Текст книги "В переплетении слов (СИ)"

Автор книги: Tramp without a Lady

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Джеймс пригласил моих родителей на ваш рождественский ужин, – быстро проговорила она, чтобы не возникло соблазна махнуть на все это рукой и замолчать. – Я не знаю, правда ли они согласились. И если согласились, то не могу сказать, когда они появятся. Если профессор Снейп сказал правду, то Джеймс наплел о том, что мне хотелось познакомить тебя с ними, а ужин – самый идеальный вариант. Но поверь мне, Сириус, я правда не знала ничего об этом. И мне, вероятно, следует немедленно позвонить родителям и запретить им куда-либо ехать, а заодно придумать убедительное объяснение всей этой ситуации. Но вместо всего этого, я как дура стою тут и несу весь этот бред… Ты ведь даже не предлагал остаться на этот чертов рождественский ужин! – В итоге все-таки сбившись с целостности своей мысли, последнее предложение Гермиона к собственному изумлению произнесла со смесью обвинения и отчаяния. Со стоном выдохнув, она прикрыла лицо ладонями и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бушующие внутри эмоции.

– Эй, не стоит так сильно нервничать, – ласково заметил Сириус и ненавязчиво заставил ее отнять руки от лица и посмотреть на себя. Он добродушно улыбался, мягко сжав ее дрожащие пальцы в своих теплых ладонях. – Во-первых, Гермиона, ты, разумеется, приглашена на ужин. Я просто снова упустил из виду тот факт, что в нормальном обществе принято сообщать о таких приглашениях заранее, и что ответ вполне может оказаться отрицательным. Во-вторых, Сохатый рассказал мне о своей задумке сегодня утром, и поэтому я отправил его расчищать снег и украшать дом снаружи. Хочется верить, что один из оленей Санты все-таки заболеет, и он украдет Джеймса, пока тот болтается на улице. И в-третьих, лично я не имею ничего против знакомства с твоими родителями. Но если ты считаешь, что для этого еще слишком рано, то мы легко уладим этот случай. Как ты сама сказала, можешь позвонить им и убедить остаться дома. В случае, если они в ближайшее время постучат в дверь, я всегда могу отправить к ним Римуса, и он без всяких скандалов объяснит, что вообще-то не ждет никаких гостей, и они просто ошиблись адресом, или же над ними кто-то так нехорошо подшутил. Я и сам мог бы выйти к ним навстречу, но… – так и не доведя свою мысль до конца, Сириус неопределенно махнул рукой и склонил голову к плечу, ожидая решения Гермионы.

– Ты правда хочешь с ними познакомиться? – немного помолчав, негромко уточнила Грейнджер. Сириус слабо улыбнулся и согласно кивнул. И Гермионе было достаточно этого жеста, чтобы понять твердость его решения. Однако она помнила о его не совсем типичных представлениях о взаимоотношениях людей, и потому предполагала, что Блэк может и не знать, чем являлось знакомство с родителями. – Помнишь, мы говорили о том, что наши отношения развиваются ненормально быстро, – обдумав всю эту ситуацию, мягко напомнила Гермиона, на что тут же получила утвердительное угуканье. Плечи Блэка заметно напряглись, но он все еще продолжал удерживать на лице слабую улыбку, хотя из серых глаз мгновенно испарились любые намеки на озорную беспечность. – Я честно сказала тогда и повторяю сейчас, что меня на самом деле все устраивает. Конечно, это очень непривычно и сложно. Сейчас все кажется таким чудесным, легким и правильным, но неизвестно, что же нас ждет впереди, сколько возможных ссор и споров из-за какой-нибудь ерунды. Без них просто не могут обойтись никакие отношения. Но прежде, чем все зайдет настолько далеко, я… Я должна понять, Сириус, чего ты хочешь от этих отношений. И пожалуйста, ответь на этот вопрос без всяких уверток, даже если тебе кажется, что прямой ответ может мне не понравиться, – набрав в грудь побольше воздуха и призвав на помощь все свое мужество, заставила произнести себя Гермиона.

Она не совсем четко осознавала, почему все это время избегала поисков ответа на этот действительно серьезный и важный вопрос. Но что-то внутри нее подсказывало, что они с Сириусом были не готовы признаться в том, чего они хотят. Возможно, они до сих пор были не готовы, но разобраться с этим все-таки было необходимо. Судя по тому, что Сириус не выдал сразу же какой-нибудь яркий ответ, он тоже ощущал всю значимость этого момента. И Гермиона не торопила его, понимая, что для человека, который привык жить одним днем, не задумываясь даже о ближайшем будущем, подобрать нужный ответ чрезвычайно затруднительно.

– Для меня отношения это в первую очередь взаимность во всем: поддержка в любой ситуации, помощь, веселье, совместный досуг и, конечно, влияние друг на друга, – выпустив ее пальцы из своих ладоней, как-то не слишком уверенно протянул Сириус, и его взгляд переместился в сторону стены с фотографиями, словно там могли найтись нужные слова. – Любые отношения помогают развиваться чему-то. Например, благодаря твоему влиянию я смог расстаться с самым главным балластом, который все эти годы тянул меня назад в прошлое, с Беллой. Вспомнил о том, каково быть счастливым, и что жизнью можно наслаждаться, даже если прошлое заполнено пятнами разной степени черноты. – Сириус задумчиво почесал небритый подбородок, переступил с ноги на ногу и, теперь глядя Грейнджер в глаза, решительно продолжил: – Думаю, это прозвучит немного эгоистично и, возможно, даже несколько требовательно, но я хочу быть счастливым и чувствовать это необъяснимое желание улыбаться без причины. Потому что когда живешь с разбитым сердцем, хорошие улыбки получаются только после парочки стаканов неразбавленного виски. Хочу, чтобы рядом был человек, который сможет понять и принять все мои недостатки, которого не отпугнут мои поступки и природная жестокость. Ты должна понять, Гермиона, что я и сейчас могу совершить что-то подобное, если почувствую необходимость. И я буду верить в то, что поступил правильно, какими бы отвратительными не были мои действия. А еще я хочу научиться замирать хоть на миг, чтобы в полной мере насладиться приятным моментом, прочувствовать его каждой клеточкой тела. Хочу просто находиться рядом с кем-то и ни о чем не беспокоиться, полностью расслабиться и немного полениться, не позволяя ритму своей жизни втянуть себя в очередную авантюру. Я захочу всего, что ты решишь мне дать, Гермиона, потому что ты делала все, что я перечислил, с самого первого дня нашего общения. Не важно, что ты на самом деле не хотела мне отвечать или что для тебя это просто было возможностью пообщаться с кем-то умным и интересным. Ты дала мне гораздо больше, чем можно представить, и я не стану требовать еще что-то. И чем дольше будут длиться наши отношения, тем чаще я всерьез буду задумываться о нашей свадьбе и даже о возможности завести ребенка, может, даже не одного, если тебя не пугает перспектива жизни со стариком, который при самом удачном исходе сможет дожить хотя бы до свадьбы собственных детей. – Он, едва касаясь, очертил большим пальцем линию ее подбородка и широко улыбнулся, прошептав ей на ухо: – Это самый прямой ответ, какой я могу дать на твой вопрос.

Гермиона, конечно, допускала мысль, что его слова могут оказаться ошеломляющими. Все-таки Сириус был писателем и это ощутимо влияло на его красноречие, позволяя произносить пафосные мотивации и отпускать остроумные замечания даже в адрес тех людей, о которых он ничего толком не знал. Но Гермиона как-то упустила из виду тот факт, что Сириус еще и умело использовал свой переворачивающий все внутри голос, что позволяло словам, слетающим с его языка, наполняться значимостью и бить в самые уязвимые точки с большей силой. Грейнджер ждала какого-то искреннего откровения, которое должно было снова покорить ее и временно лишить рационализма, но все равно оказалась не готова к такому чистосердечному признанию. Упоминания о браке и детях вовсе поставили ее в тупик, потому что казалось странным ожидать слов о типичном для всех инстинкте размножения от Сириуса с его гениальным талантом упускать из виду сами собой разумеющиеся для обычных людей вещи. Во всяком случае, без прямого вопроса, который мог бы заставить его задуматься конкретно о браке и конкретно о продолжении рода.

– Знаешь, после твоих слов я поняла, что на самом деле ничего не знаю об отношениях, кроме их закономерного развития, – сглотнув, поделилась своим внезапным открытием Гермиона.

При мысли об отношениях она, как и любой человек, в первую очередь почему-то думала о семейной жизни, упуская из виду тот факт, что люди начинают встречаться не только ради создания еще одной полноценной ячейки общества. И то, что Сириус со своим характером подростка на самом деле разбирался в целях отношений лучше нее, снова показывал их довольно значительную разницу в возрасте. Ведь знания Сириуса диктовались опытом, а у Гермионы было лишь его полнейшее отсутствие, потому что даже роман с Роном не был в полной мере осознанным, являясь следствием подростковой влюбленности и гормональной нестабильности.

– Я знаю, девочка, – притянув ее к себе, негромко рассмеялся Сириус и заключил ее в крепкие объятия. – Мне ведь тоже довелось побывать на твоем месте. Несколько раз, правда. Обычно именно с этого вопроса начинались все проблемы, потому что я никогда не знал, что нужно ответить. Понимание ко мне пришло очень поздно, когда я держал Доркас за руку и буквально чувствовал, как жизнь капля за каплей утекает из ее тела. И когда я осознал, что потерял ее, то искренне верил в невозможность встретить кого-то еще, кто смог бы дать мне все это. – Гермиона спрятала лицо на его груди, смаргивая навернувшиеся на глаза слезы. Сириус уткнулся носом в ее волосы и тяжело вздохнул. – Ты тоже однажды поймешь. Надеюсь, твое озарение произойдет в более приятной обстановке. Может, ты просто будешь идти по улице или уютно устроишься в кресле с книгой в руках, и на тебя вдруг снизойдет озарение. И если к тому моменту мы по-прежнему будем вместе, ты тут же можешь найти меня, позвонить или написать и сообщить о том, чего именно тебе хочется. А я в свою очередь постараюсь дать тебе все, о чем ты попросишь. – Он ласково погладил ее по спине и немного отстранился, заставляя посмотреть себе в лицо. – Но сейчас, Гермиона, пока у тебя нет четкого ответа, постарайся просто наслаждаться всем, что между нами происходит, – с хитрым прищуром посоветовал Сириус, стирая влажные следы с щек девушки. – Я тебя не тороплю и сейчас ничего не требую. Мне достаточно того, что есть. А до тех пор, пока ты будешь искать нужный ответ, я постараюсь дать тебе то, что могу: свою поддержку, помощь в любом деле, даже если это вдруг окажется связанно с чем-то незаконным. Буду заставлять тебя улыбаться, втягивать в разные приключения, отвлекать от учебы, чтобы ты не забывала о существовании реального мира, и болтать о науке или о незначительных глупостях. И, конечно, я буду верить в тебя и твои силы, даже если ты сама вдруг сдашься, перестанешь стремиться к достижению своей мечты и замкнешься в депрессии. Мне ли не знать, как труден путь к достижению мечты. Я вот до сих пор так и не сконструировал машину времени. – От его последних слов, произнесенных в шутливом ворчании, Гермиона издала негромкий смешок. У нее были подозрения о том, что в его планах было создание чего-то подобного. – Как думаешь, на первое время этого будет достаточно? – заметно приободренный ее реакцией, мягко спросил Сириус.

– Этого хватит с избытком, мой рыцарь, – повиснув на его шее, счастливо улыбнулась Гермиона и, нежно проведя по небритой щеке, целомудренно поцеловала изогнувшиеся в довольной усмешке губы. – Прозвучит очень некрасиво по-отношению ко всему, что тебе пришлось пережить, Сириус, но я обязана это сказать: хорошо, что ты именно такой, и еще лучше тебя делает именно твой возраст и опыт жизни этих сорока двух лет. Мои ровесники – глупые мальчишки, и ты сам, наверное, когда-то был таким же. Но сейчас ты действительно мужчина, хоть иногда и ведешь себя как шестнадцатилетний подросток, не умеющий жить без бунта. И пусть все лопнут от зависти, подтирая сопли своим парням, – смело глядя в смеющиеся серые глаза, с некоторой пылкостью заявила девушка, повторяя то, что когда-то говорила в шутливой форме.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда для меня самым большим достижением станет поход от кровати до уборной, – закатив глаза, ехидно отозвался Сириус и несильно потянул за одну из кудряшек. – Итак, что мы будем делать с твоими родителями? – пряча искристое веселье во взгляде, решительно сменил тему Блэк. – Наверное, все-таки следует сказать, что мне очень хотелось бы встретить это Рождество вместе с тобой. Однако я с уважением отнесусь к любому твоему решению, – продолжая играться с ее волосами, честно прибавил он. И Гермиона, предполагая, что в принципе не сможет ему отказать, после этих слов окончательно смирилась с тем, что определенной неловкости и, возможно, недопониманий сегодня избежать не получится.

– Думаю, мне стоит позвонить им и уточнить время их прибытия, – уткнувшись лбом в его плечо, обреченно промямлила Гермиона. – А еще мне необходимо наведаться в общежитие и собрать кое-какие вещи, – вспомнив о первоначальном плане, воскликнула Грейнджер и резко выпрямилась. – К тому же, в общежитии остались все подарки, а еще я надеялась встретиться с Джинни до того, как она уедет к родителям, – с нотками легкой паники пробормотала она и хотела было кинуться к дверям, чтобы как можно быстрее собраться и отправиться к колледжу, когда Сириус со смехом ее перехватил, с легкостью приподняв над полом и прижав к себе.

– Ну куда ты так торопишься, девочка, – весело произнес Блэк, опустив ее на ненадежный пол, который не особо помогал ровно держаться на ногах рядом с этим мужчиной. – Дом переполнен людьми, все мешаются друг другу, возмущаются, так что вряд ли произойдет какая-нибудь катастрофа, если в этот беспорядок не втянется еще кто-нибудь лишний. В общем, я свободен и в состоянии отвезти тебя до колледжа и привезти обратно. И ты сможешь позвонить своим родителям в машине, чтобы не тратить время. Как тебе такой план?

– Звучит неплохо, – широко улыбнувшись, кивнула Гермиона и наконец-то смогла расслабиться, перестав размышлять о слишком важных и сложных вещах.

– Чудесно, – довольно ухмыльнулся Сириус, мягко поцеловал ее в щеку и подтолкнул в сторону двери. – Тогда сейчас ты спокойно заберешь свою сумочку из моей комнаты, затем оденешься и выйдешь на улицу. А я подожду в машине Джеймса! – Гермиона невольно закатила глаза на это гротескное поведение, понимая, что теперь Сириус нашел себе еще один способ развлекаться, и виновата в этом была только она сама, не успевшая вовремя прикусить язык. Впрочем, в таком покровительственном Сириусе тоже было что-то привлекательное, не оставляющее равнодушным. И эта способность легко принять Блэка с любой его маской и тем, что под ней скрывалось, была самым лучшим доказательством того, что Гермиона влюблена в этого мужчину сильнее, чем сама предполагала. Возможно, это и называлось любовью.

Наивная надежда Гермионы на то, что в общежитии почти никого не останется к моменту ее появления, так и не оправдалась. Парковка была заполнена машинами и снующими туда-сюда людьми. Сириус каким-то образом все-таки нашел свободное место и предпочел остаться в машине, проводив девушку виноватой улыбкой. Впрочем, Гермиона прекрасно понимала его нежелание лишний раз показываться на публике, особенно если возможность узнавания была слишком велика. Пока Грейнджер добиралась до своей комнаты, она успела поймать на себе бессчетное количество взглядов, многие из которых ярко выражали зависть, смешанную с долей презрения. Гермиона была убеждена в том, что большинство этих завистников не подозревали о ее существовании до момента появления в сети ее совместной фотографии с известным писателем. Впрочем, подобным неприятным вниманием Гермиона успела насладиться в школьные годы, когда ее все знали как самую умную ученицу, участвовавшую почти в каждой научной олимпиаде, и любимицу всех преподавателей, что тоже не особо прибавляло популярности. Во всяком случае, Грейнджер знала, как нужно действовать в такой ситуации, и вполне успешно притворялась слепой и глухой.

Ее соседки по комнате уже выносили свои чемоданы, когда Грейнджер добралась до точки назначения. Они встретили ее улыбками, тут же забыли о своих делах и принялись засыпать ее разнообразными вопросами, жаждя услышать как можно больше подробностей о романе с таким взрослым мужчиной. То, что Лаванда и Парвати не стали насмехаться и делились своими рассуждениями с легкой мечтательностью и едва уловимыми нотками белой зависти, заставило Гермиону испытать облегчение. Потому что она не представляла, как бы смогла продолжать жить в одной комнате с этими девушками, если бы они присоединились к той части людей, которые предпочли демонстрировать негативную реакцию. Вот только рассказывать им что-либо ей крайне не хотелось, как и обижать соседок своим молчанием, наталкивая их на мысли о том, что она считает себя лучше них. К счастью, от жесткого допроса ее спасла вовремя объявившаяся Джинни, которая безцеремонно и не особо парясь из-за подбора слов заставила девушек вернуться к своим делам и дать Грейнджер возможность спокойно собраться.

Пока Гермиона педантично складывала свою одежду, Джинни валялась на ее кровати и болтала о планах на каникулы. Конечно, она предложила встретиться где-нибудь сразу после Нового года, собраться их небольшой компанией, чтобы отметить праздники и привычно повеселиться. Гермиона вспомнила о предложении Сириуса провести каникулы с ним и задумалась о том, было ли это предложение все еще открытым. Когда все самое необходимое было собрано, Гермиона передала подруге коробочку с подарком и строго наказала не открывать до вечера. Уизли в свою очередь передала ей два свертка, один из которых предназначался Гарри. Они вместе дошли до машины, где Джинни все-таки вынудила Сириуса высунуться на улицу и не упустила случая его обнять, оправдывая это праздничным настроением, которым хочется заразить как можно больше людей. К смущению Гермионы, Джинни так же пообещала Блэку напустить на него летучих мышей, если он посмеет хоть каким-то неверным словом или жестом обидеть ее лучшую подругу. Сириус, кажется, посчитал эту угрозу достаточно серьезной, или же у него просто был выработанный рефлекс в отношении любых рыжих женщин, но он клятвенно заверил Уизли в том, что будет самым лучшим парнем, и мгновенно скрылся в машине.

На обратном пути Гермиона все-таки позвонила родителям и уточнила, что приглашение на ужин никакая не шутка, на что Грейнджеры заявили о том, что уже в пути и подъедут сразу после того, как повидаются с Джил. Сириус по какой-то причине, известной, вероятно, только Лили, с весельем принялся вспоминать о других случаях знакомства с родителями своих девушек. Оказалось, что в армии у него завязался роман с некоей Гестией Джонс. Долгими эти отношения не были, но Сириус все равно успел познакомиться с родителями Джонс, потому что те тоже были военными и, выяснив, что оба рядовых Блэка по разным причинам попали на службу не совсем законным путем, запретили своей дочери общение с обоими. И Гестия не посчитала нужным возражать. По мнению Гермионы, это вполне доказывало, что отношения с этой девушкой не принесли бы Сириусу ничего хорошего.

Сириус предпочел не упоминать лишний раз о знакомстве с матерью, с которой он в итоге переспал, а сразу заговорил о каком-то охотнике, который едва не пристрелил его из своего ружья, когда впервые увидел рядом со своей дочерью. Имя той самой дочери Сириус считал не важным, как и сами эти отношения, потому что они были нужны исключительно для того, чтобы отвлечься от мыслей о Доркас. Последняя воспитывалась только отцом, поскольку мать Доркас умерла при родах. Мистер Медоуз увлекался мотоциклами и зарабатывал на жизнь починкой спортивных автомобилей и помощью коллекционерам с определением подлинной стоимости машины. Он относился к Сириусу как к своему сыну, многому научил и был искренне уверен в том, что тот собирается жениться на его дочери сразу после окончания колледжа, хотя Доркас и Блэк тогда были лишь друзьями. Мистер Медоуз умер от инфаркта в тот год, когда Сириус был на войне. Он рассказывал об этом человеке с уважением и теплотой, а Гермиона с ужасом понимала, что вероятность возникновения подобного взаимопонимания с ее родителями стремится к нулю.

Когда они вернулись обратно на площадь Гриммо, время уже близилось к двум часа дня. Джеймс криво развешивал гирлянды и на всю улицу распевал «Carol Of The Bells», из-за чего на него бросали косые взгляды люди из соседних домов, а случайные прохожие радостно подхватывали навязчивый мотив и уносили его дальше по улицам Лондона. Проходя мимо него, Сириус с яркой улыбкой заявил, что хит сегодняшнего дня «Pretty Woman», из-за чего Джеймс чуть не рухнул с лестницы, бурча о том, что Гермиона сломала его лучшего друга. Гермиона на это лишь счастливо улыбнулась, поспешив скрыться в доме.

Подготовка к празднику принимала все более угрожающие масштабы. Казалось, словно в предстоящем ужине должна была принять участие сама королева, а потому каждый был недоволен чужими действиями. Или же делал недовольный вид, чтобы была возможность втянуться в шутливую борьбу, вместо того, чтобы заниматься своими обязанностями, которые были распределены между участниками еще утром, когда сама Гермиона пребывала в мире сновидений. В какой-то момент между кухней и гостиной развернулись настоящие военные действия, потому что Тонкс и Гарри задумали стащить немного печенья, но были пойманы Снейпом. После этого в задумку крестника и племянницы решительно вмешался Сириус, который, видимо, чисто из вредности не мог позволить химику победить. Римус и Гермиона, предпринимающие попытки привести большую гостиную в приличный вид, сами не смогли понять, как оказались втянуты в это безобразие. Довольный Бродяга оказался тайным оружием Блэка и секретным шпионом в стане врага, хотя коварные замыслы наверняка были раскрыты в первую же секунду после появления пса на кухне.

В общем и целом, украшение дома и приготовление ужина продвигалась весьма бурно, весело и, не смотря на все отвлекающие факты, весьма успешно. К приходу мистера и миссис Тонкс в гостиной уже стояла наряженная елка, которая представляла собой воплощение хаоса, потому что украшением попеременно занимались все подряд, привнося в образ лесной гостьи что-то исключительно свое. Андромеда Тонкс оказалась высокой худой женщиной с роскошными темными волосами. Внешне она больше походила на Сириуса, чем на Нарциссу, и ее красота была менее женственной, несколько грубой, но все равно способной приковать к себе восхищенные взгляды. Андромеда была достаточно сдержанной и молчаливой, а ее пронизывающий взгляд мог заставить устыдиться кого угодно, даже если для этого чувства не было никакой причины. Но при ближайшем рассмотрении на дне ее серебристых глаз тоже можно было обнаружить хитрые смешинки, какие являлись неотъемлемой частью Сириуса и Нарциссы. А стоило взгляду этой женщины замереть на простодушном, немного полноватом и улыбчивом Теде Тонксе, как на лице Андромеды сама собой расцветала мягкая улыбка, преображающая ее до неузнаваемости. И в такие моменты Гермиона действительно могла поверить в то, что эта женщина является матерью всегда позитивной и слегка неуклюжей Тонкс.

Андромеда предпочла присоединиться к дуэту Лили и Снейпа, а Тед увлек Римуса в какой-то разговор, в течении которого оба мужчины чему-то улыбались. Сириус все-таки добрался до музыкального центра, поставив песню дня, и, подпевая Рою Орбисону, втянул Гермиону, помогающую Гарри с развешиванием мишуры, в танец. Поттер, конечно, не мог не возмутиться таким предательством со стороны подруги, но был удостоен лишь дерзкой ухмылки в исполнении своего крестного. Гермиона же настолько погрузилась в эту атмосферу веселья, что забыла о том мире, который существовал за пределами дома Блэка. Ее не покидало странное предвкушение чего-то волшебного. Это чувство приятно напоминали о детстве, когда вера в доброго дедушку в красном костюме еще жила в ее сердце, а Рождество действительно представлялось чем-то чудесным само по себе, хотя подарки, неведомым образом появляющиеся ночью под елкой, тоже были приятным дополнением к празднику.

Вернуться в жестокую реальность ее заставил стук в дверь, за которым откуда-то с улицы последовали заверения Джеймса в том, что дверь открыта и можно входить без приглашения. Возможно, Поттер нарочно орал так громко, предупреждая о новых гостях, потому что другой адекватной причины для надрывания голосовых связок Грейнджер не представляла. Сразу бросив все, девушка тут же кинулась в коридор, распахивая двери перед замявшимися родителями, вежливость и воспитание которых не позволили бы им войти в чужой дом даже после криков Поттера. Особенно после его криков! Широко заулыбавшись, Гермиона накинулась на родителей с объятиями, как только они с приветственными улыбками перешагнули порог дома.

– Как же сильно я по вам соскучилась, – когда ее мама со смехом заметила, что они все в снегу, а дверь все же стоит закрыть, выдохнула Гермиона. – Вы привезли Живоглота? – удивленно воскликнула она, обратив внимание на переноску, которую ее отец аккуратно поставил на пол.

– Ты же знаешь, что его опасно оставлять дома без присмотра. А Джеймс клятвенно заверил нас, что хозяин дома не имеет ничего против животных, – хмуро пояснил отец и растерянно уставился на переполненные одеждой крючки, а так же заваленные разнообразной обовью полки.

– И я действительно не возражаю, – насмешливо отметил выглянувший из гостиной Блэк и бесшумно приблизился к толпившимся в коридоре его дома Грейнджерам. Родители Гермионы синхронно обернулись в его сторону, и на лицах обоих нарисовалось потрясенное выражение. Сириус же легко приобнял разнервничавшуюся девушку за плечи и обаятельно улыбнулся. – Добро пожаловать в нескромный особняк, который из-за некоторых сложных обстоятельств принадлежит мне. Судя по вашим лицам, мое имя вам известно, однако предлагаю придерживаться некоторых правил этикета. – Блэк в притворном смущении на миг опустил глаза, хотя Гермиона четко знала, что в данный момент все происходящее его откровенно веселило. – Сириус Блэк! И предупреждая возможные домыслы, вынужден признаться, что это самое настоящее имя, которым меня прокляли при рождении. У моей матушки был скверный характер и необъяснимая любовь к астрономии, как и у всех остальных предков.

Сделав полшага вперед, он протянул руку сначала потерявшему дар речи мужчине, который ответил на рукопожатие скорее интуитивно, чем осознанно. Затем Сириус протянул руку женщине, и Гермиона едва удержалась от желания отвесить ему подзатыльник, когда Блэк с хитрым прищуром оставил на внешней стороне ладони миссис Грейнджер неуловимый поцелуй. Гермиона была уверена, что взгляд ее матери все это время оценивающе скользил по телу Блэка, а его поведение и вовсе окончательно покорило женщину. Как Сириус добивался такого эффекта, не прилагая к этому никаких усилий, было загадкой, но Гермиона просто не могла осуждать остальных, поскольку сама попалась в ту же ловушку.

– Джейн, – растянув губы в улыбке, которую она считала обольстительной, представилась женщина, а затем указала на собиравшегося с мыслями мужчину: – а этой мой муж – Говард Грейнджер. – Джейн со смешком потрепала мужа по волосам, отрывая его сосредоточенный взгляд от рассматривания руки Сириуса, которая все еще лежала на плечах Гермионы, даря ей безмолвную поддержку. – Очень приятно познакомиться с вами, мистер Блэк! – На эту фразу Сириус со скромной улыбкой попросил обращаться к нему по имени. – Гермиона очень много рассказывала о ваших книгах. Стоит только как-нибудь случайно упомянуть хоть что-то, связанное с вашим творчеством, как она может часами рассуждать о ваших персонажах, восхищаться описанием и каждой проработанной деталью сюжета. Думаю, она влюбилась в ваши книги с первой же строчки. Правда, дочка? – с лукавым блеском в карих глазах, как бы невзначай принялась рассказывать Джейн

– Боже, какой позор, – уткнувшись лбом в грудь негромко рассмеявшегося Блэка, простонала Гермиона. Они еще только представились, а Гермиона уже мечтала о том, чтобы пол под ногами вдруг разошелся и поглотил либо ее саму, либо ее родителей, избавляя стены этого дома от дальнейших неловкостей, смущений и, вероятно, возмущений.

– Если мои нелепые истории и впрямь способны увлечь такую умную и одаренную невероятным потенциалом девушку, то лучшей награды представить нельзя, – мягко скользнув ладонью по ее спине, с чрезвычайно довольной улыбкой заметил Сириус. – Но не будем толпиться в коридоре. Проходите к самой дальней двери, располагайтесь в моем кабинете со всеми удобствами и верхнюю одежду лучше оставить там же. Так уж вышло, что это сейчас единственная комната, которая занимает нейтральную позицию в развернувшихся здесь боевых действиях. Но если туда сунется кто-нибудь с мишурой или другими украшениями, держите оборону до последнего.

Все свои слова Сириус сопровождал экспрессивными жестами, словно не в состоянии сладить с собственными руками. Он ненавязчиво подтолкнул гостей в нужную сторону, взглядом попросил Гермиону составить им компанию, а сам скрылся на кухне. Грейнджеры обменялись какими-то неопределенными взглядами и последовали за дочерью, которая уже нетерпеливо поджидала их у двери, держа переноску со своим котом. Оказавшись в кабинете Сириуса, Гермиона первым делом освободила недовольного своим заключением питомца и прижала к груди, наглаживая рыжую шерсть. Живоглот для вида сердито пофырчал на свою хозяйку, но при этом полностью обмяк, терпеливо позволяя девичьим рукам творить с собой все, что угодно.

– Довольно хаотично, – хмуря густые брови, скупо отметил Говард и обвел комнату критическим взглядом.

– Сразу видно творческое нутро хозяина комнаты, – весело отметила Джейн и без ложного стеснения уверенно перекинула свое пальто через спинку дивана. – На книжные полки больно смотреть. Подумать только, он поставил справочник о медицине рядом с «Властелином колец», – прошептала женщина таким тоном, словно говорила о каком-то серьезном заболевании.

Гермиона предприняла отчаянную попытку спрятаться от всего происходящего в шерсти своего кота, который, вероятно, почувствовав тревожное состояние своей хозяйки, принялся раскатисто мурлыкать. Вибрации в лохматом кошачьем тельце передавались девушке и действительно имели какое-то успокаивающее действие. Пока Джейн все больше продолжала ужасаться расположению книг и их непозволительному соседству с дисками и видео-кассетами, Говард успел заметить музыкальный стеллаж, бумбокс и виниловый проигрыватель. Очевидно, обнаруженная мистером Грейнджером музыкальная коллекция привела его в такой восторг, что он был в состоянии только благоговейно рассматривать пластинки, занимающие полки, и боялся даже дохнуть в их сторону лишний раз. Гермиона в целом понимала оба состояния своих родителей. Она сама предпочитала упорядоченность в своих вещах, а в этой гостиной все кричало о противоположном. Но при этом каждая деталь в этой комнате полностью отображала внутреннюю суть хозяина дома, и потому Гермиона считала, что здесь все было на своих местах.