Текст книги "Смерть - лучший учитель (СИ)"
Автор книги: Войт Крис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
Часть 6
Пятый курс и последний экзамен. Глава 43
Я запрыгнула на Арчи, проверила, как закреплены сумки между пластин и откинулась назад, пока дракон резкими рывками поднимался в небо.
– Ну, – проговорила я. – Жду ответа. Причем, ты расскажешь мне все еще до того, как мы прилетим в Лидор.
Дракон ничего не ответил, лишь наградил меня недобрым взглядом желтых глаз, а затем заложил крутой вираж, уходя в сторону гор за Академией. Мы летели другим маршрутом, не так, как обычно в Хермет. Под крылом мелькнули сначала башни замка, затем снежные пики гор, а потом и вовсе потянулись какие-то мрачные болота с клочками туманов и стаями крикливых птиц. Я чувствовала близость Сопряжения, редкого для этих мест, случайного, а не постоянного портала, где-то среди этих островков пожухлой зелени и зеркал стоячей воды.
Небо застилал полог низких туч, грозя Академии скорой зимой и холодными дождями, переходящими в ледяную крупу. Но моя душа уже рвалась домой, к ярким, неувядающим цветам в мраморных кадках, к легкому бризу, белым барашкам на искрящемся, глубоком море. К кудрявым горам, где рождаются облака легкими белыми перьями, где берут свое начало быстрые реки и кристальные ручьи. К виноградникам, сбегающим по склонам, сладким фруктам и горькому травяному дыму, к развалам пряностей на портовом рынке, колоритным и ярким иноземцам с лицами и одеждами всех цветов и оттенков и хлопающим парусами кораблям. Домой!
– Старейшие не одобрили, что я спас вас и отбил у прислужников Тьмы. Я перехватил вас у самой Стены и едва успел спасти. Но дальше помогать мне не позволили. Есть определенные законы. Черные драконы подчиняются сильнейшим. А это было своего рода испытание вашей силы и воли, выживаемости. Крещение битвой, потерями и болью. Я стремился помочь и облегчить ношу, как и положено верному другу и спутнику. Но конечная победа все равно должна была принадлежать только вам. Остальное вы уже знаете от Проклятого Эльфа, Натаниэля.
Дальше мы уже летели в полной тишине, лишь ветер свистел в ушах да вскрикивали птицы, потревоженные роскошным размахом черных крыльев.
В Лидор мы прилетели поздней ночью, когда город спал, только в порту продолжалась торговая жизнь. Арчи приземлился посреди Главной площади, перед самым дворцом, подождал, пока я заберу вещи, и взмыл ввысь, отправляясь на охоту в густые дебри наших лесов. Он тоже скучал по Леаре, по свежему мясу и пологим горам, где можно часами лежать и смотреть на яркие звезды.
Я прошла мимо подобравшегося стражника вверх, по широкой парадной лестнице, мимо гулких коридоров с гобеленами и огромных деревянных дверей. Первый этаж казался слишком высоким и огромным, а вот после третьего потолки становились чуть ниже, обшивка стен уже не холодила мрамором, а матово блестела лакированным деревом. Толстые ковры гасили звуки шагов, на подоконниках стояли цветы, вазы, статуэтки, и все вокруг дышало теплом и уютом. Летний ветер гулял по жилой части замка, заставляя трепетать легкие шторы, отгибал края гобеленов и нес прохладу с гор, остужая жар южного дня.
В предрассветный час все спали, лишь стражники в ключевых точках несли неусыпную вахту да тихо передвигались слуги и повара, работавшие в ночную смену. Я с трудом нащупала ключ от своей комнаты за одной из картин, стерла с него толстый слой пыли и вошла в свои аппартаменты. Они были невелики, всего лишь три комнаты. Гостиная с камином, который почти никогда не требовался, мягким диваном, двумя креслами и баром в углу. Налево шла спальня со смежной ванной комнатой, направо – уютный кабинет с книгами, рабочим столом и ценными вещами. После совершеннолетия я имела право на большие комнаты по своему выбору, да вот только едва мне стукнуло тридцать, как я уже очутилась в карете на полпути в девичью школу.
Я заперла за собой дверь на ключ и на засов, зная скверный характер моих братьев и сестер, сбросила одежду и растянулась на мягкой кровати. Даже умыться сил совсем не осталось.
Меня разбудили какие-то крики, вопли, звуки бьющегося фарфора и падения на пол тяжелых предметов, которые даже ковер не смог заглушить. Я застонала от досады и боли во всем теле после недавних тренировок. Затем поняла, что и солнце светит из окна мне прямо в лицо, и шумы не стихают, и в спальню прокрадывается вкусный аромат жареного мяса. Захотелось есть.
Я быстро встала, умылась, влезла в простые прямые штаны зеленого цвета, накинула легкую майку с вырезом и разлетающимися рукавами до локтя, натянула мягкие туфли и с горящими гневом глазами вышла в коридор. И тут же получила какой-то вазой в висок. Она смачно разбилась о мою голову, разлетевшись на сотни осколков. Глаза прикрыть я успела, а вот полностью отразить удар – нет.
Крики в коридоре внезапно стихли, и вот в этот момент я поняла, что злюсь уже по-настоящему. Мой взор упал на одну из младших сестер, которая еще секунду до броска ругалась с Моруком, тоже младшим в нашем развеселом выводке. Оба попытались сбежать с места ссоры, быстро оценив все последствия. Но магия воды прочно удержала обоих на своих местах, зажав их ноги в ледяные тиски. Сначала получила сестрица. Натренированной в боях рукой я отвесила ей сначала подзатыльник, а затем и хорошенько шлепнула по мягкому месту, отчего девушка растянулась посреди коридора. С братом я уже так не церемонилась и наградила его пинками по всем частям тела, до которых достала. Должна признать, он очень умело закрывался и защищался, обороняя самые ценные органы. Решив, что этой молчаливой экзекуции мало, я оставила их в ледяных тисках и отправилась вниз, к завтраку. Пусть посидят, пока лед не растает. И подумают о своем поведении.
– Эй, Ди! – окликнул меня на лестнице Гедеон. Он был как всегда франтовато одет, в начищенных туфлях, кожаных штанах и небрежно расстегнутой шелковой рубашке, черные, короткие волосы зачесаны назад, в ухе серебром мерцает серьга. Он вальяжно спустился ко мне, поцеловал руку, выполнил поклон высшего политеса, но прытко успел увернуться от пинка, когда это щегольское представление стало надоедать мне.
– Я тоже рад вас видеть, принцесса… Эй! Да у тебя кровь идет!
Он озабоченно достал шелковый платок и стал промокать мне рану над бровью. Я отобрала платок и сама стерла кровь, вглядываясь в зеркальную поверхность начищенного мрамора. Плюнула на палец, быстро нашептала простое, но эффективное заклинание на свертывание крови и помазала рану. Кожа сошлась без следа, остатки крови собрал платок Гедеона.
– Чертовы дети! – процедила я. – Наплодит отец черт знает кого и от кого, а заниматься ими руки не доходят. Маара – тот еще кадр. Не понимаю, если уж ты решилась переходить к физическому воздействию, так будь готова и сама получить по лицу!
– Ты ее пристукнула?
– Нет, я помню прошлый раз. Просто отшлепала, как дите малое, по заднице. И оставила их на этаже куковать среди погрома, глядишь еще от кого нагоняя получат за учиненный беспредел.
Мы немного поболтали, пока шли в тронный зал на завтрак. Я рассказала о своей учебе, о битвах и других подвигах, но радужное настроение испортил Адриан.
Он неспешно шел по коридору, в белой рубашке, черных брюках, с длинными, угольного цвета волосами, вившимися мелким бесом ниже плеч, и беседовал с Венианом, братом, что вечно сопровождал его повсюду, как тень. Адри на миг остановился, смерил меня ледяным взглядом голубых глаз и продолжил разговор дальше, словно я пустое место. Против своей воли, вопреки годам тренировок и попыток обрести душевное равновесие, я начала чувствовать, как злость поднимается во мне из самых темных глубин. Несколько глубоких вдохов чуть облегчили мои душевные муки, и я смогла так же весело довести до конца свой рассказ о полете в Огненные Пределы.
В зале трон пустовал, возвышаясь своей каменной громадой над длинными столами. Значит, отца нет в городе. Я очень надеялась, что он не ищет себе очередную жену. Еще пара-тройка младенцев превратит наш дворец в сущий ад.
С ярких витражей на нас глядели мудрые герои забытых легенд и сам отец, держащий в руках меч и звезду, словно упавшую с небес в его ладонь. Я невольно засмотрелась на его гордую осанку и взор, горящий утренним светом восходящего солнца. Слуги разнесли горячее по столам, а Гедеон о чем-то увлеченно рассказывал, но я почти не слышала его слов. К реальности меня вернул ледяной голос, раздавшийся вне пределов видимости, но очень близко:
– Конечно, лучшее применение знаний для будущего архимага – это заморозка младших членов семьи. Видимо, ради этого стоило пойти учиться в Академию, чтобы, наконец, научиться решать споры в нашей семье, – за этой фразой последовал презрительный смешок, затем ледяной голос продолжил, переключившись на другую тему: – Наши корабли все еще несут дозор в Ротгеоне?
Я опустила ложку обратно в тарелку, расплескав немного супа. Руки предательски задрожали. Да, конечно, ради этого стоило чуть не сдохнуть в нескольких битвах. Безусловно, только ради самомнения и членов семьи я и отправилась в этот долгий путь. Вдруг мне вспомнились все мои сражения, раны, долгие дни в лазарете. Парализованные ноги, и как я не могла сама даже умыться.
Я молча встала из-за стола и ушла, не обращая внимания на удивленные взгляды, увернулась от рук Гедеона и просто покинула тронный зал, тихо прикрыв за собой дверь. Хорошо там, где нас нет. Видимо, мои воспоминания о счастливом доме были несколько преувеличены разлукой и странствиями. Я быстро прошла в свои комнаты, собрала вещи и села на подоконник.
Злости не осталось. Я слишком расслабилась, чересчур обрадовалась своему возвращению. И слова Адриана полоснули меня, словно ножом по неодоспешенному телу. Ничего не изменилось. Я по-прежнему для него просто младшая сестра, которая не слишком шикарна для напудренной придворной дамы, и недостаточно сильна, чтобы размазать в дуэли этого ублюдка по стене. И у меня не было больше сил сражаться. Я хотела мира и спокойствия, но вернувшись домой, так и не обрела их.
Прямо напротив раскрытого окна замерли огромные желтые глаза, глядящие на меня не мигая, словно сочувствуя без слов. Я протянула руку, зацепилась за гребень Арчидоза и стала падать вниз, вместе с ним, входя в крутое пике к самому основанию замка. Резкий взмах крыльев заставил брусчатку внизу отдалиться, а вскоре и сам дворец растаял в голубой дали.
На время я замерла на спине дракона, никуда не глядя, пока ветер сушил горячие слезы и смахивал их с кончиков ресниц. Не знаю, почему я именно так отреагировала на завтрак. После рассказов Натаниэля и дяди я ждала чуда. Они уверяли, что семья горевала обо мне, переживали едва ли не все. А выяснилось, что кроме Гедеона больше никто и не проявил даже капли участия и радости при моем появлении.
Странно. Иногда даже самый страшный враг, великий ужас или же неотвратимая беда может не так сильно ранить, как одна единственная фраза родственника. Я пережила множество смертей, десятки ранений и битв, а вот одно-единственное утро в стенах дворца выбило меня из колеи.
Я закрыла глаза и попыталась унять дрожь, хотя воздух уже прогрелся и дышал южным жаром.
– Арчи, полетели как можно дальше, пожалуйста.
Дракон лег на левое крыло, круто разворачиваясь к искрящемуся морю и молча набирая скорость. Позади оставались базарные площади, уютные внутренние дворики, парки и все те места, что я считала любимым домом. Но, видимо, лучше всего они выглядят именно в моих мечтах.
Когда я была совсем маленькой, я часто просилась в Крелонтен, если кто-то из старших ехал туда по делам. Синий город казался мне таким спокойным местом, где можно в одиночестве поиграть, погулять по горам и заблудиться в кристальном лабиринте. Я представляла себе, как буду лепить снеговиков, кататься на санях или бродить по бесконечным переходам дворца, вырезанного прямо в скале. Но когда наша карета прибывала в город, я вдруг расстраивалась. Крелонтен начинал мне казаться слишком холодным, чтобы играть весь день на улице. Местные дети держались обособленно, а кататься по горам одну меня не пускали. Старшие тоже не особо хотели мною заниматься и водить по всем окрестностям. И меня захлестывала волна разочарования и ощущения одиночества.
Я неприкаянным призраком слонялась среди голубых камней, белых статуй, хвойных деревьев и снега. Я любовалась скульптурами, резьбой, покрывавшей все стены и отвесы гор. Иногда забредала в храм, там всегда было тепло и горели сотни огоньков, свечей и кристаллов. Жрецы в синих и фиолетовых мантиях красиво пели, то разбивая гимн на десятки музыкальных тем, то сливая свои голоса в один. А я сидела и просто отогревалась. Крелонтен был удивительным местом, но именно в нем меня всегда преследовало страшное ощущение одиночества. Каждый раз я находила в нем не то, чего ожидала. Видимо, так и осталось по сей день. Ожидание всегда оказывалось лучше реальности. А еще я слишком верила, что мы все стали более серьезными и разумными. Что каждый из членов семьи должен понимать ответственность, лежащую на наших плечах.
Я слишком хотела вернуться в семью… Но ведь когда меня отправили в девичью школу, никто не отреагировал. Никто не заступился, не сказал своего слова, не озвучил мнения. Все просто молча выполнили приказ отца. Так есть ли в нашей семье любовь как таковая?
Черные крылья принесли меня в заснеженный замок, опустили во внутреннем дворе, подняв целую вьюгу и потревожив шапки на башнях. Арчи снял меня лапой со спины, поставил на землю, затем вручил мне мои вещи и пронзительно глянул.
– Тут будет лучше всего, госпожа, – тихо проговорил он и подтолкнул меня к главному входу в жилой корпус Академии.
Я ощущала себя тряпичной куклой, с ватными ногами и мягкими руками, неспособными удержать тяжелый рюкзак. Все эмоции разом покинули меня, оставив такой же холод внутри, как и зима вокруг. Ничего больше не хотелось. Я медленно оторвала взгляд от своих легких туфель – они утопали в снегу и быстро промокали, – подняла глаза на стены Академии, искрившиеся инеем и магическими знаками…
…И увидела Натаниэля, который с беспокойством на меня смотрел. Затем он в своих неизменных белых одеяниях, сливающихся со снегом, быстро спустился по ступеням и подхватил мою сумку, готовую выпасть из рук. А затем и меня саму, крепко прижимая к себе.
Я порывисто обняла его и снова заплакала, ощущая себя побитым щенком и вообще бесхребетной тряпкой, которую уничтожили всего одной фразой. Он быстро завел меня в теплый коридор, а затем и в свои комнаты, усадив, словно манекена в кресло у жаркого камина. В мои ладони ткнулась фарфоровая кружка с ароматным отваром, а на плечи лег мягкий и такой знакомый плед.
– Что случилось, любовь моя? – Натаниэль сел рядом на пол и сжал мою руку ледяными ладонями.
– Воссоединение с семьей не удалось, – хрипло ответила я, а затем в моей голове словно прорвало плотину: – Ну скажи, какого черта, а? Мы же все-таки родные люди? Есть враги, которые хотят нас всех смешать с грязью, мы их должны ненавидеть! Мы против них должны действовать, а не грызть друг друга! Иногда мне кажется, даже если я стану величайшим героем, будут в моей семье те, кто пройдет мимо и плюнет мне в лицо. Я могу только превратить их морды в кровавое месиво, но ведь это не решит проблемы. К тому же я научилась слишком хорошо биться, чтобы участвовать в семейных потасовках. И не могу я драться по-настоящему с теми, кого не считаю врагами…
Натаниэль привлек меня к себя, плотнее укутал в плед и стал поглаживать по голове, тихо шепча слова утешения мне на ухо. Он как никто другой знал, как тяжело добиться любви от своей семьи.
Глава 44
– Ну вот никуда от тебя не деться! – огорченно воскликнул Иордан, увидев меня на пороге своего кабинета. – Все ученики как ученики – разъехались по мирам и оставили несчастных преподавателей в покое! Я едва-едва пережил учебный год, чуть не сорвал голос в этих песнопениях! – бард театрально схватился за горло и скривился. – Так нет же, нужно было вернуться во время каникул и все же свести меня в могилу! Бессердечная девица!
– Готова молчать и помогать в любых делах, – едва сдерживая улыбку, произнесла я, входя в заваленный нотами и свитками кабинет. – Например, могу навести тут порядок…
– Боже упаси! – воскликнул учитель с искренним ужасом. – Я буду тебя учить, только не трогай ничего! Шантажистка!
Я весело рассмеялась, а спустя секунду мне уже вторил глубокий баритон Иордана.
Время в пустующей Академии, как ни странно, летело быстро. Преподаватели, завершавшие учебные дела, радостно перебросили на меня часть черной работы. Я раскладывала сочинения по своим местам в библиотеке, приносила нужные книги, наливала чай и помогала везде, где только были нужны мои руки и голова.
Натаниэль, проходя мимо, легко касался моего плеча или проводил рукой по голове, позволяя себе чуть больше эмоций в отсутствие учеников. Я отвечала широкой улыбкой, заставляя безумные искорки заплясать в его глазах.
В одном из коридоров мне попался Шин, который сидел на подоконнике и читал какую-то книгу.
– А ты почему не уехал? – спросила я после краткого обмена приветствиями. – Уверена, можно найти безопасное место для твоих каникул…
– Мне не нужна безопасность! – отрезал Избранный, аккуратно переворачивая страницу древнего фолианта. – Единственное, что мне нужно – это больше времени. А его просто не осталось…
Он задумчиво почесал нос, затем начал что-то перерисовывать в небольшой блокнот. Я досадливо покачала головой и решительно отобрала книгу у Шина.
– Пойдем прогуляемся и пообедаем. Чтобы знания усвоились, иногда необходимо давать отдых голове.
Он нехотя согласился и пошел рядом со мной по каменным коридорам, среди огненных рисунков отопительного заклинания и покрытых изморозью окон. Его шаги едва слышались, а плавные движения вызывали ассоциации с поступью дикой кошки. За ним неслись полы развевающихся лиохских одеяний, которые делали его выше и шире, добавляя таинственный ореол Избранного.
За прошедшие годы мы все изменились. А Шин – больше всех. Он словно стал старше лет на пятнадцать, резко превратившись из мальчика в мужчину и пропустив стадию юношества.
– Времени почти не осталось, а я так мало пока знаю. Не умею заговаривать стены, как маги моего народа, составляя защитную вязь по камню. Не умею заколдовывать мир вокруг, чтобы все силы природы давали мне советы и поддерживали в пути… Еще не умею убивать, по-настоящему, биться не на жизнь, а на смерть. Почти все из последних уцелевших лиохов укрылись в старых фортах северных графств. Ты участвовала лишь в одной из битв, но скоро Император пойдет в атаку. В поисках меня он будет уничтожать один город за другим, пока не останется больше древних замков и никого из моего народа. Ни у кого из них нет шанса на победу, нет времени ждать, пока их спаситель закончит обучение. Мне придется покинуть Академию, как только черные войска отправятся на марш… иначе спасать уже будет некого. Поэтому я и остался здесь, подучиться немного, успеть прочитать на одну книгу больше или узнать еще несколько заклинаний, в надежде, что они спасут чью-то жизнь. Преподаватели это понимают и помогают мне. Фредерик тренирует каждый день, и я узнаю больше с каждой минутой, что мы проводим в бою. Роберт учит как строить войска, как побеждать тогда, когда нет ни малейшего шанса, и использовать все вокруг для сражения. Но мне кажется, что и этого мало…
– Всегда будет мало, – задумчиво шепнула я, глядя, как снег заметает Академию. Во дворе вьюга кружила у подножия огромной крылатой статуи. Черный мрамор, резкие линии. Пока ветер и морозная крупа полировали холодный камень, Арчи спал. Черные драконы безупречны и всесильны. Даже когда они спят, они превращаются в нерушимые изваяния, которые невозможно разбить или уничтожить. Этой зимой у нашей школы появилась новая деталь – мой дракон. Я увидела фигуру Актавиана, что бродил подле статуи и с интересом ее разглядывал. Главный эксперт по всем необычным существам, мой преподаватель радовался возможности изучить представителя этого вида драконов.
Я отвернулась от узкого окна и глянула на Шина. Голова тщательно выбрита, что позволяет оценить идеальную форму черепа, две морщинки между седыми бровями. Мне всегда казалось, что Избранный просто русоволосый, и только сейчас я заметила серебристый отлив ресниц и бровей. Он поседел в пятнадцать, где-то в подземельях императорского дворца. Он так и не сравнялся со мной по росту, но стал настолько шире в плечах и набрал массу, что казался больше меня, сильнее и даже выше. За несколько лет Шин стал мужчиной, воином и архимагом. И даже чем-то большим, чем простой человек. Смирившись с судьбой и приняв на себя звание Избранного, он превратился в воплощенную идею, в материализованную абстракцию, а не существо из плоти и крови.
– Всегда будет мало, – повторила я. – До самой смерти мы будем учиться чему-то новому. Всегда будет хитрый трюк, который нужен, но мы его еще не придумали и не узнали. Но узнаем, обязательно. Просто не останавливайся, продолжай идти вперед и однажды ты победишь.
– Или умру.
– Или умрешь. Все мы умрем. И я не думаю, что у Академии много выпускников, которые нашли свою смерть в глубокой старости от несварения желудка. Мы выбрали войну. Значит, погибнем в бою, как и положено. Главное, не останавливаться.
Шин медленно кивнул, и я увидела, как морщинка между бровями постепенно исчезает, а сам парень понемногу расслабляется. За окном каменная статуя Арчи громко чихнула, изрыгнув небольшие струи огня и заставив Актавиана подпрыгнуть от неожиданности и быстро отбежать под укрытие балкона. Я расхохоталась, Шин тоже улыбнулся.
– Драконы ведь не чихают? – полуутвердительно спросил он.
– Нет. Придуривается, мерзавец. Любит внимание.
Натаниэль сидел на постели, упершись спиной в покрытую гобеленом стену, и читал книгу. Я лежала рядом – удивительная поблажка в строгих стенах Академии! – и тоже заглядывала в раскрытый том. По тонкой бумаге, белой, словно снег, шла эльфийская вязь, ровная и аккуратная, без признаков характера писца, она казалась напечатанной, а не рукописной. Но я не верила, что эльфы пользуются книгопечатными машинами или клише. Осторожно и едва заметно я подползла ближе и положила голову на колени Натаниэля. Он немного приподнял книгу, чтобы было легче читать, но никак не прокомментировал мои перемещения. Я замерла и попыталась вглядеться в текст.
Мой амулет переводил почти все устные языки и множество письменных. Туда входили и несколько эльфийских диалектов. Но у Высших народов разновидностей языков оказалось не меньше, чем у кочевых племен. Подчас не совпадал даже алфавит.
– Знаешь, ходит одна легенда в очень многих мирах, – произнес Натаниэль, откладывая книгу в сторону. Боюсь, мое столь близкое присутствие не давало ему сосредоточиться на чтении. Я подняла глаза и перевернулась на спину, чтобы видеть его лицо. Он рассеянно улыбался и глядел куда-то перед собой, слегка щурясь, словно вглядываясь в невероятную даль.
– Я слышал историю, что когда-то очень давно, в таком далеком прошлом, что даже эльфы не помнят, вспыхнула великая война. Самая большая и страшная из всех, по сравнению с которой все нынешние сражения – лишь мелкие драки. Длилась эта война более ста лет, непрерывно и нещадно, она косила и людей, и эльфов, и даже демонов. Умирали все, включая тех, кто был бессмертен. И воевали тоже все. Дети, женщины, мужчины, старики.
Победа далась очень дорого. Целые города, миры сравнялись с землей и сгорели в этом пламени. Ничего не осталось. То, за что воевали и люди, и эльфы – их государства и дома, – оказались уничтожены. Возвращаться с битвы было просто некуда. Тогда победители, а точнее просто выжившие, отряхнули пепел со своих плащей, взошли на немногие оставшиеся корабли и ушли в море. Те, кто остался, больше никогда их не видел. В легенды вошло, что герои уходят в последнее странствие, в некие прекрасные и далекие миры, где их ждет вечное солнце, ласковое море и сотни ярких цветов. Своего рода уход из жизни без фактической смерти, мечта о загробном мире. Но я нашел интересные исследования и гипотезы одного философа.
По его теории, те самые корабли однажды добрались до суши. Все, кто выжил, сошли на берег и основали город-государство. Они больше не делились на расы, они создали свою единую народность. Странную смесь из эльфов, людей и демонов. Их не волновало старое наследие, предрассудки. Их больше ничего не страшило в этом мире. Единственное, чего они хотели – жить. Взахлеб, как пьют молодое вино. Любить и сгорать в этом пламени, сражаться, – но не ради смерти врага, а во имя любви к близким, не ведая сомнений, растить детей, вкладывая в них эту же страсть к жизни и огромную любовь к миру. Успеть повидать все на свете прежде, чем смерть заберет к себе. Никто больше так не умел. Разрушать старые традиции, если они превратились в ненужные условности, поддаваться страстям, не становясь их рабами, оставаться гордыми, величественными и мудрыми. Ходить по грязи, но не пачкать ног. Восставшие из пепла, они построили лучший из миров. Свой новый дом. И по сей день там найдет себе место и эльф, и человек, и демон.
– И вампир, и оборотень. И даже дракон, – закончила я. Перед глазами пронеслись шпили лидорианского замка и горные ущелья.
– Да, все верно. Это одна из легенд, теорий. Но чем больше смотрю на тебя и других сынов Леары, что учились в Академии, тем сильнее я верю в эту сказку, – Натаниэль опустил глаза и вгляделся в мое лицо. Затем нежно провел рукой по волосам.
– Знаешь, в твоем народе нет зла. Когда ты пропала, все не находили себе места. Адриан не спал ночами, его едва удавалось заставить поесть и хоть на миг прекратить поиски. Твоя семья ценит друг друга, верит в любовь и общность. Но они, как и ты сама, слишком эмоциональны и горды. Вы проявляете эти качества лишь перед лицом смерти или страшной опасности, а в быту предпочитаете ехидство и бурю эмоций, от страсти до ярости. Думаю, Адриан просто… разрывается. Вы всегда конфликтовали, но он никогда не желал тебе смерти или зла. И когда случилось несчастье, стал винить себя, корить за прошлое. Но вот ты нашлась. Теперь нужно либо обнять тебя, либо стукнуть. Гордость не дает признать, что он переживал за тебя, не позволяет подойти и спросить о самочувствии. И проще всего просто вернуться к старой манере поведения. Сдается мне, ты тоже не прошлась по своим родственникам с благодарностью за участие?
– Не успела, – ответила я. – С самого утра я получила вазой в голову от одной из сестер и тут же кучу гадостей от Адриана…
– Но ты ведь и не планировала, верно? Хотела сначала подождать их радостной реакции на твое появление. Не спорь, я знаю, что прав. Тебе ничего не мешало, получив в лоб вазой, (а это произошло случайно), просто выразить свое негодование и высказать все, что думаешь. И дать возможность перед тобой извиниться. Вернувшись домой, ты как в старую пижаму влезла в детскую, привычную схему поведения. И не сделала ни одного шага навстречу переменам. Так я прав?
Я разочарованно вздохнула и отползла от Натаниэля. Каждый раз, когда я приходила к нему за утешением, он никогда не отказывал мне в поддержке. Но и учить не переставал ни на миг. После поглаживаний по голове, утешительных объятий и ласковых слов, мне всегда выдавали полную оценку моих действий и неутешительные выводы. Наверное, он был прав. Более того, я отчетливо понимала, что никто, кроме него, не способен дать настолько полезные и дельные советы.
Натаниэль всегда видел больше и дальше, словно для его ледяных глаз не было преград, обмана и миражей. Но все равно жить рядом с таким человеком иногда утомляло.
– Я мог бы заглядывать тебе в лицо и ловить каждое слово. Скажи мне, принцесса, как быстро я бы тебе надоел? – рассмеялся Натаниэль, безошибочно определив ход моих мыслей. Я не сдержалась и ткнула ему кулаком в бок, но затем нежно и крепко обняла. Он мимолетно поцеловал меня в макушку, сжав мою руку своими ледяными пальцами. – Главное бесстрашие в жизни – смотреть в глаза правде, какой бы неприятной она ни была.
Месяц дополнительной учебы пролетел мимо едва заметно. Фредерик гонял нас с Шином на спаррингах, оттачивая наше мастерство. Мне казалось, что декан просто не выносит вида слоняющихся без дела учеников, даже если сейчас каникулы. Мы продолжали учиться день за днем, просиживали часами в библиотеке и вместе искали ответы на вопрос: как выжить и победить? За это время мы сблизились с Избранным, став настоящими друзьями. Я и прежде испытывала к нему теплые чувства, но сейчас он превратился для меня в собрата по оружию, напарника и близкого друга. Может быть потому, что война объединяла нас, крепче, чем других учеников. В это же время я и приняла решение помочь Избранному в борьбе с Императором. Пока это была единственная достойная цель в моей жизни.
По утрам мы привычно тренировались на парапете, отрабатывая движения и приводя в порядок мысли и чувства, несмотря на колючий ветер и скользкие ото льда камни. Натаниэль иногда участвовал и в наших разминках, и в спаррингах, внося свежие идеи и показывая необычные приемы.
Памятуя о битве в графстве, я старалась отточить до мастерства совмещенные приемы боя. Подчас в настоящем сражении магу могут и не дать развернуться для полномасштабных действий. Поэтому куда эффективнее оказывались неожиданные точечные удары.
Оглядываясь назад, я почти физически ощущала прогресс своего обучения. В последний раз перед отъездом мы сошлись с Фредериком на Арене. Декан требовал от меня применять все, что успела узнать. И мои навыки проверялись на прочность мощью Фредерика. Я использовала меч Штормовых эльфов, который отлично проводил магию, вместо посоха. К тому же, когда стихии работают вместе с острым клинком, повышается убойная сила и точность. Не меньше внимания я уделяла защите, составляя доспехи из земли и целого букета заклинаний. В целом, все выглядело не так уж и плохо.
Я сплюнула кровь из разбитой губы на желтый песок и благодарно улыбнулась декану, который даже не запыхался. Он покачивал посохом и задумчиво прохаживался по периметру Арены.
– Знаешь, теперь мне не так страшно выпускать тебя в реальную битву. Но есть одно «но». Это тебе предстоит изучить в следующем году, который, как мне кажется, станет завершающим в твоем обучении.
Я удивленно вскинула брови и замерла в нерешительности.
– Что тебя так поражает? – усмехнулся декан. – Если бы ты училась только на архимага, то я бы дал тебе диплом уже сейчас. Ты сдала все ступени и немало предметов сверху. Но так как изучаешь еще и множество предметов по Войне и Сферам, мы решили дать тебе дополнительное время. Пусть это и не по специальности, но решительно пригодится в дальнейшей жизни. Так вот. Есть кое-что, о чем не следует забывать настоящему мастеру. В мирах, где развита магия, существует множество учений и техник, как воевать с одаренным волшебником при этом будучи простым человеком, лишенным подобных талантов. Я слышал о твоих конфликтах с одним братом, Адрианом. Если ты не в курсе, он учился здесь на короля, как и Ринек. И на шестом курсе есть целый предмет по боевым действиям против магов. Если вы когда-нибудь сойдетесь в настоящем бою, и ты решишься нарушить запрет отца и использовать волшебство, тебя ждет неприятный сюрприз. Большинство атак просто не дойдут до противника или окажутся бесполезными. То, что ты используешь все виды оружия – большой плюс. Многие великие бойцы, даже если и не имеют магического таланта, более чем способны выйти на бой с волшебником и победить. Есть целый ряд артефактов, мест, атак, техник, блокирующих все энергии. Иногда редкий или талантливо выполненный оберег, защищающий рыцаря, сводит на нет все боевое волшебство. Ты должна быть готова к тому, что магия просто откажется повиноваться и придется рассчитывать исключительно на физическую силу, ловкость, тактическую хитрость и оружие. Пожалуй, по моему факультету это последняя дисциплина, которой тебя нужно научить.
