Текст книги "Улыбайся, милая Мэри (СИ)"
Автор книги: урсула де виль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Не потому, что врал девушке.
Это скорее была сила привычки, которая начала своё развитие с тех пор, когда он стал встречаться с юными представительницами прекрасного пола.
– Правда? – с надеждой ещё раз спросила Савада, сжав в руке книгу.
– Кхм… правда, – откашлявшись, кивнул Ламбо.
Мэ Ри не была толстой, просто округлые бёдра и чуть покатые плечи заставляли её сильно комплексовать. Нормальные люди (особенно мужчины) называли такую фигуру «Есть за что подержаться». Она была чуть выше и крепче, чем та же Хром, однако на фоне хрупкой хранительницы даже Хару и Кёко выглядели менее субтильными, чем были на самом деле.
( – Ни одному нормальному мужчине никогда в жизни не понравится трахать скелет, – умно сказала когда-то Виолетта, глядя на жуткие фотографии худощавых моделей в интернете. – Все кто делают и думают наоборот – банальные извращенцы.
– Летта, это ведь только твоё личное мнение, – вздохнула Мэри, повернувшись к зеркалу боком и втянув живот. – Многим нравятся очень худенькие девочки.
– Вот именно, что девочки, – хмуро подтвердила Феллини. – Сама глянь. Вот этой женщине – почти сорок, а она такая тощая и к тому же невысокая, что запросто может сойти за школьницу.
– Мода постоянно меняется, – пожала плечами Хон. – Сейчас такое время, когда популярно болеть анорексией. Я таких очень много в нашем магазине повидала. На них вся одежда, как на вешалках.
– Вот-вот! А я о чём! – воскликнула Виола. – … Ох, и почему в моду никак не вернутся пухленькие девушки?
– Ты так говоришь только потому, что недавно набрала три килограмма, – с улыбкой подметила Мэ Ри.
– Ну, смейся, смейся. Посмотрим, как ты будешь себя вести, когда потолстеешь!)
Как в воду глядела.
У Виолетты вообще временами проявлялся какой-то странный дар предвидения. Хотя, будь она сейчас здесь, то непременно сказала бы, что это вполне нормально – после свадьбы набирать вес.
Но в жизни Мэри было одно занятное обстоятельство – она вышла замуж не потому, что пылала к своему мужу безграничной любовью, а по той лишь причине, что он сам выдвинул это условие в договоре.
И это полностью выбивало их из статуса нормальной семейной пары, так что вряд ли на них распространялись супружеские закономерности, определённые «мудрецами» из современных ток-шоу.
– … А почему вы спрашиваете это у меня, а не у босса? – вернувшись в изначальное положение, как бы равнодушно, поинтересовался Бовино, чувствуя, что делает первый шаг на минное поле.
Мэ Ри задумалась.
– … Ну… Наверное, потому что не хочу, чтобы он начал искать во мне изъяны, – немного погодя, ответила она и вернулась к прочтению книги.
В распахнутое окно подул ветерок, слабо всколыхнув тонкую ткань тюлевых занавесок. На лицо Мэри упало несколько прядей её волос, и девушка поспешила заправить их за ухо, чтобы ничего не отвлекало от не слишком увлекательного текста книги.
– Вы что, поссорились?
Савада изумлённо похлопала глазами. Ламбо был необычайно разговорчив сегодня.
– Конечно нет, – мягко улыбнулась она, положив ладонь на голову юноши и погладив по мягким, пышным волосам. – Просто у меня в последнее время случаются какие-то перепады настроения. А сегодня после завтрака ещё и тошнило… наверное, желудок ещё не отошёл после вчерашнего…
Резко распахнув глаза, хранитель Грозы чертыхнулся и сел рядом с Мэ Ри, внимательно уставившись на её чуть бледное лицо.
– Синьора… неужели вы беременны? – довольно громко спросил Бовино.
Выразительно выгнув бровь, девушка замерла. Её глаз нервно дёрнулся вместе с уголком губ.
Но не потому, что она, якобы, подтверждала нелепое предположение своего юного друга. Мэри просто была не в силах переварить поступившую информацию сразу.
«О нет, этого мне только не хватало… »
– Что?! Неужто я прав? А босс…
Дальнейшее восклицание сменилось приглушённым молчанием, поскольку жена Дечимо быстро накрыла рот Ламбо своей рукой, чтобы он не вопил, как потерпевший, и не высказывал глупых выводов.
– Не кричи, пожалуйста, – убедительно попросил девушка. – Ты не прав, я просто плохо себя чувствовала.
Чёрт возьми, и почему у всех тошнота и перемены настроения ассоциируются с беременностью?
Неужели хоть на секунду нельзя было предположить, что это просто последствия болезни или (в случае Мэри) аллергии?
– Вы подозрительно себя ведёте.
– Потому что ты кричишь на всю библиотеку. Вдруг кто-нибудь услышит и сделает неправильные выводы, как ты? Ламбо, я не вру. Я не беременна.
«И не планирую даже… Для этого ведь придётся целоваться и делать… брр! Да ни в жизнь!»
Шум за дверью отвлёк обоих и вынудил направить свои взгляды на вошедшего.
Тсуна мог бы остаться незамеченным, если бы хотел, но его уж больно заинтересовала тема, которую Мэри и Ламбо так рьяно обсуждали, прижавшись друг к другу почти вплотную.
– У вас тут довольно интересно. Не против, если я присоединюсь к разговору? – неотразимо улыбнувшись, поинтересовался молодой босс.
– Мы уже закончили, – Мэ Ри ответила ему такой же ослепительной улыбкой, но в отличие от мужа, была более взволнована. – … И ты обещал поговорить на другую, более интересную для нас обоих тему.
– … Я, пожалуй, вас оставлю.
Бовино мигом сообразил, что в разговоре между супругами будет лишним и посему, поспешил как можно быстрее исчезнуть из зоны поражения (уж больно дружелюбными и счастливыми выглядели эти двое, чтобы просто поболтать о делах наживных).
– Ламбо, только не забудь, что я тебе сказала, – негромко попросила Мэри, когда юноша проходил мимо неё.
– Я понял, синьора…
В библиотеке остались только новоявленные молодожёны и кот, мирно греющий своё брюшко в лучах солнца, лёжа на подоконнике.
Дверь за хранителем закрылась и Тсуна наконец смог вальяжно устроиться на диване, где только что сидел хранитель Грозы, и ослабить ненавистную удавку на шее, прозванную галстуком.
Даже от названия становилось удушливо.
– Ну? И что у нас на повестке дня?
Мэри убрала с сидения книгу, обещавшую остаться недочитанной, и присела рядом с Дечимо, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы в замок под коленом.
– Два вопроса: первый, естественно – приезд моих родителей. И второй – моя работа.
– Мэри…
– Я говорила, что мы вернёмся к этому. И не притворяйся, что не слышал.
Тсуна лениво посмотрел на жену и его взгляд остановился на поблёскивающем золоте кольца, которое как влитое сидело на её безымянном пальце.
– Ведёшь себя, как настоящая жена, – хмыкнул молодой человек после недолгого молчания.
– Не забывай, что ты сам сказал, чтобы я себя так вела. Я лишь хорошо выполняю свою работу, и у тебя нет права придираться.
Девушка недовольно фыркнула в ответ, взглянув на Саваду из-под полуопущенных век.
– О чём вы говорили с Ламбо?
– Ни о чём серьёзном. Не переживай, я не дура и прекрасно понимаю, что мне боком выйдет открытие нашей тайны.
– Очень хорошо.
– А теперь вернёмся к нашим баранам…
Тсуна почти уснул.
Мэ Ри говорила тихо, но было отчётливо слышно каждое слово.
У неё был приятный, мелодичный голос, звучание которого не резало слух и не вызывало раздражение своей хрипотцой и басистостью. Не альт и не сопрано, а нечто, примостившееся посередине.
Меццо-сопрано, кажется.
Молодой босс не знал наверняка, ведь его музыкальный слух оставлял желать лучшего (однако это всё равно не являлось достаточно весомой причины для не посещения концертов классической музыки и оперы, к сожалению).
Знал бы он, через что прошла его супруга, чтобы заполучить свою хорошо поставленную речь и научиться говорить на итальянском быстро и без запинок.
Таких постыдных моментов и мучительных часов, проведённых за тренировками, Мэри не испытывала даже тогда, когда проводила бессонные ночи, чтобы исправить свои несчастные семьдесят баллов по экономике – на сотню.
Преподаватель выжимал из неё все соки и ещё дополнительно драл шкуру, чтобы его ученица могла общаться с итальянцами на равных и даже превосходила их в знании языка. Для ленивой и нерасторопной девушки это было настоящей пыткой, но в итоге, Мэ Ри выдержала и где-то в глубине души (о-о-очень, ну очень глубоко) даже была благодарна учителю за его старания.
Спустя полчаса Дечимо всё-таки понял, что ему так усердно втолковывали и уже вполне осознанно предлагал выходы из ситуации, несмотря на излишнюю усталость и сонливость.
– … Кхм… так вот, чтобы никто из моих не заподозрил, что я твоя не настоящая же…
Было бы замечательно, если бы Мэри не повышала голос, когда Тсуна едва не заснул.
А так же, просто чудесно, если бы юная помощница кухарки не остановилась перед входом в библиотеку, то ли стесняясь зайти, то ли просто желая послушать их диалог.
Какой самый банальный способ заставить женщину замолчать?
Правильно, это поцелуй.
Но в данном случае, он пусть и был очень стереотипным, но зато являлся самым надёжным, ибо вряд ли будет хорошо выглядеть муж, который закрывает своей жене рот рукой и просит заткнуться. Это как-то… не по-супружески что ли?
За дверью послышался топот. Очевидно, незрелая девчонка смутилась и поспешила удалиться, чтобы не мешать.
И правильно сделала, потому что задержись она на две-три секунды, то стала бы очевидцем того, как Вонгола Дечимо получает ощутимый толчок в грудь и пощёчину (будь Мэ Ри посильнее, непременно бы стукнула кулаком, но она, увы, никогда не умела драться).
– У тебя с головой совсем всё плохо?! – резко ощетинилась девушка, остервенело вытирая рот тыльной стороной ладони.
– За дверью стояла Мария, что я ещё должен был сделать? – потирая покрасневшую щёку, грубо осведомился Тсунаёши.
– И что? Подал бы знак! Толкнул, шепнул, пнул – да что угодно! Никогда не смей больше так делать без предупреждения!
Губы девушки покраснели, а она всё продолжала плеваться и пытаться стереть чужие прикосновения. Выражение отвращения на её лице, естественно, не осталось незамеченным и заставило Саваду насторожиться. Но он промолчал.
– Чёрт! Надеюсь, что ты уяснил всё, что я тебе сказала, потому что второй раз я объяснять не собираюсь!
Входная дверь громко хлопнула, обозначив уход Мэ Ри, оставившей Тсуну в одиночестве осмыслять этот случай, окончательно испортивший и без того неблагоприятные отношения между ними.
IV.
К вечеру по всему поместью прошлась волна слухов о беременности Савады Мэ Ри.
А на следующее утро, об этом уже знали все приближённые к Вонголе…
========== Часть девятая. Скандал. ==========
I.
Это было то же, что и обычно.
Мэ Ри наслаждалась ежедневной прогулкой по саду в сопровождении Ямамото, который, почему-то, был внимательнее и осторожнее обычного («Активация плохих парней у них там что ли?»). Хранитель внимательно следил за молодой супругой своего босса и просил не отдаляться от него (хотя девушка смутно слышала повелительные нотки в его голосе, замаскированные нарочитой мягкостью).
Они как раз проходили мимо клумб с белыми цветками ромашковых хризантем, когда Савада немного приостановилась и посмотрела на небо, затянутое серой пеленой тяжёлых туч.
В воздухе пахло грозой.
– Будет дождь, – поёжившись от прохладного дуновения ветерка и проведя руками по плечам, скорее для самой себя, чем для кого-то, произнесла Мэри, продолжив неторопливо шагать вдоль цветника.
– Может быть, мы закончим прогулку? – предложил её сопровождающий, сняв свой пиджак и переложив его на плечи девушки. – Будет очень нехорошо, если ты заболеешь.
Она не стала спорить по этому поводу, хотя даже не догадывалась о том, что ложная новость, зародившаяся вчера в библиотеке, сегодня станет самой обсуждаемой новостью в стенах резиденции и послужит причиной нынешней заботливой опеки.
– Ты же знаешь, что меня не выпускают дальше территории особняка, и я рада любой возможности выйти на улицу.
– Как только в городе будет безопаснее, я уговорю Тсуну взять тебя с собой на прогулку, – Ямамото улыбнулся и подмигнул бывшей Хон.
Такеши нравился Мэри.
Она находила его забавным, но в то же время надёжным и потому, чувствовала себя в безопасности рядом с ним. Это ощущение было практически равносильным тому, что девушка испытывала, находясь рядом с Тсунаёши, который, пусть и был мягок, но источал уверенность, и тем самым вызывал невольное восхищение.
Просто потому, что Мэ Ри так не умела.
Было не стыдно признать, что ей вообще многие здесь нравились.
Да, иногда она замечала за ними излишнюю назойливость, да и шуму от них было намного больше, чем просто много, но всё-таки они хорошо относились к ней и не пытались деликатно указать на дверь только потому, что она будто взялась из воздуха и сразу же приобрела статус невесты Дечимо. К тому же, атмосфера здесь напоминала ей родной дом в Каннаме, от чего вся зажатость и неловкость понемногу начинала исчерпывать себя.
– Заметь, ты обещал, – рассмеялась Савада, а затем вспомнила о том, что сегодня должен был вернуться Хаято (вчера вечером он едва ли не рыдал в трубку от счастья по поводу того, что напряжённая ситуация в Риме разрешилась раньше ожидаемого срока и ему позволено с чистой совестью вернуться домой). – Кстати, а во сколько будет Гокудера?
– К полудню, вроде, должен уже приехать…
– А разве сейчас не полдень?
– Значит, он скоро будет здесь.
Издалека послышался визг тормозов.
У Мэри не было никаких сомнений, что это как раз подоспел хранитель Урагана, поскольку так разгоняться на стометровом участке от главных ворот до гаража мог только он (за последние две недели ей стала на удивление хорошо известна манера езды Гокудеры).
Девушка не стала бы обращать внимание на это и возвращаться в особняк ради того, чтобы поприветствовать Хаято, но резко передумала, когда ей на нос упало несколько холодных капель дождя.
Смешно сморщившись, Мэ Ри быстро засеменила обратно, на ходу бросив тихое: «Идём, Ямамото».
II.
– Добрый день, Мэри!
Вошедший в гостиную Гокудера был, на удивление, крайне бодр и весел, но вот Мэ Ри с его приходом стало не до смеха.
Она с ужасом осмотрела внешний вид молодого человека и поначалу даже не смогла подобрать слов, чтобы целиком описать его состояние.
Потрёпанный – очень близко, но слишком мягко и не давало полного представления о масштабе повреждений.
– Что с тобой случилось? – взволнованно спросила девушка, привстав с места и усадив хранителя рядом с собой. – На тебя напали?
– Это пустяк, – отмахнулся Хаято, не желая волновать драгоценную супругу босса, хотя, надо признать, что левая рука болела немилосердно.
– Нет, не пустяк, – недовольно возразила Савада, осторожно обхватив маленькими ладошками его лицо и развернув к себе, чтобы посмотреть кровоточащие царапины на виске, неумело залепленные пластырем. – Николас, принеси, пожалуйста, аптечку.
Мужчина, державший в руках вымокший пиджак молодого хранителя, лишь кивнул и поспешил удалиться.
– Вам не стоит этим заниматься, синьо…
– Мы уже проходили это. Меня зовут Мэри. И что значит – «не стоит»? – возмущённо запричитала Мэ Ри. – Чтоб ты знал, я ненавижу людей, которые пренебрегают своим здоровьем.
Дворецкому понадобилось меньше минуты, чтобы принести аптечку, и как только желаемый предмет заполучила бывшая Хон, из увесистого контейнера тут же были извлечены перекись, вата, бинты, пластыри, пинцет и зелёнка.
– Подверни манжет, я посмотрю руку, – попросила Мэри.
– Но…
– Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее я от тебя отстану и позволю встретиться с Дечимо.
Так как для Гокудеры Тсуна был царём, богом и истиной в последней инстанции, естественно, он не стал больше возражать. Девушка научилась дёргать за нужные ниточки, и была вполне довольна этим крайне полезным навыком.
Как только Хаято добровольно задрал рукав рубашки, Мэ Ри принялась аккуратно разматывать слабо затянутые бинты, уже пропитавшиеся кровью.
Порез был неглубоким, но длинным, к тому же, Гокудера не потрудился даже как следует прочистить рану. Он как будто наспех вылил на повреждение виски (запах алкоголя намертво впитался в кожу) и просто перебинтовал.
«Мда-а… медик от бога просто…»
– Будет больно, – на всякий случай предупредила Савада, щедро полила кусочек марли перекисью и медленно поднесла его к краешку пореза.
Хранитель даже глазом не моргнул. И лишь то, что он вцепился в обивку дивана так, что побелели костяшки пальцев, свидетельствовало о его истинных ощущениях.
Мэри даже было его немного жаль. Она заботливо подула на рану, как делала обычно, когда обрабатывала повреждения, полученные её родственниками в уличных потасовках или краткосрочных приступах неожиданного детства в одном месте.
Молодой человек, за неимением ничего более интересного, попытался отвлечь себя от боли, разглядывая жену Дечимо.
Хаято на самом деле хорошо относился к Мэ Ри.
А его грубость при первой их встрече была обусловлена лишь неврозом от переизбытка выматывающей работы и хроническим недосыпом (к тому же, сомневаться в девушке ему не позволяла святая вера в то, что Десятый по определению не мог выбрать плохую женщину).
Но, несмотря на свою искреннюю симпатию, до сего момента он никак не мог взять в толк, чем Мэри могла привлечь босса. В ней ведь не было ничего необычного или сексуального. Разве что иногда она казалась очаровательной и симпатичной. Но опять же вмешивалось это непостоянство в форме слова «иногда».
Хару. Кёко. Хром… И, чёрт с ним, даже его сестра, Бьянки!
Все они были яркими и запоминающимися личностями, совершенно непохожими друг на друга. Про Мэ Ри же такого сказать было нельзя. Такие, как она, по земле ходили миллиарды. Гокудера не удивился, даже если бы встретил девушку, точь-в-точь, как она. Однако всё равно, факт был неоспоримым – Тсуна женился на ней.
И, кажется, хранитель Урагана медленно начинал понимать, почему это был не кто-нибудь другой, а именно она.
– … И почему вы, мужчины, так стремитесь заполучить как можно больше ран? Неужели нельзя вести себя хоть чуточку осторожнее и не бросаться грудью на амбразуру с воинственным кличем каждый раз, когда назревает конфликт?
Мэ Ри не могла не причитать – она ненавидела насилие, и запах крови всегда вызывал у неё неприкрытое отвращение. Тем не менее, она тщательно и с непонятной никому, кроме неё самой, заботой обрабатывала порезы, царапины и другие травмы (своих братьев, когда жила в Корее, и Гокудеры сейчас).
Хаято ничего не ответил на возмущённое бурчание.
Он не знал, что можно сказать, потому что не умел жить по-другому.
– Ну, вот, с рукой я закончила, – радостно подытожила Мэри, с гордостью осмотрев проделанную работу.
Дальше оставались лишь мелкие царапинки и ранки, на латание которых ушло не больше трети часа (и то, получилось бы намного быстрее, если бы кое-кто позволил задрать порванную штанину и обработать там рану сразу, а не пытался отнекиваться и прикрываться своей самостоятельностью, мол, сам сможет справиться).
– … Спасибо за то, что позаботились о моих ранах, Мэри, – сконфуженно пробубнил хранитель, поправив костюм, и помог девушке подняться.
– Синьора, я сам уберу это, – тут же рядом с ними материализовался Николас и остановил молодую супругу босса, принявшуюся было убирать окровавленные бинты, кусочки ватки и прочее.
– Не нуж…
– Мэм, не лишайте меня работы, прошу вас, – тепло улыбнулся мужчина.
– О… да, ты прав, прости.
Мэ Ри никак не могла приноровиться к тому, что за ней ухаживали, и что ей не приходилось мыть за собой посуду, стирать и убираться. Она всегда была довольно самостоятельной и не нуждалась в людях, которые помогали бы ей заниматься домашними хлопотами.
К сожалению, с переездом в особняк приходилось мириться с тем, что здесь ежедневно обитает куча прислуги и не позволяет выполнять «чёрную», по их мнению, работу.
– И да, Гокудера, Дечимо просил передать, чтобы ты…
– … Чтобы ты как следует отдохнул.
С удивлением обернувшись на знакомый голос, девушка изумлённо приподняла брови.
– А разве ты не уехал по делам?
– А разве я мог забыть оставить тебя и забыть проследить за тем, чтобы ты приняла сегодняшнюю дозу лекарств?
Савада недовольно фыркнула и сморщила нос, как будто уже ощутила привкус горьких пилюль на языке. Тсуна вот уже три дня лично поил её лекарством, назначенным Шамалом, не позволяя заниматься этим никому. Даже Николасу.
Окружающие умилялись этому, считая, что Тсунаёши хотел чувствовать, что самостоятельно заботился о супруге. На деле же причина была в том, что он не хотел остаться вдовцом и нарушить идеально спланированный ход событий.
– … А это обязательно?
Она подошла к мужу и с обречённым видом протянула ладонь.
– Я хочу, чтобы ты была здорова, – улыбнулся Тсуна, поцеловав девушку в висок и вложив в её руку несколько таблеток.
«Ага-ага, ну конечно… хочет он», – мрачно подумала Мэри, но на деле лишь растянула губы в ответной улыбке. – «Лицемер…».
Она разом проглотила лекарство и запила огромным глотком воды.
– … Мэри! Тебе нельзя принимать таблетки!
Едва не подавившись, девушка обернулась на взволнованный голос Кёко, бегло спускавшейся к ним по лестнице. Тсуна, с выражением священного недоумения на лице, посмотрел туда же, куда и его супруга.
Что значит – «нельзя»?
– Почему?
– Хахи! Когда угодно, но только не сейчас. Не в твоём положении! – вторила подруге спешившая на помощь Хару, тем самым вводя молодожёнов в ещё большее замешательство.
Потеряв дар речи, и просто безмолвно открывая и закрывая рот, как рыба, Мэ Ри беспомощно перевела взгляд на Тсуну, который мигом трансформировался в истукана – ничего не слышал, не видел и не двигался.
– В каком положении?.. – наконец-то выдавила из себя девушка, уже заранее предчувствуя, что ей скажут.
– Ты ведь беременна, – будучи абсолютно уверенной в своих словах, уже более спокойно заявила Миура.
Николас поперхнулся воздухом.
Гокудера, кажется, вообще забыл, как нужно правильно дышать.
Тсунаёши уже пребывал в состоянии, сродни коме.
Ямамото, подоспевший на шум, лишь широко улыбался.
А Мэри… она пыталась сообразить, каким образом все они пришли к такому выводу, и кто их надоумил.
Ответ не заставил себя ждать.
– Ламбо… – выдохнула она и сорвалась с места на поиски хранителя Грозы.
– Мэри, прошу вас, не бегите! Вдруг упадёте! – Хаято бездумно рванул следом, слегка прихрамывая на правую ногу.
– Мэри, ты нервничаешь, это вредно для ребёнка! – крикнул вдогонку Такеши.
Через три минуты Николас поспешил ответить на звонок из поместья Каваллоне.
Слухи дошли до него в самую первую очередь, но он не решился позвонить раньше и сейчас Дино делал это, чтобы удостовериться в правдивости слухов и поздравить будущего папашу.
Спустя ровно десять минут после этого звонка, поступит другой – от Шимон. С теми же вопросами на несчастного дворецкого накинется Энма, передавая ответ слово в слово своим хранителям.
А ещё через полтора часа Мэ Ри будет сидеть в кабинете Тсуны и с виноватым видом слушать, как он по телефону объясняется с Ноно.
III.
Ламбо получил по самое «не балуй».
Хотя, по сути дела-то, он не был виновен в том, что поползли слухи.
Бовино настоятельно упрашивал юную помощницу кухарки никому не говорить о беременности Мэри и взял с неё обещание хранить эту тайну (Мария к несчастью, застала их с молодой женой босса в тот самый момент, когда он задавал каверзный вопрос).
Ну, кто же знал-то, что за дверью в тот момент стояла сама заведующая провизией Вонголы, и улыбалась, слушая такую замечательную сплетню?
После того, как Мэ Ри в тысячный раз извинилась перед юношей за шишку на его многострадальной голове, а Ламбо в тысячный раз повторил, что это не её вина, девушка очень расстроилась и захотела побыть одна, чтобы успокоить нервы и хоть как-то пережить этот апокалипсис незначительного масштаба.
Не тут-то было.
Тсуна, ворвавшийся в одну из гостевых комнат, где пряталась его жена (и как он только её там нашёл?), тут же схватил её за руку и поволок к себе в кабинет для подробного выяснения обстоятельств. А там до несчастного Дечимо добрался Девятый, которого тоже достигли эти распрекрасные новости.
Жаль, что после этого звонка Мэри всё ещё была в зоне видимости. Девушка просто вжалась в кресло и боялась даже посмотреть на Тсунаёши. И правильно боялась.
Савада сорвался.
Нет, он вовсе не кричал, а совсем наоборот – был обманчиво спокоен (хотя изредка голос всё-таки повышал), но зато, после его слов кричала Мэ Ри.
Ой, как кричала.
( – … Знаешь что? Ты перешёл всякие границы дозволенного! Я вообще-то не рвалась за тебя замуж и не умоляла об этом, стоя на коленях!.. Думаешь, что ты тут один весь на нервах? Напомню, что это меня! Меня, чёрт тебя подери, хотят убить! Спасибо за напоминание, что это только благодаря тебе я не стала ходячей дыркой в борделе! Да я каждый грёбаный день об этом вспоминаю и стараюсь быть идеальной, на сколько это вообще возможно, потому что благодарна! – она надрывала глотку, сжимая кулаки так, что ногти больно впивались в кожу, и вздувалась венка на лбу. Тсуна же просто стоял лицом к лицу с ней и слушал в нетерпеливом ожидании, когда у неё закончится воздух и Мэри замолчит, чтобы передохнуть. – Я улыбаюсь всем, я люблю тебя, я сплю с тобой и стараюсь поддерживать! Да, я – эгоистка, потому что наверняка твои жертвы намного больше моих! Но ты, милый, тоже не подарок! Ты – чёртов Армагеддон всей моей жизни!)
Сейчас он понимал, что Мэ Ри была в большинстве своём права.
Пусть он тоже ежедневно подвергался опасности, как и любой другой в Вонголе, но, в отличие от неё, все они привыкли так жить – зная, что неминуемая гибель могла настичь в любой момент: сегодня, завтра или вчера.
( – Я никогда не говорил, что ты обязана быть мне благодарна, – спустя несколько секунд гробовой тишины, нарушаемой только прерывистым дыханием девушки, медленно заговорил Савада. – И я предупреждал тебя, что будет тяжело…
– Да и я была готова к этому, но ты не предупреждал, что будешь винить меня во всех смертных грехах после того, как мы оба пострадаем от нелепых слухов, которые, смею заметить, начала не я! Ты хорошо расслышал? Не я!
На какое-то время они оба замолчали, высказав всё, что хотели.
Тогда Мэри утёрла рукой слёзы, выступившие на глазах от колкого чувства обиды, несправедливости и злости, и резко развернувшись на каблуках, направилась к двери.
– Мы ещё не закон…
– Иди к чёрту, Савада! Оставь меня в покое!
Да что с ней такое творится в последнее время? ПМС что ли нагрянуло?!
– Бинго! Можешь наградить себя за сообразительность! Браво!
Тсуна закрыл рот ладонью, не сразу сообразив, что размышлял вслух. А когда попытался остановить девушку, дверь уже хлопнула прямо перед самым его носом).
Знал бы он, как будет стыдиться своего поведения и жалеть о том, что выплеснул свою ярость на девушку, то ни за что не стал бы тащить её к себе в кабинет и проводить разбор полётов.
IV.
Мэ Ри уже несколько часов не выходила из ванной.
Тсунаёши был в отчаянии и, перепробовав все способы, какими только можно было вытащить девушку, теперь обессиленно сидел на полу, опираясь спиной на дверь и слушая, как его жена вот уже второй или даже третий час рыдает за стенкой.
– Урод… Скотина!
На душе было так гадко и паршиво, что ему самому хотелось удавиться.
Тем не менее, Мэри, находившейся за запертой дверью, было глубоко наплевать на его терзания.
Она громко плакала и ругала его на чём свет стоит. А он просто смиренно слушал и кивал головой, изредка шумно вздыхая.
Тяжело осознанно нести огромный эмоциональный груз и не иметь возможности выговориться. Савада понимал это, как никто другой и прекрасно догадывался о том, что был единственным слушателем для Мэ Ри.
Пусть она поплачет. Пусть покричит. Она может даже ударить его, если захочет.
Но он не отпустит её, даже если она будет просить и умолять. Пока время не придёт, он не даст ей уйти.
За это приходилось просить прощения.
– Мэри…
– Отстань от меня! Уйди! Уйди туда, где я не буду тебя ни видеть, ни слышать! – завопила она и вновь сотряслась в рыданиях.
Девушка закрыла лицо руками и провела ладонями по щекам, ещё больше размазав солёную влагу. Нос заложило и щипало глаза, а она всё никак не могла остановиться и плакала до изнеможения и морального истощения.
Мэ Ри слышала, как Тсуна извинялся, как делал попытки достучаться и даже угрожал выломать дверь, но она упрямо не открывала её, подпирая спиной, как будто боялась, что он и впрямь исполнит угрозу.
Навалилось. На неё столько всего навалилось.
Она роняла слёзы за все те события, что подкосили её ментальный дух: за похищение, за её несостоявшееся убийство и продажу в бордель, за свадьбу с человеком, который ей не нравился и который тоже её не любил – и ещё за очень и очень многое другое.
Отчаянно хотелось позвонить маме и пожаловаться. Сказать, что она хотела домой, к любимой мамуле, чтобы та обняла, утешила, поцеловала и выслушала.
Ни на обеде, ни на ужине чета Савада не соизволила появиться.
После тех криков, что слышали Гокудера и Ямамото, это было вполне естественно. Они не разобрали слов, но зато точно знали, что голос повышала только Мэри, которой это было несвойственно.
Хаято пару раз заглядывал в комнату босса и его супруги, но получая в ответ на предложение помощи вежливый отказ, быстро удалялся.
Больше никто вмешиваться не рисковал.
Слух резали громкие девичьи завывания, которые ему, Тсуне, приходилось слушать несколько часов подряд.
Никогда ещё Вонгола Дечимо не доводил девушек до состояния невменяемой истерики.
Как бы сказала Мэ Ри – «Всё бывает в первый раз».
– Слушай, Мэри, хочешь… хочешь я отвезу тебя в город?
Тсунаёши предложил это вовсе не случайно и не от того, что это был единственный в своём роде вариант вынудить девушку покинуть своё убежище. Он всё равно давно хотел ей кое-что показать и сейчас, похоже, был самый подходящий момент для этого.
Рыдания прекратились, но жена Десятого всё ещё попеременно всхлипывала и шмыгала носом.
– … Хочу.
Коротко и ясно.
Ей не хватало свободы действий. Она яростно желала хотя бы на несколько часов покинуть поместье, стены которого, за прошедшие несколько недель возненавидела всеми фибрами души.
Мэри была прямолинейной и честной (в первую очередь с собой). Она умела льстить, умела улыбаться, когда не хотела, и при этом могла оставаться собой.
Плевать на обиду. Если он даст ей хоть немного свободы, то она простит.
– Тогда переоденься, пожалуйста… – медленно и с излишней осторожностью, негромко произнёс Тсуна, стараясь, чтобы в его голосе не было повелительных нот. – … И спустись вниз.
– Ты не будешь больше так делать? – надломленным, осипшим голосом наивно спросила Мэ Ри.
Молодой босс почувствовал, как уголки губ растянулись в слабой полуулыбке.
– … Никогда, – ответил он. – Обещаю.
За окном сверкнула молния и раздался оглушающий раскат грома.
Комментарий к Часть девятая. Скандал.
Сегодня без юмора и сносок.
