Текст книги "Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ)"

Автор книги: Йель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Непрошенная слеза защекотала мне щёку, и счастливая улыбка отпечаталась на губах. Теперь я в полной мере понял значение выражения «свободна словно птица».

Глава 16. По «словам» горбуна

Хватка сравнимая с тисками и тяжёлая как наплечник латных доспехов сжала моё плечо, резко развернув на месте. Жёсткое, перекошенное от гнева лицо работорговца уставилось на меня. Убрав руку, Вайлин Рас потянулся за саблей. Я отскочил назад, хватаясь за рукоять Велимира.

– Вы серьёзно? ― задал я прямой вопрос, указывая взглядом на палку, что служила мужчине вместо ноги.

– Не недооценивай меня, мальчишка! ― прорычал работорговец со стальным шелестом вытаскивая саблю из ножен. Она действительно была настолько длинной насколько казалась.

Но не успел я обнажить Велимир, как порыв сильнейшего ветра похожий на невидимый сжатый кулак исполинского размера ударил между нами, разбросав по сторонам. Я оказался сидящим на мокрой земле. Повернул голову в сторону, откуда и появился кулак, и увидел праведника, с чьего израненного мизинца вытекала его собственная кровь. Всего пары капель хватило для такого мощного удара!

Поднявшись, я отряхнулся. Работорговцу оказалось гораздо сложнее снова встать на ноги. Он согнул колено здоровой ноги, но увечная не слушалась. К работорговцу на мягких лапах приблизился барс, подставляя свою гибкую спину, опершись о которую Вайлин, наконец, поднялся, кряхтя.

– Мне, принцу Шину из рода Киран, пришлось стать свидетелем прискорбного зрелища нападения обычного работорговца на чёрного рыцаря, ― заговорил кровопускатель, выжимая мокрые перчатки. ― Вы злоупотребляете гостеприимством наместника, Вайлин Рас.

Работорговец нахмурил густые брови, но усмирил свой гнев и дальше говорил с холодной враждебностью:

– Не знаю, как этот человек стал чёрным рыцарем, но видел, как и вы должны были, что мой домашний раб не просто бежал, каким-то непостижимым образом превратившись в птицу, а призывал этого мужчину.

– Правда, что ли? ― усмехнулся кто-то за спиной. ― Какое смелое заявление, ― принц Ари Зель прошёл мимо меня, приблизившись к работорговцу. ― И что же, раб назвал моего чёрного рыцаря по имени? Что именно он ему сказал, вы не могли бы повторить?

Вайлин Рас сжал губы, наполовину опустив тяжёлые веки, его ноздри раздувались от ярости и презрения, что не находили выхода.

– Моя ошибка и вина, ― процедил он сипло, как будто каждое слово причиняло неописуемую боль и, развернувшись, направился обратно к кораблю, тяжело переставляя ноги.

Прежде чем уйти следом за хозяином, барс бросил на меня короткий пристальный взгляд. И только после этого, махнув пушистым хвостом, бесшумно побежал за работорговцем.

– В одном я согласен с этим стариком, ― заговорил Шин, ― раб обратился в птицу. Как такое вообще возможно? И море... ― взгляд праведника стал обеспокоенным и напряжённым. ― С самого начала бури всё выглядело странным. Но что если это раб повелевал им?

– Его всё равно объявят в розыск как беглого, ― заметил Ари Зель, обернувшись и сбрасывая тяжёлую косу с плеча. ― Поймаем, тогда и выясним, с кем столкнулись.

Распереживавшийся кровопускатель кивнул, а затем посмотрел прямо на меня, прищурившись, но ни единого слова благодарности не слетело с окаймлённых тёмными усами и бородкой губ. Оставив нас, Шин скрылся за парадными дверьми церкви.

– Если ты надеялся, что получишь повышение за спасение жизни праведника, то напрасно, ― проговорил красный рыцарь не то насмешливо, не то всерьёз.

Слишком взволнованный побегом Соль, я не нашёлся, что на это ответить и просто молча стоял, надеясь улучить минутку, чтобы вернуться к брошенным делам и, если повезёт, ещё не удравшему Олли Моту.

– Слышал, что ты арендовал раба. Любишь молоденьких, Вас Ха?

Это произошло только сегодня, а кто-то уже доложил наместнику. Возможно, зря я рассчитывал, что с приобретением плаща избавился от надзора. Кто-то мог присматривать за мной краем глаза, а, значит, просто так не уехать, чтобы красный рыцарь не сразу хватился.

– Что вам за дело до моих предпочтений, принц? Даже солдаты имеют право на частную жизнь, почему же я этого лишён? ― проговорил я уязвлённо, отводя взгляд в сторону.

– Просто думал, насколько сильно этот поступок расходится с твоими прежними словами. Или ты что-то задумал, Вас Ха?

– Задумал? ― да, я много чего задумал, но тебе это знать ни к чему. ― Он приглянулся моему приятелю, вот я и сделал ему подарок.

– Весьма дорогой подарок.

– Приятель тоже...

– Тоже что? Дорог тебе?

Это начинало превращаться в допрос, а ведь я был отпущен из тюрьмы значительное время назад. Проницательный и пытливый взгляд Ари Зеля не выпускал меня из своего поле зрения. И чего он хотел добиться?

– Разве друзья не самое ценное, что у нас есть? ― ответил я вопросом на вопрос. ― Кстати, об этом. Мне нужен небольшой отпуск, чтобы съездить в одно место. Не будет слишком дерзко с моей стороны просить о таком?

– Обычно отпуск обговаривают заранее с штабным бежевым рыцарем. У него, знаешь ли, всё расписано, чтобы временно перераспределить солдат другим рыцарям. Нельзя вот так внезапно запрашивать себе отпуск, если только не умер близкий родственник. Насколько ты планируешь уехать?

– Сложно сказать.

– Думаешь, наши с тобой отношения позволяют тебе что-то у меня требовать? За спасение моей жизни ты уже получил награду, ― принц покачал головой. ― На этом всё.

Закончив допрос, Ари Зель развернулся и ушёл, оставив и меня и постепенно заполняющийся людьми порт. Безумие какое-то. Я тяжело вздохнул. Придётся уехать так. Как бы ещё дезертиром не объявили? Только этого мне сейчас и не хватало. Наверняка, лишат чёрного плаща, когда вернусь. Но не время думать о пустяках.

Когда я достиг станции перевозок, Олли Мот уже ожидал там вместе со своим рабом. Он успел договорится с перевозчиком, мне оставалось лишь отсыпать пару серебряных монет, которых за сегодняшний день значительно поубивалось в моём кошельке. Поездка намечалась не из приятных, с компанией не повезло.

Устраиваясь на жёстком сидении, обитом протёртой до дыр тканью, я раздумывал, как отыскать Соль. Или это она меня отыщет? Может прямо сейчас морская ведьма глядела с высоты птичьего полёта на стремящуюся к черте города повозку? Задрав голову, я увидел множество различных птиц, пролетающих в вышине, и цветочных лепестков, разносимых ветром. Но Соль была ранена и едва ли пробыла долго в своём новом обличье. Жаль не мог прямо сейчас поведать о случившемся Адигоре. Я покидал Аризель с тяжёлым сердцем, не зная, чего ждать за следующим поворотом.

Мраморный карьер находился в нескольких днях пути, и когда лошади достигли цели, то едва держались на ногах. Получив от меня ещё один серебряный сверх меры, перевозчик гнал изо всех сил. Остановки были короткими, а в путь мы отправлялись с первыми же лучами солнца. Но, достигнув цели, оказались перед лицом иной преграды.

– Простите, чёрный рыцарь, но проход в карьер закрыт, ― сообщил солдат, тормозя нас неподалёку от местного постоялого двора.

– Что же случилось?

– Чёрные рабы обрушили карьер. Множество жертв среди солдат, ― он почесал затылок. ― Никто понять не может, как им это удалось. Никак заранее сговаривались. С самого начала, как прибыли сюда, это порешили. Уж очень ладное вышло обрушение, от спуска вниз ничего не осталось. А самих рабов заперли в заброшенной пещерной темнице, оставив дохнуть от голода. Хотя их хозяин совсем не в восторге от такого исхода.

– И сколько же осталось в живых?

– Добрая пара сотен из четырёхсот.

Они оказались готовы на всё лишь бы не прогибаться ни перед кем. Отчаянная достойная восхищения смелость.

– Не укажешь, где располагается здание дозорной службы? ― спросил я у солдата.

– Здесь нет дозорной службы, только управление по надзору за каменными работами, ― он вытянул руку, тыкая пальцем поодаль от здания постоялого двора. ― Там.

Кивнув, я направился в указанную сторону, перед этим отсыпав Олли Моту медяков, чтобы под ногами не путался, а снял комнату в «Карьере». Отосланный мошенник не выглядел довольным, наверное, опасался, что я его брошу. Хорошая, между прочим, идея.

Здание с замысловатым названием было сооружено из серого мрамора и походило скорее на древний храм с квадратными необтёсанными колоннами, чем на пристанище рядовой солдатни. Воины сновали туда-сюда по широким ступеням, в основном праздно шатаясь. Моё появление привлекло внимание. На внезапно объявившегося чёрного рыцаря оборачивались и о чём-то шептались за спиной.

Я переступил порог управления, примяв подошвой сапога красный мягкий ковёр, похожий на реку крови посреди всей этой серости. Никто не спросил, куда я направлялся и не пытался меня остановить. Поразительная сила чёрного плаща. Так я достиг комнаты с деревянной дверью, посреди которой сверкала металлическая табличка с надписью «Глава управления». «Дозорный за рабами» было бы куда вернее. Я ворвался в чужой кабинет без стука.

За столом восседал чёрный рыцарь. Ничем непримечательный мужчина средних лет с отпечатком усталости на лице. Сама комната была обвешена гобеленами, изображавшими солдатскую службу. Вот они кланялись рыцарям в сияющих доспехах, а вот отдавали жизнь за Императора, погибая в муках, но освещённые благословением Господним. Ковёр на полу лежал особенно толстый. Холодно, должно быть, в здании, построенном из одного только мрамора.

Услышав посторонние шаги, чёрный рыцарь оторвался от бумаг, которые так пристально изучал. На его лице отразилось удивление, смешанное с неподдельной тревогой.

– Значит, этот слизняк всё-таки решился, ― ругнулся глава управления себе под нос, вставая со стула.

– Приветствую... ― начал я, но не успел договорить, как был перебит.

– Я уже сказал, что не покину место, пока договор не истечёт. И если хозяин карьера решил заменить меня другим чёрным рыцарем, то я вынужден обратится в дозорную службу столицы для восстановления справедливости, ― сказал он в запале, обошёл стол, бросил на меня возмущённый взгляд и вышел, хлопнув дверью.

Чтож... не удивительно, что главу управления, при котором погибла половина рабов решили заменить другим. Я сильно сомневался, что столичная дозорная служба изберёт его сторону в этом споре. Тем временем, пока чёрный рыцарь не опомнился, я стал изучать его бумаги.

Отчёты о расходах, отчёты об убытках, запрос на отпуск... Ничего увлекательного или полезного. Попалось запечатанное письмо. Особо не церемонясь, я порвал конверт, сломав печать.

«Глава дозорной службы столицы рассмотрел ваше обращение относительно наказания преступников, уличённых в попытке ограбления и убийства. Приговор: лишение рабочей руки. В срочном порядке привести в исполнение и отчитаться.

Г.Д.С. Предвечной Империи.»

Внизу витиеватая длинная подпись.

И письмо, и конверт я спрятал в карман штанов, начав лихорадочно соображать. Теперь мои подруги приговорённые к наказанию преступники. И если просто выпущу их, то стану пособником в преступлении. Что хуже: дезертирство или это? В любом случае я не мог выдавать себя за главу управления, которым в действительности не являлся. Принц Ари Зель лично оторвёт мне голову за такое. Погодите-ка... мне нельзя, но знаю, кому было можно.

– Э-э-э, простите... я точно не ослышался? ― оторопело переспросил Олли Мот, пока мы сидели в одной из комнат постоялого двора.

– Ты же не глухой? Облачишься в мои доспехи, скажешь, что ты новый глава местного управления и выпустишь моих друзей на свободу.

– За такое не просто повесят, а порвут на кусочки и скормят диким собакам.

– Ты хочешь попасть в неизведанные земли? Такова цена.

Выражение лица Олли Мота на протяжении этого короткого разговора изменилось несколько раз. Сперва бледное и испуганное оно стало постепенно возвращать свой естественный цвет. В глазах мелькали мысли, проносящиеся хороводом. Когда ещё полумужу вроде него доведётся ощутить себя настоящим мужчиной, прочувствовать, какого это быть уважаемым и полноценным членом общества? А после избежать наказания, если повезёт, конечно. Но когда это Олли Моту не улыбалась удача? Вот, что я читал на его, во всех отношениях, неприятном лице.

– Клянусь Богом, эта игра стоит свеч, ― осклабился мошенник. ― Но только если сразу же сбежим, пока солдаты не разберутся, что к чему.

– Свою задачу ты знаешь. Прочее оставь мне, ― и добавил строго. ― Не испорти плащ.

Облачившись в моё одеяние и получив все необходимые инструкции, Олли Мот отправился на выручку моим подругам. Но даже ради маскировки я не стал отдавать этому прохвосту Велимир. Всё равно оружие не пригодится, а если всё-таки разоблачат, точно не спасёт от нескольких десятков солдат неумеху неспособного обращаться с мечом.

Сидя в четырёх стенах один на один с немым рабом, от скуки ковыряющем в носу и размазывающим свои козявки по укромным уголкам комнаты, я умирал от тревоги и нетерпения. Устав от бездействия, повернулся к горбуну, так его иногда называл Олли Мот, но слишком редко, чтобы считать это слово именем.

– Рабы находятся под неусыпным надзором солдат. Но доведись мне избавится от них, всё равно незаметно вывести двести человек и успеть спрятать задачка не из простых, а из невозможных.

Прервав своё занятие, домашний раб уставился на меня, внимательно слушая. Очевидно, с ним не часто вели беседы, не употребляя при этом оскорбления и не пытаясь унизить. Но проговаривание вслух мучающих меня мыслей очень помогало, даже без возможности получить хоть какой-то отклик от безгласного и неграмотного раба.

Лишённые ресниц круглые глаза горбуна расширились настолько, что я мог разглядеть красноту вокруг белков. Он отчаянно и размашисто зажестикулировал, но я не мог понять, что он пытался сказать.

– Помедленнее, ― попросил я, не рассчитывая, впрочем, и так что-либо уразуметь.

– Он говорит, что не нужно покидать пещеры, чтобы сбежать от солдат, ― послышался голос со стороны широко распахнутого окна.

Это оказалась Соль с раненым плечом, перевязанным куском ткани, оторванным от её рваной штанины. В её спутанных волосах торчало белое перо чайки, а сияющие ярко-голубые глаза внимательно следили за движениями раба.

– Там есть секретный проход. Он завален камнями, но можно довольно быстро расчистить, ― продолжала расшифровывать она, говоря, впрочем, на родном языке.

– Как ты поняла? ― удивился я.

Соль устало пожала плечами, садясь на постель рядом со мной и неожиданно укладываясь мне на плечо.

– Откуда он знает об этом проходе? ― задумчиво пробормотал я.

– Его отец был чёрным рабом с этой каменоломни, когда её только начали разрабатывать. В пещерах держали рабов и их детей. Работников тогда здесь было гораздо больше.

Горбун перестал жестикулировать, и я заметил слёзы, стоящие у него в глазах. Раб шмыгнул носом и повернул голову в сторону окна, печально созерцая голубое небо, покрытое редкими рваными облачками.

– Считается, что при нынешнем Императоре рабам стало легче житься. Например, жестокое обращение дозволительно лишь в случае непокорности, а если послушного и прилежного раба морят голодом, то с хозяина взыскивается крупный штраф, ― продолжала говорить Соль. ― Правда жестокое обращение понятие шаткое, как и непослушание. Каждый это видит по-своему.

– Как ты...

– Поживи с моё под боком у работорговца и не такое узнаешь, ― заметила Соль, устраиваясь поудобнее на моём плече.

– Может на подушку ляжешь?

– Ненавижу их постели. Ненавижу всё в этом прогнившем крае. А твоё плечо ― это кусочек дома.

С таким доводом и не поспоришь. Соль довольно быстро уснула, крепко вцепившись в моё предплечье, словно опасаясь, что я лишь сон, который во что бы то ни стало нужно удержать, и тогда он точно станет явью.

Когда на карьер опустились сумерки, а моё плечо окончательно онемело, я аккуратно встряхнул Соль. Она распахнула веки, а взглянув на меня, улыбнулась.

– Пора идти, ― сообщил я. ― Если у Олли Мота всё получилось, мы скоро это узнаем.

Оставив горбуна при свете, зажжённой им, единственной свечи, вдвоём мы покинули постоялый двор. Мошенник переодетый в чёрного рыцаря должен был отвести освобождённых за сложенные и оставленные без охраны груды добытого мрамора, который оказалось некому загружать на повозки (не благородным же воинам заниматься грязной работой, честное слово!).

В сумерках легко затеряться, но и патрулирующих территорию солдат стало гораздо больше. Благополучно миновав парочку из них, мы продвигались тенями и вскоре оказались на заранее оговорённом месте. В сгущавшемся мраке едва вырисовывались фигуры подруг, а блеск металла доспехов, сделанных искусными руками Сахар, и вовсе померк.

– Вас Ха, ― прошептал голос Малки. ― Это ты?

– Это мы, ― проговорил я тихо в ответ. ― Я и Соль.

– Что? ― это уже был поражённый голос Арчи. ― Соль...

– Гребешок, это ты? Сестра?

Они усиленно разглядывали друг друга, но глазам не хватало на это способностей.

– Я... ― тихо пробормотал Арчи, отступая на шаг назад и избегая неуклюжей попытки Соль его обнять.

– Ром, ты пойдёшь со мной, ― велел я, застёгивая пряжку плаща обратно на собравшемся раздеваться Олли Моте. ― Все, готовьтесь. Прямо сейчас мы ворвёмся в пещеры и выпустим женщин. Другого шанса не представится, потому следите, чтобы никто не поднял тревогу.

– Есть, ― откликнулся Арчи как будто с облегчением.

Масляные лампы патрулирующих солдат освещали путь. Никто не остановил чёрного рыцаря, возглавлявшего целую процессию. Надменность Олли Мота была заметна даже во мраке, а его шаги стали более размашистыми.

– Преступников надлежит перевести в темницы к остальным рабам, ― пояснил «чёрный рыцарь» солдатам, караулящим вход в пещеры, и добавил нарочито приказным тоном. ― Помогите запереть их.

Приложив ладони к сердцам и поклонившись, солдаты окружили нас, прятавших оружие в складках огромной одежды Соль. В пещерах стояла ужасная сырость, а с потолка прямо под ноги обильно капала вода. Повезло, что сейчас лето, а не зима, но меня всё равно пробрала дрожь. Здесь и весной можно было запросто заболеть и умереть.

В темницах никто не патрулировал. Я взял Велимир и убил первого солдата, вонзив лезвие в живот. С остальными быстро управились Арчи и Ром. Застигнутые врасплох те просто не успели схватиться за оружие. Быстрая смерть куда лучше тех мук, что ныне испытывали чёрные рабы, медленно угасая в этом страшном месте, лишённые солнечного света, тепла и всякой надежды на спасение.

– И что дальше? ― пробормотал Олли Мот нервно.

– Снимай мои доспехи. Остальные открывайте камеры, ― я бросил Арчи связку ключей, найденных на теле одного из солдат.

По бокам на стенах горели факелы. Их ровный оранжевый свет делал это место ещё более зловещим. Я увлёк мошенника за собой вглубь пещер.

– Твой раб сказал, что где-то здесь заваленный проход. Интересно, куда он выходит?

– Ты говорил с горбуном? ― не понял Олли Мот.

– Не совсем. Неважно. Ищи проход. Или хочешь занять камеру по соседству с чёрными рабами?

Он зашевелился. В темноте не видно не зги, рука мужчины, чья тень запросто бы сошла за громадного паука, сняла со стены факел. Мы приступили к поискам. Но всё поросло скользкими водорослями или мхом, а камень выглядел, хоть и кривым, но цельным. Я начинал беспокоиться, что если кто-то приблизится ко входу в пещеры и не обнаружит охраны...

За спиной слышались шаги, ощущалось всё нарастающее присутствие. И вот уже незнакомые грязные пальцы рыскали по стенам. Держа в вытянутой руке фонарь, который забрал у мёртвого солдата, разглядел клеймо на молодом, но таком измученном лице женщины. Оно было в форме цветка с четырьмя заострёнными лепестками и занимало левую щёку целиком. Самый жуткий цветок, который мне доводилось встречать.

Женщины не говорили. Безмолвие стало их сестрой, а может им было нечего сказать, только не сейчас. Шуршали рваными одеждами, стучали костяшками коленных чашечек. Искали из последних сил путь к свободе. А время всё утекало.

– Здесь, ― тихое сообщение почти оглушило меня в этом безмолвии.

И все разом бросились на голос. Пещеры заполнились грохотом падающих на пол камней, он нарастал.

– Вас Ха, ― обратилась ко мне встревоженная Малка. ― Сюда кто-то идёт. Наверняка, солдаты. Мы не успеем.

– Я разберусь.

Развернувшись, я зашагал к выходу и столкнулся лицом к лицу с настоящим главой управления по надзору за каменными работами (надо же, всё-таки запомнил название). Высоко держа лампу, он какое-то время рассматривал меня, будто вспоминая виделись ли мы прежде. Глупец явился сюда один.

– Что ты...

Лезвие Велимира мягко проткнуло бок, незащищённый доспехами. И правда кто мог напасть на чёрного рыцаря вдали от границы и армии республиканцев? Не свои же, в самом деле. Лампа разбилась, выпав из ослабленных пальцев. Я отвернулся, не взглянув на тело, нужно было спешить.

Когда подошёл к краю темницы, то заметил, как женщины по очереди пролезали через узкий проход.

– Мы завалим его на обратной стороне, ― сообщил Арчи и прибавил обеспокоенно. ― Кто это был?

– Уже никто.

Женщины просачивались сквозь щель как тёмная вода. Олли Мот быстро прошмыгнул за ними, затем Соль и остальные. Я оказался последним, и, убедившись, что все благополучно перелезли, вонзил Велимир в щель между верхними шаткими на вид камнями, сдвинув один. Валун рухнул вниз, потащив за собой остальные. Дальше нас ожидал лишь долгий путь к свету, которого могло и не оказаться на том конце.

Не знаю, сколько времени бесчисленное количество ног топтало сырые полы пещер, но, когда долгожданный яркий луч наконец полоснул по глазам, солнце стояло высоко. А впереди расстелилось бескрайнее поле, примыкающее к сосновому бору.

Все без исключения попадали на траву от изнеможения. Слышались редкие усталые, но радостные смешки, и я наблюдал бессчётные улыбки, слёзы облегчения омывавшие изувеченные щёки. Женщины обнимались, дрожа от рыданий.

– Где мы? ― озадаченно проговорила Малка.

– Вдали от моря, ― констатировала Соль уверенно. ― Я не чувствую его мощи, не слышу шёпота волн, ― она обратилась ко мне, отряхиваясь и вставая. ― Мы должны двигаться к морю. Только там мне по силам защитить остальных.

– Почему же морская ведьма не сделала этого раньше? ― подняла брови Ром.

– Я была выведена из строя, а когда очнулась оказалась посреди людного города в кандалах на руках и ногах, ― отвернувшись от стражницы, Соль вертела головой в поисках кого-то ещё. ― Гребешок?

Снова эта странная кличка. Но на неё откликнулись. Арчи?

– Он ― один из них, сестрёнка, ― упрямо и жёстко заметила Малка. ― Всё докладывал о нашем жизненном укладе и мире, из-за него вас и похитили. И страдали вы тоже по его вине.

Арчи стоял, низко опустив голову, безвольно свесив руки вдоль тела. Соль с трудом узнавала его, отросшие волосы и борода сделали своё дело. И всё же она улыбнулась, коснувшись жёсткой щетины на знакомой щеке. Арчи посмотрел ей в глаза, а его губы растянулись в виноватой, проникнутой печалью улыбке.

– Так вот, как ты улыбаешься, Гребешок, ― выдохнула Соль, и слёзы заблестели в голубых глазах. Она обняла поражённого неслыханной добротой Арчи.

Малка стояла с разинутым ртом и сильно пихнула парня в бок, когда старшая сестра разжала свои тесные объятия. Встала рядом со мной.

– Даже Соль простила его, а ты всё не можешь.

– Самая мягкосердечная ведьма на белом свете, ― процедила Малка обиженно. ― Кажется, что его она рада видеть больше, чем меня.

– Это преувеличение, ― я повернулся к Ром, предлагающей женщинам воду из своей фляжки.

Не было никакой возможности вернуться с ней и остальными в Аризель. Теперь они беглые преступники. Более того, у меня прямо здесь в наличии двести беглый рабынь. Сбежать-то, мы сбежали, но что теперь? Этот же вопрос читался в глазах Арчи. Соль дала ответ и на него:

– Ты должна вернуться в Аризель, Васха. Остальное предоставь мне. Я отведу всех к морю безопасным путём. Мы укроемся среди бесплотных скал, где никто не живёт. Я видела такие, когда пересекала море с работорговцем.

– А как же остальные похищенные? Ты знаешь, где они?

Соль отрицательно покачала головой, но прибавила:

– Учётная книга Вайлина Раса. Он записывает в ней все свои сделки. Но такую вещь так просто не стащишь. Хранится в запертой каюте капитана. Ключ от каюты Вайлин всегда носит при себе, а у самой двери на коврике спит сумеречный барс Сабин. Но ещё нужно как-то ступить на тщательно охраняемый борт корабля, оставшись при этом незамеченной.

Я выдохнул:

– Не знаю, что бы мы без тебя делали, Соль.

– Вы приплыли за нами, Васха, ― она положила руку мне на плечо. ― Я никогда этого не забуду.

– Между прочим, я оставил горбуна в «Карьере», ― напомнил о своём существовании Олли Мот, изрядно подпортив мне настроение.

Но Малка улыбнулась этому скользкому червю, получив странную немного неловкую, но вроде бы искреннюю улыбку в ответ. Я оглянулся на гору, которую прошёл насквозь. И как такое обойти? Сколько времени займёт пешее путешествие?

– Я заберу горбуна, а ты останешься с остальными, пока не понадобишься. Хотелось бы мне взять и вас с собой, ― оглядел Арчи, Малку и остановил пристальный взгляд на Ром. ― Но...

– ...это мало выполнимо, ― закончила фразу Малка. ― Мы понимаем.

Привал устроили прямо на поле, разожгли костры из пахучих сосновых веток. Всем нужно было отдохнуть и набраться сил. Женщины насобирали грибов к ужину, а Малка подстрелила нескольких рябчиков. Слишком мало, чтобы наесться, но достаточно, чтобы не умереть, особенно для голодавших вот уже несколько дней пленниц.

Было странно и дико видеть их изувеченные лица. Но сами женщины словно бы научились их не замечать и улыбались, растягивая уродливые шрамы. Но свет в глубине многочисленных глаз сиял по-иному. Это больше не были беззаботные жительницы Ракушки. Часть себя они навсегда утратили на просторах Предвечной Империи.

– Ты правда превратилась в чайку на глазах у имперцев? ― поражалась Малка истории старшей сестры, когда мы устроились вокруг костра, принюхиваясь к жидкой грибной похлёбке, которую старательно помешивал Арчи деревянной ложкой.

– Не была уверена, что получится с всего одним пером и без окраски под чайку, но, наверное, когда оказываешься между жизнью и смертью всегда так и выходит.

– Видели бы вы, какой шторм устроила Соль, ― заметил я, стирая с Велимира засохшую кровь.

Морская ведьма скромно улыбнулась, наблюдая за танцующими языками пламени:

– На самом деле, я не так уж и сильна. Считается, что лесная и горные ведьмы самые могущественные, и не спроста.

Я вспомнил о магии леса, хранившей мою жизнь, и не стал спорить.

– Ведьмы могут превращаться только в птиц? ― поинтересовалась Ром, всё больше раздражавшая меня своим лживым невинным видом.

– Не только, ― откликнулась Соль. ― Но частые превращения влияют на наш человеческий облик и наш разум, потому это не то с чем можно развлекаться. Я обращаюсь в чайку только по крайней нужде.

Это хорошо объясняло странный цвет глаз ведьмы Соши, как и её настойчивое отрицание собственной человеческой сущности.

– Всё равно, моя сестра самая удивительная, ― гордо хвасталась Малка. ― Она справилась с кровопускателем.

– Только потому что он не знал с чем столкнулся и сражался не со мной, а с морем, напрасно потратив приложенные усилия, ― возразила Соль мудро. ― Знай колдун, кто его истинная врагиня, то направил бы своё колдовство на меня.

Определённо, Соль и Соши как небо и земля. Настолько разные ведьмы. А это я ещё не был знаком с горной и равнинной, но любопытство уже разбирало.

Олли Мот примостился между Арчи и Малкой, безнадёжно следя за разговором, которого не понимал. От Арчи в его сторону исходили отторгающие отрицательные волны, а Малка даже налила мошеннику похлёбки.

Когда с обедом и праздными разговорами было покончено, я отвёл Ром в сторонку поближе к бору и подальше от лишних ушей. Её отросшие волосы всё также были аккуратно зачёсаны на бок, хоть и блестели от жира, настолько давно не знали мыла и воды. Взгляд стражницы неизменно спокойный выводил теперь из себя. А ведь когда-то я ставил Ром выше Падве.

– Адигора волновалась о тебе, ― начал я без обиняков. ― И ещё она просила передать, что позаботится о рабе в твоё отсутствие.

– Каком рабе?

– Думаю, ты знаешь, ― проговорил я с нажимом.

Спокойствие как ветром сдуло с её лица. Глаза растерянно забегали, руки нервно стискивали пальцы.

– Это всё, что я хотела сказать, ― отворачиваясь, собрался уйти, но Ром крепко схватила за запястье.

Направленный на меня взгляд был полон отчаянной мольбы и сожаления:

– Я не хотела, честно. Не знаю, как так вышло. Но... но... он ведь действительно влюблён в меня, ты знаешь? Как я могла отказать?

– Влюблён? ― жестокая усмешка слетела с моих губ. ― Он вешался мне на шею, как только завидел чёрный плащ. Хочешь узнать о любви рабов? Спроси у Арчи.

Резко отняв руку, я успел запечатлеть в памяти шок, отразившийся на удручённом и побледневшем лице Ром. Не думал, что когда-нибудь стану свидетелем подобного зрелища.

Оставив стражницу наедине с её позором, я наполнил грудь свежим лесным воздухом, отдалённо напомнившим запахи Шепчущего леса. И пускай мы ещё очень далеко от дома, но сейчас, глядя на зелёное поле, до отказа заполненное освобождёнными женщинами, наблюдая, как морская ведьма подбадривала всех, а Малка боролась с Арчи за внимание старшей сестры, я больше не ощущал себя беспомощным.

Мы вместе станем сопротивляться гнёту Империи, поддерживая друг друга. И теперь мне ясно видно, за что всё это время так упорно сражался, сражаюсь и буду сражаться до последнего вздоха.