Текст книги "Дочь Соляного Короля (ЛП)"
Автор книги: А. С. Торнтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
– Он ожидает, – сказал охранник и развёл ткань шатра руками.
Я выпятила грудь, подняла подбородок и вошла в тускло освещенное пространство шатра.
– Ты здесь, – сказал Ашик, поспешно вставая и наступая на полы своей одежды.
Я старалась сохранить самообладание. Большинство гостей не считали нужным так суетиться из-за нашего прибытия.
Он пожал плечами, словно извиняясь.
– Я так долго ждал. Боюсь, что я выпил почти всё вино.
Во время смотрин он говорил с очень сильным акцентом, но сейчас под воздействием вина, его акцент звучал очаровательно. Мне стало интересно, какой была жизнь там, откуда он был родом, но Хадийя взяла с меня обещание не спрашивать его о таких вещах.
Я поклонилась.
– Прошу прощения за то, что заставила ждать. Чтобы подготовится к встрече с таким мухáми, нужно время.
Комплименты лились из меня, словно масло.
– Позволь мне предложить тебе напиток, – сказал он.
Было ли дело в вине, или в том, что мы были далеко от пронзающего взгляда Короля, но теперь Ашик казался более расслабленным, менее горделивым. Он повернулся к столу, на котором стояли два кубка и серебряный кувшин, но я схватила его за руку. Я прошлась кончиками пальцев по рукаву его одежды и коснулась руки, в которой он держал трубку.
– Я бы лучше припала губами вот к этому, – прошептала я, взяв у него трубку и вложив её себе в рот.
Я вдохнула сладкий медовый дым и почувствовала, как мне в ноги ударило тепло.
– Ах, ну тогда… – он настороженно следил за мной. – Могу я снять вот это? – спросил он, указав на металлическую вуаль.
– Ашик, ты можешь делать всё, что пожелаешь.
Он протянул руку и снял вуаль своими неуклюжими пальцами. Я закрыла глаза, мир вокруг меня начал медленно вращаться, после чего я наклонилась вперед. Вуаль запуталась у меня в волосах, и я почувствовала резкую боль, когда он снял её. Он откинул вуаль на подушку, раздался звон цепочек и каменьев друг об друга, и как только они приземлились на ковры, всё стихло.
– Ты гораздо красивее своих сестёр, – сказал он. – Я заметил это ещё днём, и я вижу это сейчас.
– Ты поэтому меня выбрал? – спросила я.
– Нет. Я выбрал тебя, понаблюдав за твоими сёстрами и слугами. Ты проявляла к ним больше внимания, чем ко мне. Я должен был узнать, почему, – он ухмыльнулся. – Не удивительно, что ты не вышла замуж, если ты так ведёшь себя с женихами.
Я крепко сжала губы. Неужели он был прав? Неужели я сама была во всем виновата? Могли ли женихи видеть, что они были лишь средством положить всему этому конец?
Наконец я сказала:
– Может, я ещё не нашла своего мужчину?
– Может быть, им стану я.
Он пожал плечами и, увидев, что он колеблется, я поняла, что он нервничал точно так же, как и я.
Взяв меня за руку, он подвел меня к большой кровати в центре. Она была такой мягкой. Мне потребовались все мои силы, чтобы не закрыть веки. Мы улеглись на подушки, и я села к нему лицом, чтобы доказать ему, что он не прав, и что он мне интересен.
– Расскажи о своей семье.
– У меня две жены, Фадва и Амани. Они старше тебя, и подарили мне пятерых детей. Четыре сына и дочь.
Пока он рассказывал о своей семье, я заметила, что Ашика было легко слушать, следя за тем, как двигался его рот, а выражение лица смягчалось.
– У моей дочери такие же глаза, как у тебя… чёрные, как ночь. Она дочь Эйкаба, – казалось, что он смотрел куда-то в пустоту, но он определенно видел её сейчас рядом с собой. – Она всегда бегает без обуви, и ей не важно, что песок такой горячий.
Он улыбнулся, со смехом рассказывая о своих диких сорванцах. Он нежно любил свою семью. Я представила, какого это – стать одной из них. Любил бы он меня так же, как он любил своих жён? Были бы у нас дети, которые бы танцевали в пустыне? Маленькая девочка, которая была бы похожа на меня и бегала бы по земле босиком. Наконец, я улыбнулась, потеплев от его слов. И потеплев к нему.
– Тебе удобно? – я провела пальцами по краям его одежды и прильнула к нему, желая показать, что всё моё внимание было сосредоточено только на нём.
Он начал сбрасывать с себя одежду. Я помогла ему стянуть тунику с его плеч, намеренно пройдясь пальцами по его груди и шее. Я опустила взгляд на его губы и положила руку ему на нижнюю часть бедра, после чего переместила её выше.
Он подался вперёд и прижал свои губы к моим.
Тепло его тела и запах пыльной, потной кожи окружил меня. Я закрыла глаза и начала двигать губами, подстраиваясь под его губы так, как меня учили. Его язык был жадным, и я отвечала ему тем же. Я что-то нежно промурчала и протянула руку к выступающей части у него между ног.
Он начал ласкать мою грудь сквозь ткань, расшитую бусами. Я почти ничего не почувствовала, но застонала, так как знала, что мужчинам это нравится. Он оторвался от моих губ и развернул своё тело, чтобы лечь под меня. Его руки неуклюже изучали меня, что напомнило мне о молодых мухáми, с которыми я оказывалась в постели.
Я ритмично прижималась к нему, всё быстрее и всё сильнее, ещё быстрее и ещё сильнее.
– Может, тебе стоит?.. – произнёс он, тяжело дыша, и указал на мою одежду.
Я приподнялась. Повернувшись к нему спиной, я начала раздеваться, осторожно, соблазнительно. Когда я повернулась к нему лицом, он уже был раздет. Я изучающе посмотрела на мужчину, который должен был разделить сегодня со мной постель. Его грудь изогнулась, а живот выпятился вперёд.
Не имело значения то, каким он был. Важно было только то, куда он мог меня забрать. И если бы он отнесся ко мне хорошо, я не должна была позволить ему проскользнуть между моих пальцев.
Я потянула его за собой на кровать, усыпанную подушками.
Он накрыл меня собой. Теперь его тело было сверху, он упёрся локтями в тюфяк по обеим сторонам от меня, его прерывистое дыхание обдавало моё лицо. Я была благодарна розовому маслу на моих губах. Он резко пристроился у меня между ногами, пытаясь расположиться поудобнее, и я приподняла бедра, помогая ему.
Найдя удобное положение, он резко вошёл. Я ахнула и запрокинула голову назад. Приятный, свежий воздух наполнил мои нос и рот. А он, кряхтя, продолжал двигаться. Капли пота падали с него на меня. Он ускорил темп, его стоны стали более частыми. Я поняла, что хорошо отыграла свою роль, когда он кончил. Он закричал, я закричала. И всё закончилось.
Ашик ничего не сказал и перекатился на бок подальше от меня так, что мы больше уже не касались друг друга. Что-то перевернулось внизу моего живота, и мои мысли закружились. И что теперь? Я начала считать вдохи, пытаясь отпустить свои пьяные, глупые мечты. Конечно же, этот мужчина ничем не отличался от всех остальных. Он должен был выбрать одну из моих сестёр. Как и все они.
– Как-то всё это неловко, не так ли? – сказал Ашик по прошествии долгого времени.
Я ничего не сказала, так как не была уверена в том, что он хотел услышать. Кровать прогнулась, и Ашик встал, взяв свою одежду.
– Не желаешь прогуляться?
– Мы не можем. Я не могу покидать дворец.
Я села и с любопытством посмотрела на него.
– Тогда во дворце, – он нагнулся, собрал мою одежду, настороженно оглядев спутанные цепочки и завязки.
Положив одежду на кровать рядом со мной, он сказал:
– Пожалуйста, пойдём.
Я последовала за ним, так как должна была это сделать. И я нисколько не колебалась, так как что-то всё же отличало этого мужчину от всех остальных.
ГЛАВА 2
Когда Ашик сказал, что хочет покинуть шатер вместе со своей ахирой, стражник неодобрительно нахмурился. Просьба была отнюдь не заурядная. Мой жених тут же превратился в человека, которого я видела на смотринах – надменного и бескомпромиссного. Продемонстрировав всем своим видом нежелание отпускать нас, стражник всё же разрешил нам выйти и не стал следовать за нами.
Я молчала, пока мы шли по дворцу, ожидая, что Ашик объяснит своё странное поведение. Закутанная в свои одежды, пахнущие Бураком, я представляла, что я его жена и что мы идём по своему собственному дому.
Он сказал, что хочет подышать ночным воздухом, поэтому я повела его на окраину дворца к бреши в заборе из финиковых пальм. Именно там можно было проскользнуть наружу, чтобы увидеть небо, которое буквально падало на землю.
Я тихо села рядом с Ашиком. Он пристально вглядывался в пустыню, которая была почти невидима в безлунную ночь. Его мерное дыхание успокаивало меня. И хотя я была утомлена, мои мысли не покидала тревога о том, что он думал обо мне. Было ли ему достаточно? Но ведь он же захотел прогуляться со мной. Это определенно должно было что-то значить.
Я вспомнила о словах Хадийи и о своём первом женихе. Тогда я была совсем другой. Мне шёл четырнадцатый год, и мои надежды были такими огромными, что доставали до неба. Все говорили мне, что я быстро выйду замуж. Что я не задержусь надолго при дворе отца. Мама особенно часто говорила мне с горящими глазами о том, как она не может дождаться того дня, когда я смогу увидеть пустыню.
Мой первый мухáми взял меня быстро. Какой мужчина мог устоять перед девственницей? Больше он не захотел меня. Моя другая сестра, которая во всем меня превосходила – её руки были меньше, шаги тише, волосы мягче – уехала вместе с ним. Я долго плакала и поклялась Хадийе, что больше не подведу её. Я сказала маме, что больше не разочарую свою семью. Но я никому не сказала вслух, какой грязной он заставил меня себя почувствовать. Словно часть меня ушла вместе с ним.
Прежде чем я стала искусной любовницей, у меня было ещё двенадцать женихов, но всё же, после каждой следующей ночи, после каждого следующего отказа, что-то ломалось внутри меня. И хотя меня мучили сотни вопросов и неуверенность в себе, мне всё равно хотелось, чтобы кто-то из них приехал и забрал меня с собой. Потому что такова была моя судьба, и какая бы жизнь не ждала меня после свадьбы, она должна была быть лучше, чем эта. Может быть, в будущем меня ждала любовь, или, по крайней мере, жизнь, где я могла делать выбор.
Я была ахирой и рабыней своего Короля. И мне суждено было проживать эту жизнь, пока я не превращусь в эксперта постельных дел и не выйду замуж, а иначе отец выбросит меня, и мне придётся жить в нищете забытой всеми ахирой. У меня на руках были только эти две карты, и мне надо было выбрать ту, которая, по крайней мере, несла с собой надежду.
– Эмель?
Свет от шатров у нас за спиной позволил мне увидеть, что он смотрел на меня.
– Ммм?
– Что это?
Он дотронулся пальцем до моей щеки, по которой стекала слеза. Он снова колебался, он снова был мужчиной, любящим свою семью и свой дом.
Я вытерла щеки ладонями и покачала головой.
– Ничего. Алкоголь делает меня слишком эмоциональной. Вот и всё.
– Тогда тебе нужно отвлечься, – он взял мою руку в свою, его глаза выражали беспокойство.
Без своего тюрбана он казался гораздо моложе.
– Мои дети говорят, что я отлично умею рассказывать истории.
Он приподнял брови, подобно торговцу, собирающемуся продать специи по завышенной вдвое цене.
– Я не ребенок, и мне не нужна история.
– Ты будешь жалеть, если не услышишь её. Это хорошая история о джинне и ребёнке, который нашёл его.
Он вскинул руки, показывая мне, что он обижен, и отклонился назад. Я шутливо усмехнулась, расслабившись под воздействием его шутливого тона, сама того не желая.
– Я слышала все истории про джиннов.
– О, ну если ты слышала их все, тогда расскажи мне такую, которую я ещё не знаю, – теперь он дразнил меня.
Я прищурила глаза.
– Я тебя не понимаю.
– Конечно, не понимаешь, – он взял мою руку в свою и с серьёзным видом поцеловал костяшки моих пальцев. Его борода щекотала мне кожу. – Я сложный и загадочный мужчина.
Я не смогла сдержаться. Я засмеялась. Кажется, я никогда не смеялась с гостями раньше. Мои надежды снова воспарили, рискуя сгореть.
– Расскажи мне про свой дом. Нет ничего лучше, чем привезти из путешествия какую-нибудь историю. Её можно рассказывать снова и снова, и она не нагрузит спину твоего верблюда, – сказал он.
– Значит, пусть будет история про Соляного Короля.
На его лице растянулась широкая улыбка, и все его внимание обратилось на меня.
– Соляной Король родился там, где проходит северо-восточный торговый путь, в поселении, где торговали слоновой костью и золотом в обмен на слитки соли. Он быстро понял, что самые великие правители не нуждались в соли, а ещё он слышал истории про город, где соль не надо было добывать, так как она сверкала прямо на камнях.
– Ну и ну! – Ашик махнул рукой в воздухе. – Ты имеешь в виду город на краю пустыни?
Я воодушевленно закивала.
– Ты слышал о нём?
– Это всего лишь легенда. Сказка. Мои люди провели всю свою жизнь на верблюдах. Пустыня бесконечна.
Я пожала плечами.
– Мне продолжать, или ты знаешь больше, чем я?
Слова вырвались у меня изо рта с такой лёгкостью, словно я разговаривала со своими сёстрами. Я прикусила губу, чувствуя, что они прозвучали несколько грубо.
Ашик махнул рукой и ухмыльнулся. Я расслабилась.
– Он намеревался найти то, что, как он знал, существовало на самом деле. Постепенно к нему присоединились и другие, тоже желающие обрести богатство. Люди паковали и распаковывали вещи, привязывали и отвязывали верблюдов, перемещали скот на новые места, собирали и разбирали свои дома. Они делали это снова и снова в поисках соли.
– Значит, твой отец начинал как солеискатель? Я этого не знал, – сказал Ашик, качая головой.
– Я ненавижу это определение. Разве не все начинают с этого? – я приподняла подбородок, и ему хватило приличия, чтобы устыдиться.
Я смягчила тон своего голоса:
– Их путешествие подошло к концу, когда они набрели на оазис.
– Скорее же расскажи мне про этот оазис.
Я шикнула на него.
– Прошу прощения, принцесса.
– Они набрели на оазис. Он казался таким же, как и все остальные, с небольшим клочком земли, на котором росли раскачивающиеся на ветру деревья, столь манящие к себе. Островок зелени посреди пустыни, – я растопырила пальцы и изобразила оазис в воздухе. – Отец вошёл в него, чтобы первым испить воды и узнать, какой она была – живой или мертвой. Люди видели, как он вошёл туда, и стали молиться о том, чтобы он вернулся. Миновало уже два восхода солнца, и было очевидно, что он не выжил, испив той воды. Наконец, все увидели его выходящим оттуда. Король поговорил со стражей, которая охраняла его. Затем они повернулись к людям, подняли свои мечи высоко над головами, после чего воткнули лезвия в песок. Путешествие подошло к концу.
Ашик громко фыркнул.
– Как драматично. Твой отец всегда так заканчивает свои путешествия? Устраивает шоу мечей?
Прижав руку к губам, я повернулась к дворцовым шатрам у нас за спиной, чтобы удостовериться, что рядом не было охранников.
– Тише! Ничьи слова не могут остаться незамеченными за стенами из ткани, – прошептала я, – когда он успокоился, я продолжила. – Люди заново отстроили свои дома и начали жить с чистого листа, ожидая, когда их Король снова решит отправиться в путешествие. Когда ночи стали длиннее, а он всё также держал их там, люди начали задаваться вопросом, почему? Была ли это граница пустыни? Или ему было уже всё равно? Но все вопросы отпали, когда состояние Короля резко увеличилось. Он нашёл её… соль. Никто не понимал, где он её достал. Там не было соляных шахт, и соль нельзя было добывать из песка. Откуда она взялась? – я сделала паузу, а потом прошептала. – Должно быть, это была магия. Скрытая в водном сердце оазиса.
– Ты была там? – спросил Ашик.
Я покачала головой.
– Тогда я расскажу тебе, что находится в этом оазисе.
Я наклонилась ближе, желая услышать то, что он скажет. Он сделал глубокий вдох, потом оглянулся, посмотрев себе через плечо, и сказал:
– Соляная шахта, – он снова засмеялся и поцеловал меня в лоб. – Что еще это может быть? Магии не существует, Эмель! Если твой отец владеет неограниченными запасами соли, значит, он берёт её в шахте. И если никому нельзя заходить в оазис, значит именно её он и скрывает.
– Люди были там, – ответила я.
И хотя его отрицание магии заставило меня негодовать, внутри меня всё ещё было тепло от его поцелуя.
– Они рассказывали о пальмах, переплетающихся между собой, о ветвях с толстыми листьями, которые касаются друг друга на ветру, о тенистом водоеме. Но я ни разу не слышала о белых пещерах или шахтах, или о слитках соли.
– Я видел этот оазис, когда прибыл сюда. Солдаты проследили за тем, чтобы я не входил в него.
– Да, только Королю, его визирю, посланцам и жителям деревни, которые набирают воду для нас, разрешено ходить туда.
– Тогда что он охраняет, если не шахту?
Я повернулась к нему.
– Так я закончу?
Он лёг на песок и завёл руки за голову.
– Пожалуй.
– Богатство принесло моему отцу власть, и тогда Соляной Король, как его сразу же стали называть, начал привлекать торговцев со всей пустыни. За торговцами пришли иноземные аристократы, которые искали политических союзников и защиты, которую могло купить только богатство Соляного Короля. Знатные люди привозили своих братьев, сестёр и дочерей, в надежде завязать ценные связи. Вскоре Король обзавёлся семьей, десятью, восемнадцатью женами, и ему суждено было стать самым великим и грозным правителем, которого когда-либо знавала пустыня. Именно отсюда берут свое начало все легенды. Дочери и сыновья рождались и рождались. Соляной Король создал армию из своих сыновей. А из своих дочерей он создал двор.
Наши глаза встретились, и он отвернулся.
Я продолжила:
– На заре его правления, деревню атаковали номады2. Это были амбициозные люди, которые бросили Королю вызов, в надежде завладеть его троном. Но они не могли тягаться с его ятаганом, и были умерщвлены. Вскоре в пустыне начали бояться солдат Короля и его фантастической силы. Последняя такая попытка была предпринята десять лет назад. И я едва её помню.
Я только помнила свой страх, когда мой отец схлестнулся с чужаком, и мама предупредила меня о том, что я должна буду признать его своим повелителем, если Король падёт.
Я продолжала:
– Принцы, знатные гости и даже короли начали слетаться ко двору Соляного Короля, чтобы взять в жёны его дочерей. Слава о его дворе разнеслась так же, как и слава о его могуществе, и всё больше и больше людей мечтали породниться с Королем, чья сила заставляла вооруженных мужчин принимать его сторону, а женщин становиться на колени. Именно он превратил пески пустыни в потоки соленых слез.
– Это очень впечатляет.
Он вытянул босую ногу и пошевелил пальцами.
– Ашик!
Он тихо засмеялся.
– Ой, прости, но должен признать, мне нравится дразнить тебя, – он наклонился вперёд. – К тому же, твоя история звучит очень театрально, не находишь? Ты рассказываешь её, словно какой-нибудь древний мудрец.
Я фыркнула и наклонилась назад, он сделал то же самое.
– Могу я тебя кое о чем спросить?
Этот вопрос не давал мне покоя весь вечер и норовил сорваться с моих губ, но слова Хадийи, в которых она предупреждала меня разговаривать только о делах, имеющих отношение к ахирам, эхом раздавались у меня в голове.
– Откуда ты на самом деле? Мой отец сказал, что ты с востока, но твой акцент, я никогда не слышала…
– Я живу далеко-далеко на востоке. Мое поселение гораздо меньше вашего, но наш оазис гораздо больше, – с самодовольным видом он провёл пальцами по своей короткой бороде. – И каждый может заходить туда тогда, когда ему заблагорассудится. В самые жаркие дни половина деревни утопает в его воде. Я клянусь тебе.
Закутавшись ещё сильнее в свои одежды, я развернулась и нашла клочок земли, слабо освещённый светом факела, проникающим сквозь ветви.
– Что ты делаешь? – спросил Ашик.
Я поднесла палец к губам и подозвала его к себе кивком головы. Он покорно подошёл ко мне и сел рядом.
Тихо нашептывая, я начала водить пальцем по песку, пока не нарисовала карту, которую я так хорошо знала: солеотвал в пустыне, мой дом в центре пересекающихся торговых путей. Я указала на линии и круги на востоке карты.
– Где это?
– Откуда ты все это знаешь? – тихо сказал он, и я услышала удивление в его голосе.
Мои внутренности беспокойно сжались. Может, я зашла слишком далеко и слишком многое ему рассказала?
Он нагнулся и начертил пальцем крест, который располагался далеко за восточным путем и практически выходил за пределы моей карты. Я задавала ему вопрос за вопросом, и он отвечал на них все.
– Кажется, что золото там растет прямо из земли. Мы часто его находим, и его даже больше, чем воды. И да, ещё специи. Песок окрашен в желтый и оранжевый цвета из-за караванов, которые там проходят. Хотя ветры там сильнее, и нам часто приходится сдвигать своё поселение с пути перемещающихся дюн.
Он нарисовал более маленькие крестики за пределами торговых путей и рассказал мне про оазис, располагающийся рядом. Несмотря на его заявление о том, что его люди расселились по всей пустыне, он знал только её восточную часть, но это все равно меня поразило.
– Эмель, – спросил он осторожно. – Что ты думаешь о моём доме?
– Он, кажется, похож на мой, только меньше, как ты и сказал. Мне нравится ваш оазис.
– Я имею в виду, смогла бы ты там жить?
В моей груди все затрепетало.
– Да.
Он улыбнулся.
– Потому что я думаю, что хотел бы взять тебя с собой.
– В гости?
– Нет, не в гости. Я приехал ко двору Соляного Короля, чтобы объединиться с ним. Я должен обеспечить бóльшую безопасность своей семье, своим людям, и нашей деревне. Я надеялся найти женщину, которая смогла бы жить с моими женами. Я не ожидал, что я… – он умолк, чтобы сделать вдох. – Это не совсем обычно, и я знаю, что должен сначала получить разрешение твоего отца, но я бы хотел забрать тебя к себе домой. В качестве моей жены.
Я уставилась на него, не веря тому, что услышала. Радость от одержанного триумфа начала нарастать в моей груди, и мои надежды устремились к свету. Нет, потом я поняла, что это был не свет, а обещание чего-то хорошего. Святилище или прохладная ложбина под тенью деревьев, заполненная водой.
– Мне бы очень этого хотелось.
Широкая улыбка растянулась на моём лице.
Он снова взял мою руку в свою и, посмотрев мне в глаза, сказал:
– Позволь мне отвести тебя домой к твоим сестрам. Поспи пока рядом с ними. Но на третью ночь я снова призову тебя. Только на этот раз, если твой отец разрешит, это будет уже навсегда.
Я не просто шла назад, я парила. И это было не из-за Бурака.
– Уже вернулась? – сонно прошептала Рахима.
– Има, уже почти утро. Ложись спать, – сказала я, просияв так, что мои щёки заболели.
Я тихо засунула руку под свой тюфяк и достала драгоценный бутылек с чернилами, веточку полого тростника и развернула кусочек пергамента, который также хранился здесь. В сумеречном свете утра я видела более чем достаточно. Я окунула тростинку в чернила и нарисовала три изогнутых линии вдоль восточного торгового пути. Рядом с деревом я написала изогнутую букву «А». Я пристально вгляделась в карту, пройдясь глазами по линиям торговых путей, которые вели к моему дому в центре. Я посмотрела на значки, указывающие на поселения других моих женихов, и на букву «И», которая была начерчена рукой более молодой девушки. Поселение моей матери.
Мой взгляд упал на края карты, и я нахмурилась, посмотрев на пустые места. Что же там было? Была ли пустыня бесконечной, как говорил Ашик? Его люди провели большую часть своей жизни на спине верблюдов. Может быть, я тоже могла отправиться с ними в путешествие?
Чернила высохли, я засунула все под тюфяк, включая маленький кожаный мешочек, наполненный солью. После чего подложила под голову скрученное одеяло.
Рима протянула ко мне руку во сне. Я обняла её, зная, что это был один из последних разов, когда я держала её. Поднеся её мягкую руку к своим губам и поцеловав костяшки её пальцев, я начала думать о том, как мне попрощаться со своими сёстрами, с Хадийей, с мамой. Слёзы обожгли мне глаза.
Но затем я представила, как моя рука сжимает руку Ашика, и как мы возвращаемся к нему домой. На этот раз из моих глаз потекли слёзы облегчения. Наконец-то пришло моё время.
Когда я проснулась, вокруг раздавалась болтовня сестёр и крики дворцовых петухов, поющих свою песню солнцу. Слуги отправляли детей на рынок и приветствовали друг друга на улицах. Раздавался звон металла о металл – ковали железо. Глиняный кувшин со сладким чаем из шалфея стоял рядом с моим тюфяком вместе с тарелкой, на которой лежала огромная лепешка. Я села и поставила еду и напиток на колени.
Увидев, что я встала, Рахима подошла ко мне.
– Рассказывай, – воодушевленно сказала она.
Я не хотела, чтобы они знали. Пока. Я сделала глоток чая, чтобы скрыть свою радость.
– Он был добр ко мне, – я жестом указала на еду и напиток. – Спасибо.
Рахима выжидательно уставилась на меня.
– Он не сделал мне больно. Я знаю, что ты спросишь об этом. Мы долго говорили. Он рассказал мне о своём доме, а я рассказала ему о своём.
– Другие жены?
– Две, – заговорщически добавила я. – Хотя по нему не скажешь.
Рахима хихикнула, и мне стало тепло от этого звука.
– Думаешь, он снова попросит тебя?
Её брови взмыли вверх. Гость мог использовать три ночи при дворе на своё усмотрение: провести их с одной и той же ахирой, пригласить другую ахиру или спать в одиночестве.
Я посмотрела на свои руки, вспомнив угрозу отца и обещание, данное Ашиком.
– Я не знаю…
– Он тебе понравился.
– Да.
Я откусила хлеб. Он показался мне хорошим человеком, и самое главное, он собирался стать моим освобождением из дворца.
– Тогда, мы можем надеяться.
В её возрасте я тоже была оптимистичной и видела только обещание блестящей любви.
Хотя Рахима и родилась через шесть лет после меня от другой матери, я очень её оберегала. Она мечтала стать женой и заставить нашего отца гордиться ей. Она проводила вечера за обсуждением вышивки и украшений на своём свадебном хиджабе, и то, как она собиралась танцевать для своего мужа в свою первую ночь в новом доме, и как она собиралась заботиться о нём. Её мечты очень отличались от моих, но они делали её счастливой. Я знала, что благодаря своей искренности и чистоте, она вскоре выйдет замуж, и я боялась, что не увижу мужчину, который выберет её.
– Как мама? – Тави села рядом со мной, сразу же взяв мои волосы в свои руки и расчесав их своими пальцами, пока они не сделались мягкими.
Сабра задержалась, наблюдая за нами, так как тоже хотела послушать про нашу мать.
– Она переживает за меня, за всех нас – я посмотрела на своих сестёр. – Конечно, она хочет, чтобы мы вышли замуж.
Сабра фыркнула.
– Сомневаюсь, что она хоть раз думала обо мне.
Тави и Сабра были моими родными сестрами. У нас также был родной брат, который стал солдатом и которого мы видели нечасто. Сабре не повезло – она унаследовала внешность и характер нашего отца. Гости редко выбирали её, а те, кто выбирал, не находили в ней то, что искали. Если бы она не получила приглашение от гостя до дня своего двадцатитрёхлетия, её выгнали бы вон. С каждым днём она становилась всё более резкой, сердитой и отчаявшейся, словно пустыня перед дождем. Тави была единственной, кто мог находиться с ней рядом.
– Не говори так, – сказала Тави, отпустив мои волосы и повернувшись к Сабре. – Мама хочет для тебя того же, что и для всех нас.
– Она уже потеряла веру в меня. Но не в Эмель, нет. Ведь это же красавица Эмель. Когда она в последний раз приходила навестить меня? – сказала Сабра, будто её слова что-то доказывали.
Я начала покусывать ногти. Этот разговор происходил каждый раз, когда мы заговаривали о маме – я была её любимицей, потому что я была самой красивой, и мама любила Тави, потому что она была самой юной и подающей надежды, но маму совсем не интересовала Сабра, о нет.
– А когда ты последний раз приходила навестить её? – спросила я, не в силах сдержаться. – Боги, Сабра, я постоянно хожу к ней. Она любит меня не больше тебя; я просто чаще с ней вижусь. Ты сидишь тут и ждёшь, когда твои невероятные ожидания оправдаются. Так не лучше ли просто пойти и сделать что-то вместо того, чтобы жаловаться.
– Почему бы нам не сходить к ней всем вместе? – сказала Тави радостным голосом. – Можем пойти сегодня в полдень после обеда. Что скажете?
Мы с Саброй молча уставились друг на друга. Мне меньше всего хотелось проводить остатки своего времени здесь с Саброй, но моя старшая сестра кивнула и сказала:
– Маме это понравится.
Мои плечи поникли. Если она согласилась, значит, у меня не было выбора.
– Хорошая идея, Тави.
Тави снова начала расчесывать мои волосы. И точно так же как её пальцы сейчас проходили через мои волосы, счастье пронизывало каждое её слово:
– Это будет здорово. Маме нравится, когда мы собираемся вместе.
Я опять начала покусывать пальцы. Рахима наклонилась и убрала мою руку от лица.
– Ну, рассказывай, – тихо потребовала Рахима. – Что на тебе было надето?
Я была рада смене темы, и начала свой рассказ. Лица моих сестёр, покрытые капельками пота, повернулись в мою сторону.
– О, вот это я люблю больше всего! – воскликнула одна из них, когда я поделилась деталями своего туалета, который выбрала для меня Хадийя.
– Изумруды делают тебя менее яркой, – сказала Сабра, сидя на другом конце шатра.
Она притворилась, что занята своим шитьём, но периодически поднимала на меня глаза, и в этот момент её губы бормотали что-то, что я не могла расслышать.
Тави вздохнула.
– Тогда я думаю, что Ашик точно сделает предложение, – объявила Рахима, хлопнув в ладоши.
– Посмотрим, – сказала я, всё ещё бросая сердитые взгляды на Сабру.
Я сделала большой глоток чая с шалфеем и попыталась снова почувствовать то воодушевление, что я испытывала некоторое время назад. Это не составило труда, так как я поняла, что уехав из дворца, я также уеду от Сабры. Хвала Эйкабу за то, что он подарил мне Ашика.
ГЛАВА 3
Звук полуденного горна разнесся по поселению. Некоторые из моих сестёр поднялись, чтобы отправиться в дворцовую раму, где они могли помолиться Эйкабу на обожженном солнцем песке. Чем дольше они прикасались ладонями и лбами к земле, тем скорее Бог услышал бы их молитвы.
– Как насчет того, чтобы помолиться, – громко сказала Тави в спины ахирам, покинувшим шатёр, – о нашей чертовой еде. Надеюсь та, что приносит нам еду, продолжит сплетничать и дальше. Ей не мешало бы узнать, что я умираю с голоду после того, как кое-кто, – она пристально уставилась в спину одной из девушек, – съел больше, чем ей полагалось сегодня утром.
– Надеюсь, Ашик пригласит тебя снова сегодня вечером, – сказала Рахима, плеснув себе на лицо коричневатой водой из чаши, которую давно уже пора было вылить, но мы собирались пользоваться ей до тех пор, пока воздух не иссушил бы её полностью. Тогда, вероятно, нам предоставили бы новую чащу свежей воды для умывания. Ахиры могли рассчитывать на подачку со стороны отца в виде роскошной ванной только перед встречей с гостем.
