Текст книги "Улыбайся, милая Мэри (СИ)"
Автор книги: урсула де виль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Мэ Ри-и-и, – пьяно протянул Савада, сумев сконцентрировать внимание на жене и попытавшись обнять её. Наверное, услышал зов собутыльника и решил не отставать. – Ты пришла за мной.
– Да-да, – согнувшись в три погибели под тяжестью туши своего супруга, девушка с помощью Ямамото кое-как смогла выпрямить спину. – Разумеется пришла.
– Впервые вижу Тсуну настолько пьяным, – засмеялся хранитель, открывая заднюю дверь и загружая туда невменяемого босса.
– У него эмоциональное потрясение, – пыхтя и кряхтя, изрекла Мэри. – Ну, судя по тому, что ты рассказал – да.
– Такие инциденты случались и прежде, – сказал Такеши, устроившись за рулём. – Однако он в такие моменты просто уходил в себя, а потом приходил в норму и был вполне адекватен. Всё же Тсуна острее нас реагирует на подобные вещи.
– Вы не знаете, что он там увидел, – напомнила девушка, расслабленно откинувшись на спинку пассажирского кресла, а услышав несуразное бормотание со спины, удручённо покачала головой. – И всё-таки заливать стресс алкоголем – это не выход.
– И это говоришь ты? – без намёка на какой-либо упрёк, с улыбкой произнёс хранитель.
Смущённо потупив взгляд, Мэ Ри сконфуженно замолчала.
И то верно – за ней ведь тоже числился подобный грешок. Вспомнить хотя бы тот вечер, когда она нажралась вдрызг из-за того, что инцидент, произошедший в особняке Кастилья, показался девушке трагедией всей жизни.
Стрелка настроения застряла в промежутке между «отвратительно» и «соберись, тряпка». Мэри никак не ожидала застать супруга, заливающего свою глубокую депрессию дорогим виски (а, впрочем, стоимость сего напитка и её вводила в нешуточное уныние).
Хотя сложившаяся ситуация, признаться честно, самую малость забавляла её, поскольку девушка часто задавалась вопросом – сколько Тсунаёши требуется влить в себя, чтобы потерять гордое звание человека прямоходящего.
И сегодня она получила ответ на свой вопрос.
Полторы бутылки скотча, бурбона или чего-нибудь в таком духе, и Вонгола Дечимо уже готовенький развалится за барной стойкой, потеряв способность внятно разговаривать, и разучится ходить.
– Помочь тебе с ним?
Ямамото отряхнул ладони друг о друга, избавляясь от несуществующей пыли, словно не лучшего друга тащил до его кровати, а пыльные ящики перетаскивал из одной комнаты в другую.
Мэ Ри, устало опустившись на край постели и ладонью убрав чёлку с глаз Савады, измученно выдохнула:
– Ты уже достаточно сделал. Спасибо большое. Дальше я сама.
– Если ещё нужна будет помощь – зови.
В ответ на это девушка благодарно взглянула на друга и улыбнулась:
– Отдыхай. У вас выдалась тяжёлая неделя…
III.
Уже позже, оставшись наедине со своими мыслями, Мэ Ри позволила одолеть себя тревоге и сомнениям. Сидя на подоконнике у распахнутого настежь окна, девушка, пребывая в полнейшем смятении, изредка посматривала в сторону мужа, который метался в беспокойном сне и крепко сжимал в кулаках несчастное одеяло, хмурясь и морщась то ли от боли, то ли от чего-то более жуткого.
Кажется, под влиянием градусов, сны казались ему реалистичнее, чем обычно.
Обеими руками помассировав виски, девушка перевела взгляд на календарь, повешенный на стену Николасом ещё до того, как Мэ Ри появилась здесь.
Лист объявлял миру двадцать первое июля и темнел красными крестами в каждой календарной клетке. В незачёркнутом квадрате с цифрой двадцать семь в левом верхнем углу, аккуратным, почти каллиграфическим, почерком Хром была выведена торжественная надпись: «Buon Compleanno, cara Mary».
В тот день, двадцать седьмого июля, в особняке должно было состояться торжество, на которое уже были приглашены близкие друзья и родственники семьи.
Уважаемой супруге дона Вонголы в тот день исполнялось двадцать три года.
Невесело усмехнувшись мыслям о приближающемся празднике старения (Мэ Ри никогда не любила свой день рождения), девушка слезла с подоконника, прикрыла окно и, поправив край футболки, которая задралась выше, чем следует, на цыпочках дошла до кровати, скользнув под одеяло.
Савада всё ещё мучился от кошмаров и выглядел ещё более измождённым, чем его супруга (напоминавшая замученную женскую версию Джабы из Звёздных войн), поэтому Мэ Ри в буквальном смысле считала своей обязанностью сделать хоть что-то – даже если это будет ничтожная малость – чтобы Тсуна нормально выспался.
Она обняла его обеими руками за шею и прижала головой к своей груди, как делала раньше, во время болезни Дечимо.
Звучит странно, но это, странным образом, подействовало на него успокаивающе.
В тот момент в её голове речитативом повторялись буквы библейской цитаты, которые не давали прочувствовать всю глубину отчаяния сложившейся ситуации:
«От скорби происходит терпение, от терпения – опытность, от опытности – надежда».
IV.
04:29.
Сообщение с засекреченного номера: «Действительно ли ты веришь в то, что у твоего супруга нет больше скелетов в шкафу, ma chérie?»
Комментарий к Часть тридцать первая. Ma cherie.
1) Название паба “Соффитта” (Soffitta) переводится с итал., как “Чердак”.
2) Buon Compleanno, cara Mary – с итал. “С Днём рождения, милая Мэри”.
3) Ma chérie – с фр. “Моя милая” или “Возлюбленная”.
========== Часть тридцать вторая. Движущиеся шестерёнки. ==========
I.
Утром Дечимо было плохо и стыдно настолько, что даже уши предательски заполыхали, стоило только в комнате появиться его милейшей супруге. Девушка держала в руках поднос и, как показалось сбитому с толку похмельем Тсунаёши, из последних сил давила из себя снисходительную улыбку.
Бесплатным дополнением и ещё одним убийственным фактом к этому шло осознание того, что в голове после второго выпитого стакана виски зияла сплошная чёрная дыра. Сколько бы ни пытался, Савада не мог вспомнить абсолютно ничего, и лишь добавлял себе боли, перезвоном тамтамов звучавшей в черепной коробке.
– Я попросила Женевьев пустить меня на кухню, и приготовила хэджангук. Моя мама часто делала его для папы, когда тот перебирал с друзьями после работы, и потом мучился от похмелья, – негромко, но едва ли не нараспев произнесла Мэ Ри, поставив поднос на прикроватную тумбочку и осторожно присев на край кровати. – Постарайся поесть, ладно?
– Надеюсь, что вчера не случилось ничего такого… – хрипло пробормотал Дечимо, приподнявшись на локтях и привалившись к спинке кровати.
– Смотря, что ты подразумеваешь под «таким», – девушка неопределённо пожала плечами. – Вы все вчера напугали меня до смерти.
О своём обмороке Мэ Ри благоразумно решила промолчать, поскольку не желала понапрасну тревожить Тсунаёши, да и сама пока что не могла понять – было ли это следствием череды нервных расстройств или же просто организм настолько ослаб за последние несколько месяцев.
Тсуна больше из вежливости, чем из реального желания попробовать приготовленный Мэри суп, через силу затолкал в себя одну ложку этого варева, и с удивлением отметил, что желания бежать стремглав в ванную, чтобы избавиться от содержимого желудка, у него не появилось (но даже наоборот – этот самый хэджангук оказался довольно вкусным).
– Что тебе рассказали? – спросил Дечимо, не глядя на супругу.
– Много всего, – размыто откликнулась девушка.
Она чуть шаркающими шагами приблизилась к окну и, медленно раздвинув шторы, раскрыла его настежь, позволяя солнечному свету сияющими волнами затопить всю комнату от пола до потолка. В лицо Мэри тут же ударил порыв прохладного ветра, всколыхнув угольно-чёрные пряди волос, стянутые в тугой хвост на затылке.
– … Это правда? Ну, что в последнюю неделю вы все покидали резиденцию, потому что почти нашли тех, кто хотел похититить меня?
Мэ Ри было трудно поверить в это, однако стоило лишь вспомнить то, насколько вымученными и иссушенными возвращались ребята со своих вылазок, и сразу становилось ясно – врать Ямамото не мог. Хотя подтверждение Тсуны всё равно было необходимо, как подкрепление для уже устоявшегося мнения.
– Правда, – без особого труда согласился Тсуна (не имело значения скрывать это), однако дальше говорить стало сложнее. – В процессе поисков мы наткнулись на странные несостыковки. Знаешь такое? Когда паззл не складывается. А потом Гокудера поискал записи и нашёл какую-то подпольную лабораторию под развалинами старого особняка…
По загривку пробежался холодок от этих слов.
– Ямамото сказал, что ты не позволил никому даже заглянуть туда и пошёл сам, – Мэ Ри неуверенно поджала губы. – Что ты увидел там? Ты был словно не в себе.
Тсунаёши не ответил и перестал есть, бесцельно уставившись перед собой.
После увиденного у него у самого в памяти были лишь какие-то смутные отрывки из-за того, насколько это зрелище шокировало его. Однако были те, которые особо сильно отпечатались в памяти и выпустили наружу запертые глубоко в подсознании страхи за Мэри.
Яркий свет в помещении, слишком сильно похожем на морг.
Запах формалина и ещё примешавшаяся к нему химическая дрянь, от которой слезились глаза.
Стол для аутопсии, обезображенное тело девушки, пропавшей без вести больше недели назад на нём.
И слова того сумасшедшего ублюдка, вдоволь поиздевавшегося над несчастной перед её кончиной:
«Он сказал, что твоя chérie следующая, дон Вонгола. Специально искал для меня девочку, похожую на неё».
Дечимо вздрогнул и резко вскинул голову, словно услышал этот хрипящий смех совсем близко от себя.
Похожую? Да разве он мог определить, похожа была эта бедняжка на Мэри или нет, если эти изверги так изуродовали девушку?
Тсуна совершенно не жалел, что выпустил пулю в лоб мерзкого старикашки. Тот определённо заслуживал участи похуже, однако Дечимо был не в состоянии мыслить более адекватно, чтобы придумать заслуженное наказание.
Он так же считал, что поступил правильно, когда решил сжечь ту лабораторию к чёртовой матери.
Однако вырезать из памяти жуткую сцену и вырвать из сердца страх за супругу, как бы ни старался, Савада не мог.
Когда он думал о том, сколько всего сделали с предыдущими девушками, было мерзко и тошно. От мысли о том, что следующей могла оказаться его Мэри, становилось отчаянно больно, страшно и горько.
Обеспокоенная внезапным трансом, в который впал её супруг, Мэ Ри с опаской подошла к нему, забрала из похолодевших рук тарелку и, дрогнувшими пальцами зарывшись в спутанные волосы, почти шёпотом произнесла:
– Ты можешь не говорить, если не хочешь.
Мэри всегда была тёплой, как в прямом смысле, так и в переносном. Она умела заботливо отдавать своё тепло и тем самым успокаивать. Так было и в этот раз.
Мерзкое чувство тревоги, затопившее душу, не исчезло полностью, но перекрылось другим – более живым, светлым и уютным.
Неравномерно выдохнув и обеими ладонями обхватив девушку за талию, Тсуна позволил себе расслабиться, и устало прислонился лбом к её животу.
С некоторых пор Мэ Ри не отталкивала его и не вздрагивала при каждом прикосновении, как это было с остальными хранителями из-за любого неожиданного столкновения. Подобное позволяло Саваде чувствовать себя привилегированным и приятно умасливало гордость, как бы сильно он ни хотел отрицать это.
– Ты просто представить себе не можешь, как я рад, что ты здесь.
Удивившись внезапному порыву трогательной нежности в словах Дечимо, Мэри тепло улыбнулась и погладила его по голове.
Идиллию прервал стук в дверь и учтивый голос Николаса за ней:
– Синьора, могу я войти?
Звонко поцеловав Тсуну в макушку, девушка отстранилась и поспешила открыть дверь, которую заперла, чтобы никто не докучал своими расспросами об очевидно похмельном состоянии Савады.
– Что-то случилось? – любезно улыбнувшись и пропустив мужчину в комнату, поинтересовалась девушка.
– Синьора спрашивает, достаточно ли хорошо чувствует себя синьор Савада, чтобы спуститься вниз.
– Ох, боже мой, я совершенно забыла об этом! – к большому удивлению и непониманию Тсунаёши, Мэ Ри всплеснула руками. – Николас, передай, пожалуйста, что мы через пятнадцать минут будем!
– Сию минуту, синьора, – улыбнувшись, повиновался мужчина и с лёгким поклоном удалился.
Дверь бесшумно закрылась, и Мэри повернула ключ в замке.
– Прости, я знаю, что ты не в лучшем состоянии, но нам нужно срочно привести тебя в порядок.
Взгляд Дечимо пытливо рассматривал наполненное неловкостью выражение лица супруги. Молодой Вонгола пытался понять, кто та самая таинственная «синьора», которая интересовалась его здоровьем.
– Меня просили не говорить, – всё, что она сказала, лукаво улыбнувшись и пожав плечами. – Сюрприз, и все дела.
– Надеюсь, что он хотя бы приятный, – Тсуна скинул с себя одеяло и поморщился от головной боли.
– Не сомневайся.
II.
Мэ Ри не соврала ни на йоту.
Сюрприз действительно оказался неожиданным и приятным.
Тсуна был обрадован настолько, что на какое-то время совсем позабыл про своё похмелье и кинулся к обеденному столу, буквально волоча за собой едва поспевающую жену.
Нана-сан, завидев сына, рассмеялась и встала со стула, протягивая руки, чтобы поскорее обнять его. Савада порывисто заключил хрупкую, миниатюрную женщину в объятия и приподнял над полом, целуя в светловолосую макушку. Нана похлопала его ладонью по плечу и взъерошила волосы.
В порыве радости Нана расцеловала Тсуну в обе щеки и только после этого с чистой совестью смогла отпустить его.
Это выглядело настолько трогательно и завораживающе, что Мэ Ри невольно залюбовалась сценой встречи матери и сына. Ей было немного неуютно, а потом стало даже как-то горько от того, что сама она не могла сейчас вот так же обнять Джи Ён.
– Мама, мы можем поговорить здесь или…
– Ох, я приехала ненадолго, милый.
– Тогда давайте хотя бы чаю попьём, – тут же нашлась Мэри и за плечи усадила свекровь на стул.
Не прошло и пятнадцати минут, как Мария подала в обеденный зал чай и свежеиспечённые слойки с абрикосовым джемом (и как только мастерица-Женевьев подгадывала моменты, чтобы успеть приготовить всё эти вкусности?).
– Вы куда-то спешите, Нана-сан? – полюбопытствовала девушка после того, как сердечно поблагодарила Марию за то, что та предусмотрительно попросила заварить успокаивающий мятный чай с пустырником специально для молодой хозяйки.
– Моё здоровье в последнее время оставляет желать лучшего. Так что папа взял отпуск, и мы вместе едем отдыхать, – мечтательно поделилась хорошими новостями женщина. – Мне очень жаль, что я не смогу поздравить тебя вовремя, Мэри, однако я оставила Бьянки-чан твой подарок – она вручит его тебе от меня.
– Не стоило ничего мне дарить. Я вполне довольна тем, что у меня есть, – Мэ Ри ласково погладила Саваду по руке, чувствуя почти то же самое тепло, которое исходило от её собственной матери. – Главное, чтобы вы были здоровы.
– Брось, родная, позволь мне побаловать тебя.
Нана-сан никогда не признавалась, но Тсуна прекрасно знал – его мать хотела бы завести ещё одного ребёнка. И в идеале, она мечтала о младшей сестре для своего сына. Однако слабый организм, увы, не позволил родить дочь, поэтому сейчас, когда у неё появилась невестка, женщина искренне наслаждалась этим, желая наладить хорошие отношения с девушкой. Теперь же её мечты пошли дальше и приобрели более грандиозный масштаб, который был вполне осуществимым (по крайней мере, на это она надеялась в ближайшем обозримом будущем).
– Вы уже задумывались о детях? – с улыбкой спросила Нана, медленно распробовав вкус зелёного чая, который всё же разительно отличался от того, что она сама готовила, хотя и был не менее приятным.
Мэ Ри даже глазом не моргнула, продолжая мило улыбаться в ответ. Она подсознательно ожидала подобного вопроса. Учитывая, что родителей с обеих сторон объединял ранний брак и дети, вполне стоило предвидеть, что рано или поздно эту тему всё же поднимут.
Однако даже если Тсуна тоже ждал вопроса о детях, это самовнушение не помогло ему в нужный момент. Его словно оглушили.
Дечимо бездумно моргал, ожидая неизвестно чего.
– Наверняка Тсу-кун, пока что не хочет, я права? – женщина строго взглянула на сына, которого, казалось, ещё больше контузило после этих слов. Он просто застыл с улыбкой на лице и чашкой чая, что не донёс до рта.
– Нет-нет, – Мэри помахала руками и отрицательно махнула головой, изо всех сил наступив каблуком на ногу супруга, от чего тот чертыхнулся и едва не выронил из рук посуду. – Напротив – это я считаю, что пока ещё не готова.
– О, ерунда, милая, – добродушно отмахнулась Нана. – Тсу-кун родился, когда мне было двадцать. Я только закончила школу. Твоя мама ведь тоже, если я не ошибаюсь…
– Да, мама родила Ю Джина-оппу и Со Джуна-оппу… – Мэ Ри осеклась и вновь вернулась к японскому. – Моих старших братьев, когда была на последнем году в старшей школе.
– И ни разу не пожалела, верно? – женщина отставила чашку в сторону. – Мэри, поверь, я уверена, что мать из тебя выйдет прекрасная.
– И всё-таки… ребёнок – большая ответственность, – девушка скосила взгляд в сторону мужа и под столом ущипнула его за бедро. Даже через одежду Дечимо почувствовал, как кожу зажало между ногтей девушки, и почти взвыл от боли.
– … М-мы пока не уверены, но непременно подумаем над этим, – через силу выдавил он.
Мэ Ри смерила его вопросительным взглядом, мол: «это всё, что ты смог вытолкнуть из себя, хотя мы готовились?», и поднялась с места, чтобы проводить засобиравшуюся Нану.
– Даже если это было недолго, я всё равно рада, что заехала, – поцеловав девушку в щёку и крепко обняв её на прощание, произнесла женщина. – Когда мы вернёмся, давайте устроим семейный ужин?
– Непременно. Хорошо отдохните, Нана-сан, – вежливо поклонившись Саваде, Мэ Ри на секунду скривилась. От волнения у неё заболел живот.
– Позвоните, как прибудете на место, – мягко попросил Тсуна, ничем не выдавая своё волнение из-за предстоящей поездки родителей.
Всё же мать, несмотря на привычную бодрость, и впрямь выглядела более замученной, поэтому отдых ей бы не помешал.
Тсунаёши даже удалось разглядеть появившуюся на лице вечно молодой матери (как казалось ещё лет пять или шесть назад) россыпь морщинок и, будто присыпанные пеплом, редкие седые пряди у самых висков, от вида которых сердце болезненно заныло.
– Я буду ждать хороших новостей от вас, – словно напутствие, напоследок произнесла Нана, лукаво улыбнувшись, и села в такси прежде, чем кто-то успел что-то ответить.
Как только автомобиль скрылся из виду, Мэ Ри обеспокоенно нахмурила брови и повернулась к Дечимо.
– Ты всё ещё плохо себя чувствуешь? – встревоженно спросила она, но ответ ей вовсе не был нужен, так как по внешнему виду супруга всё стало ясно без слов. – Идём, отлежишься ещё немного. Лицо до сих пор бледное.
– Мне нужно работать, – через силу выдавил из себя Тсуна.
– Работа от тебя не убежит, – безапелляционно заявила девушка. – Мы с Гокудерой сделаем всё, что не требует твоей юрисдикции, так что не волнуйся.
Взяв Тсунаёши под руку, Мэри повернулась к парадному входу в особняк. Когда она подняла взгляд, то опешила от неожиданности и застыла, крепко схватившись за локоть мужа, чтобы не упасть.
Прямо по середине холла, под огромной хрустальной люстрой, висевшей под потолком, стояла странная незнакомка с чёрным зонтом для защиты от солнца над головой и всматривалась куда-то в сторону, словно там, не доступный для чужих глаз, находился ещё кто-то.
Спустя мгновение повернув голову, девушка внимательно посмотрела прямо на неё, на Мэ Ри, и её накрашенные губы растянулись в обворожительной улыбке.
– Уважаемая синьора, с этого момента, прошу вас, относитесь к своему здоровью бережнее.
Тсуна тут же завёл Мэри, завороженную красивым лицом неизвестной, себе за спину.
– Кто вы? – напряжённо спросил он.
– Та, кто может предложить помощь, – ничуть не обиженная далеко не радушным приёмом, откликнулась девушка и грациозным жестом откинула с плеча светлые волосы. – Вам нужно найти тех, кто хочет смерти синьоры, верно ведь?
– Вы что-то об этом знаете? – обнадёженная этими словами, напрочь позабыв о безопасности, Мэ Ри хотела было сделать шаг на встречу незнакомке, однако Дечимо поднял руку, тем самым огородив жену от необдуманных поступков.
– Я знаю, кто вам нужен, – нараспев протянула девица. – И знаю, где его искать.
– В чём подвох? – с подозрением, но тем не менее спокойно спросил Тсунаёши.
Странная незнакомка мелодично рассмеялась:
– Ни в чём. Вы помогаете мне, а я помогаю вам, синьор Вонгола, – легко произнесла она и сделала несколько шагов вперёд, от чего каблуки туфель звонко застучали по мрамору. – Мне нужно покровительство одного из ваших хранителей. Вам же нужно тотальное уничтожение угрозы для вашей супруги.
– Кто вы такая? – с нажимом повторил свой вопрос Савада.
– Вивье́н Готье. А тот, кого вы преследуете – Винсе́нт Готье.
– Ваш родственник?
– К моему величайшему сожалению, ослеплённый своей завистью и сведённый с ума запахом войны, глубоко ненавистный старший брат.
Комментарий к Часть тридцать вторая. Движущиеся шестерёнки.
1) Тамтам – другое название китайского гонга
2) Хэджангук – корейский традиционный суп от похмелья.
3) Аутопсия – патологоанатомическая или судебно-медицинская процедура, посмертное вскрытие и исследование тела, в том числе внутренних органов.
========== Часть тридцать третья. Ложь. ==========
I.
– Огромное спасибо, Николас, – певуче произнесла Мэ Ри, сладко улыбнувшись дворецкому и приняв у него из рук поднос с тремя кружками (две с чаем и одна с кофе), над которыми прозрачными лентами витал матово-белёсый дымок.
Мужчина вежливо склонил голову и без единого шороха удалился, полностью предоставив заботу о гостье хозяевам. Мэри же, дождавшись, пока закроется дверь, повернулась к ней спиной и подошла к девушке, что удобно расположилась в кресле рядом с книжным шкафом, с интересом разглядывая окружающие её предметы и мебель.
– Замечательная обстановка, – с неподдельным восхищением оценила внутренний интерьер Вивьен и с любезной улыбкой стянула с подноса свою чашку с кофе.
При любых других обстоятельствах Тсунаёши, возможно ответил бы на это вежливо и с гордостью, ибо сам занимался обстановкой кабинета, никому не позволяя вмешаться в процесс. Однако сейчас он был слишком сильно погружен в размышления и всеми силами пытался напрячь извилины, чтобы придумать план. Судя по тому, что рассказала Вив – действовать следовало быстро, но продуманно и подготовлено.
Винсент Готье.
О, Тсуна прекрасно знал, кто это.
Он был знаком с ним лично, и, признаться честно, никак не предполагал, что падре из церкви, в которой они с Мэ Ри венчались, мог оказаться убийцей, параноиком и потенциальной угрозой для семьи Вонгола.
Да, Савада подозревал, что с этим человеком было не всё так просто, однако его мысли ни разу не повернулись в сторону того, чтобы провести по своим каналам этого мужчину.
Какое упущение! Неслыханная и невиданная ранее, почти фатальная ошибка, которая вполне могла бы стоить его супруге жизни.
Но Вивьен сказала, что подобное дело – не порок, поскольку маска добродушного самаритянина и даже более того – слуги божьего – всегда сбивала с толку людей, когда-либо искавших его.
– Я очень сожалею, что вам пришлось столько пережить из-за этого человека, – Вивьен казалась абсолютно спокойной, и её лицо не выражало того извинения, что сквозило в голосе. – Так как я весьма продолжительное время отсутствовала, то понятия не имела, что натворил Винсент.
– Никогда не думала, что спрошу что-либо про того, кто хочет меня убить, но… Почему он так одержим? – Мэри прислонилась бедром к краю столешницы и положила ладонь на какую-то папку с документами.
– Зависть, – коротко откликнулась Готье, а на вопросительный взгляд девушки пояснила: – Винсент думает, что управление мафией с самого начала принадлежало ему.
– Но это ведь бессмыслица, – изумлённо высказала своё мнение Мэ Ри. – Насколько мне известно, этот титул не передаётся неизвестно кому. Если бы Винсент был претендентом… Ноно и Дечимо бы точно знали об этом.
Неловко улыбнувшись, Вив сделала небольшой глоток из своей чашки и поставила её обратно на блюдце, продолжая рассказывать:
– Сейчас мой брат одержим идеей разрушения альянсов. Он буквально дышит принципом – если правление не достанется ему, то не достанется никому.
– Псих, – нервно заявила Савада, считая, что Винсент Готье в данном реноме был наихудшим клише, чем вызвала у Вивьен смешок, который совершенно сбил девушку с толку.
– Вы правы, – со снисходительной улыбкой произнесла Готье. – Десять лет назад ему поставили психическое расстройство личности.
В круговороте эмоций потеряв способность к этому, Мэ Ри почти не удивилась от того, что её бессмысленная фраза оказалась правдой, но тем не менее, стало жутко. Она вспомнила, как тогда, в ночь первого похищения, её, закованную в наручники, нещадно колотили после каждого ответа – правильным был он или нет. Внутрь закрался страх и беспокойство за всех: за себя, за Тсуну, за хранителей и за всех тех, кто так же, как и Мэри, не имел достаточно сил, чтобы защищаться самому.
Одно дело – разбираться с человеком, который совершает поступки, будучи сознательным и психически здоровым.
И совсем другое – связываться с тем, у кого шарики за ролики заехали, и кому врачи поставили полноценный диагноз.
– Чудесно.
Мэри хотела взъерошить волосы на голове, однако вовремя вспомнила, с каким трудом этим утром затягивала свою отросшую за эти месяцы гриву в хвост, и безвольно опустила руку.
– Мэ Ри, – наконец-то оживился Тсунаёши, чему обе девушки несказанно обрадовались.
– М? – Савада повернулась к мужу лицом, и Дечимо заметил на нём тень жутчайшего измождения и подавленности.
Он попытался натянуть ободряющую улыбку. От того, насколько затравленной и напуганной сейчас выглядела его супруга, становилось ещё тягостнее.
– Мне не нравится принимать такие радикальные меры, но я хочу, чтобы ты пару-тройку дней побыла в резиденции у Девятого, – постаравшись, чтобы это звучало как можно убедительнее, сказал Тсунаёши, считая, что Мэри снова заупрямится.
Вивьен, отстранённая от разговора, с интересом прислушалась к незнакомой речи. Скорее всего, молодой Вонгола перешёл на свой родной язык неосознанно, однако Мэ Ри не стала его одёргивать по этому поводу. Возможно то, что Готье ничего не понимала, было к лучшему. В конце концов, они оба ещё не сошли с ума, чтобы сходу проникнуться доверием к ней.
– Дечимо, ты планируешь за это время разобраться с ним? – неуверенно поинтересовалась Мэри, как будто боялась услышать положительный ответ.
Савада молча кивнул.
– Только будьте осторожнее, ладно? – пальцем очертив контур чашки, в которой всё ещё плескался нетронутый порядком остывший чай, и опустив голову, осторожно попросила Мэ Ри.
Просьба девушки немало удивила Тсуну. Неужели в этот раз не будет никаких пререканий и споров, характерных его супруге в подобных ситуациях?
– Я совершенно точно буду тебе мешать. Слабое место и все дела, – она развела руки в стороны и пожала плечами. – В прошлый раз Дино был очень зол из-за того, что ты сорвался.
– Тебя похитили, – напомнил Савада.
– И поэтому ты потерял контроль над своими действиями, Дечимо, – резонно закончила фразу Мэри, однако затем быстро спохватилась и виновато продолжила: – Прости. Это было низко.
– Не страшно, ты права.
Мэ Ри совсем не хотела говорить что-то подобное, однако сейчас, когда они были как никогда прежде близки к тому, чтобы полностью обезопасить её и других, а также уладить все внешние проблемы, нервы сами собой натягивались, словно тетива у лука, и слова слетали с уст прежде, чем мозг успел хорошенько проанализировать их.
– Вивьен, как только разрешится эта проблема, мы непременно займёмся вашей, – вновь вернувшись к итальянскому, дружелюбно произнесла Мэри, решив, что разговор окончен. – До того времени, прошу, оставайтесь здесь и чувствуйте себя, как дома.
– Merci, милая Мэри, – Готье поднялась с кресла и присела в изящном реверансе.
Удивлённо улыбнувшись, Мэри обернулась и мягко поинтересовалась:
– Дечимо, мне следует позвать остальных, чтобы ты с ними обсудил свои планы?
– Если тебя не затруднит.
– Я всё равно собираюсь провести небольшую экскурсию для Вивьен, так что не затруднит.
Когда дверь за девушками закрывалась, Тсуна мог поклясться, даже положив руку на библию, что Вивьен посмотрела на него с ужасающей смесью разочарования и недовольства. Словно упрекала его в чём-то.
Внутри всё похолодело. Он вспомнил то сообщение, которое удалил с телефона Мэри, опасаясь, что вновь потеряет тот с трудом восстановленный процент доверия к себе.
Вив была француженкой. Обращение к Мэри в тексте сообщения было написано именно на французском. По факту это ничего не доказывало, однако Савада был уверен на все сто или даже двести процентов:
Вивьен Готье прекрасно знала то, что Тсунаёши всеми силами пытался скрыть от своей супруги.
II.
За все те месяцы, что они провели вместе, Тсуна понял, что человек по имени Хон Мэ Ри обладал чудесной и непонятной способностью – перекрывать собой всё то, о чём её навязанный супруг неустанно тревожился.
Особенно чётко он стал это понимать, когда наконец-то обратил внимание на забавную закономерность: как только стресс от нудной и трудной работы, вечных разрешений повсеместно и постоянно разгорающихся конфликтов, и личных страхов и переживаний переходил все границы терпения, Дечимо сбегал туда, где находилась его жена, садился рядом и без зазрений совести обнимал. В такие моменты девушка лишь снисходительно улыбалась и молча гладила его по волосам, не задавая лишних вопросов.
Это было одновременно хорошо и тягостно, а сейчас, когда появился человек, способный разоблачить его ложь, Савада представлял, насколько мерзким сочтёт его Мэри и после этого ещё больше чувствовал себя невероятным ублюдком.
Даже его врождённый альтруизм в своё время не смог дать убедительной причины, чтобы придумать план получше, даже если стоило бы.
Удручённый мыслями о ближайшем будущем, Тсуна вернулся в комнату затемно, пропустив обед и ужин. Он почти хлопнул дверью, однако вовремя одёрнул себя и тихо прикрыл её, потому как заметил, что Мэ Ри, лёжа спиной к окну и подложив руку под голову, спокойно дремала.
Дечимо постарался как можно тише пройти в комнату, стянул с плеч пиджак, небрежно кинув его на кресло, скинул ботинки и прилёг рядом с супругой, положив руку на её талию. Он с улыбкой вспомнил постоянные причитания девушки и её настоятельные просьбы «не трогать за места скопления жира», а после поддался навеянной атмосфере сантиментов и легко поцеловал Мэ Ри в шею.
– … Тебя снова что-то беспокоит? – хриплым со сна голосом спросила девушка, чуть повернув голову.
– Прости. Я разбудил, – вместо ответа произнёс Тсуна, носом уткнувшись в пульсирующую венку, которой только что коснулся губами.
