Текст книги "Дочь Соляного Короля (ЛП)"
Автор книги: А. С. Торнтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
– Он сказал, что возможно подождёт до третьей ночи, прежде чем примет решение, – сказала я.
Рахима выглядела настолько потрясённой моим заявление, что я сменила тему:
– Сегодня прибудет караван, есть вероятность, что прислужница сообщит нам о новом мухáми. У тебя ещё есть шансы.
Рахима задумчиво уставилась в пустоту, на её губах заиграла ленивая улыбка.
Тави застонала:
– Надеюсь, что нет. Я хочу хорошо поесть, чтобы мой живот выглядел так, словно я жду ребенка, – она выставила руки перед животом. – Не одна из цепочек не сойдется у меня на талии, если нам предстоят смотрины.
Вход в шатер откинулся. Внутрь заглянула молодая женщина.
– Девушки, сегодня ничего.
– Эйкаб услышал мои молитвы! – Тави потерла руки. – Пусть стопки хлеба там будут такие высокие, что подгорят на солнце, – она повернулась ко мне. – Подожди, Эмель. Давай сначала поедим, а потом сможем навестить маму.
Я уже встала, достала свой мешочек с солью и начала одеваться, забыв о своём обещании, данном Тави и Сабре.
– О… – я замешкалась. Я так хотела угодить Тави, что не подумала, когда согласилась на это. – Слушай, я совсем забыла про караван.
Тави прищурила глаза.
– Это ненадолго, – сказала она тихим голосом, – и это шанс наладить отношения. Для всех нас.
Ей не нужно было произносить вслух то, что нам следовало это сделать, пока Сабру не изгнали на веки вечные.
Крепко держа кожаный мешочек в руке, я поморщилась.
– Караван, Тави. Ты знаешь, что я не могу его пропустить.
Прибытие каравана было одним из самых значимых событий в поселении, и мне нравилось смотреть на людей и на те вещи, которые они привозили со всей пустыни.
– Да, это всего лишь караван, – сказала Тави.
Она ничего в этом не понимала. У неё не было смелости, чтобы покинуть дворец.
– Будут ещё караваны.
Она не знала, что Ашик пообещал сделать мне предложение, а я не хотела ей рассказывать. Я не хотела, чтобы кто-то из них знал до того, как мы получим разрешение отца. Поэтому как я могла сказать ей, что больше никаких караванов не будет? Это должен был быть последний раз, когда я увижу наше поселение, увижу Фироза.
Покачав головой, я произнесла умоляющим голосом:
– Мне надо идти. Прости. Сходим, когда я вернусь, ладно?
– Какой, по-твоему, пример ты подаешь сестрам? – высказалась Сабра у меня за спиной. – Они равняются на тебя, а ты сбегаешь при любой возможности. Чему ты их учишь? Убегать от своих проблем? От своей семьи?
Я прижала пальцы к вискам.
– Почему ты всё время норовишь поругаться?
Сабра наклонилась ко мне, чтобы Тави не могла её слышать.
– Когда я уйду, у неё останешься только ты.
Тави терпеть не могла разговоры о неминуемом изгнании Сабры.
– Мама ещё не умерла, – огрызнулась я. – У неё останется и она тоже.
– Не забудь о Тави в погоне за тем, что ты ищешь.
Тави прервала нас радостным голосом:
– Вообще-то, всё нормально. Сегодня, вероятно, не самый лучший день. Сходим завтра.
Когда прислужница принесла нам в полдень обед, Сабра отошла от меня и присоединилась к Тави, которая нетерпеливо схватила горсть сухих фиников, болтая о том, как бы ей хотелось вздремнуть после обеда. Так что, у нас в любом случае не было много времени, чтобы проведать маму сегодня днём. Я проглотила чувство вины.
Я достала абайю и хиджаб своей прислужницы со дна корзины, которую мы делили вместе с Рахимой. Эта одежда была простой, без вычурных украшений и ярких цветов, и помогала мне улизнуть из дворца, не вызывая подозрений.
– Не хочешь сначала поесть? – спросила Тави, выплюнув финиковую косточку себе на ладонь.
Рахима схватила меня за лодыжку.
– Останься ненадолго. Мы можем закончить нашу игру.
Она и несколько других сестер начали новую игру в карты, и хотя я хотела снова выиграть, рынок слишком манил меня.
– Я не могу ничего пропустить, – сказала я, стряхнув песок со своей одежды и уже предвкушая возможность посетить базар.
Моё платье было слишком длинным для меня, поэтому я использовала кожаный пояс, чтобы приподнять его от земли так, что его яркие края не были видны из-под подола моей абайи. Я оделась, пока не оказалась закрытой с головы до ног, и тщательно повязала свой платок, чтобы защититься от солнца и скрыть лицо.
– Поищи мне там привлекательного и богатого купца. Этих знатных людей слишком переоценивают, – сказала Пинар, взглянув на свои карты. Затем она приложила палец к подбородку, словно о чем-то задумалась. – Знаешь, думаю, я скорее предпочту богатого… чем привлекательного. Это на случай, если тебе придется выбирать.
Я с лёгкостью всунула ноги в свои поношенные сандалии.
– Я расскажу ему о том, как ты искусна в постели, и он ворвется в наш шатер, чтобы украсть тебя.
Я крепко сжала соль в ладони.
– Скажи ему, что я девственница; тогда он придет раньше.
В течение всего дня нас почти всегда охраняли одни и те же двое мужчин, и двое других – ночью. Выйдя из шатра, я посмотрела на Джаэля и Алима.
– Да благословит вас Эйкаб, братья.
Это был наш пароль. Вероятно, они шли на это, потому что хорошо нас знали – они годами стояли рядом с нашим шатром, и слышали обо всех наших надеждах и страданиях.
И, не считая моего родного брата, они были единственными среди всех
солдат Короля, кто был к нам добр.
– И Вахир, – ответил Джаэль, кивнув головой, и протянул мне руку.
Любой, кто видел нас сейчас, мог решить, что это было простое приветствие, но я быстро вложила кожаный мешочек ему в руку. Соль была небольшой взяткой, которую они должны были поделить между собой, но этого было достаточно, чтобы каждый из них мог принести своим семьям достойной еды. Так что оно того стоило.
Спешно поправив рукава, я позволила Джаэлю пойти вперед, после чего последовала за ним. Он шёл быстро, и я чувствовала, что моё платье выскальзывает из-под пояса. Я сжала ткань у себя на талии, молясь, чтобы она удержалась на поясе, пока я не найду более безопасное место, чтобы поправить её.
Мы прошли по песчаным дорожкам, потом миновали шатры, которые располагались кругами. Чем менее важным был человек или задача, которую выполнял шатер, тем ближе он был к периферии. Наконец, мы дошли до одного из двух входов во дворец: через него заходили слуги. Он строго охранялся, и каждого, кто выходил или входил, тщательно допрашивали, и осматривали вещи, которые выносились или заносились внутрь. Но здесь было слишком людно из-за каравана, и я без труда могла проскользнуть наружу. Тем более что мне помогал Джаэль.
Он приблизился к группе солдат, в которых можно было узнать людей Короля – белые гутры (цвет нашего дворца) обрамляли их лица, и были подвязаны шнуром из верблюжьей шерсти. Джаэль указал на меня и пробормотал что-то про приказ Короля. Стражники сделали знак, чтобы я проходила. Все слуги были одеты одинаково просто – их руки были согнуты, а глаза опущены. Я скопировала их позу и последовала за четырьмя людьми, которые несли на рынок корзины с товарами.
Вдруг, корзина выскользнула из рук одного из них. Стеклянные бусы рассыпались по песку. Верблюд, которого вели во дворец, испугался; люди начали шуметь и попытались отойти у него с пути. Из-за всего этого хаоса, я, желая наконец-то проскользнуть наружу, налетела на стоящего передо мной человека, после чего отшатнулась назад. Затем я почувствовала, что моё платье выбилось из-под пояса. Посмотрев вниз, я увидела зелёную полоску ткани, выглядывающую из-под моей абайи, на которой сверкали золотые нити. Каждый, кто смотрел сейчас на землю, обратил бы на неё внимание. То есть, это были все, кто меня сейчас окружал, так как им приходилось переступать через разбросанные товары.
– Стой! – закричал стражник.
Не оборачиваясь, я начала быстро продвигаться сквозь толпу людей. Мне надо было просто пройти сквозь них.
– Стой рабыня! – снова закричал он.
Обернувшись, я увидела, как он быстро приближается ко мне, вытянув руку. Мое горячее дыхание обдавало щёки, пот струился по моей шее. Нет, нет, нет.
Джаэль резко встал на пути у стражника.
– Извини, брат, – сказал он, хлопнув стражника по его белоснежной тунике. Он быстро встал между мной и приближающимся мужчиной.
– Зачем весь этот хаос. Позволь мне помочь. Всем успокоиться! – закричал Джаэль, расставив руки так широко, что одна из них уперлась в грудь стражника, а другая подтолкнула меня в сторону деревни. – Все, кто выходит, поторопитесь, чтобы мы могли освободить пространство.
Я не стала терять ни минуты. Я побежала.
Первый раз, когда я решила сбежать из дворца, произошёл четыре года назад. Я узнала о смерти изгнанной ахиры. Эта новость дошла до меня как раз после очередного отказа мухáми. Мысли о моей судьбе закружились у меня в голове, и меня даже начало подташнивать из-за отсутствия перспектив. Суждено ли мне было пойти по стопам моей мертвой сводной сестры? Я не могла больше оставаться с другими ахирами или слоняться по кухням, или молиться глухому богу в раме. Меня мало волновало то, что отец запрещал нам покидать дворец. Перспектива сменить обстановку была соблазнительной, а свобода затягивала. С каждой новой вылазкой, которая проходила без происшествий, возможные последствия, связанные с моей поимкой, представлялись мне всё менее материальными.
Каждый раз, когда мне удавалось достать соль, я покидала дворец в день прибытия каравана. Не было ничего, что возбуждало меня больше, чем возможность увидеть весь остальной мир, который привозили к нам домой. Торговцы со всей пустыни отправлялись в дальние путешествия, чтобы добраться до нашего поселения, приводя с собой сотни верблюдов, нагруженных мешками, до краев заполненными товарами, и бочками, которые висели на сильных спинах животных. Люди сгоняли их к базару, куда слетались все жители, чтобы послушать невероятные истории, попробовать вкусную еду и пополнить свои коллекции магическими сокровищами. Через день или два торговцы уезжали, а в их отяжелевших карманах звенели дха, фиды и набы3. Но самое главное, на горбах их верблюдов покачивались слитки соли.
С тех пор, как Соляной Король пришел к власти, моё поселение стало единственным, куда люди приезжали за солью. Ветры засыпали песком старые соляные шахты, поэтому любые передвижения по торговым путям в пустыне были ориентированы на мой дом. Так уж случилось – людям нужны была соль, чтобы выживать.
Солнце пекло спину, и я купалась в его лучах. За пределами дворца, я словно спускалась на землю. Точно глиняная марионетка, нити которой отрезали. Я нашла укромное место между двумя шатрами и понадежнее закрепила платье. Затем я отправилась на базар. Я так сильно хотела добраться до рынка, что практически бежала, протискиваясь сквозь жителей деревни, которые не могли меня узнать благодаря моей простой одежде. Представив, что именно такой могла быть моя жизнь с Ашиком, я засмеялась, испытав восторг из-за того, что вскоре должна буду навсегда обрести свободу.
Громкие звуки уда4 и удары в бендир5 донеслись до меня раньше, чем я увидела сам базар. Завернув на торговую площадь, представлявшую собой петляющий лабиринт из шатров, я остановилась и осмотрелась. От пульсирующей энергии этого места у меня закружилась голова.
Люди протискивались мимо меня, торопясь к своим любимым лавкам в поисках редких специй или ценных подарков, или чего-то, что могло привлечь их внимание. Я последовала за ними, вливаясь в рыночную толпу. Хаотичная болтовня покупателей звенела у меня в ушах. Из шатров мужчины и женщины зазывали покупателей, желая привлечь их внимание. Те, кто прибыли недостаточно рано и не смогли занять шатер, стояли посреди дороги и кидались к покупателям, примеряя непомерно дорогие украшения на их запястья или тряся сверкающими стекляшками у них перед глазами. В конце улицы какая-то женщина пела душещипательную любовную песню, а рядом с ней какой-то мужчина пел о том, какой капризной была Мазира. Уличные музыканты состязались между собой, желая также получить вознаграждение. Дельцы шумели, обмениваясь товарами, а по улице текли запахи жареного мяса, специй, ароматических свечей и масел.
Я спешно перемещалась по рынку, пока наконец не нашла шатер, который искала. Он был потертым и под ним, на огромной скамейке, сидел мужчина, который был немногим старше меня. Его взгляд скользил по проходящим мимо покупателям, ненадолго задерживаясь на каждом из них, а потом переходил к следующему. Я с досадой посмотрела на его неопрятный вид – неужели он не мог приодеться на рынок? Его плащ лежал на земле у него за спиной, туника выбилась из-под пояса, а размотанный тюрбан лежал у его босых ног. Его мать была бы в ужасе. Слава Эйкабу, она осталась дома, чтобы присмотреть за младшими детьми.
– У тебя не найдется чего-нибудь выпить для бедной девушки? – сказала я, подойдя к нему и кивнув головой в сторону практически пустой бочки с мутноватой молочно-белой жидкостью.
Он осторожно прикрыл рукой свои товары, и, нахмурившись, скептически оглядел меня. Затем его лицо расслабилось.
– Эмель?
– Ну конечно, дурачок.
Он расплылся в улыбке, и его радость передалась мне. Фироз был моим лучшим другом. Моим единственным другом.
– Иди сюда, садись.
Он отодвинулся в сторону, зачерпнул из бочки напиток и передал мне небольшую пиалу.
Я села рядом с ним.
– Спасибо.
Я осторожно приподняла хиджаб и сделала быстрый глоток кокосового сока. Он был почти холодным и изумительно сладким. Я закрыла глаза, когда сок начал стекать вниз по моему горлу.
– Ты почти все продал?
Он кивнул.
– Сегодня был хороший день. Мне осталось только продать ещё немного для мамы, и можем идти. Они приехали с севера, – он многозначительно улыбнулся.
– Я знаю! Ты уже видел Рафаля?
– Ещё нет, но люди уже судачат.
Он наполнил чей-то бурдюк, получив взамен горсть медных набов.
– Значит, слухи о том, что ты встречалась с принцем Ашиком вчера вечером, это правда?
– Не могу взять в толк, как эти слухи так быстро доходят до тебя?
– Во дворце любят болтать.
Я покрутила напиток у себя в руке, наблюдая за тем, как кружатся белые пятна на его поверхности.
– Ну и как он? Его змей оказался достаточно длинным…
– Вот ты скотина!
Я познакомилась с Фирозом несколько лет назад, когда Джаэль провел меня в деревню. Он беспокоился о моей безопасности за пределами дворца, поэтому представил меня своему другу. Если у меня случались неприятности, мне следовало найти Фироза. С тех пор мы сдружились, и в моём сердце не было ничего, о чём бы он не знал.
– Скажи, что он продержался дольше, чем предыдущий, – плечи Фироза сотрясались от тихого смеха.
– Фиро! – резко ответила я, моё лицо зарделось. – Я не собираюсь разговаривать об этом с…
Два стражника в белых одеждах, сверкающих в полуденном солнце, свернули на нашу улицу. Я отпрянула чуть вглубь шатра и предусмотрительно поправила платок так, чтобы он закрывал мои глаза. Фироз тоже их заметил, поэтому переместился поближе ко мне. Он взял меня за руку.
Стражники остановились у палатки Фироза. Я уставилась на их ноги, крепко сжав руку Фироза. Моё сердце колотилось в груди, и я переживала, что они могли в буквальном смысле слышать мой ужас.
– Да благословит нас Эйкаб! – воскликнул Фироз, как только они подошли.
Его голос сделался звонче, и он снова превратился из друга в торговца. Он поднёс мою руку к губам и поцеловал костяшки моих пальцев.
– Любовь моя, люди короля желают оценить наши товары! – он повернулся к стражникам. – Эти кокосы прибыли из далекого поселения. Палящее солнце Эйкаба напитало их. Я сам сорвал эти плоды на рассвете, а моя жена добыла из них сок под молитвы Эйкабу.
Я опустила голову ещё ниже, чтобы ещё лучше скрыть своё лицо.
– Наполни два, – сказал один из стражников и протянул Фирозу два бурдюка.
Голос стражника я не узнала.
– Как будете платить, мои бесстрашные солдаты? Вы храбро защищаете мою жену и нашего величественного Короля, поэтому я буду спокоен только если предложу вам самую лучшую сделку – вы нигде не найдете цены лучше, чем моя.
Хотя кровь и клокотала у меня в ушах, мои губы приподнялись в улыбке, когда я услышала его нелепые возгласы.
Мужчины сняли со своих поясов мешочки, в которых звенели монеты.
– У нас есть соль и монеты, – произнёс другой стражник.
В поселении редко кто расплачивался солью. И хотя во дворце моего отца её были горы, все остальные жители поселения жили бедно. При помощи стражников соль распространялась по поселку в небольших количествах. Многие жители предпочитали использовать её в еде или для консервации мяса. Для некоторых из них соль превратилась в навязчивую идею – они охотились за ней.
Фироз понизил голос и наклонился к ним, не выпуская моей руки.
– За два напитка я возьму с вас горстку соли или десять фидов. Только никому не говорите о том, что я предложил вам такую сделку.
Я чуть не подавилась. Обе цены были слишком заоблачными.
– И не надо меня благодарить, – продолжил Фироз, важно качая головой.
Стражники согласно фыркнули. Произошёл обмен, и они ушли.
Фироз усмехнулся, сжав серебряные монеты в своей ладони.
– Ма будет довольна.
Я отодвинулась от него.
– Можешь представить меня чьим-нибудь мужем? – сказал Фироз, неожиданно задумавшись об этой перспективе.
– Ни на секунду, но ты неплохо отыграл свою роль. Ты умелый торговец. «Палящее солнце Эйкаба напитало их»? Откуда ты вообще это взял?
С каждым разом мы придумывали всё более и более нелепые вещи, которые Эйкаб делал с кокосами, прежде чем мы собрали их сок. Одна история была пикантнее другой.
Лицо Фироза стало серьезным.
– Он сделает предложение? – в его голосе послышалось беспокойство.
– Может быть.
Я не смогла скрыть надежду, которая прозвучала в моём голосе. Я, не мигая, смотрела на людей, проходивших мимо.
Он резко повернул ко мне голову.
– Думаешь?
Я кивнула, но когда увидела лицо Фироза, пожалела, что обмолвилась на этот счёт.
– О… это здорово. Если он тебе понравился. Он ведь ничего?
Я кивнула, и всё, о чем я могла сейчас думать, это о расставании с Фирозом. Боль в моей груди была слишком сильна.
Он взглянул на меня и покачал головой.
– Не надо, Эмель. Это прекрасная новость. Ты этого заслуживаешь. Правда. Я очень за тебя рад, – его слова прозвучали так, словно он пытался убедить в этом самого себя. – Ладно, – он хлопнул в ладоши. – Я уже достаточно продал.
Он перелил остатки сока из большой чашки в свой бурдюк и в пиалу, которую я до этого опустошила. Я выпила ещё одну порцию, а он свернул одеяло, на котором мы сидели. Он собирался оставить пустой шатер здесь, а потом забрать его после отъезда торговцев. С помощью потёртой веревки он закинул все свои вещи на спину. Его место тут же заняла женщина с небольшой корзиной, полной железных, прекрасно заточенных, наконечников для копий.
Когда мы прибыли на место, толпа сделалась очень плотной. Моя душа наполнилась воодушевлением, когда я увидела Рафаля, который стоял по центру. Фироз схватил меня за руку и начал протискиваться сквозь толпу, чтобы подойти поближе.
Рафаль стоял на огромной бочке, перевернутой вверх дном, во всем своем очаровательном великолепии. На нём была яркая туника и красно-белые шаровары. На шее висели золотые цепи, а на голову был надет тюрбан фиолетового цвета. Его широко раскрытые глаза сверкали, он глядел на зрителей и махал руками в воздухе, рассказывая свою историю. Его друг сидел рядом на выцветшей подушке. Я не знала его имени, но он всегда был тут. Он стучал в дарбуку6, создавая драматическую атмосферу для историй Рафаля.
А какие у него были истории! Именно из-за них люди приходили послушать Рафаля. Он знал пустыню как никто.
– Там росли деревья, такие же высокие, как дворец Соляного Короля! И по ним шныряли крошечные животные, которые ели плоды с их ветвей. Одно из них схватило мой бавсал, – он поднял свой поблекший серебряный ориентир, и я сощурилась, пытаясь разглядеть, куда указывали его вращающиеся стрелки. – И сбросило мне на голову!
Толпа ахнула и засмеялась. Друг Рафаля продолжил стучать в такт смеху. Я уже слышала эту историю, которую он привёз из своих южных путешествий, но, тем не менее, каждое его слово казалось мне совершенно новым.
Едва он закончил свою историю, как люди начали просить его рассказать полюбившиеся им истории ещё раз. Их просьбы сыпались и сыпались: Оазис без воды! Дюны, которые перемещаются только ночью! Соляная шахта, охраняемая джинном!
Я вспомнила о своей прошлой ночи с Ашиком и о карте, на которой не доставало северной части.
– А как насчет тебя? – крикнула я. – Насчет того места, откуда ты приехал?
Он никогда не рассказывал истории о севере.
– Там все то же самое, что и здесь, – он пожал плечами.
– Как далеко на севере ты бывал? – поинтересовалась я, перекрикивая бормотание людей, которые уже начали скучать.
Рафаль повернулся на пятках и пристально посмотрел на меня. Он медленно улыбнулся, его белые зубы блеснули сквозь усы.
– Вы ни за что не поверили бы, если бы я рассказал, – ответил он.
Люди затараторили, прося его поделиться с ними, воодушевление снова начало нарастать.
– Ладно, ладно! – сказал он побежденно. – Но вы должны слушать внимательно, потому что я расскажу об этом только один раз.
Все затихли. Друг Рафаля прошёлся пальцами по барабану.
– Это мрачное место, – он посмотрел на пики шатров. – Я был там однажды, и не собираюсь возвращаться туда снова, – он склонился над толпой, которая стояла под ним. – И я, конечно, имею в виду границу пустыни.
У меня отвисла челюсть, а Рафаль посмотрел прямо на меня и вскинул одну бровь
Человек, стоявший передо мной, закричал:
– Ложь!
Другой крикнул:
– Это неправда!
Рафаль покачал головой.
– Это правда, – он указал бавсалом куда-то позади себя, маленькая стрелка указывала на север. – Идите в ту сторону в течение сорока дней, но идите точно в том направлении, – он покачал бавсалом у нас над головами. – Если вы пропустите хотя бы один оазис, ваша плоть станет обедом для птиц смерти Мазиры. Пусть ваш верблюд везет вас так далеко, как только сможет, пока вы не упретесь в острые скалы, которые можно будет пройти только пешком с помощью веревки и веры, – он сделал паузу, его друг продолжал стучать в барабан. – Вам придется потратить целый день, чтобы спуститься со скал, а потом ещё два дня пешком, и вы на месте.
– Ты там не был! – закричала женщина. – Это невозможно.
Ещё одна женщина прервала ее:
– Никто не сможет унести достаточное количество воды у себя на спине, чтобы совершить подобное пешее путешествие.
Уголки губ Рафаля удивленно вздернулись, но он проигнорировал их слова.
– Камни там блестят так, словно они инкрустированы бриллиантами, это соль сверкает на солнце. Но там захоронен город. Здания, похожие на прекрасных птиц с ярким оперением, были разрушены руками Эйкаба. Их обломки лежат, погребенные под толщей песка.
– Но где тогда заканчивается песок? Что находится на краю пустыни? Есть ли там магия, как говорится в легендах? – спросила я.
– Магия? Может быть. Но я её не нашёл. На краю пустыни я нашёл воду, она была такой сердитой, что даже рычала. И она простиралась далеко за горизонт.
Его глаза на мгновение сделались мутными, пока он не моргнул.
Я не поверила ни единому его слову.
Рафаль сошел со своей сцены.
– На сегодня всё. Если я расскажу вам что-то ещё, я больше никогда вас не увижу. Если здесь наберётся достаточно денег… – его взгляд прошелся по сцене и упал на чашу, которую уже переворачивал его друг, – тогда я приду завтра и расскажу больше.
Я подтолкнула Фироза, и он с угрюмым видом бросил в чашу пару монет. Остальные последовали его примеру.
– Тебе придётся прийти сюда завтра, – сказала я ему, когда мы смешались с толпой. – Запомни всё, что он говорит. Так я смогу…
– Да, да, твоя карта, – сказал Фироз. – Я знаю. Почему бы тебе просто не сбегать и не попросить Рафаля закончить её?
Ярко-зеленая туника Рафаля удалялась всё дальше. Даже если бы у меня хватило смелости попросить его рассказать больше, я боялась упоминать о своей карте. Что если он захочет вернуть её?
Несколько лет назад, когда я в впервые увидела Рафаля, рассказывающего свои истории, он уронил своей мешок, когда собирался уходить, и его пергаментные свитки разлетелись по земле. Все они потом были возвращены на место, кроме одного свитка, который упал у моих ног и закатился мне под абайю. Это была первая карта, которую я видела в своей жизни. И хотя пергамента там было больше чем чернил, я дорожила ею. Он явно не закончил её, так как на ней было очень много пустых мест, поэтому я решила поработать над этой задачей. Вскоре это превратилось в навязчивую идею.
– Прошел слух, что вместе с караваном сегодня приехал некий принц. Вероятно, он хочет заключить союз с Королем, – между прочим обмолвился Фироз, пока мы шли по людным улицам. Занимаясь торговлей, Фироз активно общался с путешественниками.
– Хотя это странно. Принцы обычно не приезжают с караванами. У них достаточно средств, чтобы добраться сюда самостоятельно со своей собственной свитой. И нанять своих собственных посланцев.
Посланцы отправлялись вперёд каравана, чтобы найти оазис, набрать воды, принести её назад и получить разрешение заходить в поселение. Нассар встречал посланцев у входа в оазис, смотрел, стоящие ли у них товары, и выдавал им разрешение на вход в оазис, где они могли взять воду. Если приезжал мухáми, Нассар отправлял во дворец весть о том, что надо было готовиться принять гостя.
– Да… – сказала я отрешенно, уставившись на своё отражение в отполированной медной вазе.
– Один из номадов сказал, что он и его люди вели себя очень скрытно. Они щедро платят, но, ни с кем не разговаривают. Это как-то странно.
Шелковая ткань с вышивкой из толстой бронзовой нити лежала на гладком деревянном прилавке.
– Он, поди, претендует на трон, – сказала я рассеянно, пройдясь пальцами по мягкой ткани, которая была прохладной на ощупь, так как лежала в тени шатра.
– Этого я и боюсь.
– Фиро! – воскликнула я недоверчиво, потеряв интерес к товарам. – Никто не предпринимал таких попыток уже в течение многих лет. Может быть, к нам едет дюжина принцев, чтобы забрать с собой всех моих сестер? Только меня не возьмут, и мне ничего не останется, как лежать целыми днями в одиночестве в своём шатре. Я высохну и побледнею, словно больная коза. Мухáми будут тыкать в меня палками, чтобы проверить, шевелюсь я ещё или нет.
Он негодующе фыркнул и, указав на меня пальцем, сказал:
– Вот увидишь. У меня предчувствие.
Меня привлекло блюдо с яркими десертами, у которых была мягкая красная начинка. Мой желудок заурчал, и я погладила его рукой. Мы покинули базар, который всё ещё утопал в лихорадочном безумии. Фироз поставил свои вещи на землю, чтобы закрепить пояс на бёдрах и повязать свой тюрбан.
– Ну, так что, не желаешь отужинать со мной? – спросил Фироз.
Солнце уже начало скрываться за шатрами.
– Только если ты платишь.
Я усмехнулась и помогла ему поправить тюрбан, разгладив складки. Фироз знал, что я отдала всю свою соль, чтобы подкупить стражу и выбраться из дворца.
– Сегодня я даже богаче, чем Ашик!
Он подпрыгнул на пальцах ног, покрытых песком, и его карманы, наполненные монетами, зазвенели.
Я кивнула.
– Ну, раз так, Ваше Высочество, тогда я принимаю ваше предложение.
Мы пошли к дому Фироза. Свет фонарей и костров, на которых готовили еду, освещал сумеречные улицы. Подойдя к его дому, он позвал свою мать и сообщил, что не придёт домой на ужин. Она выбежала из шатра, неодобрительно что-то бормоча, но потом заметила меня. Она остановилась, улыбнулась, а потом обняла его и хлопнула по плечу.
– Кто твоя подружка? Пригласи её в дом, мерзкий ты грубиян.
Я уже встречала её несколько раз, но я знала, что у Фироза было много друзей. Она уже не помнила меня.
– Ма, – сказал он, потирая плечо. – Она спешит, и нам надо идти. Я вернусь до того, как звезды станут яркими.
Он поцеловал её в щеку, после чего поставил корзины у её ног и опустил три четверти своего заработка в её раскрытые ладони. Особо аккуратно он положил в её ладони соль. После этого Фироз взял меня за руку, и мы пошли прочь. Его мать наблюдала за тем, как мы уходили с нежностью и надеждой в глазах.
– Ты жестокий, – прошептала я ему.
– Нет, нет. Это и есть доброта. Она хочет, чтобы я женился, но мы же знаем, что этого не случится, – он сжал мою руку. – Пусть она надеется. Это делает её счастливой.
– Она только будет разочарована.
Когда его мать уже не могла нас видеть, мы разомкнули наши руки.
– Может тебе стоит поехать вместе с караваном и поискать Силу7 в пустыне?
Фироз смущенно засмеялся.
– Я уже нашёл одну.
Раскрыв рот от удивления, я шлепнула его, как до этого сделала его мать.
– Я не демон! Хотя, если честно, я была бы не против научиться перевоплощению. Я бы превратилась в стражника, гордо вышла бы из дворца, выпятив грудь, и начала бы орать без причины.
Мы набрели на небольшой шатёр. Надпись на плакате рядом с ним гласила: «Еда». Там было тесно и стояло три невысоких столика, вокруг которых были разложены подушки. Нас здесь было только двое. Фироз позвал, и вскоре появилась высокая и такая же широкая женщина. За ней струился запах копченого ягненка.
– Две порции? – спросила она, встав перед нами.
У неё было живое лицо, обрамлённое взлохмаченными волосами.
Фироз кивнул.
Она принесла две керамические чашки с выбоинами и резко поставила их на стол, рядом с которым мы встали. Она наполнила их прохладным чаем, после чего зашагала прочь, выкрикивая инструкции какому-то бедному малому, работающему у огня.
– Здесь мило.
Я оглядело небольшое пространство шатра.
– Да. И это место очень незаметное, – он кивнул в сторону закрытого входа, который позволял посетителям уединиться. – Можем остаться здесь и поесть, но думаю, тебе бы хотелось пойти туда, куда мы обычно ходим.
– Как ты нашёл это место?
Прежде чем он успел ответить, женщина вернулась, неся в руках два небольших мешочка, которые Фироз должен был вернуть после в обмен на два наба. С них капало масло, просочившееся сквозь ткань. Фироз положил один золотой дха на стол и забрал наш ужин. У меня потекли слюнки от запаха жареного мяса и лепешек.
Мы дошли до края деревни, протиснулись между двух домов, и перед нами предстала пустыня. Мы сели на всё ещё тёплый песок. Теперь мы находились вдали от домов людей, которые могли нас слышать. Я взглядом обвела дюны, которые никогда не перемещались. Так же как и селению Ашика, большинству поселений приходилось постоянно передвигать свои дома, чтобы избежать дюн, которые могли поглотить шатры. Ветер двигал песчаные холмы, которые норовили сожрать всё на своём пути. Но дюны редко подходили близко к нашему поселению. Нам повезло.
Вдалеке мы увидели караван с дюжинами верблюдов, похожих на горбатые черные пятна. Они уже пополнили запасы воды и теперь ждали, чтобы продолжить своё путешествие в ближайшие несколько дней.
