Текст книги "В переплетении слов (СИ)"

Автор книги: Tramp without a Lady

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Чтобы стать именно военным или полицейским кинологом, нужно обратиться в соответствующие службы. Специалиста берут на начальную ставку с минимальной зарплатой (с каждым годом она будет расти). Пса работник берет из питомника щенком (обычно в возрасте 2 месяцев) – взрослого пса специалисту никто не дает. Далее идет обычная служба – специалист работает обычным рядовым полицейским (если он поступил на службу в полицию) и одновременно растит своего питомца по всем правилам служебного собаководства (так уж получилось, что Сириус воспитывал сразу двух собак: Бродягу и будущего служебного пса, хотя подобное вряд ли возможно)

3. Игги Поп – американский рок-вокалист, один из зачинателей и гуру альтернативного рока. За вклад в развитие рок-альтернативы его величают «крёстным отцом» панк-рока и гранжа. В конце 1960-х – начале 1970-х годов Игги Поп был вокалистом в рок-группе The Stooges, которая сильно повлияла на развитие зарождающихся хард-рока и панк-рока. The Stooges стали скандально известными своими концертными выступлениями, часто в ходе которых Игги, традиционно выступавший с обнажённым торсом, калечил себя, оскорблял зрителей, раздевался и прыгал со сцены в толпу.

Упоминая “главный собачий гимн”, Сириус имеет ввиду песню “I Wanna be your dog” (в пер. “Я хочу быть твоим псом/твоей собакой”)

4. Бонни Тайлер – британская певица валлийского происхождения, известная прежде всего характерным хриплым голосом. В 1980 году Тайлер начала заниматься рок-музыкой вместе с композитором и продюсером Джимом Стайнманом. Он написал известный хит «Total Eclipse of the Heart». Стейнман также написал певице другой большой хит 1980-х «Holding Out for a Hero», который и исполнила Гермиона (в буквальном переводе получается “Держась за героя”, но если проявить немного творчества и сделать так, чтобы это соответствовало песне, то намного лучше подойдет “Ожидая героя”)

====== Столкновение ======

Гермиона не решилась связываться с Сириусом сразу после разговора с Люпином, и предпочла окунуться с головой в подготовку к предстоящим зачетам. Вот только долго избегать размышлений о том, что ей удалось узнать из беседы с профессором, было невозможно. Стоило голове девушки коснуться подушки, как из нее тут же вылетели все формулы, теории и остальные заученные этим вечером детали. Зато размышления о том, имеет ли она право снова втягивать Сириуса Блэка в какие-либо отношения, которые, если мыслить рационально, с вероятностью в девяносто процентов могут окончиться неудачей. Этому человеку пришлось перенести слишком много невзгод в своей жизни, и Гермиона не могла твердо решиться, потому что цифры и здравый смысл единодушно говорили о том, что такие противоположности на самом деле не могут быть счастливы вместе. А Гермиона привыкла доверять цифрам, потому что они не ошибались. Однако ее иррациональная часть, подверженная эмоциональной импульсивности, старательно готовилась к свержению логики и здравомыслия.

Гермиона очнулась от короткого сна подавленной и еще более уставшей, чем была прошлым вечером. Она автоматически проверила телефон и повторяла это действие на протяжении всего учебного дня. Каждый раз ничего не менялось: никаких новых сообщений или пропущенных звонков от Сириуса Блэка не появлялось. Грейнджер предполагала, что он просто предпочел самоустраниться, чтобы дать ей время все хорошенько обдумать без какого-либо давления со стороны. Но такой, безусловно, разумный и взрослый поступок с его стороны сильно расстраивал, и Гермиона поняла, что в этом случае стоит послать благоразумие куда подальше и дать волю той плохой девчонке, которую разбудил в ней Блэк.

Покинув аудиторию, в которой проходило последнее на сегодня занятие, Гермиона привычно направилась в библиотеку, но ее мысли были далеко от раздумий о том, какую книгу стоит взять на этот раз. У дверей в библиотеку Грейнджер недовольно тряхнула головой и прошла мимо, на ходу доставая телефон. Почему-то звонить показалось страшно, ведь стоило ей услышать его голос, и она частично превращалась в глупую девчонку. А отправлять какое-то бездушное сообщение казалось абсолютно неверным, и потому Гермиона решилась попросить о нормальной личной встрече, хотя была уверена, что в таком случае разум объединится с красноречием, и они исчезнут, оставив ее наедине со смущением.

Увлекшись своими невеселыми мыслями и попыткой составить нормальный текст, Гермиона перестала обращать внимание на то, что происходило вокруг, а потому не было ничего удивительного в том, что в итоге она в кого-то врезалась. Выронив телефон, девушка невольно ойкнула, резко отступила назад, запнулась и, неловко взмахнув руками, почти упала. Но тот, кому не повезло с ней столкнуться, оказался достаточно быстрым и сильным, чтобы успеть ее поймать и снова вернуть в вертикальное положение. Собираясь поблагодарить своего спасителя, Гермиона наконец-то перевела на него взгляд и растерянно замерла с открытым ртом, наблюдая за тем, как темноволосый мужчина быстро подобрал ее телефон и выпавший из сумки учебник физики, убранный в нее кое-как.

– Вот сейчас совсем не время для падений, спасений и остальных безумств. Нужно торопиться, – нервно оглянувшись по сторонам, быстро пробормотал мужчина. – Не стой столбом! Бежим! – взглянув на Грейнджер, азартно воскликнул он и схватил девушку за локоть, потащил следом за собой.

Гермиона едва успевала за его быстрым, широким шагом. Цепи на его куртке и джинсах негромко позвякивали при каждом движении, волосы, собранные в неаккуратный пучок на затылке, с секунду на секунду были готовы рассыпаться темным водопадом. Мужчина все чаще оглядывался назад, недовольно хмурился и все крепче сжимал ее руку длинными пальцами. Уверенно проскочив мимо библиотеки и нескольких аудиторий, ее нежданный спутник резко свернул влево, и стало очевидно, что он прекрасно знает, куда направляется, когда почти подбежал к двери, ведущей в кабинет физики. Затащив девушку следом за собой, мужчина с силой захлопнул дверь и подпер ее стулом, кинул подобранные телефон и учебник на ближайшую парту и двинулся в сторону окна.

Гермиона машинально убрала книгу в сумку и подобрала телефон, но сама никак не могла оторвать взгляд от человека, с которым не ожидала столкнуться так скоро. Причем они столкнулись буквально, и это почему-то ощущалось чем-то естественным. А мужчина тем временем двигался все быстрее, его жесты становились все резче, и все вокруг заражалось от него нервной суетливостью. Гермиона немного пришла в себя только в тот момент, когда он решительно распахнул окно и, забравшись на подоконник, уже свесил одну ногу с другой стороны.

– Между прочим, здесь есть двери, – поторопившись к нему, с долей ехидства заметила Гермиона.

– Знаю, я ведь вошел через одну из них, – повернув голову в ее сторону, равнодушно отозвался он. – Но во-первых, все выходят через двери, и это так скучно. А как же окна? Вдруг им обидно? Во-вторых, я не пойду к ним прямо в руки, потому что только что чудом вырвался из этой толпы. В-третьих, мне нужно сбежать раньше, чем за мной начнут гоняться еще и профессора, – с каким-то нравоучением в голосе заявил мужчина.

– Мы на втором этаже! – придя в некоторое отчаяние, воскликнула Гермиона и успела схватить его за рукав прежде, чем он сделал что-нибудь еще.

– У этого окна растет дерево, – наклонившись к ней, заговорщицки произнес он. Шальной взгляд серых глаз яснее любых слов говорил о том, что никакие аргументы против этой затеи не смогу переубедить его. – Спорим, я спущусь быстрее, чем ты, девочка? – изогнув уголок губ в самодовольной ухмылке, уверенно заявил он.

Гермиона собиралась высказать какое-нибудь возражение, заметить, что нельзя играть со своей жизнью, предложить придумать другой экстравагантный, но более безопасный способ покинуть здание. Однако слушать ее явно не собирались. Ловко выхватив из ее рук телефон, мужчина задорно ей подмигнул и легко перебрался на заснеженную ветку. Целую секунду Гермиона растерянно смотрела ему вслед, а затем резво сорвалась с места. Отпихнув в сторону стул, подпирающий дверь, она выскочила в коридор и побежала к лестнице, не замечая почти ничего вокруг. На лестнице она несколько раз чуть не упала, перепрыгивая по две-три ступеньки и крепко хватаясь за перила. Тяжелая сумка била по бедру и давила на плечо, а в холле собралась целая толпа студентов. Со всех сторон звучали возбужденные голоса, но было совершенно не понятно, что они все обсуждали. Гермиону, в общем-то, не слишком волновала причина, заставившая их всех здесь собраться, зато ее очень беспокоило то, что пролезть сквозь эту толпу оказалось нелегко.

– Я уж думал, что умру раньше, чем дождусь тебя, – радостно сообщил Блэк, когда Гермионе все-таки удалось добраться до выхода и добежать до того самого дерева, росшего под окном кабинета физики.

Однако стоило только Грейнджер облегченно выдохнуть и открыть рот, чтобы произнести хоть что-то, как он тут же шикнул на нее, крепко сжал ее ладонь и снова сорвался с места, не сказав больше ни слова. Гермиона даже и не подумала сопротивляться. Вообще-то, у нее просто не было возможности подумать, потому что она была слишком сосредоточена на том, чтобы не сбиться с ритма и не отстать от своего длинноногого и явно гораздо более спортивного, чем она, спутника. Она опомнилась только в тот момент, когда поняла, что больше не способна продолжать этот марафон и начала заметно отставать. И когда они вдруг остановились, Гермиона согнулась пополам, пытаясь отдышаться и мечтая только о том, чтобы упасть на кровать и не подниматься с нее как можно дольше.

– И как тебе не стыдно? Такая молодая и так быстро выдохлась! Мы даже полмили не пробежали, – нетерпеливо прохаживаясь вокруг нее, смешливо заявил Блэк, а затем на плечи девушки вдруг опустилась его куртка, под тяжестью которой она едва не упала там же, где стояла. Но мужчина резко прижал ее к себе, заставляя выпрямиться. – Впрочем, моей выносливости хватит на двоих, – закончил он и шумно выдохнул.

За время всей этой странной встречи Сириус впервые по-настоящему замер. И даже та неуемная энергия, которая так ярко бурлила в нем, что заражала активностью окружающих, словно бы разом иссякла. Его взгляд рассеянно блуждал по ее лицу, словно пытаясь что-то отыскать или стараясь как можно лучше ее рассмотреть, а в глубине серых глаз прятались озорные искорки беспечности и веселья, которые терпеливо ждали подходящего момента. Выбившиеся из пучка черные пряди лезли ему в лицо, темные брови свелись к переносице, а на тонких губах застыла яркая улыбка, которая не отражалась в его изучающем взгляде. Неухоженная борода и несколько глубоких морщин на лице каким-то поразительным образом прибавляли ему лишь больше привлекательности, скорее даже мужественности и некоторой брутальности. Хотя природа и без того не обделила этого человека красотой. Гермиона невольно подумала о том, что в молодости он сам разбил не одно девичье сердце и вряд ли даже заметил это, как не замечал причину для того всеобщего обожания, которое преследовало его сейчас.

Грейнджер полностью осознала, что по-прежнему стоит плотно прижавшись к Блэку только после того, как его пальцы, словно бы действующие отдельно от остального организма, медленно очертили линию ее подбородка, а затем заправили несколько каштановых прядей за ухо. К великолепной внешности стоило прибавить силу, которая ощущалась в обнимающих ее руках и в худом теле, к которому она была прижата. Тот факт, что он мог бегать и лазить по деревьям в неподъемной куртке, которая сейчас согревала Гермиону, тоже говорил о многом. Ко всему прочему от этого человека исходил такой жар, что можно было бы легко загореться, так что тот факт, что он даже не поежился, оставшись на декабрьском холоде в одной тонкой футболке, уже не казался чем-то странным.

– В Средневековье тебя точно приняли бы за ведьму и сожгли на костре только за то, что ты такая красивая, – внезапно выдал Блэк, нарушая молчание, во время которого они оба пытались одними взглядами изучить друг друга и высказать все свои мысли.

– Это был самый лучший комплимент в моей жизни, – моргнув, обескуражено призналась Гермиона, осознавая, что щеки горят не только от мороза. А вот уголки губ предательски подрагивали, так и желая растянуться в счастливой улыбке.

– Очаровательные веснушки. Тебе совершенно незачем их стесняться, – будто бы и не услышав ее, негромко прибавил Сириус и, едва касаясь кожи, провел кончиками пальцев по ее носу и скулам, где, подобно брызгам от кисточки, в хаотичном порядке рассыпались упомянутые веснушки.

– Люди постоянно на них смотрят, – нервно сглотнув, почти неслышно выдохнула Гермиона.

– Ну разумеется, как же можно отвести взгляд от такой красоты? – ласково усмехнувшись, пояснил Сириус, и его пальцы снова вернулись к ее волосам, зарывшись в буйные каштановые кудри. – Мне безумно нравятся твои волосы! – даже не подумав отвести взгляд, довольно четко заявил Блэк, таким тоном, каким политики заявляют о том, что баллотируются на пост премьер-министра или президента.

– А мне нравятся твои пальцы в моих волосах, – не придумав ничего лучше, отозвалась Гермиона, а затем мысленно застонала. То, чего она так опасалось, все-таки произошло, и разум под руку с красноречием решили от нее сбежать. Мужчина шумно выдохнул и вдруг сделал резкий шаг вперед, вынуждая Гермиону отступить назад, чтобы сохранить хотя бы физическое равновесие.

– Знаешь, я начинаю подозревать, что все-таки ошибся, – опустив голос до раскатистого баритона, неторопливо заговорил Сириус. – Тут нужен не просто человек, у которого внутри бушует пламя, здесь необходимо настоящее стихийное бедствие. И как я мог не заметить столько нерастраченного потенциала? А ведь было столько намеков!.. Тебе нужна буря: опасная, бурлящая, непредсказуемая, разрушительная и резкая. Такая буря, которую не усмирить, но иногда можно подавить и добиться недолгого штиля. Другой человек с тобой не справится, другого ты сама раздавишь и не заметишь.

С каждым новым предложением он оттеснял ее все дальше, пока Гермиона не оказалась вжата спиной в стену ближайшего строения. Их пробежка прервалась в середине безлюдного проулка, а потому до всего происходящего никому не было дела. Не то чтобы Гермиона испугалась такого внезапного напора, ее больше пугала собственная реакция, желание поддаться и, наплевав на все условности, заткнуть его, наконец, поцелуем. Иной способ вряд ли оказался бы действенным. Блэк уперся руками в стену по бокам от ее головы и навис сверху, продолжая сводить с ума одним взглядом. Они были настолько близки друг к другу, что ощущался даже едва уловимый запах его терпкого одеколона. Или же так пахло от куртки. Гермиона уже ни в чем не была уверена.

– Пожалуй, я знаю человека, который соответствует этому описанию, – задрав голову, чтобы не потерять зрительный контакт, сипло выдохнула Гермиона. – Не человек, а настоящая катастрофа вселенского масштаба. Ни одной буре не потягаться с ним в непредсказуемости, жар ни от одного пожара не сравнится с его внутренним пламенем страстности, ни один ураган не способен на такие разрушения, как он. Дикий и неприручимый, он влечет каждого, но поддается только единицам.

– Разве это не повод держаться как можно дальше от такого человека? – наклонившись к ней, хриплым шепотом спросил Сириус. – Двигаться навстречу разрушительному явлению не рационально, даже самоубийственно, – нервно дернув уголком губ, выдохнул он ей в ухо. Гермиона громко сглотнула, прогнувшись в спине и чувствуя толпу мурашек, пробежавшихся от обожженного дыханием уха вдоль по позвоночнику.

– К черту рациональность! – сердито буркнула Гермиона, закусив губу.

– Плохая девочка! – довольно прорычал Сириус, склонившись еще ниже.

Его нос касался кончика ее носа, на губах ощущалось чужое дыхание, и щеки горели от смущения и возбуждения. Гермиона боялась, что ноги все-таки подогнутся под весом всех этих ощущений, но чужое тело было настолько близко, что ей оставалось только обессиленно сползти вниз по стене, но это вряд ли изменило бы сложившуюся ситуацию. Темный зрачок почти полностью заполнил серебристую радужку, и Гермиона как-то запоздало осознала, что провоцировать взрослого мужчину не очень-то благоразумно. Но вырисовывающие последствия отчего-то лишь еще больше заводили и совсем не пугали. Когда взгляд Блэка медленно опустился с ее глаз на губы, а те самые неприличные пальцы томительно нежно заскользили вдоль шеи, ловко надавливая на самые чувствительные точки, стало очевидно, что мужчина больше не намерен сопротивляться искушению.

Но прежде, чем кто-то из них успел податься навстречу другому, вдруг раздалась громкая мелодия. Гермиона почти инстинктивно заметила, что это был припев песни группы AC/DC. Сириус так резко отдернулся назад, что создавалось такое впечатление, словно его кто-то с силой оттащил в сторону. Нервным жестом он зачесал назад выбившиеся из пучка пряди, как-то непонимающе осмотрелся вокруг и, наконец, обратил внимание на свой телефон.

– Эй, Лунатик, добровольные звонки? Надеюсь, ты решил сообщить о дате предстоящего торжества, – растянув губы в улыбке, слишком громко и даже как-то фальшиво произнес Блэк, поднеся телефон к уху. Гермиона немного съехала вниз по стене, пытаясь успокоить бешено бьющееся в груди сердце. К ней в голову медленно закралось подозрение, что скоро тахикардия станет ее вечным спутником. – Эй, не смей меня в этом обвинять. Во всем виноват Дамблдор! Этот старый прохвост попросил меня подождать его в кабинете, а там был работающий компьютер. Да любой бы на моем месте воспользовался таким шансом. Не говори глупостей! Что значит, другому не пришла бы в голову подобная мысль? Ты бы тоже о таком подумал! Ты сам сказал любой, или ты уже не относишься к представителям человеческой расы? Я всегда знал, что ты с другой планеты… Ладно, ладно, подумаешь, фотки. Вбей мое имя в поисковик и узнаешь, что такое настоящее безобразие. Вообще-то, не жалею и все еще считаю, что кожаный плащ это круто, и не важно, что на сцене в нем было так душно, что стоило просто лечь и умереть прямо там. Это все мисс Уизли! Как узнал? Она же рыжая, и кто-то назвал ее по имени. Но вот зачем ей понадобилось выкрикивать мое имя, настоящая загадка. Я… Ээ… Ну, я даже не знаю, как тебе сказать… Мисс Грейнджер? Гермиона? У Дэвида Боуи была подружка по имени Гермиона Фартингейл. Танцовщица и учительница йоги, между прочим! Сам ты дурак, я умнее тебя, потому что наука рулит, а ты чертов гуманитарий. Как скажешь, милый! Люблю, целую, не забудь забрать Бродягу, я был вынужден оставить его у парадного входа.

Все время разговора Сириус безостановочно расхаживал туда-сюда, пинал снег высокими ботинками на платформе, постоянно поправлял волосы и растеряно оглядывался по сторонам, будто пытаясь понять, где он находится и как вообще здесь оказался. Говорил он живо и ярко, но его голос оставался более хриплым, чем обычно, и дышал он как можно глубже и чаще, будто ему не хватало того объема кислорода, который он вдохнул полсекунды назад. Наблюдая за ним, Гермиона вдруг поняла, что ей крайне важно знать: расхаживал ли он так же нервно, когда разговаривал с ней. Окончив разговор, Блэк замер на целых пять секунд и непонимающе уставился на потухший экран, точно он обязан был все ему объяснить.

– Ты всегда такой подвижный? – вырвалось у Гермионы, когда он медленно убрал телефон в чехол, прикрепленный к ремню, и покосился в ее сторону.

– Только когда нервничаю или если рядом шикарная девушка, – пожав плечами, с обескураживающей искренностью ответил Блэк, но уголок губ слабо дрогнул в намеку на ухмылку. – Сходим в кино? – сделав несколько шагов в ее сторону, совершенно внезапно предложил Сириус и продолжил, не дожидаясь ответа: – Буквально через два дома отсюда есть неплохой кинотеатр. Не знаю, правда, модно ли сейчас ходить в кинотеатры. В мое время это было очень круто, а если удавалось попасть на премьеру фильма, то остальные и вовсе завидовали. Но ведь просмотр кино – это нормально? – Последнее предложение он произнес как-то вопросительно, словно действительно не был уверен в том, что это может считаться чем-то обычным, и склонил голову к плечу, явно ожидая ответа.

– Поведешь меня на какой-то ужастик или триллер? – подняв брови, несколько насмешливо спросила Гермиона. Вся эта ситуация была какой-то абсурдной. Сначала он буквально сбил ее с ног, затем украл телефон, после они куда-то бежали, словно за ними гналась стая адских гончих. Упоминать об их почти поцелуе и взаимных провокациях вовсе не стоило. А теперь он вдруг предлагал кино и искренне спрашивал, будет ли это нормальным. Эти двадцать минут были самыми безумными в жизни Гермионы, и теперь она в полной мере осознавала, что имел ввиду Люпин, когда говорил о бешеном ритме.

– Да за кого ты меня принимаешь? – то ли с наигранным, то ли с неподдельным возмущением воскликнул Сириус. – Мы пойдем смотреть мультфильм! – широко улыбнувшись, твердо заявил он, а затем снова взял Гермиону за руку и повел за собой, решив все за нее.

– Мне нужно готовиться к зачетам, а не смотреть мультфильмы, – для проформы пробурчала Гермиона, а сама лишь крепче сжала его широкую ладонь. Передвигаться в его тяжелой куртке было трудно, а еще морально неудобно, потому что он остался на холоде без верхней одежды. Но Гермиона подозревала, что ее попытка вернуть куртку будет встречена отказом, и в итоге он не станет надевать ее просто из вредности, а мерзнуть будут уже они оба.

– В сутках целых двадцать четыре часа, за это время можно успеть научиться играть на гитаре, сыграть партию в шахматы, прочитать три книги, разбить и снова склеить цветочный горшок, разозлить одну женщину, перекрасить волосы, пожарить стейк и посмотреть пару серий «Доктора Кто». И времени останется просто куча, – пренебрежительно фыркнув, безапелляционно заявил Блэк.

– И что же за этот день успел сделать ты? – мягко улыбнувшись, полюбопытствовала Гермиона. Сириус слегка поморщился и отвернулся в сторону, точно этот вопрос его смутил. Грейнджер, возможно, даже поверила бы в это, если бы не знала, что умение смущаться он давно потерял.

– Директор Дамблдор хотел со мной поговорить, – медленно выдохнув, ворчливо произнес он. – У меня степень магистра по литературе. Получил ее недавно, потому что могу себе это позволить. Дамблдор до этого предлагал мне работать преподавателем физики на полставки, теперь предлагает выступать с лекциями по литературе. Но до того, как мы все это обсудили, и я снова ответил отказом, Дамблдор попросил подождать его в кабинете, потому что ему нужно было что-то срочно обсудить с Филчем. Уверен, этот старикашка просто снова жаловался на то, что кто-то обидел его облезлую кошку! А в кабинете был включенный компьютер, а я ведь легко поддаюсь таким соблазнам. Ну, я и полазил по файлам, нашел парочку видео и несколько фотографий с последней вечеринки, на которой развлекались профессора… Да ладно, подумаешь, выложил их в сеть. Да студенты лишь еще больше теперь их зауважают и поймут, что учителя тоже люди и умеют так отрываться, как им и не снилось.

– Мне так хочется тебя отругать, но почему-то не получается, – выслушав эту историю, высказалась Гермиона. Она понимала, что это вообще было глупостью, что другой человек на его месте даже и не подумал бы о том, чтобы залезть в компьютер директора. А если бы и додумался, то явно ради чего-то другого. Например, ради ответов на экзаменационные билеты. То, что сделал Сириус, действительно было какой-то подростковой шалостью и вызывало желание умиленно улыбнуться, а не отчитывать его за плохое поведение.

– Для этого у меня есть Лили и Римус! – приобняв ее за плечи, громко рассмеялся Блэк.

Гермионе доводилось слышать по телефону лишь короткие смешки, а сейчас она впервые услышала его настоящий, искренний и безудержный хохот. Сириус смеялся громко и как-то отрывисто, откинув голову назад, оглушая всю улицу и заставляя прохожих оборачиваться в свою сторону. И все вокруг заражалось этим смехом, на лицах людей против воли появлялись улыбки, а самые мягкотелые и вовсе начинали смеяться вслед за Блэком. Гермиона в очередной раз поймала себя на том, что не может перестать смотреть на него, а сам Сириус лишь довольно ухмылялся.

Оказавшись в кинотеатре, Сириус недовольно встряхнулся и, подозрительно прищурившись, осмотрелся по сторонам. Удовлетворенный осмотром, он вытащил из внутреннего кармана куртки сложенные вместе бумажные купюры и при этом словно бы невзначай невесомо провел пальцами по ключицам Гермионы, которые обнажал ворот ее студенческой рубашки. Серые глаза так и искрились озорством и любопытством, а в уголке тонких губ затаилась та самая хитрая ухмылка, которая чаще всего попадала в кадр папарацци.

Сириус действительно взял билеты на мультфильм, и это показалось Грейнджер довольно забавным, потому что она ожидала, что его выбор падет на научно-фантастический фильм. По сути ей должно было быть неуютно, а еще стоило возмутиться и заметить, что она все-таки не настолько маленькая, чтобы водить ее на мультфильмы. Однако Гермиона подозревала, что в Сириусе вполне может жить любовь к анимации, или это было проявлением какой-то еще одной его странности. В зале было много детей и не меньше родителей, которые не упустили случая покоситься в сторону необычной парочки. Однако вскоре появились и другие люди, которые были примерно одного возраста с Гермионой, но все это казалось каким-то незначительным. Куда важнее была война за попкорн и газировку.

Позже, когда сеанс закончился, они перекочевали в кофейню. Неспешно потягивая чай они безжалостно критиковали сюжет, наивность персонажей, предсказуемость и все остальное. Оба старались сохранить как можно более серьезный вид, но веселые взгляды выдавали их состояние. Гермиона сама не заметила, как начала рассказывать о мультфильмах, которые любила в детстве, о персонажах, запавших в душу. Сириус в свою очередь делился историями о том, как они с братом тайно убегали из дома и тратили последние карманные деньги на билеты в кинотеатр, а когда возвращались, то обязательно получали выговор от матери. А Сириуса, как старшего, наказывали и ругали в два раза усерднее, да и он сам брал на себя всю вину, лишь бы хоть как-то защитить младшего братишку. Но даже об этих моментах Блэк говорил с легкой ноткой грусти и мягкой улыбкой на лице.

Их разговор продолжился уже на улице, пока они неспешно брели в сторону колледжа. С неба медленно падал снег, и белые снежинки утопали в черных волосах ее спутника, а они продолжали болтать о мультфильмах, словно это была самая важная тема во всей Вселенной. Гермиона все-таки поинтересовалась, как же ему удалось понять, что это именно она – та самая девушка, с которой его свела случайность. Сириус снова рассмеялся, а потом объяснил, что на телефоне Гермионы была открыта переписка с ним, когда он подбирал ее вещи. А затем он достаточно серьезным тоном прибавил, что совпадения в их случае исключены, и раз уж он столкнулся с красивой девушкой, у которой из сумки выпал учебник по физике, других вариантов просто не существовало.

– Это ведь было свидание? – как-то нерешительно произнесла Гермиона, когда они оказались недалеко от общежития.

– Только если ты этого хочешь, – слабо улыбнувшись, бесхитростно ответил Сириус и снова подошел к ней почти вплотную. – Я всем сердцем желаю, чтобы это было свидание, – наклонившись, прошептал он ей в ухо.

– Ты не раз говорил, что в моем возрасте самое время для того, чтобы совершать глупости, – вдыхая еще сохранившийся запах его парфюма, негромко проговорила Гермиона. – Нельзя упускать момент!

– Говорил, – не стал отнекиваться Сириус и снова запустил пальцы в ее волосы, едва касаясь кончика уха. – И если надо, готов повторить еще тысячу раз, – почти касаясь щекой ее щеки, выдохнул он.

– Я безумно хочу, чтобы это было свидание, – вцепившись пальцами в его плечи, сипло произнесла Гермиона ему в ухо. – Я хочу, чтобы у нас был шанс. И если нужно, я готова прокричать об этом с Биг Бена, – со всей горячностью своей души, в которой одно появление этого мужчины разожгло безудержный пожар, честно призналась девушка.

– Наверное, я просто слишком эгоистичен и самонадеян, но как можно отказаться от такой девушки? – обхватив ее лицо ладонями, с какой-то неопределенной улыбкой пробормотал Сириус.

– Так и будешь сверлить меня взглядом или все-таки поцелуешь? – нахмурившись, к полной неожиданности для себя выдала Гермиона и резко захлопнула рот, удивленно моргнув. Что ж, она определенно не ошиблась, когда сказала, что рядом с ним невозможно долго быть недотрогой. Однако Сириус лишь насмешливо хмыкнул и сделал полшага назад. Ласково погладив пальцами ее красные от мороза и смущения щеки, он опустил руки, а затем подхватил ее ладонь и как-то преувеличенно церемонно коснулся губами ее подрагивающих пальцев.

– Я немного старомоден, так что поцелуи только на третьем свидании, моя девочка, – подмигнув ей, наполовину веселым, наполовину серьезным тоном заявил он. Гермиона недоверчиво прищурилась, хотя в голове вертелась какая-то мысль, которая подтверждала тот факт, что некоторая неспешность в романтических отношения ему действительна присуща.

– Как благородно, мой храбрый рыцарь, – резко шагнув к нему и снова оказавшись прижата грудью к его груди, протянула Гермиона. – В таком случае, ждите моего послания о дате и месте следующего свидания, – задрав голову, усмехнулась Гермиона и, обняв его, повисла на шее, заставляя наклониться. – Моя очередь удивлять! – подмигнув, прошептала Грейнджер прямо ему в губы.

Сириус громко вздохнул и тут же отшатнулся назад. Не переставая довольно улыбаться, Гермиона стянула с себя куртку и отдала ему, затем направилась было в сторону общежития, но какой-то чертенок внутри нее не согласился отступать так просто. Снова развернувшись, Гермиона подошла к нахмурившемуся мужчине, с силой потянула к себе за ворот футболки и быстро поцеловала в заросшую щеку.

– До скорого, мой рыцарь! – ярко улыбнувшись, выдохнула Гермиона, а затем сорвалась с места и поспешила скрыться с места преступления за надежными стенами общежития.

Когда она вбежала внутрь и, тяжело дыша, прижалась спиной к двери, с улицы послышался громкий радостный возглас. Не удержавшись, Гермиона все-таки выглянула на улицу и увидела только быстро удаляющийся человеческий силуэт. И все вокруг звенело от его громкого и заразительного смеха. Гермиона была уверена, что улыбка на ее лице невероятно глупая, но она была крайне довольна этим днем, и ничто не могло этого испортить. Даже Джинни, поджидающая ее в комнате и тут же поспешившая рассказать о том, что видела сегодня в колледже самого Сириуса Блэка, лишь веселила. Уизли, разумеется, заметила радостный настрой подруги, но когда в ответ на все свои вопросы получила лишь яркую улыбку, оставила ее в покое. В конце концов, Гермиона ведь не давила на нее, пытаясь узнать о свиданиях, а значит, Джинни не могла поступить по-другому. В эту ночь Грейнджер заснула легко и быстро, а улыбка не оставляла ее даже во сне.