Текст книги "Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ)"

Автор книги: Йель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава 3. Под этим небом

На следующий день я предстал перед Айей, удостоившись аудиенции в приёмной. Первая хранительница восседала за огромным страшно тяжёлым на вид дубовым столом, нагруженным книгами и записями, сделанными на скорую руку на смятых листочках. По правую руку лежал полный пузырёк с чернилами и длинное разноцветное перо. А по левую ― кружка с ещё горячим молоком. Я стоял на толстом местами стёртом ковре, не спеша усесться на диван. Энергия так и пыхала внутри, отчаянно ища путь наружу, заставляя нервно переступать с ноги на ногу.

Некоторое время мы просто молча глазели друг на друга. Лицо сестры смешало в себе недоумение, недоверие и повседневную угрюмость.

– Знаешь, ― начала Айя после затянувшейся паузы, ― я тебя не узнаю.

Я сглотнул, напрягшись, рефлекторно сжал кулаки.

– В моей памяти ещё жива милая и весёлая Васха, готовая подбодрить любую яркой улыбкой и добрым словом, ― говорила Айя, внезапно позабыв о своём статусе первой хранительницы, а в её глазах словно бы сверкали призраки, я был готов поклясться, что видел в них тень той Васхи, о которой шла речь.

Вот она в сарафане до самых лодыжек, раскинутыми на плечах длинными волосами, повязанными лоскутком ткани, расшитым цветными нитками. Спустившись к завтраку радостно приветствовала обеих сестёр и ела свою еду так, будто это её последняя трапеза, наслаждаясь каждым кусочком. А потом невесомой лёгкой походкой, с невидимыми крылышками у самых стоп, бежала к Новже, чтобы найти себе занятие в очередной день её лишённой серьёзных забот жизни.

– В моей тоже, ― ответил я с неприкрытой скорбью.

Мне было действительно жаль ту погибшую Васху, пусть и какая-то её часть всё ещё жила во мне.

– Отчего ты так переменилась? Не может быть дело только в травме головы, ― проговорила Айя.

– Я...

Не успел я придумать достойное объяснение, как к нам присоединилась Свебела, ворвавшаяся в комнату без стука. Она поочерёдно взглянула на присутствующих. Айя вернула себе прежний безучастный и сдержанный вид, снова скрыв от меня уязвимую сторону, но теперь я точно знал, что она есть у моей самой старшей сестрёнки. Сколь многого ей стоило поддерживать этот образ, который едва ли являл воплощение её самой? Может быть и Васха жила так же, и ни одна её, подаренная другим, улыбка не была поистине счастливой.

– Мне предстоит отметить случившееся вчера вечером в городских хрониках, ― сообщила вторая хранительница, скрещивая на груди руки. ― Потому я опросила всех свидетельниц. С каждым новым пересказом события выглядят всё сказочней.

Айя повернула к ней голову:

– И как же понять, что из сказанного ими является истиной?

– Только сопоставив с рассказом самой виновницы происшествия.

Обе сестры вонзились в меня взглядами. Не существовало рациональных объяснений моего отпора медведю и, что более поразительно, победе без единого ранения. Полный жажды схватки я бросился на разъярённого зверя и выжил, явно не обошлось без помощи Предков.

– Не лучше ли мне покинуть Быстроречье, пока всё не утихнет? Людям проще принять изменения в тех, кто им знаком, когда те возвращаются после долгого путешествия, нежели, когда меняются в одночасье.

– И правда, ― согласилась Свебела, задумчиво. ― Но когда ты успела так поумнеть? Не устаю поражаться.

– Не думаю, что поумнела внезапно, просто раньше не выпячивала это. Всё же я только третья хранительница.

В приёмной повисло неловкое молчание. Сёстры глядели на меня как на чужачку, с которой их впервые знакомили. В моих словах же присутствовала истина. Васха была умна, много знала и понимала, но никогда и слова не вставляла наперекор сёстрам. Это раскрыли её воспоминания и те открытия, что я делал на ходу, отыскивая ответы на интересующие вопросы просто в своей голове.

Да и мне действительно хотелось уехать туда, где никто меня не знал. Хотя бы на время. Видят Предки, мне было необходимо это время, чтобы осознать себя в отрыве от постоянных ожиданий окружающих, привыкших видеть Васху совсем другой.

– Путешествие совсем недурная идея, ― согласилась Айя, вздохнув. ― По крайней мере ничего лучше у нас нет.

Свебела сверкнула лисьей полуулыбкой:

– Какая удача, что обменщица Вралета вернулась как раз накануне. Для начала поедете с ней, в Быстроречье всё равно нет своих лошадей, а пешком идти далече.

– Поедем? ― озадачился я множественному числу.

– Новжа ведь к тебе присоединится, ― подняла брови Айя.

Да уж, сомневаться в этом не приходилось. Я кивнул, делая шаг назад:

– Тогда пойду собирать вещи.

Отвернувшись, я поспешно удалился, ощущая на спине посторонние взгляды. Смог расслабиться только, когда дверь за мной закрылась.

Позже, покончив со сборами, всё-таки набрался решимости выйти в город. Первым, что увидел, ступив на мостовую, оказалась синяя медвежья шкура, в которую была обёрнута Новжа. Стянув с себя, подруга бросила шкуру к моим ногам.

– Держи, это твоё.

Я опустился на корточки, пощупав жёсткий мех. Не смог сдержать улыбки удовлетворения, которая наверняка не осталась незамеченной. Но не вечно же притворятся, хотя бы перед подругами.

– Я еду в путешествие, ― сообщил я, поднимая шкуру и с некоторым трудом складывая. ― Хочешь со мной?

Новжа улыбнулась, игриво в шутку махнув рукой:

– Я думала, ты и не спросишь, ― дальше говорила уже серьёзно. ― Всегда хотела повидать разные уголки Светлого края, тем более я уже покончила со всеми заготовками на зиму, которые по плану должна была выполнить моя семья. Так что, я свободна как ветер в поле. Кстати, зайди сегодня к кузнечихе, подмастерье, чью дочь ты спасла, искала тебя, ― она сделала паузу, коротко оглянувшись, продолжила. ― Сейчас только об одном в городе толкуют, потому не удивляйся, если все станут на тебя глазеть.

Я пожал плечами, не зная, как ещё отреагировать. Отнеся медвежью шкуру наверх, снова спустился, но Новжи у дверей уже не обнаружил. Наверное, отправилась готовиться к путешествию. Ноги понесли меня в сторону кузницы.

Предостережения подруги подтвердились. Замечая меня, жительницы города замолкали и нарочито возвращались к своим делам, но спина моя не знала покоя от чужих взглядов. На меч же смотрели более открыто, то ли с испугом, то ли с благоговением.

– Берегись, жуткий медведь! ― воинственно воскликнула девочка, выбегавшая из-за угла и сжимающая в правой руке длинную палку. ― Я не позволю тебе причинять вред беззащитным и слабым. Е-е-е! ― она разрезала воздух своим «оружием», треснув по крупной соломенной игрушке, похожей на медведя.

Подняв облачко пыли, медведь ударился о стену одного из домов, но вскоре снова стал целью очередной атаки юной воительницы. Какое-то время я не мог оторвать глаз от детского боя, нечто странное творилось в душе. Впервые кто-то мне подражал. Но за всё время расправы девочка так и не заметила свою героиню, а затем убежала, окликнутая матерью, не забыв прихватить наполовину растерзанного медведя.

Я едва успел подойти к дверям кузницы, как мне навстречу вышла женщина, облачённая в коричневый фартук и плотные перчатки. Со спутанными от пота волосами, она посмотрела на меня из-под кустистых бровей и широко улыбнулась, хватая за руку.

– Я в долгу перед тобой, Васха. Нет слов способных выразить мою благодарность за спасение дочери.

Её руки оказались очень сильными, мускулы так и просачивались сквозь рубашку, я невольно позавидовал. Моим до такого состояния было далеко. Наверное, стоило напроситься в кузницу, а не работать на лесопилке.

– Как тебя зовут? ― спросил я, дружелюбно улыбаясь в ответ и не спеша вынимать руку из горячей хватки подмастерья.

– Син. Одна из моих матерей родом из Эха, ― пояснила женщина короткость имени, не переставая глядеть с глубокой признательностью. ― Каждый день я работаю изо всех сил, чтобы однажды достигнуть уровня нашей кузнечихи и открыть собственную кузницу. Если что-то понадобиться, я готова это выковать. Всё что угодно, когда угодно. За спасение За́ки я в вечном долгу перед тобой.

– Хорошо, что всё обошлось. На некоторое время я покину город, но однажды мне обязательно пригодится твоё мастерство.

Син кивнула, отпуская меня. И не возвращалась в кузницу, пока я вовсе не растворился вдалеке.

Я ощущал волнение. Новое чувство заполнило нутро. Впервые кто-то был мне признателен. Весь этот день оказался удивительнее и свежее всего, что я пережил, едва оказавшись в женском теле. Невидимые крылья росли за спиной.

Вернувшись к дому хранительниц, я уже почти передумал покидать Быстроречье, но дым без разрешения заползший в лёгкие быстро отрезвил, заставив закашляться.

– Вот мы и снова встретились, ― криво улыбнулась Вралета, вынимая трубку изо рта. ― Я отбываю завтра с рассветом. Лучше не опаздывать, лошади ждать не любят.

Она смотрела на меня, прищурив правый глаз и словно надеясь докопаться до сути. Я расправил плечи:

– Спасибо, что берёшь нас.

– Ерунда. С попутчицами куда веселее, чем в одиночку, ― каждый звук небрежно брошенной фразы отдалялся от меня вместе с Вралетой, которая развернулась, направившись в сторону обменного моста.

Конечно, я мог не просыпаться поутру и так никуда и не поехать. Но мешок с вещами и провиантом был уже собран, а Новжа ждала у парадных дверей. Пение соловьёв в звенящей утренней тишине казалось громче обычного. Оно заполняло меня, как и ожидание чего-то удивительного и нового от внезапного путешествия. Я покидал Быстроречье с лёгким сердцем, попрощавшись с сёстрами ещё накануне вечером. Прощание вышло сухим и формальным. Впрочем, я ведь и уезжал ненадолго, а пользы от меня в городе всё равно было немного.

Бросив мешок в повозку, я забрался следом, протянув руку и Новже. Мы устроились друг напротив друга. Соседство нам составили несколько крупных кругов сыра, сложенных башенкой, и три бочки сидра обклеенных этикетками с рисунками алых словно кровь яблок. Вралета тряхнула поводья:

– Дымок, Сигарка, едем домой!

Мерный стук копыт смешался со стуком моего сердца, в глубине которого поселилась тоска по городу, который я ещё даже толком не успел покинуть. Повернулся к Новже, одна слеза скатилась по её щеке, но была быстро стёрта ладонью. Подруга широко улыбнулась, заметив, мой взгляд.

– Давай смотреть только вперёд, Васха, только вперёд.

Я кивнул, повернувшись в сторону Вралеты, слегка покачивающейся вместе с телегой.

Скоро каменная дорога осталась позади, и колёса покатили более гладко. Затем растаяли вдалеке и последние деревья, солнце уже поднялось высоко и опалило нас своими лучами, обещая лишить кожу последних светлых участков. Не найдя себе дела, я стал полировать меч, раздумывая над тем, как бы его назвать.

– У такого меча должно быть имя, ― проговорил я задумчиво вслух, но в повисшей в воздухе тишине мои слова прозвучали как гром среди ясного неба.

– Зачем давать имя ножику? ― удивилась Вралета. ― Это же просто кусок металла.

– Этот кусок металла спас жизнь девочке, ― возразил я.

– Вообще-то это ты спасла ей жизнь, Васха, ― не согласилась Новжа.

Я вздохнул:

– Может и так, но без меча ничего бы не вышло. Потому я и хочу его назвать. Как, например, обычно придумывают имена детям?

– Хм, тебя назвали в честь восхода, потому что ты родилась на восходе солнца, ― ответила Новжа. ― А моё имя ― это воплощение того, чем я являюсь: новой жизнью. ― она повернулась к обменщице. ― У тебя такое имя замысловатое, что оно означает?

– В разгар лета ― Вралета. Родилась я летом. Если задуматься, то у этой штуковины есть своя история.

– Уничтожитель медведей или спаситель детей? ― подхватила идею Новжа. ― Или смертельное продолжение руки её хозяйки?

Я взглянул на меч, чьё лезвие отражало яркое солнце. Одно из колёс наткнулось на камень, повозку тряхнуло. В ушах зазвучал ясный как этот день шёпот матери: «сынок, милый...»

– Велимир, ― проговорил я, напрасно стараясь ухватиться за быстро ускользающее воспоминание. Ком застрял в горле.

– Это значит... ― озадачилась Новжа.

– Великий мир, ― догадалась Вралета, рассмеявшись чему-то своему. Смех её был подобен скрипу давно несмазанных дверных петель.

Спрятав меч обратно в ножны, я направил взгляд вдаль. В блестящей стали Велимира отражалось только лицо Васхи. Пора бы мне уже привыкнуть, что теперь это и моё лицо, как и её воспоминания теперь и мои воспоминания. Но всё ещё было трудно перестать думать о ней как о другом человеке.

Повозка ехала не торопясь, чтобы не опрокинуть своё содержимое, в основном яблочный сидр, потому что он, как заверила Вралета, очень ценился всеми жительницами Безбрежных равнин. В самом Быстроречье этот напиток употребляли не так часто и производили в основном для обмена, собирая яблоки с фруктовых деревьев Сада Древних.

Когда Вралета стала клевать носом, я предложил поменяться с ней местами. Сперва обменщица окинула меня крайне недоверчивым взглядом, прищурив один глаз для пущего эффекта. Бояться ей было нечего, я и прежде управлял повозкой, помогая отцу, но ей это объяснить, конечно, не мог, потому пришлось изображать внимательную и старательную ученицу.

– А у тебя здорово выходит, ― признала Вралета, занимая место напротив Новжи и заполняя трубку табаком.

– У Васхи просто масса талантов, ― отозвалась Новжа с гордостью. ― Она всегда стремиться попробовать что-то новое. В детстве взахлёб готовила, придумывая всё новые и новые блюда. Она создала печёные сладкие кружки ― печенья, так мы их назвали. Потом перешла на шитьё и сотворила широкие просторные сарафаны, правда, они не слишком прижились. Теперь же Васха защитила девочку мечом, который сама придумала.

Я следил за дорогой, на которой в общем-то ничего не происходило. В самом деле до находчивой и полной идей Васхи мне было как отсюда до луны, но подруга не спешила замолкать. Вралета же слушала, не прерывая, и пускала в небо дымные колечки. Так мы и ехали, пока солнце не закатилось и не пришлось устроить привал у костра.

Перед сном я потратил немного времени на тренировку. Начав ловить на себе немного напряжённые и настороженные взгляды попутчиц, отошёл чуть дальше, оказавшись на краю дикого кукурузного поля. Я стал отсекать растения, початки взрывались под натиском Велимира, раскидывая повсюду жёлтые семена. Когда тьма окончательно сгустилась, донёсся волчий вой с другой стороны поля. Взбудоражившееся сердце предвкушало встречу с очередным яростным зверем, но Новжа быстро нашла меня и потащила обратно к остывающему костру.

– А дикие звери точно не сожрут нас, пока мы спим? ― поинтересовалась подруга с нервной усмешкой, устраиваясь на соломенной подстилке.

– Ни в чём нельзя быть уверенной, ― беззаботно откликнулась Вралета, потягиваясь. ― Но твоя подруга обязательно справится с парой-тройкой волчиц, если те нагрянут, я права?

Не видя выражения лица Вралеты в темноте, мне было трудно понять шутила она или говорила всерьёз. Возможно ей, как и большинству, верилось с трудом, что я смог завалить целого медведя, не получив при этом ни единой царапины. И всё списывалось на волю случая, мои способности же оказывались как будто ни при чём.

Несмотря на тревоги Новжи и практически несмолкающий волчий вой, по нашу душу так никто и не явился.

– Дикие звери избегают встреч с людьми, ― объяснила позже Вралета. ― Лишь однажды мой путь преградил дохлый олень в окружении хищниц. Набравшись смелости и хорошенько покурив, я объехала их. Волчицы посмотрели в мою сторону, принюхались к ветру, но не стали рычать или преследовать. У них не было причин меня бояться или думать, что я отниму их добычу. Но на звериные территории лучше не соваться.

Я поразился такой беспечности. Ездить в одиночку и без оружия. Сколько лет она этим занималась, и ни единого нападения, разве такое возможно? Новжа посмотрела на меня многозначительно, припоминая тем самым наш разговор о грядущих неизбежных недругах. Но что в таком случае привело медведя в Быстроречье, ведь он имел хорошее место для кормёжки и даже подкармливался собирательницами? Рок не иначе.

На третий день нашего путешествия, Сигарка захромала. Остановив повозку и спрыгнув на землю, Вралета поспешила проверить лошадь.

– Подкова отлетела, ― сообщила она, распрягая Сигарку. ― Придётся изменить планы и заехать в ближайшее поселение, чтобы заменить её.

– И как называется это поселение? ― поинтересовалась Новжа.

– Так и называется Подкова. Васха, садись пока на моё место, не хочу оставлять Сигарку одну.

Я кивнул:

– Хорошо.

Вралета шагала впереди вместе с лошадкой, я направлял телегу следом. На появившейся на пути развилке мы повернули направо. Пейзаж не изменился. А наша проводница начала напевать какую-то песню. Из-за стука копыт о землю и свиста порывистого ветра, мне было трудно разобрать слова, но, если судить по мелодии, это было что-то весёлое.

Солнце успело поменять своё местоположение на лазурных небесах, а я погрузился в тихую полудрёму, как вдруг телега покачнулась от резкого движения Новжи, вскочившей на ноги. Пробуждённый я обернулся, чтобы взглянуть на подругу. Она стояла во весь рост с полуоткрытым ртом и указывала пальцем слева от нашей телеги. Я повернул голову в эту сторону, поражённо выдохнув.

Табун разноцветных словно радуга лошадей проносился вдалеке в окружении, гнавших их, всадниц с широкополыми шляпами на головах. Если бы ветер имел форму, то он бы непременно стал лошадью. Сила и грациозность гармонично соединились в этих ни на кого непохожих существах. Я так засмотрелся на них, что едва не заехал в колючие кусты, Вралета вовремя меня окликнула.

– Полюбились? ― улыбнулась она, говоря о лошадях, от которых я уже отвернулся. ― Может и себе одну хочешь?

Я давно не ездил верхом и теперь сомневался, что смогу справиться с чем-то столь необузданным и потому ничего не ответил. Но путешествовать верхом в любом случае приятней, чем на скрипучей телеге.

– Могу поспорить, что за ними трудно ухаживать, ― сказала Новжа, садясь.

Вход в Подкову располагался под широкой металлической аркой в форме (какой неожиданный сюрприз!) подковы, предназначенной явно для какой-то гигантской лошади. Справа и слева до самого горизонта располагались огороженные загоны с лошадьми различных пород. Рыжие с кудрявыми гривами, серебристые с идеально прямыми гривами, высокие и низкие, тяжеловесные и тонконогие похожие на изящные статуэтки. Все они лениво жевали сено или били копытом при виде пары знакомых, доставивших нас в это место. Глядели тёмными и глубокими глазами с длинными ресницами, словно зная об этом мире много больше, нежели мы ― люди.

Телега миновала пару крупных хозяйств прежде чем добралась до общественной конюшни, куда Вралета сразу же отвела Сигарку, следом пошёл и Дымок, чтобы немного передохнуть и поесть.

Мы с Новжей слезли на землю, осматриваясь. Нам с ней точно никак не удалось бы сойти за здешних. Поверх простых на вид рубах селянок с узкими рукавами были надеты кожаные жилетки расшитые разного рода орнаментом. Они носили широкополые шляпы и сапоги с высокими голенищами. Волосы у многих были очень светлые почти пепельные, как будто выцветшие на солнце. И прохожие нарочито ловили наши взгляды, усмехаясь и подмигивая, когда кто-то из нас отворачивалась.

В конце концов Новжа смущённо уставила взгляд в сухую землю, а я уселся на край телеги, закрываясь ладонью от палящего солнца. Вскоре вернулась Вралета:

– Заночуем здесь, а в путь отправимся завтра утром, как вам такой план?

– Звучит неплохо, наверное, ― протянула Новжа без энтузиазма.

Я спрыгнул:

– И где заночуем?

– Здесь на конюшне, на втором этаже есть места на такие случаи. А пока гуляйте, наведайтесь в паб. Разве не за тем устраиваются путешествия?

Достав из кармана трубку и закурив, Вралета ушла по своим только ей ведомым делам. Мы ощутили себя как брошенные матерью котята, едва отлучённые от груди и нерешительно шаркали, поднимая пыль.

– Можем пойдём на лошадей поближе посмотрим? ― неуверенно предложила Новжа.

Я кивнул, сочтя это славной идеей. Да и чем ещё заниматься в подобном месте? Мы зашагали вдоль загонов, продолжая ощущать себя как не в своей тарелке.

До ушей донёсся приближающийся стремительный топот копыт. Я обернулся, замерев. Завидев всадницу, бегущую галопом прямо на нас, схватил Новжу за запястье и потянул в сторону. Напрасно я так испугался, потому что всадница и не думала давить двух путешественниц. Она резко затормозила прямо перед нами, что, без сомнения, было под силу лишь действительно опытной наезднице. А когда пыль, наконец, осела, я увидел кудрявые светлые волосы, обрамляющие вытянутое загорелое лицо, широкие бёдра, обтянутые широкими же штанами и маленькую грудь едва заметную за плотной кожаной жилеткой. Всадница ловко слезла с кудрявой рыжей лошади, нетерпеливо фыркнувшей в нашу сторону.

– Новые лица, ― широко улыбнулась незнакомка, скользнув по мне взглядом и уставившись на Новжу. ― Мы тут всегда рады новым лицам. Откуда вы? Нет, не говорите, я угадаю, ― она задумчиво коснулась пальцами подбородка, осматривая мою рыжую как эта лошадь подругу с ног до головы. ― Причёска чудна́я... или, лучше сказать, чу́дная. На гриву похожа.

Новжа не выглядела польщённой, наоборот посмурнела.

– Знаю, вы к нам прямиком из леса. Быстроречье, значит. Угадала?

– Да, мы там родились, ― подтвердила Новжа.

– И что привело в наши края?

– Просто путешествуем, ― ответил я.

– О, понимаю. Новых впечатлений захотелось. Тогда вы несказанные везуньи. Потому что именно сегодня проходят скачки. И я буду принимать в них участие. Объездчица Димбо к вашим услугам, ― она игриво подмигнула, приподнимая шляпу.

– Я Васха, а это Новжа, ― представил я нас, в основном чтобы не быть грубым, хотя не был до конца уверен, что это того стоило.

– Непременно приходите за меня поболеть, ― Димбо забралась обратно на лошадь. ― А потом будем праздновать в местном пабе, ― она хлопнула лошадку по боку. ― Вперёд, Золотка.

И вместе обе наши новые знакомые растворились вдалеке.

– Кажется, ты её заинтересовала, ― заметил я Новже.

– Пф... ― издала она звук похожий на лошадиный, я едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

Место, где проводились скачки, нашлось быстро. Мы просто последовали за людьми, спешащими в одну и ту же сторону, где, либо раздавали яблочный сидр, либо проводилось какое-то важное мероприятие.

Под широким растянутым куском ткани с надписью «Старт» расположились участницы заезда. Здесь же обнаружилась и Димбо, пристроившаяся с самого края. Заметив нас, а точнее, разглядев Новжу, она снова ей подмигнула.

– А она не боится, что в следующий раз глаз просто не откроется? ― съязвила подруга.

Я улыбнулся.

От толпы отделилась фигура в громадной шляпе в виде лошадиной головы и тряпичным хвостом, привязанным сзади к поясу. Она стала танцевать, весьма похоже изображая лошадь. Это вызвало одобрительный смех в толпе и аплодисменты, которыми одарили танцовщицу в конце выступления. Затем вперёд выступила другая женщина, звенящая увесистыми металлическими шпорами в виде семиконечных звёзд. Сзади неё выкатили тележку, доверху заполненную свежей тщательно вымытой морковкой.

– Победительница заезда получит это замечательно лакомство, а её наездница нашивку на жилетку, ― она продемонстрировала нашивку всем присутствующим.

Обычный кусок оранжевой ткани с вышивкой в виде лошади, вставшей на дыбы, и надписью «1501 лето». Здешние отсчитывали календарь по лету, а в Быстроречье это делали по зиме.

– Да победит сильнейшая! ― подытожила организаторша, отходя в сторону, а следом укатилась и тележка, подталкиваемая её помощницей.

Ритмичный звук обтянутых кожей деревянных барабанов возвестил о начале заезда. Барабанщица старательно лупила по инструментам, пока последняя лошадка не оставила своё место на старте. После этого толпа двинулась в другую сторону, а мы следом.

– Куда все пошли? ― недоумевала Новжа.

– Куда-куда? На финиш, ― откликнулась прохожая из толпы.

Финиш располагался в паре десятков метров от старта на противоположной стороне, в то время как сама дорога отсюда вовсе не виднелась, укрытая высокой иссушенной на солнце травой. Мы поспели как раз вовремя, чтобы увидеть, какая наездница пришла первой. Она спрыгнула, радостно махая кулаками. Это была Димбо. Новжа выглядела раздосадованной.

Хотя особенного удовольствия от заезда мы не получили, слишком уж быстро всё закончилось, наблюдать за здешними обычаями оказалось довольно занятно. После торжественного вручения нашивки и морковки, все заковыляли в паб. Деревянный, построенный не слишком ладно, он носил название «Червивое яблоко» (когда я поинтересовался у владелицы почему именно червивое, она ответила, что в самом медовом яблоке больше всего вредителей). Сладковатый, не слишком навязчивы запах лошадиного навоза, что всё это время преследовал нас, не исчез и здесь. Возможно сами селянки приносили его на своих сапогах.

В пабе подавали яблочный сидр, который бочками заказывали в Быстроречье. Все здесь его любили и пили, с удовольствием причмокивая. Мы заняли один из столиков, на котором сразу же объявилась пара больших деревянных кружек, наполненных этим крепким напитком и кусок козьего сыра на плоской железной тарелке.

– Прямо как дома, ― протянула Новжа, отодвигая от себя алкоголь.

– Эй! ― окликнул я барменшу. ― Мы хотели бы попробовать что-нибудь местного.

Женщина посмотрела на нас, внимательно прищурившись, но вскоре забрала и кружки, и сыр, а их место заняли вяленая конина и ячменное пиво. Новжа принюхалась к незнакомому напитку и сделала небольшой глоток, сразу же скривившись:

– Горькое.

– Разве такую сладкую прелесть как ты не стоит иногда разбавлять чем-то горьким? ― заметила Димбо, похрустывая морковкой, и поставила табурет рядом с Новжей.

– Это не для лошади? ― удивилась Новжа.

– Эту кобылку, ― Димбо похлопала по своей ляжке, ― тоже надо кормить и объезжать время от времени. Если ты понимаешь, о чём я?

Чтобы хоть как-то сдержать вырывавшийся наружу приступ хохота, я сделал большой глоток пива.

Солнце успело закатиться за горизонт. В пабе по углам и на столиках зажгли свечи. Начались танцы под барабанный бой и полупьяное пение посетительниц. Женщины веселились, беззастенчиво флиртуя друг с другом. Это вам не Быстроречье. Многое здесь выглядело гораздо проще. Некоторые курили и дым клубился под самым потолком. Смех и пустая болтовня смешались с музыкой. Под действием алкоголя я расслабился, но в отличие о Новжи не был так популярен, чтобы кто-то мог воспользоваться моим состоянием и увлечь на танцплощадку.

– Ты точь-в-точь как Золотка, только человек, ― болтала Димбо, глядя затуманенным взором на Новжу и придвигаясь к ней всё ближе. ― Хочу тебя поцеловать.

Она наклонилась к её губам, напоровшись на увесистую пощёчину. Новжа вскочила вне себя.

– Я иду спать, ― сообщила она мне сдержанно.

– Разве ты не искала приключений? ― недоумевала Димбо.

Новжа хмыкнула, и, развернувшись, широкими решительными шагами покинула паб.

– Всё-таки её коса така-а-а-ая длинная, ― мечтательно протянула Димбо, разваливаясь на столе и держась за покрасневшую щёку.

– Новжа предпочитает серьёзные отношения случайным связям, ― заметил я веско.

– А что насчёт тебя? ― с надеждой взглянула на меня Димбо. ― Я уже достаточна пьяна, чтобы обойтись и тобой.

Это прозвучало практически обидно. Поднявшись и захватив остатки вяленой конины, я удалился следом за подругой.

На улице перед пабом во всю горланили песни. Разыскивая конюшню, где мы должны были ночевать, я вконец заблудился и в итоге устроился в ближайшем стоге сена. Забывшись сном, грезил о себе и Новже переродившихся в лошадей и соревнующихся на скачках друг против друга.