Текст книги "Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ)"

Автор книги: Йель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Так или иначе, ты не увидел разверзшиеся адские глубины, значит Вас Ха не демон, как все судачат, ― покачал головой принц. ― А дерево... что может значить дерево? ― в поисках ответа он почему-то посмотрел на меня.

– А вашу смерть око тоже может узреть? ― вдруг стало мне интересно. ― Или такая «честь» лишь мне выпала?

– Кровопускатели не видят смертей потомков Бога, ― жёстко отозвался Шин.

– И что же вы даже не пытались?

Красный рыцарь в голос рассмеялся и повернулся к другу:

– Давай же, Шин, не попробуешь не узнаешь.

– Вижу, у тебя сегодня приподнятое настроение, ― пробурчал праведник. ― Но Око Господне ― не игрушка.

– Неужели откажешь близкому другу?

Это был явно запрещённый приём, потому что Шин сразу сдался, стушевавшись, и протянул раскрытую ладонь в сторону принца. Со стороны красный рыцарь выглядел как заворожённый чем-то, но сам появившийся из ладони глаз для меня не был заметен вовсе.

– Ещё более странно, ― пробормотал праведник растерянно, натягивая перчатку обратно. ― Я видел тебя в этих одеждах, идущим по улицам города с этим «демоном». Если верить Оку, ты умрёшь сегодня, мой друг.

– И как же я умру? ― принц напрягся.

– Этого я не видел, потому что кровопускатели, как я и сказал, не могут узреть смерть потомков Бога.

– Значит, это всё глупости, ― он развёл руками. ― Ты увидел сегодняшний день, а это уже нельзя назвать грядущим. Уходим, Вас Ха, оставим праведника наедине с его путанными видениями.

Когда мы уходили, я заметил беспокойство, смешанное с неуверенностью на лице кровопускателя. Он и сам до конца не поверил в то, что увидел. Дерево столку сбило, не иначе. Однако Око Господне не солгало, а раз так, красному рыцарю суждено встретить мудрую старуху Смерть в рваном истрепавшемся от времени балахоне именно в сегодняшний день, а я, наконец, избавившись от постоянного бдительного надзора, вздохну свободней.

Толстая зелёная коса лежала на широкой спине, наталкивая на мысль, что никто так и не заберёт её как победный трофей. Я не мог представить, насколько искусным и могучим воином надо быть, чтобы победить красного рыцаря в бою. Красного рыцаря... я до сих пор не знал его имени. Но какая в действительности разница, если мне всё равно не придётся вспоминать о нём после смерти?

Императорской семье приписывали божественное родство, но они умирали, как и все обычные люди. Может что-то с их кровью и было не так, однако Бог тут был совершенно ни при чём.

На людной улице полумужи, как и положено, расступались перед воинами, почтительно склоняя головы и боясь встретится с вооружённым человеком даже взглядом. Вышагивая с высоко поднятой головой и глядя исключительно перед собой, принц не замечал ни одного из них, и это являлось его самой большой ошибкой. Паренёк лет шестнадцати на вид с взъерошенными волосами, едва доходящими до плеч, отделился от остальных. Я заметил кухонный нож, скользнувший из-под протёртого запачканного рукава, и взгляд, горящий ненавистью и жаждой мести.

Сегодня принц, облачённый в повседневное одеяние, состоящее из длинного шёлкового красного плаща, украшенного каменьями камзола и обтягивающих бархатных штанов, не был защищён крепкими доспехами. А страх народа не закрывал грудь от всех мечей. Я практически затаил дыхание, выжидая, лишь краем глаза следя за движениями мальчишки, чтобы его не спугнуть.

Так странно было смотреть, как смерть шла по пятам за своей жертвой. Вот-вот и нагонит. И какое неожиданное обличие она приняла. На поле боя ты играешь со смертью, буквально сражаясь за каждый вздох, но здесь... здесь... я оступился, споткнувшись о камень, и едва не упал. Принц остановился, обернувшись, проверяя впорядке ли я.

– Такой неуклюжий человек как ты и столь долго остаётся в живых... Не иначе, ты убиваешь этой неуклюжестью своих врагов, Вас Ха, ― усмехнулся он.

Я нахмурился, ничего не ответив. Мы продолжили путь.

И почему красный рыцарь постоянно смеялся надо мной? Я разве шут, которого можно таскать за собой на верёвочке? И ведь это именно мне оказалось по силам справиться с мощным ударом красного рыцаря, если только он сам всё это не выдумал по какой-нибудь ведомой только ему одному причине.

Мальчишка пытался выгадать подходящий момент, чтобы вонзить клинок как можно глубже и обойтись при этом без свидетелей. Но вот мы миновали дозорного, приложившего ладонь к груди в знак приветствия старшего по званию. А я начинал уставать от ожидания. И когда этот горе убийца наконец решится? Я бы справился гораздо лучше.

В голову закралась непрошенная мысль: а что если я спасу жизнь члену императорской семьи? Но я не успел ничего обдумать, какой-то грузный воин пихнул в бок, при этом кривя губы в усмешке, явно сделал это специально. Замешкавшись, я быстро потерялся в толпе людей, спешащих на рынок, и упустил принца из виду.

Безотчётный страх накрыл рассудок. Распихивая всех попадавшихся на пути, я искал взглядом красный шёлк. И, пусть всем, кроме рыцарей было запрещено носить плащи таких цветов, поразительно как часто красный встречался на одежде и не только. Продуктовая сумка красного цвета... штаны... корзинка… игрушечный совёнок за стеклянным прилавком магазина игрушек…

– Свежая рыба! Свежая рыба! ― кричал во всю глотку зазывала, а другой ему вторил.

– Свежая зелень! Зелень! Не проходите мимо, возьмите петрушки пучок!

Рынок работал лишь три раза в неделю, и всегда оказывался полон народа в эти дни. В основном здесь можно было повстречать полумужей и домашних рабов. Солдаты редко сами посещали рынок, ведь кормились и одевались за счёт государства. То же касалось и рыцарей, способных если что отправить с поручением подчинённого полумужа, потому я не был уверен, что принц завернул именно сюда. Но других развилок или общественных заведений по дороге тоже не заметил. Если только он не решил наведаться к кому-нибудь в гости. В таком случае нерешительный мальчишка, жаждущий мести, уже упустил свой шанс.

Я ощутил, как вспотели ладони. Неужели и правда решил спасти жизнь красного рыцаря? Не из благородных побуждений, а ради награды, способной привести меня к желаемой цели. Но поступи я так, принц сразу всё поймёт, глупым его не назовёшь. Может и вовсе не стоило пытаться.

– Просто иди в казармы, Васха, ― пробормотал я себе под нос. ― Ты ничего не видела и ничего не знаешь. Вернись к Адигоре.

Красный шёлк мелькнул в толпе, я бросился следом. На рынке располагалась лавка кондитера, она работала всю неделю и пленила прохожих пирожными в разноцветной глазури, которые мог позволить себе далеко не каждый. Рыцарский плащ скрылся за закрывшейся дверью. Я и не знал, что принц питал слабость к сладостям.

Вход в кондитерскую становился всё ближе, и я вертел головой по сторонам, высматривая мальчишку. Но различить его лохматую причёску среди других таких же разлохмаченных голов других юнцов оказалось невозможной задачей. Может он сдался? Не убьёт же он красного рыцаря на глазах у всех? Хотя в толпе укрыться от преследования дозорных намного проще.

Я толкнул дверь, ноздри сразу же наполнил запах бисквита и корицы. Красный рыцарь стоял у прилавка и, ожидая, пока ему упакуют заказ, рассматривал сахарные леденцы в форме бабочек.

Если я спасу принца и ничего за это не затребую, он заподозрит неладное и не поверит в моё искреннее желание его спасти. Я и сам ни за что бы в такое не поверил. А корысть вознаграждать он точно не станет, просто рассмеётся.

– Вас Ха, ― улыбнулся принц, завидев меня. ― Тоже любишь пирожные?

– Боюсь, они мне не по карману.

– Что же ты тут делаешь? Можешь вернуться к своим делам, твои услуги мне не требуются.

– В таком случае, до встречи, ― я развернулся, направившись к выходу.

«Твои услуги мне не требуются…» Нашёл себе слугу. Мне нет дела до этого жестокого человека, полагающего, что может распоряжаться чужими жизнями как пожелает. Если сегодня ему суждено умереть, так тому и быть.

Дверь кондитерской захлопнулась за спиной, а я вздохнул полной грудью. Едва спустился на мостовую, как на ступени ступил знакомый сапог, выделанный золотисто-коричневым мехом. Короткое как сама жизнь мгновение. Мальчишка с взъерошенными волосами и неистовой жаждой в глазах проорал, выставив перед собой кухонный нож:

– За моего несчастного отца!

От неожиданности принц выронил только что купленные пирожные. Коробка упала на бок, бисквит вывалился наружу, измазывая мостовую пурпурной глазурью. А перед моим взором возникли со скрипом покачивающиеся на ветвях дуба висельники и ребёнок, которого я тогда не заметил, потому что смотрел вверх, оставив основание дерева без особого внимания. Он сидел под кудрявой кроной коленями на жёстких желудях и горько оплакивал своего казнённого по ложному обвинению отца. Просто безмолвное блеклое пятно на фоне старого дерева. Лишённый права голоса сирота, до которого никому не нашлось дела. Мне в том числе.

Всё происходило так быстро, что я едва успел сделать ещё один вдох, заслоняя грудью тело принца. Клинок скользнул по доспехам, созданным выдерживать гораздо более сильные удары, и выпал из дрожащих рук нерадивого убийцы. Я схватил его за запястья, не давая вырваться и сбежать и проговорил в бледно-красное от испуга и ярости лицо:

– Это моя вина.

– Что? ― сипло спросил он.

– Я сбежал, и невинные люди погибли по моей вине.

В воспалённых круглых глазах мальчишки постепенно отражалось понимание, смешанное с сожалением из-за того, что он набросился не на того человека.

Объявились дозорные, среагировавшие на зов свидетелей происшествия, и быстро увели сироту, застегнув кандалы на тонких запястьях. Отделанный мехом сапог раздавил пирожные, превратив их в сладкое месиво, рука принца опустилась мне на плечо. А его серьёзный голос спросил:

– И почему же ты сбежал, находясь на грани жизни и смерти?

– Я вовсе не умирал, ― ответил я, ощущая тяжесть на сердце, вспоминая боль от утраты первой матери. ― И никто не должен был умереть из-за меня. Что теперь с ним будет?

– Если вмешаюсь, то ничего.

Я повернул голову, вдруг столкнувшись с проницательным взглядом красного рыцаря. «Ты поверил видению кровопускателя и последовал за мной», ― говорил этот взгляд.

– Благородство ― это не то, что можно получить с солдатским мундиром или званием рыцаря, ― сказал принц вслух. ― А честь невозможно купить даже на Императорском рынке, ― убрав ладонь с плеча, он обошёл меня и направился в сторону, где исчезли дозорные.

Горький ком застрял в горле. Не знаю, как бы я поступил в тот дождливый день, если бы знал, что в моём исчезновении обвинят кого-то другого. Нет поступка способного искупить вину, и жажда мести мальчишки, оставленного сиротой, не растворится, навсегда поселившись в его сердце. И может однажды мы встретимся вновь, чтобы сыграть со старухой Смертью.

Внезапное озарение, посетившее меня именно в момент убийства как само проведение мудрейших из Предков, направляющих путь одной из своих дочерей. Уж они-то ведали о грядущем поболе всяких кровопускателей. Я мысленно в который раз поблагодарил изобретательницу Сахар за её исключительные по своим свойствам доспехи и неспеша побрёл в сторону армейского района, надеясь хоть немного развеяться и забыть полный ненависти взгляд, мне предназначавшийся.

Уже на следующее утро я получил приказ немедленно проследовать в имение наместника города. За неимением иных дел Адигора решила составить мне компанию.

– Не могу поверить, что ты действительно закрыла его своей грудью, ― качала она головой.

– Само как-то получилось. Такое происходит, когда не хочешь, чтобы за твои проступки страдал кто-то другой.

– Красный рыцарь отдал приказ повесить тех людей.

– Потому что должен был из-за моего исчезновения прямо у него под носом.

Искреннее недоумение во взгляде стражницы ясно дало понять, что мы расходились в ещё одном вопросе. И почему у нас так мало общего, но я всё равно терял голову от этой девушки?

Имение наместника располагалась у городской стены. Трёхэтажное, богато украшенное лепниной здание, вход в которое охранялся несколькими солдатами. Они пропустили нас в просторный холл. В совсем раннее утро здесь суетились домашние рабы, убирая дом. Но быстро попрятались, стоило объявится гостям.

– Пожалуйста, пройдите в приёмную залу, ― пригласил полумуж в наглаженном костюмчике дворецкого. ― Только господин Вас Ха, ― заметил он, выставляя перед Адигорой ладонь.

Она пожала плечами и встала у окна, наполовину закрытого тяжёлой бархатной тюлью. Я выдохнул, сам не зная, чего ждать, и миновал широкие двери.

Среднего размера зала с пустыми громадными вазами по бокам, украшенными орнаментом, и обитое шёлком кресло на возвышении похожее на упрощённый вариант императорского трона. Широкие мягкие подлокотники и длинная резная спинка. Правую половину стены за креслом наместника занимала карта Предвечной Империи, вышитая на полотне ткани умелой рукой. А на левой красовался холст с древом, которое плодоносило не яблоками, а именами в изящных ленточках ― родословная наместника, наверное. Хотя с такого расстояния я не мог разобрать имён.

Замаскированная под стену боковая дверь отворилась, и в залу вошёл красный рыцарь, облачённый в пышный мундир, сияющий золотым тиснением, и красный плащ до самого пола (совершенно неудобный в бою, но впечатляющий своим видом на приёмах вроде этого). Я заглянул принцу за спину, рассчитывая увидеть, выходящего следом за ним наместника, но дверь тихонько затворилась обратно. А он сам поднялся на возвышение и опустился в кресло с высокой спинкой, положив руки на удобные подлокотники. Перстни на длинных пальцах сверкали.

– Принц и наместник Ари Зель! ― возвестил дворецкий.

– В вашу честь назван город! ― вырвалось у обескураженного меня.

Наместник рассмеялся:

– Так и есть. Мой отец ― нынешний Император подарил мне его, когда десять лет назад отвоевал у республиканцев до самого последнего камешка. Отвечая на твоё удивление, скажу, что красные рыцари редко становятся наместниками, обычно для этого нужно достигнуть звания белого рыцаря. Но звания ― это не то, что дают за выслугу лет или просто по прихоти, их нужно заслужить своими делами. А городу требовался верный Императору и надёжный наместник, потому я здесь.

Не найдя слов, я кивнул. Всё это время припирался с наместником!

– Подойди сюда, ― велел наместник, и я поднялся на возвышение. ― Опустись на одно колено, ― и я опустился. ― Внесите его сюда.

Боковым зрением заметил блестящий поднос в руках дворецкого, с которого принц Ари Зель что-то взял. В следующую секунду моё плечо обхватил чёрный шёлковый плащ, закрепившийся на груди застёжкой в виде глаза с цветком вместо зрачка.

– Я посвящаю тебя в чёрные рыцари, Вас Ха. Теперь можешь встать.

Я поднялся, поражённо глядя на спасённого мною наместника и сына нынешнего Императора.

– Почему же ты не улыбаешься? Неужели ты не рад своему восхождению на более высокую ступень?

– Я рад, что наконец узнал ваше имя, ― сорвалось у меня с губ.

Ари Зель расхохотался, искренний и лёгкий смех наполнил небольшую залу. А мне лишь оставалось смотреть в это беззаботное лицо, коря себя в том, что не видел дальше своего носа. Это нужно было срочно исправлять. Иначе совершенно непонятно, сколько ещё я продержусь в городе, названном в честь ещё живого и такого молодого мужчины.

Предаваясь размышлениям, я не заметил вдруг образовавшейся тишины.

– Отныне ты командир целого отряда, того, что прежде был моим, ― сказал принц. ― Я доверяю его тебе, Вас Ха.

– Как прикажете, ― выдохнул я, всё ещё ошарашенный. ― Могу я перевести в отряд своего приятеля?

Ари Зель склонил голову на бок, пристально глядя мне в лицо:

– Поступай, как считаешь нужным.

Я отступил назад, спускаясь с возвышения и, поклонившись, вышел в холл. Адигора смерила меня бесстрастным взглядом, видно, нисколько не удивившись. Эта стражница оказывалась готова ко всему, не то что я.

– Надеюсь, это принесёт нам пользу, ― сказала она.

– Уверена, не зря Предки ведут нас именно этим путём, ― я прищурился, ощутив дощечку древа первой матери, прижатую к груди.

Адигора ободряюще улыбнулась, показывая, что не забыла о моей тяжёлой утрате. Я благодарно улыбнулся в ответ.

Глава 14.5. Глазами мошенника: с места в карьер

Все места, в которых мне доводилось останавливаться, имели похожий запах плесени, одинаково убого выглядели, а владели ими трусливые и жадные куски дерьма, каждый раз угодливо расплывающиеся в мерзких улыбочках перед воинами, и небрежно плюхающие миску супа перед моим носом, обрызгивая половиной содержимого рубаху и штаны. Хотел бы я, чтобы за подобное обращение с гостями вешали. Очередная дыра не стоила и той мелочёвки, которую пришлось отдавать за постой. А от довольных солдатских рож хотелось блевать, так что пришлось отдать суп горбуну.

В обычное время он был горбун, когда же я был зол, он мог стать кем угодно ещё, но всегда различал, что обращались именно к нему. Лысая головушка хорошенько соображала, дабы не схлопотать щедрую порцию побоев. Домашний раб, которого мог позволить себе далеко не каждый солдат, являлся не столько предметом роскоши, сколько приносил убытки. Одни своим убогим видом вызывал приступы неудержимого хохота у этих напыщенных вояк. И я пнул горбуна в коленную чашечку, пока он стоял, опустив голову и дохлёбывал суп. Раб упал на колени и так забавно скукожился, что солдаты стали ржать пуще прежнего.

Вот бы плеснуть им в рожи помоями, которые они теперь ели. Но бесполезно растрачивать злость на то, что не можешь изменить.

– Пошли, хватит валяться, урод ты богомерзкий.

Кое-как поднявшись, горбун поплёлся за мной на улицу. С тех пор как сделка накрылась медным тазом, деньги утекали сквозь пальцы как вода, и никакие перспективы найти что-нибудь прибыльное не маячили на горизонте. Наместник велел не показываться ему на глаза, и пришлось покинуть город, пока всё не утихнет. Я так и не узнал, что сталось с пленённым коротышкой-островитянином. Но отчасти надеялся увидеть его в качестве чёрного раба. Это бы стёрло самодовольство с холёного личика. Тяжёлый неблагодарный труд, ведущий не к богатству, а лишь к смерти в забвении живо поставил бы его на место.

Прямо как здесь в мраморном карьере. Рабы стирали себе пальцы в кровь, их губы трескались от недостатка влаги, а кости ломались из-за плохой пищи. Спины сгибались, превращаясь в горба. Отрадно было на это смотреть. Звонкий стук кирок о гладкий, твёрдый, плохо поддающийся давлению материал, как музыка для моих ушей.

– Гляди, червь, их участь куда тяжелее твоей. Потому не смей сетовать на судьбу даже в своих убогих мыслях.

Горбун неопределённо покачал головой как поломанная кукла. Иногда я жалел, что лишил его языка, хотя множество глупых вопросов «вы довольны, хозяин?», «всё ли я сделал правильно, хозяин?», «куда мы теперь, хозяин?» жутко выводили из себя.

Постоялый двор «Карьер» был самым дешёвым в округе, а я уже всерьёз начал задумываться о продаже горбуна, настолько плохо шли мои дела. И лишь нежелание самостоятельно надевать сапоги по утрам до последнего пресекало эту вынужденную необходимость.

Краем уха я услышал разговор, прервавший мрачные думы. Не то, чтобы в услышанном содержалось нечто страшно интересное. Напротив, я не понял ни словечка, но узнал говор и речь была точь-в-точь как у тех пустоголовых островитян. Неужели пара мушек сама прилетела в мои сети? Улыбка растянула губы, но не стоило радоваться раньше времени. Я обернулся, оглядывая компанию незнакомцев, топтавшихся под окнами постоялого двора.

Один мальчишка с луком за спиной, второй ненамного старше, но уже отросшая борода прибавляла ему возраста. Третий обрезок как тот с именем начинающимся на «А»... никак не припомнить. Доспехи такие же чудны́е, как у Вас Ха. Похоже, островитяне его друзья. Интересно рассказывал ли он им об Олли Моте?

– Приветствую, господа, ― я выступил вперёд, вежливо улыбаясь. ― У вас растерянный вид. Позвольте предложить помощь.

Бородатый смерил меня прохладным взглядом и с жалостью посмотрел на моего раба, праздно покачивающегося на пятках за неимением каких-либо поручений.

– Ваша помощь нам ни к чему, ― ровно ответил он.

– Кто сказал? ― возразил мальчишка, выступая вперёд, такой юный, что ни одного волоска на чистом подбородке или усиков под носом. ― Мы пытаемся кое-что выяснить про чёрных рабов с местной каменоломни.

Я удивлённо вздёрнул брови, не расставаясь с вежливой улыбкой:

– И что же?

Мальчишка нахмурился и замолчал, то ли подбирая слова, то ли думая, стоит ли доверять незнакомцу.

– Я здесь живу некоторое время, возможно, что-нибудь слышал, ― постарался сделать свой голос как можно более участливым, а взгляд сочувствующим.

– Может быть, ― начал мальчишка неуверенно, ― здешние чёрные рабы какие-нибудь необычные?

– Необычные? ― мне и правда становилось интересно.

Бородатый глядел на меня так, будто я обидел его родного отца, но пока не пытался вмешаться. Что касается обрезка, этот, кажется, не понимал ни слова из разговора, и блуждал взглядом по карьеру, до дна которого было слишком далеко, и разглядеть что-нибудь кроме сливающихся в единое пятно бритых макушек рабов было невозможно.

– Может они из неизведанных земель? ― предположил мальчишка осторожно.

До меня доходили слухи о неизведанных землях, располагающихся где-то за Белым морем (так его прозвали живущие прежде на побережье республиканцы, чёрт их поберёт почему). Что вроде бы там тоже жили люди, пока что свободные от Имперского гнёта. Не воины, а обычные трудяги. Это звучало слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Вроде мечты раба о лучшем мире, где все свободны и равны. Хотя вряд ли рабы о чём-то мечтали кроме тёплой постели, горячей похлёбки, и чтобы хозяин не лупил по чём зря. Но обладай они большими мечтами, то непременно бы грезили о свободе.

– Никому нет дела до рабов, ― заметил я честно. ― Хотя солдаты, охраняющие мраморный карьер, порой болтают, что эти рабы какие-то очень выносливые по сравнению с обычными. А некоторые бунтуют, отказываясь есть, и даже побои не в состоянии заставить их вернуться к работе. И ещё... ― вдруг меня озарило.

Как-то вечером я распивал бутылку вина с самим собой, жалуясь на горькую судьбу и жестокость Бога горбуну. И услышал, как солдаты говорили, что рабы истекали кровью без всякой на то причины. Мрамор был измазан в этой крови, так что пришлось отмывать. Для этого даже арендовали домашних рабов. А потом эти кровотечения проходили сами собой также, как и начались.

Мозг лихорадочно соображал. Что если стоящие предо мной не островитяне вовсе, а только выдавали себя за них, чтобы добраться до похищенных имперцами друзей? В противном случае откуда они знали о неизведанных землях и зачем разыскивали этих рабов? В груди сладостно защемило в предвкушении сказочной судьбы. Если помогу, то мне позволят стать частью их свободного мира. Кольнуло сомнение. А вдруг мне там не понравится? Тогда наверняка найдётся, чем поживится. Эти же прибыли в Империю далеко не в обносках.

– Убеждён, местные рабы из неизведанных земель... ― начал я было, чтобы медленно подвести к награде за мою искреннюю и сердечную помощь. Земля затряслась под ногами, прервав монолог. Раб рухнул на горб и задрыгал ногами и руками как перевёрнутая черепашка. Пожалуй, это бесполезное существо в неизведанные земли брать совсем не стоит, а то ещё возомнит о себе невесть что.

– Землетрясение! ― вскрикнул мальчишка испуганно, хватаясь за плечо бородатого.

– Наверное, карьер обвалился, ― предположил я, и правда тряска быстро прекратилась.

«Островитяне» бросились к широкой лестнице, ведущей на самое дно мраморной ямы. Внизу их остановят солдаты, и хлопот тогда не оберёшься. И как бы мне обеспечить себе билетик в лучший мир? Неужели придётся пойти на преступление против Императора? Опять? Эта мысль вызвала блаженную улыбку на моём лице. И как только мне всё сходило с рук?

Очень скоро этим бедолагам понадобится помощь находчивого Олли Мота, нужно лишь немного подождать. Но, прождав несколько минут, я начал терять терпение и решил спуститься вниз сам, проверить как там обстояли дела. Нельзя позволить чужестранцам ускользнуть.

– Не ходи за мной, ― велел я благополучно перевернувшемуся на живот горбуну, а сам направился к лестнице с широкими и скользкими ступеньками.

Никто не удосужился установить перила для удобства и безопасности, держаться не за что, а навернуться довольно легко. Потому на и без того крутой спуск ушла уйма времени. Ноги тряслись от перенапряжения, когда я ступил на дно карьера и только сейчас оторвал взгляд от пола, оглядевшись по сторонам.

Я оказался прав, часть карьера просто обрушилась, придавив глыбами нескольких рабов, превратив их тела в месиво из крови и мяса. Омерзительное было зрелище, а запах и того хуже. Остальные рабы побросали инструменты и прижались к пока ещё целой стене, крепко держа друг друга за руки.

– Вы немедленно должны отпустить их! ― требовал мальчишка, целясь стрелой в голову одного из десятка солдат, столпившихся тут же.

Остальные двое тоже успели обнажить оружие. Трое против десятка, а наверху найдётся ещё пара десятков солдат, не успевших покончить с жирным мясным обедом. Пока полностью не опустошат тарелки, вниз точно не спустятся, независимо от грохота и недавнего землетрясения. Но времени у меня оставалось не так уж и много.

Почему-то я не сомневался, что эта отчаянная тройка справится с десятком трусов, привыкшим иметь дело в основном с безоружными рабами. Мне бы даже хотелось насладиться подобным зрелищем, за которое положена казнь через повешенье.

– Друзья, что за кутерьма?! ― я выступил вперёд с широкой улыбкой, расставив руки в стороны, словно желая обнять весь мир.

Солдаты едва успели схватиться за рукояти мечей, когда появился я.

– Прошу простить моих дорогих друзей, ― склонил голову в учтивом поклоне перед этим жалким сбродом самодовольных вояк. ― Они нездешние и плохо знают законы. Позвольте увести их отсюда, предотвратив ещё одно напрасное кровопролитие.

Солдаты переглянулись между собой. Без вышестоящего рыцаря им было трудно принимать решения.

Мальчишка посмотрел в мою сторону, блеснув яростью в ярко-голубых глазах. Такие прекрасные, они были подобны чистому небу в момент, когда дождевые тучи вдруг расходятся, уступая место палящему солнцу. Я точно знал, что вижу перед собой истинного воина и испытал отвращение. Легонько отрицательно мотнул головой, демонстрируя этим насколько нелеп и неправилен их поступок напасть на солдат Империи. Поразительно, но мальчишка опустил лук и спрятал стрелу обратно в колчан.

Группа чужеземцев направилась обратно вверх по лестнице, бросив взгляды полные сожаления и вины на исхудавших и сгорбившихся чёрных рабов, вид у которых, прямо скажем, был похуже, чем у горбуна, а тот никогда не блистал. Солдаты поворчали, но не стали их останавливать. Какие же ленивые ублюдки.

Только когда карьер остался позади, мальчишка повернулся ко мне и резким движение схватил за шиворот, сжав. Несмотря на юный возраст, он не уступал мне в росте и был довольно силён.

– Как ты посмел остановить нас? Кто ты вообще такой?

– Олли Мот, если позволите, ― просипел я с наполовину придушенным горлом. ― И только что я спас вас от казни.

– Тут он прав, ― вставил слово бородатый.

Мальчишка отпустил меня с недовольством на лице, адресованным, впрочем, не мне, а бородатому. Похоже, они не ладили, настолько, что из-за личных обид едва не оказались в большой беде. Это могло сыграть мне на руку, если только удастся втереться в доверие к мальчишке.

– И ваше имя? ― намекнул я.

– Мал Ка, а это Ро Ом, ― ответил мальчишка с неохотой и указал на молчаливого обрезка.

Я посмотрел в сторону бородатого, чьё выражение лица стало таким же каменным как этот мрамор. Его мне не представили, а Мал Ка не подавил виду будто кого-то пропустил.

– Если правда хотите нам помочь, Олли Мот, то, скажите, как вызволить оставшихся рабов, ― потребовал Мал Ка. ― Пока мы не потеряли ещё больше людей.

– Вы? Значит, как я и думал, вы прибыли из неизведанных земель.

– Ты слишком много болтаешь, ― прохладно заметил безымянный. ― Вас Ха этого не одобрит.

Знакомое имя резануло слух. Получается Вас Ха жив, да ещё и на свободе! Впрочем, неважно… Я ведь вызволил его друзей из беды. Теперь за ним должок.

Мал Ка не успел парировать своего спутника. Из дальнего конца карьера объявился чёрный рыцарь. Я не видел его приближения, потому что стоял спиной, и отчётливый грохот доспехов достиг кончиков ушей только сейчас. Но бежать было уже поздно. Стоило сразу после стычки дать дёру, напрасно я рассчитывал на благодушие трусов.

– Вы арестованы за покушение на убийство солдат императорской армии и попытку ограбления! ― прогремел голос.

Нас окружили с пару десятков солдат с мечами на перевес. Ещё несколько вывались из «Карьера» и присоединились к действу. Холодные острые лезвия почти что утыкались в спины и бока, заставив сдаться даже разгорячённого юнца, у которого отняли лук и колчан блестящих стрел, чьи древки были украшены пёстрыми пёрышками.

Толстые кандалы застегнулись на запястьях моих новых знакомых. И билетик в новую и лучшую жизнь стал медленно удалятся по направлению к здешним камерам, приспособленным для непокорных рабов.

Мал Ка бросил на меня острый как кинжал взгляд, проговорив напоследок:

– Отыщи наших друзей в Аризеле, Олли Мот, ― и отвернулся, подталкиваемый нетерпеливыми солдатами, одному из которых недавно целился в голову.

Стоило толпе исчезнуть вдалеке, как на меня напала жуткая скука. Почему бы не вернуться в «Карьер», бросив чужеземцев на волю судьбе? Хотя я прекрасно знал, что их ожидало. Без денег, которых, судя по всему, в их карманах не водилось, некому будет выкупить чужеземцев из тюрьмы. И, так как здесь не было дозорной службы, чёрный рыцарь запросит законный приговор из столицы. За попытку убийства и ограбления отрубят по одной руке, если только владелец рабов не надавит на столичную дозорную службу и не затребует более сурового наказания. Неплохая моральная компенсация после значительной потери рабочих рук на добыче мрамора.

А этот мальчишка Мал Ка и впрямь решил, что я человек с добрым сердцем, любящий помогать другим. А вот безымянный сразу понял, кто перед ним. Несмотря на более старший возраст и значительную осведомлённость в местных делах, не он являлся лидером этой группы и решал, как стоит поступать. Третий же, Ро Ом, и вовсе вёл себя пассивно, хотя был достаточно взрослым, чтобы взять на себя ответственность за остальных. Чудна́я группа. Будь они из Империи можно было бы предположить, что Мал Ка член императорской семьи, а остальные обыкновенные воины, потому такое особое отношение. Но на чём основывалась их иерархия?