Текст книги "В переплетении слов (СИ)"

Автор книги: Tramp without a Lady

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

– Итак, – прервав свое занятие, протянула Джейн и повернулась к своей дочери. – Не хочешь объяснить нам, как так получилось, что мы оказались приглашены на ужин в дом одного из самых успешных писателей современности? – скрестив руки на груди, она решительно принялась за допрос, покосилась в сторону восторженного мужа и снисходительно покачала головой, вновь сосредоточив внимание на дочери.

– Насколько мне известно, Джеймс… мистер Поттер вчера заглянул к вам и все рассказал, – невольно прижимая кота еще ближе к себе, невнятно пробормотала Гермиона. Джейн хмыкнула, ничуть не впечатленная ее попыткой увернуться от трудного разговора. – Мистер Поттер лучший друг Сириуса. А Сириус в свою очередь является крестным отцом сына мистера Поттера – Гарри, – тяжело выдохнув, торопливо заговорила девушка. – Я вам рассказывала о нем, помните? Парень, который учится в полицейской академии вместе с Роном.

– Да, мы помним, – все-таки заставив себя оторвать взгляд от винила, отозвался Говард. – И с твоих слов Гарри, кажется, очень воспитанный, умный и смелый молодой человек. Так это с ним ты хотела нас познакомить? Если он именно такой, как ты рассказывала, то к чему такое волнение…

– Боже, папа, Гарри встречается с Джинни, а я воспринимаю его исключительно как хорошего друга. – Гермиона поспешила прервать явно довольного своей догадливостью отца и сердито поджала губы. Затем вдруг испытала облегчение, сменившееся новым приступом паники, когда поняла, что ее родители еще не видели той самой фотографии с модного показа. – Господи, я даже не знаю, стоит ли мне радоваться тому, что вы не часто пользуетесь интернетом, или лучше огорчаться, – присев на подлокотник дивана, с нервной улыбкой пробормотала Гермиона. Живоглот недовольно махнул растрепанным хвостом, пытаясь выразить какое-то свое мнение, которое девушка, к сожалению, не смогла понять.

– Вот только не надо тут этих напоминаний о нашей отсталости в умении использовать современные технологии, – старательно пряча улыбку, погрозила Джейн и подошла ближе, ласково обняв дочь за плечи. – Даже не думай сболтнуть что-то подобное перед хозяином дома. Не хочу, чтобы такой красавчик думал, будто мы совсем старые, раз у нас есть такая взрослая дочь и при этом еще и не разбираемся в современных тенденциях, – назидательным тоном, в котором слишком явно скользили смешинки, проговорила Джейн и невесомо коснулась кончика носа Гермионы, как всегда делала в детстве, чтобы дочка серьезно отнеслась к ее словам и хорошенько их запомнила.

– Ты только что возмущалась расположением книг на его полках, – закатив глаза, ворчливо заметила Гермиона. В голове у нее крутилась какая-то очень важная мысль, о которой она до этого момента никогда не задумывалась, но схватить эту мысль и как следует обдумать ее содержание никак не получалось.

– Его поразительная неорганизованность никак не сказывается на сексуальности, – озорно подмигнув, заговорщицки отметила Джейн. У Гермионы возникло непреодолимое желание побиться обо что-нибудь головой. Иногда ей всерьез казалось, что у Сириуса над головой висит неоновая вывеска с надписью: «Самый горячий любовник Британии». И для большего привлечения внимания по бокам мигали красные стрелочки, указывающие на Блэка с его хитрой улыбкой и прищуренным взглядом, которые заставляли всех вокруг сходить с ума и растекаться влюбленными лужицами под его ногами.

– Между прочим, я все слышу, – бросив взгляд в сторону жены, заметил Говард.

– Прости, любимый, но с эстетической точки зрения ты проигрываешь Блэку во всем, – будто вдохновившись этим замечанием, уже с нескрываемым весельем продолжила объяснять свою мысль Джейн. – А замужество вовсе не запрещает мне оценивать привлекательность других мужчин, – с легким вызовом прибавила она.

– Какое любопытное уточнение, – скрестив руки на груди, хмыкнул Говард. – Вот только если я вдруг засмотрюсь на другую грудь третьего размера исключительно ради оценки эстетической привлекательности, то после обязательно выслушиваю обвинения в измене и буду вынужден целую неделю готовить примирительные ужины, – очень серьезно и даже несколько угрюмо проговорил он.

– Вы двое просто ужасны, – видя, что ее мама собирается что-то ответить, влезла Гермиона. – Это самый стремный флирт за всю историю флирта. Вам нужно либо перестать флиртовать на публике, особенно если этой публикой являюсь я, либо начать читать любовные романы, чтобы хоть немного улучшить свои навыки флирта, – категорическим тоном заявила девушка, не желая слушать продолжение. Муж с женой обменялись насмешливыми взглядами, и Джейн не упустила возможности задать еще один каверзный вопрос:

– Объясни-ка мне, дочка, когда это ты успела начать так хорошо разбираться в флирте?

Гермиона очень хотела дать какой-нибудь остроумный ответ, но вместо этого залилась краской и, недовольно нахохлившись, принялась с удвоенной сосредоточенностью тискать несчастного, но очень терпеливого Живоглота. От дальнейшей возможности услышать флирт в исполнении ее родителей или оказаться под градом перекрестных вопросов Гермиону спасло появление Сириуса. Он зашел в комнатку походкой человека, который успел добиться всего в этой жизни, и потому в мире не существовало ничего, что было бы способно поколебать его завышенную самооценку. Широко улыбаясь и словно бы не замечая интереса в глазах своих гостей, Сириус поставил на журнальный столик поднос с четырьмя бокалами чего-то бордового и тарелкой с шоколадным печеньем.

– Увы, но победа в этом сражении была на стороне Лили, – неопределенно махнув рукой куда-то в сторону кухни, признался Блэк и переложил скрипку со стула у письменного стола на каминную полку. – Однако мне удалось захватить военные трофеи: свежеприготовленный глинтвейн и немного печенья. Наслаждайтесь! – Он передвинул стул ближе к дивану, затем подхватил два бокала и передал по одному сначала Джейн, затем Гермионе, попутно забрав у нее кота. – Привет, Живоглот! Не надо урчать, я вот тоже не в восторге от своего имени, но с некоторыми вещами приходиться мириться, – подняв кота на уровень глаз, с широкой улыбкой проговорил Сириус, на что Живоглот как-то обреченно выдохнул, а потом издал какой-то довольный урчащий звук. – Да, с такой хозяйкой можно смириться с чем угодно, – будто действительно понимая его слова, со смешком кивнул Блэк. Живоглот покосился в сторону двери и негромко мявкнул. Когда Блэк повернул голову в нужном направлении, Гермиона и ее родители синхронно посмотрели в ту же сторону, увидев переминающегося с лапы на лапу черного пса. – Это Бродяга, он присматривает за тем, чтобы я не убился во время поиска приключений на одно место. Он проведет для тебя экскурсию по этому дому. – К всеобщему удивлению Живоглот громок мурлыкнул и даже попытался дружески боднуть Блэка в подбородок, а оказавшись на полу, тут же высоко задрал рыжий хвост и посеменил в сторону огромного пса. – Можете заниматься своими кошачье-собачьими делами, но не смейте обсуждать своих хозяев. Это очень некрасиво, а я потом все равно все узнаю и лишу вас обоих десерта, – крикнул им вслед Сириус, и только после всего этого опустился на свой стул с таким видом, словно восседал на троне.

– Вы… хм… и правда любите животных, – справившись с приступом озадаченности, медленно протянула Джейн, словно толком не зная, стоит ли зацикливать внимание на таком необычном поведении или можно просто списать все на творческую натуру писателя.

Гермиона, боясь сказать что-нибудь лишнее, сделал осторожный глоток и удивленно выдохнула, почувствовав растекающийся по языку пряный вкус и проникающее внутрь тепло горячего вина. Сириус лишь обворожительно улыбнулся, не торопясь начинать диалог. Казалось, что для него возникшее молчание не играло особой роли, не заставляло нервно искать тему для беседы и не смущало своей длительностью. Но что происходило в этот момент в его голове, вряд ли знала даже Лили. Зато родителям Гермионы явно было немного не по себе, и потому они бросали друг другу красноречивые взгляды, но никак не могли найти, за чтобы еще зацепиться. Говард, негромко откашлявшись, все-таки отважился приблизиться к дивану, взял бокал в руки и вопросительно посмотрел на дочь, надеясь получить от нее хоть какую-то поддержку.

– У вас довольно впечатляющая коллекция пластинок, – нервно вертя в руках бокал, нерешительно отметил Грейнджер, когда так и не получил от дочери никаких спасительных сигналов. Сириус отреагировал на его слова вежливой улыбкой и вопросительно поднятыми бровями, побуждая к дальнейшему разговору. – Я заметил, что некоторые из них вообще штучные. Наверное, у вас ушло очень много времени и средств для того, чтобы собрать их все, – немного взбодрившись, увереннее продолжил Говард.

– Мм… да, но это было весьма увлекательно. С каждой из этих пластинок связана своя история, и для меня это в первую очередь коллекция воспоминаний о незначительных, но оттого не менее ценных случаях и людях, – закинув ногу на ногу, с легким налетом равнодушия отозвался Сириус. – Все началось с первого альбома зеппелинов. Вообще-то, я украл его у одного парня, который был уверен в том, что продал эту пластинку ради дозы ЛСД. Он так расстроился из-за этого, что решил завязать, и добился в этом успеха. Он был чист уже полтора года, когда я принес ему эту пластинку обратно и рассказал правду. Он рассмеялся, крепко обнял меня и попросил сохранить эту пластинку в память о том, что завязать с наркотиками может любой, если найти подходящую мотивацию и собрать в кулак всю силу воли.

– Очень поучительная история, – задумчиво нахмурившись, с мягкой улыбкой произнесла Джейн. – Знаете, моя мама заведует реабилитационным центром…

– Да, Гермиона рассказывала о том, что работала там на добровольной основе, – не позволив женщине довести мысль до конца, ненавязчиво перебил Сириус, потянулся к последнему бокалу с глинтвейном и послал Гермионе, желающей телепортировать родителей куда-нибудь в Австралию, ободряющую улыбку. – А вы, кажется, владеете собственной стоматологической клиникой? Наверное, было непросто с организацией собственного дела. Лично я когда-то владел автомастерской, все было довольно неплохо, но потом мне напомнили о том, что отлаживание двигателей в чужих машинах никогда не было пределом моих мечтаний. – Он бросил в сторону смущенной Гермионы теплый взгляд и решительно продолжил уводить разговор прочь от неприятной ему темы: – Мне очень интересно узнать подробности о вашей клинике. Возможно, у нас даже получится обменяться парочкой советов. Все-таки мне кое-что известно о предпринимательстве.

Сначала не очень охотно и с нескрываемым скепсисом к словам Блэка, Говард принялся рассказывать о клинике, о системе записи, приема, об управлении, налогах. И чем больше он говорил, тем сильнее увлекался, поддерживаемый уточняющими репликами жены. Сириус слушал предельно внимательно, вставлял наводящие вопросы и действительно выдавал дельные советы в том, что касалось законов, технологических вопросов, поиска инвесторов и удержания их интереса. Но при этом серые глаза смешливо блестели, и каждый раз поднося к лицу бокал, Блэк скрывал за ним растягивающиеся в ухмылке губы. Гермиона так толком и не поняла, как ее родители могли повестить на такую откровенную манипуляцию. И осознавала, что у Сириуса был внушительный опыт в избегании неудобных разговоров, а потому он в любом случае смог бы заставить своих собеседников говорить о чем-то, что представлялось ему безопасным.

В какой-то момент Гермиона и вовсе перестала вникать в разговор, продолжая неторопливо потягивать глинтвейн и наслаждаясь его необычным вкусом. Время от времени она ловила на себе взгляды Сириуса, и ей казалось, что так он пытался понять, в правильном ли направлении он двигается. И видя в ответ спокойную улыбку девушки, уверенно продолжал развивать тему, которая по расчетам Гермионы должна была исчерпать себя еще на втором уточняющем вопросе Сириуса. Она снова принялась вслушиваться в беседу только после того, как услышала собственное имя. А затем ее отец, успевший за время разговора обустроиться на диване рядом со своей женой, с улыбкой пояснил, что они с Джейн вообще не планировали ни брака, ни детей раньше двадцати пяти. Но так уж сложились обстоятельства, что им обоим было по восемнадцать, когда родилась Гермиона. И только помощь их собственных родителей помогла Джейн и Говарду выучиться на врачей, пройти практику, а затем уже заняться клиникой, которой руководил отец Говарда.

Сама Гермионы впервые услышала эту историю в одиннадцать лет, хотя подозревать что-то подобное начала еще в семь, когда точно узнала, откуда берутся дети, а заодно посчитала возраст родителей. Конечно, тогда ей казалось, что восемнадцать это очень много, и потому сложности ранней беременности остались ею незамеченными. Зато в одиннадцать она частично смогла осознать, с чем пришлось столкнуться ее родителям, хотя окончательное понимание ее настигло только после того, как отношения с Роном приняли романтический характер.

– То есть, вам сейчас по сорок? – резко подавшись вперед с неподдельным изумлением и высшей степенью недоверия вдруг уточнил Сириус, явно проигнорировав все остальные детали истории.

И Гермиона внезапно поняла, какая именно мысль не давала ей покоя все это время: ее родители были младше человека, с которым она состояла в отношениях. Конечно, два года не самая большая разница, особенно если людям под сорок. Такое ощущается чем-то глобальным лишь в школьные годы, когда разный возраст разводит пару сначала по разным классам, а потом кто-то уходит в колледж или работать. Однако каково было сейчас Сириусу, который частенько называл себя стариком, Гермиона боялась представить. А думать о реакции родителей, когда они узнают, кто же является парнем Гермионы, и вовсе не хотелось. Все-таки доля неловкости в этой ситуации точно присутствовала. А самое ужасное заключалось в том, что Сириус явно не был подготовлен к такому резкому повороту. Джеймс, очевидно, не посчитал нужным предупредить друга об этой небольшой погрешности. Да и Гермиона об этом тоже не особо раздумывала.

– О, не волнуйтесь, Сириус, – тем временем весело произнесла Джейн, решив, что Блэк считал их старше, – вы к своим сорока наверняка сохранитесь лучше нас. – Полностью довольная удачным комплиментом в адрес симпатичного мужчины и сердитым фырканьем со стороны мужа, она широко улыбнулась и потянулась за печеньем. Но ее слова совершенно ничего не упрощали.

– Сложно не поверить таким словам, когда их произносит очаровательная женщина, – покачивая свой бокал, нервно усмехнулся Сириус и перевел взгляд на Гермиону. – Знаешь, девочка, кажется, я впервые не представляю, что сказать, – с каким-то необъяснимым восторгом объявил он. Джейн и Говард обменялись недоумевающими взглядами. Но Гермиона сама зашла в тупик и никак не могла найти дорогу обратно.

– Полагаю, в данном случае лучше всего сказать правду, – немного подумав, решительно ответила она. Хотя внутри все замерло от нервного ожидания далеко не положительной реакции со стороны Грейнджеров.

Сириус задумчиво склонил голову к плечу, обдумал что-то и согласно кивнул, залпом осушил свой бокал и, с громки стуком поставив его на стол, бодро поднялся на ноги. Широко улыбнувшись напряженно выпрямившейся Гермионе, он открыл было рот, собираясь сказать ту самую правду, когда его прервал шум захлопнувшейся двери, возмущенные крики Джеймса и приближающиеся к гостиной шаги. Все, кто в этот момент находился в кабинете Блэка, повернули головы в сторону непонятных звуков как раз в тот момент, когда в комнату с решительным видом вошел незнакомый Гермионе мужчина.

– Сириус, ты сейчас же отправляешься со мной в Скотланд-Ярд, – строго произнес мужчина таким повелительным тоном, будто он являлся кем-то, чьи просьбы и приказы не подлежали обдумыванию и не нуждались в уточнениях, а должны были сразу исполняться. Его взгляд мимолетно скользнул по каждому лицу, выражающему разную степень растерянности, и Гермиона была уверена в том, что этому мужчине было достаточно одного мига для оценки всего происходящего и обнаружения слабостей каждого присутствующего.

– Я же сказал, никто никуда не пойдет, даже если ты соберешь здесь всех своих людей, – вскочив в комнату следом за незнакомцем, твердо заявил Джеймс. Таким разъяренным Гермиона его еще не видела. Очки воинственно блестели, пальцы неконтролируемо сжимались в кулаки, казалось, что даже в кончиках растрепанных волос мелькали электрические заряды. Поттер мгновенно обогнул незваного визитера и ткнул пальцем ему в грудь. – Вон. Из этого. Дома. Скримджер! Или я нахрен взломаю полицейские базы данных и устрою утечку всех ваших секретных файлов. Ты меня знаешь, я свои обещания привык исполнять! И знаешь, что еще, гребаный ты лицемер? Мне ни черта за это не будет, потому что никому не удастся доказать мою причастность к этому делу, а на одних моих словах ты обвинение не построишь. – Каким-то магическим образом Джеймсу удавалось говорить свысока и настолько весомо, что Скримджер все-таки невольно отступил, чуть не выронив трость, на которую опирался. – Пошел прочь, сволочь неблагодарная! – рыча не хуже льва, рявкнул Джеймс во всю мощь своих легких.

– Можете делать, что угодно, Поттер, – довольно быстро взяв себя в руки, пошел в атаку Скримджер и шагнул вперед, перенося вес на здоровую ногу. – Сейчас на кону стоят человеческие жизни, а потому я не собираюсь дрожать в страхе перед вашими хакерскими уловками. В конце концов, разбираться с утечкой в итоге все равно придется вам и вашему отделу. – Будто пытаясь прибавить своим словам больше значимости, чем было в речи Поттера, Скримджер перехватил свою трость и ткнул рукоятью в грудь Джеймса, с силой отталкивая его в сторону. – Так что будьте так добры и уйдите с моей дороги. Сириус, мне повторить свои слова или ты все-таки услышал их с первого раза, – с настойчивостью шагнув ближе, с явными нотками нетерпения прибавил он и устремил свой цепкий взгляд на хозяина дома, который сохранял полнейшую невозмутимость и с интересом ученого наблюдал за всем происходящим.

– Спасибо за столь искреннюю озабоченность моим здоровьем, Руфус. Но на слух я пока не жалуюсь, – ослепительно улыбнувшись, с детской беспечностью отозвался Сириус и спрятал руки за спиной, качнувшись с пяток на носки. – Хотя кое-что меня все-таки озадачило, – придав своему лицу недоумевающее выражение, нарочито медленно и нерешительно протянул Блэк. А затем уже холодным тоном, но с беспечной улыбкой на все лицо, закончил: – Объясни-ка мне, гад хромающий, какого черта ты врываешься сюда, как в кабинет своих подчиненных, и отдаешь мне приказы в моем собственном доме. Знаешь, я точно уверен в том, что тебя никто не приглашал. Или ты успел вознестись и стать богом, о чем нам, простым смертным, забыли сообщить? Впрочем, даже если и так, Руфус, спешу тебя разочаровать: я убежденный атеист.

– Повторяю, Блэк, мне не до состязания в красноречии, – явно уже начиная терять самообладание, с тихой яростью проговорил Скримджер. На это заявление Сириус незамедлительно отозвался ехидной репликой о том, что если бы сейчас проходило такое состязание, то самого Сириуса к нему не допустили бы, потому что его появление лишало шансов на победу все остальных участников. И эта ремарка определенно подвела терпение Скримджера к точке кипения. – Либо ты идешь со мной добровольно, либо я тебя арестую, Блэк, – угрожающе понизив голос, предупредил Скримджер. В этом человеке чувствовалась сила и опасность, Гермиона понимала, что с таким типом лучше не играть, и сама, вероятно, уже давно сделала бы все, о чем он просит, потому что твердая настойчивость Скримджера на своем ощутимо давила на плечи. Но еще Гермиона знала, что Сириус был не из тех людей, которые готовы подчиняться кому-то, кто не заслуживает их уважения. А судя по поведению Джеймса и Блэка, авторитетность Скримджера была для них пустым звуком.

– И за что же ты меня арестуешь, Руфус? – прищурился Сириус и каким-то поразительным образом продолжил беспечно улыбаться. – За излишнюю привлекательность? Или, может, за преступно счастливый вид?

– Да хотя бы за сексуальную связь с несовершеннолетней, – кивнув в сторону опешившей от такого заявления Гермины, раздраженно воскликнул Скримджер. Сириус заметно напрягся, будто подготовившись к нападению, а за спиной Скримджера угрожающе зарычал прибежавший на помощь к своему хозяину Бродяга, демонстрируя внушительный набор клыков.

– Мне двадцать два, – неожиданно для себя резко вскинулась Гермиона и бесстрашно шагнула вперед, тем самым заняв место между Скримджером и Блэком, в неосознанной попытке защитить последнего. – И вы не можете арестовать Сириуса без веских оснований. А судя по тому, что вы сказали первое пришедшее вам на ум обвинение, у вас нет ни одного заявления в преступлении, в котором Сириус мог бы оказаться подозреваемым. Раз нет заявления, нет и доказательств или каких-либо свидетельских показаний. К тому же, с момента вашего появления Сириус не проявил никаких враждебных действий, не предпринял попытку побега и не…

– Для создания подходящего заявления много времени не понадобится, мисс, – прерывая неконтролируемый поток слов девушки, отрезал Скримджер. Хотя взгляд, которым он одарил Гермиону, в этот раз был наиболее изучающим и даже каким-то удивленно-заинтересованным.

– Ложное обвинение… – Начала было Гермиона, которая совершенно не представляла, откуда в ней вообще взялась смелость для вступления в этот разговор, но Сириус прервал ее легким смешком и успокаивающе приобнял за плечи.

– Не обращай на него внимания, девочка, – заставляя Гермиону посмотреть в свою сторону, с мягкой улыбкой посоветовал Сириус. – Этот старый лев только и может угрожающе рычать, да скалить оставшиеся зубы. Вот только он слишком труслив для того, чтобы подойти достаточно близко и укусить. – Блэк нежно поцеловал ее в щеку и ненавязчиво оттолкнул себе за спину, теперь уже сам принимая роль защитника. – Только дай мне повод, Руфус, и я собственными зубами перегрызу тебе глотку, – шелковым голосом произнес Сириус и снова широко улыбнулся, только теперь в этой улыбке было что-то опасное как в рычащем Бродяге.

– Прошу прощения, комиссар, – негромко кашлянув, привлекла к себе внимание Лили, заставив всех снова посмотреть в сторону дверей, где уже столпились остальные гости и жильцы дома. Поттеры стояли плечом к плечу и до этого момента что-то рассматривали на телефоне Джеймса. Лили с мягкой улыбкой приблизилась к обернувшемуся Скримджеру и скромно опустила глаза. – Я, конечно, не имею никакого отношения к работе полиции. Более того, я, как и все жители Лондона, очень благодарна вам и вашим людям за неустанную борьбу с преступностью. Однако у меня тоже есть работа, и она заключается в помощи людям. Сириус Блэк один из моих пациентов, которого вы, насколько я поняла, намерены использовать для получения информации от преступницы, известной как Беллатриса Лестрейндж. – Лили кивнула в сторону своего мужа, и тот продемонстрировал на своем телефоне прямую трансляцию с камер видеонаблюдения в комнате для допроса. Беллатриса царственно восседала на одном из стульев и безумно улыбалась в пустоту, играясь со своими наручниками. – Спешу уведомить вас, комиссар, о том, что мистер Блэк не может общаться с этой… женщиной по ряду многих причин, одна из которых заключается в том, что Беллатриса Лестрейндж предпринимала целых две попытки убить мистера Блэка. В результате первой такой попытки, сгорел его дом, а сам мистер Блэк провел неделю в коматозном состоянии. После второй попытки его доставили в больницу с сотрясением мозга и ножевым ранением. Подробный отчет об остальных причинах я отправлю вам факсом, если услышанного вам не достаточно. Если же вы продолжите настаивать на своем и вынудите мистера Блэка оказаться в одном помещении с данной преступницей, я обвиню вас в психологическом насилии, и адвокат мистера Блэка вытащит его из допросной раньше, чем вы поймете, что произошло.

Весь вид Лили излучал понимание и дружелюбие, но стоило только коснуться темы обеспечения безопасности ее пациента и друга, как в голосе зазвучал звон стали. Зеленые глаза прожигали насквозь все, на что падал взгляд, а рыжие волосы казались яростным пламенем. Любому, кто видел ее, было очевидно, что Лили будет сражаться до последнего и ее враг падет вместе с ней, не в состоянии даже доползти до своей цели. Вид у Скримджера все еще был решительным, и он по-прежнему не растерял свой боевой настрой. Но рядом с пылающей Лили стоял ехидно ухмыляющийся Джеймс, в дверях замерли хмурый Римус и презрительно скрививший губы Снейп, а за ними наблюдались остальные заинтересованные всем происходящим личности, которые целиком и полностью поддержали бы именно Блэка. Скримджер был в меньшинстве и прекрасно осознавал, что ему нужно было сменить тактику.

– Знаешь, Руфус, они ведь настроены довольно решительно, – с детским весельем произнес Сириус, словно все происходящее было представлением в исполнении цирковых клоунов, а сам Блэк был тем счастливчиком, которому предложили принять участие в этом шоу. – Самое забавное в том, что меня тут тоже никто не станет слушать. Они продолжат делать то, что считают верным. Но я дам тебе шанс реабилитироваться, и для этого тебе нужно сделать очень непростую вещь, Руфус: ты должен нормально, по-человечески объяснить, что именно привело тебя в мой дом в Рождество.

– Этот разговор не для лишних ушей, – медленно выдохнув, все еще сердито, но менее уверенно сказал Скримджер. Однако выглядел он как человек, который был вынужден согласиться на невыгодную для него сделку. Гермиона считала, что раз его дело было столь срочным и важным, как он говорил, то было бы лучше еще при появлении все рассказать. Тем более, насколько понимала девушка, Скримджер сотрудничал с Сириусом и Джеймсом достаточно часто, чтобы знать, как именно они будут реагировать на его командирские замашки. Или же в нем просто жила вера в то, что однажды Блэк и Поттер проникнутся к нему уважением и симпатией, а потому будут исполнять все приказы с полуслова. Хотя подросток внутри Сириуса никогда не позволил бы произойти чему-то подобному.

– Значит, твое дело может подождать, раз ты все еще продолжаешь изображать придурка, – скрестив руки на груди, снисходительно подметил Сириус и неприятно усмехнулся. – Когда твой кретинизм иссякнет, а звание комиссара перестанет так сильно давить на мозг, можешь еще раз попробовать поговорить. А пока, Руфус, выход там же, где и вход.

Махнув рукой в сторону двери, Сириус повернулся к Гермионе и, слабо улыбнувшись, собрался сказать что-то уже ей. Но тут Скримджер, с обреченным видом принявший свое поражение, негромко сообщил о бомбе. Когда озадаченный взгляд Блэка вернулся в его сторону, комиссар лондонской полиции твердо продолжил. Скримджер рассказал о недавнем допросе Тома Реддла, во время которого тот с самодовольством заявил, что тюремные стены не помешают ему продолжить свое дело, и его самая верная последовательница уже наверняка оставила новый взрывной подарок под одной из елок. О том, что Беллатриса Лестрейндж была арестована, Реддлу не посчитали нужным сообщать, но при допросе женщина открывала рот лишь для того, чтобы вдоволь понасмехаться над полицейскими. Тогда Руфус решил поговорить с ней сам и поинтересовался, чего же же она хочет. И Беллатриса, разумеется, заявила, что будет говорить только с Сириусом Блэком.

– А все сразу рассказать у тебя язык отсох бы? – зло пробурчал Джеймс. Многие присутствующие выглядели встревоженно, но решимость Лили это известие, казалось, ни на секунду не поколебало. А Бродяга снова издал недовольное рычание, щелкнув пастью. И только Сириус оставался совершенно расслабленным.

– Нет никакой бомбы, – усмехнувшись, со свойственной лишь ему самоуверенностью заявил Блэк и все взгляды тут же устремились на него. Скримджер нахмурился, подозрительно покосился в сторону пса и, кажется, начал о чем-то догадываться. – Если говорить точнее, то ее уже нет, но она действительно была. Я попросил Бродягу следить за Беллой спустя сутки после ее побега из больницы. Бродяга подключил к этому некоторых своих друзей, так что каждый ее шаг, каждое действие были под контролем. И когда Белла установила бомбу, Бродяга привел меня туда сразу после ее ухода, – пояснил Сириус и пренебрежительно пожал плечами, будто во всей этой истории не было ничего особенного, о чем действительно стоило бы рассказать. В гостиной на мгновение воцарилась тишина, которую нарушил Скримджер с уточнением места, в котором была та самая бомба. Сириус болезненно поморщился и, глядя куда-то в сторону музыкального стеллажа, неохотно ответил: – У Тома Реддла патологическая ненависть к Дамблдору, он пытается ему за что-то отомстить, и перестрелка с последующим взрывом замка, являвшегося старшей школой Хогвартс, была одной из попыток мести. Его новая попытка должна была уничтожить учебный корпус колледжа Хогвартс во время Рождественской вечеринки.

– Почему ты не сообщил об этом в соответствующие органы, Блэк? – еще сильнее навалившись на свою трость, как-то устало воскликнул Скримджер. Гермиона нервно сглотнула, внезапно осознав, чем бы все могло кончиться, если бы не вмешательство Сириуса. Хотя друзья наверняка просили его не искать Беллатрису и вообще держаться от нее как можно дальше. Зато ни Джеймс, ни Лили, ни Снейп с Люпином не выглядели ни капли изумленными. Возможно, в итоге Сириус все-таки рассказал им об этом случае.

– Потому что когда я последний раз обратился к констеблю с сообщением о бомбе, он пригрозил мне арестом, если я продолжу донимать его своими наркотическими бреднями, – закатив глаза, ехидно ответил Сириус и брезгливо скривил губы. – Конечно, я в тот момент как раз отходил от дозы героина, но бомба ведь была. Пришлось звонить Римусу, чтобы он ее обезвредил. Я, разумеется, имел дело с бомбами на войне, но все-таки не работал сапером, как покойный мистер Люпин, – нервно почесав небритую щеку, словно бы сам себе сообщил Блэк.

– Сириус обо всем сообщил профессору Дамблдору, – внезапно вмешался Джеймс и снова продемонстрировал Скримджеру экран своего телефона. – Обезвреживанием бомбы занимались профессионалы, но это мероприятие было помечено грифом секретности, чтобы не волновать студентов и их родителей. И да, мы тут все знали о бомбе, но не о том, что к этому имели отношение эта стерва и Темный Лорд.