Текст книги "Смерть - лучший учитель (СИ)"

Автор книги: Войт Крис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Глава 28

Я покинула район знатных горожан с их шикарными особняками и безвкусными архитектурными изысками, и, чуть хромая, вошла в привычный, простой и тесный портово-торговый сектор Хермета. Высушив по пути одежду и немного успокоившись, я смогла собраться с мыслями. Идти спать после подобных приключений совершенно не хотелось. К тому же я ясно ощущала, что где-то ошиблась в своих выводах и у меня есть время максимум до рассвета, чтобы эту ошибку найти и исправить. А утро ограничивало меня во времени потому, что стоит только солнцу взойти, как бургомистр начнет наседать, требуя ответов и отчетов. И я должна знать заранее, что мне ответить этому толстоватому хитрецу.

Ноющая боль в руке мешала сосредоточиться. Единственное, что радовало – это полнейшая тишина вокруг и отсутствие прохожих на улицах. Я заскочила к себе домой, вытащила из застекленного стеллажа пару пузырьков, а с вешалки второй (и последний) из имеющихся у меня плащей.

Я вышла из лавки, закрыла дверь на ключ и отправилась на поиски Олга. Старый сторож в Гильдии Наемников посоветовал искать этого пройдоху в таверне. На мой комментарий, что таверна закрыта, сторож напомнил, что наливайка в порту вовсе не единственная в городе. Поблагодарив старика со шрамами, несшего вахту, я отправилась обратно в элитную часть Хермета. Должна заметить, что в моем понимании город, где едва набиралось двадцать улиц, я считала маленьким. К тому же мой собственный ареал обитания сводился к портовой части. Я лучше знала окрестные утесы и леса, чем район богачей.

Нужная таверна нашлась только со второго раза. К этому моменту меня снова начала разбирать злость, застилающая все вокруг кровавой пеленой. Особенно меня бесило отсутствие информации, и то, что все вокруг явно втягивали меня в авантюру, выгодную кому угодно, кроме меня. За сегодняшнюю ночь я успела пройти воду, огонь и воздух. Теперь очень хотелось для полного комплекта использовать магию земли, на этот раз фигурально. Либо нарыть недостающую информацию, либо кого-нибудь закопать.

У входа дорогу мне преградил стражник забегаловки, но его пыл мгновенно охладел при виде разгорающегося навершия посоха. Магов боялись всегда. Он отступил в сторону и даже вежливо открыл передо мной дверь.

Я сразу же попала в совершеннейший гадюшник. Самое плохое было в том, что горожане в виду отсутствия вкуса и жизненного опыта считали это место богатым и даже несколько аристократичным. Резкое сочетание красного и синего заставило меня поморщиться, а вульгарные статуэтки, расставленные по всем углам, еще больше усиливали ощущение безвкусной роскоши.

В центральной части заведения находился зал с пятью длинными столами, (не в пример «Черту», накрытых скатерками), за которыми трапезничали и напивались прилично одетые люди. У некоторых на коленях сидели размалеванные девицы вполне понятной профессии. Я окинула их темным взглядом из-под капюшона и, не найдя Олга, пошла дальше. Стражники предусмотрительно открыли следующую дверь, пробурчав что-то о закрытой вечеринке, и я попала в еще более гадкое место. Нет, я никогда не была чопорной или ранимой, в Лидоре мы с братиками еще и не такое вытворяли, но вид грязной и пьяной оргии вызывал чисто эстетическое отвращение. Это было занудно, омерзительно и совершенно не эротично.

Посреди этой клоаки вполне себе одетый Олг что-то втолковывал одной из девиц, пока толпа на заваленном подушками полу радостно предавалась свальному разврату. Я обошла эту груду потных тел вдоль стены, один раз даже пришлось зарядить подошвой по чьей-то руке, которая мне мешала пройти и норовила схватить за ногу.

Олг заметил мое приближение и изменился в лице. Нет, под капюшоном он меня не узнал, но, видимо, его с одной стороны взбесило появление непредвиденного гостя, а с другой – разбирало любопытство.

Я махнула рукой, прогоняя девицу и заметив, что по стенам идут другие двери, открыла одну из них. За ней шло исполнение приватного номера, и я прикрыла створку. Другая комнатка оказалась пустой. Я отступила на шаг и пригласила Олга войти. Он некоторое время думал, затем любопытство победило – так и не сделав ни одного резкого или агрессивного движения он прошел в дверь.

Я заперла дверь за собой и откинула капюшон, не отпуская посоха.

– Настало время нам поговорить на чистоту, – произнесла я.

– И о чем же, душа моя? – приторно произнес он.

– Например, зачем ты понадобился привидению. И хотелось бы получить немного благодарности за спасение твоей жизни. Мне нужны объяснения.

Мои слова почему-то его взбесили, словно я задела его больную мозоль, а не просто на правах старого знакомого и спасителя попросила об информации. Он резко вскочил и указал на дверь.

– Мара, если ты захочешь прийти к нам как сотрудница, милости прошу. Но тут из посетителей имеют право находиться только аристократы. Покинь таверну, а позже мы переговорим.

Если честно, только моя ярость и эффект неожиданности помогли мне в тот день избежать травм, а может и гибели. Олг был сильным наемником, который умел сражаться не только с воинами, но и магами, пиратами и черт еще знает с кем. Вовремя вспомнив об этом, я резко махнула посохом прежде, чем он успел сориентироваться. Волна воздуха отшвырнула его к стене, удачно приложив затылком о каменную кладку. Я же кинулась на наемника, прижимая его горло посохом одной рукой, а второй вливая ему в приоткрытый рот зелье.

Затем я резко отпрянула обратно к двери.

Олг затряс головой и витиевато выругался. Но больше не нападал, ему хватило смекалки задуматься, что именно я в него влила. Он встал с пола и с ненавистью посмотрел на меня, ожидая объяснений. Я же не торопилась с ответом, держа его в томительном неведении. Когда его ярость стала превышать осмотрительность, я заговорила.

– Знаешь, это отличное зелье. Его применяют в тюрьме Бироса. Если ты знаешь, у них стража выполняет все функции по наведению порядка, в том числе и расследование преступлений. Я вычитала этот рецепт в одной старой книжке. Он помог раскрыть массу нарушений закона. Этот эликсир не дает человеку возможности соврать, нет, конечно, он может лгать сколько пожелает. Вот только каждое слово неправды отзовется адской болью во всем теле. Большая экономия на орудиях пыток и услугах палача, верно? И теперь я повторяю вопрос, что хотело от тебя привидение?

Олг скривился в гадкой усмешке.

– Смерти, чего же еще!

Я усмехнулась в ответ.

– А за что?

Он хотел ответить, что просто так, но ему удалось произнести лишь часть фразы, остальное потонуло в крике. Я поморщилась, надеясь, что каменные стены, задрапированные безвкусной тканью, хорошо гасят шум. Как выяснилось через полчаса – звукоизоляция в этом гадюшнике была отменная.

Когда я покидала таверну-бордель, получив нужную информацию, в моей голове все еще звенело от криков Олга. Он дважды пытался кинуться на меня с оружием, но ослабленный болью от зелья, всегда получал отпор. Во второй раз я подожгла на нем одежду. Я оставила наемника в бессознательном состоянии на полу, к утру должен очнуться целым и относительно невредимым.

Хермет грязный и никчемный городишко, который торгует любой гадостью, на которую только могут найтись покупатели. Но ни один корабль работорговцев, ни один невольнический караван не проходят через него, даже на миг не останавливаются пополнить запасы провизии и питьевой воды. Я выросла в городе, который тоже не имел дела с торговлей людьми, правда, по другой причине. Лидор – богатейшая и уважаемая держава, нам незачем опускаться до подобных сделок, марать руки о грязные дела и портить свою репутацию. Мы торгуем редкими товарами, артефактами, произведениями искусства и образцами тонкой и прекрасной работы. Может быть, поэтому меня не смутило отсутствие работорговцев в Хермете. А должно было!

История ночного духа банальна и стара как мир. Жила-была девушка в далеком селении. Однажды на ее деревушку напали, а ее саму увели в рабство. И продали в публичный дом, принадлежащий Олгу, где она и работала почти до самой смерти. Незадолго до конца этой истории, девушку выкупил один черный маг и некромант, видимо, на эксперименты. Рабыню погрузили на борт, а деньги перешли от покупателя к Олгу. Когда корабль уже вышел из порта, девушка умудрилась освободиться и спрыгнула в море. Но обрести свободу в нормальном виде ей не удалось – ныряя, она ударилась головой о камень и утонула недалеко от Хермета.

С тех пор она свободно гуляет по миру живых неделю весной, вплоть до дня своей смерти. Изредка дух может появляться и в другое время, если причаливают корабли работорговцев. Именно ее заслуга в том, что Хермет больше не торгует людьми, а все, кто с этим связан, боятся даже приближаться к городу. Она продолжает охоту за теми, кто виновен в ее смерти. Из этих людей остались в наличии лишь Олг да бургомистр, который пусть лично не участвовал в ее судьбе, но все происходило с его молчаливого согласия.

Стралонг сильно заинтересован в изгнании привидения, чтобы получить возможность вновь вести торговлю людьми и вернуть эту золотую жилу. Олг же особого раскаяния не испытывал, но и возвращаться к старой схеме нужным не считал – его заведение давно перешло на наемную рабочую силу, а недостатка в девушках, желающих торговать собой, никогда не было. Более того, хозяин борделя неплохо платил своим сотрудницам, что снискало ему отличную славу как работодателю, и жрицы любви потянулись на заработки отовсюду.

Обычное население относилось к истории с призраком нейтрально, большинство даже положительно – работорговцы имели обыкновение набирать «товар» везде и повсюду, поэтому часты были случаи похищения простолюдинов прямо с улиц или из таверн. Таким образом жители Хермета вздохнули спокойно и перестали переживать за своих юных дочерей и жен.

Больше всех потерял бургомистр, не говоря уже о том, что за ним дух продолжала гоняться до сих пор.

Ноги сами принесли меня к пристани, где я и села на коробки, почти как ночное привидение, и стала задумчиво рассматривать искрящееся под луной море. Вопрос был щекотливым и неоднозначным. Бургомистр не обращался ни к одному архимагу по этой проблеме – любой бы ему ответил, что он сам виноват. А специалисты высокого уровня не помогают за деньги, да и работа грязноватая, если честно.

Проще всего было убить Стралонга, я даже разработала отличный план убийства. Для этого было достаточно подлить этому толстяку то самое смертельно-приворотное зелье.

Весь следующий день я провела в замковой библиотеке, а ночь – караулила ночное привидение. Моя песня была достойна высшей номинации в поэзии и вокале, после долгих убеждений мне удалось заверить утопленницу в моих лучших намерениях. Она с неохотой поверила, что меня ввели в заблуждение. Но с другой стороны, она выбила из меня обещание помочь ей в ее войне. Вместе, в стихах и песнях, мы разработали дальнейший план действий.

Я должна доработать зелье смерти от любви. Дальше все сравнительно просто – я прохожу в замок и проношу флягу с морской водой с места смерти девушки-рабыни. Если все прошло бы как следует, то бургомистр должен был увидеть духа, влюбиться и пойти топиться. Должна сказать, что на тот момент, план казался мне вполне годным. Как всегда со мной бывает, когда я недостаточно критично воспринимаю окружающий мир.

Но всему этому не суждено было произойти – утром к причалу подошел корабль с гербом Лидора, а ко мне в лавку постучался гонец. Дома случилась беда – на Леару напал очень сильный враг, и дядя собирал по окрестным мирам магов для защиты первых рубежей. Я отправила сообщение бургомистру, что в оставшуюся ночь дух никого не потревожит, а сама оставив лавку на Арчидоза, с первым же кораблем махнула домой. Нападение ожидалось с земли, поэтому морской тракт оказался свободен для прохода кораблей.

Меня встретил мыс Челюсти и два белоснежных маяка, сверкающие шпили дворца и ни с чем не сравнимый аромат дома. В этом букете переплелись запахи специй, тропических цветов, моря, духов и свежеиспеченного хлеба. Я обрядилась в один из своих плащей, лицо прикрыла шейным платком, а волосы – капюшоном. Почти возле сходней меня перехватил один из посланников Крелонтена, дал отличного скакуна, а сам остался поджидать других мобилизованных магов.

В воздухе города явственно ощущалось напряжение, солдат было удивительно мало, но несколько боевых кораблей стояли на якоре по краям мыса. Я не стала терять времени на любования пейзажами и погнала коня галопом к выезду из города. Крелонтен лежал дальше, притаившийся в долине меж высоких снежных гор.

Я пронеслась по мощеным улицам, пригибаясь к гриве скакуна, мимо двухэтажных домиков с острыми крышами и балконами, увитыми цветами, мимо фонтанов и клумб, мимо резных дверей и мозаичных стен, под триумфальной аркой к туннелю. Лидор, расположившись в долине, со всех сторон был окружен горами, четыре пика по четырем сторонам охраняли покой города, словно сторожевые башни. Сам хребет высокий и неприступный, годами он лишь обтачивался и достраивался так, чтобы снизить возможность перехода через горы. В город вели два туннеля через которые проходили основные дороги. Я направилась к северо-восточному. Этот длинный проход освещался редкими факелами и искрящимися магическими знаками, длился порядка километра и выходил за предел горного хребта в его самом узком месте.

Гулкое эхо стука копыт било по ушам и нервам, а свет вдали казался чем-то мистическим и недосягаемым. Мы рвались к солнцу из тьмы, преодолевая нависшую над нами махину горного хребта. Стража на выходе глянула на меня, на посох мага, на крелонтенскую лошадь и подняла решетку.

Моя гонка продолжилась. Я неслась по основному тракту, мощеному, с ухоженной обочиной и зонами отдыха. Но вскоре все признаки близкого города закончились, и дорога нырнула в тень деревьев, пока еще лишь небольшую рощу, спускающуюся с лидорианских гор. Когда лес кончился, пошли сельскохозяйственные угодья, с раскиданными по полям деревеньками и отдельными домишками. Мельницы махали своими огромными крыльями, животные мирно паслись по лугам, что меня, если честно, удивило. По моему мнению, раз на главный тракт ожидалось основное нападение, то резонно было бы эвакуировать мирное население под стены Лидора, тем более, что у нас не так много фермеров и крестьян.

Леара – это осколок реальности, а не полноценный мир. Наша земля плоская и включает две горных системы, три огромных леса, территорию болот и Великое озеро. К тому же у нас есть кусочек океана. Но если вы будете долго идти по прямой, то наш мир кончится, и начнутся другие. Этот остров реальности окружен цепью порталов, сухопутных и морских. Но по всей территории не так много мест, где можно подойти к краю. На севере идут непролазные леса, дремучая чаща заколдованного леса и далеко не многие даже из местных жителей там бывали. Оттуда лишь изредка приходят неизвестные твари.

Все побережье от запада до юго-востока окружено рифами и высокими утесами, поэтому подойти с моря можно лишь по узкой полоске перед самим Лидором. На востоке горы Крелонтена не позволяют пройти через порталы. Поэтому остается лишь кусочек на северо-востоке, где идут поля и редкие рощицы, в этом направлении и тянется главный сухопутный тракт.

Гонец передал, что меня ждут во дворце Крелонтена, где и назначен главный сбор архимагов и магов на защиту королевства. Конь быстро и уверенно нес меня к приближающимся горам. Если мой скакун не устанет, то в таком темпе мне еще ехать около десяти часов.

Глава 29

Я очнулась в кромешной темноте. Все тело болело и ныло, а вокруг царил невероятный холод. Когда мне удалось пошевелиться, я не сразу поняла, что погребена под снегом. Еще удачно вышло, что не так уж и глубоко. Путь к свободе стоил мне потери чувствительности в пальцах, но зато уже через минуту голова оказалась над снежным покровом.

Надо мной кружились миллионы снежинок, они вертелись в воздухе, падали, снова поднимались ветром и продолжали танцевать. Я с трудом приподнялась на онемевших руках и оглянулась. Вокруг царило снежное безмолвие. Даже ветер, налетающий порывами, казался немым. Над моей головой нависал небольшой скальный козырек, за спиной темнел камень, а впереди… там ничего не было. Только снежно-морозное марево и пустота. Я лежала на узком уступе, а через полметра начиналась пропасть, дна которой я даже не видела.

Плаща на месте не оказалось, равно как и посоха мага. Ничего нет. Ножны на поясе пустые, меч также исчез.

Но что самое странное, я не могла понять – как я тут очутилась? Первое, что пришло на ум – я ехала в Крелонтен, на меня по дороге незаметно напали, оглушили и притащили сюда, заранее обезоружив. Других версий я не могла найти, поэтому остановилась на похищении. Но против этого варианта выступало то, что у меня ладони были в копоти и гари, а на правой руке даже сломаны два ногтя почти под основание.

Я внимательно обследовала свое тело и обнаружила пару десятков царапин и синяков, а на левой руке даже довольно серьезный порез, на который пришлось наложить повязку из куска майки. Единственный плюс – в дорогу я одевалась тепло, ведь в Крелонтене, в горах, всегда прохладно. На мне все еще оставались теплые кожаные штаны, темный длинный свитер и добротные сапоги, но даже имеющееся не спасало от холода и колючего ветра.

Я выругалась и набрала в ладони немного снега. Лишь с третьего раза мне удалось растопить магией огня снег так, чтобы он подтаял и превратился в теплую воду, а не испарился моментально. Трех пригоршней хватило, чтобы утолить жажду и избавиться от неприятного ощущения в горле.

Я задумалась, потирая шею. Этот дискомфорт напоминал ночи пения вместе с духом, и если у меня так саднит горло – значит я либо кричала, либо пела. Возможно, и читала заклинания тоже. А раз так, то все факторы указывают на то, что недавно была мощная битва… которую я совершенно не помнила.

Я вздрогнула от колючего ветра и огляделась по сторонам. Вниз уходила снежная бездна, а резкий обрыв исключал всякую возможность спуститься. Над головой нависал козырек. Лишь по бокам оставались небольшие уступы, по которым можно попробовать выбраться из моей полупещерки.

Когда я только очнулась, мне на миг показалось, что я где-то в горах Крелонтена. Скажем, упала во время битвы и хорошенько стукнулась головой. Но камень за моей спиной был черен, как сажа. А горы на родине отливают голубизной и имеют массу прожилок кристаллов. Значит, я не дома. Тогда где?

Единственный выход – это попытаться подняться повыше и поискать тропу или перевал. Я поднялась с колен и решила попробовать на прочность один из карнизов.

Снег предательски сыпался из-под моих ног, пока я пыталась подняться, а сапоги прескверно скользили, приближая меня к белой бездне. Несколько крепких словечек потонули в снегопаде, а мне пришлось продолжить движение вбок. Карниз через несколько шагов расширялся, но эта пара метров казалась слишком большой дистанцией. Я цеплялась руками за скалу и силилась хоть немного изменить структуру снега на уступе, чтобы удержаться. Отчасти магия мне удалась. Снег превратился в лед, быстрее, чем я смогла сориентироваться.

Ноги заскользили, и я полетела вниз.

Время на миг остановилось, я даже успела как-то хладнокровно рассмотреть темный провал пещерки, уступы и козырек скалы, которые медленно от меня удалялись. А потом ветер засвистел в ушах, и я провалилась в ледяную бездну. Передо мной проносились каменные уступы, снежные шапки и сосульки на карнизах. Я закричала от страха и собственной беспомощности, силясь совладать со стихией воздуха. Когда мне это удалось, последовал резкий удар, бросивший меня на спину. Я, казалось, выдохнула весь объем легких, ничего не ощущая, кроме безграничной боли. Перед глазами потемнело, а в голове зазвенело.

Уже пару минут спустя, все так же лежа на каком-то каменном уступе, я осознала, что если бы не магия воздуха – мой позвоночник сломался бы об этот камень, как спичка. Все тело болело страшно, горела спина. Я даже не могла встать. Единственное, что удалось – поморгать несколько раз и разогнать черную пелену перед глазами.

Я смотрела вверх – туда, откуда я упала, и мне открывался точно такой же вид, как если бы я глянула вниз. Только скалы, уходящие все дальше и дальше, и лишь где-то в невообразимой высоте они таяли за белой пеленой. Просто вертикальная поверхность, без намека на клоны или вершину.

Снежинки падали на мое горячее лицо, таяли и стекали по щекам вниз, застревая в волосах. В какой-то момент я поняла, что нужно встать, иначе я уже никогда не поднимусь на ноги.

Пришлось собрать в кулак всю силу воли, которая только у меня была. Тело чудовищно болело, той болью, что застилает собой окружающий мир и не позволяет думать ни о чем другом. Ощущения оказались самыми разнообразными – от горячей тяжести в районе копчика до острых иголок в мышцах рук. Я тяжело опиралась на онемевшие от удара и холода руки, одновременно пытаясь подтянуть непослушные ноги.

Я села и с трудом отползла от края под очередной каменный козырек. Вокруг продолжал безмолвно трепетать ветер и падать, бесконечно падать снег. Впереди ничего не было, только белая пелена. Казалось, что весь мир состоит из одной отвесной и неприступной скалы и есть только два направления – вверх и вниз, только два измерения, а я затерялась где-то посередине этой вертикальной прямой.

С третьего раза мне удалось развести в ладонях огонь и немного отогреть расцарапанные руки. Я прижималась лицом к дрожащему огненному шару, наплевав на опаленные ресницы и брови, вдыхала теплый воздух и постепенно согревалась.

На меня напала безграничная апатия, но скорее всего, это было физическое явление, а не моральное – я находилась в шоковом состоянии. В голову лезли самые разнообразные мысли.

Например, что меня никто не найдет, даже если и будут искать. На этой отвесной скале миллионы мест и сотни тысяч уголков, где может затеряться одинокий путник. И еще больше каверн и трещин, чтобы навсегда кануть в этих снегах.

Я жалела о многом. Что ради торговли в лавке не взяла с собой Арчидоза, чьи крылья и моральная поддержка мне бы сейчас чертовски помогли. Что ничего не сказала на прощание Натаниэлю, не отправила ему весточку о дальнейших планах. Он приедет в Хермет через несколько недель и не застанет меня. Наверное, кинется в Крелонтен искать. А дальше что? Я и сама не знала, как очутилась среди этих камней и льда. И где, хотя бы примерно, находится эта вертикальная гора.

Я могу прыгнуть вниз и падать, падать до самого дна, если оно тут, конечно, есть. Или карабкаться вверх, срываясь и обдирая в кровь ладони, ползти и надеяться, что через много часов я доберусь… хотя бы того козырька, где я пришла в сознание. Выбор был невелик, а точнее и вовсе отсутствовал. Я еще немного погрелась огнем, выпила талой воды и прислонилась спиной к камню.

Снежинки кружились и падали, приковывая мой взгляд. Иногда они начинали бешено носиться под порывами ветра, изредка замирали, словно ожидая чего-то. Странно было смотреть вперед, но ничего не видеть – белая, бесконечная пелена застила все перед собой. Из этого снежного марева выделялся лишь камень подо мной – черный и мокрый, без всяких прожилок или оттенков.

Белая смерть, метель, завивалась в тугие спирали, разлеталась, словно конфетти, во все стороны, металась и кружилась. С отстраненным ужасом я поняла, что скорость пурги возрастает, а ветер заметно крепчает. И хотя у этого действия не было логического смысла, я подтянула ноги под себя и вжалась в холодную скалу.

Буря крепчала и набирала обороты, единственное, что меня немного радовало: ветер большей частью дул сверху, с горы, и небольшой козырек защищал меня от основного натиска. Но ветер отражался от уступов, завивал снег в клубки и швырял мне их в лицо.

Я сидела, сгорбившись и натянув воротник свитера на голову, а ветер неумолимо заносил меня снегом. Пелена вьюги напротив стала темнеть, предвещая наступление ночи. Я беспрестанно сушила свитер от влаги, в которую превращался снег соприкасаясь с телом. Магия огня немного поддерживала тепло в моем персональном сугробе, но усталость, боль и многочисленные раны постепенно брали верх. Глаза стали сами по себе закрываться, несмотря на страх и усиливающуюся бурю. Я пыталась убедить свое тело, что такое испытание ничто для лидорианской крови, но многострадальная тушка не желала подчиняться голосу разума. Через несколько минут я отключилась, а живительный огонь на ладони погас.

Я очнулась глубокой ночью, и сам факт пробуждения уже был хорошей новостью. На этом приятные сюрпризы закончились. Буря продолжала бушевать, и моя площадка полностью покрылась снегом. Мне пришлось даже немного разгрести вокруг, чтобы иметь возможность оглядеться. Но тьма казалась непроницаемой – обычно во время снега облачное небо словно светится изнутри, но на этот раз вокруг себя я не видела ровным счетом ничего.

Руки, ноги, лицо, да и почти все части тела занемели, а некоторые и явно обморозились. Одежда местами промокла, а кое-где и замерзла.

Другой неприятной новостью оказались звуки – мир наполнился завыванием ветра, шепчущим и постанывающим.

Мир больше не был нем.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять – это не только ветер. Это голоса, зловещие и совершенно нечеловеческие. Они раздавались впереди, там где обрыв, вверху и внизу, лишь камень за моей спиной хранил молчание. Я поняла, что вжимаюсь в скалу и силюсь закопаться поглубже в снег. Льдинки и ветер били меня по лицу, и скорее всего уже очень долго – я не чувствовала щек и подбородка. Замершие ноги онемели, равно как и пальцы на руках.

Что-то ледяное коснулось моего носа, на долю секунды и тут же ощущение прикосновения пропало, словно галлюцинация. Я сжала зубы крепче и сдержала крик. Голоса вокруг что-то шептали, едва различимо, если не вслушиваться, можно даже подумать, что это лишь ветер завывает в скалах. Но я уже научилась различать эти странные звуки. Они не говорили понятным языком, не шептали словами, но все же казалось – их речь имеет смысл и лучше его никому не постигать.

Я не видела даже руку поднесенную к лицу, и это ощущение – слепоты и беспомощности – заставляло прикрывать лицо и вжиматься в скалу. Как жаль, что я не владела беспредметной магией земли и не могла создать себе даже крохотную пещерку, маленькое углубление в скале. Налетел сильный порыв ветра, который едва не скинул меня с каменного насеста. К тому же он снес весь снег, что укутывал меня. Голоса зашептались яростнее, наверное, учуяв меня.

В какой-то момент, может быть, после очередной призрачной фразы, долетевшей до моего слуха, или же нового неуловимого прикосновения, я выкинула вперед руку и разожгла огонь. Свет выхватил мои ноги, припорошенные снегом, острые грани камней и… ничего больше. Но голоса усилились, откуда-то из-за пределов освещенного круга. Их уже нельзя было списать на завывания ветра.

Я скинула со скального уступа оставшийся снег и стала шарить руками в поисках острого предмета в кромешной темноте. Мне попался камень, которым я начала очерчивать вокруг себя круг, а затем и царапать символы по его окружности. Затем я снова зажгла огонь и пустила его по кругу, читая по памяти первое огненное заклинание, что пришло мне в голову. К сожалению, я помнила лишь отопительное заклятье, которым пользовались в Академии. Я добавила ему немного яркости, и вокруг заискрились оранжевым светом корявые символы, а по кругу текло, словно вода, яркое пламя. Воздух резко стал теплым, но света все равно не хватало, чтобы увидеть владельцев голосов. Нельзя сказать, что мне этого очень хотелось, но неведение страшило больше.

Я судорожно вспоминала хоть что-нибудь, что могло мне помочь, но без посоха, без его могучего синего кристалла, известных видов магии в моем распоряжении почти не оставалось. Откашлявшись, я завела магическую песнь, и мой голос словно камень, ухнул и пропал в темной бездне. Ни эха, ни отклика, лишь глухой звук.

Я крикнула несколько магических фраз во всю силу легких, и откуда-то сверху на мой вопль откликнулись другие завывающие голоса. Круг набирал силу, а пламя разгоралось все сильнее, облизывая мои ноги и руки, но не причиняя вреда. Я закрыла глаза, сосредоточилась и запела вновь. На этот раз я слышала хотя бы небольшое эхо от окружающих меня скал.

Самое страшное, что мне не удавалось впасть в транс, даже в черный. Каждое мгновение я находилась в сознании и отчетливо слышала любой шепоток во тьме, каждое завывание. Над очередным шагом и словом приходилось думать, и все это вместе уменьшало эффективность моей и без того посредственной магии. Я всего лишь ученик второго курса, я почти ничего не знаю. А без транса шансы вспомнить хотя бы известное уменьшались в разы.

Отвлекали ноющие ноги, которые едва начали отогреваться и отзывались на тепло огня острыми иголками боли. Натруженная спина и дрожащие руки едва выдерживали напряжение, которое требовалось для магии. Вдох и выдох отдавался в ушибленных ребрах, но я продолжала дышать ровно и медленно, постепенно раздувая пламя вокруг.

Что-то выскочило в освещенный сектор, мелькнуло черным и снова пропало, вернувшись в темноту. Я вновь запела, на этот раз, как ни странно, мне пришла в голову существующая в реальности песня, а не магически-вокальный экспромт. Это была одна из жреческих арий, которые мне нравилось слушать в детстве, в Крелонтене, на праздниках. Служители культа пели всю ночь напролет, восхваляя свет, они зажигали огни на всех окрестных вершинах, и сотни теплых оранжевых светляков превращали обыденный пейзаж в веселый карнавал.

Я выучила эту песнь со слуха и даже могла четко скопировать все интонации жрецов. Огонь вокруг стал гореть равномерно и спокойно, не реагируя на порывы ветра. А я выводила куплет за куплетом, и старые, знакомые с детства слова вдруг обретали новый глубокий смысл. Ночное бдение перед лицом тьмы, свет в пустоте и последние искры воли против самого страшного врага в истории.

Минута за минутой, час за часом я сидела в огне и пела, каждую секунду находясь в сознании и так и не войдя в транс. Тьма и бездна смотрели на меня тысячей невидимых глаз, но с каждым часом все реже отвечали на слова песни своими шипящими голосами. Под конец они и вовсе замолчали, то ли прислушиваясь, то ли просто оставив меня в покое. Снег кружился и таял в круге огня, а ветер словно боялся потревожить и облетал стороной уступ.

Время шло в тишине, отчего я стала слишком хорошо слышать свои мысли. И как я ни отгоняла страх и безысходность, они подбирались вновь и вновь, принося отчаяние и боль.