Текст книги "В переплетении слов (СИ)"

Автор книги: Tramp without a Lady

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

– Понравился концерт? – закрыв глаза, поинтересовался Сириус. Но на лице у него красовалась такая улыбка, что было очевидно: он не сомневался в положительном ответе. Возможно, Блэк даже не предполагал, будто кто-то может заявить, что концерт был отстойным. Гермиона такого тоже не могла предположить, но в ее жизни это был единственный рок-концерт, так что сравнить было не с чем.

– Ты всех превзошел, – ласково улыбнувшись, честно ответила Грейнджер, продолжая осторожно стирать тени. – Возможно, я даже слегка ревную. В тебя, кажется, влюбились все, кто находился в зале, – вспомнив его непрекращающийся поток заигрываний, с ноткой неудовольствия прибавила девушка. Сириус подался назад и перехватил ее руку, прерывая и заглядывая в глаза.

– От тебя пахнет алкоголем, – без намека на какую-то определенную эмоцию, заметил Блэк и окинул девушку более пристальным взглядом.

– Кто-то подлил в пунш ром, – сглотнув, пожала плечами Гермиона. Невозможность прочесть по его лицу, что именно он думал об этом, заставляла ее нервничать без веского повода.

– Дилетанты, – пренебрежительно фыркнул Поттер, занятый протиранием своих очков.

– После твоей смеси все покидали бы зал ползком, – ухмыльнувшись, как бы невзначай отметил Сириус и снова сосредоточил взгляд на девушке, мягко обхватив ее ладонь своими. – Значит, никто не остался равнодушным? – склонив голову к плечу, с хитрой насмешкой переспросил он.

– Мне нравится твой новый костюм. Хотя в нем есть что-то пиратское, – попыталась сменить тему Гермиона и, высвободив свою руку, вернулась к стиранию макияжа. Поттер пробормотал что-то о том, что время от времени видит ночные кошмары со старым кожаным плащем Бродяги. Губы Сириуса продолжали кривиться в яркой улыбке. И Гермиона даже начала подозревать, что это судорога. Нельзя же так много улыбаться в самом деле.

– В Средние века рыцари участвовали в турнирах, совершали всевозможные подвиги. Большая часть всего этого свершалась ради того, чтобы завоевать благосклонность прекрасной дамы, – ненавязчиво поглаживая бедро Гермионы, внезапно произнес Сириус. – И только у того, кто побеждал, было больше шансов получить желаемое.

– Хочешь сказать, что ты был обязан влюбить в себя весь зал? – подняв брови, недоверчиво переспросила Гермиона. Уследить за нитью его мысли оказалось непросто, но она не сомневалась в том, что в итоге весь этот разговор можно будет отнести к очередному флирту.

– Это сопутствующий ущерб, – небрежно отмахнулся Сириус, словно всеобщий фанатизм был неизбежной расплатой за то, что он просто занимался любимым делом. – Моей главной целью было привлечь и удержать внимание лишь одной прекрасной дамы. Ведь так легко затеряться в толпе ярких молодых людей. – Эти слова прозвучали достаточно весомо и предельно серьезно, но Блэк продолжал усмехаться. Гермиона невольно замерла под его цепким взглядом и громко сглотнула, ощущая странную слабость во всем теле. Она могла бы обвинить во всем алкоголь, если бы не знала, что это самообман. – Я должен быть лучшим, ведь в борьбе за благосклонность принцессы все средства хороши, – нежно обведя пальцами линию ее подбородка, негромко пояснил Сириус.

– Неужели ты думаешь, что кто-то способен затмить столь яркую звезду? – покачав головой, широко улыбнулась Гермиона и подалась вперед, с жаром целуя эти тонкие губы, изогнутые в усмешке. Блэк мгновенно прижал ее к себе, зарываясь пальцами в распущенные кудри. Где-то рядом послышались заверения Джеймса в том, что его сейчас стошнит, и Сириуса это почему-то рассмешило.

– Я лучше подожду вас в машине! – ворчливо заявил Поттер, подхватив упакованные костюмы и еще один чемодан, стоящий у стены. – Рад личной встрече, незнакомка, – радостно прибавил он, когда пара все-таки соизволила посмотреть в его сторону.

– Вам не кажется неуместным называть меня незнакомкой после того, как вы собрали обо мне всю возможную информацию? – подняв брови, с намеком на недовольство заметила Гермиона.

– Я не стану извиняться за то, что забочусь о том, кого считаю братом, – ничуть не раскаявшись, непререкаемым тоном произнес Джеймс.

– Вы и моих родителей проверили? – пораженная внезапным предположением, недоверчиво уточнила Гермиона. Поттер отвел глаза и взлохматил волосы, промычав что-то нечленораздельное. – Вы были у них в клинике, – ощутив легкую тревогу, выдохнула Грейнджер. Это должен был быть вопрос, но прозвучало утверждение, и судя по поведению Джеймса, оно было полностью верным.

– Жду в машине, – торопливо толкнув дверь, пробормотал Поттер и довольно ловко выскочил в коридор, оставив друга наедине со студенткой.

– Я же говорил: сезонное обострение, – виновато улыбнувшись, хмыкнул Сириус. – Это все потому, что Санта Клаус не принимает его в свою упряжку, – играясь с ее волосами, пробормотал он. Гермиона медленно выдохнула, и решила обдумать это на трезвую голову, вернувшись к избавлению Блэка от грима. – Итак, тебе понравился мой новый образ? А я был уверен, что предыдущий вариант производил более яркое впечатление, – снова заговорил Сириус, должно быть, не в состоянии долго молчать после концерта. Гермиона подозревала, что для него это тоже могло быть своеобразным наркотиком. Или же тем, что их заменяло и позволяло кайфовать без особого вреда для здоровья.

– Да, ты прав, предыдущий вариант вызвал бы настоящую бурю, – прикрыв глаза, не смогла не согласиться Гермиона. Мозг услужливо подкинул воспоминания о старых фотографиях, а затем и о подтянутой фигуре Блэка. Внутри заскреблось неприятное чувство, и о себе вдруг заявили собственнические порывы, главным желанием которых было ни с кем не делиться этим мужчиной. – Но я рада тому, что ты не использовал этот способ завоевать мою благосклонность, – глядя в насмешливые серые глаза, твердо заявила Гермиона и приблизила свое лицо к его настолько, что их губы почти касались друг друга. – Не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме меня, мог видеть так много, – прошептала Гермиона, вжимаясь грудью в его тело.

– Мне нравится эта дерзость, – прикрыв глаза, с обаятельной улыбкой протянул Блэк. – Следовало давно тебя напоить, моя девочка, – крепко обняв ее, негромко пробормотал он, дразня едва уловимыми прикосновениями к губам, но не целуя. Несчастный стул под ними напряженно скрипнул, и этот звук на мгновение отрезвил обоих.

– Надо поскорее избавить тебя от грима, – хрипло выдохнула Гермиона и поспешила исполнить собственные слова. Сириус негромко хмыкнул и согласно кивнул, не сопротивляясь.

Казалось, ему вообще нравился сам процесс, потому что иного объяснения тому, что он довольно жмурился, Гермиона не видела. Вот только его пальцы продолжали настойчиво отвлекать, неторопливо пробираясь под юбку платья, раззадоривая поглаживанием, обжигающим сквозь тонкий капрон. Гермиона и хотела бы возмутиться, попросить вести себя приличней, потерпеть, но вместо этого поддавалась его играм, с трудом втягивая воздух, пропитавшийся запахами косметики и жидкости для снятия макияжа. На мгновение ей даже стало жаль Джеймса, который будет вынужден ехать в одной машине с ними. Но потом она отмахнулась от этой мысли, молясь о том, чтобы поскорее оказаться в доме Блэка вдали от лишних глаз и ушей. Нужно было набраться терпения и заставить работать самоконтроль. Не так уж это и сложно, верно?

Оказалось, что заднее сиденье в машине Джеймса не менее удобное, чем переднее. В объятиях Сириуса и вовсе любое место казалось прекрасным по умолчанию, даже если рядом маячили какие-либо внешние раздражители. Поттер не оставлял попыток ввязать Грейнджер в какой-нибудь диалог. Снейп, который каким-то мистическим образом оказался в этой же машине, постоянно одергивал Поттера и напоминал о необходимости смотреть на дорогу. Если бы Гермиона плохо знала профессора химии, то решила бы, что его голос подрагивает от волнения, а не от раздражения. Сириус полностью поддерживал реплики Снейпа и для большего эффекта сообщил статистику аварий, случившихся из-за невнимательности водителя. Гермиона не смогла четко определить, считал ли Сириус своего друга плохим водителем или просто таким странным образом защищал ее от провокационных разговоров. В любом случае, слова Блэка были встречены насмешливым фырканьем, а затем Джеймс выдал краткую сводку о несчастных случаях с мотоциклистами. Как ни странно, но все эти соревнования в ехидстве и саркастичности ощущались чем-то естественным, домашним и отчасти даже уютным, словно Гермиона находилась среди людей, которых знала всю жизнь, а не в компании трех взрослых мужчин, один из которых вообще был ее преподавателем.

– А ты разве не должен вернуться к своей жене? – недовольно поинтересовался Сириус, когда Поттер припарковался на площади Гриммо и вылез из машины. Снейп к этому моменту уже успел скрыться в доме Блэка, а Гермиона зябко куталась в свое пальто, пока Сириус и Поттер освобождали багажник машины от чемоданов и чехлов с костюмами. – Как Лили завтра будет сюда добираться со всеми своими пакетами, переполненными всякими рождественскими штуками?

– Во-первых, это не какие-то там штуки, а еда, подарки и сладости. Мне напомнить, кто съедает большую часть этих самых сладостей? – Сириус пробурчал что-то очень похожее на имя Гарри, но Поттер тут же пихнул его в плечо. – Во-вторых, Лили сегодня ночует у своей сестры, а я лучше лягу спать в сугробе, если это поможет мне избежать встречи с усатой физиономией Дурсля и разговоров о дрелях. Эти дрели уже просверлили мне весь мозг! Не удивительно, что мысли постоянно куда-то вытекают… – Джеймс продолжил нести чушь про дрели и ругать сестру Лили и ее повернутое на нормальности семейство. Сириус красноречиво закатил глаза и кивнул Гермионе в сторону дома, двинувшись следом через несколько секунд.

В узком коридоре им троим пришлось немного потесниться. Бродяга, выбежавший им навстречу с радостным лаем и крутящийся под ногами, ситуацию не облегчал. Пока Гермиона пыталась пристроить куда-нибудь свое пальто и стягивала сапоги, Поттер и Блэк успели закинуть свою ношу в одну из комнат. А затем Джеймс, ловко подхватив Гермиону под руку, потянув девушку в сторону одной из дверей. Когда Грейнджер растерянно обернулась в сторону хозяина дома, Сириус посоветовал ей заткнуть уши и игнорировать Поттера, а сам скрылся в противоположном направлении.

Джеймс завел Гермиону в еще одну гостиную, оказавшуюся гораздо больше той, которую Сириус называл своим кабинетом. Грейнджер сразу заметила тот самый камин, который видела на фотографии, отправленной Блэком чуть-ли не целую вечность назад. Возле одной из стен обнаружился вполне современный и наверняка невероятно дорогой музыкальный центр, а в стороне от него располагался черный рояль, украшенный резными рисунками. Ближе к камину на огромном красном ковре разместилось несколько диванов, королевского вида кресло и кофейный столик между ними. Тут так же было два серванта. На полках одного из них виднелись разнообразные награды, старинная посуда, какие-то шкатулки и несколько рамок с фотографиями, люди на которых были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Полки другого серванта заполняли модели разных самолетов, машин, мотоциклов, кораблей и даже космического спутника. Гермиона предположила, что это могли быть остатки от коллекций, которые когда-то собирал Сириус.

– Это что-то вроде семейных ценностей, – указав на сервант с наградами и прочими вещами, охотно пояснил Поттер, когда заметил интерес девушки. – Сириус выставил здесь лишь те награды его предков, которые считает действительно достойными. Вообще, он считает историю своей семьи слишком кровавой, и называет своих предков исключительно снобами и манипуляторами. Хотя они всегда были уважаемыми и благородными людьми. Во всяком случае, такова официальная версия. Но слухи о Блэках пестрят разными жуткими подробностями.

– Значит, все эти люди – родственники Сириуса? – присмотревшись к фотографиям, пробормотала Гермиона. Поттер тут же подхватил предложенную тему, рассказывая о людях, чьи портреты удостоились места на полках.

В центре было фото с двумя взрослыми и двумя мальчишками, которые были поразительно похожи друг на друга. Вот только на лице того мальчика, который казался немного выше, красовалась яркая улыбка, а второй старался подражать серьезному виду мужчины, сидевшего в кресле. Женщина и вовсе выглядела слишком суровой со сдвинутыми к переносице бровями, поджатыми губами и неестественно прямой спиной. Если бы не выражение лица, то ее можно было бы назвать необычайно красивой. Когда Джеймс указал на то, что эта женщина была матерью Сириуса, Гермиона пришла к выводу, что он явно унаследовал свою яркую внешность именно от нее, потому что Орион Блэк на фоне своей жены казалась не слишком привлекательным и даже несколько старым из-за растительности на лице.

Отдельный портрет уже взрослого Регулуса стоял рядом с семейным фото. Младший Блэк тоже был довольно симпатичным, но почему-то все равно не таким привлекательным, как его старший брат. Скользнув взглядом по остальным фотографиям, Гермиона заметила, что почти все мужчины выглядели довольно худощаво в любом возрасте, и отсутствие седины в черных волосах не позволяло определить, насколько старыми могли быть люди, запечатленные на фотографиях. Ясно было одно: внешний вид Блэка в первую очередь был результатом удачного набора генов.

– Сириус вообще рассказывал хоть что-нибудь о своей семье? – прервав себя на середине слова, внезапно спросил Джеймс.

– Не очень много. Он упоминал своих предков вскользь, и каждый раз было понятно, что он предпочел бы родиться в другой семье, – пожав плечами, честно ответила Гермиона и двинулась ко второму серванту. – Но он часто говорит о Регулусе, – невольно улыбнувшись, как бы невзначай добавила девушка. Брови Джеймса удивленно поползли вверх.

– Знаешь, до тебя Сириус даже Доркас не рассказывал о своем брате, пока не прошел год с его смерти, – как-то неловко отведя взгляд, растерянно пробормотал Поттер. – Сириус вообще очень скрытный, хотя выглядит таким открытым и разговорчивым, что никто в это не верит. Я знаю его больше тридцати лет, но если честно, даже представить не могу, сколько всего мне о нем неизвестно, – с грустной улыбкой прибавил он. Гермиона невольно вспомнила все те истории, которые успела узнать сама, и понимающе кивнула.

– Вас это беспокоит? – искоса взглянув на Поттера, несколько нерешительно спросила девушка.

– Временами, – дернув плечом, отозвался Джеймс, тяжело вздохнул и двинулся в сторону дивана. – Меня беспокоит неизвестность лишь потому, что из-за незнания я могу не успеть вовремя помочь своему другу. Сириус ведь очень талантливый человек, но его главная способность в том, что он мастерски создает проблемы прямо из воздуха. Именно создает, понимаешь, Герми? – развалившись на диване, пожаловался Поттер. Гермиона согласно кивнула и сама предпочла с ногами забраться в кресло, ожидая какой-то интересной истории после такого вступления. – Мне было десять, когда мы с ним впервые столкнулись в музыкальной школе. Под столкновением я имею ввиду то, что мы буквально врезались друг в друга. Ладно, возможно, это я в него врезался, когда бежал по коридору. Моя мама была учителем музыки, и во время обучения в младшей школе я проводил время после уроков у нее в кабинете. А Сириус уже тогда был многообещающим скрипачом, главной гордостью мистера Робертса, который обучал игре на струнных инструментах. В общем, я врезался в это многообещающее явление, скрипка – очень дорогая и доставшаяся Сириусу от матери, – упала на пол, сам Сириус заметно пошатнулся, посмотрел на меня, как на главного врага в его жизни и обозвал очкариком, который не видит, куда идет. Я ему врезал, Сириус не стал особо церемониться и последовал моему примеру. Надо сказать, что для ребенка, которого все десять лет учили сдержанности и степенности, Сириус дрался слишком хорошо.

– Как вы двое вообще смогли стать друзьями? – выслушав столь неожиданное признание, изумленно пробормотала Гермиона. Джеймса ее вопрос чрезвычайно позабавил.

– Он рассмеялся, – с ненормально широкой улыбкой ответил Поттер и резко сел на диване, подавшись вперед. – Ты ведь слышала его искренний смех: громкий, озорной, цепляющий и чем-то напоминающий собачий лай, даже когда ему было десять. Я еще не встречал ни одного человека, который мог бы остаться равнодушным, услышав, как смеется Сириус. Черт знает, что творилось в голове у этого многообещающего ребенка, но лично я сам тогда подумал, что он может быть не таким уж и плохим парнем, а для сноба у него хороший удар слева. Сириус просто оправил свою одежду, даже не поморщившись из-за синяков, подобрал скрипку и собрался уйти, когда я предложил ему ограбить автомат с шоколадками. Оказалось, он никогда в жизни не ел этих шоколадных батончиков с нугой. Потом мы болтали о Бахе, немного о Бетховене, затем Сириус помог мне с домашкой по математике. Последний учебный год в младшей школе как-то незаметно подошел к концу, а вскоре мы выяснили, что оба продолжим учиться в Хогвартсе, причем в одном классе. И вот уже прошло семь лет, мы пережили первое появление Беллы, побег Сириуса из дома, смерть моих родителей, затем колледж, наша с Лили свадьба, рождение Гарри, влюбленный Бродяга, сбежавший в армию. В общем, чего только не происходило в наших жизнях за эти тридцать два года, скольких мы успели потерять, и как часто каждый из нас был близок к смерти. Но вот они мы – живые, немного потрепанные, но все еще бестолковые мальчишки.

Джеймс как-то невесело усмехнулся, опустив голову, и запутался пальцами в своих непослушных волосах. Гермиона подтянула колени ближе к груди, нервно оправив юбку платья. Она вспомнила все то, что ей рассказывал Сириус, и заметила, что имя Поттера так или иначе всегда мелькало в историях. Сложно было представить, что могло бы произойти с Блэком или с Поттером, если бы однажды в коридоре музыкальной школы не столкнулись два десятилетних мальчика. Дружба длиной в тридцать два года, пережившая столько испытаний, но все равно сохранившаяся вопреки всему, действительно представлялась чем-то нереальным, почти мистическим, как любовь с первого взгляда, длящаяся всю жизнь. О таком пишут в книгах, а перед Гермионой сидел человек, который был живым подтверждением тому, что подобные вещи все-таки существуют, просто они закалялись в таких испытаниях, которые может осилить далеко не каждый человек.

– Сириус действительно был потрясающим скрипачом, – глядя куда-то перед собой, рассеянно заметил Джеймс, словно продолжая какой-то разговор, начало которого Гермиона прослушала. – Последний раз он играл на похоронах Регулуса. Не знаю, может, Сириус исполнял что-нибудь для Доркас, если она просила, может, он и сейчас иногда играет на скрипке, когда знает, что его никто не услышит. Но поверь мне, Герми, его игра на скрипке не сравнится с этими выкрутасами на сцене. Его часто приглашали сыграть соло на скрипке, заманивали в Лондонский симфонический оркестр самыми разными обещаниями. Миссис Блэк могла бы согласиться за него. Она мечтала, чтобы ее старший сын добился немыслимых высот, внеся свой вклад в благородную репутацию семьи. Но Сириус всегда отказывался играть, устраивал всякие демонстрации, выводил родителей из себя, а после на все предложения начал отвечать задорным смехом и признанием в вечной любви к иной науке. Видела бы ты вытянутые лица учителей музыки, когда они узнали, что их новый Паганини поступил на факультет физики, да еще и с одобрением на получение стипендии. – Поттер улыбнулся настолько самодовольно, словно таланты друга были целиком и полностью его заслугой. – Конечно, не стоит об этом упоминать, но однажды мне довелось услышать игру Сириуса, когда он был под кайфом. Это было в ноябре, мы учились на шестом курсе. У Сириуса было трудное лето, после которого он выкуривал полпачки сигарет в день, напивался каждое воскресенье, прочно подсел на таблетки и в конце октября начал переходить к кокаину. Понятия не имею, как он вообще умудрялся получать высокие оценки. Но каждый раз, когда отчисление было близко, мы с Римусом и Питером делали все, чтобы привести его в чувство, переживали ломку вместе с ним, отпаивали чаем, какими-то травяными настойками. В общем, мы делали все, что было в наших силах, и Сириус, слава всем богам, никогда не позволял нашим страданиям тратиться впустую. Но после он снова скатывался в эту дыру, и нам приходилось с ужасом ждать следующей ломки.

В какой-то момент нас всех это так задолбало, что мы малодушно начали думать о том, чтобы бросить все это, и оставить Сириуса наедине со своими проблемами. И именно тогда я совершенно случайно проходил мимо пустого кабинета и услышал действительно неповторимую, пробивающую до самой глубины души мелодию. Я не видел скрипача, думал, что это какой-то незнакомый музыкальный гений, который прятал от всех свой невероятный дар. Как играет Сириус, я знал хорошо, а потому даже не допустил мысли, что это мог быть он. А потом музыка резко прервалась, и я услышал знакомый голос, выдающий такие ругательства, на которые вряд ли у кого-то еще хватит воображения. Я так удивился, что позабыл о конспирации и ввалился в кабинет. Сириус, шатаясь, сидел на преподавательском столе со скрипкой и смычком в руках и смотрел на меня невидящим взглядом. Потом усмехнулся, качнулся так, что чуть не упал со стола, и, полностью игнорируя меня или действительно не замечая, снова заиграл.

В тот день внутри меня поселился необоснованный страх того, что кто-то очень плохой и предприимчивый может услышать эту музыку. У меня в голове мгновенно выстроился самый нелепый сценарий, какой я только мог придумать. Мне казалось, если кто-то прознает, что Сириус так потрясающе играет под кайфом, то этот кто-то обязательно решит использовать чужой талант в своих корыстных целях. Он бы каким-нибудь способом убедил Сириуса в том, что он его друг и лучше знает, что делать. Этот кто-то начал бы пичкать его наркотиками еще чаще, чем он сам их принимал, а потом, всучив скрипку и смычок, пинком отправлял бы на сцену. И Сириус играл бы, поражал бы людей, становился бы все известнее и популярнее, а этот тип продолжал бы накачивать его наркотой, присваивая себе почти все деньги. И пока этот кто-то богател бы, здоровье Сириуса постепенно становилось бы все хуже. И в итоге он бы умер, не дожив и до тридцати. Вся эта выдуманная история настолько четко нарисовалась в моей голове, что я тут же отобрал у друга скрипку и потащил его прочь из кабинета на свежий воздух.

Тогда я твердо решил, что не брошу Сириуса наедине с его проблемами, даже если он сам никогда не поблагодарит меня за этот порыв. Я с удвоенным старанием начал прикрывать его прогулы, старался всегда находиться поблизости, если он употреблял слишком много, выдумывал всякие шалости и предлагал всякие безрассудные вещи, чтобы только отвлечь его от желания вновь закинуться дозой. Я даже забросил свои попытки привлечь внимание Лили, решив, что друг все-таки важнее девушки, шансы на отношения с которой для меня были равны нулю. Видимо, Лили настолько возмутило то, что я вдруг перестал всюду за ней таскаться, зовя на свидания, что в один прекрасный день она сама подошла ко мне и предложила прогуляться по Хогсмиду. Я тогда попытался оправдаться, но Сириус не дал мне возможности все испортить, заявив, что как раз собирался от меня отдохнуть, попросил Лили вернуть меня где-нибудь после семидесяти лет совместной жизни и отправился в библиотеку. После того случая Сириус сократил употребление наркотиков, стал больше улыбаться и, кажется, радовался нашим с Лили отношениям больше меня. Я очень боялся рассказывать ей правду о поведении Сириуса, потому что она могла не понять, потребовать избавиться от такого друга. Если бы она тогда действительно так отреагировала, то я, наверное, расстался бы с ней без раздумий. Но Лили оказалась даже слишком замечательной, все поняла, приняла и даже сама подключилась к попыткам помочь Бродяге. Она всегда много с ним разговаривала, до сих пор разговаривает, не позволяя замкнуться в себе. Именно тогда Лили, кстати, решила, что хочет помогать людям, а потом поступила на психологический факультет. Даже в неприятностях может найтись что-то хорошее.

Джеймс резко замолчал и медленно выдохнул, коснувшись золотого ободка обручального кольца у себя на пальце. Гермиона несколько раз моргнула, вынырнув из потока чужой истории. Казалось, что весь этот рассказ, пропитанный странной теплотой к не самым приятным воспоминаниям, был предисловием к какому-то иному, более весомому сейчас заявлению. Мысли лихорадочно бились в голове, создавая хаос и вызывая пульсирующую боль в висках. И Гермиона знала: она может понять, что именно Поттер пытался выразить этой историей. Однако трезвеющий разум отказывался заниматься анализированием и выстраиванием логических цепочек.

– К чему, собственно, я веду, – встрепенувшись, решил прийти ей на помощь Поттер и очень серьезно посмотрел Грейнджер в глаза. – Так уж вышло, что мой лучший друг является гениальным идиотом. И подобно всем гениям, он немного не вписывается в рамки обычности, а потому может быть замечен какими-нибудь до крайности неприятными личностями, которые могут захотеть использовать его гениальность в своих гнусных целях. Одной такой личностью была стерва по имени Белла. А это значит, что сценарий, который я написал в шестнадцать лет, вполне может быть осуществим. Я же по-прежнему делаю все, чтобы защитить этого гениального идиота от его собственного таланта создавать неприятности, от возможных похитителей, от секретных служб Британии или любой другой страны и даже от пришельцев. Ты только представь, что о нашей планете могут подумать инопланетяне, если первым представителем человечества, в разум которого они заглянут, окажется Сириус Блэк! Это же будет настоящая катастрофа! – Джеймс так сильно наклонился вперед, что мог упасть с края дивана в любую секунду. И глядя на его сосредоточенное выражение лица, Гермиона искренне не понимала, было ли это шуткой или вполне серьезным заявлением. – К слову о пришельцах, – почти перегнувшись через стол, заговорщицким шепотом прибавил Поттер. Гермиона машинально подалась вперед, невербально поддерживая этот странный монолог. – Я на семьдесят восемь и тринадцать сотых процентов уверен в том, что Сириус вполне может быть представителем инопланетной расы.

Конечно же Сириус не мог выбрать другого момента для появления в гостиной. Рядом с ним весело пританцовывал Бродяга и что-то ворчал на каждую реплику хозяина, адресованную ему. Джеймс выразительно посмотрел на Гермиону, одним своим видом говоря: «Разве это не доказательство!» Гермиона наклонила голову вперед, скрывая свое лицо за растрепанными кудрями. Страдающий от похмелья мозг внезапно предположил, что теория Джеймса вполне жизнеспособна и даже многое объясняет. Хотя в таком случае пришельцем был не только Сириус, но и все его родственники, потому что и Тонкс, и Нарцисса, и даже Драко были весьма примечательными личностями с самыми разнообразными талантами.

Сириус опустил на столик поднос с тремя кружками кофе и большой тарелкой, наполненной сэндвичами. Джеймс издал радостный возглас, схватил один из сэндвичей и, откусив чуть ли не половину, блаженно застонал, растекшись по спинке дивана и невнятно бормоча о том, что женился бы на Блэке, если бы тот был рыжим и женщиной. Сириус закатил глаза, запретил другу говорить с набитым ртом и пристроился на подлокотнике кресла, передав Гермионе одну из кружек.

– Надеюсь, этот олень не запытал тебя своими вопросами или теориями заговоров, – несколько ворчливо произнес Сириус и одарил девушку несколько виноватой улыбкой, словно извиняясь за то, что позволил ей остаться наедине со своим беспокойным другом.

– Ну, одна из его теорий оказалась вполне любопытной, – не выдержав, рассмеялась Гермиона. Джеймс, уже протянувший руку за новым сэндвичем, согласно угукнул. Сириус прищурился, подозрительно посмотрел сначала на друга, затем на свою девушку и насупился.

– Он опять назвал меня пришельцем? – сложив руки на груди, недовольно спросил он. Плечи Гермионы снова содрогнулись от смеха, который было просто невозможно сдержать. – Сколько раз тебе говорить, Сохатый, будь я пришельцем, то не подсел бы на наркотики, – пересев на пол, сердито пробормотал Блэк.

– Это далеко не факт, мой инопланетный друг, – тут же возразил Поттер, придирчиво рассматривая содержимое нового сэндвича. – Может, на твоей родной планете просто нет таких веществ, вот ты и поддался соблазну, – беспечно улыбнувшись, пояснил он, явно довольный своим объяснением.

– Стал бы я заводить дружбу с таким оленем, если бы был с другой планеты, – тоже приступив к ночному перекусу, ехидно заметил Сириус.

– Между прочим, я отвечаю за кибербезопасность целой страны. Ну почти! А еще могу добыть любую информацию, потому что я первоклассный хакер, который разбирается в современной технике гораздо лучше некоторых, – гордо распрямив плечи, тут же поспешил возразить Джеймс, не упустив возможности отпустить шутку в сторону друга.

– А в десять лет ты был занудным мальчишкой, который критиковал Бетховена и был готов устроить драку с тем, кто считал Железного Человека круче Капитана Америки, – хохотнул в ответ Сириус.

– И я до сих пор могу надрать тебе задницу за то, что ты считаешь эту консервную банку лучше, – мгновенно отреагировав на смену темы, с запалом выкрикнул Джеймс.

Спор о возможном инопланетном происхождении Сириуса каким-то образом превратился в дискуссию о том, какой персонаж Мстителей все-таки действительно круче. Гермиона почему-то никак не могла перестать улыбаться, наблюдая за словесной битвой двух друзей, и понимала, что Лили действительно была права, когда говорила, что мальчишки не взрослеют. Синдромы похмелья куда-то исчезли, и сложно было определить, являлось ли это результатом какой-то домашней атмосферы, созданной двумя мужчинами, или же кофе, приготовленный Блэком, был каким-то волшебным. Пока Гермиона рассеянно размышляла над этим случаем, Джеймс и Сириус успели замолчать и теперь выжидающе смотрели в ее сторону. Несколько раз моргнув, Гермиона поняла, что от нее ждут какого-то ответа. Вероятно, ей стоило выбрать, чью сторону принять в этом споре.

– Я уверена в том, что Доктор Стрэндж уложил бы на лопатки и Капитана, и Железного Человека, – широко улыбнувшись, самодовольно ответила Гермиона. На несколько секунд в гостиной повисла тишина, которую внезапно прервал раскатистый смех Сириуса. Джеймс несколько раз открыл и закрыл рот, глубоко вздохнул и с самым несчастным видом воскликнул: