Текст книги "Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)

– Меня звать Джонна! – приветливо улыбнулась трактирщица. – Если что-то нужно, спрашивайте, не стесняйтесь!

– Мне бы горло промочить! – сразу выпалил Ворстаг.

– И комнату на ночь, – добавила я, стрельнув глазами в сторону нетерпеливого наёмника. Два дня трезвости, кажется, были его личным рекордом.

– Для молодожёнов? – лукаво подмигнула хозяйка.

– Что?! Нет. Нет! Вы что подумали, что… – красноречие мое куда-то вдруг унеслось. Как представила, что придется спать вместе с нордом в одной кровати, аж мурашки по спине побежали.

– Да, мы – нет! – подтвердил Ворстаг, яростно кивнув. Звучало очень убедительно.

– С разными кроватями, пожалуйста!

– Понятно, – притворно вздохнула Джонна, не поверив нам на слово. – Поужинаете? Есть жареный козий окорок. Вчерашний.

Еда была очень кстати, я бы сейчас и чёрствого хлеба с удовольствием съела.

В «Вересках» кухарки не водилось, трактирщица всё делала сама, иногда её сменяла помощница. Поскольку обычно здесь было немноголюдно, что довольно мягко описывает запустение в этом месте, еды для посетителей много не требовалось. Я не стала предлагать свою помощь – слишком устала, чтобы ещё и варить что-то.

Комната для молодожёнов в Морфале очень легко трансформировалась в обычную двухместную путём разделения пары сдвинутых кроватей, поэтому первым делом заставила Ворстага заняться перестановкой мебели. После, выгнав его в зал, сменила платье и вышла к ужину.

За ужином я, уже привыкнув к хриплому пению орка, решила расспросить Джонну о ситуации в Морфале и где можно продать собранные в дороге ингредиенты.

– Какая тут может быть ситуация в болоте?! – горько усмехнулась женщина, наполняя наши кружки ароматным элем. – Хотя… Я, например, приехала сюда совсем недавно вместе с Фалионом. Он колдун, его ярл сюда вызвала. Шепчутся, что у неё бывают видения. Люди напуганы. Сами знаете, магам норды обычно не доверяют, и нам нелегко приходится. Брата постоянно обвиняют во всяких низких поступках, а если, сохрани Мара, у кого-нибудь сдохнет курица, то к нам сразу ломятся в дом с криками и угрозами.

– Серьёзно? – мне было сложно поверить в такую нелепицу. – А что за пепелище на вашей улице?

Взгляд карих глаз женщины померк от печальных воспоминаний.

– Буквально вчера дом сгорел, погибла целая семья. Такие славные были, отзывчивые, а их дочурка… – голос Джонны дрогнул. – Всего девять лет ей было. Отец семейства смог спастись и уже сегодня переехал жить к другой бабе! Пепелище ещё не остыло, а он уже в кровати с любовницей! Представляете?

– Отчего же не представляю? Прекрасно представляю! – доедая кусок окорока, отозвалась я, пристально глядя на Ворстага. Наёмник перехватил мой взгляд и оторвался от своей трапезы, облизнув жирные пальцы.

– Я знаю, о чём ты думаешь! Это совсем не то! И даже не сравнивай!

– Все мужики одинаковые… Все верно, – поддержала меня умудрённая жизнью Джонна.

– Оставьте при себе свою женскую солидарность! – вспылил Ворстаг, опустошив залпом свою кружку с элем. – Я бы подумал только о том, что этот гад сам поджёг свой дом!

– Все так и думают, – хозяйка добавила норду эля. – Только доказательств нет.

– Это не то же самое, что прийти в таверну, познакомиться с женщиной, а наутро узнать, что у неё есть муж, который ушёл на охоту! Разве я виноват, что девушка не может передо мной устоять и потерпеть несколько дней, пока супруг занят важным делом! Если бы я кольцо обручальное утром не заметил на тумбочке, то так бы и помер там!

– Спасибо мне? – кисло улыбнулась я.

– Да, если бы одна чокнутая алхимичка не начала ломиться в дверь, то я бы… – ухмыльнулся наёмник.

Я по-настоящему обиделась, и эль в крови заиграл.

– Знаешь, Ворстаг, тебе было лучше в Маркарте. Уж там-то у тебя со всякими чокнутыми алхимичками всё было на мази!

– Не кипятись ты, – остудил меня норд, приглушив голос. – Выпей ещё. Завтра надергаешь травы на болоте, и поедем в столицу её продавать.

– В столицу? – шёпотом удивилась я. – В Солитьюд?

– Ну, а куда ж ещё?! – он хлопнул меня по спине как товарища. Чуть дух не вышиб своей огромной ручищей. Я расплескала эль на стойку.

– Ты в своём уме?!

– Ты что не видишь, какая здесь ерунда творится?! Не стоит тут задерживаться! – чуть слышно прошептал мне Ворстаг, и я заволновалась. Может правду говорят, что у наёмников есть особое чутье, и они точно знают, где опасно находиться.

***

У нас было две бадьи с водой и одна комната на двоих. Моя вода сильно пахла болотом и имела зеленоватый оттенок, умываться такой было неприятно. Ворстаг невозмутимо окунул в бадью железный кинжал и принялся водить заточенным лезвием по заросшим щетиной щекам.

– Красоту наводишь? – презрительно хмыкнула я.

– Ага, – не отрываясь от дела, отозвался он. – И тебе советую. Может, мужика подцепишь хорошего.

– Да, это точно не про тебя, – парировала я, ничуть не оскорбившись. – И есть у меня мужик, ясно тебе?

– Воображаемый? Или он где-то в траве потерялся?

– Пошёл ты! – огрызнулась я. – Он живет в Бруме, его зовут Эстор…

Я осеклась, воспоминания накатили. Живет ли в Бруме Эстор, после того что с нами приключилось?

– Да и не в мужиках счастье, – добавила я, избавилась от сапог и помыла ноющие от усталости ноги.

– Как? – вскинулся Ворстаг. – А в чём же?!

Меня задели его насмешки, но я была не в настроении спорить, тем более что это бесполезно.

После окончания водных процедур вынесла бадью на улицу и с порога выплеснула воду в болото. На глаза попался сгоревший дом, выглядевший жутко в темноте. Тихий дождь накрапывал, стуча по деревянным мосткам. Я встряхнула головой, отогнала от себя тревогу и поспешила вернуться в тепло таверны.

Джонна дремала на локте за стойкой, Лурбук давно закончил свой концерт и ушёл спать. Мы остались вдвоём с Ворстагом. Наёмник столкнулся со мной в дверях комнаты. В руках он нёс бадью, подбородок его снова был гладко выбрит, а узор исчез со щеки.

Я прилегла на кровать и почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Лёгкий сквознячок пролетел по комнате, тихие шаги раздались поблизости.

– Ворстаг? – я села на кровати.

Наёмника не было, рядом заскрипели доски. Шаги стали громче, словно кто-то невидимый топтался возле моей кровати. От страха у меня зашевелились волосы на голове, я натянула на себя покрывало, сшитое из шкур. В зале таверны громко хлопнула дверь – от образовавшегося сквозняка дверь нашей комнаты приоткрылась и закрылась с громким стуком. Я не сдержала крика. Удаляющиеся прочь шаги, заставили меня вжаться в стену, а когда дверь вновь распахнулась, и на пороге я увидела Ворстага, то из моей груди вырвался стон облегчения.

– Эй, Джулия, ты чего какая бледная? – недоумённо вопросил он.

– Я… – рассказать ему про то, что мне мерещилось, будто кто-то ходит? Засмеёт ведь.

С грохотом ударилась о косяк внешняя дверь таверны, сквозняк вновь пронёсся по комнате, все горящие свечи разом потухли.

– Твою мать, – выдохнул наёмник.

Я сдавленно вскрикнула. Только тусклый очаг источал тёплый свет, едва проникающий в комнату. Всё смолкло на мгновение, застыло недвижимое, мрачное. Я всхлипнула носом – от страха очень хотелось расплакаться.

– Слышишь? – от голоса Ворстага у меня сердце упало.

Звук, который донёсся до моих ушей, поверг в неописуемый ужас. Я затряслась будто от холода, кожа покрылась мурашками – где-то плакала маленькая девочка. Так хнычет ребёнок, потерявший мать, протяжно подвывая, прерывисто дыша, словно проглатывает бессильные слёзы. В таверне или на улице, я понять не смогла, но этот плач отчётливо слышала не только я, но и наёмник, судя по его вытянувшемуся от страха лицу. Он метнулся к своей кровати, схватил топор и принялся озираться по сторонам.

– Ты думаешь зарубить призрака? – из-под покрывала пискнула я.

– Призрака? – Ворстаг храбрился, но голос его звучал не так уверенно, как он сам думал.

– Иди сюда. Срочно! – процедила я сквозь зубы. То ли плач, то ли свист ветра стал громче. Дождь разошёлся, забарабанил по деревянной крыше.

Не опуская оружия, наёмник двинулся боком к моей кровати. Тень в углу пришла в движение, я отчётливо увидела, как в ней рождаются очертания искаженной невысокой фигуры человека, окутанного белой светящейся дымкой.

– Подвинься! – Ворстаг прямо с топором полез под моё одеяло. Кровать для нас двоих была маловата и недвусмысленно заскрипела.

– Какой же ты толстый, – прошипела я, вжимаясь в стену.

– Тебя надо от призрака спасать или нет?! – возмутился он.

– Просто заткнись!

Ворстаг обнял меня, прикрывая собой, я грудью прижалась к нему, и страх действительно чуть отступил. Призрачная фигура в углу растаяла, дверь в нашу комнату медленно приоткрылась, тонко и протяжно скрипя. Тёплое свечение устремилось внутрь.

– О боги, – наёмник заметно напрягся.

– Эй, у вас тут всё в порядке? – голос Джонны вернул нас в реальность. Она со светильником в руке заглянула в нашу комнату.

– Мне показалось, я слышала крики… – хозяйка вдруг стыдливо отвела взгляд.

Перед ней предстали двое, сидящие на одной кровати в тесных объятиях. Я не сразу догадалась, как это выглядит со стороны, учитывая, что Джонна ничего не подозревала о призраке.

– Прошу прощения! – хозяйка удалилась, ухмыляясь, и довольно забормотала себе под нос. – А говорили, комната для молодожёнов не нужна…

Я не видела лица Ворстага, только слышала его тяжёлое дыхание и чувствовала, как от него разит элем.

– Ну, раз уж я здесь… – игриво начал норд, прижимаясь.

Я спихнула его с кровати, и наёмник полетел на пол, стягивая за собой моё покрывало.

========== Глава девятая. Кругом одни психи ==========

Ворстаг растолкал меня рано утром, взгляд у наёмника был безумный.

– Джулия, просыпайся! – прокричал он мне прямо в ухо.

Я, перепугавшись, отпихнула его в сторону руками, резко села и осмотрелась. Наёмник сидел около кровати, взъерошенный и не выспавшийся. Кажется, ему было в новинку просыпаться в такую рань.

– Ты чего, совсем свихнулся? – зевнула я, падая обратно на подушку. – Полночи из-за этого призрака не спали…

– Я не хочу здесь оставаться, – Ворстаг встал и стащил с меня покрывало. На своё счастье я так и спала в одежде.

– Ты же всегда встаешь спозаранку, сегодня-то в чём проблема? – он канючил как маленький ребенок.

– Проблема в призраке, из-за которого я долго не могла уснуть, – промурлыкала я, погружаясь обратно в объятия дремоты.

Ворстагу такой ответ не понравился, он наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– А траву кто будет продавать?

Сон как рукой сняло. Я распахнула глаза.

– Ты прав, – прокашлявшись, снова села на кровати и потянулась к сапогам.

– Я узнал у Джонны, в Морфале как раз есть алхимическая лавка с какой-то очень опытной специалисткой! – Ворстаг уже экипировался и был готов к путешествию.

Меня новость об опытной специалистке не обрадовала. Наверняка знает ценность каждого ингредиента, и много выручить за свои травяные сборы не получится.

Очаг в зале горел ярко, источая приятное тепло, из кухни летел нежный запах выпечки. Не хотелось идти голодной, но Ворстаг практически уволок меня из таверны и потащил за руку в сторону алхимической лавки на противоположной улице.

Вывеску, впрочем, я приметила сразу, несмотря на густой туман, укрывший местность полупрозрачной белой пеленой, в которой маячили фигуры горожан и стражников. Воздух вокруг был пропитан сыростью, а вчерашний дождь оставил на редких островках земли лужи и мокрую грязь, хлюпающую под ногами.

В алхимической лавке меня больше всего поразили пустые полки: ни разноцветных флаконов, ни банок с ингредиентами как у Ботелы или Аркадии – ничего. Слева в углу, склонившись над алхимическим столом, стояла высокая седовласая женщина в бордовом платье. Она что-то упорно смешивала в ступке и явно нервничала, приговаривая себе под нос:

– Оно же должно сочетаться?! В каких частях?! Нет, не может быть!

Услышав, как в лавку кто-то вошел, она даже не оторвалась от своего занятия, только резко бросила через плечо:

– Утро не доброе! Я занята и ничего не продаю!

– А так я и не покупатель! – обрадовано воскликнула я. – Может, вас заинтересуют мои ингредиенты?

Женщина медленно повернулась. Пестик перестал бешено колотить по ступке, алхимик устремила на меня серьёзный и заинтересованный взгляд. Она, как оказалось, совсем не старуха, на вид чуть старше сорока.

Я подошла к пустой стойке, выложила на неё горноцвет, клешни грязевого краба, мухоморы и, конечно, многострадальные ягоды можжевельника, которые проделали долгий путь почти через весь Скайрим.

– Все продаёшь? – женщина взяла подсохший мухомор, от шляпки которого отвалился небольшой кусочек, и понюхала его.

– Почти, – неуверенно замялась я.

– За всё плачу двойную цену!

Я побледнела, Ворстаг за спиной от удивления крякнул, когда алхимик достала из-за стойки десять набитых кожаных кошелей, содержащих в сумме пять сотен монет. Естественно, после такой невиданной щедрости, я снова не оставила ингредиентов для себя.

Теперь наёмник смотрел на мою деятельность несколько иначе, и в глазах его появились настоящее уважение и понимание того, что дёргать траву не такое уж бесполезное занятие. Он будто наяву увидел блеск грядущих перспектив.

– Нужно это отметить! – радостно выдал он, запрыгивая на крыльцо таверны. В его рюкзаке звякнуло золото.

Я внутренне была согласна с наёмником, только некстати вспомнила о призраке, увидев очертания сгоревшего дома в тумане.

– Я думаю, отметим в столице, – покосившись на развалины, предложила я.

– И то верно, – Ворстаг замер у порога, почесал затылок в раздумьях. – Я пойду, поищу повозку до Солитьюда, а ты возьми чего-нибудь пожрать в дорогу.

Пока я набирала сладкие рулеты и наполняла наши меха элем, Ворстаг со своей задачей справиться не смог. Мы встретились в таверне, чтобы перекусить перед дальней дорогой, наёмник выглядел подавленным и произнёс убитым голосом:

– Повозок нет.

– В смысле?

– В смысле уехали все! – раздражённо повторил он.

Некоторое время я молча осмысливала информацию, затем поинтересовалась:

– И что дальше?

– Есть у меня одна мыслишка, но не знаю, понравится ли она тебе, – норд хитро улыбнулся. – Если в общих чертах, то я знаю короткую дорогу в Солитьюд!

***

Пойма реки Хьял оказалась гнилой страшной топью, скрытой пеленой тумана. На островках твёрдой почвы росли, раскинув в стороны голые ветви, трухлявые кривые деревья, почерневшие от влаги. Заросшие мхом стволы навевали мысли о жуткой мёртвой роще, в которой бродят призраки пострашнее того, что мы видели в «Вересках». Я, ведомая Ворстагом, осторожно шла по шаткой трясине, то и дело увязая по щиколотку в хлюпающей зеленовато-бурой жиже. Наёмник нашёл где-то длинную палку и, прежде чем сделать шаг, проверял ею можно ли ступить на ненадежную мшистую поверхность.

Я куталась в медвежью шкуру и с трудом переставляла ноги, боясь провалиться. Впрочем, был в этом походе и положительный момент: обилие корней Нирна и ядовитых колокольчиков – красивых ярко-фиолетовых цветов. Их здесь было столько, что я готова была вытерпеть неудобства, связанные с попаданием болотной воды внутрь сапог. Вскоре норду надоело, что я отвлекаюсь на растения, схожу с надежной тропы и пытаюсь параллельно поймать пролетающую мимо стрекозу.

– Так мы дотемна не дойдём, – сказал Ворстаг, нарушив молчание. – Нельзя ли на время забыть о траве? Мы и так неплохо заработали!

– Тут лишайник какой-то странный растёт, – изрекла я с умным видом, наклоняясь к трубчатым коричневым отросткам, чтобы получше их рассмотреть. Наёмник с досадой сплюнул, и мох под ним зашевелился. Я закричала, что было голоса, когда внезапно оживший грязный камень протянул клешни к ногам Ворстага. Мой оглушительный визг разносился над топью, пока краб не получил несколько раз топором по панцирю и не издох.

– Он… мёртв? – унимая дрожь, спросила я.

– Ага, – рассмеялся норд. – Видела бы ты себя со стороны! Спасите, помогите, грязекраб! – передразнил он меня писклявым голоском.

– Он просто неожиданно появился, – моя попытка оправдаться выглядела весьма неубедительно даже в моих глазах.

– Думаю, он тут не один, – нагнетая и без того безрадостную атмосферу, высказал Ворстаг. – Готовься вопить, может, твой визг отпугнёт их?

– Пошли уже, – теряя спокойствие, проворчала я и сделала шаг вперёд.

– Стой! – предостерёг меня Ворстаг, прикрывая собой. – Впереди что-то движется…

– Движется?

Выглянув из-за его плеча, заметила, как стелется, извиваясь всем телом у самой земли, нечто черное и блестящее. Тварь появилась из тумана – омерзительная, размером с козу, уховертка с огромными жвалами, источающими яд, шевелящая длинными усиками на вытянутой голове, закованная в хитин, точно в эбонитовую броню. Я даже заорать не смогла, испытав более глубокое чувство, нежели обычный страх.

– Я, кажется, знаю, что это, – пробормотал Ворстаг, сжимая в кулаке рукоять топора. Мышцы на его руке напряглись так, что стали видны вздувшиеся вены.

Уховертка целенаправленно двигалась к нам. От ужаса темнело в глазах, но все же я вскинула вверх левую руку, призывая защиту. Заклинание удалось. Это чувство, окружающее незримым коконом спокойствия и уверенности в своих силах, невозможно было ни с чем перепутать.

Ворстаг занял боевую позицию, выставив топор и палку вперёд. Я вцепилась в железный кинжал, которым до этого срезала лишайник, смутно представляя, как помочь наёмнику в битве с этой тварью.

Уховертка подняла половину туловища, зашевелила смертоносными жвалами и брызнула ядом. Струя грязно-зелёной желчи пролетела мимо, обдав нас нестерпимой резкой вонью. У меня от одного только её вида тряслись руки. Ворстаг сначала ткнул в пасть уховертки палкой, а потом несколько раз ударил её топором по голове. Насекомое с легкостью перегрызло палку, а стальной топор соскальзывал с панциря, словно с камня. Тварь перешла в наступление, изогнулась, зашипела и вцепилась в руку Ворстага, прокусив кожаный наруч. Норд заорал от боли и как заведённый принялся бить топором по голове чудища.

«Слишком прочный панцирь…» – подумалось мне. – «Как настоящая броня!»

– Бей по животу! – закричала я, сбрасывая оковы отупляющего страха, пригнулась и нанесла несколько коротких ударов кинжалом в открывшееся брюхо твари. Кинжал пропитался ядом, и по лезвию поползли тёмные пятна, разъедая железо, точно кислота. Я в ужасе отбросила оружие в сторону, пока отравленные соки не попали на мои пальцы. Наёмник, увидев, что я сделала, понял, что после моей атаки хватка уховертки ослабла, вопреки смертельной опасности навалился на неё, прижал к земле и словно обезумевший изрубил топором.

Шипя и брызгая во все стороны ядовитой слюной, подыхающее насекомое дёргало лапками, корчась в предсмертной агонии, и, наконец, замерло, свернувшись в кольцо. Я стояла и дрожала всем телом, Ворстаг уронил оружие на землю и упал, как подкошенный.

– Паскудная тварь… – простонал он, держась за руку. – Теперь мне конец… Корус, чтоб его… Их яд смертелен, если вовремя не принять противоядие или не исцелиться…

Глядя на зеленеющее лицо Ворстага, я резко пришла в себя, скинула с плеч рюкзак и рука моя нырнула на самое дно, где было припрятано исцеляющее зелье. Один из трёх флаконов, что берегла с самого побега из Хелгена.

– Пей! – я откупорила пробку и влила зелье наёмнику в рот. Его затуманенный взгляд чуть прояснился, но этого было недостаточно, чтобы поставить его на ноги.

Я сняла с руки наёмника изодранный в клочья наруч, возложила ладони на жуткую рваную рану, и яркий золотистый свет, сорвавшийся с моих ладоней, едва не ослепил нас. Рана затягивалась на глазах: густой яд, испарялся, уходя прочь. Я продолжала исцелять Ворстага до тех пор, пока на месте укуса не остался лишь красноватый шрам на коже. Последствия перерасхода магии не заставили себя ждать – пустота и апатия захватили разум, и я обессиленная упала наземь лицом вниз. Ковер из влажного мха почудился таким мягким и приятным, что тотчас же захотелось на нем уснуть.

Наёмник не сразу понял, что произошло. Он рывком перевернул меня на спину.

– Что это было? Ты в порядке?! – заволновался Ворстаг, с удивлением ощупывая исцеленную руку.

– У меня перерасход… – залепетала я. Лицо онемело, язык не слушался, перед глазами поплыло серое небо и обеспокоенное лицо наёмника.

– Это ненадолго. Магия…

Не знаю, каким образом, но Вортстаг меня понял.

В любовных романах часто бывает так, что сильный и могучий воин несёт на руках свою возлюбленную, когда они преодолевают опасности, в этот миг даже самое страшное и мрачное место кажется им солнечным тёплым краем. Я читала мало любовных романов – это довольно однообразное и скучное чтиво, а Ворстаг о подобном литературном жанре и вовсе никогда не слышал. Поэтому он понес меня на закорках, как огромный рюкзак с болтающейся сзади медвежьей шкурой. Я держалась за его шею, пыталась уклониться от вездесущих ветвей и что-то невнятно бормотала, пока он выбирал наиболее устойчивый путь сквозь трясину.

– Спасибо за моё исцеление, кстати, – выдал Ворстаг. – Надеюсь, ты не обижаешься на то, что я вчера вечером тебе предложил.

Я молчала, пытаясь вспомнить, что вчера было. Перерасход магии дурно отражается на умственных способностях, поэтому нужно следить, как и сколько чар творишь, иначе на некоторое время можно сделаться совершенно беспомощной.

– Ты мне нравишься, Джулия, – признался наёмник, прокладывая тропу вперед. – Но не как женщина. В смысле… Пойми меня правильно. Ты не страшная, не толстая, просто не в моем вкусе!

Я вслушивалась неясные слова норда, а моя самооценка планомерно летела под откос.

– Дело в том, – продолжал он. – Что ты очень напоминаешь мне мою младшую сестру. Она такая же чудная была…

– Была? – наконец отозвалась я.

– Была, – тяжело вздохнул Ворстаг. – Но не стоит об этом. Тебе лучше?

– Да, немного.

Со спины наёмника всматривалась в туман, пытаясь разглядеть любую опасность, чтобы принести хоть какую-нибудь маломальскую пользу. Сверху топь выглядела куда опаснее, чем когда я самостоятельно шла следом за Ворстагом.

– Не ходи туда, там, кажется, что-то булькает! – предупредила, указав вперед.

– Если ты уже способна давать советы, то значит, и идти можешь сама!

– Нет. Вовсе нет, мне просто показалось.

Ворстаг прорычал пару крепких словечек и пошёл туда, куда я указывала. Там действительно оказалось безопасно.

– А откуда ты знаешь, что здесь можно пройти до Солитьюда? – задала я волнующий меня вопрос.

– Да так, несколько лет назад бывал в этих краях, – уклончиво ответил наёмник, но я сразу поняла причину.

– Девушка?

– Да, её звали… Проклятье, как же её звали-то?! – Ворстаг почесал голову, но вспомнить имя бывшей пассии это не помогло. – Она вроде переехала уже. Мне тогда пришлось сбегать от её отца. Крепкий был мужик – гнал меня от конюшни почти до самого Морфала. Я еле оторвался.

Когда нанимала Ворстага, и в мыслях не было, что он ни одной юбки не пропускает. Конечно, теперь это утверждение не было абсолютным – до моей юбки ему, как оказалось, никакого дела нет. С одной стороны, это не могло не радовать, поскольку наши отношения, прежде всего, деловые, а с другой стороны, моё самолюбие, пострадавшее от болезненного падения, требовало реванша.

Вскоре мы ступили на твёрдую почву, топь осталась позади, а к нам из тумана выплыл, загораживая небо, огромный каменный корабль, несущий на своих бортах целый город с особняками и замками. Он высился впереди – величественный и пугающий одновременно, неприступный и властный. Я запрокинула голову, чтобы разглядеть очертания зданий, и от этого шея заболела. На отвесных высоких стенах порывистый морской ветер трепал красные знамёна с изображенными на них волчьими головами. Если кто-то и попытался бы захватить этот город, то ему пришлось бы лететь сюда верхом на драконе.

– Это он? – спросила я, указывая пальцем наверх.

– Он, – прохрипел Ворстаг, скинув меня с плеч на землю. – Привал!

Я, потерев ушибленное мягкое место, вытащила из рюкзака рулеты и меха с элем. Наёмник наломал ветвей и развел костёр.

Казалось, что до стен Солитьюда рукой подать, но после привала мы шли ещё не один час, чтобы только достичь брода, через который наёмнику вновь пришлось меня переносить. По реке мы пришли к лесопилке, приютившейся на берегу. Колесо её неустанно вращалось, тихонько поскрипывая. Уже стемнело, когда мы достигли ферм и конюшни по дороге, ведущей к скале-арке. Свет теперь нам давали теперь только звезды и патрульные с факелами.

Я после такого похода мои ноги гудели и болели, в сапогах противно чавкала вода, одежда перепачкалась грязью и болотной тиной, кое-где налипли ниточки водорослей и мха, а мокрые волосы оказались усыпаны мелкой чёрной пыльцой.

Стражники были не рады видеть у ворот города таких красивых и приятно пахнущих путников.

– Стойте! – прогремел голос постового. – Вы кто такие? Нищих приказано не впускать. Распоряжение ярла Элисиф!

– Мы не нищие, – вежливо возразила я. – Меня зовут Джулия Октавия, я травница. Мы со спутником собирали алхимические ингредиенты на болотах.

Для пущей убедительности я продемонстрировала ему корни Нирна, колокольчики, лишайник и помахала перед шлемом дохлой стрекозой. Стражник отшатнулся.

– А мне вот никогда алхимия не давалась, – произнёс он. – Хорошо, проходите. Только без глупостей.

Нас пропустили через железные ворота. Я впервые увидела такой высоченный город. До этого Вайтран и Маркарт казались мне большими, но столица Скайрима с широкими, освещёнными фонарями улицами, площадями и рядами магазинов, замками и лестницами просто вскружила мне голову. Здесь, несмотря на поздний час, было довольно многолюдно, у таверны по левой стороне улицы толпились и горланили песни несколько немолодых мужчин. Стражник неподалеку посматривал на них, но никаких действий не предпринимал.

На вывеске таверны была нарисована крыса, а надпись, соответствуя изображению, приглашала посетить «Смеющуюся крысу».

Все таверны, которые я видела ранее, были просто скромными тихими местечками по сравнению со столичным постоялым двором. Помимо барда, пьяниц, наёмников и просто посетителей в «Смеющейся крысе» изрядно шумела компания бравых и нетрезвых ребят, устроивших состязания по борьбе на руках. На них уже начали делать ставки. Каждый поддерживал полюбившегося воина и громко вопил, если он побеждал. Ворстаг, увидев шанс подзаработать и показать себя во всей красе, пошёл к толпе, а мне пришлось поговорить с хозяином таверны насчёт комнаты.

Разговор мне не понравился. В связи с наплывом посетителей осталась всего одна свободная комната, дорогая и с двуспальной кроватью. Пришлось отвалить кругленькую сумму в пятьдесят золотых за чистую постель и горячую ванну, которую служанки немедля побежали подготавливать.

Я оттащила Ворстага за ремешок брони точно собачку на поводке и, вопреки его слабым попыткам сопротивляться, повела на второй этаж.

Перед нами предстала просторная комната с широкой кроватью, у изголовья которой романтично трепетало пламя свечей.

– Ух, ты! Это все мне? – притворно восхитился Ворстаг. – Хочешь затащить меня в койку, Джулия Октавия?

– Не обольщайся. Это всё, что у них осталось, – моя кислая мина быстро отбила у него все желание продолжать шутить. – Так что будь добр, найди, где сегодня переночевать!

– Намек понят, приступаю к действиям! Приятного отдыха! – он довольно шустро скрылся в зале, оставив меня приводить себя в порядок, пересчитывать добытые растения, разложив их на широкой кровати. Однако наиболее приятной стала возможность отмыть себя от болотных ароматов в большой круглой бадье с тёплой водой.

Ночью Ворстаг, вопреки моим увещеваниям, вернулся в комнату. Я не ждала его визита и притворилась спящей, тем более что одежда моя была выстирана и развешана по комнате. Вся.

Я приоткрыла один глаз и принялась наблюдать за ним. Наёмник принёс горящую свечу и поставил на тумбочку, пошатался по комнате и без интереса взглянул на моё исподнее, висящее на спинке кровати. Даже в тусклом свете на лице Ворстага виднелся свежий отпечаток пощёчины и темный синяк под глазом. Он устало вздохнул, скинул броню и рухнул на кровать, мгновенно захрапев. Я в тот момент пережила критическое падение своей самооценки с оставшейся после сегодняшнего похода единицы до нуля.

***

Прежде чем уснуть, вспоминала своё детство в Бруме. Тогда мне было всего тринадцать, и я работала на кухне вместе с мамой. Обычно в этом возрасте девочки начинают интересоваться противоположным полом. Один мальчишка норд, который мне нравился, сказал прямо, что моя мать шлюха. Я, вопреки своей симпатии, стукнула его по голове черпаком. Тогда он и меня обозвал шлюхой, что было вдвойне обидно.

Единственным, кто мог мне объяснить, что происходит, был мой дед. Я пришла в госпиталь, где он вместе с Валерианом, тогда еще совсем молодым мужчиной, создавал целебные снадобья.

Спросив у них, что значит быть шлюхой, я получила изумлённые взгляды. Валериан, смутившись, отвел глаза в сторону, а дед никогда не лез за словом в карман, посему разразился целой бурей проклятий, адресованных местной шпане и тупости обывателей, а под конец досталось и моей матери. На меня он никогда всерьез не ругался, но в тот раз как-то особенно разозлился, и всё в красках объяснил, да так, что мне захотелось всю жизнь провести одной.

Мама моя встречалась с одним солдатом. Она рано овдовела и была еще видной женщиной, но он уже был женат. За спиной про Луцию Октавию ходили разные нелицеприятные слухи, а дед ворчал, что она тем самым предаёт память о его сыне.

Не хотелось, чтобы меня оскорбляли и ненавидели, но, поработав на кухне еще пару лет, поняла, что среди этих косо посматривающих женщин я совершенно чужая. Если матери было наплевать на сплетни, то мне, юной девушке, приходилось морально тяжело. К счастью, у меня был дедушка, уважаемый в городе человек, травник и целитель, и я, сбежав с кухни, стала его помощницей в госпитале.

Тогда случился первый скандал. Скандал, который сотряс всю Бруму. Слухи обо мне потом долго ползли по всему городу.

Мать, как обычно, ворвалась в таверну с черпаком наперевес. Только теперь я сама сидела и пила эль вместе с дедом. Это был первый раз, когда я попробовала хмельное, щёки мои порозовели, я улыбалась и косела. Валдий следил, чтобы я не особенно налегала на душистый пенный напиток.

Луция Октавия заголосила на весь зал, попыталась схватить меня за руку, на что я ответила, что не хочу всю жизнь сидеть на кухне и слыть шлюхой. И это был первый раз, когда мать в слезах убежала из таверны одна. Дед загордился, сказал, что я – дочь своего отца, а мне стало так противно, что захотелось выпить ещё одну кружку эля. Тогда я дала себе обещание, что всю жизнь проведу в одиночестве, чтобы не повторить маминой судьбы, о чём сразу рассказала деду. Он всегда меня поддерживал и говорил, что каждый должен сам выбирать путь, по которому будет следовать.