережила голод, но погибла все же жертвою намученности и надлома. Она скончалась в прошлом году от болезней, ужасов и усталости пережитого. Конечно, внутренне не подалась, не уступила Дьяволу ни пяди, но тело не вынесло. Вместе с Блоком, Гумилевым, чрезвычайно от них отличаясь, она может быть причислена к мученикам и жертвам революции, и эти беглые мои строки – лишь заметка, лишь памятка о светлой и прекрасной душе, о частице Святой Руси, терзаемой и распинаемой.
В книге, подготовляемой ее друзьями, ее образ получит полное освещение.
А пока, Горький, повторяю: я не могу назвать ее по имени! Она бы вам простила. Я – не могу.
Светлый путьНиже мы печатаем «Подвальные очерки» умершей в прошлом году замечательной русской поэтессы А.Г. Друзья покойной просили не называть ее полного имени, ограничиться лишь инициалами – из опасения за оставшихся в России родственников. Итак, над могилой поэтессы-святой, вполне далекой от политики и борьбы, мы не можем даже назвать ее имени. Позор за это да ляжет на правителей сегодняшней России.
А.Г. родилась в 1874 году в Москве. Ее отец был военным инженером, а потом строителем Моск<овско>-Ярослав<ской> ж<елезной> д<ороги>. Детские годы ее прошли в г. Александрове Владимирской губ<ернии>, и в Крыму, в Судаке, где у них на берегу моря была своя дача с виноградниками, большими орешниками и фонтаном. А.Г. получила хорошее образование, рано полюбила литературу, вкусила того сладкого яду, от которого никогда уже не может отделаться человек. Молоденькой барышней, вместе с сестрой, путешествовала она по Италии, особенно полюбила Ассизи и св. Франциска, сильно вошла в дух Раннего Ренессанса – в те годы (1890-е), когда русская интеллигенция была еще вполне провинциальна. Увлекаться живописью Джотто и книгами Рёскина значило стоять много выше среды. Первый печатный очерк А.Г. был «Религия красоты» (1897). Затем она с сестрой перевела «Прогулки по Флоренции» Рёскина, позже Ницше (первые в России переводы его), дала несколько статей по западной литературе, главное же – писала стихи. В 1908 году вышла замуж, путешествовала по Франции, Италии, Германии. В Вюрцбурге у нее родился первый ребенок, она вернулась в Россию и с 1910 по 1917 г. прожила с мужем в Москве. У нее собирались поэты и поэтессы, молодые и старые критики и философы. В 1909 г. вышел сборник ее стихотворений, а перед тем часть стихов вошла в альманахи «Оры» и «Кошницы». Полусафические строки А.Г. «Из круга женского» были помещены в разных московских альманахах того времени. Эта мирная жизнь прервалась революцией. Весной 1917 г. А. Г. уехала в Судак, не думая, что никогда уже ей не увидать Москвы. Будучи вообще небрежной к своему писанию, она оставила в Москве много ценного и важного, между прочим дневники, рядом со стихами – наиболее для нее важная и удачная форма самовыражения.
В Крыму ей предстояло пережить все ужасы голода и революции. Вот строки о тогдашнем терроре в Крыму близкого А.Г. человека: «…по ночам их выводили голых в зимнюю стужу, далеко за скалу, выдававшуюся в море, и там, ставя над расщелиной, стреляли, затем закидывали камнями всех вперемежку – застреленных и недостреленных… А спасавшихся бегством стреляли где попало, и трупы их валялись зачастую у самых жилищ наших, и под страхом расстрела их нельзя было хоронить. Предоставляли собакам растаскивать их, и иногда вдова или сестра опознавали руку или голову».
И брат, и муж А. Г. были арестованы, их долго держали в подвале, но, к счастью, не убили. Самой А.Г. пришлось три недели высидеть в подвале. На ее счастье попался молодой следователь, любитель поэзии. Он заставил на допросе А.Г. записать ему ее «Подвальные стихи» и попросил сделать надпись, что она посвящает их ему, и отпустил домой. Тому, что она сидела сама в подвале чеки, и тому, что следователь, заставляющий посвящать себе стихи, выпустил ее, мы обязаны появлением на свет «Подвальных очерков», которые без колебания надо отнести к лучшим литературным произведениям последних лет.
За террором наступил голод. А.Г., с опухшим, мертвенно-серым лицом, бродила по знакомым и незнакомым домам «сытых» и вымаливала детям хоть бы кухонных отбросов. «Из картофельной шелухи готовила она „котлеты“, из кофейной гущи и старых заплесневелых виноградных выжимок пекла „лепешки“. Варила „супы“ из виноградной лозы, из необделанной кожи „посталов“ (татарские сандалии). Радовалась, когда из Феодосии привезли кусок жмыхов – их жевали и находили „вкусными“».
И самое страшное – у А.Г. голодали дети. Особенно трудно переносил голод старший мальчик. Он иногда по ночам, не будучи в силах спать, выбегал на двор, в зимний холод, и там «выл»…
Как же переносила все это А.Г.? Как жила, чем питалась внутренно?
Недаром юною девушкой поклонялась она св. Франциску Ассизскому. А.Г. была натурой глубоко религиозной, и чем дальше шла жизнь, чем суровее становилось, тем страстнее и жарче экстаз души. Он поддержал и он дал силы жить и творить в это страшное время.
В сущности, она всегда была поэтесса-святая. Невидная собою, с недостатком произношения, недостатком слуха, А.Г. была – великая скромность, чистота и душевная глубина. Во все века бывали подобные праведницы. Одни погибали на аренах. Другие украшали мир в кельях монастырей. А.Г. своеобразная разновидность: праведница-поэт. Ее поэтический путь обратен пути Блока. Его в ранней молодости посещали «видения непостижные уму», а потом он впал во мрак. У нее, напротив, силен пессимизм молодости. Ранние стихи говорят о томлении, о ненайденном еще. Для этого времени характерно «я только сестра всему живому» – мир еще как будто «сбоку» для нее. Второй период (1910–1917) характеризуется как попытка романтизмом, героизмом, пафосом эстетическим преодолеть «сестринство». И, наконец, последний, важнейший и поэтически, и внутренно, совпал с самой бедственной частью жизни А.Г. Вот где «спасительность страдания»! Вот где видно, какою ценой покупается большое.
В воздухе, напоенном кровью и расстрелами, голодом, стонами детей, в ужасающие дни, когда одни матери в Крыму отравляли своих детей, другие убивали их и солили тела в кадке – А.Г. вступала в последний, лучезарнейший период поэтической работы. Да, поэтический!
«В такие ночи (когда „выл“ от голода ее сын), дрожа в лихорадке от голода и холода, – эта неугасимая душа слагала свои стихи, пела свои гимны и славила Бога».
Мне присланы некоторые ее стихи этого времени. Это религиозные гимны. Это великое приятие всех бедствий и страданий, величайшее утверждение смирения и любви к Богу – в минуты таких испытаний, которые возводят к древнему Иову. Эти стихи не столько «литература», сколько свидетельство о душе, памятник скромного величия невидной, «незаметной» русской женщины. Как далеки, ничтожны кажутся все «богоборчества» разных литераторов рядом с её экстазом и любовью. Блок сказал о себе:
«Был он только литератор модный,
Только слов кощунственных творец»….
Меньше всего «модной» была покойная поэтесса, и никаких кощунственных слов она не говорила. Бог послал ей жизнь нешумную, лишенную славы и широкого поклонения. Медленно восходя, она испила «чашу с темным вином», но страдания и ужасы последних лет не только не погубили душу, но зажгли ее новым огнем.
Покойная А.Г. – яркий и прекрасный пример одоления зла добром. А.Г. испытала все мучения революции. Умерла она в прошлом году от усталости и надломленности тела, не так крепкого. Революция прервала ее жизнь. Но она победила революцию, ибо никакие страдания не сломили ее души – они возвысили ее, очистили.
Так, растерзываемые на аренах, побеждали христианские первомученицы.
ПРИМЕЧАНИЯ
СТИХОТВОРЕНИЯ
В настоящем издании стихотворения Аделаиды Герцык представлены в хронологической последовательности и разделены на три части: первая часть (1897–1910) относится к тому периоду жизни А. Герцык, когда вселенная и собственная роль автора в ней еще не осознаны, ее тезис этого времени – я только сестра всему живому. 1897 год, когда состоялась первая стихотворная публикация А. Герцык, открывает этот ранний период, а завершает его единственный прижизненный сборник Аделаиды Герцык: «Стихотворения» (СПб., 1910). Вторая часть (1910–1917) – это стихи, написанные в наиболее благополучный период жизни поэтессы, который, словами Бориса Зайцева, характеризуется попыткой «романтизмом, героизмом, пафосом эстетическим преодолеть „сестринство“». Последний, третий период (1918–1925) – это трагический, но, одновременно, «лучезарнейший период поэтической работы» (Б. Зайцев). В разделении поэтического творчества Аделаиды Герцык на три периода мы следуем Борису Зайцеву – русскому православному писателю, который высоко оценил духовную поэзию Герцык и предпринял попытку ее осмысления и интерпретации в статье «Светлый путь» (Перезвоны, Рига, 1926). Очевидно, что при таком разделении поэтического творчества А. Герцык особенно заметен ее путь – от провинциальной девочки, пишущей стихи в духе современной ей эпохи, до религиозно-мистического поэта, достигающего в стихах высот прозрения и преодолевающего рутину жизни.
Принятые сокращения:
ТРС – Рукописная тетрадь ранних стихов.
Цветник Ор – Цветник Ор. Кошница первая. СПб., Оры, 1907, с. 185–201.
Сборник – Аделаида Герцык. Стихотворения. СПб., 1910.
СП – Аделаида Герцык. Стихи и проза. В 2 т. М., Возвращение, 1992.
SR – Sub rosa: Аделаида Герцык. София Парнок. Поликсена Соловьева. Черубина де Габриак. М., Эллис Лак, 1999.
Из ранней тетради
«Что-то глубоко-певучее слышится…» – Впервые: Новое слово, 1897, № 10.
Как ко мне пришла жизнь – Публикуется впервые по ТРС. Эпиграфы из «Так говорил Заратустра» Ф. Ницше. Во втором эпиграфе А. Герцык – очевидно, по памяти – цитирует главу «О непорочном познании».
«Его тихая ласка согрела меня…» – Публикуется впервые по ТРС.
На праздниках – Публикуется впервые по ТРС. Сестра – Евгения Казимировна Герцык (1878–1944), в то время курсистка 1-го курса Высших женских курсов В. И. Герье, впоследствии писательница-мемуаристка, переводчица.
«Я ушла в одинокий, запущенный сад….» – Публикуется впервые по ТРС.
«Как живучи они… Сколько жизненных сил…» – Публикуется впервые по ТРС.
Гимн – Публикуется впервые по ТРС.
Сонет («Он мне чужой… Порыв небрежный ветра…») – Публикуется впервые по ТРС.
На картинке – Публикуется впервые по ТРС.
«Потише говори!..» – Публикуется впервые по ТРС.
Звезды – Публикуется впервые по ТРС.
Раз ночью – Публикуется впервые по ТРС.
«Не будем говорить о ней!..» – Публикуется впервые по ТРС. В рукописи авторский комментарий к этому стихотворению: «Первая попытка в роде Holz’a». Хольц Арно (1863–1929) – немецкий поэт, писатель, литературовед. В книге «Революция лирики» (1899) X. обосновал поэтику, отвергавшую метрическое строение стиха, строфу и рифму, как неестественные, чуждые человеку. См. также сборник его этюдов «Новые пути».
«Сегодня я проснулась…» – Публикуется впервые по ТРС.
Это и следующее стихотворение написаны под влиянием неожиданной смерти А. М. Бобрищева-Пушкина (1851–1903), юриста и поэта, с которым у А. Герцык были романтические отношения.
Waldsteinweg – Публикуется впервые по ТРС.
На могиле – Публикуется впервые по ТРС.
Каллирое – Публикуется впервые по ТРС. В рукописи вариант названия «Горной девушке». Каллироя («прекраснотекущая» – греч.) в греч. мифологии океанида либо нимфа, а также калидонская девушка, отвергшая любовь Кореса, жреца Диониса. По просьбе оскорбленного жреца Дионис поразил жителей страны безумием. Обратившись за помощью к оракулу, калидонцы получили приказ принести К. в жертву. Когда Корес увидел прекрасную К., обреченную на гибель, любовь снова вспыхнула в его сердце, и он заколол себя вместо любимой. К. покончила с собой возле источника, который стал носить ее имя. Соня Герье – Софья Владимировна Герье (1878–1956) – дочь В. И. Герье, в то время курсистка Высших женских курсов, подруга Е. К. Герцык, впоследствии известная теософка.
Над книгой – Публикуется впервые по ТРС. А. и Ж. – Адя и Женя (Аделаида и Евгения Герцык).
Молчание – Публикуется впервые по ТРС.
Гале – Стихотворение посвящено Галине Николаевне Щегловой (в замужестве Гольц; 1896–1984), которая утверждала, что очерк А. Герцык «Из мира детских игр» (Русская школа, 1906, № 3) вдохновлен наблюдениями за ее «детской жизнью». В конце жизни она написала эссе о знакомстве с А. Герцык, о том, как беседы с ней повлияли на творческое развитие ребенка.
На Strandʼe – Брентано Беттина (в замуж. фон Арним; 1785–1859) – немецкая писательница. Мать Гете – Гете Катарина Элизабет фон (1731–1808) – мать немецкого поэта И. В. Гете. Strand – побережье Балтийского моря. А. Герцык, давая рецензию в журнале «Весы» на вышедшую в 1904 году в Германии книгу писем Б. Брентано к ее подруге Гюндероде, оказалась под большим влиянием ее личности. См. эссе «История одной дружбы» (Северные записки, 1915, № 2) и комментарий к нему.
Предчувствие Вяч. Иванова («Меня спросили…») – Название, дописанное позднее автором, ретроспективно дает оценку настроению стихотворения, которое предвосхищает знакомство с Вяч. Ивановым и его окружением, состоявшееся в 1906 году, вхождение в этот круг с последующим ощущением принадлежности культуре именно этого круга. Вяч. Иванова обе сестры Герцык чтили как учителя и мэтра.
Стихотворения 1906–1909 годов
Стихотворения этого раздела вошли в единственный прижизненный сборник А. Герцык «Стихотворения» (СПб., 1910), содержащий 36 текстов. Сохранились автографы некоторых стихотворений этого сборника.
«Поля мои! снопы мои!..» – Впервые: Цветник Ор.
Осень – Впервые: Цветник Ор.
Весна – В. Г. – Вера Степановна Гриневич, подруга поэтессы, занимавшаяся широкой просветительской деятельностью.
«Если в белом всегда я хожу…» – Впервые: Цветник Ор.
Закат – Впервые: Цветник Ор.
В башне – Впервые: Цветник Ор.
«Опять в тканях белых, жертвенных…» – Е.Г. – Евгения Казимировна Герцык.
«Ключи утонули в море…» – Впервые: Цветник Ор.
«Млеют сосны красные…» – Впервые: Цветник Ор.
«Тяжки и глухи удары молота…» – Скрижаль (библ.) – каменные доски, на которых Богом были начертаны заповеди.
«Правда ль, Отчую весть мне прислал Отец…» – В.И. и А.М. – Вячеслав Иванович Иванов (1866–1949) – поэт, теоретик символизма; Анна Рудольфовна Минцлова (1866–1910) – теософка, затем антропософка, ученица Рудольфа Штейнера. Конец 1907–1908 гг. – время увлечения Вяч. Иванова мистицизмом и учением Р. Штейнера под влиянием Минцловой.
На берегу – Впервые: Цветник Ор.
Заплачка – В автографе стихотворения эпиграф подписан: «Из Голубиной книги». «Голубиная книга» – сборник русских народных духовных стихов. «О свитке Ерусалимском» – стихотворение из этой книги.
«И в каждый миг совершается чудо…» – Д.Ж. – Дмитрий Евгеньевич Жуковский (1866–1943), издатель философской литературы и журнала «Вопросы жизни», переводчик, ученый-биолог. С 1908 года – муж А. К. Герцык.
Счастье – Е.Г. – Е. К. Герцык.
«Я только уснула на песке прибрежном…» – В автографе посвящение Д. Жуковскому. Летом 1908 года А. Герцык приняла решение о совместной с Жуковским поездке за границу.
«С дальнего берега, где, пылая…» – Канашово – имение Жуковских в Витебской губернии (ныне Псковская область).
Стихотворения 1907–1909 годов, не вошедшие в сборник
Стихотворения этого раздела публикуются в основном по рукописной тетради стихотворений А. Герцык, составленной ее сыном Даниилом Дмитриевичем Жуковским (1909–1938) примерно в 1920-е годы, после смерти А. Герцык. Отдельные стихотворения публикуются по сохранившимся автографам.
«Тихая гостья отшельная…» – Впервые: Цветник Ор. Эпиграф из стихотворения Вяч. Иванова «На башне». В более раннем варианте посвящение: «Вяч. Иванову и Лидии Зиновьевой-Аннибал». Лидия Дмитриевна Зиновьева-Аннибал (1872–1907) – писательница, драматург, жена Вяч. Иванова.
Тебе – Эпиграф из стихотворения Вяч. Иванова «Нищ и светел». Предположительно обращено к Е. К. Герцык.
«Русское сердце пречистое…» Маргарита С. – Маргарита Васильевна Сабашникова (1882–1974) – художница, поэтесса, мемуаристка, в то время жена М. Волошина. Осенью 1907 года Сабашникова посетила Герцыков, приехав из Коктебеля в Судак.
Орисница – Орисница (фольк.) – волшебница, предсказательница судьбы новорожденного.
«У крутого поворота…» – Константин Дмитриевич Бальмонт (1867–1942) – поэт-символист.
Стихотворения 1910–1916 годов
Стихотворения этого раздела публикуются по рукописной тетради Д. Жуковского. В том случае, когда сохранился автограф текста, учитывались оба варианта: и авторский, более ранний, и вариант списка Д. Жуковского как более поздний, а значит, возможно, учитывающий последующие авторские редакции.
«О, этот зал старинный в Канашове!..» – Безик и бостон – карточные игры. Паскевич Эриванский – Иван Федорович Паскевич (1782–1856), русский генерал-фельдмаршал, под началом которого на Кавказе служил дед братьев Жуковских. Зиму 1909–1910 годов А. Герцык провела в Канашове.
«Мы на солнце смотрели с кургана…» – Вера – Гриневич Вера Степановна, приезжавшая в Канашово в начале 1910 года.
«И пошли они по разным дорогам…» – Впервые: Русская мысль, 1912, № 6. В.Г. – В. С. Гриневич.
Выропаевский цикл(1–4)
I. «Я блуждаю, душой несвободная…» – «Выропаевский цикл» из 4 стихотворений 1911 года, написанных в Выропаевке – имении родственников А. Герцык Вокачей, выделяет сама А. Герцык в сохранившемся автографе, однако Д. Жуковский в своей тетради не выделяет этот цикл.
3. «Это вешний, древесный шум…» – Эпиграф из стихотворения И. В. Гете «Нашел».
Вина («Я иду, я спешу по хребту каменистому…») – В этом стихотворении впервые у А. Герцык появляется неоднократно повторяющаяся впоследствии тема вины: ср. со стихотворением того же названия из цикла «Из круга женского», а также с лирическим эссе того же названия из цикла «Мои блуждания».
Сонеты (I–V)
II. «Одна любовь под пламенною схимой…» – Стихотворение написано на выход в свет 2-ой части сборника Вяч. Иванова «Cor ardens» (М., Скорпион, 1912), «Rosarium» (Стихи о розе), является одним из разделов сборника, который А. Герцык выделяет особо.
III. «О сестры, обратите взоры вправо…» – Святая Тереза (Тереза де Авила; 1515–1582) – испанская писательница, монахиня и проповедница.
IV. «Любовью ранена, моля пощады…» – Предположительно этот сонет тоже написан от лица Св. Терезы как впечатление от чтения ее книг (например, «Путь к совершенству», «Внутренняя крепость» и др.).
V. «Все так же добр хранитель умиленный…» – Максимилиан Александрович Волошин (1877–1932) – поэт, критик, художник, друг сестер Герцык. Вариант первой строки в письме А. Герцык к М. Волошину (Рук. отдел ИРЛИ РАН): «Все так же добр хранитель умилений…».
«Что же, в тоске бескрайной…» – Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – в то время молодая поэтесса, знакомство А. Герцык с которой состоялось в начале 1911 года через Волошина. М. Цветаева позже описала свое впечатление от знакомства с А. Герцык в эссе «Живое о живом» (1933).
Себе – В сохранившемся автографе вариант названия: «Тебе».
Учителя – Впервые: Северные записки, 1915, № 3. Ницше Фридрих (1844–1900) – немецкий философ, труды которого многократно переводили сестры Герцык. Франциск Ассизский (1182–1226) – итальянский святой, монах-проповедник, основатель ордена францисканцев, проповедовавшего нестяжательство и кротость.
Дом – Впервые: Северные записки, 1915, № 3. Имеется в виду семейный дом Герцыков-Жуковских в Судаке, называвшийся Адин дом, строительству которого помешала Первая мировая война, а затем революция.
Светильник – Впервые: Северные записки, 1915, № 3. Л. Г. – Любовь Александровна Герцык (урожд. Жуковская), жена брата А. Герцык Владимира Казимировича Герцыка (1885–1976).
Разлука – Впервые: Северные записки, 1915, № 3.
Из круга женского (I–IV) – Впервые в виде цикла опубликованы: Альманах муз, СПб., 1916. Сафическая (сапфическая) строфа – в античной поэзии строфа, которой писала древнегреческая поэтесса Сафо (Сапфо) в 7–6 вв. до н. э. Различаются большая С.с. и малая С. с В русской литературе много примеров имитации С.с., начиная с Симеона Полоцкого. В современной А. Герцык поэзии яркие ее примеры – у С. Парнок.
Газелла («Затаилась и не дышит – свирель пана…») – Газелла (газель) – строфа восточного стихосложения, известная по персидским образцам. Число строк в газели всегда четное, вид рифмы, размер и количество стихов – произвольные.
Сонет («Был поздний час, и веяла прохлада…») – Людвиг Лукич Квятковский (1894–1977) – феодосийский художник, нередко приходивший в Судак в гости к Герцыкам. Стихотворение публикуется по сохранившемуся автографу.
«Ты мне сказал, что любишь мало…» – Стихотворение публикуется по автографу из письма к М. Б. Гершензон (РГБ).
«Пока позволено мне быть невинной…» – Стихотворение публикуется по автографу из письма к М. Б. Гершензон (РГБ). Это и предыдущее стихотворение отражают, судя по письму к М. Б. Гершензон, нюансы отношений А. Герцык с Д. Жуковским.
«Рифма, легкая подруга…» – Это и следующее стихотворение публикуются по сохранившимся автографам.
Канцона (с. 146) – Канцона (итал. canzone, букв. песня). В западноевропейской поэзии лирическое стихотворение о рыцарской любви, также многоголосая светская песня эпохи Возрождения.
Стихотворения 1918–1925 годов
Стихотворения этого раздела публикуются по рукописной тетради Д. Жуковского.
«В родимом граде Скоропослушница снимает грех…» – Скоропослушница – икона Божьей Матери, обращение к которой оказывает скорую и действенную помощь всем нуждающимся и приходящим к ней с верой. Храм Николы Явленного в Москве находился на углу Арбата и Серебряного переулка. Снесен в 1930-х годах.
«Ты о чуде долго молила…» – Маргарита – М. В. Сабашникова.
«Господь сбирает дань с Своих садов…» – В эпиграфе имеется в виду книга английской писательницы Мэйбл Коллинз «История года: Повесть о сокровенном значении религиозных праздников и церемоний» (Калуга, 1909). В книге изложена теософская символика совершенствования человеческого духа, согласно которой май – месяц перехода из одного состояния в другое.
«Таясь за белыми ставнями…» – Вероятно, обращено к Софии Яковлевне Парнок (1885–1933), поэтессе, с которой А. и Е. Герцык дружили многие годы, особенно близкие отношения их связывали в пореволюционные годы в Судаке, поскольку С. Парнок также жила здесь несколько лет после революции.
Сонеты (I–V)
IV. «Вожатый, что ведет меня измлада…» – Фиал – древнегреческая чаша для пиров и возлияний богам.
«С высот незыблемых впервые…» – Дима – Людмила Павловна Гриневич-Романовская, дочь В. С. Гриневич.
«Вокруг души твоей и день, и ночь скитаюсь…» – В одном из сохранившихся списков этого стихотворения (рукою Е. Герцык?) указание: «Пар. 1920», что может быть расшифровано как «Парнок». Возможно, стихотворение обращено к С. Я. Парнок.
Подвальные (I-IV) – Поэтический цикл «Подвальные» написан А. Герцык в большевистской тюрьме – подвале, где она пробыла в заключении с 6 по 21 января 1921 года. Эти события описаны ею в «Подвальных очерках» (см. в наст. изд.).
I. «Нас заточили в каменный склеп…» – Впервые: Возрождение. Берлин, 5 сентября 1924, № 125.
II. «В этот судный день, в этот смертный час…» – Впервые: Возрождение. Берлин, 5 сентября 1924, № 125.
III. «Ночь ползет, тая во мраке страшный лик…» – Впервые: Возрождение. Берлин, 5 сентября 1924, № 125.
IV. «Я заточил тебя в темнице…» – Впервые: Возрождение. Берлин, 5 сентября 1924, № 125.
«Она прошла с лицом потемнелым…» – Адресат стихотворения неизвестен.
«И каждый день с угрозой новой…» – В. Г. – В. С. Гриневич.
«Я не знаю, я не помню…» – Исследовательница усадьбы Я. Е. Жуковского «Новый Кучук-Кой» на южном берегу Крыма А. А. Галиченко рассматривает это стихотворение в связи с воплощением библейского символа лествицы Иакова в архитектурном ансамбле усадьбы, которую А. Герцык неоднократно посещала.
Пляска смерти – Эпиграф из одноименного стихотворения И. В. Гете.
Стихи, сочиненные в процессе составления детского журнала (I–IV)
Рукописный журнал «Вести из хижин» издавался старшим сыном А. Герцык Даниилом Жуковским в Симферополе в 1923 году. Сохранились N 2, 3, 4 и приложения к журналу (РГБ. Архив Н. М. Тарабукина. Ф. 627. Оп. 29, ед. хр. 5). В составлении журнала активное участие принимали сама А. Герцык, а также младший ее сын Никита Дмитриевич Жуковский (1913–1995).
I. «Откуда ты, мальчик таинственный…» – В тетради Д. Жуковского комментарий к этому стихотворению: «Написано ее младшему сыну Нике по форме, им самим придуманной и названной „коса“».
IV. Рондо – Рондо (фр.) – строфа из 8 либо 15 стихов с 2 рифмами, в которой в виде рефрена повторяются 1 и 2 стихи, либо первые слова 1 стиха.
Рондели, написанные по двум первым строчкам (I–III) – Рондель (фр.) – стихотворная форма типа триолета, 13 или 14 стихов в 3 строфах.
«Он был молод и жил среди нас…» – В неопубликованной статье Д. Жуковского о творчестве А. Герцык содержится история создания этого стихотворения: оно было написано симферопольскому соседу семьи Жуковских Адриану Талаеву в утешение после смерти его друга Б. Шульги, которого А. Герцык знала, но не была близко знакома с ним. Д. Жуковский отмечает, что стихотворение действительно сильно повлияло на соседа, который утешился и нашел в себе силы жить дальше.
«Какая радость снять оковы…» – Впервые: Возрождение. 21 сентября 1925, № 111.
«Дают нам книги холодные, мудрые…» – Впервые: Современные записки. Париж, 1925, XXVI.
Дети – Впервые: Возрождение. 21 сентября 1925, № 111.
«С утра стою перед плитой…» – Впервые: Возрождение. 21 сентября 1925, № 111.
«Если это старость – я благословляю…» – Впервые: Возрождение. 21 сентября 1925, № 111.
Неоконченные стихотворения разных лет
«Холодно, страшно на свете…» (с. 193) – Публикуется впервые.
