Текст книги "Бетонные стены воздушного города"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– Убрать все это! Фон сменить на черный, декорации снести к чертям, и кто-нибудь снимите с него этот костюм, он в нем явно не в своей тарелке…

Команда фотографа видимо давно привыкла к такому резкому смену формата – мгновенно засуетившись, принялась вымеренными движениями выполнять свою работу. А вот Саманту данная ситуация явно привела в недоумение:

– Мика, подождите, но у нас осталось меньше часа, разве разумно так рубить с плеча? Все же было хорошо, Кори на снимках выглядит стильно, дорого и …

– Что вы хотите?

– Простите?

– Какой эффект вы хотите получить? Насколько мне известно, это первое появление Кори на обложке журнала, первое появление на публике, и вы ждете, чтобы перед ее глазами он предстал напыщенным щеглом? Показал, что его карман набит сполна, и он может позволить себе дорогие вещи, машины и тому подобное? Или вам нужно уважение? Чтобы с первого снимка каждый смог прочувствовать Кори?

К слову о машине – один из рабочих как раз занялся передислокацией дорогой иномарки на парковку.

– Но разве не в этом суть? Каждый второй мужчина на развороте журнала светит своим достоянием, иногда которого и в помине нет… Какая альтернатива сможет с этим сравниться?

На лице Мики явно отразилось недоумение, ей оказалось крайне сложно иметь дело с человеком, не видящим столь простых вещей, объяснить которые фотограф была не в силах. Собрав в объемный пучок свои длинные темные дреды, сменив объектив на фотоаппарате, Форетто проигнорировала вопрос своего клиента и поспешила вернуться к работе (нужно было еще успеть раздать поручения коллегам), напоследок добавив:

– Позвольте мне выполнить задуманное, поговорим после того, как Вы увидите готовые снимки. Надеюсь, после этого все вопросы отпадут или хотя бы станут более логичными.

Мика Форетто славилась своей прямолинейностью, за ней закрепилась слава очень раздражительного и вспыльчивого человека, который привык, что всё вокруг делается исключительно по ее указке. Но сегодня, сидя неподалеку от места, где разворачивалось сие действо, я в очередной раз понял, как относительно все сказанное.

Саманте лишь оставалось подчиниться ее воле, быть безмолвным и отчасти бесправным участником процесса… Впрочем, долго стоять за спиной фотографа она не стала, пристроившись за одним из соседних со мной диванчиков, девушка уткнулась в свой планшет – ей предстояло разгрести переполненную почту.

Я же продолжал, попивая из пластикового стаканчика кофе, добытый в автомате, наблюдать за Кори и Микой (отсюда открывался лучший вид на эту пару, да и слышимость оставалось прекрасной), попутно редактируя и дополняя статью.

– Скажи, перед тем как тебя нарядили в эти тряпки, в студию ты заходил в очень странном балахоне, это часть твоего имиджа, крик души или первое, что вынул из шкафа? – обратилась Мика к Кори, когда тот едва показался из гримерной по пояс голый – я же про себя подметил: «Типичное телосложение эктоморфа» – сухое, подтянутое, без капли жира. Небольшая работа на полу по утрам явно проделывается.

– Как бы так сказать, мне уютней всего в нем – не люблю лишних взглядов.

– И давно ты в нем по городу гоняешь?

– Достаточно.

– Сколько? – настойчиво уточнила Мика.

– Года три-четыре – не меньше.

– Отлично! Значит, не нравится, когда пялятся девочки и мальчики, не любишь зевак? – я даже отсюда видел, как выражение лица Мики резко изменилось (в глазах прибавилось блеска), казалось, что женщина поймала свою собственную волну и вот-вот провернет крутой трюк.

– Предпочел стать невидимкой.

– Чего уж так категорично? Поверь, старость все решает – потерпи пару годков, как только стукнет пятьдесят, можешь забыть об излишнем внимании.

– Ха. Двадцать пять лет «потерпеть» – всего-то? И с какого дня начинать вести отсчет, с сегодняшнего? – насмешливо ответил Кори, кажется, потерянное часом ранее настроение, начало потихоньку возвращаться.

– Что ж, возможно, я и ошибаюсь, и после того, как фотографии выйдут в свет, покоя тебе не видать и после семидесяти, так что запасись виагрой – заранее позаботься о потенции!

– Спасибо за совет, но я как-нибудь уж справлюсь своими силами, – широко улыбнулся Кори.

– Все так думают, дорогой. Но только поначалу, – и обращаясь уже к девушкам из гримерной, чуть громче добавила: – Так, хорош трепаться, я все слышу, проверите, что у нашего гостя в штанах чуть позже, а сейчас несите белую рубашку, черный галстук и этот, как его…балахон.

– Это мантия, – не прекращая хихикать, добавила одна из гримерщиц, старательно избегая взгляда Кори.

Мика же, переключившись на парней с софтбоксом и фонарем в руках, раздала новые указания.

– Тащите дымомашину и смените фильтр на красный – создадим «роковой» антураж и ауру таинственности. А еще мне нужны блоки и рассеиватель – на лице Кори должна быть тень.

Через пару минут необходимый свет был настроен, и Кори занял центральное положение, облаченный в перечисленную Микой одежду.

– Начну с крупного плана, повернись ко мне левым боком, примерно три четверти. Да, вот так, – а после только щелчки, пара вспышек и писк моноблока. – Нашла! Парень, в твоих глазах целая история, на них-то я и сделаю акцент. Мне нужно, чтобы ты был на снимках максимально настоящим, открытым и искренним. Расслабься и получай удовольствие, почувствуй себя в своем привычном ритме жизни.

Мика делала кадр за кадром.

– Знаешь, Кори, есть такие люди, у которых на лице написано, что в этом мире они куда более проницательны, чем остальные, в их глазах мерцает понимание этого мира, осознание его истинной сущности, и они нечасто спешат поделиться с кем-то этим, предпочитая держать все в себе. Но глаза… Глаза таких людей действительно зеркало. И твое зеркало говорит мне о многом!

Я переложил ноутбук с колен на диван, внимательнее вглядываясь в лицо Кори, на снимки, мгновенно появляющиеся на экране… Магия Мики оказалась вне конкуренции. Я никогда прежде еще не видел его таким: не смотрит в камеру, взгляд на момент кадра отрешенно направлен куда-то в сторону коробок с аппаратурой, но при этом на снимке даже сквозь полутень на его лице я вижу только его глаза. Красный рассеивающийся туман, подсветка, софтбокс, свет и бесконечные вспышки – все отражается в зрачках, смешиваясь в единую картину. И это без участия фотошопа. Что же будет дальше?

– Тащите кирпичную стену.

«Кого-то собрались прибить ею?» – ее слова не смогли не вызвать во мне удивление и заинтересованность, но когда на рабочую площадку вынесли то, о чем просила Мика, я понял – бутафория чистой воды – гипсокартон, но издалека от настоящей не отличить.

Фотограф перешла на портретную съемку в полный рост: на ней Кори, стоя, облокачивался о стену, на голове капюшон, руки в карманах, одна нога чуть в изгибе, а взгляд точно в камеру. И на этот раз от снимков бросает в дрожь – Форетто точно поймала настроение своего клиента, его нутро, и просто грамотно выдала на фото – чистая работа.

Не придерешься.

Таким публика встретит Кори Уаилда.

Таким публика запомнит его лицо.

Таким в моей памяти останется Кори надолго…

***

– Не заскучал тут? – едва прозвучал последний щелчок, оглашающий окончание съемочного дня, Кори уже сидел рядом со мной на диване, развалившись на нем так по-хозяйски, словно находился один. Каждой конечности нашлось свое место: одна нога на полу, другая – на подлокотнике, одна рука на спинке, другая – на моем плече вместе с головой. Спасибо, что спиной уперся в диван, а не придавил всем весом. – Я посижу так немного, все тело ноет, съемки – изнурительная штука!

– А я могу отказать тебе? Знаешь ли, сидеть в таком положении несколько часов – не лучшее занятие, я тут тоже времени зря не терял.

– Ты мог встать, размяться, походить или вообще прилечь, а вот у меня безвыходное положение, так что терпи.

– То есть перелечь на другой диван тебе лучше не предлагать? – попытался отшутиться я.

– И как же мне с тобой разговаривать? Я тебя не услышу. К тому же, если я сяду на диван, то гарантированно вырублюсь, до дома ты меня потом потащишь?

– Вызову буксир.

– И деньги тратить не жалко?

– Расплачусь твоими.

– Да ты редкостный зануда.

– Нет, я просто редкостный любитель личного пространства!

Кори все же выпрямился и занял более вертикальное положение на диване, переставая напоминать желеобразную субстанцию.

– Чем ты занимался все это время, как ни посмотрю на тебя – сидишь в своем ноутбуке, и чего сюда приходил?

О, это и для меня не осталось незаметным.

Кажется, все в студии видели, как часто ты поглядывал на меня, и, поверь, никто не сочтет это за простое любопытство. Может, меня вообще уже в твои любовники записали?

И как теперь мне с этим жить?

– Я следил за фотосессией, не переживай, видел каждый твой неудачный снимок – пару раз ты так круто закатил глаза, что на секунду показалось, что у тебя приступ или вот-вот инсульт хватит.

– Случись такое, вряд ли бы статью пустили в свет, не боишься остаться без хлеба?

– А тебя пугает больше мое финансовое положение, чем собственная жизнь?

– Конечно. Сердце всегда болело за голодающих.

– А чего просто не покормишь меня?

– А ты голодный? Что же ты молчал? – наигранно удивился Кори. – У самого во рту давно ничего не было! Давай так, ты предлагаешь место – я плачу?

– Стоять, – Саманта, не поднимаясь со своего места, закончив разговор по телефону, обратилась к нам. – Ты мне еще нужен, пообедаете в следующий раз.

– Время видела? Твои дела не могут подождать? – возмутился Кори, выглядывая из-за меня и бросая недовольный взгляд на сестру.

Мне не очень-то понравилось находиться меж двух огней, поэтому, вспомнив, что хотел перекинуть файл со статьей на телефон, я как раз этим и занялся, краем уха продолжая слушать этот бесполезный спор.

– Это не терпит отлагательств.

– Саманта, ты дождешься, и я откину копыта раньше времени. О своих подопечных нужно заботиться, и прием пищи входит в это понятие.

– Поешь по дороге.

– Но я хотел поесть с Ларсом!

– Прости, но меня ждут в офисе, – вмешался я, не отрывая взгляда от экрана и продолжая печатать.

– Один мой звонок Пак, и тебя уже никто не ждет.

– Звучит слишком обреченно, ты бы еще слово «нигде» добавил и вообще вешаться можно. Хуле я такой никому не нужный?

Краем глаза я заметил, как Саманта поморщилась.

Простите, но язык за зубами я держать не умею. Не мое это.

– И вообще, облегчу жизнь тебе и твоему менеджеру, сам отправлюсь первым по своим делам, – закончив с перекидыванием файла, я выключил ноутбук и сложил его в сумку. – Только что отправил тебе на номер статью, я восстановил наш последний разговор и сделал первый черновой набросок, прочитайте в течение дня и напишите мне, что, на ваш взгляд, лишнее? Пак хочет стрясти с меня готовый вариант к завтрашнему вечеру.

Кори сразу поспешил проверить сообщение, открывая при мне файл и прокручивая вниз.

– Это ты называешь «черновым наброском»? Тут готовая статья.

– А я разве по-другому выразился?

– Но когда ты успел?

– Ночь была веселенькой, да и спасибо, что вытащил сюда – пара мыслей и завершение статьи пришли в голову как раз под впечатлением съемок.

– А я раньше себя считал «печатной машинкой», ты меня переплюнул. И что… – Кори полез в карман мантии и достал свернутый исписанный от руки листок, пару раз помахав им перед моим носом, спросил: – Это уже не нужно? Я ответил на все твои вопросы, даже написал парочку своих. Зря старался что ли?

– Если ты так настаиваешь, – я перехватил из его рук листок. – Посмотрю и, возможно, в конечный вариант добавлю что-то из твоих трудов, но не обещаю переделывать все.

– Сдурел? Я и не просил. Вообще, я это скорее для тебя писал, хотел помочь: твое лицо, когда потух телефон, – не самое лучшее, что я видел в своей жизни. Я рад, что ты сам справился с этой проблемой.

– Это все-таки моя работа, и я ее делаю!

Попрощавшись со всеми участниками съемочного процесса, запрыгнув в свою машину, я поспешил в здание «Massword» – следовало показаться в офисе до конца рабочего дня.

***

Тесный поток машин еле полз по дороге от здания городской администрации до Первого городского университета. Навигатор оценивал пробку в пять баллов, прогнозируя, если затор на дороге не расчистят, то вся эта увеселительная поездка продлится часа два – не меньше.

Столб пыли не собирался оседать на землю. Изнывая от духоты (кондиционер едва спасал) и невозможности покинуть данное место, Саманта, в десятый раз проклиная всех и вся, переключилась со слежки за движением на умиротворенное, полное сосредоточенности лицо брата.

– Ты подозрительно спокоен, – взъерошивая светлые волосы, собирая их в импровизированный пучок на затылке и фиксируя рукой вместо резинки, она откинулась на кожаный подголовник, приковывая взгляд к Кори. Девушке хотелось поприставать к нему, и она знала лучший способ – тема, которую она собиралась затронуть в разговоре, пришла ей в голову неожиданно, но не пройтись по ней вдоль и поперек она не могла.

Необходимо было только начать.

– Что это было сегодня на площадке? – выждав какое-то время, спросила она.

– Ты о чем?

– Ты нашел себе очередную жертву?

– Ах… ты об этом?

Кори ничуть не удивился – его сестра любила совать нос не в свое дело. За глаза она называла парня «дефектным», считая, что какая-то черта в его характере мешала завести ему долгие и прочные отношения, довольствуясь теми, что обычно называют «на одну ночь» или хотя бы «до третьего звонка». Сколько она знала Кори, тот никогда и ни с кем не встречался. Поначалу девушка списывала это на детскую психологическую травму, но видя, с каким заядлым постоянством юный Кори таскается на свиданки, поняла, что никакой травмой тут и не пахло…

– Что, опять волна гормонов в голову ударила? Давненько я не видела тебя с кем-то.

– Начнем с того, что ты никогда ни с кем меня не видела: случайные встречи в клубе или «ой, я не вовремя зашла к тебе в гости, а ключом пользоваться без твоего ведома не перестану» – не в счет.

– А журналист симпатяга, – пропуская мимо ушей недовольство Кори, Саманта продолжила в своем духе. – И тело у него ничего… И личико… И в штанах, наверное, все как под заказ…

– Чего ты от меня хочешь? – не выдержал Кори, цепляясь за руль сильнее. Беседа его настораживала – у подобных ей всегда два исхода, в одном из которых Саманта вносила свою лепту в процесс и непременно портила его.

– Признайся, что запал на журналиста. Хочешь его? – свободной рукой, она дотронулась до Кори, скидывая с его головы капюшон, принялась почесывать за ушком и поглаживать шею, пропуская длинные волосы между пальцами.

– Ты не так все поняла. На этот раз все иначе.

– Я как раз поняла все верно – взгляды, которые ты пускал на него, ни с чем другим не спутаешь. И чего ты вообще обниматься к нему полез?

– Я это не контролирую.

– Уже фантазировал на него?

– Саманта, выключи свою пошлость, ты смотришься глупее, чем можешь себе представить – роковая женщина из тебя никакая. Будешь доставать меня и дальше, расскажу мужу о твоем темном прошлом. И вообще, почему у всех девушек, окружающих меня, юмор на уровне ширинки?

– Дорогой, я все равно не отстану от тебя, пока не узнаю правды.

– Я и сам ее не знаю…

– Ну-ка, с этого места поподробней!

– Сплетница, лопнешь скоро от всех подробностей моей личной жизни.

– У тебя ее нет, несчастный.

– На этот раз все по-другому, – сокрушительно признался Кори, продолжая вести машину – движение на дороге обманчиво начало оживать.

– И чего ты тормозишь? Из девочек и мальчиков, побывавших в твоей постели, такой коктейль смешать можно, что позавидуешь, уж насколько разными все они были.

– Это не то, чего я хочу. «На одну ночь» – не про эту историю.

– И пока смерть не разлучит нас, – театрально начала Саманта.

– Заткнись ты. Утрировать будешь в другой раз, а в этот, – Кори буквально пригвоздил девушку холодным взглядом к сидению (у той, без преувеличения, по телу пробежалась толпа мурашек). – Не вздумай лезть и все портить! Мне не нужна твоя помощь, советы или пособничество… И если заговоришь с ним на эту тему, хоть как-то намекнешь – я разорву ко всем чертям все контракты с тобой!

– Ого. Все настолько серьезно? Только не говори, что Ларс – твоя первая любовь.

Очередной прожигающий взгляд Кори Саманте ох как не понравился.

– Только не говори «да».

– Я ничего тебе не говорил. Ты сама вечно себе сказки придумываешь, хотя писатель в нашей семье, вроде как, я!

– Уаилд, я не отстану от тебя.

– Имеешь право.

– Расскажи, что он за тип? Хочешь сказать, пара встреч, и ты сражен?

– Это не моя первая любовь – довольна? И вообще, кто говорит о любви? Я сам еще ничего не понял, не разобрался, а ты уже тут воздушные замки строишь. Так хочется быстрее меня сбагрить кому-то на веки вечные? Я вроде тебя не сильно обременяю, наоборот, от твоей компании мне иной раз душно…

– И чего ты так завелся? Я ведь просто интересуюсь, ты же знаешь – мне твоя судьба небезразлична.

И в этом Кори поспорить с ней не мог. Он знал всю полноту и искренность чувств Саманты к нему, безусловно, несмотря на их неподдельные братско-сестринские отношения со всеми вытекающими, он считал нужным поделиться с ней тем, из-за чего последние дни не находил себе места, из-за чего не мог спокойно спать.

Была ли тому виной длинная и нескончаемая пробка, но язык Кори развязался и вкратце он поведал сестре правду: о том, кем является Ларс, какую роль сыграл в его жизни этот журналист и какой след оставил. К тому времени, когда Кори закончил свой рассказ, на Саманте лица не было: еще с детства, тайком подслушав рассказ родителей о той ужасной и кровавой ночи, девочка восприняла все настолько близко к сердцу, что мозг, отчаянно фантазируя по ночам, посылал в ее сновидения кошмары, воспроизводящие смерть ее дяди, страх мальчика и обезумевшую женщину. Она никогда не умела воспринимать тот день более отрешенно, поэтому прежде, чем заговорить, ей потребовалось немного времени, чтобы прогнать неприятные мысли из головы.

– Это что-то вроде стокгольмского синдрома?

– Не понял.

– Ну, почти… Только в твоем случае жертва влюбляется в своего спасителя.

– А ты опять съехала к теме о «большой и чистой»? Сколько раз тебе…

– Да поняла я, поняла. Ты еще сам не разобрался. Но знаешь, после твоих слов, даже я чувствую себя обязанной перед Ларсом, не думаешь, что с тобой то же самое? Вернешь должок, и поминай как звали?

– Может и так, я ничего не знаю на этот счет и просто хочу проверить. Чувствую, что к нему есть влечение, но не могу понять какого рода оно.

Саманта не стала больше расспрашивать Кори, удовлетворенная его ответом, еще долго молчаливо ехала с ним в машине, вновь переключаясь на слежку за движением и утопая в своих мыслях. Наверное, история брата никогда не отпустит ее.

И девушка даже не подразумевала, насколько сильно проросли корни этой истории в ее жизнь, и вскоре ей предстоит узнать об этом чуть больше…

***

Кофе, вечное гудение принтера, постоянные переговоры, бешеная гонка в текстовом редакторе, такая, что даже мысль не успевает полноценно развиться, и снова кофе – так проходил уже третий день в офисе. Все сотрудники отдела сидели в нем безвылазно, напрочь позабыв о таких вещах, как обед, душ, чистая одежда, личное пространство и, самое главное, – сон. «Зачем все было так усложнять?» – спросите вы, и скорей всего получите гору печатной макулатуры, со словами «прочти», потому что времени на грамотный и развернутый ответ не остается даже в фантазиях.

Со своей работой я справился еще два дня назад, благополучно сдав статью и получив гору похвалы от человека, имя которого фигурировало в ее строчках не единожды. А вот эйфория Пак долго не продлилась, накинув на мою шею удавку, затянув потуже, она просто не оставила мне выбора: «Отдел трещит по швам, наполнение журнала должно быть грамотным и эффектным. Материал есть, осталось только переработать. Вот вы все этим и займетесь, присоединяйся к Кэсси и Трою», – парочка, конечно, моей помощи несказанно обрадовалась, но поняв, что у них самих свободного времени от этого больше не появилось, как-то сразу сникла.

Мои возражения никто не слушал.

Потому что я, собственно, не возражал.

За работу мне платили, сверхурочные также шли в двойном тарифе, дома меня никто не ждал (даже животное, которого у меня отродясь не было), поэтому сложившаяся ситуация не сильно меня напрягала.

Смущало только одно – отсутствие комфорта. «Вам здесь не спа-салон, массаж и натирание эфирными маслами в перечень услуг никто не вносил, а вот влажные салфетки предложить могу – как раз по акции накупила пару пачек», – густо поливая лицо мицеллярной водой, снуя туда-сюда по кабинету, причитала Пак. И как только она за эти три дня первая не сбежала в ближайшую квартиру с душем? Кореянки, не зря, славятся своей безупречной внешностью и ухоженностью.

На исходе четвертого дня ранним утром электронная версия журнала была полностью готова, наш отдел впервые принимал участие в печатной версии (туда попали работы сразу всех сотрудников). Ровно в восемь утра номер пустили в печать, а через пару часов к нам наверх доставили первую печатную версию.

– Он охуителен! – возглас Холлинга был на удивление бодрым: парень, помимо кофе, эти дни принимал какие-то свои спортивные таблетки, эффект от которых круче, чем от кофеина.

– Да, такое ощущение, словно ребенка родила.

– И как его назовем? – поддержал я.

– Кэ-тр-эл-ла, – соединив первые буквы наших имен, выдал Кэсси, параллельно делая сэлфи на телефон с журналом, не переставая улыбаться во все тридцать два зуба.

– Кори на обложке получился просто невероятный, а на развороте – кажется, что я этого парня всю жизнь знаю. Слишком странное чувство внутри просыпается, – задумчиво сказала Пак, продолжая пролистывать страницы и разнося запах только что напечатанного издания по кабинету.

Я лишь в очередной раз понял, насколько гениальна Мика Форетто. Про нее можно смело было сказать «родилась с фотоаппаратом в руках».

***

– Утром журнал поступит на прилавки, а на сайте появится электронная версия, и пока до этого события остаются считанные часы, хочу выразить всей вашей команде нашу искреннюю благодарность…

Саманта стояла за нашим столиком в центре зала «Gamma di gusto» на втором этаже, узкое красное платье стягивало ее миниатюрную талию, на руке красовался браслет из драгоценных камней, а мочки ушей едва оттягивали длинные сережки-кисточки. От девушки исходил приятный аромат, а с ее лица не сходила довольная счастливая улыбка. Воскресным вечером всему нашему коллективу, включая Томаса Джонсона, довелось увидеть девушку в другом свете, в очередной раз подмечая, как меняет человека неформальная обстановка и красивая удобная одежда.

– Она напоминает мне нашу начальницу, та тоже время от времени умеет быть мягкой и не прочь поразвлечься.

– «Время от времени» – это, когда не держит нас за гениталии, – переговаривались рядом Кэсси и Трой, пока Саманта рассыпалась в благодарности.

– А ты когда-нибудь видел ее в нетрезвом виде? Впервые так сидим, может, попробуем споить ее? Мне кажется, пора переходить на новый уровень наших отношений – гляди, отгулов на работе больше давать начнут, – тихо смеялся в кулак Холлинг. Ему повезло, что Элис была занята блондинкой в красном и, как ни странно, одновременно бордовым в своем бокале.

– А если что-то пойдет не так…

– Я на ней женюсь!

– Или придется сверхурочно попахать пару недель.

– Знаешь, чем тебе женитьба не «сверхурочные», только там парой недель не отделаешься: медовый месяц и бракоразводный процесс – это тебе не шуточки.

Невольно слушая этих двоих, я улыбнулся, переведя довольный взгляд на Кори – тот неотрывно смотрел на меня, делая последний глоток рома, зачем-то следом опрокидывая в рот кубик льда.

– Тебе еще перед прессой выступать, не боишься голоса лишиться? – вопрос сопроводил негромкий хруст – лед не выдержал натиска зубов.

– Легкая хрипотца мне не повредит, буду выглядеть еще более брутальным!

У меня не нашлось другой реакции, кроме как закатить глаза.

– Между прочим, низкий голос всемирно признан самым возбуждающим, как у мужчин, так и у женщин, – Кори сидел в соседнем кресле с умным видом статиста.

– Только в твоем случае, чтобы обзавестись «низким» еще и с «хрипотцой» нужно пару лет курить и пить не просыхая.

Официант вновь наполнил мой бокал, сегодня выбор совпал с выбором Кори – Captain Morgan уже смешивался с кровью.

Саманта, давно закончив свою речь, о чем-то переговаривалась с Элис и Томасом. Кэсси и Трой были заняты составлением своих коварных планов на будущее, а редакторы Эмма и Шэлли повторно штудировали меню (наверное, выискивая в нем грамматические ошибки).

– Знаешь, хотел тебе сказать, – Кори и так сидел рядом, но ему это расстояние показалось огромным, и он наклонился ближе, продолжая почти на самое ухо. – За эти дни, пока ты зарывался на работе, у меня особо не было времени, чтобы сказать тебе – статья превзошла все мои ожидания. Честно, я сомневался, что из вопросов в списке получилось бы нечто стоящее, но ты выкинул лишнее, добавил свое виденье и расставил акценты в тех местах, которые раньше в глаза не бросались.

Кори говорил так искренне, что его слова можно было бы с легкостью спутать с признанием в любви. И я с трудом сдерживал себя, чтобы не сказать ему об этом, логично понимая, что мой сарказм сейчас не к месту.

– Просто ты не видишь себя со стороны, некоторые люди, пока им не скажут об этом, даже не знают, что в речи употребляют одно слово чаще других или делают своеобразные жесты или движения, характерные их манере передачи эмоций. Поэтому в том, что я подметил в тебе – нет ничего гениального, просто ты был открытым со мной, и работать оказалось легче. Не скажу, что ты – лучший из всех моих респондентов, но определенно один из «самых».

– Звучит так, словно ты мне в любви признаешься.

– Твою налево!

А вот Кори от своего сарказма не отказался, заставляя жалеть меня о том, что удержался ранее, – прямо как в школе, когда знаешь ответ, но боишься показаться дураком, если он окажется неправильным.

– Не спеши, с завтрашнего дня ты в ней купаться начнешь вдвое больше прежнего, – заверил я.

– А чего не втрое?

– Может сразу в десять раз, чего мелочиться? Или боишься не вынести натиска.

– Буду, как Геркулес в свое время…

– Хочешь, чтобы твоя физиономия украсила туалетную бумагу и горшки? Уверен, что справишься с титулом? – вмешался в беседу Холлинг, в то время как Кэсси сидел с подозрительно довольным лицом (официант уносил уже вторую пустую бутылку с их края стола). Бездонные бочки! И куда только в этого доходягу столько влезает? Другое дело его друг-качок.

– Да, ты прав, такое мне не потянуть, моего принта на подушке и одеяле в полный рост будет достаточно.

– А ты редкостный нарцисс, – не смог удержаться я от комментария, при этом поднимая бокал с ромом и призывая всех сделать тоже самое, добавил: – Желаю тебе не превратиться в говнюка со звёздной болезнью и никогда не стать предметом нашего любопытства в ситуации с очень пикантными и противозаконными, разрушающими репутацию подробностями.

Все поддержали.

Сегодняшняя идея «отметить грядущий выпуск и тяжелую проделанную работу» принадлежала Саманте, девушка неоднократно предупреждала, что данная встреча – всего лишь репетиция перед основным банкетом, но ввиду того, что никто не знает, как быстро все закрутится с новой недели, и какие казусы могут возникнуть на пути, считала своим долгом поблагодарить нас прежде. И признаться, я думал, что дольше пары часов в полном составе наша компания не пробудет, но ошибся – нам нашлось о чем поговорить, а тема беседы даже и близко не затрагивала выпуск статьи. На личности, конечно, никто не переходил, но Томас и Саманта не удержались от парочки историй из своей жизни.

Оживленная беседа сподвигла чаще разливать алкоголь по бокалам. Украдкой поглядывая на своих коллег, я не упустил из виду опьяненно блестящий взгляд Холлинга, он неотрывно смотрел на Форда, они о чем-то перешептывались, не переставая при этом глупо хихикать и густо краснеть. Первым из-за стола вышел Кэсси, направившись в сторону уборной, следом за ним поднялся Трой со словами:

– Скоро вернусь, – и едва заметно пошатываясь проследовал за другом.

– Между ними явно что-то есть, – Кори, прикладывая палец к губам, покусывал кожу, провожая взглядом Холлинга.

– Мы знаем. Они это и не скрывают.

– Они вместе?

– Не совсем. Но я в это не лезу – даже профессиональный навык не сработал в их случае. Мне не интересна их личная жизнь.

– А как тогда узнал об этом?

– Я же не слепой – не замечать очевидные вещи еще не научился, – пожал я плечами, собираясь поудобней устроиться в кресле, но не успел, моего запястья коснулась рука Кори, а в следующую секунду меня выдернули из своего места со словами:

– Знаешь, они подали нам блестящую идею – мы уходим отсюда, – и прежде, чем я успел хоть что-то сказать или попытаться возразить, забрав со стола наполовину пустую бутылку рома, Кори, удерживая меня, со скоростью пули направился к выходу. Вот это целеустремленность. С чего бы только?

– Не переживай, что ни с кем не попрощались, Саманта извинится за нас обоих – ей не привыкать.

– Ты любитель линять в середине вечера по-английски?

– Семейный ужин – не редкость в моей жизни. Утомительная и скучная «не редкость».

– И куда ты собрался?

– Мы, – тут же поправил Кори. – И никаких возражений – хочу тебе кое-что показать.

Мы стояли на улице, свежий воздух обдавал лицо, успевшее покраснеть от выпитого алкоголя (мне для счастья много не нужно, в соревновании с неразлучной парочкой коллег я бы вылетел первым). Мое запястье все еще сковывала рука Кори. Парень в свою очередь внимательным взглядом пробегался по рядам парковки.

– Куда же я поставил машину?

До меня не сразу дошло, зачем именно она понадобилась Уаилду, наивно предполагая, что он мог в ней что-то забыть. То, что в данную минуту ему было жизненно необходимо, окончательно я осознал, когда уже сидел в его белом мерседесе – жизненно необходимой вещью для Кори оказался руль, и в данную минуту жизненно необходимо он захотел его покрутить, заставляя машину сдвинуться с места.

– Не, я понимаю, что ты у нас суицидник, но ты хотя бы спрашивал у других, готовы ли они с жизнью расстаться? Ты меня слушаешь вообще? Не переключай скорость! Блять. Да не гони ты так. Если я заблюю тебе весь салон – будешь сам виноват, и не проси потом денег на химчистку.

Пристегнув ремень на ходу, вжимаясь в сидение машины, в данную минуту я больше всего хотел стать с ним одним целым, чтобы меня не мотало, как дешевый ароматизатор, прилепленный к лобовому стеклу (правда, не к этому). С трудом сдерживая тошноту, я следил за дорогой, стараясь понять, куда же мы направляемся.