Текст книги "Смерть - лучший учитель (СИ)"
Автор книги: Войт Крис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)
Часть 5
Четвертый курс. Крещение болью. Глава 34
Я лежала на спине дракона, в основании шеи, привычно упершись нечувствительными пятками в нагрудную пластину и вытянув руку, ощущала ветер, бьющийся в ладонь. Внизу проносились осенние холмы, крыши ферм и небольших домов, верхушки желтых деревьев. Стальные клинки рек, пронзающих холмы, холодно сверкали в свете солнца.
Сверху мир воспринимался совершенно иначе, а проблемы казались такими глупыми и несущественными по сравнению с бесконечным размахом небес. Через десять минут полета я приподнялась, оттолкнувшись руками, и села. Ветер трепал отросшие волосы и пытался залезть под куртку, как нахальный поклонник в таверне, а облака летели нам во след, силясь догнать.
Солнце медленно ползло с запада на восток, пока мы обгоняли само время сильными взмахами черных крыльев. Земля внизу казалась такой мелкой, что чудилось, будто вот та гора – всего лишь камешек на ладони, а внутреннее море – лужа на зеленом лугу.
Лишь через час полета я обратила внимание: мы летим не в Хермет. Возникшее было предположение, что Арчи взял курс на Лидор, тоже не подтвердилось. И по прошествии получаса я просто доверилась своему дракону и перестала думать о конечной цели. Миры и ландшафты сменяли друг друга, и лишь небеса оставались одинаково величественными. Сияли ли на них звезды, светило солнце, мрачнели грозовые тучи или из серого полога сыпался снег – их размах, ощущение свободы и безграничности не переставали меня поражать.
Пожалуй, стоило лишиться почти всего на земле, чтобы вновь влюбиться в небо. Как прежде, в далеком детстве, двадцать лет назад, когда подросший Арчи, еще сам ребенок, впервые вознес меня над белыми шпилями дворца в полуденное небо Лидора. Я в первый раз увидела замок сверху, обнаружив несколько почти незаметных снизу внутренних двориков и тайных переходов. Я с удивлением смотрела на узорную ткань цветников, паутину улиц города, мохнатые горы, поросшие лесом, и море. Оно казалось еще более необъятным, чем с суши, и несло свои блестящие волны куда-то в вечность.
С тех пор полет с каждым днем становился все обыденнее, пока не превратился в самый банальный для меня способ передвижения. И вот вновь, как в первый раз, Арчидоз вознес меня в небеса, а я, как впервые, смотрела вокруг и не могла наглядеться. Каждый порыв ветра, каждая пыльная буря над далекой пустыней, каждая снежинка, севшая на мое плечо – все казалось чудом. А мир, лоскутным одеялом полей легший под крылья дракона, – только моим.
Мы летели молча, сквозь дни и ночи чужих миров, над уютными огоньками сонных деревень, над разноцветными полями, над древними, замшелыми лесами и статными крепостями. И лишь ветер неизменно свистел у меня в ушах.
Через четыре часа Арчи приземлился на неприметной полянке в очередной чаще.
– Пора становиться на ночлег, вы устали, – нарушил он молчание и, посадив меня в кресло, которое на протяжении всего полета трудолюбиво тащил в багаже, ушел за хворостом.
Вокруг царила непроглядная темень, высокие деревья, чьи силуэты лишь угадывались на фоне неба, обступали немой стеной небольшую проплешину, где мы остановились. Здесь царило либо холодное лето, либо близкое к теплому время года – конец весны или начало осени.
С некоторых пор я негативно стала относиться к темноте, поэтому как только Арчи оставил меня одну, зажгла на руке теплый трепещущий огонек. Он высветил непримечательную полянку, с трухлявым пнем и густым покровом травы, тянущейся к свету далеких звезд.
Когда Арчи вернулся, он одним взмахом лапы вырыл небольшую ямку, сбросил в нее собранный хворост и легонько дунул в него струйкой пламени. На поляне замерцал и затрещал жаркий костер, как-то внезапно и резко одомашнив окружающую обстановку, сделав ее уютной и приятной. Я почти не чувствовала голода, но заставила себя съесть пару кусков пирога – часть памятных припасов с ужина в честь окончания учебного года…
…В этот раз по завершении курса не было бала или чего-то особенного. Я впервые не сидела за столом Звездных, и как-то само собой получилось, что ела в дальнем углу зала в компании преподавателя и барда Иордана, с которым мы по привычке о чем-то спорили. Потом подошел и учитель света, Актавиан, скрасив наши дискуссии назидательными примерами из истории и мифологии.
Я периодически ловила вопрошаюшие взгляды Звездных и улыбалась, силясь передать, что я счастлива и все просто отлично. Лишь один раз, я едва сдержала свои эмоции и рвущиеся с губ заклинания, заметив надменный взгляд прошествовавшей мимо Лантии. Она окинула меня высокомерным взором и отвернувшись, словно от неприглядной кучи мусора, скрылась в столовой для учителей.
– Ты, прикованная к креслу, все равно милее Натаниэлю, чем она, – шепнул мне на ухо Иордан, всегда отлично разбирающийся в любых сердечных делах. – И кстати, такое явное проявление неподобающих эмоций на публике – большой минус, тем более преподавателю хороших манер.
Я улыбнулась и продолжила прерванную беседу, надеясь, что учитель света не расслышал этих ободрений. Исходя из его учений, мне следовало просто проигнорировать происходящее, не уподобляясь противнику и воплощению зла в моих глазах…
…Пирог и мои силы кончились почти одновременно. В свете мерцающего костра, я легла на сложенные передние лапы Арчидоза, а он прикрыл меня сверху, словно одеялом, черным крылом. В надвигающейся дреме, я видела, как он пристально оглядывает лес полуприкрытыми желтыми глазами, готовый в момент испепелить гипотетического врага. Над головой усыпляюще шелестела листва, а вдалеке пели ночные птицы. Но вблизи от поляны царила тишина – лесные жители боялись привлекать к себе внимание огромного дракона и предпочитали держаться от нас подальше. Я крепче обняла лапу друга, подстелив под голову походный мешок.
Над поляной взошла луна, превратив росу на травах в сверкающие драгоценные камни. Я так и уснула, размышляя об истинных сокровищах и древних драконах.
На утро пошел мелкий дождь, заставивший нас раньше срока сорваться в дорогу. Полянка казалась уютной и обжитой, почти как внутренний двор таверны. Но сырость и все усиливающийся ливень пробирали до костей и мешали закончить приготовления горячего завтрака. Пользоваться магией ради такого пустяка не хотелось. В итоге я устало плюнула в потухший костер, доела пирог и взобралась на спину Арчидозу, стараясь использовать транс только в редкие моменты.
Дракон снова понес меня в неведомые дали, к какой-то таинственной цели, а я даже не хотела знать, куда именно. Мы иногда приземлялись, но чаще вокруг лишь расстилалось бескрайнее небо. Серые тучи затянули весь горизонт, где-то над безжизненной пустыней пошел снег, крупными хлопьями, казавшийся серым в сумерках.
Через полчаса я поняла, что мне трудно дышать от жара, а снегопад отнюдь не исчезает от повышения температуры. Пепел! Не веря в совпадения, я решила, что мы летим в чертоги черных драконов. Вот только зачем – оставалось загадкой.
Платок, прикрывающий лицо, очень плохо справлялся с черным, задымленным воздухом. Пепел осыпал меня, застревал на одежде и в волосах, но скользил и сдувался ветром с блестящей шкуры Арчи. Внизу безжизненная равнина с серыми барханами из продуктов горения сменилась острыми каменными пиками, торчащими, как обломанные мечи, из черной растрескавшейся земли. Сама поверхность становилась все более холмистой, а на горизонте замаячили горы, окруженные облаками пепла, и кое-где мерцающие красноватым светом от раскаленной лавы.
Почва стала мутно, стеклянно поблескивать, а видимость упала почти до нуля, как и возможность дышать.
Я закрыла глаза, силясь не только защитить их от гари, но и сконцентрироваться. Воздух вокруг моего лица задрожал и очистился от мельчайших частиц пепла, позволяя снять повязку и вдохнуть полной грудью. Постепенно, я расширила радиус действия магии, снизив немного температуру вокруг. За моим пузырьком чистого пространства все так же мутнела серо-черная пелена, лишь по отдельным красноватым отблескам я смогла определить месторасположение гор.
Арчидоз выполнил разворот и заложил долгий, пологий вираж, постепенно снижаясь к раскаленной поверхности. Но видимость стала значительно улучшаться, как только мы покинули густые пепельные облака. Поверхность дышала жаром, как кузнечный горн, а я ощущала себя всего лишь гвоздем, зажатым щипцами. И вот-вот меня должны сунуть в самое пекло, чтобы закалить или расплавить полностью.
Помимо контроля магии воздуха и земли, очищающих пространство вокруг меня, пришлось попытаться как-то оградить себя от разрушающего жара, идущего от расплавленной земли.
Дракон взмахнул крыльями, гася скорость, и приземлился, разбрызгав вокруг бесчисленные оранжевые искры. Некоторые капли лавы долетели и до меня, но, слава Вардану, попали на кожаную куртку. И до того, как они успели ее прожечь, я заморозила их и стряхнула с рукава.
Арчи сложил за спиной крылья, потоптался с лапы на лапу в нерешительности или словно чего-то ожидая. Но пейзаж вокруг казался пустынным, а я только и успевала, что очищать вокруг воздух и замораживать то и дело взвивающиеся из земли в прокопченное небо раскаленные камни.
Мы стояли на самом краю более-менее твердой почвы, хотя и она кроваво отсвечивала в многочисленных трещинах. А впереди расстилалось светящееся оранжевым огненное озеро, в которое с высоких отрогов гор вливались сотни рек и ручьев раскаленной лавы.
Когда мне в голову уже стали закрадываться мысли, что род черных драконов уже здесь давно не живет, гладь озера разверзлась и волнами выплеснулась на низкие берега. Я автоматически выставила магический щит, и буквально через секунду в него ударили отдельные искорки и целые потоки лавы. Из озера, как из обычной воды, вынырнули три черные фигуры и, взмахнув крыльями, взвились в пепельное небо.
Они неспешно отряхнулись от жидкого огня, медленным виражом обошли нас и сели позади. Мой и без того слабый щит едва выдержал новую атаку, но все же остановил потоки раскаленной почвы из-под приземлившихся драконов.
На миг все стихло. Черные огромные фигуры застыли каменными изваяниями, приобретя чудовищное сходство с окружающими горами. Они словно были рождены из этих стихий – мрачный закопченный обсидиан и беспощадный огонь. Их глаза светились оранжевой лавой, а отсветы пламени мерцали на боевой броне, на витых рогах, зазубренных гребнях и мощных крыльях.
Тихие глубокие голоса нарушили тишину вокруг, но слов я не смогла разобрать. Мой амулет никак не перевел эту беседу между самым большим из троицы и Арчидозом, который был едва ли не в три раза меньше и казался крохотным птенцом. Старшие внушали уважение и страх, каждое неуловимое движение, каждый оранжевый взгляд вселяли в меня благоговейный ужас и восхищение. Истинное величие, вот что видела перед собой. Абсолютная сила и потрясающая мощь, воплощенные в черный облик, резкий и четкий, как грани кристаллов.
– Они будут говорить с тобой, – Арчи обернулся ко мне, глянув желтым глазом и наклонился, чтобы мне было легче слезть на раскаленную землю.
Идея сразу показалась мне неудачной до омерзения. Кресло висело притороченным к седельным сумкам, но радостно кататься по лаве перед драконами – не самый удачный вариант. Я на миг задумалась, затем решительно вдохнула полной грудью все еще пахнувший гарью воздух. Пошевелила одной ногой, затем другой, ощущая настолько беспредельную радость, что казалось еще немного и я закричу от счастья.
Впервые за долгое время я сама спрыгнула на землю. Я чувствовала все! И опаляющий жар, проходящий через тонкую подошву сапог, и плотные штаны, обхватывающие ноги, и пояс с тяжелой флягой и ножнами. Посох усилил мою магию и приподнял немного над землей, раньше, чем стала плавиться подошва на обуви. Драконы недвижно наблюдали за мной, молча и внимательно. А меня лишь терзали сомнения – насколько хватит транса и моих сил, сколько еще я смогу простоять тут перед ними, окруженная сферой чистого воздуха и чувствующая свои ноги.
– Ты – дочь народа Леары из королевского рода, – проговорил самый большой дракон, неотрывно глядя на меня. Просто скучающе констатировал факт, но от звуков этого голоса меня пробрала дрожь. Он звучал почти как человеческий, но некоторые интонации и модуляции просто поражали. Если в бою этот голос велел бы мне сдаться, я бы бросила оружие и склонила голову в тот же миг. Необоримая сила сквозила в каждом звуке и заставляла трепетать. – Ты храбро сражалась и тогда, в детстве, и недавно, на склонах Леары. Я не ошибся в своем выборе.
Я озадаченно нахмурилась, не совсем понимая, о каком моменте детства он говорит.
– Или ты думала, что вам удалось убить черного дракона? Семерым юным существам с игрушечными мечами и волшебными жезлами из придорожных кустов? – дракон рассмеялся, гулко и раскатисто, заставив меня невольно покраснеть, вспоминая ту гордость от детской победы. – Ты была ранена в бою. Мы бы могли тебя вылечить, чтобы посмотреть сколько еще битв ты переживешь. И сколько сражений выиграешь. Мы можем переплавить твою плоть, раскалить твои кости, испарить всю кровь в твоих венах и залить в них жидкий огонь. Но сдается мне – ты боишься?
– Нет, я не боюсь, – твердо и уверенно солгала я. Арчи чуть потоптался рядом со мной, но вскоре решил отойти в сторону, видимо, смирившись с моим выбором и поборов опасения. Мне же никак не удавалось взять себя в руки. В голове роилась сотня мыслей, одна хуже другой. Зачем нужна калека в Лидоре, да еще и королевских кровей? Семья всегда позиционировала себя с лучшей стороны перед народом, самые мудрые, самые сильные, самые достойные. Я же буду лишь портить этот светлый идеал. Сидеть безвылазно в башне? Променять весь мир на трухлявые фолианты и книжную пыль?
Конец отношениям с Натаниэлем. Если еще недавно, пока мы были в Академии, вопрос о близости просто не стоял, то теперь… от одной мысли, что он будет обнимать меня, а я даже не смогу почувствовать… Я никогда не смогу жить лишь духовным. Платонической любовью, дорогами, на которые я не смогу ступить ногами, битвами, где мне никогда не встать во весь рост.
Лучше уж смерть, подумала я и сделала символический шаг вперед, навстречу черной громаде дракона и своей судьбе. Но тот даже не шелохнулся, а просто разглядывал меня.
– Я говорил, что мы могли бы. Но не сделаем этого, – нечеловеческий голос заставил меня вздрогнуть и даже на миг потерять контроль над воздухом. Я озадачено хмурилась, пока страх медленно и неотвратимо вползал в мою душу. – Чем больше человечеству давали знаний даром, вдохновившись ожиданиями, тем меньше доблести было в людях. Мы не повторяем ошибок, принцесса. И не станем тебя лечить. Более того, Арчидоз оставляет тебя и свою службу, возвращаясь на Огненные Пустоши. Он отвезет тебя до границ наших земель и предоставит своей судьбе.
Драконы взмыли ввысь, заложили крутой вираж и нырнули в озеро лавы, подняв фонтаны огня.
Глава 35
Последующие часы я чувствовала такую же апатию, как и тогда, когда отец отправил меня в женскую школу. Только на этот раз все было гораздо серьезнее: я кожей ощущала какой-то непонятный рубеж, край, обрыв. Старая жизнь, такая недолгая, кончилась внезапно и бессмысленно. Наверное, я все-таки погибла под завалами в Крелонтене, в битве, которую так и не смогла вспомнить. Впереди лежала тьма, бездонная и непроглядная, почти как эта ночь.
Арчидоз высадил меня на глухой лесной дороге, где-то недалеко от полянки, где мы ночевали по пути к вулканам. Я смотрела на колеса моего кресла, на глубокие и широкие колеи от телег, белеющие в звездном свете, и не могла очнуться от странного забытья.
Вспомнился конец прошлого, второго, курса. Когда я перед балом сидела на башне, плела фенечку, а на душе скреблись кошки. Выходит, я чувствовала этот обрыв кожей, а ведь на тот момент все было хорошо…
Магический транс давно прошел, Арчи сверкнул глазами в темноте и черной громадой взвился в ночное небо, заставив сотни листьев кружиться над дорогой. Посох и меч лежат на коленях, рюкзак с вещами висит на спинке кресла, а я сижу посреди леса и даже не могу сфокусировать взгляд на чем-нибудь. Все в тумане – и замшелые стволы древесных гигантов, и терпкие весенние цветы, и бриллианты росинок на каждом стебле и листе. И вся моя жизнь тоже подернулась серым маревом.
Я не знаю, сколько так просидела. Постепенно ко мне стали приходить более четкие мысли, и, словно через полог, стали понемногу просачиваться звуки. Где-то пела одинокая, грустная птица, и ее голос заставлял сердце сжиматься, как от ледяного лезвия у горла. Я не эльф, чтобы понимать язык животных, но эта трель холодила кровь – не безотчетным ужасом, а трагичной тоской.
Словно в противовес ей где-то далеко выл неизвестный зверь, радостно и трепетно, словно обрел что-то давно утраченное. Шелестели вековые деревья, а в небе россыпью мерцали незнакомые звезды, чужие, непознаваемые. Но эти сверкающие искорки почти везде одинаковы, лишь подчас собраны в разные узоры.
Ветер налетел откуда-то сверху, игриво потеребил листву и вновь умчался в небо, мне показалось, что прямо к звездам. А я медленно двинулась вперед, выравнивая магией земли кочки под колесами, но толкая свое кресло лишь руками. Лес бдительно дремал, и иногда мое появление заставляло ускакать глубже в кусты неясных во тьме зверей или перелетать с ветки на ветку птиц.
Я не знала, куда мне идти. Вселенная оказалась огромной и беспощадной, а без черных крыльев – так и вовсе мерещилась лабиринтом. Мне не стоило возвращаться в Хермет: его лестницы и парапеты сделают меня беспомощной, а портовые города не терпят слабых. О Леаре тоже стоит забыть, там меня оградят стенами и расторопными слугами, приторной заботой с изрядной долей лицемерия и… не знаю, чем. Я не могла облечь это в слова, но отчетливо представляла взгляды своей семьи, жалость, брезгливость, у некоторых даже торжество. Но даже если меня там действительно любят – все равно так жить будет невыносимо. Отец больше никогда не отпустит меня из-под своего бдительного надзора и тошнотворного покровительства.
До Академии такими темпами, дай Вардан, мне добраться к началу следующего года. Но стоит ли туда возвращаться?
На темной дороге мне все неотступно мерещилась статная фигура в белом, ее плавные движения. Где я теперь и где Натаниэль? Где он был весь этот год, когда я так в нем нуждалась? Я хотела быть великодушной, зная, что думать так плохо, я гнала черные мысли. Но они возвращались. Он не спас меня, ни в Крелонтене, ни позже. Не защитил от растущего чувства собственной никчемности и одиночества, от черной тоски и безграничного отчаяния, которые не сможет скомпенсировать даже самая могущественная магия.
Он гонялся за химерой – моим исцелением, не понимая, что пока он ищет лекарство, недуги страшнее физических разъедают меня изнутри. Горести и страхи подточили своими острыми зубками несущие балки где-то глубоко в моей душе. И нужно было лишь слабое касание, чтобы все обрушилось. Они что-то украли из моего сердца, и я шарила руками в темноте, силясь отыскать утраченное. Я недосчиталась веры и бесстрашия, куда-то подевались безумные мечты, что как звезды вели меня через дремучие леса. Честолюбие и отвага, гордость и надежда. Почти все пропало либо было так изъедено и потрепано, что уже казалось непригодным.
На темной дороге в лесу, пока я медленно катилась среди древних деревьев и молоденьких побегов, я силилась отыскать то, что еще не уничтожено. И нашла только иррациональную жажду жить, пока еще робкую и безосновательную. Жить не как-то по-особенному, не в конкретном месте или с определенным человеком, а просто существовать, дышать, смотреть и чувствовать.
Я выбросила в этом лесу все, что только оставалось во мне. И огрызки прежних качеств, и чувства, и планы, и все ненужное теперь. На темной дороге осталась валяться моя жизнь золотым кулоном с гербом Лидора и ученической формой Звездного Легиона, что я хранила вопреки всем доводам разума.
К утру я вышла – выкатилась – из леса, и рассвет застал меня в пути среди распаханных полей, ярко-голубого неба над головой и терпкого запаха влажной от росы земли. Я отправилась в странствия, до горизонта, без всяких планов и надежд, просто вперед и дальше, не оглядываясь и ни в чем не сомневаясь.
В этой дороге, бесконечной и полной чудес, самыми сложными были первые шаги. Тронуться с места в темном лесу, решиться жить дальше без всякого повода и надежды. Вынести первый уничижительный взгляд проезжающего мимо дворянина во главе разряженной дружины. Завести первую беседу с незнакомцем, ничего не имея за спиной, ни силы, ни происхождения, ни упрямства с гордостью. Я с трудом понимала их язык, чаще не более одного-двух слов из фразы, мой амулет-переводчик – знак королевского рода – остался на земле в лесу. И я заново училась говорить и понимать, строить отношения с людьми и пытаться выжить.
Я приезжала в новый городок или деревню, лечила других за еду и ночлег, собирала в пути травы у обочин. Отдыхала когда в таверне, когда на сеновале, и мне пели тысячи сверчков, пока я не засыпала. Иногда толкали в толпе на площадях незнакомцы, изредка даже пытались подать милостыню, хотя одежда на мне все еще смотрелась прилично. Стража косилась с презрением и не пускала в дорогие кварталы, дети бегали вокруг и дразнились, заставляя меня смеяться в голос.
Было на удивление легко. И воспоминания о моих странствиях оставили на губах привкус молодого вина и свежего хлеба, запах дождя и сухой соломы.
Перед глазами стояли осколки, отрывки, как яркие стеклышки витражей.
…Старик везет в телеге на базар большие красные плоды, размером с мою голову, заботливо переложив их сеном, он, смешно шепелявя, понукает и уговаривает не менее старую клячу, как неразумное дитя, ехать быстрее, чтобы успеть к открытию ярмарки. Фермер позволил мне зацепиться ремнем за телегу и катиться следом, экономя силы…
…Караван странствующих артистов позвал скоротать путь в одной из их кибиток, играя всю дорогу в невероятные игры с разноцветными камнями и десятком узорных фигурок. Мы пускали по кругу флягу с брагой, ели вяленое мясо, шутили и смеялись, пока усталые шестиногие и мохнатые животинки упорно тащили наш домик в гору. Мы прибыли в город через четыре дня, я с трепетом посмотрела в сумерках их выступление, которое оказалось на удивление шикарным и тайком бросила в чашу для сборов крелонтенский кристалл. И пока я укладывалась спать в пустующем сарае на окраине, перед глазами летали акробаты с факелами в руках, а балерина танцевала, как бесплотный дух, почти не тревожа ногами тонкие канаты под самым куполом… И эти люди были достойны уважения – ведь они творили свое искусство только благодаря ловкости и натренированности своих тел, без малейшей доли магии!
…Один кузнец бесплатно накормил и напоил меня, выделил комнату в доме и дал припасов в дорогу. Он все время рассматривал мое кресло, деликатно расспрашивал и юлил, пока, наконец, мой вопрос в лоб не заставил его выложить всю правду. Его брат лишился ног, когда на лесопилке тяжелое бревно упало чуть выше колен и придавило мертвым грузом. С тех пор он не покидает своей комнаты, и лишь иногда его выносят посидеть на солнышке во дворе кузни.
Почти два дня мастер чертил углем схемы, разглядывал кресло, что-то бурчал под нос, полностью уйдя в работу. Когда я поняла, что все, что можно, он уже скопировал, я деликатно засобиралась в путь. Кузнец отпустил меня, но все же настоял на некоторых усовершенствованиях кресла. Например, сделать еще один узел, чтобы мне легче было крутить колеса. Я не смогла отказаться, хотя и пользовалась тайком магией.
Он долго махал мне вслед, пока одиноко стоящая кузница и домик из белого камня не пропали за поворотом дороги…
Меня облаивали собаки, выбегая из дворов, почтенные матроны смотрели с настороженностью, а малолетние красавицы морщили нос. Но все это не имело никакого значения. Дорога звала меня все дальше, за горизонт. Я приезжала в очередной городок лишь за едой и работой, но самое главное – узнать, куда поехать дальше. Я пила ключевую воду, вместе с браконьерами жарила в темном лесу только что убитого оленя и веселила их разными историями. Пряталась от разбойников-варваров в темной пещере между корней. Иногда, когда в грязной палке люди узнавали посох мага, меня чурались, считая ведьмой и колдуньей.
Иногда приходилось отбиваться от насильников и грабителей, но чаще всего мне удавалось их просто уболтать, взять за живое, нащупать слабые места морально. В какой-то момент это даже стало своего рода спортом – забраться в голову другому человеку и расположить его к себе без оружия, силы или магии.
Один романтический рыцарь даже умудрился влюбиться, заставив меня тайком сбежать от такого счастья. А пьяный бард в придорожной таверне посвятил мне балладу. Правда, я не уверена, что он смог вспомнить ее на следующее утро.
Мне нравилось, что ничего больше нет. Не стоит за плечами прошлое, не манит разрушенное будущее. Я просто странствовала в своем настоящем, наслаждаясь каждым рассветом, ежась от холода по утрам и промокая под дождем по вечерам. Я смотрела на деревянные хибары, где жили прекрасные – и не очень – люди, любовалась нефритовыми башнями крупных городов. Звенящий полдень над безграничной равниной, темная ночь на берегу реки с отражением луны в воде и тихим плеском волн сопровождали меня в пути.
Одежда, которую я регулярно стирала, все равно пропиталась запахом костра и леса, а волосы отросли уже до лопаток, струясь непослушными локонами. Меч давно прятался в ножнах, для маскировки обмотанных тряпьем, а посох я использовала лишь для всяких фокусов. Не знаю, сколько я сменила государств или все это была одна большая удивительная страна. Я не имела понятия, кто там у них правит, я оказалась совершенно в другой страте. Там жили простые люди, погруженные в свои дела, озабоченные погодой и урожаем, работой и семьей. За кого выдать подросшую дочь, как выгоднее продать сплетенные корзины, как бы сходить в лес за травами и не наткнуться на волков и разбойников.
Люди вокруг женились, умирали, решали свои проблемы, а я была всего лишь мгновением в их полной событий жизни. А для меня этот калейдоскоп лиц, мест, разговоров и картин стал самим существованием.
Иногда я не выдерживала и сдавалась под натиском тоски и одиночества. В такие моменты приходилось искать укромный уголок и собирать себя заново. Счастливые парочки на рыночных площадях, пышные свадьбы вельмож, воины, осыпанные славой, придворные маги, перед которыми склонялись толпы, презрительные грубые слова от тех, кто не чище грязи – все это резало меня ножом. По ночам, я смотрела на далекие звезды и иногда их застилала неверная пелена слез. В такие моменты я плакала тихо, едва слышно, не закрывая глаз, не морща нос, не сдвигая бровей. Слезы просто лились, как текут равнинные реки, пока усталость дороги не усыпляла меня, примиряя с реальностью.
Мне часто снилась Академия, Натаниэль, далекая Леара. Но зябкое утро в безымянной глуши ярким светом сжигало эти сновидения. Оставался лишь кислый запах углей да горечь на губах. Воспоминания отступали перед необходимостью приготовить завтрак, пополнить запас воды и снова выйти на дорогу. Умыться, вздрогнуть от холода, прополоскать рот и с чистым сердцем выдвинуться в путь. Дальше, дальше и дальше.
Лето близилось к концу, и я все уверяла себя – пора найти место зимовки. Скоро грянет не только мороз, от которого я смогу защититься магией, но и лягут снега, по которым и здоровым людям не так легко ходить. Я просыпалась по утрам, с каждым разом примечая все больше признаков уходящего лета: в осыпающейся листве, затяжных дождях, тонких узорах изморози на траве. Но голос в голове все твердил: «Вот еще один город и мы остановимся, еще пара лесов, и мы точно осядем на зимовку. Нет, этот нам не подойдет, тут нечего делать. А тут мы и вовсе умрем со скуки долгой зимой!»
И я катилась все дальше, по скользкой дороге, кутаясь в плащ и бубня огненные заклинания, все чаще мне попадались закрытые на зиму водяные мельницы, все реже собаки выбегали из своих теплых уголков под крыльцом. Реже устраивались ярмарки, а конные патрули обрядились в теплые накидки и форму с меховым подбоем. При дыхании вырывалось облачко пара, а птиц и цветов становилось все меньше.
В какой-то из серых дней я поняла, что уже далеко за полдень, а изморозь на пожухшей траве так и не растаяла.
Пришла зима, на этот раз окончательно.
