Текст книги "Архитектура для начинающих (СИ)"

Автор книги: White_Light_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Луканин написал витиеватое электронное письмо. Из которого Рита поняла лишь то, что он очень извиняется и просит прекратить с ним какое-либо общение.

И понятно было почему – Золотарев-старший все же нашел, чем прижать Олега. Никита Михайлович всегда любил эпохальную фразу “был бы человек, статья найдется” и в данном случае продемонстрировав всю силу/мощь своего положения и безнадежность Ритиного.

Пока, едва не забыв от отчаяния, как дышать, Рита пыталась оставаться в сознании после очередного удара судьбы, на связь к ней (добить) поспешила Катя Изотова. Эта дура несколько раз зачем-то сбрасывала отфотошопленные фото Мишки, якобы фривольно проводящего с ней время/ночь. За что была заблокирована Ритой по всем направлениям. Сегодня она позвонила с городского студийного.

– Ну, что? – ехидно, победоносно рассмеялась, едва заслышав в трубке убитое Ритино “алло”. – Обломалась тебе трешка с отделкой? Дизайнер-недоучка! …

Рита бросила трубку.

К чему подробности? Ясно, как белый день, Золотаревы не оставят ей шанса, и извинения перепуганного Луканина лишь подтверждают печальный факт – все тайное в самый неподходящий момент станет явным. Всегда найдется какая-нибудь сумасшедшая Катерина-радетельница… Обрывая собственные мысли на полуслове, Рита замирает в комнате на неопределенное время – некуда теперь идти и некому звонить. Вокруг только темень и тишь, да и та номинальная – вокруг живущий яркими красками мир, которому нет, ровным счетом, никакого дела до той, что решила внезапно жить мифической “своей жизнью” тупо не продумав – как ей жить, за чей счет? Да еще и ребенка с собой потащила…

Обида, злость, страх давлением ударили в голову, отключив на время очень полезную опцию “мыслить рационально, холодно, логически” и врубив эмоции на “всю катушку”.

Когда сотовый телефон вновь разразился мелодией входящего вызова, Рита, благополучно заливающаяся в это время слезами и обвинениями, не сразу решилась взять его в руки, а после нервно вздрогнула, и не веря своим глазам, уставилась на имя вызывающего.

Ее она меньше всего, (да просто никак) не рассчитывала услышать сейчас, в этом своем личном – личностном крахе.

– А-алё, – «да когда уже ты перестанешь при ней заикаться?!» – возмутился внутренний взрослый, когда Рита ответила, сама не понимая, как же это произошло.

– Привет, – шепнула Ольга из параллельной реальности. – Здравствуй. Ты можешь сейчас говорить?

Стирая слезы, Рита кивнула. Еще раз. Затем поспешно ответила:

– Да, да, могу.

– А встретиться? – Ольгин голос тоже слегка запнулся об общую память. – У меня есть одна твоя вещь. Точнее, две. Очень, думаю, нужные.

– Встре… – едва поспевая за происходящим, Рита эхом невольно выделяет ключевое.

– Да, – спешно подтверждает Ольга. – В любом удобном для тебя месте и лучше сегодня. Можно кафе…

– Только не «Эспрессо», – Рита лихорадочно шарит взглядом по комнате, будто пытаясь собрать им разбегающиеся во всех направлениях мысли и чувства. Закрывает глаза.

– Согласна. Там могут быть всякие лишние… – в Ритиной темноте произносит далекая и близкая сотовой связью Ольга.

И совсем не в тему будит совершенно иные мысли в Ритиной душе – «Как же мне приятен твой голос!» – из-под закрытых ресниц стекает предательски влага. Зубы выстукивают нервную самбу.

«Надеюсь, хоть там этого скрежета не слышно?» – сжимая их, беззвучно плачет Рита.

– Где и когда? – диалог постепенно становится монологом.

– Есть неплохое место в центральном парке, – заполняя Ритино молчание, неторопливо рассуждает Кампински, словно сама боится его. – Или на Герцена, в японском кафе, нас закидали его рекламой и… говорят, там не так уж плохо.

– В Кофейне, – героически собравшись с силами, произносит Рита.– Бульвар Мира, – пауза, вдох. – Она там одна.

– Хорошо, – соглашается Ольга. – Через?

– Час, – выдыхает Рита. – Я буду там.

– Час. Хорошо, – повторяет Ольга. – До встречи.

– Пока.

Пауза.

Гудки.

Сидя в машине, Ольга пьет кофе из бумажного стаканчика, листает в смартфоне полученные от Джамалы 3D-фотки чужой виртуальной квартиры. По лобовому стеклу, капоту, приоткрытой двери и самой Ольге пробегают невесомые тени облаков, гонимых ветром через океан синего неба. Сегодня относительно солнечно и безотносительно ветрено. Дабы зонтики над уличными кафешными столиками не превратились в парапланы, их крепко связали шпагатом. Впрочем, несмотря на некоторые погодные неровности, многие работники филиальского офиса летом все же предпочитают уличный сектор любимой “столовки”.

«Без сомнения, это рисовала ты», – увеличивая отдельные фрагменты и оценивая картину в целом, Ольга по микроскопическим деталям узнает характер, взгляды и даже голос Риты.

«Ты молодец! Прогресс на лицо, как говорится. У тебя уже есть свой почерк, нет только еще достаточной практики», – она разглядывает три комнаты разного назначения, кухню-столовую, лестничные решения. За этим занятием Ольгу застают Талгат с Ложкиным, вышедшие выпить по стакану кофе и съесть по бутерброду столовского производства.

– Знакомые хоромы, – хмыкает Ложкин, успевший заметить картинку на Ольгином смартфоне, прежде чем та заблокировала дисплей.

– Угу, – она кладет телефон на соседнее кресло, поднимается из машины, ветер тут же взлохмачивает волосы и укладывает по собственному ветреному разумению.

– Ты сегодня поедешь? – щурится на Ольгу Талгат. Они с Ложкиным почти одновременно прихлебывают кофе из бумажных стаканов. Она согласно кивает:

– Да, часов в восемь выйду, пробок не ожидаю.

– А ты чего? – Ложкин задевает Талгата плечом. – Давай с Кампински, нафиг тебе электричкой?

Последний нехотя признается:

– У меня квартиранты, я пока здесь живу, там сдаю. Ночь где-то кантоваться придется.

К троим коллегам незаметно присоединяется Мишка. Его шагов никто не слышал. Он просто занял свободное между Талгатом и Ложкиным место.

– Где кантоваться? – скопировал последнюю фразу и поменял знак препинания в конце своей фразы. – Зачем?

Парни оглядываются на “пополнение”.

– Дык собрание у Семенова, – напоминает Ложкин. – Завтра с утра.

– Ты назад-то вернешься? – Талгат смотрит на Ольгу, она уклончиво отводит взгляд.

– Завтра точно нет, а потом… квартирку я тебе до конца месяца освобожу, не переживай.

Талгат отмахивается, он не это имел в виду. Возникает неловкая пауза, вечно теперь так, едва лишь Кампински и Золотарев оказываются в одной компании.

Талгат поворачивается к Мишке.

– Слушай, а с кем у нас говорят за корпоративные квартиры? Ты ж у нас здесь старожил.

– Скажу больше, я местный, – гордо отвечает Золотарев, в его голосе слышится тень угрозы, две тени усмешки.– Секретарша твоя должна знать, ее спроси.

«Удивительно, что Талгат еще не в курсе о прошлом Мишки и Джамалы», – Ольга допивает свой кофе, выбрасывает стакан в урну. Настроение неожиданно проваливается в минус. Вспоминается байка о “бедной Рите”, которую уже месяц по-полишенелевски мусолит весь Филиал, иллюстрацией к ней выступает цветущий ехидством Золотарев.

– В общем, Талгат, если соберешься сегодня, дай знать, – Ольга садится за руль, закрывает дверь. – Всем пока.

Трое парней удаляются в зеркальном отражателе, смотрят ей в след, попивают свой кофе со вкусом сплетен.

Бывший одноклассник в последнее время откровенно бесит.

Решение давно зрело в ее голове, но каждый раз откладывалось по многим причинам, начиная с таких глупых, как не переходить больше Мишке дорогу. Он сам, поди, со своей женой разберется, и это их личная война. Но чем дальше, тем больше Ольге хотелось просто увидеть Риту. Просто поговорить. И, в конце концов, избавиться от становящегося все тяжелее чувства вины.

Окончательное решение пришло недавно, когда она узнала от Джамалы об очередной победе Золотарева-старшего над “бедной Ритой”, так в офисе за глаза называли золушку, совершившую обратный побег – из дворца в тёмный лес действительности.

Погуглив карты, Ольга прикинула путь/время проезда до означенной Ритой кофейни.

«В принципе, не так уж далеко», – ауди летит широкими проспектами, сворачивает в тенистый бульвар и сбрасывает скорость.

«Здесь!» – вывеска найдена/опознана довольно быстро. Парковка у заведения, расположившегося в длину первого этажа старинного здания, почти свободна.

Прихватив коробку с переднего сидения, Ольга оставляет машину на стоянке, идет к кофейне, видя собственное отражение в большой стеклянной витрине, а сквозь него/нее Риту – выбрав столик на двоих у окна, она уже ждет в “застекольном зазеркалье”.

Приветственно кивнув, спрятав за вежливым намеком на улыбку и кивком что-то остро колющееся в сердце, Ольга открыла дверь в мир кофе, десертов и матово-рассеянного света.

С последней, странной встречи прошел не менее странный месяц, где день за пять.

Колокольчик у двери поприветствовал Ольгу негромким мелодичным звоном, заодно оповестив местный персонал о новой гостье. Рита и бармен обернулись на звук почти одновременно.

Лавируя между столиками, большей частью пустыми, еще только ждущими своих гостей, Ольга, в конце-концов, приближается к нужному. Рита отчаянно пытается побороть смущение. Сама Кампински изо всех сил подчинить себе волнение, застучавшее в висках слишком сильно, гораздо сильнее нормального/обычного.

– Здравствуй еще раз, – легкая Ольгина улыбка, ее голос и уверенность значительно облегчают обеим пытку неловкостью. – Милота, – кажется, это относится к кофейне или месту.

Рита зачем-то оглядывается по сторонам.

– Да… – она смотрит на Ольгу снизу вверх. – Привет, – переводит взгляд на пакет в ее руках. – Что там?

Ольга мысленно отмечает нервно заострившиеся за прошедший месяц черты лица Риты, ставшие еще глубже глаза – темно-зеленая влага дикого озера.

Она вешает пакет с коробкой на спинку стула, садится.

– Я потом тебе отдам, – не торопится открыть все карты сразу. Да и любопытство, это та еще пытка/крючок. – Здесь, думаю, должен быть неплохой кофе.

Вновь оказавшись в личном Ольгином пространстве, Рита теперь словно заново пробует его на вкус, читая между строк происходящее, как – “я не хочу спешить” и принимая/соглашаясь.

– Да, – почти по-хозяйски Рита разводит ладонями. – Кофе здесь хорош.

Пока Кампински шла от машины к двери кафе и позже по залу, между столиками, Рита успела с чекистской точностью/вниманием отметить все малейшие детали образа Кампински. Образа, который ей безумно нравится, импонирует, покоряет в очередной раз…

А еще, она не видит в Ольге никаких изменений. Кампински явно не плакала ночами от разлуки и не нервничала, не изводила себя бессмысленными вопросами вроде: «ну почему мы расстались? Где теперь моя Рита? Как мне вернуть ее обратно?»

Понимая, что пауза затянулась вместе со слишком внимательным взглядом, Рита краснеет и опускает глаза. Спасая любимую гостью, у столика вырастает молодой человек в униформе заведения. Его «добрый день» адресован Рите почти немым вопросом «что-то случилось? я могу вам помочь?»

«Да у нас появился поклонник/защитник» – Ольга мысленно, колко улыбается искорке собственной ревности. – «Боже! Давно забытое чувство!»

– Вам как обычно? – уточняет у молчаливой Риты официант, а под профессиональным вниманием он изо всех сил прячет человеческое любопытство.

– Латте, пирожное и воды, – Рита отвечает с расшифровкой, видимо, звучащей специально для Ольги.

– Принято! – констатирует парень. – А вам? – теперь он вполне законно может напрямую обратиться к Ольге, окинуть цепким, фотографическим взглядом ее лицо, стрижку, позу, одежду, часы, телефон.

– Я еще не успела… – «за или с вашими играми!», Кампински растерянно оглядывается в поисках меню. – Сейчас изучим «дорожную карту» или что у вас здесь имеется… – парень тоже суетливо шарит взглядом, находит, протягивает гостье распечатанную картонку.

– Таак, – тянет Кампински на пляшущий перед глазами ужасный вычурный шрифт.

Слова либо нечитаемы, либо кажутся ей сейчас бессмыслицей. Словно неизвестный артефакт – Рита – своим присутствием устраивает фатальные помехи в тонко настроенном механизме Ольгиного самосознания.

Мало того, она еще и добивает одним только словом. Частью слова:

– Оль… – собственное имя Ритиным голосом «о, чёрт! Сколько с этим связано!» взрывается гранатой в памяти Кампински.

– Да? – почти невозмутимо Ольга поднимает глаза. Сидя напротив нее, Рита смущенно и смело не отводит взгляд:

– Могу я угостить тебя кофе? Хотя, я знаю, здесь, в Городке, так не принято… но…–  В ее почти твердом голосе намек/отсылка к далекому февральскому дню, истории их знакомства – их общей на двоих истории.

– Эээ, да, – соглашается Ольга. Решительно отдает картонку официанту, словно выбрасывает белый флаг, и теперь парень и Кампински в общем ожидании смотрят на Риту.

– Я думаю… – будто перед прыжком в воду, Рита набирает в легкие воздух. – Тебе понравится местный макиато и то же пирожное, что и мне, – она переводит взгляд на официанта. Ольга кивком подтверждает заказ.

– Принято, – исчезает парень, оставляя после себя тишину и легкую, атмосферную музыку.

Ольга возвращается взглядом к Рите. Рита внимательно изучает столешницу.

«А вот она скомкала не одну салфетку слез» – понимают обе.

– Ты здесь постоянный гость, – позади озвученного наблюдения Кампински горит переживаниями – «как ты?»

Рита поднимает глаза, встречается с Ольгой взглядом и отводит за окно на противоположную сторону тенистого, старого бульвара.

– Я просто… живу сейчас здесь, у мамы, на той стороне.

По мнению Ольги, легкая нервозность идет Рите. Делает ее трогательно-нежной. Хрупкой, как японская статуэтка.

Ольга кивает.

– Слышала кое-что.

«Вернее, только об этом и слышу весь последний месяц».

– Этого хватит на то, чтобы кровно возненавидеть некоторых жителей городка.

Не сдерживая улыбку, Рита опускает глаза, поднимает вновь. Смотрит на Ольгу испытывающе.

«Она не понимает, зачем я ее позвала на встречу, – догадывается Кампински. – А еще она ото всех и меня, в том числе, явно ждет подвоха».

– Значит, ты не собираешься меня отговаривать? – в ироничном вопросе Риты, нарушившим затянувшуюся паузу, завуалированное недоверие.– Советовать мне подумать еще раз, вернуться в семью?

Ольга не выдерживает, хмыкает:

– Извини, но, нет!

Искренность, с которой прозвучали последние слова, заставляют Риту улыбнуться.

– А почему нет? Ты считаешь, я правильно поступила? – она вскидывает брови.

«Она меня считает виноватой в том, что с нами всеми произошло?»

Ольга чуть вправо склоняет голову, не теряя контакта взглядом.

– Я считаю, что это твое только личное дело, и только ты сама вправе решать с кем, где и как тебе жить.

Разговор пошел в совершенно ином направлении, нежели нужно было Ольге. Необходимо срочно скорректировать.

Выдержав мини-паузу, Ольга закидывает первый пробный крючок. – Я слышала, у тебя неплохо получается с дизайном…

Официант удивительно быстро возвращается с заказом. Ольга умолкает, ее фраза остается висеть в воздухе. Они с Ритой напряженно смотрят на выставляющиеся на стол чашечки с блюдцами, кофе, пирожные, графин с водой, два стакана. Времени катастрофически недостает на хоть какую-то импровизацию.

– Приятного дня, – желает парень, делает шаг назад, разворачивается. Едва отходит на некоторое расстояние, как Ольга и Рита одновременно начинают говорить, одновременно умолкают, а потом пытаются уступить друг другу слово. Выходит презабавно и глупо. Выдает их обеих с головой, обезоруживая.

– Может, тогда кофе сначала? – ставя точку в первом раунде «таяния льдов между нами», Ольга берет свою чашку, делает небольшой глоток.

Рита следует ее примеру с тем лишь отличием, что вкус местного латте ею уже изучен досконально.

– Он прекрасен, – констатирует Ольга, пробует пироженку. – Что и требовалось доказать.

Рита прячет печальную улыбку в своем латте. Конечно, она помнит ее привычки и вкусы. Из тысячи предложенных вариантов легко выберет верный и не ошибется.

– Я признаюсь, что вещь на самом деле просто предлог, – отставив чашку, Ольга переходит к сути только что озарившей ее новой идеи, взамен той, что намечала до.

– На самом деле я хочу сделать тебе предложение, которое, думаю, будет выгодно нам обеим. Только, пожалуйста, не относись к нему предвзято, – Ольга чуть опускает голову, не теряя контакта глазами. – Хорошо?

«Началось!» – моментально екает сердце Риты. Волоски становятся дыбом, но внешне она еще хранит мирное расположение, согласно кивает.

– Постараюсь, – и тоже оставляет недопитую кофейную на столике.

Ольга мысленно призывает – «Сотни проведенных деловых переговоров мне в помощь!»

– Я слышала о твоей проблеме с этим рекламным магнатом, – она решает начать с, по ее мнению, главного. – И не только с ним. Я думаю, ты понимаешь, что сейчас они все с одной стороны в тебя вцепятся, а с другой встанут китайской стеной.

Вспыхивающий румянец подтверждает лишь наличие и актуальность проблемы.

– Чего ты хочешь? – не очень вежливо и немного нервно Рита прерывает Ольгу на полуслове. – Я сама все знаю о своих проблемках, не нужно мне их перечислять.

– Хочу тотальный ремонт в старой квартире, в Питере, – сбивая с толку, Ольга не отводит взгляд. Подмечает удивление, испуг, что-то похожее на интерес, прежде чем они успевают спрятаться под маску. – И не просто «обойчики поклеить». Я думаю, ты понимаешь, о чем я?

– В Питере? – Рита растерянно хлопает ресницами, вспоминает. – В той самой квартире, которую наконец-то освободила твоя мама с семьей?

Вторым пунктом приходит осознание полного бессилия всех вместе взятых Золотаревых как-либо в этом случае повлиять на ситуацию.

– Именно, – подтверждает Ольга. – Сейчас там пусто и полная свобода для творчества.

Рита переводит с маркетингового на человеческий.

– То есть полный раздрай?

Ольга усмехается, но не сдается.

– Зачем же так сразу? Я бы сказала, полигон для проверки и испытания идей, поиска стиля.

Протирая идеально чистые стаканы, парень-официант из-за стойки наблюдает за диалогом у окна. За последний месяц он по-мальчишески привязался к Рите, к этой странной молодой женщине с приятными манерами и непредсказуемыми фразами/действиями. Она стала для него почти эталоном. Вторую же он видит впервые.

– Эта тоже «штучный вариант», как сказал бы его дед. Она ассоциируется с мощным гоночным автомобилем, скоростью, высотой.

Но самое интересное – между. Между этими женщинами что-то происходит. Невидимое, остро осязаемое, притягивающее.

–…и ты предлагаешь мне? – наклоном головы, интонацией Рита предлагает Ольге закончить фразу.

– Пожить в историческом районе северной нашей столицы, забабашить себе портфолио на действующем проекте, изучить не только теоретическую, а еще и практическую части, свойства материалов, кучу других хитростей, заработать денег и если захочешь потом, вернуться сюда независимым специалистом.

– Ты издеваешься? – Рита не верит ни единому прозвучавшему слову. – Тебе зачем это? – в Ольгиных глазах ищет провокацию и/или подвох. – Ни с того ни с сего помогать мне проектами и деньгами?..

– Стоп! – резко останавливает Кампински. – Давай определимся сразу. Во-первых, никакой финансовой помощи здесь нет. Я просто оплачу твою работу, как любому другому дизайнеру, которого, в случае твоего отказа, мне придется нанять. Во-вторых, как мы уже выяснили, ты лучше меня иногда ориентируешься в моих же вкусах и предпочтениях. Ни один другой дизайнер в этом вопросе не возьмется конкурировать с тобой. И, в-третьих, зная твою скрупулезность, я точно буду уверена в добросовестном выполнении каждого этапа работы. Мне не нужно будет просматривать и браковать массу эскизов. Затем наезжать с проверками и так далее. Как я уже сказала…

– Я знаю, какой ты любишь кофе, – отвечает Рита. – Но это квартира.

– Лапа, – Ольга морщится. – Давай ты не будешь сейчас заставлять меня переводить разговор в плоскость, которой мы обе избегаем. Ты знаешь, о чем я говорю. И я это знаю.

Чувствуя себя сапером на минном поле, Ольга продолжает упорно идти вперед.

Рита комкает в пальцах салфетку.

– Но мне придется тогда жить в ней? В твоей квартире? Я правильно понимаю?

– Это, если я правильно понимаю, – отвечает Ольга, – решит некоторые твои проблемы.

Невольная пауза для обеих, словно тайм-аут для оценки и анализа прозвучавших слов.

– Поэтому я беру на себя некоторую смелость, прости за пафос, – Ольга виновато разводит руками.

– Продолжай, – кивает Рита.

– «Северо-Запад» запущен, – продолжает Ольга. – Главинжа себе на смену я натаскала. Теперь я здесь только куратор, мне больше нет необходимости оставаться в Городке. Я беру несколько небольших проектов по Московской области, а сюда…

– Но, примерно, ты же можешь прикинуть, на какой срок затянется питерский ремонт?

Рита пытается решить в уме собственное уравнение.

Ольга поднимает брови, чуть вправо склоняет голову.

– Примерно, – задумчиво тянет гласные, скрывая за ними лихорадочный выбор, какой срок больше устроит Риту? Максимальный или минимальный?

– Ну, если очень навскидку, то не меньше полугода, а так, мне сложно сейчас тебе сказать.

«Уехать минимум на полгода, она права – это частичное решение многих твоих проблем!» – кричит измученная последними событиями внутренняя «слабая женщина» Риты.

«Не видеть никого из знакомых, Золотаревых, не встречать их внезапно в самых разных местах. Не париться по поводу работы и жилья!»

– Я могу… у меня есть время подумать? – Рита как-то тихо смотрит на Ольгу, словно боится ее.

– В идеале тебе сначала нужно посмотреть квартиру, объемы, обсудить пожелания, – Кампински, в свою очередь, боится, что Рита сейчас поднимется и сбежит. Понимает, что ее голос и слова звучат учительской нотацией, и от этого не легче. – Я предлагаю тебе вояж в Питер, после чего ты подумаешь и решишь, надо оно тебе или нет.

Слушая Ольгу, Рита чувствует возвращение холодка, кольнувшего сердце в начале их разговора.

«Где-то и в чем-то здесь неправда! Я не вижу ее – тем ужаснее и серьезнее будут последствия!» – Быть может, так начинается паранойя?

– Сегодня мы с Талгатом Исиным выезжаем в Москву, а завтра оттуда можем с тобой податься в Питер. Я покажу тебе все на месте… – слушая Ольгу, Рита отчаянно копается в памяти. Нечто подобное она однажды чувствовала, когда улыбчивый менеджер по продажам в Евросети пытался продать ей дорогущий телефон и кучу еще чего-то непонятного к нему. Дело в том, что и телефон-то она в процессе разговора захотела именно тот, что он ей предлагал, а не другой, выбранный ею изначально…

– Оль, – Рита останавливает Кампински на полуслове. Пока еще может остановить. – Извини, пожалуйста, – до головокружения теряется в словах и в происходящем. – Я не смогу сейчас уехать и поехать с тобой никуда…

Поднимаясь из-за столика, как во сне, Рита оглядывается на выход с единственной мыслью в сознании «Бежать! Бежать!»

– Извини, прости, я… еще… не готова…

Безумие в глазах Риты – самый весомый аргумент, с которым спорить чревато самыми некрасивыми последствиями. Ольга закусывает губу. Она не может ее удержать.

– Рит, – протягивает принесенный с собой пакет.

– Да? – оглядывается первая, растерянно берет в руки. – Спасибо. Еще раз, прости.

Когда ее нервный силуэт торопливо тает в суете дня, а с ним и первые в жизни невыигранные переговоры, Ольга поднимает глаза на проходящего мимо официанта.

– Рассчитайте нас… пожалуйста.

====== 23 ======

Встреча с юристом нисколько не успокоила Никиту Михайловича, скорее, наоборот, расстроила и вселила определенный пессимизм. По всем пунктам и пунктикам ей полагается половина имущества, нажитого в браке с Мишкой. И Соня, скорее всего, тоже останется с ней. В нашей стране несовершеннолетних детей по умолчанию в случае развода типа «не сошлись характерами» оставляют с матерью. Вариант лишения Риты родительских прав не прокатит – она идеальна. К тому же вполне может всплыть тот случай с побегом Сони из дома от Мишки.

«…и маленькой все равно с ней будет лучше, – нехотя признает пожилой человек. – Соня мамина дочь, а я ж не зверь, в конце-то концов».

– Бать, Кампински и Талгат на завтра к Семенову едут, – Миша заглядывает в кабинет отца. Никита Михайлович поднимает на сына задумчивый, тяжелый взгляд, кажется, не совсем понимает, о чем он.

– А ты вообще пытался с ней просто поговорить? – бьет вопросом в лоб.

Теперь отца не понимает сын.

– С… Кампински? – лицо вытягивается удивлением.

– Да нет, с Ритой со своей, – досадует Старший. – Или все собачишься?

Миша входит в кабинет окончательно, плотно закрывает за собой дверь.

– Бать, да с ней невозможно разговаривать, – оборачиваясь, он вновь натыкается на взгляд «оружейное дуло». – Она или бычится или не отвечает.

– Это с тобой невозможно. Петушишься вечно.

Мишка отрицательно качает головой.

– Я читал, такое бывает у многих, кризис после пяти лет семейной жизни. Когда заел быт, дети. Нам просто отдохнуть нужно друг от друга.

– Эти ваши новомодные психологи, – ворчит отец. – Мы уже сорок лет с твоей матерью живем без всяких кризисов, и Ритка не тот случай, – перескакивает он в конце фразы. – С самого начала я говорил тебе.

– Бать, ну не начинай, – морщится сын. – Разберемся мы с ней. Никуда она не денется, а если денется, то дура. Я тебе о завтрашнем собрании у Семенова. Мож, мне тоже поехать?

Оставив Зоиньку в приемной, Джамала сбежала с работы пораньше. Сегодня она весь день скрывает горькие слезы. Сегодня самый страшный и странный день в ее жизни, словно вечером с отъездом Талгата она умрет.

Просто придет домой, ляжет, закроет глаза….

В гостинице ее уже давно все зовут его женой. Талгат гордый – к ней переезжать «да ни за что!». Будет здесь свое жилье (пусть даже корпоративное), тогда подумаю, а жить у женщины (дальше следует непечатное выражение на татарском языке, отражающее крайнюю степень Талгатова презрения к подобным мужчинам)!

– Документы я все подготовила, – Джамала оставляет на столе сто раз перепроверенную папку с бумагами. – Твой походный набор собрала и еще поесть кое-что… – он видит насквозь все ее невыплаканные по нему слезы.

– Я вернусь завтра, к вечеру, – как можно тверже произносит Исин. – И чтобы плов был готов, кровать расстелена, а ты не снимала паранджи до самого моего приезда. Ясно? – берет за руку, притягивает к себе, заглядывает в прикрытые дрожащими ресницами глаза. – Ну, что ты? Джамиля, любимая жена. Я ж еще не покойник, чтоб меня оплакивать.

– Дурак ты! – обнимает Талгата Джамала, прижимается изо всех сил, оставляя на рубашке влажные пятна. – Плов с чем хочешь? Как полагается?

– С любовью, – улыбается Талгат, обнимает за плечи, чувствует легкое дыхание и улыбку.

Ольге собраться – только подпоясаться. Документы, смартфон, банковские карты и немного наличных.

Проверить форточки, выключить все электрическое, кроме холодильника.

Талгат «безлошадный», подойдет к восьми, встречаются у подъезда. Все равно ведь Джамалу сюда провожать будет в соседний дом, а здесь она его.

Ольга грустно усмехается – Джамалка месяц уже сама не своя. Похоже, как ни сопротивлялась чувствам, а влюбилась всерьез.

Ольга закрывает дверь на ключ, идет вниз. – «Впрочем, не мое дело. Я бы порадовалась за нее, да внутренний оптимист запил где-то».

На улице теплый летний вечер.

Детский городок во дворе полон гомонящей малышни. На лавочках по периметру расположились их мамы, бабушки, соседи.

«Талгат и Джамала тоже выглядят семейной парой», – Ольга снимает ауди с сигнализации, бросает сумку на заднее сидение, двигаясь больше по привычке, на автомате, а жизнь будто поставлена на паузу. Жизнь словно кино, онлайн трансляция неких скрытых веб-камер, имеющих к самой Ольге весьма отдаленное отношение. Да – планета Земля. Да – популяция хомо сапиенсов, и нет – ничего за душой, лишь пустота.

Закрыв дверь машины, Ольга неожиданно видит в стекольном отражении знакомый силуэт, которого здесь не может/не должно быть по определению, не верит ему, оборачивается.

Рита в ответ смотрит на Ольгу так, словно последняя не человек – оборотень или призрак.

– Откуда они у тебя? – в ее голосе непередаваемый, тихий ужас. Ольга понимает, о чем вопрос. Тихо вздыхает:

– Простите, милая Золушка, принц из меня херовый получился.

– Откуда? – повторяет Рита. Еще немного, и она устроит здесь истерику. Прямо на глазах изумленной многочисленной публики. Даже Джамала, вон, от Талгатовых чар отвлеклась и косит любопытным взглядом.

– Я тебя ночью тогда искала, – Ольга склоняется к самому ушку Риты. Ее дыхание касается отросших за последний месяц кучеряшек. – Не нашла, и под утро на озеро поехала топиться.

Одним быстрым движением Ольга успевает перехватить зарождающийся побег. Рита дернулась, но в этот раз не успела даже полшага сделать прочь. Держа Риту за плечи, Ольга слегка встряхивает ее и заглядывает в глаза.

– Не глупи. Выныривай давай из своего омута. Я правда их там нашла на берегу. Еще все озеро обныряла в поисках твоего трупа. Весело мне было – обхохочешься!

Рита поднимает на Ольгу зазеленевший избыточной влагой взгляд. Ресницы ее становятся все чернее, заблестели в предвечерних лучах солнца, а глаза – словно дно того самого омута, на миг осветились солнечным лучом, заблудившимся в ресницах. Знакомая уже обеим, но невидимая другим людям волна, добавила яда в кровь, сделала ее тягучей и одновременно бешеной, а осязание настолько острым, что сладкий аромат друг друга отчетливо чувствуют через одежду.

– Ты с ума меня сводишь, – неожиданно для обеих признается Кампински. Медленно разжимает хватку. Теперь добыча свободна, но не убегает.

Видимо, «по обычаю женщин и кошек, которые не подходят, когда их зовут, и приходят, когда не звали».

– Твое предложение в силе? Еще? – тихо, странно спрашивает та из Рит, что обычно скрывается в самой темной из глубин подсознания или живет на обратной лунной стороне.

От неожиданности свалившейся на нее ситуации, Ольга хлопает ресницами, словно в уме переводит прозвучавший вопрос с эскимосского на китайский. – «Черт побери, девочка, ты все-таки меня запутала окончательно!»

– Мы выезжаем, – произносит, наконец, и ее ответ звучит вызовом. – Прямо сейчас.

«Обратный отсчет запущен», – это понятно без слов или читаемо между строк.

Кусая губы, Рита опускает глаза. Во всем земном естестве ей сейчас слышится неестественный звук метронома или хода вселенского маятника.

Десять, девять, восемь – в тот самый день в феврале Рита засмотрелась на идущую к своей машине незнакомую девушку, и только это стало причиной, по которой она не заметила внезапного, скользкого льда под ногами. Видела лишь ее, напрочь забыв обо всем остальном мире. В доли секунды прожила всю непрожитую, несуществующую жизнь вместе, в иной параллели.