Текст книги "Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ)"

Автор книги: Йель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Ступив под высокие и спутанные кроны, я не обнаружил и следа Новжи. Может она уже приходила и, не найдя меня, ушла домой? Пора была поздняя. Я опустился на скамейку, чтобы немного перевести дух. Глаза успели привыкнуть к непроглядному лесному мраку, но всё же я разжёг маленький костёр, обложив его ближайшими камнями. Вряд ли кто-то успел меня хватиться. Воспение Предков длилось до самого рассвета, когда все шли почтить память своих предков, обнимая деревья, поливая их ключевой водой, и шепча самые сокровенные молитвы.

Закончив с костром, я едва снова присел на скамейку, как из тьмы объявилась полуночная сова, мягко слетала вниз и уселась рядышком со мной. Никогда прежде я не лицезрел этих птиц вблизи. Оранжево-жёлтая, как солнышко, противоестественно выглянувшее в ночи. Она смотрела прямо на меня, почти не мигая. Был ли свойственен совам такой интерес к людям? От скуки я решил погладить птицу. Протянул руку, но не успел приблизиться и на сантиметр, как сова отодвинулась, недовольно топорща пёрышки.

– Ну, извини, ― неловко отозвался я, убирая ладонь.

Сова продолжала пялится глазами цвета луны, что сияла в самые ясные из ночей. Нечто человеческое проглядывало в этом взоре. Хотя то же можно было сказать и лошадях, от того Димбо и сравнивала Новжу с Золоткой.

– Я всегда хотела завести ворона, а не сову, ― заметил я птице на всякий случай.

На мгновение показалось, что она в усмешке скривила клюв, но, как следует протерев веки, я разубедился в этом видении. А Новжа всё не приходила.

Впорядке ли она? Мысли всё витали вокруг переписки со Свебелой. Хотя прошлая хранительница не жаловала своих дочерей, Свебела походила на неё более других, в том числе своим пугающим обаянием, способным сковать как паучиха свою жертву. Есть вещи, которые до поры до времени предпочитаешь не замечать. И я задумался о таком лишь сейчас. Моя преданная, искренняя и добрая Новжа, что заставило тебя промолчать о переписке?

– Прежде чем ринешься в бой, дай слово, что станешь биться за Светлый край, ― слева донёсся тягучий и чистый как колодезная вода голос.

Я повернул голову и чуть не рухнул со скамьи, увидев на месте совы девушку примерно моих лет, чьё лицо было измазано сияющей в ночи оранжево-жёлтой краской, и перья торчали в неопрятных волосах. Её грудь обхватывала широкая лоскутная полоска ткани, вероятно, застёгивающаяся где-то на спине, а на длинных ногах висели шаровары. Всё те же лунные глаза уставились на меня, не позволяя усомниться в личности их обладательницы.

– Зачем мне в этом клясться?

– Потому что теперь я чую твой дух, ― откликнулась ведьма. ― Он свой и чужой. Ты знаешь почему, но не скажешь. Мне и не надо знать. Довольно твоего слова.

– Что толку от пустых слов? Обещания нарушаются каждый день.

– Нет, потому что ты поклянёшься своей первой матерью.

Ощутив острую неприязнь к существу, явившемуся ко мне в ночи, я поднялся, отойдя на несколько шагов к пылающему костру.

– Полагаешь, пред тобой стоит предательница своего народа? Верно лишь то, что ты ничего не знаешь.

– Ты предашь наш край, просто пока не знаешь как, ― упрямо твердила ведьма, не мигая. ― Когда настанет срок, просто не сможешь удержаться. Эта металлическая ветка у тебя на поясе глотнёт людской крови, а твоя голова закружится от иллюзии беспредельной власти.

– Может некоторые перемены неизбежны, желанны они нами или нет, ― слабо, но я стал понимать, что она имела ввиду.

– Всё выяснится в конце пути. Но тебе лучше не враждовать с ведьмой Соши.

– Или тебе лучше не враждовать со мной.

Я не коснулся рукояти Велимира, да и ведьма не выглядела настроенной на поединок. Может она просто проверяла меня и мою решимость. Кому как не ведьмам лучше всего знать, что нависло над Светлым краем. Ни с того ни с сего она растянула губы в диковатой улыбке и стала спешно бормотать:

– Три древа и один куст, мы, заблудшие души, да сцепимся судьбами, ― молниеносно так, что не успел остановить, она обхватила ладонью мой затылок, сомкнув наши лбы, ослепляла лунным взглядом, глядя сквозь меня. В голове звенело, в ушах стоял оглушительный шелест сухой осенней листвы. А ведьма всё продолжала: ― Две жизни как одна, да смешается кровь и обратится в реку. И последуем мы по обоим её берегам, пока не обратимся в океан.

Толстые корни растений спутали наши тела, я оказался не в силах шевельнуть и пальцем и просто стоял подобно изваянию, боясь оглохнуть от всё нарастающего шелеста. Кровь вскипела, меня бросило в жар, а затем резко в холод.

– Что это ещё значит? ― тяжело выдохнул я, когда ведьма разжала тиски, а корни скрылись обратно под землю.

– Отныне я твоя хранительница. Когда придёт срок, ты всё поймёшь.

Дав загадочное, ничего мне не прояснившее объяснение, ведьма Соши ударилась об землю, обратилась в сову и скрылась в темноте. Вместе с взмахом её широких крыльев затух и костёр, погрузив меня в осенний холод.

К несказанному удивлению отыскать путь обратно в город оказалось довольно-таки просто или, может, это ведьма велела деревьям расступаться пред человеческими шагами, направляя мой путь.

Стрекозы больше не выступали на площади, уступив место старшей женщине, что орудовала одним лишь своим голосом, околдовывая тех, кто ещё не отправился спать. Слова её песни были посвящены минувшему и грядущему:

«Пусть наши слёзы не оросят Сад.

Мы упадём плодами, что взрастут деревьями

И отринем тяготы и радости жизни.

О любимые матери, не покиньте в тяжёлую пору...»

Настолько заунывно у неё выходило, что меня стало клонить в сон, хотя виновницей могла оказаться и обычная усталость. Я заметил Димбо, прислонившуюся к бочке с яблоками и попивающую праздничный сидр. Она напропалую хвасталась своими достижениями перед группой девушкой, демонстрируя нашивку на жилете. В девушках, мерявших одолженную им шляпу и красовавшихся на показ, я узнал тех самых Стрекоз, которые с детским восторгом впитывали всё новое, теша самомнение объездчицы. И я не решился разрушать эту идиллию.

Поодаль в самой тени в одиночестве притаилась Айя, безмолвно и отрешённо наблюдающая за выступлением. Я направился прямо к сестре.

– Здравствуй, ― вежливо поприветствовал.

– Васха, ― она словно вынырнула из глубокой дрёмы. ― Свебела сообщила, что ты вернулась.

– Верно. Ты не видела Новжу? Мы должны были встретиться в одном назначенном месте, но она так и не явилась.

– Она помогала твоим гостьям обустроиться в доме хранительниц. Куда пошла дальше, не ведаю.

– Спасибо и на том.

По дороге к дому, я всё думал, стала бы Свебела мне вредить каким-нибудь образом. Возможно она просто втёрлась в доверие к Новже, чтобы больше знать о моих делах. В парах обычно не бывало тайн, но Новжа не из тех, кто легко болтает, и в письмах она вряд ли упоминала больше необходимого. Конечно, доведись мне увидеть те письма собственными глазами, уверенности было бы поболе.

В окнах уже не горел свет. И я тихо пробрался внутрь, разыскивая в темноте комнату Свебелы. Спальни всегда закрывались на ключ, но я решил испытать удачу. И она улыбнулась. Незапертая дверь комнаты второй хранительницы легко подалась. Внутри оказалось пусто.

Прокравшись к письменному столу с аккуратными стопками бумаг с грузилами в виде свёрнутых в клубочки лисят на них, чтобы ненароком ветер не унёс, я стал рыться в ящичках, пока не наткнулся на пачку перевязанных бечёвкой писем. Поспешно зажёг свечу и вгляделся в имя на конвертах, вот только косым аккуратным почерком там было написано вовсе не Новжа.

– Велка́я, ― тихо прочитал я имя нашей второй матери.

Но не было ничего необычного в переписке матери и дочери, пусть мне Велкая не написала ни строчки с момента своего отъезда. Я стал просматривать имена на других конвертах и наконец наткнулся на неуверенный кривоватый почерк Новжи. Открыл конверт и вынул сложенный пополам листок, начав жадно читать:

«Уважаемая вторая хранительница Свебела,

Вынуждена сообщить о трагедии случившейся в Ракушке. Твоя сестра, третья хранительница Васха, отправилась в поселение и вернулась с ужасающими известиями...»

Ничего нового и особенно увлекательного я не обнаружил. Очень формальный текст. И вряд ли Новжа получила на него ответ, ведь мы уехали так скоро, а голубиная почта использовалась лишь в исключительных случаях.

В ночную тишь ворвались приближающиеся шаги, чей-то нарастающий шёпот. Быстро задув свечу и вернув конверты обратно в ящичек стола, я затаился за широко распахнутой дверцей одёжного шкафа. Входная дверь подалась воле белоснежной, ярко вырисовывающейся в темноте, руке Свебелы. Я видел, как она тянула кого-то за собой.

– Ты боишься? ― послышался неожиданно ласковый голос Свебелы. ― Тут нечего страшится.

– Разве это правильно? ― с сомнением отозвалась Новжа, а я весь напрягся, сжав волю в кулак, чтобы не выскочить в тот же миг.

– Ты не веришь, что нравишься мне? Или, быть может, я тебе не гожусь? Никаких клятв, Новжа. Всем нам иногда необходимы чужие объятия и мгновения удовольствия, чтобы примириться с собой. Васха тебе этого не даст, а я предлагаю прямо сейчас.

Я не мог видеть происходящего и знать, что будет, но предчувствовал наперёд ответ своей подруги.

– Нет, Свебела, прости, но я не могу. Ты ведь сестра Васхи, а я просто не могу...

Её таящие в коридоре шаги стали сердечным бальзамом. Вина за собственное недоверие к подруге захлестнула меня. Но я не мог броситься ей вслед, рискуя оказаться застигнутым на месте преступления. Пришлось терпеливо ждать, пока Свебела заснёт, и только после этого удалось выйти из комнаты незамеченным.

Занимался рассвет. Наверняка, Новжа терпеливо дожидалась меня на нашем месте. И я бежал туда со всех ног. Едва не споткнулся о ветку, как вдруг чья-то рука крепко схватила за предплечье, удержав от падения.

– Васха, ― Новжа смотрела на меня широко открытыми глазами. ― Где ты была? Неужели молилась всю ночь возле древа своей первой матери?

Я бросился к подруге, крепко обнимая её и прижимая к груди:

– Прости, милая Новжа, за то, что я такая скверная подруга и осмеливаюсь в чём-то тебя подозревать. Пожалуйста, прости меня.

– Васха, ― растроганно пробормотала она мне на ухо.

Так мы и стояли, пока я не нашёл в себе смелости снова посмотреть в её улыбчивые, самые добрые на свете глаза. И древнейшие из деревьев Предков стали тому свидетельницами, скрепив нашу дружбу в подходящее к своему завершению Воспение.

Мне почудилось уханье совы. Оглядевшись и никого не обнаружив, понял, что отныне всякая сова станет напоминать о ведьме Соши и обряде, начавшемся с трёх древ и одного жёлтого розового куста.

Глава 8. Первое убийство

– Придётся вам отпустить волосы, взяв пример с Новжи, ― проговорил Арчи в неуверенной попытке как-то развеять напряжение, повисшее в столовой дома хранительниц.

При упоминании своего имени Новжа от неожиданности выронила ложку, которой поедала нежное яблочное пюре, приготовленное старательной Димбо.

– Да ни за что на свете! ― громко отозвалась объездчица словно получившая добро на создание шума и тут же посмотрела на Новжу, занимавшую противоположную сторону стола. ― Без обид. Просто я уверена, что буду нелепо смотреться с такой гривой.

– Гривой... ― тихо и недовольно бормотнула Новжа, протирая ложку о тканевую салфетку.

– Это не вопрос предпочтений, ― ровно заметил Арчи, не поднимая взгляда от тарелки с гречневыми блинчиками. ― Мужчины отращивают волосы, а не состригают.

Теперь не удержался я:

– Но это же жутко неудобно в бою.

Свебела покосилась на меня, вопросительно подняв бровь. Я говорил с пылом присущим опытному бойцу, побывавшему если не в сотнях, то в десятках сражений, в то время как в действительности всего лишь завалил случайного медведя. Но мне теперь стало безразлично её мнение, до сих пор не мог отогнать от себя гадкого шёпота в ночи и простить попытку затащить мою лучшую подругу к себе в постель, и всё ради одной низменной цели ― поставить третью хранительницу на положенное ей место.

– Они заплетают волосы, различными способами убирают с лица, ― пояснил Арчи. ― Но быть лысым значит оказаться смешным в их глазах. Ещё волосы состригают с поверженных врагов в знак их позора. Полагаю, ни то, ни другое вам ни к чему.

Димбо стало яростно пережёвывать своё и без того мягкое пюре. Малка тихо кашлянула, явно не решаясь вмешаться в беседу. А может просто хотела в несчётный раз кольнуть Арчи, но удерживалась, чтобы не показаться неблагодарной за полученное гостеприимство.

– Я думала, мы просто ворвёмся в эту самую Империю, заберём наших людей и вернёмся восвояси, ― ворчала Димбо с полным ртом, так что ошмётки пюре летели во все стороны. Айя терпеливо стёрла несколько плевков со своей руки.

– Какая самонадеянность, ― Арчи прищурился, их с Димбо взгляды пересеклись. Казалось, они пытались считать мысли друг друга. Это длилось недолго, и в итоге объездчица решила не спорить и повернулась к своему стакану, сделав крупный глоток воды, вытерла рот ладонью.

– Арчи прав, мы не можем вот так просто ворваться нашим крохотным отрядом в гущу врагов и рассчитывать, что нас не убьют прямо на месте, ― заметил я здраво, хоть и сам не был доволен выводами, к которым пришёл. ― Придётся замаскироваться под мужчин и выяснить, куда они увезли наших людей. Непростая задачка, потому придётся постараться выучить их язык и наловчиться свободно на нём общаться. И ещё с этого дня забудьте о ножницах.

Димбо недовольно зажмурилась:

– Чур не смеяться, когда эти кудряшки выйдут за все допустимые пределы.

– И как там называется порода кудрявых лошадей? ― решила уточнить Новжа, наклоняясь вперёд.

Объездчица изобразила звук похожий на лошадиный, заставив рассмеяться участниц моего отряда. Две старшие хранительницы вели себя отчуждённо, пусть и не отказались разделить трапезу вместе с гостьями, но и узнавать их тоже не торопились. И почему они такие? Капелька дружелюбия никому бы не навредила.

– Надеюсь, не придётся передавать грустные вести вашим семьям о смерти их дочерей, сестёр и племянниц, ― вставила Айя с высоты своего положения и ответственности, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Не тревожься о том, первая хранительница, ― беззаботно протянула Димбо, подперев щёку рукой. ― Вдруг мы ещё одумаемся и решим никуда не ехать.

Малка выпрямилась, повернулась к Айе и произнесла, полная пылкой решимости:

– Моя единственная семья была похищена. Может вам и удобно закрывать глаза на чужие беды...

– Я вовсе не... ― растерянно пробормотала Айя, позволяя присутствующим немного заглянуть за её обычную маску невозмутимости.

– ... но такие как Васха и Новжа не способны стоять в стороне, ― закончила свою мысль Малка. ― И я рада, что повстречала их, в то время, как все остальные отвернулись от жительниц Ракушки.

Впервые она откровенно выражала свои чувства, я испытал неловкость и одновременно растрогался. Айя умолкла, наверное, именно так и следовало поступить в данной ситуации. Но своим словом беседу решила приправить Свебела, отметившая с полуулыбкой:

– Мы горды иметь такую сестру.

Вроде и похвалили, а стало так противно на душе. Гадкая ирония сквозила во фразе, но никто кроме меня её не заметил. Малка с силой кивнула, а Димбо, прикончившая содержимое своей миски, уже успела развалиться на столе и начать ковырять в зубах зубочисткой. Похоже, отныне все наши совместные завтраки, обеды и ужины станут проходить именно так. Хорошо, что рано или поздно они подходили к своему завершению.

– Нет ничего приятней этого звука, ― говорил я, пока Велимир, крепко сжатый в руках, рассекал воздух. Хлёсткие, сильные звуки, сулящие одну лишь погибель.

– Не уверена, что слышу, ― с сомнение произнесла Малка, подставляя то правое, то левое ухо.

Димбо упрямо завертела головой:

– Давай не будем ссориться, но у каждой своя особенная десятка приятных звуков. Я права? ― она посмотрела на Новжу в поисках поддержки.

Самым просторным и пустующим местом в городке оказалась всё та же лесопилка доверху полная дров, пропитанных нашими с Новжей потом и кровью. Она ничего не ответила на замечание Димбо, продолжая наблюдать за моими движениями как заворожённая.

– А у нас будут такие же мечи? ― поинтересовалась подруга, когда я опустил клинок, чтобы немного перевести дух.

– Не уверена, что подобное оружие подойдёт всем. Арчи предпочитает мечи полегче, и, думаю, ― я воткнул Велимир в присыпанную опилками землю, ― ему ещё понадобится деревянный щит. Малка же слишком мала для того, чтобы вступать в прямую схватку. Ей мы изготовим лук. Димбо подойдёт оружие, которым удобней всего пользоваться верхом на лошади. Рубящее наотмашь... может топорики?

– Похоже, ты здорово этим заморочилась, ― сказала объездчица, чей взгляд упал на топор дровосека, оставленный мной в пне.

Из сарая, где хранились дрова, вышел Арчи и проговорил с воодушевлением:

– Не терпится начать.

Очень утончённый парнишка. Интересно, как он станет выглядеть с мечом и щитом? Всё же это грубоватое оружие, требующее использования довольно нелепых поз.

– Звучит так, будто ты лучше всех нас понял, о чём Васха речь ведёт, ― Малка обходила Велимир, разглядывая его со всех сторон. ― Я вот ни слова не уразумела. Что за щит? И как сражаться овощем?

Я невольно усмехнулся.

Подмастерье, чью дочь спас от разъярённого зверя, засияла восторгом увлечённого своим делом человека, когда сжала в руках новые эскизы и получила от меня все подробные инструкции. Кузнечиха оказалась занята с крохотной девочкой, что недавно родилась у её хрупкой на вид пары, и редко теперь заглядывала в мастерскую. Потому я мог рассчитывать получить свой заказ совсем скоро. Это я посчитал за предвестие удачи. А до тех пор все станут тренироваться на деревянных копиях, как я когда-то в детстве.

Как забавно было наблюдать за их неуклюжими, неуверенными движениями. Первыми шагами на поприще войны. Никогда не думал, что всерьёз возьмусь кого-то обучать. И оказалось, что у меня гораздо меньше терпения, чем было присуще первой хранительнице.

– Ты всё не так делаешь! Поднимай щит выше, иначе лишишься глаз, когда Малка станет в тебя стрелять, ― в который раз я рассыпался в объяснениях перед Арчи, постоянно подставляющему своё и без того загорелое лицо блеклому осеннему солнышку.

Когда, несмотря на кивки и повторяющиеся фразы «я всё понял», он опять совершил ту же ошибку, я швырнул тонкий самодельный щит в стену сарая. Предмет раскололся напополам, обратившись в полезные разве что для костра щепки.

Пришлось заставить Малку убрать чёлку с лица, чтобы она наконец перестала мазать по мишени, бывшей от неё всего в пяти метрах и щедро обмазанной красной краской. Малка спрятала торчащие на лбу волосы за ухо, и все с удивлением обнаружили, что её прищуренные глаза могли сравняться синевой с небом в самую ясную пору. Но данный факт никак не сказался на меткости нерадивой лучницы, которая, отчаявшись, стала швырять стрелы в мишень без помощи всякого лука. Тогда я распсиховался, начав рвать на голове волосы, и просто ушёл немного развеяться.

Два маленьких и удобных на вид топорика оказались готовы раньше остального оружия. И Димбо, так быстро научившаяся с ними обращаться и исправно тренировавшаяся на тыквах, подбрасывала и вертела топориками там, где это вовсе делать не следовало. Таким образом она порвала несколько рубах и сломала пару заборов. Мне пришлось рассыпаться в извинениях перед случайными жертвами объездчицы и удерживаться от желания потаскать взрослую девушку за ухо как ребёнка.

Новжа, как и ожидалось, выкладывалась сильнее всех. Она предпочла меч похожий на мой собственный. И когда брала его в руки словно сливалась с клинком, начиная танцевать. Это выглядело столь прекрасно и захватывало дух, что я начинал страшиться момента, когда придётся окропить сталь кровью, и вернуть мою прекрасную птицу на бренную землю.

– Никогда бы не подумала, что мне опять придётся учиться, ― уныло протянула Димбо, разваливаясь на столе в просторном учебном классе дома хранительниц.

– Тебе усерднее всех с таким-то чудовищным произношением, ― с расстановкой заметил Арчи, примеривший на себя роль второй хранительницы для нашего отряда.

Обучение детишек проходило по утрам, мы же занимали помещение вечерами. Свебела преподавала не в одиночку, ей помогали девочки постарше и просто те, кто уже успели усвоить некоторые уроки. Можно сказать, что вторая хранительница скорее направляла процесс обучения, нежели руководила им, растолковывая лишь необходимые основы вроде чтения и счёта. Как правило, сами жительницы Быстроречья наведывались в библиотеку и брали необходимые им книги под запись, если жаждали узнать больше. А желающих находилось немало, глупость не жаловалась в Светлом крае. Прочие познания являлись специальными и приобретались в зависимости от избранного поприща. Димбо прорву всего знала о лошадях, Новжа могла разделать животное, не испортив меха и оставив все внутренние органы целыми, а я по шву определить качество шитья.

Порой к нам в класс заглядывала и Свебела, но на обучение не напрашивалась, по крайней в моём присутствии. Позже от Арчи я узнал, как сильно она хвалила его рвение и уговаривала стать преподавателем и для остальных девочек Быстроречья. Арчи не выглядел полным энтузиазма, он слишком привык делать, что ему велели. Но тут заметил мне ровно:

– Я отказал ей. Возникло такое странное чувство в груди. Сперва меня захлестнул ужас, и стоило второй хранительнице отвернуться, как захотелось вернуть её обратно и исполнить то, что она просила. Но я заставил себя остановиться, и ничего страшного или болезненного со мной не случилось.

Арчи как правило не отказывал на просьбы. И посуду вымоет и воды натаскает и в стирке поможет. Но с того момента он начал говорить «нет, я очень занят» и больше не отрывался от своих занятий, чтобы броситься кому-то на помощь. Из всех на это посетовала одна лишь Димбо, успевшая привыкнуть к рабскому труду. Однако и она прекратила жаловаться, когда всё её внимание заняли неизбежно отрастающие волосы, которые объездчица стала убирать назад, затягивая в до невозможности тугой хвост. Но кудрявые волоски упрямо вылезали, торча в разные стороны.

Мы и глазом не успели моргнуть, как наступила зима. В одно утро я вышел на улицу, услышав хруст под подошвами сапог, а глаза ослепил яркий белый свет.

– Вау, ― выдохнула Малка, подставляя ладошки колючим снежинкам.

Мимо проходящая девочка швырнула в неё снежок, попав прямо в область полуоткрытой шеи (какая меткость!). Малка зажмурилась, поёжившись от холода, а хулиганка уже со всех ног убегала прочь, заливисто хохоча.

– Устроим вылазку в лес, ― сообщил я за ужином того же дня, теперь мы часто тренировались допоздна и ужинали без двух хранительниц Быстроречья, огромное облегчение для обеих сторон.

– Это ещё зачем? ― Димбо теребила раздражающий её хвостик.

– Вы научились кое-чему, пришло время опробовать навыки на охоте. Пролить кровь зверя, чтобы быть готовой пролить кровь человека.

– Ты так просто об этом говоришь, ― с беспокойством в голосе пробормотала Малка, стискивающая стрелу. Одну всегда носила с собой, даже если была не при луке, говорила «просто на всякий случай». Какой такой случай?

– Уже передумала сестру спасать? ― поинтересовался Арчи. Впервые он попытался задеть враждебную к нему Малку. Она смерила его холодным как эта зима взглядом.

Я скрестил на груди руки:

– Конечно каждая из вас всегда может отказаться. Пойти на попятную, и ни я, ни кто-либо ещё не посмеет обвинить вас в трусости и малодушии. Но затем и нужны испытания, чтобы определять, на что мы годны, а на что нет.

– Точно, ― поддержала Новжа с энтузиазмом хлопнув ладонью по столу.

– Для той, кто рубит головы домашним птицам, это едва ли испытание, ― заметила Димбо.

Подруга фыркнула. Но Димбо была права, вот бы ввязаться в реальный бой с настоящим противником. Но где такого взять? С той бойни в Ракушке, наши враги и носа не казали в Светлый край. Даже в Жемчужине успокоились, хотя, они, живущие у моря, должны бы были ведать о непостоянстве штиля, на смену которому неизменно приходил шторм. Наверное, многим наша затея стала казаться ещё глупее. Но большинство жительниц Быстроречье воспринимали мой отряд как очередное увлечение фантазёрки Васхи. Никто не ждал от нас потрясений.

Хорошо, когда от тебя ничего не ждали. Это успокаивало, но и тревожило одновременно. Мало кто в нас верил, кроме изобретательницы Сахар, исправно отправлявшей мне письма о продвижении работы с доспехами. Многое она меняла на ходу и ломала уже готовое изделие, начиная всё с нуля. Упорства ей было не занимать, как и дотошности.

В трёх тесных палатках уместились семеро. Как и в доме хранительниц две девушки делили одну постель. Арчи досталась Новжа, хоть он и не был девушкой, и сперва я настаивал, чтобы он спал в моей комнате. Но напрасно я так распереживался за «сохранность» подруги, Арчи не проявлял интереса к женскому телу. Я полюбопытствовал не потому ли, что он испытывал тягу к мужчинам. Арчи очень удивился тогда, сказав, что его об этом раньше никогда не спрашивали. А затем тихо признался в своём отвращении к плотским утехам, которые ему силой навязывали с раннего детства. Постепенно, но Арчи открывался мне, а я не знал радоваться этому или огорчаться.

Но в своей палатке я оказался один одинёшенек. Не так важно, ведь большую часть времени мы должны были провести среди деревьев, охотясь на дичь. Животные в Шепчущем лесу доверчивые, непривыкшие к руке человека, заносящей сталь над их головами и несущей смерть. Они не пугались нас и почти не убегали. Это было настолько неправильно, что я сам положил ладонь на лук Малки, когда она уже успела до предела натянуть тетиву.

Затылком ощутил взгляд Новжи, стоящей позади в маскировочном белом балахоне, наброшенном на повседневную, набитую козьей шерстью, одежду. У нас всех были такие балахоны, длинной до самых пят с капюшоном. Олениха повела ухом, прислушиваясь. Рядом с ветки дерева вниз рухнул снег, но наша несостоявшаяся добыча бросилась прочь лишь через некоторое время после этого. А я нутром почуял неладное.

– Может, волки? ― предположила Димбо.

– Может, ― согласился я. ― Укроемся.

Мы легли на снег, расправив балахоны и спрятав лица. Новжа себя ещё и сверху присыпала. Замерли. Всякий хищник всё равно бы нас учуял и обошёл стороной, как это обычно и происходило. Если, конечно, зверь не бешеный как тот, что напал на Быстроречье. А может ещё один мишка, вдруг проснувшийся в самый разгар зимней спячки? Слишком опасная мишень. Только опьянённый желанием обнажить меч воин ринется на такого. Даже я это признавал, в тысячный раз прокручивая в голове бой, в котором не должен был так легко победить.

Но до ушей донёсся не рык, а разговоры. Не тихая и осторожная беседа крадущегося охотника, а громкая речь, да ещё и со смехом, распугивающим, прикорнувших на ветвях деревьев птиц.

– А это точно, что здесь нас не станут искать?

– Чем мне ещё поклясться, чтобы перестать отвечать тебе в миллионный раз? Это неизведанные земли, никто сюда не сунется, тем более за нами.

Ко мне подполз Арчи. Он выглядел потрясённым, его губы побелели, я думал, что от холода, пока не услышал одно единственное слово:

– Имперцы.

Поняв смысл фраз, произнесённых незнакомцами, я не сразу осознал, что их речь мне чужая. И сам удивился своей оплошности.

– Что они здесь делают? ― шёпотом спросил я у Арчи.

– Скорее всего дезертиры, удирающие от ответственности с честью умереть за Императора. Но, без сомнения, при оружии.

И Арчи не ошибался. Из-за деревьев, хрустя снегом, показались пятеро. Я и глазам не поверил, хоть и не мог слишком высоко поднять голову, чтобы не обнаружить себя. Разглядел тяжёлые кожаные поношенные сапоги. Услышал, как концы мечей бились о бёдра. Имперские дезертиры прошли в метре от нас, вовсе не заметив притихших в снегу охотниц. Если судить по направлению, они углублялись в лес, туда, где и наша следопытка не хаживала. А, значит, Быстроречью ничто не угрожало. Но как они вообще оказались так далеко от побережья?

– Спустились вниз по реке, ― предвосхитила мои мысли Новжа, поднимаясь и отряхиваясь, когда тёмные облачённые в доспехи фигуры скрылись за деревьями. ― Быстрая не замерзает даже зимой, но, огибая город, впадает прямо в море.

Меня пробрала дрожь. То ли от долгого лежания на холодной земле, то ли от внезапной встречи с врагом, которую я так ждал, но оказался к ней совсем не готов.

– Пойдём за ними? ― поинтересовалась Малка, повернувшаяся ко мне в ожидании указания.

– Стоит ли? Если попадутся здешней ведьме, то и так сгинут.

Собственное желание не ввязываться в драку поразило. Но никто и не подумал спорить или подначивать, приводя в пример то, что я говорил ранее об испытаниях и прочем. Стало стыдно за собственную нерешительность и страх.

– А-а-а! ― раздался вопль как раз с той стороны, где скрылись дезертиры.

– Этот голос, ― пробормотал я и уже бежал со всех ног, не замедляясь и не останавливаясь, чтобы перевести дух.

Что Айя забыла в лесу в зимнюю пору? Когда она вообще стала посещать Шепчущий лес? Разве её место не в приёмной дома хранительниц? И почему именно сейчас, когда я так не хотел подвергать лишней опасности своих подруг?

– Кто это ещё? ― интересовался удивлённый мужской голос. ― Гляньте, волосы совсем обрезаны. Не уж-то тоже дезертир?

– А я-то думал, что первым нашёл это место, ― откликнулся второй с некоторым разочарованием.

– Больно хиленький парнишка. Эй, ты, кончай вопить! Отвечай, кто ты такой будешь?

Я уже мог разглядеть фигуру сестры, укутанную в плотную накидку цвета бурого мха длиной до самых щиколоток. Она оказалась заперта в круге из пяти мужчин, безуспешно пыталась из него выбраться, но натыкалась на грубые толчки. Дезертиры сжимали кольцо.

– Может он немой? ― предположил один из них. ― Немые только вопить и умеют. Это у них вместо речи. Глядите-ка, а он безоружный. Сдаётся мне, это беглый раб...

Позади раздался короткий вскрик. Быстро обернувшись, увидел споткнувшегося и упавшего в снег Арчи. На помощь ему бросилась Новжа. Одними губами Арчи сказал мне «поспеши».

Пусть в лесной тиши я чётко различал разговоры дезертиров, но бежать до них оставалось ещё довольно далеко. Всё усложняли деревья, вдруг возникающие словно из ниоткуда там и тут и корни, нарочно ставившие мне подножки. Но я понял намёк Арчи, и заболело груди, то ли от недостатка воздуха, который жадно глотал на бегу, то ли от слов бывшего раба вдруг зазвучавших у меня в ушах столь явственно «...вырезали всех старых, схватили молодых, показали, где моё место...»

– Эй, ты же раб, малыш? ― в голосе дезертира слышалось сладкое предвкушение.