Текст книги "Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 43 страниц)

– Он бессмертен? – вытаращилась на побоище.

– Он – даэдра! – высказал жрец с нотками уважения и презрения в голосе одновременно.

– Всё равно надо помочь ему, иначе… – я дернулась вперед, но крепкая рука данмера не позволила мне стремглав выскочить к святилищу.

– Осторожнее, – мрачно произнёс он, – и не забудь про защитные чары! – после чего хватка на моем плече разжалась и, призвав огненную магию в левую ладонь, Эрандур вышел из укрытия первым, направившись к вампирам, чтобы обратить их прах.

Второго вампира Барбас не догрыз. Тварь теперь лежала подле статуи и хрипела, пытаясь восстановить разодранные клыками связки. Остальные, отвлечённые на пса, атаки извне не ожидали и огненные стрелы жреца, метко подпалившего двоих, пришлись весьма кстати.

Я прочла заклинание Дубовой Плоти, стиснула в ладони рукоять Сияния Рассвета, но убивать больше не хотелось, даже вампиров, которые не умеют четко формулировать желания. Да и зачем вообще нужно бессмертие? Что с ним делать бессчетное множество лет?

Выйдя из укрытия, сразу ощутила вездесущий запах крови, очень дополняющий сумбурный хаос битвы, развернувшейся перед Клавикусом Вайлом. Единственное, что я могла сейчас сделать без вреда для себя, это добить лежачего, поэтому поспешила к нему и вонзила клинок в грудь хрипящему вампиру. Кровавая магия высасывания жизни меня коснуться не успела, посему как в следующий миг от обращающегося в прах тела вокруг устремилось, заполняя святилище, пламя, на подобие того, которое призывала, пользуясь свитком. Оставшийся в живых, охваченный этим огнем, перестал сопротивляться и, применив невидимость, скрылся в тенях.

Барбаса это, конечно, не остановило. Он помчался вперёд, едва не сбив меня с ног, прыгнул в мнимую пустоту и повис в воздухе, намертво вцепившись в вампира. Эрандур, сориентировавшись, полосанул клинком, очертив дугу перед собой, и невидимость рассеялась. Внутренние органы твари, источая пар, вывалились на снег, после чего нежить рассыпалась прахом. Довольный Барбас резко погрёб задними лапами, словно в попытке закопать останки. Окровавленный пес и зал святилища создавали яркую видимость жестокого жертвоприношения в честь владыки желаний, хотя я сомневалась, что тому нужны именно такие подношения. Это больше подошло бы Мерунесу Дагону.

– Ну что ж… Мы у цели, – Барбас уселся перед статуей, облизнулся и наклонил голову набок. – Думаю, теперь можно обратиться к Клавикусу!

– Каким образом? Просто словами? – стряхнув вампирскую кровь с лезвия, спрятала меч в ножны, отмечая, что с каждый разом это у меня получается все ловчее.

В ответ пёс кивнул, и, пожав плечами, я решилась заговорить, громко прокашлявшись.

– Кхм, лорд Вайл? Мы привели вашу собаку.

Зал заполнил оглушительный хохот, но это был вовсе не властный громогласный смех того же Дагона. В нём чувствовались нотки коварства.

«Какую ещё собаку?» – вопросил Клавикус Вайл, и я растерялась.

– Ну… вот эту, – ткнула пальцем в сторону Барбаса, который стоял перед хозяином и вилял хвостом.

«Это не моя!» – ответил лорд желаний, снова засмеялся и резко умолк.

– Барбас утверждает обратное, – на всякий случай от статуи отступила подальше.

«Погоди… – пауза, а после громко. – А! Точно! Теперь я вижу. Да, действительно. Но мне больше не нужна собака! Хотите забрать его себе?»

Запахло сделкой, и я сходу выпалила:

– Нет! Мы пришли сюда, чтобы вернуть вам пса и… – замялась, а сила Клавикуса Вайла сразу окружила меня мягкими, но настойчивыми сомнениями, вкручиваясь в голову назойливыми мыслями.

«Чего на самом деле ты хочешь?»

Попыталась прогнать эти мысли. Лорд даэдра, хоть и ослабел, выгнав Барбаса, но отнюдь не растерял деловой хватки.

«Вы убили всех моих последователей, которые молили меня избавить их от вампиризма! Так что, твоими руками я исполнил их желание… Что ж, проси чего хочешь!»

– Посох Магнуса! – выкрикнула я, услышав за спиной предостерегающий голос жреца.

– Джулия, нет!..

«Джулия, да! – возликовал Клавикус Вайл и подло захихикал. – У тебя столько желаний! О власти, силе, любви… Ты просто утопаешь в них! Я могу дать тебе это! Но всё имеет свою цену, конечно… Хочешь Посох Магнуса за убийство вампиров? Хочешь вернуть мне пса? Интересно и не лишено фантазии. Сделка состоится, но!.. Барбас, дорогуша, ты же тоже хочешь вернуться ко мне?»

– Конечно, о чём речь! – воскликнул пёс, истово замахав хвостом.

«Тогда помоги Джулии достать Посох Магнуса!» – лорд даэдра смеялся над собственными условиями сделки, словно это была просто шутка. Я взволнованно переглянулась с Барбасом, потом со жрецом, который, судя по виду, сняв шлем, возносил беззвучные молитвы Маре.

«Это ещё не всё! – раззадорившись, продолжал Клавикус Вайл. – Я приму пса обратно, но с условием! Мне тоже нужен артефакт! Посох это не в моём стиле, а, скажем, топор… Очень хороший топор! Подошёл бы! Топор Скорби, например. Барбас знает, о чём речь… Вот так всё просто. А до тех пор, пока условия сделки не будут выполнены, ты можешь вычесывать этой шавке блох и страдать от его занудных нравоучений!»

Отсмеявшись, лорд желаний смолк, погрузив святилище в поразительную гулкую тишину. Поглядев на поникшего Барбаса, опустившего уши, мрачно высказала свое мнение:

– И вовсе это не смешно…

========== Глава сорок девятая. Пёс Барбас и необычный кросс ==========

Вернувшись в Фолкрит двадцать третьего числа, я проклинала всех и вся за это ужасное путешествие. Хотела Посох Магнуса, а получила собаку, которая всю дорогу не затыкает свою пасть и задает столь неудобные вопросы, что сразу и не находишь, что ответить. Барбас то интересовался возможностью посмотреть, как у меня обычно происходит переоценка принципов, что бы это не значило, то приставал к Эрандуру с допросом – а если Мара любит всех, то получается и пса-даэдра тоже?

От злости и раздражения перестал чувствоваться мороз, солнечный свет, отраженный от сугробов, нервировал, и шли мы действительно очень быстро, но до города не добрались. На подходах жрец свернул по тропке в лесную чащобу, и мне не составило большого труда узнать собственный участок земли, где раскинулся охотничий лагерь, обустроенный Райей.

– Это ваша земля? – Барбас раскрыл пасть и выпустил клубы пара.

– Помолчи, мы тут не одни, – шикнула я на пса, следуя за Эрандуром и опираясь на Ваббаджек.

Внимание притянула не разделанная, но уже освежёванная туша оленя, подвешенного за ноги к деревянной жерди, и наёмница у костра, занятая очисткой шкуры от остатков жира и мяса на растяжке. Услышав наше приближение, закутавшаяся в меховой плащ редгардка оторвалась от дела и подняла руку, словно была готова сию же секунду метнуть кинжал в незваных гостей. К счастью, она быстро поняла, кто идёт, и опустила оружие.

– О! Колдуны! Доброго дня! Решили проведать старую подругу? – улыбнулась она белыми, как снег, зубами, резко контрастирующими с тёмной кожей.

– Гляжу, ты тут обживаешься… – с интересом оглядывая невысокий меховой шатёр и костёр, над которым варилось мясо в чугунном котелке, заметила я. – А где Луэллин?

– Стал бы нежный бард в сугробе жопу морозить? – злобно хохотнула редгардка. – Уехал сразу после того, как мы отправились в затонувший форт. Сказал, что вернётся в Солитьюд, в свою Коллегию.

– А как же земля? – жрец обошёл костер и устроился на пне, возле огня. Барбас пробежал за ним и сел рядом, повиливая хвостом, словно пытался привлечь внимание Райи.

– А что земля? Земля под снегом! Сугробы по колено, много ли тут сделаешь? Весны надо дождаться, а снег ещё месяца три лежать будет, точно вам говорю!

Я прошла по тропе и, не найдя места, где сесть, встала поближе к огню и протянула руки к теплу, чувствуя, как вкусно пахнет из котелка.

– Для чего ждать весны? – поинтересовалась я, наблюдая, как наёмница крутит в руке кинжал и весело глядит на собаку и жреца.

– Ясно для чего! Для раздела земли! Вам тут, наверное, некромантский алтарь нужен, а мне нет…

– Мы не некроманты, – твёрдо проговорил Эрандур, складывая вещи возле пня.

– Ну да, я помню, – подмигнула ему Райя, подойдя ближе к огню. – Кстати, славный пес. Не продаёте? Мне бы пригодился, чтобы выслеживать кроликов и сторожить землю от волков.

– Не продаётся, – вздохнула я, а данмер вдруг встал, уступая мне место. Этот благодетельный жест приняла сразу, сбросила свою поклажу и устроилась, потирая руками плечи.

– Где нашли такого? – редгардке Барбас покоя не давал, а он лишь сидел справа от меня и иногда вертел головой, прислушиваясь к вкрадчивому шепоту ветра и частым зловещим шорохам леса.

– На кладбище, – ляпнула, не подумав, и Райя отшатнулась:

– Надо же, а выглядит как живой…

– Нет, ты не так… – заметив, что она теперь не хочет допрашивать нас о собаке, решила не пускаться в объяснения и махнула рукой. – А, ладно.

Жрец, скрестив руки на груди, обвёл всех взглядом и укоризненно покачал головой.

– Стоит ли делить целое, когда мы все можем прекрасно разместиться в одном большом общем доме? – поинтересовался он.

– Как у ярла? – просияла редгардка.

– Почему бы и нет? – пожал плечами данмер.

– Ты хоть знаешь, сколько это стоит? – я в возмущении встала с пня, который немедленно занял Барбас. – Это влетит нам в целое состояние, которого у нас, кстати, нет!

– Так нас же четверо, – подметил жрец.

– У меня денег тоже нет, – посетовала на бедность Райя, уперев руки в бока. – Я шкуры продаю и мясо. Если охота была удачная, то хватает только на поесть и выпить. А служба Сиддгейру мне и ломаного септима не принесла! Ты думаешь, Луэллин со своими песенками и смазливой рожей золото лопатой гребёт? Вряд ли… Большой общий дом это хорошая мечта, но невыполнимая.

– А если мы это состояние найдём в какой-нибудь, скажем, древней гробнице? – Эрандур хитро прищурился, а я чуть не задохнулась от негодования. Издалека начал, хитрец!

– Тебе и факел в руки! – резко бросила Райя. – Исследуй гробницы, ищи сокровища, только без меня. Лучше туша оленя на вертеле, чем я! Про дракона-то слыхали?

– Слыхали, – недовольно скривилась я, отводя взгляд к пятнам крови, украсившим снег, под освежёванным оленем.

– А ты всё же поразмысли над моими словами, – губы данмера тронула слабая улыбка.

– Не раньше весны, – поставила точку в разговоре наёмница, возвращаясь к растяжке.

Я забрала рюкзак и с трудом закинула его на спину. То ли тяжелее стал, то ли просто показалось.

– До Ривервуда? – поинтересовался жрец.

– Но Фолкрит… – обречённо указала пальцем предположительно в сторону города.

– Через Вайтран до Морфала ближе, а после полудня повозку всё равно уже не найти.

– Ладно, – соглашаясь, протянула я, делая круг по местам былой славы. – Барбас, пошли!

Пёс спрыгнул с пенька и, заливаясь радостным лаем, помчался по склону вниз.

– Откуда он знает, в какой стороне Ривервуд? – насторожилась Райя.

***

В темноте ривервудские стены, подсвечиваемые лишь отблесками факела бродящего стражника, выглядели чересчур мрачно. Даже этот факел, мерно движущийся вдоль стены туда и обратно, казался предупреждающим об опасности сигналом. Не знаю, чего мне в тот момент больше хотелось – упасть или бежать поскорее, но спина и ноги практически отваливались за те дни пешего шествия, которое мы себе устроили.

Помнится, когда-то мне повозки не нравились, сидения, видите ли, жёсткие. Сейчас я готова была отдать хоть две сотни септимов лишь бы только сесть и не шевелиться.

Барбас, подбежав к воротам, оглушительно залаял на стража, привлекая внимание. Радовало, что он придерживался собачьего образа и не приветствовал всех налево и направо пожеланиями доброго вечера.

Стражник наклонился и, глянув вниз, подсветил факелом. Я как можно громче, пытаясь перекричать Барбаса, представила себя и жреца.

– Это ваша собака? – раздражённо спросил дежурный.

– Наша, – пришлось демонстративно положить псу-даэдра руку на загривок и потрепать. Тот, к моему удивлению, мгновенно успокоился, уставившись на меня преданными глазами и завиляв хвостом.

– Тупая псина, – процедил сквозь зубы стражник, а после подал сигнал кому-то внизу, и ворота медленно разъехались, впуская нас в деревню. Досмотр, похоже, усилили, и дело было не только в драконах.

Кузница уже не работала, и у дома Алвора было подозрительно тихо. Надеясь не встретить его в очередной раз на пороге «Спящего великана», прошмыгнула до таверны тихо и стремительно, как мышь. Эрандур медленно вошёл в зал следом за мной, неторопливо прикрыл дверь, пока я выискивала кузнеца глазами. Не нашла. Зато ко мне сходу решительно направился Фендал, смотрящий весьма озлобленно, если не сказать угрожающе.

– Ты! – рыкнул он, резко хватая меня за капюшон плаща. – Это всё из-за тебя!

– Что? Как? О чём ты?.. – вырываясь, попыталась отступить назад, но босмер вцепился так, что Барбасу пришлось зарычать, а Эрандуру вмешаться. Конечно, я догадывалась, о чём он говорит, но вот жрец…

– Немедленно объяснись! – данмер быстро оказался передо мной и попытался загородить от праведного гнева обманутого эльфа. Тот хватки не разжимал, и чувствовалось, что с большим удовольствием так же вцепился бы мне в горло.

– Эй, а ну не драться! – приказной вопль Дельфины пронёсся по залу, и Фендал отшатнулся, сжимая кулаки.

– Лживая сука! – тыча мне в лицо пальцем, прокричал босмер, вызвав огромное удивление Эрандура. – Она меня подставила перед Камиллой! Выставила полным идиотом! Я в жизни не писал никаких писем ей, тем более оскорбительных! Только разве теперь докажешь? Она уверена, что я солгал, а не этот жалкий рифмоплёт, возомнивший себя первым деревенским красавцем!

Судя по тому, как Фендал выкрикивал эти слова перед жрецом, он эту речь неоднократно репетировал возле зеркала.

– Извините, – я картинно развела руки в стороны и поправила плащ.

– Расскажи Камилле, что Свен дал тебе записку! – потребовал эльф, прожигая меня глазами.

Эрандур стоял между нами, как между двух огней, переводя хмурые взгляды то на меня, то на Фендала.

– Он просил передать, но сказал, что это от тебя! – продолжила отпираться, хоть особого смысла в этом не было, как и участвовать в отношениях троих человек. Трое для отношений, как по мне, уже многовато, а четвертой лишней становиться не хотелось, пусть и в роли примирителя.

– Не верю ни единому твоему слову!

– Да если бы она тебя действительно любила, то сама узнала бы, что значит подобная записка! – не выдержав давления, завопила, чувствуя, как от злости и стыда запылали щёки.

С лица Фендала схлынула кровь, нижняя губа слегка затряслась. Казалось, будто он хочет что-то ещё сказать, но не находит нужных слов.

– Да провались ты в Обливион! – выговорил он напоследок, направляясь к выходу.

– Сам проваливай, – насупилась я, следуя к стойке. Дверь таверны за спиной оглушительно хлопнула, принеся с собой поток морозного воздуха.

– Что это было? – мрачно спросил жрец.

– Деревенские разборки, – добравшись до стойки, облокотилась и поймала на себе скептический взгляд хозяйки, скривившей губы, словно хотела выругаться. – Место есть? Нам две комнаты.

– Есть, – ответила Дельфина. – Сорок септимов.

– Каждая? – я в возмущении вскинула брови, но глаза Дельфины весело заблестели.

– Нет же. За две сорок септимов, – терпеливо повторила она, а жрец поставил перед бретонкой три стопки монет.

– И бутылку самой крепкой браги, – добавил он.

Думала, что мои брови после такого заявления отправятся в свободный полёт к потолку. К возмущению примешалось заметное непонимание происходящего.

– Замёрз, что ли?

– Замёрз, – сухо подтвердил данмер, и почему-то я в эту отговорку не поверила, но про горноцвет напоминать не стала.

Барбас весьма кстати встал на задние лапы, а передние поставил на стойку и басовито гавкнул, вызвав у Дельфины недовольство.

– А ну пшёл! – хозяйка замахнулась первым попавшимся под руку полотенцем, и пёс испуганно юркнул вниз.

– Можно он будет ночевать в моей комнате? А то на улице холодно… – невинно проговорила, поглаживая Барбаса по голове.

– Нагадит – будешь убирать! – Дельфина дала добро, вручила нам по ключу, а Эрандуру вскоре принесла закупоренную зелёную бутыль, наполненную мутной жидкостью.

– Ну!.. – предвкушая согревающую попойку, повернулась к другу, но он стремительно отвёл взгляд, перехватил бутылку за горлышко и пошагал к своей комнате, глухо бросив через плечо:

– Доброй ночи, – после чего придерживая подмышкой шлем, он отворил дверь и скрылся за ней. Барбас прижался к моим ногам, на что-то намекая, но было неясно на что именно. В ситуации всё казалось до странного нелепым, и не получалось найти ни единой причины, по которой можно обвинить себя в том, что данмер обиделся. Да и не из тех он мужчин, которые оскорбляются на всякое небрежно брошенное слово, или даже заклинание!

Некоторое время постояв у стойки в созерцании закрытой двери, поняла, что прожечь её глазами не удастся, а если воспользоваться магией, то придется дорого платить, поэтому поманила Барбаса за собой к соседней комнате, где мы с псом-даэдра и разместились. Из-за деревянной стенки не доносилось ни звука, что и в самом деле настораживало. Я, скинув вещи у кровати и стащив плащ, даже на всякий случай прислонила к стенке ухо, чтобы убедиться, что сосед подаёт признаки жизни.

– А подслушивать нехорошо! – громко заявил мне Барбас, вынудив пристыжено отпрянуть от стены и сесть на кровать, излучая смущение и капельку гнева.

– Что ты наделал? – змеёй зашипела на собаку.

– Указал на то, что иногда людям необходимо побыть в одиночестве и выпить в одиночестве! – пёс-даэдра запрыгнул ко мне и устроился рядом, свесив лапы вниз.

– Ещё одно слово, и мне тоже захочется побыть в одиночестве, – я свернулась калачиком, не раздеваясь, глядя на соседнюю стену, тускло освещённую ровным огоньком светильника.

Беспокойство, как голодный злокрыс, терзало сердце. Что-то не так.

***

Наутро, когда мы встретились со жрецом за завтраком, мой нос тут же уловил стойкий аромат перегара, окружившего Эрандура, словно облако. Сам же данмер выглядел так, будто ничего не случилось, заказал себе порцию оленины, кружку эля и принялся опохмеляться. Я, в свою очередь, приступила к своему сочному куску чуть тёплого мяса, а Барбасу достались кости от туши. Пёс-даэдра, глядя на это сомнительное угощение, оскалился, фыркнул пару раз, но в результате сделал вид, что занят одной костью, чтобы не привлекать лишнего внимания.

«Спящий великан» мы покинули, как и планировалось, ранним утром. Шли быстро, ровно до тех пор, пока на тракте из-за валуна у подножия скал не выскочил трясущийся аргонианин, одетый в кожаную броню и прячущий морду под глубоким капюшоном. Вытащив кинжал, ящер встал в угрожающую позу и зашипел:

– А ну выворачивайте карманы, а то порешу!

– Ты один? – удивился жрец.

Аргонианин кивнул, продолжая угрожать ножом, но непроницаемый вид данмера приводил в замешательство и незадачливый вор не решался ни нападать, ни убегать.

– Гоните денежки! – храбрясь, повторил аргонианин.

– Сколько? – участливо поинтересовался Барбас, виляя хвостом.

Вор онемел и уставился желтыми округлившимися глазищами на собаку.

– Ну, Барбас! – возмутилась я. – Нельзя же так! Этот господин пытается нас ограбить, а ты мешаешься!

Пёс виновато опустил уши, произнеся:

– Извините. Продолжайте, пожалуйста!

– Итак… – улыбнувшись вору, увидела, что он втянул голову в плечи, затрясся, выронил кинжал, после чего припустил по дороге так стремительно, что только длинный чешуйчатый хвост вилял из стороны в сторону.

Эрандур подобрал стальной кинжал, брошенный вором, и, на всякий случай, заткнул дополнительное оружие за пояс, продолжив следовать за псом-даэдра, что рысцой побежал по дороге, насвистывая себе под нос. Скоро в Вайтране будет на одного сумасшедшего аргонианина больше. Жаль, что не доведётся услышать своими ушами, как вор будет рассказывать в таверне, как встретил говорящую собаку.

Дорога до предместий оказалась довольно легкой – больше никто не напал, волки, Соратники и прочая нечисть по дороге не встретились. На фоне наползающих облаков вдалеке выделялся разлегшийся по горному хребту Драконий Предел. Фермы и поля спали, укутанные покрывалом зимы, курился тонкий чёрный дымок над крышами домов. По-зимнему сонный день пробудился только на подступах к городу, где у конюшен царило небывалое оживление для полудня. Сходу удалось насчитать пять готовых к дороге повозок. Обычно все уезжали поутру, чтобы успеть к закату добраться до стоянок. Сегодня впряжённые лошади выдыхали с хрипом клубы пара, извозчики горланили наперебой, а у телег толкались закутанные в меховые плащи люди и меры.

– Торговцы, похоже, – заключил жрец, осматриваясь.

– Странно, что уезжают… – я в задумчивости нахмурилась, остановившись возле одной из повозок, куда забирался богато разодетый имперец, к которому решилась обратиться. – Куда вы собираетесь?

– Куда подальше отсюда! – фыркнул предполагаемый торговец.

– А в чём причина?

– Вы что, на небо не смотрите?! – возмутился мужчина. – Тут же кругом драконы! Я немедленно еду в столицу и вам советую! Вайтран стены не спасут!

Скоро к повозке подошли охранники в стальных бронях и носильщики с мешками. Торговец переместился на козлы и стал поторапливать своих.

– Как же теперь до Морфала доехать? – заволновалась я, подходя ближе к данмеру.

– Поспрашиваем, может, отыщется хоть кто-нибудь.

– Неужели придётся ночевать в Вайтране? – я в ужасе предвкушала возможность грядущей встречи с Утгерд.

– Надеюсь, что нет… – протянул Эрандур.

– Та-ак, – узнать в его странном тоне сомнения насчёт Вайтрана не составило труда, поэтому подцепила его под руку и требовательно уставилась в рубиновые глаза. – И что с тобой приключилось в этом городе?

– Ничего. Меня туда не впустили, – отрезал друг, одарив меня мимолетной кислой улыбкой. Я с неудовольствием отцепилась и, показательно обидевшись, стала выискивать глазами свободные повозки.

– Морфал! Ещё два места! – вдруг выкрикнул кто-то, заставив меня подпрыгнуть на месте от неожиданности. Даэдра мне удачу даровали? Или наоборот, ведут прямиком к смерти?

***

В Морфал прибыли только поздним вечером двадцать седьмого числа месяца Утренней Звезды, и немедленно отправляться в Лабиринтиан просто не нашлось сил. Я, спустившись с повозки, сгребла рюкзак и оружие и быстро зашагала в сторону таверны. Слабо соображая, что происходит – уснула в пути и теперь чувствовала себя паршиво. Хотелось пить и есть, но одновременно подташнивало от волнения.

Эрандур с Барбасом целенаправленно шли вдоль улицы по мостку: пёс при этом с любопытством осматривался и, время от времени, обнюхивал деревянный настил. Впрочем, по сравнению с первым прибытием сюда, больше никакие запахи не тревожили моё обоняние, только щипучий мороз, от которого хотелось поскорее спрятаться.

Спутники дождались меня на пороге, причем псу-даэдра на мороз было плевать, и он спокойно сидел, чуть помахивая хвостом. Эрандур же зябко топтался на месте. Уж не задумал ли жрец и здесь напиться? Попыталась вглядеться в его лицо, но увидела только святящиеся глаза, в которых прочесть задумку друга было невозможно.

Втроём мы вошли в таверну, где, несмотря на ярко горящий очаг, всё равно казалось прохладно. Вместо Джонны за стойкой крутилась молодая девушка, служанка, а зал, как водится, оставался пуст. Увидев нас, помощница хозяйки растянула розовые губы в широкой улыбке, но выглядело это скорее пугающе, чем приветливо, поэтому я помешкала, прежде чем задать вопрос о комнате. Данмер меня опередил, повторив тот же заказ, что и в «Спящем великане»:

– Две комнаты и бутылку самой крепкой браги!

После чего быстро расплатившись, ушёл в указанную комнату. Мне достался ключ от нашего с Барбасом спального места, но теперь голову заполнили чересчур тревожные мысли.

Пёс смотрел на меня выжидающе, а толковое решение принять не получалось. Надо было бы еды заказать и эля кружечку, посидеть у очага, приводя организм в порядок, да только раньше я всегда отдыхала вместе с Эрандуром, а теперь он внезапно начал избегать моего общества по совершенно непонятным причинам. Если это как-то связано с появлением Барбаса в нашей компании, то мог бы и намекнуть – даэдра точно не обидится, даже если поймёт в чём дело.

– Дайте чего-нибудь поесть, – повернулась к жутко улыбающейся девушке и положила на стойку восемь септимов. – И эля кружку.

– Сейчас, госпожа! – прозвенел приятный голосок. – Присаживайтесь у очага, согрейтесь, я всё подам!

Кивнув служанке, направилась к ближайшему столу, но усевшись на лавку, повернулась к огню. Барбас растянулся у моих ног, поближе к очагу, и замер, словно в дремоте. Выглядел ничем не отличающимся от обычного пса, грелся, уши опустил, поэтому я, непроизвольно умиляясь, залюбовалась на него, пока ждала ужин.

Пёс приоткрыл глаз, фыркнул на мою довольную физиономию и перевернулся на спину, задрав лапы кверху.

– Можно еще животик почесать, – выдал он.

Я в ужасе уставилась на стойку, за которой никого не было и, успокоившись, выдохнула.

– Прямо сейчас, что ли?

– Гляжу, тебе просто нечем заняться…

– Вот когда у меня будет посох Магнуса, тогда и почешу! – отвернулась от наглого зверя и облокотилась на стол, сверля глазами потухшую свечу, перекосившуюся в светильнике из козьего рога.

– Госпожа! – мелодичный голос служанки раздался со стороны кухни, и девушка выплыла оттуда, держа в руках жестяную кружку эля и чашку подогретой мясной похлебки.

Мой желудок призывно заурчал, напоминая о том, что не получал пищу с самого утра. Начав жадно поглощать солоноватый бульон с плавающим в нём мелко порубленным мясом и кружочками моркови, я старалась позабыть о том, что завтра отправлюсь в самое опасное путешествие в жизни.

Стоило только подумать об этом, сразу всплыл образ врат и раскачивающейся клети с мертвецом. Эта же картина потом мучила меня и перед сном, после чего плавно перетекла в сновидение. Абсолютно белое, пронизанное свистящим ветром и колючей порывистой вьюгой, рыком троллей и перешёптываниями призраков.

Проснулась оттого, что стало слишком жарко. Барбас придавил мои ноги к кровати, и лодыжки и ступни онемели. Я попробовала подвинуться, но сердце упало в пятки, когда увидела стоящего подле кровати высокого мужчину в знакомых золотисто-желтых одеяниях монаха из ордена Псиджиков.

– Ну, хоть не вампир, – благодарно выдохнула, глядя на ночного гостя. Альтмер мягко улыбнулся.

– Пора! – произнеся всего одно слово, Псиджик исчез. Растворился, шагнув в гремящую воронку портала, а я с перепуга рывком села на кровати.

– Пора… – выговорила, пробуя слово на вкус, и пнула пса. – Вставай! Они говорят – пора!

– Кто говорит? – Барбас лениво открыл глаза, в недоумении подняв бровь. По крайней мере, на его морде начерталось нечто напоминающее именно это.

– Псиджик! – радостно чирикнула я, не понимая, чему конкретно радуюсь. Тому, что таинственный орден соизволил обо мне вспомнить?

Пёс спрыгнул с кровати, а я только свесила ноги вниз, в ожидании, когда онемение спадёт, потом быстро обулась, выскочила в зал таверны и продолжила бормотать как безумная:

– Пора. Пора! Пора…

========== Глава пятидесятая. Призраки прошлого ==========

– Ну и как это втыкать? – разомкнутое с одной стороны резное кольцо-ключ оттягивало руки ощутимым весом металла, из которого было сделано. Ухватив его покрепче, чтобы не уронить, разглядывала массивные треугольные врата, испещрённые нордскими узорами, и пыталась приставить кольцо к паре отверстий на уровне предполагаемого замка.

– Повыше и слегка надави! – со знанием дела посоветовал Барбас.

Я с раздражением посмотрела на пса-даэдра, а потом перевела обжигающий гневом взгляд на пьяного жреца, пошатывающегося на лестнице с мечом в руке и якобы высматривающего снежных троллей.

Дело, к которому так долго готовилась, стремительно приближалось к полному провалу. А тот, на кого я всегда рассчитывала, подкинул такую подлость! Напился с вечера так, что поутру ещё оставался пьян, и хоть бы объяснил причину, но нет. Молчал, смотрел хмуро и готовился раздавать тумаки нежити и троллям, источая вокруг аромат совершенно не подходящий жрецу.

Приподняв кольцо повыше, сопоставила его с отверстиями и прижала, как советовал Барбас. Ключ действительно подошёл к углублению, я надавила, и он, соприкоснувшись с поверхностью врат, словно утонул в них. Что-то внутри стены ударило, заскрежетало, загремело, точно камни начали противно тереться друг об друга.

Пёс-даэдра отбежал подальше от врат, приходящих в движение.

– Джулия, отойди! – Эрандур быстро оказался рядом и, взяв меня за локоть, оттащил назад.

Врата, громыхая, опускались вниз. Запечатанный город открывался, вынося из древних подземелий нам в лица запахи пыли, тлена и воющий ветер.

В спину вдруг ударила яростная вьюга, колючие снежинки понеслись во мрак, а перед глазами мелькнуло то ли видение, то ли воспоминание. Шесть призрачных фигур однажды вступили во тьму в поисках могущества и канули в бездне.

Я потрясла головой, сглотнула застрявший в горле комок и смело шагнула вперёд. Помирать так с гордо поднятой головой, теперь смысла убегать нет.

– Ты видел что-нибудь? – на всякий случай поинтересовалась я у данмера, неровно двинувшегося следом за мной.

– Нет, – глухо прозвучал его голос из-под шлема. – Ты что-то заметила?

– Показалось…

За вратами расстелился широкий коридор с уходящим в неразличимую высь потолком. Темноту возле входа слабо рассеивал дневной дневной свет. Неровный полукруг света замер на пороге как полный восторга пес, которого пустили в комнату, где он еще не бывал, но давно мечтал. Эрандур зажёг факел, а я размотала ткань на гарде Сияния Рассвета и на всякий случай призвала огонек.

Вдоль стен коридора кое-где ютились древние чаши жаровен, украшенные ковкой, но масло в них давно испарилось, и осталась только покрытая пылью зола. Эхо шагов разрушало тишину, властвующую здесь неизвестно сколько лет. Путь плавно сворачивал вправо, ведя в неизведанные холодные глубины старинного города. Барбас, как самый смелый и бессмертный, побежал впереди, обнюхивая пол и углы, как вдруг стены сотряс громовой голос, заговоривший на неизвестном языке. Слова содрогали древнее строение в такт слогам. От них трепетало всё: мой слух, мои кости, но сильнее всего голос отдавался в центре груди и коленях. От громыхания камней и певучей интонации говорившего, захотелось закрыть уши. Обернувшись, я вдруг увидела, как врата поднимаются вверх, перекрывая выход.

Онемев от ужаса, осталась стоять столбом и таращиться на уменьшающийся треугольник слепящей белизны зимнего дня. Вьюга напоследок бросила в коридор горсть снежинок, и выход затворился, запечатав и погрузив Лабиринтиан во мрак.