Текст книги "Улыбайся, милая Мэри (СИ)"
Автор книги: урсула де виль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
– Нет, но у Вас трясутся руки и дрожат губы. Не переживайте так. Будьте увереннее в себе, сегодня особенный для Вас день.
«Я бы предпочла, чтобы этот день был особенным для кого-то другого, а не для меня»
Слабо улыбнувшись в ответ, Мэ Ри отвлеклась на тихий скрип приоткрывшейся двери.
В комнату проскользнула незнакомая Хон девушка, тут же примкнувшая к Бьянки и остальным.
– Надеюсь, что не помешала.
– Что Вы, конечно же нет, – догадываясь о том, что это кто-то из друзей Тсуны, вежливо поприветствовала новоприбывшую Мэри.
– Мы не виделись до этого момента, так как я не смогла приехать пораньше, чтобы познакомиться. Меня зовут Юни Джиглио Неро, – представилась незнакомка, и Хон невольно подумала, что никогда в жизни не назовёт её по фамилии.
– Моё имя – Хон Мэ Ри, но можете называть меня просто Мэри, рада знакомству, Юни, – чуть склонив голову в знак приветствия, ответно назвала себя девушка. – Спасибо, что приехали сюда.
– Я не могла пропустить такой важный день. Господин Савада – мой очень хороший друг, и его свадьба, это радостное событие не только для него, но и для нас. Надеюсь, что в будущем мы с Вами тоже поладим, Мэри.
Девушки улыбнулись друг другу.
Мэ Ри была окружена по-настоящему хорошими людьми и радовалась уже этому. Было бы намного тяжелее, если бы ей попался кто-то с характером Гокудеры. Хотя бы потому, что у него был очень своевольный и вспыльчивый нрав, а Хон стоило огромных усилий сейчас держать себя в руках и ещё играть отведённую ей роль даже с такими дружелюбными особами.
– Мэри, ты просто чудесно выглядишь, – Хару с необычайным восторгом осмотрела девушку, когда та встала со своего места и подошла к зеркалу.
Хон Мэ Ри действительно выглядела великолепно, насколько это можно было, с её-то заурядной внешностью.
Как и ожидалось, наряд, который она выбрала, не слушая чужих советов, оказался идеальным вариантом для её фигуры.
Элегантное платье в винтажном стиле состояло из двух слоёв: основной – с непышной юбкой, без рукавов и с открытой спиной, самый простой, какой только мог быть, он был дополнен вторым слоем из белого кружева – образующим стойку с вырезом и шлейф. Как паутинка из крупных узоров, опутывающая всю её фигуру.
Нужно было, так же, отдать должное парикмахеру и визажисту.
Волосы были убраны в высокую причёску, украшенную множеством шпилек с маленькими сверкающими камушками, сильно выделявшимися на фоне тёмных волос. Макияж же не был ярким и вызывающим – лишь минимум косметики, чтобы подчеркнуть глаза, губы и овал лица.
Всё-таки, работа, связанная со стилем, была очевидным преимуществом в подобного рода мероприятиях. Мэри была рада, что доверилась своему вкусу.
Но и красивый наряд не прибавил ей уверенности в себе, а скорее наоборот. Когда изумление от увиденного в зеркале прошло, девушка почувствовала головокружение. Хрупкое самообладание трещало по швам, грозя вот-вот лопнуть.
– Ты прекрасна, милая.
Мэ Ри настолько увлеклась рассматриванием своего отражения в зеркале в поисках изъянов, что упустила момент, когда в помещение вошла расчувствовавшаяся Нана с носовым платком в руке и слезами, скопившимся в уголках глаз.
– Пожалуйста, не плачьте. Иначе я сама разрыдаюсь, и работа синьоры Корелли будет напрасна, – ласково приобняв женщину, как будто собственную мать, попросила Мэ Ри.
– … Мэри, мой сын… он очень неуклюж, довольно неряшлив и иногда может вспылить, если понимает, что не справляется сам…
Девушка вопросительно взглянула на маму своего жениха, не перестававшую периодически утирать слёзы и сморкаться в платок.
– … Но я уверена, что он очень любит тебя и будет хорошим мужем. Поэтому, пожалуйста, не оставляй его и всегда будь на его стороне.
Растроганные этой сценой, девушки умилённо улыбались и пытались не заплакать вместе с Наной, лишь изредка всхлипывая.
– Обещаю.
Мэри не была бы собой, если бы не корила себя за эти слова и не чувствовала, как будто становится законченной предательницей и двуличной тварью.
Она винила себя в том, что врала. Она винила Саваду в том, что он вынуждал её врать.
Она хотела кинуть ему в лицо букет роз с самыми острыми шипами и сказать, как сильно желала, чтобы он наступил на грабли, которые сам же и кинул.
«Ты не можешь. Сейчас уже поздно. Нет, поздно стало ещё тогда, когда ты поставила проклятую подпись. Так что теперь улыбайся, Мэри.»
V.
Седьмое апреля. Сицилия. Церковь Ла-Мартора-ной. 15:28.
Две минуты до начала торжественной церемонии бракосочетания Вонголы Дечимо, Савады Тсунаёши, и его невесты, Хон Мэ Ри.
VI.
Белая иномарка бесшумно затормозила около лестницы, ведущей к площадке перед закрытыми дверьми церкви.
Задняя дверца медленно приоткрылась и из салона, придерживая платье за подол, чтобы невзначай не наступить на него, вышла долгожданная невеста. Каблучки белых туфелек звонко цокали при каждом шаге, и этот звук каким-то набатом раздавался в голове взволнованной девушки.
– Синьора, мне было поручено вести Вас к алтарю вместо Вашего отца.
Девушка улыбнулась пожилому мужчине, что уже стоял рядом с ней и протягивал свою руку.
– Благодарю Вас, Ноно.
Она знала этого человека только по фотографии.
По рассказам Савады он был предыдущим боссом Вонголы, но после того, как Тсуна официально принял титул «Дечимо», ушёл в отставку, полностью оставив управление всеми делами семьи своему преемнику.
Да и сам Тимотео был наслышан о ней, так как Тсунаёши лично звонил ему, чтобы пригласить на свою свадьбу и, естественно, без расспросов о ней, Мэри, не обошлось.
До заветной двери было около десяти шагов. Хон показалось, что они преодолели это расстояние слишком быстро. Она была крайне близка к тому, чтобы остановиться здесь, и, находясь буквально в паре сантиметров от входа, в последний момент развернуться и убежать.
– Выше нос, девочка, – щербато улыбнулся Ноно, заметив тень сомнения и страха на лице Мэ Ри.
– Извините, я всё никак не могу прийти в себя, – девушка виновато опустила взгляд, но затем, глубоко вдохнув, подняла голову. – Но вы правы. Это день моей свадьбы и я уверена в человеке, за которого выхожу замуж.
«Ложь. Я не уверена даже в том, что не свалюсь в обморок после того, как скажу «да». Но таковы были условия контракта. Спину прямо, плечи расправить, улыбнуться и не дрожать! Ты сможешь! Хватит жалеть себя, Хон Мэ Ри! Соберись, тряпка!»
Двери с громким скрипом отворились перед ними, и остолбеневшая девушка невольно ещё крепче сжала руку Девятого, который лишь погладил её по ладони и негромко шепнул: «Идём, милая».
Мэри знала, что гостей будет много. Она видела список и видела место для проведения банкета, рассчитанное на целый батальон, но никак не на ту цифру, которая была указана в самом низу под графой «Итог».
( – Дечимо, скажи честно, ты затеваешь вторую Сицилийскую вечерню? – сидя в кресле Савады за его рабочим столом, шокировано промямлила Хон, пролистывая, казалось бы, нескончаемую перечень неизвестных людей.
– С чего ты взяла? – удивлялся Тсуна, стоявший позади неё, мельком цепляясь взглядом за знакомые фамилии из текста.
– Да с таким количеством народа только восстания затевать! Они даже в Ла-Мартора-ной не поместятся!
– Не угадала. Мы уже всё продумали.
– Хотелось бы сказать, что я рада этому, но нет. Я бы вырезала ровно две трети этого списка.
– Мы не можем так поступить. Ты прекрасно понимаешь – как можн…
– … Да-да, как можно больше людей должно знать об этой свадьбе, чтобы «радостные» вести достигли ушей наших преступников. Я знаю, ты уже говорил.
– Мэ Ри, когда девушка ёрничает, она теряет своё очарование.
– Дечимо, когда мужчина занимается шантажом, он теряет свою привлекательность).
Пристальные, любопытные взгляды незнакомых людей заставляли сердце колотиться в бешеном ритме. Мэри гордо смотрела вперёд, но ничего не видела перед собой. Причиной тому была либо тонкая вуаль, коей было закрыто её лицо, либо подступающая паника, ввиду которой она не совсем понимала, что происходило вокруг.
В тот же момент, взгляд жениха, находившегося на противоположном конце этого зала, был полностью сосредоточен на невесте.
Уголки губ Дечимо растянулись в мягкой, уже привычной глазу улыбке, но она показалась взволнованной Хон ехидным оскалом.
«Клянусь богом, когда всё это закончится, я ударю тебя, Тсуна!»
Бесконечно долгий путь к алтарю сопровождался гулкими ударами, слышимыми только одной лишь Мэ Ри, так как они раздавались у неё в голове.
Девушка была рада, что отказалась от завтрака, поскольку сейчас её сильно тошнило, и если бы у неё в желудке что-то было, оно бы омрачило радость сего торжества своим появлением на свет.
На первых рядах растроганные родители Савады держали друг друга за руки и неотрывно следили за каждым шагом Мэри.
«Левая нога, правая нога… левая нога, правая нога… подбородок не опускать… Ай! Кажется, я наступила на подол! Я ещё иду? Я не упала?»
Девятый уже давно остался позади. Девушке нужно было сделать всего один шаг, чтобы оказаться рядом со своим женихом и взять его под руку.
Не потому, что того требовал обряд. Она просто обязана была держаться за него, дабы не терять равновесия и, в случае очередного приступа нервной истерики, крепче сжать что-то, чтобы ощутить физическое присутствие рядом с собой.
– Сегодня, мы собрались здесь…
«Началось… »
Тсунаёши стоял к девушке не так близко, чтобы ощутить, как её трясло. А понимал, что она нервничала лишь из-за того, что Мэри стискивала онемевшими пальцами рукав его пиджака, сама того не подозревая.
Никто из них не слушал пафосной и затянутой речи о том, что они вот-вот создадут свою семью и что их брак – это что-то необычайно прекрасное («Как будто не глава мафии, а король Бельгии женится, ей богу…»).
Уже спустя внушительный промежуток времени Хон начала жмуриться от неприятных ощущений в ногах. Колени тряслись и, казалось, что в не разношенных туфель уже появились мозоли, хотя она не так уж и много в них прошла.
– Дечимо, я больше не могу… – сквозь зубы прошипела Мэри, понадеявшись на то, что из-за бурной речи разошедшегося священника никто больше её не услышит.
– Ещё немного, Мэри, совсем чуть-чуть. Прошу тебя, потерпи.
– … Согласен ли ты, Савада Тсунаёши, взять Хон Мэ Ри в законные жёны, быть с ней в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
– Согласен.
– Согласна ли ты, Хон Мэ Ри, взять Саваду Тсунаёши в законные мужья, быть с ним в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
– Согласна.
Девушка не колебалась ни секунды, чему Тсуна был несказанно рад. Сомнения в голосе невесты и заминки перед ответом вызвали бы сомнения и среди всех присутствующих.
– Властью, данной мне богом, перед лицом собравшихся, я объявляю этого мужчину и эту женщину мужем и женой. Вы можете обменяться кольцами.
Маленький мальчик с умилительно серьёзным лицом подошёл к Дечимо, держа в руках подушку.
Савада взял коробочку, лежавшую на ней, и открыл её. Внутри были тонкие венчальные кольца.
Они с Мэ Ри по очереди надели их друг другу на пальцы, и, очевидно довольный собой, мальчишка поспешил отойти на своё место.
– Можете поцеловаться, – священник сделал рукой приглашающий жест.
«Так, а вот это мы не репетировали…»
Мэри испуганно похлопала глазами и едва не сделала шаг назад, когда, теперь уже муж, приблизился к ней и руками потянулся к вуали.
Отовсюду послышались оглушительные овации. Кто-то даже присвистнул.
Савада приобнял девушку за талию и, прежде чем поцеловать в губы, тихо прошептал: «Улыбайся, милая Мэри».
VII.
Седьмого апреля 20** года, в Палермской церкви Сан-Никола-деи-Гречи (Ла-Мартора-ной), состоялось венчание молодого дона Вонголы, Савады Тсунаёши, и его очаровательной невесты, Хон Мэ Ри.
Комментарий к Часть пятая. Весь мир – театр, а люди в нём, придурки вроде нас с тобой.
1) Сицилийская вечерня – национально-освободительное восстание сицилийцев против власти Анжуйской ветви дома Капетингов 30 марта 1282 года.
2) Сан-Никола-деи-Гречи (Ла-Мартора-ной) – одна из церквей Палермо, построенная в 1143 году. Одна из главных средневековых достопримечательностей столицы Сицилии, образец гармоничного соседства арабо-норманнского стиля и барокко.
Ребята, одно важное объявление – пожалуйста, если вас не устраивает сюжет или стиль написания, просто закройте мою работу и не читайте. Не надо отправлять всякий мусор мне в личку, чтобы показать, мол я так ужасно пишу и у меня нет никакого таланта. Есть люди, которым нравится этот фанфик, к тому же пишу я исключительно для себя. От того, что вы напишете мне “Срочно добавь экшОна!”, “Мало действий!”, “Мало чувственности!”, я не стану менять свой стиль.
Спасибо за внимание.
========== Часть шестая. В нашем контракте не было третьего “С”. ==========
I.
Мэ Ри отчётливо помнила свой первый поцелуй, случившийся ещё в первом классе старшей школы, потому что он был далеко не идеальным, как это обычно описывали в книгах, а, можно даже сказать, омерзительным.
Нет, от её партнёра вовсе не несло, как от сивого мерина, но как только их губы соприкоснулись, юноша начал активно толкаться языком к ней в рот. Опешившая в тот момент девушка была настолько шокирована таким напором, что даже сопротивляться не могла. Чего уж там говорить о каком-то ответном движении.
Хон не просто закрыла глаза, она зажмурилась изо всех сил и начала молиться, чтобы это прекратилось поскорее.
Так случалось ещё около пяти или шести раз (она считала, что отвращение в первом своём опыте испытала с непривычки), пока Мэри окончательно не убедилась в своей искренней неприязни ко всем проявлениям физической близости между людьми. Даже держаться за руки после того инцидента для неё стало ужасным испытанием.
Поцелуй на их с Дечимо свадьбе мало чем отличался от всех предыдущих, разве что он не был неожиданным, и Тсуна не пытался вылизать ей всю ротовую полость (даже просто на словах это звучит просто омерзительно), поэтому, у Хон было время на моральную подготовку и без репетиций.
Мэ Ри перестала считать, сколько раз они целовались перед публикой уже тогда, когда их попросили сделать это около выхода из церкви (на тот момент это была первая просьба, исходившая от фотографа и третья от гостей). Ей просто невыносимо было знать количество этих, якобы, «скрепляющих брачный союз» обрядов.
В этот день для неё всего было «слишком».
Слишком много людей. Слишком много лишних касаний, разговоров и шумных поздравлений. Единственным, чего показалось слишком мало, было время, которое ей удалось провести в спокойствии.
Отвыкшая от балагана за четыре года жизни отдельно от своей семьи, Мэри поняла, что ей снова жутко недоставало личного пространства.
Особенно невыносимой была мысль о том, что с сегодняшнего дня начинался её совместный быт с Вонголой Дечимо.
А это, как он сам ей объяснил, подразумевало: быть влюблённой в него на публике, жить в одной комнате и спать на одной постели с ним (чёрт бы побрал условия его контракта). Соответственно, ни о каком личном пространстве и речи зайти не могло.
«Как подумаю об этом, аж плакать хочется… »
– Дечимо… слушай, Дечимо, я больше не могу, – жалобно проскулила девушка, дёрнув Тсуну за руку.
– Мэри, ты нехорошо себя чувствуешь? – обеспокоился молодой человек.
Хон… а точнее уже Савада, затравленно взглянула на мужа, и как бы сильно ей ни хотелось ответить на этот вопрос сарказмом, она лишь обессиленно кивнула.
– Я прошу тебя, давай уйдём, уже ведь можно?
Мэ Ри и впрямь сейчас выглядела не очень хорошо, и даже прекрасный макияж не мог скрыть её состояние нестояния. Но чувствовала девушка себя намного хуже, чем казалось на первый взгляд. Её настолько вымотало это мероприятие, что Мэри могла без стеснения заснуть прямо здесь, за столом. Лицом в салате.
Вдобавок ко всему, желудок у неё скрутило, и всё тело периодически сотрясали спазмы тошноты.
– Я только предупрежу об этом Гокудеру…
Тсунаёши и сам очень устал от всего этого и единственным моментом, которого он ждал с нетерпением, было возвращение домой. Резиденция Вонголы, может, не самое спокойное место на планете, но учитывая, что вся семья и не думала о том, чтобы сейчас поехать в особняк, там должно было быть достаточно тихо.
Как только Дечимо отошёл, девушка облегчённо выдохнула и позволила себе немного понаблюдать за гостями.
Такого количества людей ей не доводилось видеть даже в канун Рождества на центральных улицах Сеула.
Все что-то бурно обсуждали, некоторые изредка поглядывали на Мэ Ри, и большинство взглядов вовсе не лучились счастьем и дружелюбием. Оно и понятно, объявилась какая-то нищенка из трущоб и превратилась в принцессу (если жену короля мафии можно было назвать таковой).
Вот только никто из этих людей и понятия не имел, что девушка являлась не более чем прикрытием. И то, что сейчас все они веселились на этом празднике, обозначавшемся, как «Самый-счастливый-день-в-жизни-каждой-женщины», по сути дела, было лишь глупым фарсом.
Чёрной комедией.
О-очень чёрной.
Мэри медленно водила взглядом по толпе, улыбалась каждому, кто поворачивался к ней лицом, и то и дело наталкивалась на уже знакомых людей, имена которых были забыты. Но девушка расстраивалась не по этому поводу.
Ей в скором времени предстояло выучить их всех не только по именам, но и запомнить в лицо, и поддерживать хорошие отношения, как минимум с половиной. А вот это уже тянуло на трагедию с летальным исходом в самом конце.
– Мы можем уходить.
Пусть это и было неожиданно, у Мэ Ри не было сил даже на то, чтобы удивиться или испугаться, она просто моргнула и, прикрыв рот ладонью, широко зевнула.
Даже если гости расходиться совсем не собирались, зато все понимали, что новобрачным нужно побыть только вдвоём. Потому-то, когда Мэри и Тсуна спокойно направились домой, никаких вопросов и не возникло.
( – Так, подожди, ты хочешь сказать, что не дашь мне заснуть ночью, чтобы потом я встала как можно позже обычного и тем самым подтвердила, что у нас все было «по-взрослому»? – Мэри изобразила пальцами кавычки и многозначительно взглянула на своего будущего супруга. – Нет, между нами всё должно выглядеть реалистично, я согласна, но не доводи, пожалуйста, до абсурда.
– Если нас заподозрят даже в такой мелочи, будет ли это абсурдом после того, как нас раскроют? – Тсуна устало вздохнул и откинулся на спинку своего кресла. – И нет, я не утрирую. Это называется «перестраховка».
– Твоя перестраховка больше смахивает на паранойю, если честно.
– Я ведь не прошу тебя спать со мной по-настоящему. Неужели так трудно удовлетворить мою, как ты выразилась, «паранойю»?
– А-а-а, то есть я должна быть благодарна за то, что у нас в контракте нет третьего «С»?
– В каком смысле?
– Все брачные узы держатся на трёх «С»: Семья. Сожительство. И секс. В нашем договоре нет последнего, и ты хочешь сказать, что я, в благодарность за отсутствие секса, как обязательства, должна делать всё, что ты скажешь?
– Мэри, я понятия не имею, как тебе удаётся прийти к таким умозаключениям, но ты не права. Я просто не хочу, чтобы кто-то кроме нас знал, что этот брак фиктивный. Так что прошу тебя, сделай мне одолжение.
– …
– Мэри.
– Ладно, я поняла, буду хорошей девочкой, может тогда ты ускоришь процесс поимки тех плохих парней, и мы быстрее разведёмся).
II.
Время клонилось к одиннадцати часам, когда они вернулись в особняк и поднялись в свою комнату, которую им определили, как общую. Находилась она в самой дальней части дома, где живые существа бывали лишь несколько раз в месяц. И это радостных красок в картину не приносило, потому что их, как каких-то инфицированных, оградили от всего мира (так, по крайней мере, считала Мэри).
Естественно, чтобы не было никаких слухов среди прислуги, Тсуна, как образцовый супруг, до самой комнаты нёс жену на руках. А как только они оказалась за дверью, предусмотрительно закрывшись изнутри, Мэ Ри как ошпаренная соскочила с рук Дечимо, за что, впрочем, тут же поплатилась. Девушка завалилась на спину и едва не слилась в любовных лобызаниях с полом, что Савада успешно предотвратил, при этом, одарив супругу таким взглядом, мол: «ты что, этого и добивалась?».
– Я прямо кожей ощущаю, как тебя распирает чувство собственного превосходства надо мной, – пробурчала Мэри, надув губы и тем самым заставив Тсунаёши улыбнуться.
Теперь, прежде чем пройти дальше, девушка предусмотрительно скинула туфли, ставшие такими ненавистными за последние несколько часов. Хорошо, что под длинным подолом платья Тсуна не мог видеть её ноги – распухшие, покрасневшие и со страшными кровоточащими мозолями.
Теперь, обувь на каблуках ещё как минимум несколько недель была у Мэри под строгим запретом.
Что уж тут поделать, через это мучительное испытание обязана пройти каждая женщина, купившая себе новые туфли.
– Если ты не возражаешь, я пойду в душ, – вымученно пробормотала девушка и, опираясь на стену, побрела в сторону предполагаемой двери, ведущей в ванную комнату.
– Помочь дойти?
– Спасибо, Дечимо, но я обойдусь… – Мэри отвернулась от супруга, но через пару секунд снова повернула голову. – … Хотя нет, помоги мне расплести всю эту чудо-конструкцию на голове.
– Я?
– У тебя голос такой удивлённый, как будто здесь есть ещё один Дечимо, о котором я не подозреваю. Ты-ты, сам же помочь предложил.
Мэ Ри изменила свой маршрут и, добравшись до огромной двуспальной кровати, вальяжно уселась на неё, спиной повернувшись к мужу.
У Тсуны, конечно же, раньше не было опыта в подобного рода вещах (да и где, собственно, боссу мафиозной семьи мог пригодиться сей навык?), поэтому он нерасторопно и с большой неохотой подошёл к девушке. От обилия шпилек с блестящими камушками рябило в глазах. Их было очень много, и Десятый невольно растерялся, не зная, с какой начать.
Тем временем Мэ Ри уже начала понемногу освобождать свою голову от ненужной тяжести, блаженно прикрывая глаза, когда очередная заколка оказывалась отброшенной на велюровое покрывало.
Савада посмотрел на свои руки, уже занесённые над головой Мэри, и тоже принялся вытаскивать шпильки. Вскоре, этот процесс даже начал его забавлять, поскольку каждый раз, когда его пальцы случайно и почти невесомо касались кожи на шее девушки, та покрывалась мелкой рябью.
Один за другим, тёмные волнистые локоны падали на плечи его супруги и чем быстрее это происходило, тем расслабленнее чувствовала себя Мэ Ри.
Последними деталями в чудо-причёске, над которой так кропотливо работал парикмахер, были мелкие резинки и как только бывшая Хон избавилась от них, она взъерошила волосы.
– Наконец-то!
– Неужели было так тяжело?
– Дечимо, когда-нибудь я сооружу тебе что-то подобное и тогда посмотрим, что ты почувствуешь… А, и да, платье расстегни, пожалуйста.
Тсуна подозрительно сощурил глаза и невольно подумал о том, что его здесь, как мужчину, вообще не воспринимали. Это не только не оставляло его равнодушным, но даже ущемляло гордость и заставляло чувствовать себя очень некомфортно.
Но молнию расстегнуть всё-таки пришлось.
Широко зевнув, Мэ Ри положила руку на грудь, придерживая свой наряд, чтобы ткань невзначай не открыла нужные места, и направилась в ванную.
– Не усни там, – лениво произнёс Дечимо, ослабляя свой галстук, стянувший горло, словно удавка.
– Сам тут не усни, – таким же тоном отозвалась девушка, прикрыв за собой дверь.
III.
– Дечимо, сколько мы уже не спим?
Мэри пальцами потёрла покрасневшие, заслезившиеся глаза с залёгшими под ними синяками, и повернула голову в сторону Тсуны.
Она сидела за письменным столом и просто бесцельно бороздила просторы интернета в своём ноутбуке, изредка поглядывая на своего супруга, который времени зря не терял и занимался работой, которую вынужден был отложить ввиду подготовки к свадьбе.
– Часов пять точно есть, – мельком взглянув на часы, стоявшие на тумбочке около кровати, глухо отозвался Тсунаёши, видимо, всё-таки не разглядев цифру, на которую указывали часы.
– Может, уже спать ляжем? – утомлённо проныла девушка.
– Ещё немного подождём.
– Но я есть хочу.
– Как это связано со сном?
– … Не знаю. Не спрашивай. Я сейчас неадекватная. Из-за тебя, между прочим.
Савада отложил в сторону документы и ещё раз посмотрел на часы – ровно четыре утра.
– Дечимо, пожалуйста, если уж спать не даёшь, то хотя бы покорми…
Мэ Ри сползла со стула и переместилась на кровать, усевшись рядом с Дечимо и начав трясти его за плечи.
Ещё пару часов назад её тошнило при одной мысли о еде, но теперь, перестав ощущать волнение, панику и поддаваться нервотрёпке, девушка была готова на стенку лезть от того, что её желудок скручивало от голода.
– Пожалуйста, ну пожалуйста!
Савада закатил глаза и двумя пальцами помассировал переносицу. Он прекрасно понимал, что если не пойдёт сам и вежливо откажет жене, то на кухню она отправится самостоятельно.
Ввиду этого предугадывания действий своей «второй половинки», правильное решение было только одно (к тому же, мысль о том, что он мог упасть до статуса законченного садиста в глазах девушки, вызывала жуткое раздражение).
– … И что тебе принести?
Мэри моментально настроилась на нужную волну. Глаза загорелись, и губы сами собой растянулись в широкой улыбке.
– Всё, что тебе только на глаза попадётся, лишь бы это можно было есть!
Ей и впрямь было всё равно, потому как, за исключением рыбы и морепродуктов, девушка могла есть всё что угодно, если это не шевелилось и не издавало никаких звуков.
Тсуна страдальчески вздохнул, услышав ответ.
Он с уверенностью мог заявить, что на их кухне выбор еды был просто огромен, а вкусовых предпочтений своей дамы он знать не знал.
– Стой!
Едва ему стоило слезть с кровати и подойти к двери, как Мэ Ри, тут же вскочила следом, как будто вспомнив о чём-то важном.
Девушка вцепилась в его руку и потащила обратно. Савада просто послушно последовал за ней.
А когда Мэри вцепилась пальцами в его волосы и начала их взъерошивать, Дечимо изумлённо посмотрел на неё.
Сказать, что он удивился – значит назвать Гокудеру самым уравновешенным и спокойным существом на планете, а так же настойчиво утверждать, что Варийское Солнце – психически здоров и к тому же натурал.
Но в ещё большее замешательство молодой человек пришёл, когда бывшая Хон взялась за ворот его халата и приспустила его, немного обнажив грудь.
– … Мэри, ты хочешь, чтобы мы с тобой занялись… – сконфуженно предположил Тсуна, косо взглянув на жену.
– Что?.. О-о-о, нет! Попридержи-ка ход своих мыслей! – девушка тут же осадила его, не дав закончить. – Я, помнится, уже сказала тебе – между нами не будет ничего, кроме поцелуев и объятий на публике. Про секс можно даже не заикаться.
В тот момент Тсунаёши, почему-то, почувствовал себя умственно отсталым. Мэ Ри говорила это медленно и громко, как будто он, Десятый босс Вонголы, являлся человеком с очевидными задержками в развитии и не понимал по-другому.
– Зачем ты тогда раздеваешь меня?
– Аж самой не верится, что я это делаю, – недовольно буркнула нынешняя Савада. – Но если ты хочешь создать видимость того, что у нас тут всё строго с рейтингом 18+, то тогда просто обязан хоть немного соответствовать этому. А вдруг встретишь кого-то на кухне?
Глаза Дечимо округлились от удивления. Он ведь об этом даже не подумал! А стоило бы. Иначе вся их бессонница здесь была бы коту под хвост.
Хорошая всё-таки Мэри девушка – умная и сообразительная, да и актриса из неё замечательная получилась бы.
Несмотря на свою неприязнь ко всему, что они творили, она держалась стойко и действительно выглядела безупречной женой.
– Ну, и завершающий штрих… – с облегчением в голосе произнесла Мэ Ри, закончив создавать образ «зверя в постели». – Наклонись ко мне.
Тсуна послушно выполнил просьбу и тут же скривился от боли в области ключицы.
У любого человека после бурной ночки должно остаться на теле хоть что-то, подтверждающее наличие секса, кроме помятой одежды или растрёпанных волос – засосы, царапины, даже синяки и т.д. и т.п.
Но и тут Мэри выделилась. Ввиду своего неумения ставить засосы она просто взяла и укусила Саваду. И сделала это, надо заметить, с каким-то садистским удовольствием.
Она клялась ударить его, когда шла к алтарю. Но укус тоже был приемлем.
– А теперь, топай.
Девушка мило улыбнулась и хлопнула супруга по спине, очевидно удовлетворённая полученным результатом. Должно же было быть хоть что-то положительное в сегодняшнем сплошь отрицательном дне.
IV.
Шалость удалась.
Тсунаёши, совершенно не ожидав этого, и впрямь наткнулся на помощницу кухарки, по неизвестным ему причинам, не спавшую в такой поздний час. Девушка бегло и смущённо поздоровалась с ним, выказав своё уважение в форме поклона, и быстро ретировалась из помещения. Внешний вид Дечимо был более чем говорящим.
Но и на этом неожиданные встречи не закончились. Вторым на очереди попался изрядно выпивший Гокудера, вернувшийся с праздника относительно недавно, и который, казалось, моментально протрезвел, завидев своего драгоценного босса.
(– Я прошу прощения за свой внешний вид, Десятый!
Не упади хранитель лицом в ковёр при поклоне, Дечимо бы ошибочно подумал, что его друг был кристально трезв, а запах перегара, был неким странным стечением обстоятельств.
– Спасибо за то, что позаботился о гостях вместо меня, – добродушно улыбнулся Тсуна и Хаято просиял.
– Что вы, не стоит! Пожалуйста, наслаждайтесь отдыхом с синьорой Мэри!
Савада молчаливо кивнул и скрылся за углом, не став ждать, пока Гокудера скажет что-нибудь ещё.
О, да.
Он отдохнёт.
Непременно отдохнёт, но не тем способом, о котором подумал хранитель.
Он вернётся в комнату, отдаст супруге еду и ляжет спать, забив на все оставшиеся документы, которые изначально хотел рассмотреть до того, как наступит утро).
Всё-таки затея его жены была очень хорошей и нужной вещицей. И нужно было обязательно сказать ей об этом, когда они проснутся завтра утром.
Хотя довольнёхонькой девушке вряд ли были нужны какие-то хвалебные оды. По счастливому виду было понятно, что ей достаточно целого подноса с едой и огромного графина с вишнёвым соком, чтобы почувствовать себя, как на празднике жизни.
Увы, желудок у Мэри не вечный и на чёрную дыру никоим образом не похож. В скором времени девушка поняла, что всё принесённое ей не съесть (хотя очень хотелось) и она, скрепя сердце, отодвинула от себя поднос.
На тот момент Тсуна ещё не спал, дожидаясь, пока его супруга сходит в ванную, помоет руки и вернётся, уже переодетая в спальный комплект (до сего момента ей что-то упорно мешало сделать это, и девушка сидела в халате).
– Теперь-то спать можно? – размяв затёкшие мышцы спины, на всякий случай осведомилась Мэ Ри, уже забираясь под одеяло. Разумеется подальше от того края, где расположился Дечимо. – Хотя нет, подожди, не отвечай. Я всё равно лягу спать, не зависимо от того, что ты скажешь. Потому что если нет, то ты об этом крупно пожалеешь.
