Текст книги "Улыбайся, милая Мэри (СИ)"
Автор книги: урсула де виль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Савада закатил глаза и с глухим стоном прислонился затылком к спинке кровати.
– Дай мне один шанс. Всего один. Если не получится, я больше не буду просить у тебя работу, – умоляюще произнесла Мэри, повернувшись к мужу лицом и сцепив пальцы в замочек.
– Ты знаешь, что вьёшь из меня верёвки, Мэ Ри?
– Я просто не хочу, чтобы ты нагружал себя только потому, что почувствовал улучшения в самочувствии.
– У меня только одно условие.
– М?
– Не вздумай надевать юбку.
– А…
– И леггинсы. Ни в коем случае.
VII.
– Подождите. Вы хотите сказать, что я уже виделась с этим Алессандро?
Мэри была в замешательстве. Перед ней лежала фотография Франко, его личное дело и темы, о которых предположительно мог заговорить босс Кастилья.
На изображении были видны двое – мужчина, примерно одного возраста с её старшим братом и девушка на год или два младше самой Мэ Ри.
Алессандро и Беатрис, его сестра, сидели за столиком в каком-то кафе и ехидно улыбались друг другу, вызывая у девушки неприятные ощущения того, что оба являлись сомнительными личностями, и это вполне могло передаваться по наследству от их отца или матери.
– Да, – согласно кивнул Хаято, взявшийся за обучение супруги босса (под непосредственным надзором самого́ больного).
– Это было не при мне, иначе я бы запомнил, – хмуро сказал Тсуна, шмыгнув носом.
– Мэри, он подходил к вам вместе со своей пассией и поздравлял со свадьбой. И вручил подарок.
– Надеюсь, что я его выкинула, – скривилась девушка. – Бесполезно, я не помню и помнить не хочу…
Немного помолчав, она добавила.
– … Лучше не буду портить свою свадьбу воспоминаниями об этом типе. Он даже на фотографии просто ужасен. Наверняка льстец, лжец и проныра.
– Ты права, как никогда, – удовлетворённо кивнул Тсуна.
– Что мне ещё нужно знать?
Гокудера затушил сигарету и наклонился к Мэ Ри, пробежав глазами по списку.
– Будьте вежливы, улыбайтесь, попытайтесь задобрить его.
– Мэри – женщина. Это уже сделает его добрым.
– И самое главное. То, о чём Десятый вам говорил в самом начале – ни в коем случае…
– … Не упоминать, что Дечимо болен.
========== Часть тринадцатая. Не по нраву. Однозначно не по нраву. ==========
I.
Несмотря на то, что ему запретили заниматься работой и просили оставить её на других хранителей, Тсуна не мог столько времени сидеть без дела.
Он хорошо выспался, съел почти половину всего, что наготовила кухарка (Дечимо не смог осилить всё, потому что ещё не был достаточно здоров для этого), а так же успел насладиться тишиной и покоем в одиночестве (спасибо Мэри). Но когда его супруга ушла в сопровождении Ямамото и Гокудеры, чтобы провести переговоры с Алессандро, Савада не мог не волноваться за неё, прекрасно зная, какая Мэ Ри трусиха и как её контузило при встрече с такими людьми, как Хибари или Реборн (эти двое заставляли её трястись от животного страха уже при одном взгляде. Больше, чем кто-либо). А у Франко был один-единственный подчинённый под стать хранителю Облака, и Тсунаёши сильно сомневался, что босс Кастилья приедет в особняк без него.
Единственное, что мог сейчас делать Тсуна, это мысленно желать своей жене удачи, и надеяться на то, что эта встреча преподаст ей хороший урок (чтобы упрямая и несносная женщина не совала больше свой нос в разборки между мафией).
Их не было уже больше двух часов, и молодой босс всерьёз задумался над тем, стоило ли ему оставаться в комнате. Вдруг ситуация приняла неожиданные обороты? Что, если Алессандро заговорил о чём-то, чего они не предполагали?
Мэри умела врать, но любой может допустить ошибку – это человеческий фактор (хотя, с сообразительностью Франко, он вряд ли мог бы заметить подвох, но с ним были его подчинённые, а они – далеко не дураки).
Когда дверь распахнулась, Савада действительно был застигнут врасплох. Он уже собирался сам идти за Мэри и думал, как бы не свалиться где-нибудь в коридоре, по дороге к кабинету, поскольку пока он стоял возле шкафа, доставая костюм, тело уже дало понять, что ещё не восстановилось даже на одну десятую процента.
– Десятый, зачем вы встали? – с излишне нервной заботой спросил Гокудера.
– Вот же неугомонный, – буркнула Мэ Ри.
Тсуна бы не обратил на это внимания, если бы его жена и хранитель не находилась в любопытном положении. Хаято стоял на пороге комнаты, держа на руках бледную девушку, которая улыбалась стоявшему около двери Ямамото.
– Мэри! – молодой босс в два шага оказался около кровати, на которую Подрывник уложил Мэ Ри.
– Я в порядке, – поспешила заверить всех троих она. – Просто переволновалась. И ты вот с такими ведёшь дела, Дечимо? Да уж, не удивительно, что ты заболел. Кстати, как ты себя чувствуешь?
Девушка потянулась рукой ко лбу Тсунаёши, но он перехватил её ладонь.
– О себе бы лучше побеспокоилась.
– Это всего лишь нервы, ты и сам знаешь.
Савада присел на край кровати и крепко сжал холодные пальцы Мэри в своих руках, рассчитывая на то, что внимательный Гокудера и, пусть не совсем такой же, Такеши расценят этот жест, как проявление нежной заботы мужа к жене.
Не ошибся.
– Тсуна, ты слишком за неё волнуешься, Мэри прекрасно справилась, – с улыбкой от уха до уха хранитель Дождя хлопнул друга по плечу.
– Она действительно молодец, – кивнул Хаято, всерьёз считая, что девушка, несмотря на то, что была взволнована и сильно трусила, оказала достойный приём Алессандро и его помощникам, показав себя, как настоящая супруга босса мафии.
( – Добро пожаловать в особняк, синьор Франко.
Уважительно склонив голову, Мэри поздоровалась с мужчиной, который вошёл в кабинет Десятого в сопровождении двух своих помощников-телохранителей.
– Синьора Савада, рад снова Вас видеть, – с приятным удивлением вежливо улыбнулся в ответ Алессандро, поцеловав руку девушки («Меня сейчас стошнит, лучше не трогай, если дорог костюм и ботинки»). – Но где же Ваш муж?
– К сожалению, он в срочном порядке отбыл по важным делам, попросив меня обсудить с Вами все интересующие вопросы, – с наигранной печалью сообщила Мэ Ри, жестом приглашая гостя и его сопровождающих сесть.
– Доверил женщине вести свои дела? – неподдельно изумился Франко, с удовольствием присаживаясь в кресло перед рабочим столом, за которым устроилась его собеседница.
«Не женщине – жене! Господи, неужели ещё один сексист на мою голову?»
– Как видите, у нас очень большой кредит доверия друг к другу, – подавив приступ раздражения, девушка ослепительно улыбнулась. – К тому же, разве это не подтверждает мою компетентность не только, как жены, но и как человека, способного решать вопросы мафии?
– … Да-да, конечно, – сконфуженно пробормотал мужчина, однако его неуверенность быстро исчезла, уступив место жеманной улыбке. – Что ж, может быть, это и хорошо. Мы с Вами можем продолжить наше знакомство. На Вашей свадьбе у нас ведь не было такой возможности.
«Бабуля моя женщина… Нет. Нет. Вот, просто нет. Ничего я продолжать не буду!»
– Но не лучше ли будет, прежде всего, решить вопросы, ради которых вы проделали такой путь? А потом уже переходить к второстепенным вещам?
– Что ж, тогда давайте так и поступим…)
Чёрт возьми, как же Гокудера злился, вспоминая похабные, откровенно раздевающие взгляды, которыми этот гнусный извращенец одаривал супругу босса. Наверняка он представлял себе такие омерзительные вещи, какие даже в голове иметь страшно, не то, что говорить или тем более воплощать в реальной жизни. Весь разговор между Мэ Ри и Алессандро он посвятил тому, чтобы охладить свой гнев и не сорваться. Никто не смел желать женщину Вонголы Дечимо в качестве объекта воплощения сексуальных фантазий. Кроме самого́ Десятого, разумеется.
– О чём говорил Франко? – обратился Савада уж к хранителям, оставив Мэри в покое.
– Он утверждал, что двое его людей были убиты при попытке получить груз из Бельгии, – Ямамото нахмурился.
– И Алессандро считает, что это был кто-то из Вонголы, – больше утверждал, чем спрашивал Тсуна.
– Из Варии, – подправил Гокудера. – Они пытались убедить нас, что Вария набирает силы, чтобы затеять восстание против Вонголы и всего альянса.
– Большего бреда я не слышал, – выдохнул Дечимо.
Мэ Ри лишь скривилась и отвернула голову.
Ну почему мужчинам так жизненно необходимо развязывать конфликты, во́йны и сеять раздоры? Почему они только и делают, что пытаются что-то завоёвывать, создают оружие и идут на самые жестокие убийства ради ощущения своего превосходства?
Дети.
Они чёртовы дети с ружьями, способными разрушить весь мир.
( – Вы действительно считаете, что Вария нуждается в оружии? – с хорошо скрытой иронией в голосе поинтересовалась Савада, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы в замок под коленкой, чтобы та не тряслась и не выдавала нервное состояние своей хозяйки.
– На месте убийства был найден нож, – спокойно ответил Алессандро, сделав глоток кофе из чашки. – Прекрасный вкус.
– И на нём вы нашли отпечатки, принадлежащие кому-то из Варии? – сглотнув ком в горле, осведомилась Мэри, пытаясь выглядеть спокойной и заинтересованной в диалоге.
– Нет.
– А может быть, вы видели лица преступников?
– Тоже нет.
Тогда о каком, мать вашу, преступлении, совершённом варийскими наёмниками, могла идти речь? Что за глупые и необоснованные выводы делает этот человек, не имея при себе никаких доказательств? И ради этого он ехал сюда из другого региона и с таким остервенением требовал встречи?
– На ноже была гравировка. Герб Варии.
Мэ Ри хотелось приложить ладонь к лицу и выставить вон этого человека.
Киллеры. Заказывают оружие. С гравировкой своей организации.
Гениально!
Это чтобы их сразу поймали на первом же убийстве, имея при себе весомые доказательства, а потом прилюдно казнили?
Да какой идиот будет так делать? Занзасу, может быть, и плевать на всё, что его окружает (исключения бывают, если это «что-то» имеет градус выше тридцати пяти и употребляется в качестве напитка), однако варийский босс далеко не идиот (может быть).
И даже Мэри, которая весьма далека от всех этих заморочек, понимает, что так подставляться может… да никто так подставлять себя не будет! Это же всё равно, что прийти с отрубленной головой и топором в руках в полицейский участок, и сказать: «Хэй, тут человека убили. И это был не я! Честно!»
– Я понимаю Вашу растерянность, синьора Савада, всё-таки, Вария – это тоже часть Вонголы, но подумайте, сколько всего они сделали Вашему мужу и его хранителям в прошлом. Они способны сделать это снова. И сделают.
«Боженька милостивый, да я ничего не знаю и знать не хочу!»
– Синьор Франко, к сожалению, я не могу сказать Вам что-либо по этому поводу, поскольку не видела этот нож своими глазами и не смогу показать его своему мужу, когда он вернётся.
– Однако мы бы хотели, чтобы Вы дали нам самим разобраться в этом деле, – на помощь молодой хозяйке пришёл Хаято, за что девушка была ему благодарна.
– При всём моем уважении, смею напомнить, что были убиты двое моих подчинённых, поэтому это дело касается в первую очередь меня, как босса.
– Но Вы ведь всё ещё не имеете весомых доказательств. Гравировку можно подделать, а нож с гравировкой можно украсть. Думаю, что синьор Занзас не будет в восторге, если ему сообщат, что Вы пытались обвинить его в убийстве, которого он не совершал, – вернув шаткую уверенность на свою хрупкую опору, Мэри подхватила слова Гокудеры.
«Напьюсь. Я напьюсь, как только выйду отсюда. Как ты терпишь это моральное надругательство, Дечимо?»)
Измождённо выдохнув, Мэ Ри повернулась на бок и подложила под голову руку, не проявляя абсолютно никакого интереса к болтовне за своей спиной. Мужчины с каким-то непонятным и диким ликованием обсуждали планы на ближайшее будущее, связанное с семьёй Кастилья, что впрочем, волновало девушку так же сильно, как Хибари беспокоило мнение окружающих.
Она свою часть работы выполнила, и добавки не хотела, предпочитая в следующий раз слушать умные наставления мужа и просто тихо сидеть в комнате.
«Нет. У-во-ль-те. Второго такого стресса я не переживу. Сопьюсь же. Точно»
Мэри хотела бы вздремнуть. Ей так хотелось бы поспать – два, три… даже один маленький, короткий, ничтожный час, но, увы, слишком уж подозрительным был сейчас её муж в своём приступе бодрости. Конечно, кашлял он через каждые две секунды, и больше был похож на болеющего туберкулёзом, однако энергия била из него фонтаном, как из Рёхея.
– … Нам понадобится помощь Мэри в этом… – услышала она обрывок фразы и затаила дыхание.
«Я сплю. И никому не буду помогать. Ни за что. Даже не надейтесь. Нет меня – умерла. Впала в кому. Не ищите, не пытайтесь связаться. Считайте, что на необитаемом острове кукую».
– Давайте мы обсудим это, когда она проснётся.
«Прости, Ямамото, но при таком раскладе я не собираюсь просыпаться. Никогда».
Кто-то бережно укрыл её одеялом, и Мэри честно попыталась заснуть, однако в следующие же секунды Дечимо закашлял, и девушка подскочила на месте.
Не потому, что заволновалась. Просто этот жуткий булькающий кашель раздался почти над самым её ухом и тут даже мёртвый очнулся бы, не то, что она.
– Так, ребятки, сворачивайте эти посиделки и идите отдыхать.
Девушка встала с места и начала подталкивать хранителей к выходу, не слушая их слабые протесты и вялые доводы Тсуны о том, что он в порядке и полон сил.
– Потом поболтаете. Мы все не спали, так что будете обсуждать свои стратегии после того, как придёте в себя.
Никто спорить не решился, ибо молодые люди понимали, что Мэ Ри права, даже если выражалась она в более грубой форме, нежели обычно.
Выпроводив друзей Савады, она похлопала ладонями друг об друга, отряхивая несуществующую грязь, и открыла дверцы шкафа, вытягивая совершенно новые леггинсы (спасибо Бьянки за них) и футболку, собираясь переодеться в ванной.
– Только попробуй встать с постели, – напоследок пригрозила она, внимательно проследив за тем, чтобы Тсунаёши забрался под одеяло. – Ты будешь спать один и не здесь. И мне плевать, что подумают другие.
Дечимо сдержанно улыбнулся и подумал о том, что его, медленно, но верно, начинали раздражать эти заскоки его фиктивной жены, которая почему-то забывала об их не настоящем браке и позволяла себе слишком много говорить, делать и требовать.
Когда Мэ Ри вышла из ванной, Тсуна мирно спал, закутавшись в кокон из одеял.
II.
Согласно надписи на этикетке и слогану рекламы микстура от кашля имела эффект живой воды и мёртвого сумела бы поставить на ноги.
Увы, Мэри не особо доверяла подобным средствам и предпочитала лечить других и лечиться самой теми средствами, которыми поил её отец.
Женевьев пришлось выгнать молодую хозяйку с кухни, ибо всего за двадцать минут своего пребывания, Мэ Ри успела порезаться, обжечься и подозрительно чихнуть три раза подряд.
Девушка написала рецепт напитка, который всегда помогал ей избавиться от простуды за пару-тройку дней, и с миром удалилась, обсасывая окровавленный палец и клятвенно обещая обработать этот порез.
Она сегодня была на удивление неуклюжа и поэтому больше не рисковала притрагиваться к тому, что могло разбиться, сломаться или просто перестать функционировать.
Мэри как раз сидела в гостиной на диване и бесцельно щёлкала по кнопкам пульта в попытке найти что-нибудь интересное по телевизору, когда к ней подсела Кёко, крепко стискивая в руках какую-то книгу.
Тсуна крепко спал, когда она проснулась, и девушка позволила себе немного отстраниться от обязанностей сиделки и врачевательницы, находясь сейчас здесь и с нетерпением ожидая напитка от Женевьев, чтобы сделать пару глотков самой, а остальное заставить выпить мужа.
– … Тсу-кун в порядке? – тихо и с обворожительной улыбкой милейшего существа на планете, поинтересовалась Сасагава, посмотрев на Мэ Ри.
Савада медленно перевела взгляд на Кёко и вежливо улыбнулась в ответ.
– У Дечимо поднялась температура, но он чувствует себя намного лучше, чем вчера.
Дело было не в том, что эта девушка не нравилась Мэри своим поведением или видом (чаще всего чувство природной антипатии возникало у бывшей Хон само по себе, определяя лимит дальнейшего общения).
Подруга Тсунаёши вызывала ощущение тревоги и настороженности своим жизнерадостным поведением.
Слишком уж счастливо и беззаботно выглядела та, которая печальным взглядом рассматривала фотографии счастливых молодожёнов и плакала так неестественно-красиво и неправдоподобно.
Как же не повезло Мэ Ри стать свидетелем того, как Сасагава, сидя в библиотеке у раскрытого окна, любовно проводила подушечками пальцев по глянцевому изображению Тсуны, стараясь не задевать взглядом его невесту (не было ни одной картинки, где был бы запечатлён отдельно жених или невеста). Взгляд золотисто-янтарных глаз был наполнен слезами обиды, а губы кривились в горькой улыбке («Всё в прошлом, да, Тсу-кун?»).
И Мэри клятвенно пообещала себе не лезть в отношения между ними («Ибо ну их всех в одно место. Сделают ещё крайней в случае чего»), что, впрочем, было вовсе не обязательно. Её вообще мало волновали отношения между совершенно чужими людьми, и абсолютно не трогали трепетные чувства Сасагавы к Дечимо.
– Может быть, я заменю тебя? Ты выглядишь усталой, – любезно предложила Кёко, накрыв своей ладошкой пальцы собеседницы.
– Нет, что ты, я прекрасно справлюсь. Не хочу никого утруждать.
Мэри проявляла неслыханную упрямость, когда ей предлагали помощь, и этим, надо признать, раздражала окружающих.
– О… ясно, – тоскливо отозвалась девушка, видимо, решив, что не добьётся желаемого результата. – Что ж, если тебе будет нужна помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне.
Как же хорошо, что Мария не дала Мэ Ри ответить, иначе Савада непременно вежливо нагрубила бы и смазала бы весь образ хорошей девушки и прекрасной жены. И тогда Тсуна точно пристрелил бы её.
– Синьора, Женевьев попросила передать, – помощница кухарки подняла поднос повыше, чтобы Мэ Ри смогла рассмотреть, что ей просили передать.
– Спасибо большое, – девушка попыталась забрать из рук девчонки поднос.
– Нет-нет, синьора, я сама отнесу! Вы очень бледны!.. А поднос тяжёлый!.. И…
– Мария, я справлюсь, лучше помоги Женевьев, ей наверняка не хватает рук, – Мэри ласково улыбнулась и погладила служанку по голове, всё-таки вызволив поднос из трясущихся ручек.
Мэ Ри спала всего полтора-два часа, и от этого у неё всё плыло перед глазами, но девушка упорно продолжала заботиться о Тсуне, которому снова стало плохо ближе к ночи (даже напиток отца Мэри не смог этого предотвратить).
«Ты – мой должник», – думала она, осторожно расстёгивая пуговицы на повлажневшей рубашке супруга, чтобы поменять её на сухую и чистую футболку. – «По гроб жизни».
III.
– Мэри, немедленно иди сюда и ложись спать.
Савада был в состоянии лёгкого раздражения, грозящем вскоре перерасти в приступ неконтролируемой ярости из-за упрямого поведения одной особы, с недавних пор числившейся под его фамилией и имевшей социальный статус «жена».
Проснувшись глубокой ночью и удостоверившись в своей способности трезво мыслить, Тсуна обнаружил Мэ Ри, которая задремала в кресле, подложив руку под голову.
Первым же делом молодой босс попытался перетащить супругу на кровать и уложить рядом с собой, ибо температура его тела явно превышала норму, а Мэри, очевидно, замёрзла, что было уже не так удивительно, как в первую неделю их совместного проживания.
Окно было чуть приоткрыто и в комнате было прохладнее, чем обычно, поэтому Мэ Ри мёрзла ещё сильнее (но Тсунаёши совершенно точно было жарко и она решила, что пусть ему станет чуть полегче, а она как-нибудь перетерпит).
Девушка моментально очнулась и тут же попыталась убедить супруга в том, что не спала и лишь прикрыла глаза на пять минут.
– Со мной всё хорошо, Дечимо, лучше сам отдыхай.
Она говорила так, словно место на кровати было только для одного человека, и это ещё больше злило.
– Я не шучу. Если ты не ляжешь, я уложу тебя сам.
– А вот этого не надо, – с мягким упрёком в голосе, Мэ Ри присела на край кровати и попыталась прикоснуться ко лбу Тсуны, наивно полагая, что он слишком слаб для каких-то активных действий.
Десятый моментально среагировал, так как понял, что девушка не собиралась спать, даже если выглядела, как нежить и не спала уже практически двое суток (из-за этого Савада чувствовал себя виноватым). Молодой босс резко схватил её за руку и потянул на себя, заставив лечь рядом с собой.
От Мэри исходил приятный холодок и Дечимо невольно прижался к ней ещё теснее, обхватив обеими руками и уткнувшись носом в макушку.
– Будь добра, выспись хорошенько, – закрывая глаза, пробубнил он, чувствуя, что девушка протестующе заворочалась и попыталась выбраться (на самом деле, она просто не знала, что сказать).
– … Я говорила тебе не трогать меня! – возмущённо зашептала Мэ Ри. – Я серьёзно! Это просто отвратительно!
– Спи.
– Я не собира…
– Мэри.
– … Ненавижу тебя. Ты – обманщик, шантажист, тиран и эгоистичный жлоб.
Как это ни странно, Савада не испытывал абсолютно никаких угрызений совести, как его, скорее всего из-за болезни, не смущало и положение, в котором они находились. Даже обидные и оскорбительные замечания Мэри его не особо задевали (за прошедшие десять-пятнадцать лет он столько про себя наслушался, что уже бессмысленно было обижаться на эти мелочи).
А Мэ Ри… она просто обиженно поджимала губы и всеми силами пыталась не заплакать. Один раз она уже закатила истерику и потом была очень недовольна собой. Это было неправильно, не этому её учили братья. Хотя папа всегда говорил, что слёзы – это не удел слабых, а показатель того, что ты всё ещё умеешь чувствовать боль, обиду, страх или грусть, и можешь переживать по мелочам.
Она не слишком кичилась тем, что умела заботиться о других, однако была обижена и подавлена тем, что не услышала даже простого «спасибо», и это заставляло её чувствовать несправедливость, пожалуй, даже больше, чем то, как с ней обращался собственный муж (пусть и фиктивный, но всё-таки муж).
Девушка знала – Тсуна очень старался. Смягчал конфликты, шёл на уступки, искал компромиссы. Она же просто принимала всё это, как должное и не пыталась быть для него ни другом, ни тем более, семьёй.
Вот уж, кто вёл себя эгоистично, так это сама Мэри: все перед ней были виноваты, а она сама никому и ничего не должна.
( – Мэ Ри, искреннюю помощь нужно принимать с благодарностью и не пытаться искать подвох, – умно наставлял Ю Джин, когда его младшая сестра отказалась от того, чтобы брат нёс её на руках после того, как Мэри упала с велосипеда и поранилась.
– Мне не нужны подачки. Я сама могу идти. А ты можешь злиться, сколько душе угодно, – обиженно пробормотала семилетняя девочка, утирая рукавом кровь из носа и упорно шагая, чуть прихрамывая на левую ногу.
Ю Джин остановил сестру и присел перед ней на одно колено, крепко стискивая худые детские плечи.
– Милая, ты не можешь во всём полагаться на себя и не доверять окружающим. С такими темпами твой маленький за́мок на песке быстро разрушится, и не будет подлежать восстановлению.
– За́мок? Оппа, ты ударился головой?
– Поймёшь. Ты очень скоро всё поймёшь, дорогая…).
Сейчас, спустя пятнадцать лет («О, да, очень скоро, Ю Джин-оппа»), она действительно осознавала – за́мком на песке была та забота и любовь, которой её окружали другие. Даже Савада. Пусть он и требовал что-то, но взамен отдавал всё, что только мог.
– … Эй, Дечимо, – просто лёжа рядом и глядя в полураскрытое окно, тихо сказала Мэ Ри, перестав сопротивляться. – Я вот думаю, нам же не обязательно с тобой враждовать.
– Что?
– Давай попробуем стать друзьями?
Довольно странно было слышать это, находясь в положении, которое явно не напоминало дружеское.
– И что ты предлагаешь сделать для этого?
Савада никогда особо не задумывался над тем, как люди становились друзьями. Потому что с появлением Реборна друзья медленно, но верно находились сами собой, и у него никогда не возникало вопросов – «Как?», «Почему?», «Зачем?» – и т.д.
Он не знал, какой любимый цвет у Гокудеры, не интересовался, какую еду больше предпочитал Ямамото и не спрашивал музыкальные предпочтения Хром. Они просто были друзьями.
– Не знаю, – Мэ Ри пожала плечами. – Узнать друг друга получше?
– Задавай вопросы – я отвечу максимально честно.
– Это же не интересно, – улыбнулась девушка. – К тому же, ты болеешь, а я хочу спать. Давай начнём с завтрашнего дня. Я больше не буду злиться и постараюсь следить за собой и своими словами.
– Боюсь, что ты не выдержишь и убьёшь меня. Потому что нам нужно серьёзно поговорить.
Тсуна закрыл глаза и предпочёл не договаривать дальше, оставив Мэри сгорать от любопытства.
– Эй! Не засыпай так неожиданно! Дечимо!
Да, ей определённо не понравится то, что придётся сделать.
Комментарий к Часть тринадцатая. Не по нраву. Однозначно не по нраву.
Довольно скучная и не особо насыщенная событиями глава. Прошу прощения за это. Но в последнюю неделю я был чертовски занят и физически не мог подползти к рабочему месту.
Надеюсь, что вам всё равно понравится эта часть, поскольку в ней куча намёков на грядущее “Карамба!”.
========== Часть четырнадцатая. Не из нашей оперы ==========
I.
За все свои двадцать два года жизни Мэ Ри успела сменить четыре рабочих места.
Самой первой была работа официантки в ресторане рядом со школой. Там мало платили, выжимали все соки и активно действовали на нервы (но чего только не сделаешь ради того, чтобы скопить на самостоятельное проживание).
Когда Мэри только приехала в Палермо и впервые столкнулась с обширной безработицей Италии, ей приходилось сильно экономить буквально на всём и брать деньги в долг. Спустя три недели после переезда ей посчастливилось найти подработку в магазине игрушек, откуда её уволили через полгода, когда приехал безработный племянник менеджера.
Третья работа оказалась более прибыльной и соответствовала специальности, по которой училась нынешняя Савада, однако там девушка тоже недолго продержалась и ушла по собственному желанию, потому что поняла – сидеть в душном офисе, разгребать бумаги и выслушивать жалобы вечно недовольных жителей – это явно не для неё.
А потом вновь случилось счастье. Виолетта немного подсуетилась и пристроила сожительницу в один из самых дорогих бутиков Палермо.
Тем же вечером Мэ Ри впервые в жизни напилась до чёртиков, потому что была счастлива как никогда.
II.
На работе в бутике её успели научить многим вещам (как честным, так и не очень), поэтому девушка знала все уловки и приёмчики, на которые сейчас так бессовестно и безрассудно вёлся её новоиспечённый муж.
– Извините, девушка, но не думаю, что это платье мне подходит, – очаровательно похлопав глазками, сказала Мэ Ри, когда вышла из примерочной, держа в руке вешалку с очередным (пятым по счёту, вроде как) нарядом.
– Что вы, оно прекрасно на Вас смотрится, – качнула головой консультантка. – Но если оно не в Вашем вкусе, то я могу предложить что-нибудь другое…
– Нет-нет, спасибо, – девушка взяла Тсуну под руку и повела к выходу.
Сегодня был особенный день (по крайней мере, так утверждали все те усердно убеждавшие Дечимо и его прелестную супругу съездить в город). Тсунаёши наконец-то вылечился (хотя голос изредка хрипел) и мог похвастаться стабильной температурой 36,6 на градуснике, а так же был полон сил и энтузиазма, чтобы вернуться к работе (что, по мнению Мэ Ри, достаточно спорный вопрос).
И чтобы отметить это радостное событие, Бьянки предложила молодожёнам вдвоём погулять по городу, а заодно и забежать в пару-тройку (а может и не только) бутиков. Реборн охотно поддержал сестру Гокудеры, после чего, с ехидной улыбкой наблюдал за тем, как его бывший ученик тщетно попытался скрыть свою кислую мину дежурной улыбкой и вежливо отказаться, сославшись на кучу работы.
– Что на этот раз не так? – с улыбкой осведомился Савада, абсолютно точно зная, что Мэри сейчас выдаст, по меньшей мере, две причины, по которым не стала брать это платье.
– Брак, пошив, цена, – она поочерёдно загнула три пальца на левой руке, а как только они отошли подальше от толпы, отпустила руку Дечимо. – Порвано около замка́. Сшито просто ужасно – швы разойдутся уже через неделю. А стоит так, будто это новая дизайнерская работа от Армани.
Тсуна засмеялся.
Было немного неожиданно, что его совсем не напрягало это хождение по магазинам (а гуляли они без малого три часа). В последний раз он был в таких местах лет шесть-семь назад, когда Хару и Кёко попросили его и остальных ребят помочь с выбором нарядов на вечеринку по случаю окончания школы («Нам нужен взгляд со стороны!»). Тогда их здо́рово потаскали по городу в поисках чего-то, казалось, абсолютно нематериального и существующего лишь в фантазиях Сасагавы и Миуры. Дечимо едва умом не тронулся, пока носился вместе с такими же страдальцами, как и он сам, следом за неугомонными девицами.
Всё познаётся в сравнении, и, наверное, такие вещи зависят от характера, а не от пола. Потому-то ходить с Мэ Ри по магазинам и не было в тягость.
( – Любую работу можно превратить в отдых, если уметь правильно мыслить и развивать эти мысли в нужном направлении, – сказала она, лавируя между прилавками с разнообразными аксессуарами и примеряя те, что показались ей интересными.
– Тогда это будет похоже на свидание, – весело отозвался Тсуна, следуя за своей женой по пятам и внимательно наблюдая за тем, как смешно менялось выражение её лица.
– Ты же сам знаешь, что эта романтическая чушь не из нашей оперы, – с небывалым оптимизмом произнесла Мэри, не теряя своего положительного настроя. – Мы не любим друг друга, не встречаемся и не собираемся быть вместе до гробовой доски. Но зато мы можем вести себя, как друзья. И не всё ли равно, что подумают окружающие, которые не знают наших имён?
– … Думаю, что всё равно.
– Вот и славно. Видишь? Многие проблемные ситуации можно повернуть к себе лицом!)
Теперь они бесцельно бродили по бойким, оживлённым улицам города, поглядывая на витрины магазинов и стойки уличной торговли, попутно занимаясь тем, что не так давно предлагала Мэ Ри, чтобы наладить контакт между ней и Тсунаёши – узнавали друг друга получше.
– … Нет, я серьёзно была милашкой в средней школе!
– Мэри, я охотно верю в это.
– Неа. Ты смеёшься надо мной!
Саваду действительно забавляли эти детские восклицания и попытки доказать свою привлекательность в годы учёбы в средней школе, но больше он радовался тому, что Мэри впервые за всё время их знакомства вела себя так оживлённо и была довольна его обществом.
– Не правда. Я не смеюсь. И даже не улыбаюсь.
– Господи, твоё серьёзное выражение лица убивает меня. Нет, уж лучше улыбайся, а то ты какой-то… – девушка замялась, не зная, какое бы слово можно было подобрать. «Живой истукан»? «Человек-скульптура»? О, не важно. – … В общем, не похоже это на тебя.
