Текст книги "Смерть - лучший учитель (СИ)"
Автор книги: Войт Крис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
– Мы сразу по приезду продемонстрировали Фредерику первую ступень огня, а Шин – еще и воды. Так что у меня осталась только земля первой ступени. Очень радует, что нас хотя бы в общих чертах научили пользоваться беспредметной магией, иначе бы мы не выжили.
Натаниэль поймал меня у библиотеки, где я собирала нужные для занятий книги и учебники. Среди бесконечных полок и стеллажей он прошел неслышной тенью, его легкий шаг не побеспокоил бы даже паутинки или пыли среди книг, если бы там они, конечно, были, но библиотека содержалась в идеальной чистоте.
– Я видел, что ты замерзла. Мази помогли? – тихо прошептал он, упершись руками в тяжелый стол, за которым я читала.
– Конечно, я же не стану торговать плохим товаром!
Он ответил мне мимолетной улыбкой, по привычке не разжимая губ.
– К слову об этом, деканат решил вернуть тебе занятия у Стеонтия, сам профессор не рад этому, но согласен, что только он сможет дать наиболее полное алхимическое образование. Так что добавь к списку еще один предмет, наряду с боевыми искусствами, политикой, экономикой и боевой магией он будет у тебя каждый год до высшей ступени. Поэтому твоя главная задача – учиться, ни на что не отвлекаясь. О лавке не беспокойся, ты выбрала очень удачное месторасположение, я буду наведываться туда, разъезжая по делам Академии.
Мой проницательный жених оказался прав – ни на что другое кроме учебы я просто не могла даже смотреть. У меня физически не хватало времени и сил, чтобы справляться не только с дисциплинами, но и еще с каким-то глупостями.
Глава 21
Дни пролетали с потрясающей скоростью, так тысячи волн на море в легкий шторм накрывают одна другую, пока ты не сбиваешься со счета и тебе не начинает казаться, что все это – одна и та же волна. Я просыпалась утром, шла на завтрак, если его мне ставили в распорядок, затем на уроки, тренировки до потери пульса, снова занятия, если повезет, то будет обед, а случалось, что не удавалось даже поужинать и поспать. Экспедиций почти не было, так, мелочь: трехдневное сопровождение важных персон, затем эскорт корабля с ценным грузом через неспокойные воды.
Вскоре пришла весна, растопив снега и обнажив ранее засыпанные снегом ветки вечнозеленого леса, шпили башен и освободив ото льда озера и реки. Я этого почти не заметила, думаю, погода и вовсе прошла бы мимо меня, если бы не регулярные ночные дозоры на крепостной стене. Я сделала на кузнечном деле новый посох с лидорианскими кристаллами взамен старого ученического и получила зачет по магическому оружию.
Совершенно неожиданно получила третью ступень по воздуху, когда уснула на парапете и свалилась со стены во время дежурства. Помимо ступени еще отхватила втык от Фредерика и наказание в конюшнях и подземельях. Но взыскания оказались недолгими – моего декана приятно удивило, что, падая со стены, я не только успела проснуться и полететь, но еще и создать вихрь достаточной силы, чтобы он отнес меня обратно на высокую стену, где остались мои плащ и посох. Я сильно сомневалась, что мне бы удалось повторить этот трюк на трезвую голову, но не заявлять же о своих подозрениях декану.
С настораживающей легкостью сдала магию огня и строение личности. Какие-то предметы требовали много сил и терпения, другие зачеты я получала, даже не напрягаясь.
Я ела в столовой, иногда у Натаниэля, а чаще – на ходу. Иногда Элька приносила под пологом жилета стащенную из столовой провизию, если я находилась на дежурстве. Я спала, бегала по арене от яростных атак Фредерика, пока декан планомерно размазывал меня по желтому песку, засиживалась ночами в древней библиотеке, листая украшенные камнями и яркими иллюстрациями фолианты. Иногда отсыпалась на уроках Роберта, за что ему огромное человеческое спасибо.
Дни пролетали и пролетали, пока не наступило лето. Пришла душная жара во все уголки Академии, и даже легкий ветерок с моря не спасал от удушающего зноя и палящих лучей солнца. В глубинах замка было прохладно и уютно, но с наступлением тепла мы редко сидели в помещениях, все чаще даже теоретические занятия проводились на свежем воздухе.
К концу первого полугодия к нам пришла учиться новая девушка. Она мне не то чтобы не понравилась, просто я всегда плохо сходилась с женским полом. Куда ближе по пониманию мне были мужчины. Ее звали Клоя, с русыми и короткими волосами, с подвижной мимикой и хрипловатым голосом, она больше напоминала парня. Несмотря на то, что и я, и Элька были боевыми магами, воинами и не страшились почти ничего, нас с детства приучили оставаться женственными, изящными и очаровательными. Натаниэль однажды заявил, ехидно улыбаясь, что, даже ругаясь последними словами, я очень мила. А Клоя казалась неуклюжей, грубоватой. Пожалуй, она сошла бы за единственную дочь деревенского кузнеца. Тем удивительнее было, когда оказалось, что она наследница древнего княжеского рода.
Вся эта душераздирающая история неравных браков и таких знакомых тягот жизни родовитых детей прошла мимо меня – я училась. Рисовала здание часовни, безбожно используя все видимые мною храмы во всех мирах, пыталась не травануться на уроках алхимии, когда удушающие пары застилали все вокруг и лезли в глаза зеленоватыми облачками, а Стеонтий что-то невнятно, но зло бормотал рядом. Ломала на тренировках лишние, по мнению учителей, конечности, лечилась в светлом лазарете, но чаще – просто пользовалась своими же эликсирами, запас которых постоянно пополняли Арчидоз и Натаниэль.
Я выслушала историю Клои за одним из обедов в просторном зале, но если честно – мне были не сильно важны ее слова, поэтому я забыла о ней. Пока однажды, посреди усталого ужина, когда у всех едва хватало сил донести ложку до рта, нас не прервал тревожный и басовитый голос колокола.
Боевая тревога. Мы спешно бросили еду, схватили посохи, что всегда стояли на стойке у стены и побежали, сохраняя строй, на стену. Там было наше место на случай битвы, нас не единожды гоняли на учебных тревогах, но что-то подсказывало мне – сейчас все было всерьез.
Сумерки сгущались. В воздухе словно повисла странная синева, как мутная взвесь в душном летнем воздухе. Я впервые за долгое время стояла на стене в окружении всех Звездных. Помимо магов, с нами находились трое с Войны, призванные защищать Легион и координировать действия других воинов. Мет сжимал свой заговоренный меч, Голди нерешительно натягивал тетиву и вновь ее немного ослаблял, легко теребил оперение стрелы. Маги и я с ними молча смотрели вниз на раскинувшуюся перед нами долину. На ней были разбросаны легкие оранжевые искорки, трепетно мерцающие в сгущающейся темноте. Иногда металл доспехов отражал случайный последний луч уходящего солнца. В тишине слышалось фырканье лошадей и гул, бесконечный гул голосов тысяч людей. Тех, кто пришел с оружием под стены Академии, чтобы забрать наши жизни и уничтожить всех учеников и преподавателей.
На плоских крышах двух башен у ворот стояли Фредерик и Натаниэль, ветер трепал их одежды, но это было единственным движением – они замерли, словно каменное украшение, с посохами в руках и взглядами, устремленными вниз. Рядом ерзала Элька, поправляя без надобности прическу и постоянно перехватывая посох взмокшими руками. Кто бы мог подумать – эльфы тоже умеют боятся. Я перехватила легкий, едва заметный в сумерках взгляд Натаниэля, и кажется, он тоже испытывал страх. Неужели за меня? Своей жизнью он никогда не дорожил. Или же просто переживал, победим ли мы, сделаем ли все правильно.
Внизу звучно протрубил горн, призывая войска нападавшего к порядку и построению. Внезапно утих гул голосов и звяканье доспехов, и воцарилась полнейшая тишина, нарушаемая лишь ржанием лошадей. Замерли в ожидании громады катапульт и требушетов, недвижными изваяниями застыли и мы на стенах в ожидании атаки. Я сделала глубокий вдох и вгляделась в темнеющую даль.
Битва, первая серьезная битва в моей жизни. Все остальные казались детскими играми. Дуэли с братьями не в счет. Тогда, в безымянном лесу, в самом начале пути, когда мы еще только мечтали о поступлении в Академию, все казалось страшным сном. К тому же, нас не замечали до последнего, всегда был шанс сбежать. А когда мы вступили в битву – у нас уже не осталось надежды на победу. Мы шли с четким пониманием, что умрем, пусть красиво, но все же. В прошлом году, при экспедиции на руины, в полях и дальше у реки, я находилась в трансе и не воспринимала реальность, да и противников было всего человек сорок-пятьдесят от силы.
Водная Сеча была другой, тогда у меня в подчинении находились тридцать боевых фрегатов Лидора, и я руководила битвой как стратег, а не рядовой боец.
А вот теперь я чувствовала страх. Высоченные стены Академии казались хрупкими перед жуткими громадами требушетов, а нас, неопытных магов – слишком мало против такой армии. За секунду до того, как армия врага двинулась на нас, я успела подумать – что же скажет отец? Пойдет войной на тех, кто меня убил или же только пуще прежнего разозлится на непутевую дочь? Что подумают мои братья? Порадуются ли сестры моей смерти? А что если каким-то чудом выживет Натаниэль? Эта самая последняя мысль кольнула меня, как отравленное копье. Он пережил свой народ, пережил свою смерть, сможет ли пройти и через этот ад? Потерять ту, которую любит всей душой?
Как только армия врага пошла в наступление, я подняла посох, привлекая внимание магов. Выждав удобный момент, я громко крикнула:
– Огонь по осадным!
Темнеющий воздух прочертили ослепительно-яркие вспышки, оставившие след перед взором на несколько секунд. Четкие и мощные струи огня, больше напоминающие падающие звезды, устремились вниз, к катапультам, и дальше, к стоящим у самой границы леса требушетам. Огонь жадно впился в деревянные крепления и стал пожирать хрупкие осадные машины. Их части сыпались на головы атакующим, рассыпая яркие искры.
Из моего горла, словно повинуясь генам моей семьи, вырвался боевой клич – не клич даже, а страшный крик, который подхватили все Звездные и другие ученики Академии. Над головой просвистели стрелы наших Воинов, стреляющих навесом с нижнего парапета. Атака косила ряды наступающих.
Мы, Звездные, подпустили их ближе и атаковали во всю мощь. Дальность и одновременно сила – плохо совместимые для магии вещи. Мы выбрали мощь, но с близкого расстояния.
Элька пронзительно и нежно запела на родном, таком трепетном и властном языке, и ее песнь потянулась над долиной, куда-то вдаль, к морю и темному лесу. Я тоже затянула долгосрочное заклинание и вновь поймала на себе взгляд Натаниэля. Мой голос сплелся с сопрано Эльки и накрыл атакующих.
Маги огня поливали врагов шквальным потоком, отчего не только палили противника, но и слепили. Те, кому подчинялась земля – вырывали ров за рвом перед стенами Академии, а затем, когда трещина заполнялась кричащими противниками, смыкали ее края, превращая ров в братскую могилу. Маги воздуха бросали пыль в глаза, не давали сориентироваться, отклоняли стрелы врага, срывали со стен тех, кто все же успел закинуть лестницу.
Мимо свистели стрелы, и наши, и врагов, иногда мы ощущали под ногами дрожь каменных стен – от прямых попаданий уцелевших орудий или от слишком резкой работы магов земли. С боковых стен на головы противника летели легкие копья, а шквал стрел из-за наших спин несся почти непрерывным стальным дождем. Мы атаковали и били, читали все знакомые заклинания, но чаще просто использовали посохи, чтобы усилить те стихии, что подчинялись нам лучше всего.
Когда армия врага подошла вплотную, пусть и поредевшая, но все еще сильная, вперед с башен вышли деканы. Настал черед профессионалов защищать Академию. Они замерли в воздухе на краткий миг, а затем взмахнули посохами, почти синхронно.
Внизу разверзся ад.
Огонь волнами накрывал долину, земля ходила ходуном, а тучи стрел летели из-за наших спин вниз, на врага. Натаниэль походя превратил легкие стрелы в мерцающие белым огнем снаряды, и орды внизу взвыли от боли и страха. Фредерик призывал молнии, ослепительные и беспощадные, они выжигали все внизу. Огромные шары, взрывающиеся белоснежными искрами, катились с холмов на вражескую конницу.
Мы тоже атаковали согласно изученному и вдолбленному в нас материалу, слаженно и четко. Мы вывели из строя осадные орудия, затем по одной все большие лестницы. Атакующие могли воспользоваться теперь только веревками с крюками, но становились при этом легкой мишенью из-за медлительности. Мы с опозданием уничтожили артбаллисты, правда, мы заметили их в темноте, лишь когда в опасной близости от нас в стену впился огромный болт.
Вокруг свистели стрелы, раздавались полные боли крики, я бы даже не смогла сказать чьи они – наши или врагов. Я не смогла бы заметить и распознать даже свой собственный вопль в этом хаосе битвы. Огонь и лед метались вокруг, сплетаясь в безумный клубок, а там, ближе к врагу, парили в воздухе наши деканы, Высшие Архимаги, плетя поразительные заклинания над головами врагов. Половины магии я даже не смогла распознать. Они использовали все стихии, свет, тьму и десятки других, мне совершенно неизвестных… школ? Сил? Не знаю, но могу сказать точно – ничего страшнее и прекраснее одновременно я прежде не видела. И не уверена, видел ли хоть кто-нибудь?
Битва закончилась ближе к рассвету, когда парапет, на котором мы стояли, стал мокрым и скользким. С запозданием, я поняла, что от крови. И лишь еще через пару минут – что от нашей крови, так как ни один враг не дошел до нашей высоты и никто из Звездных ни разу не воспользовался оружием ближнего боя. Почти все были ранены, кроме троих старшекурсников. Шальные стрелы, острые колючие снаряды, похожие на морских ежей, осколки камня, что задевали нас при попадании в стены Академии, исполосовали наши руки и ноги, наградив десятками легких и не очень ран.
Я оглядела долину внизу без признаков жизни, стоящих, пошатывающихся, но живых Звездных, и разом лишившись сил рухнула на колени. Все вокруг пошатнулось и подернулось темной пеленой, кто-то подхватил меня под руки и оттащил подальше от края парапета. Я увидела мельком кусок металла, испещренный древними письменами, и успокоившись, что Мет не ранен, провалилась в темноту.
Глава 22
Я очнулась перед самым рассветом, когда воздух за витражным окном уже не казался таким темным. Во рту отчетливо чувствовался острый привкус горечи. Я должны была победить, я обязана была выстоять. А вместо этого рухнула в обморок, как какая-то накрахмаленная принцесска. Я не проверила степень ранений среди моих людей. Даже вид собственного бока, покрытого окровавленными бинтами не смог утихомирить мою совесть и гордость. Чья-то ледяная ладонь легла на мой лоб, отчего я сразу ощутила, что у меня жар. К тому же, вместе с прикосновением пришло ощущение покоя. И я снова провалилась в темноту, так и не успев ничего спросить у окружающих.
… Стрелы были отравлены… я нашел противоядие… Сколько раз я требовал ввести защиту на первом курсе⁈… Фредерик, бедные дети бы лопнули!…Конечно, пусть лучше они сейчас сдохнут без навыков построения защитных блоков!.. Георг не мог удержать защиту, так как сам был дважды ранен!.. попрошу соблюдать тишину, господа… приехали их родители, да, я сказал, что все хорошо… они уже ушли… Почему еще не очнулись?.. Очнулись-очнулись, у них просто нет сил реагировать, дай время…
Среди тяжкого бреда, когда уже не осознаешь себя отдельным, и самое главное, мыслящим существом, а время тянется медленно и мучительно, я слышала лишь обрывки фраз, и эти слова отдавались болезненным эхом в горящей огнем голове. Иногда я проваливалась в немую тьму, но чаще существовала где-то на границе между реальностью и бредом, словно дрейфуя в штормящем море. Волны шума и боли поднимались и опадали, лишая последних сил. Лишь иногда я ощущала у себя на лице чьи-то легкие прикосновения, которые наполняли меня живительным теплом, несмотря на то, что руки, гладящие мой лоб были холодны.
Я проснулась туманным утром, когда языки холодной и белой сырости лизали стекла лазарета с другой стороны. Казалось, что они почти живые и лишь хрупкое окно не позволяет этим кольцам и белесым щупальцам проникнуть внутрь. Палаты для больных находились на первом этаже, поэтому туман был особенно силен, завиваясь кольцами и наполняя внутренний двор Академии до самого второго этажа главного корпуса.
Туман. Погода сильно изменилась. В последнее время было очень жарко и ничего не предвещало дождя. В тумане удивительно стоять дозором на стене. В белесой пелене тают предметы и стены и лишь освещенные окна мерцают квадратами словно бы посреди пустоты. Я лежала, повернув голову набок, и смотрела на стекло, долго-долго, почти ни о чем не думая. Словно я точно знала – если начну мыслить здраво, это ощущение покоя растает и уйдет, к тому же будет непременно болеть голова. Поэтому я словно висела в нескольких ладонях от постели, ничего не чувствуя, и просто любовалась разноцветными витражами у самого потолка и однотонными окнами, за которыми извивались кольца тумана.
Словно обладая потрясающим чутьем, на пороге показалась фигура в белом и бесшумной походкой приблизилась ко мне. Теплый и вкрадчивый голос развеял мою странную дрему и заставил повернуть голову в другую сторону.
– Ты очнулась, это прекрасно, – в словах Натаниэля явно проскользнули нотки облегчения, словно даже он немного сомневался в моем выздоровлении. – Не напрягайся, просто слушай, – он присел на край постели и погладил меня по голове. – Это была армия, посланная отбить Клою и вернуть ее в отчий дом, а точнее – в дом ее несостоявшегося мужа. Такое часто бывает. Очень часто. Хотя должен признать, я скорее ожидал, что придут черные войска по душу нашего Избранного, Шинмера, чем прискачет подобная орда ради одной девчушки. Я едва удержал родителей Звездных и других учеников от ответных действий. Думаю, то, что едва ли не вся армия врага полегла, а двенадцать государств резко прервали торговлю и всякое сообщение со страной Клои – достаточная мера. Твой отец даже умудрился повлиять на Золотую Цепь, и те ввели колоссальные пошлины на проход вражеских кораблей… – Натаниэль перехватил мой взгляд и покачал головой. – Нет, он не приехал лично. Здесь побывал твой дядя и трое из братьев. Боюсь, король Лидора все еще переживает, что его дочь не стала такой, какой бы ему хотелось. Он морщился от восторженных восклицаний Фредерика, расписывающего твои боевые подвиги во время сеанса связи. Я едва мог сдержать улыбку. Зато братья, а именно Маркел, Ринек и Донат, были в полном восторге и не скрывали своей радости. Они действительно за тебя очень переживали. Я едва смог уговорить не приезжать сюда всем и сразу, даже Ника едва не сорвалась проведать тебя.
Натаниэль вздохнул и взял меня за руку, нежно водя пальцами по моей ладони. Я тихо хихикнула от щекотки, вызвав на лице своего жениха теплую улыбку. Он всегда так делал, хотя знал – у меня очень чувствительная кожа, и несмотря на свой боевой опыт я по-детски боюсь щекотки.
– Я пришел сказать, что все хорошо. Битва окончена, все ученики живы и почти все уже выздоровели. Тебя ждет небольшая передышка – недельные каникулы – и снова за учебу.
– Сколько… – я замерла на полуслове, в горле отчаянно запершило, а на глаза навернулись слезы от боли в горле. Натаниэль протянул мне кубок с водой и помог напиться. Я откашлялась и продолжила: – Сколько я провалялась?
– Много. Две недели, – он сделал вид, что не услышал мой раздосадованный стон. – Тебе придется изрядно поднажать, чтобы сдать все предметы. Но не переживай – если ты что-то не успеешь, преподаватели не станут наседать. Боевое ранение – серьезная причина.
Натаниэль встал с моей постели и замер, глядя на туманное окно и все еще держа меня за руку.
– Ты хорошо сражалась, весь деканат доволен. Есть пара конструктивных замечаний, но никаких нареканий нет. Ты молодец.
Он наклонился и мимолетно поцеловал меня ледяными губами в лоб, отчего на мое лицо упали белоснежные пряди длинных волос. Я ощутила их запах – пряный букет трав с легкой примесью дыма. От соприкосновения наша связь усилилась, и на мгновение я смогла уловить его эмоции. Все заслоняло облегчение и усталость, словно он не спал много ночей подряд, словно эти две недели дались ему слишком дорого. И он говорил, что все хорошо, скорее для себя самого, чем для меня.
– Отдохни как следует, – я крепко сжала его руку и глянула в голубые с фиолетовыми прожилками глаза, которые от моих слов потеплели, как подтаивает лет от яркого солнца. – Спасибо тебе, я ощущала твое присутствие в бреду, мне сразу становилось легче.
Он молча кивнул, силясь передать взглядом все свои мысли, которые не мог или боялся озвучить. Затем отпустил мою руку и легкой, но все же уставшей походкой отправился к своим покоям. А я осталась в тишине туманного утра, одна в пустом лазарете.
Я покинула больничное крыло через три дня, когда, казалось, уже изучила каждый камешек кладки и все кусочки витражных окон. И сразу, пусть и не в таком бешеном темпе, как до сражения, окунулась в учебу.
Клоя сидела на скамье, прижавшись спиной к стене, скрестив ноги, и с увлечением плела кольчугу, умудряясь даже составлять вполне симпатичный орнамент из разных оттенков проволоки. Не самое приятное занятие, учитывая толщину материала и его колючесть. А девушка выглядела так, словно вязала свитерок для любимой бабушки. Я мимолетно улыбнулась, проскочила мимо занятых разными делами на свободном уроке учеников Войны, и приблизилась к декану.
Я позволила себе дерзость скорчить изнуренную мину и протянула очередную редакцию своей курсовой. Роберт ответил мне таким же нарочито сердитым взглядом и задал пару вопросов. Мы тихо обсудили защитные укрепления и вообще обороноспособность гипотетического портового города. В прошлый раз я неверно составила план, по привычке расположив город в бухте, на что декан поставил непременное условие – порт будет на равнине, без гор и их защиты. Поэтому пришлось долго вычерчивать стены и прочие радости. Мы немного поговорили, сошлись, что после прочтения моего конспекта он выскажет окончательные правки, и затем от меня потребуется лишь карта и макет города.
Я кивнула и пошла к двери, поймав на себе пристальный взгляд Клои. Девушка заметила мое удивление, покраснела и опустила голову, снова уткнувшись носом в свое «рукоделие». Я хмыкнула и направилась к кабинету алхимии.
С того дня я все чаще замечала эту девушку в прямой видимости, что было по меньшей мере странно – занятия ставились настолько плотно, что я не успевала переговорить даже со своими однокурсниками, а Клоя и вовсе находилась на другом потоке – первогодка. Наследница княжеского рода старалась усесться за соседний с Звездными стол во время еды, все время ошивалась поблизости. Один раз я даже успела уловить ее пристальный взгляд с высоты галереи на арене, где-то между прицельным ударом огня и ловким трюком с землей под моими ногами в исполнении Фредерика. Я чертыхнулась, подпрыгнула и отразила посохом часть атаки. Первый класс стоял над ареной полукругом, дожидаясь начала своего урока, а с другой стороны ристалища Звездные лениво комментировали нашу дуэль.
Я долбанула Фредерика какой-то зеленой молнией, если честно – сама не знаю, что это такое было – и даже пробила его защиту. Затем перешла в наступление, нанося атаки какими-то нестандартными стихиями. Было приятно видеть удивление декана и резкую смену тактики – от нападения к защите. Но я рано радовалась, он всего лишь выждал удобный момент и пришиб меня какой-то темной структурой, напоминающей паутину.
– Диора! – проговорил он, приближаясь. Мне не удалось понять – что звучало в его голосе, злость или одобрение? – Мы изучаем стихийную магию вплоть до четвертого курса. После переходим к другим, более редким видам магии. Если ты и я начнем использовать все подряд во время боя, пользы от этого не будет никакой. Например, я сейчас поймал тебя одним из пленительных приемов, которые идут отдельным предметом – Магической Защитой. А мы изучаем сейчас лишь атаки и блокировки ударов. Что тебе дало знание на вкус этой паутины? Бессистемность занятий – пустая трата времени. И поехали… Напоминаю, четыре стихии – огонь, вода, воздух и земля. Допускается только их синтез и различные формы. Вперед!
Мы еще немного подрались, но я уже освоила материал этого урока. Поэтому меня пинками выгнали с арены – не станет же Фредди меня хвалить! Следующим на спарринг вышел Атрас. Без боевого раскраса черты его лица казались более плавными, удлиненными, но не вытянутыми и бесспорно аристократическими. Не все короли обладают таким спокойным благородством и умом, но свойственной магам и ученым субтильностью он тоже не грешил, сохраняя удивительный баланс. Пожалуй, это было главной чертой его характера, сквозившей во всем – умение сохранять равновесие: между светом и тьмой, умом и силой, ледяным спокойствием и живыми эмоциями. Некромант твердо держался на ногах, словно земля сама поддерживала его, а движения были полны четко контролируемой силы. Я глянула вниз, на арену, где декан бился с Атрасом, и улыбнулась этому зрелищу. Парень бесспорно заслуживает место моего зама.
Элька шмыгала носом и потирала синяк на руке, тоже глядя на сражение. Затем подняла на меня взгляд.
– Давай смоемся пораньше и пойдем схомячим чего-нибудь. Я голодная, как волк, учитывая, что завтрака мы лишились.
Я согласно кивнула, закинула посох на плечо и пошла ко входу в башню. И уже почти покинув Арену, я снова натолкнулась на такой пристальный и удивительный взгляд Клои. Она едва не буравила меня, а карие глаза нахмуренно темнели. Я высказала свои мысли Эльке, но та лишь пожала плечами и что-то невразумительное буркнула – пока это эльфийское чудовище голодное, от нее не дождешься никакой умной фразы.
