Текст книги "Бетонные стены воздушного города"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Украдкой бросая взор на лежащие на столе гладкие купюры – сегодня клиент заплатила вдвое больше обычного – женщина позволила зародившийся глубоко внутри мысли пустить корни: «Ее состояние стабильно – еще есть время. Справлюсь, не станет хуже».

***

Прислонившись к дверной глади ухом, подпирая всем весом несчастную деревяшку, с лицом, выражающим полную сосредоточенность и владение ситуацией, Трой Холлинг добровольно участвовал в разведывательной операции. Секретная точка, в которой толщина доски отличалась на пару миллиметров, была найдена им досточтимо давно, чтобы позволить себе большую часть времени не елозя вслушиваться во фразы, приглушенно доносившиеся изнутри.

С момента, когда начальница с Ларсом скрылись в ее кабинете, прошло пятнадцать минут, четырнадцать из которых Трой был невидимым участником тайной беседы.

– Ну, что там? – подкравшись из-за спины, шёпотом спросил Кэсси. Он любил подыгрывать другу, особенно когда тот подозрительно долго находился на этом месте: обычно Холлинг понимал суть разговора за пару минут, после вновь усаживался за рабочий стол.

– Тс-с-с! – он приложил палец к губам Форда. – Я чую…

– Что?

Трой смирил друга взглядом, говорившим собеседнику, что тот совершенно нетерпелив.

– … ветер перемен. Больших. Внушающих, я бы сказал, – загадочная улыбка на лице Холлинга стала еще шире.

– Если не расскажешь мне сию же…

– Стоп, – Трой резко прервал гневную тираду друга, вновь припадая ухом к двери. – Кажется, шаги. Черт, тикаем, – в буквальном смысле хватая под мышку коллегу, парень отскочил к противоположной стенке, впечатав блондина плечом к ней. – Упс, не рассчитал.

Секунда.

И дверь открылась.

В проеме показался Ларс, его глаза горели странным неведанным огнем, а грудная клетка то и дело вздымалась от тяжелых и глубоких вздохов. Парень застыл, не обращая внимания на окружающих.

– Ты же знаешь, почему он такой? – пристальный взгляд Кэсси заставил Холлинга только кивнуть.

– Выкладывай!

– Не здесь.

Только скрывшись в туалете, для надежности затолкавшись в одну кабинку, Трой, опустив свою задницу на керамический ободок, набрав в легкие побольше воздуха, на одном дыхании поведал другу все, о чем успел услышать и что смог понять.

– Вот это да, – присвистнул Кэсси. – Да я, мать его, самый настоящий Нострадамус. А ты сечешь, сечешь как моя чуйка была права? – победно усмехаясь, гордо заявил тот. – Только вот одного понять не могу, – блондин пристально посмотрел на лицо Холлингла. – Ты чего так радуешься? Неужели еще не понял, что все лавры достанутся патлатому?

– И? – задумчиво пожал плечами Трой.

– Еще не дошло?

– А что до меня должно дойти, друг мой. Я пока счастлив только от одной мысли – у меня убавится работенки, потому что окрыленная Пак и начальство сверху, набросят узду на Ларса и не слезут с него до победного, а мы…

– Мы?

– Будем свидетелями чудесной трансформации компании.

– То есть, Ларсу помогать ты не намерен? И узнать ту таинственную причину, по которой крошка Кори захотел сотрудничать именно с ним, тоже не хочешь?

– Почему же? Мы все узнаем. Театр развернется прямо у нас на глазах, – жмурясь, произнес Трой.

– В смысле?

– Завтра. Уже завтра вся могучая свита Кори и он сам явятся сюда для подписания договора. И я обещаю тебе, это будет жарко!

Комментарий к Глава 2

Breathing Theory – Uprise

Rise and Fall

Cyrenic – The End

Breathing Theory – Speak of the Devil

Buried in Verona – Dig Me Out

Solstate – Absolution

Sevendust – Enemy

Для удобства прослушивания плейлист к каждой главе публикуется в группе https://vk.com/club35829610

========== Глава 3 ==========

Август – сентябрь, 2009 год.

Август 2009 года для Габриеле Ригель выдался поистине жарким месяцем. Плавившийся под ногами асфальт, невыносимая духота и устойчивое желание засунуть голову в морозильную камеру, а лучше – сразу все тело, не стали единственной причиной, по которой женщина день ото дня сходила с ума. Тревожное состояние днем, ночи, лишь отнимающие силы, не приносили в жизнь чистокровной немки спокойствия. В ее море профессиональной деятельности возвысилась скала, заставившая корабль с жизненным укладом и ценностями отклониться от курса. Несмотря на сложившуюся ситуацию, Габриеле все же смогла найти для себя плюсы, заручившись их поддержкой, она аргументировала свои поступки: «Опыт никто не отменял, в конце концов, в этой жизни нужно быть мобильной и уметь справляться с различными задачами», – уверяла она себя.

«К тому же, общение с Вивиан заставило меня пересмотреть свой подход к работе. Теперь я более тщательно веду записи сеансов, анализирую не только во время него суть происходящего, но и по завершении не перестаю раскладывать ситуацию на более понятные детали».

И это действительно было так…

Стоя возле распахнутого окна в своем кабинете в очередной попытке спастись от жары, упорно игнорируя здравую мысль «а не заняться ли мне починкой кондиционера», Габриеле изучала записи с пяти прошедших сеансов с Вивиан, попутно оставляя красным маркером пометки на полях блокнота.

Удивительно, но за минувшие три недели, вместо положенных трех встреч, психолог и ее клиентка провели вдвое больше.

Наблюдение стало для Габриеле первостепенной задачей – прежде чем предпринимать какие-либо действия, необходимо было вычленить корень проблемы, а найти его истоки можно было лишь с помощью полюбившегося женщине метода.

Ригель предалась воспоминаниям о первой встрече, после того, как она заподозрила что-то неладное.

Вивиан появилась в ее кабинете с небольшим опозданием, яркое зеленое платье, желтый ремень и сумка в тон выделялись на фоне серого кабинета и, безусловно, в эти два часа стали его украшением. Женщина вновь отвлеченно рассказывала о чем-то Габриеле, избегая вопросов о шопоголизме. Казалось, эта проблема совершенно перестала волновать ее. Но на месте прежней появилась новая, о которой Вивиан боялась говорить открыто, в отличие от прошлого сеанса, лишь поверхностно касаясь сути. Словно она боялась прямо говорить с Габриеле на беспокоящую ее тему, но старательно намекала врачу на существующую проблему: на этот раз ей оказался муж.

– А еще Джозеф самостоятельно завязал свой галстук. Без моей помощи.

– Возможно, таким образом он хочет показать Вам свою независимость? – предположила Габриеле.

– Не думаю, – женщина отрицательно качала головой, старательно избегая взгляда Ригель, она цеплялась за любой предмет интерьера, тщательно рассматривая его, при этом продолжая беседу. – Понимаешь, раньше я уже пыталась научить его, как сейчас помню, что он мне тогда ответил: «Никогда не умел работать руками, лучше проведу тысячу переговоров, чем сделаю, что-то по дому или завяжу этот дурацкий узел». Но он все-таки завязал его. Сам. Без моей помощи, – в речи Вивиан уже не наблюдалось той легкости и беглости, с которой она произносила слово за словом, фразу за фразой.

В блокноте Габриеле появилась запись: «Избегает взгляда. Речь сбивчивая, с продолжительными паузами и не характерной расстановкой акцентов. Подозрительность».

Второй визит прошел через три дня: Вивиан сама позвонила, назначив время и дату. В ее голосе присутствовали откровенные нотки страха и возбуждения. Казалось, что Габриеле – ее подруга, встречи с которой запрещены. И вот, тайком от мужа и сына, Вивиан назначает сеанс.

– Только пожалуйста, не говорите им, – прежде, чем скинуть трубку, добавила клиентка, заставляя табун мурашек пронестись по коже Габриеле.

«С чего бы мне рассказывать ее семье? В мои должностные обязанности не входит оповещение родственников о грядущем визите», – задумалась тогда психолог, в мгновение наталкиваясь на весьма логичную мысль: «Она боится, что они узнают о ее проблеме? Может, и сама понимает, что не здорова. Но как?»

Еще несколько недель Ригель не сможет доказать правдивость этой мысли, опираясь только на догадки и предположения.

Во время третьего сеанса Габриеле узнала, что через четыре дня Джозефа командируют в Китай на месяц, а все оставшееся время она проведет наедине со своим двенадцатилетним сыном. И эта новость не показалось психологу радостной: у женщины явные проблемы, ей бы наоборот сейчас побыть наедине, вдали от родственников. Может, тогда ей станет легче. Исчезнет подозрительность. Или хотя бы станет менее выраженной.

– Знаешь, я хотела вновь поговорить с тобой о сыне, – осторожно начала Габриеле. Эту тему нельзя было обходить стороной.

– Ты ведь тоже знаешь, – вместо положенных «давай поговорим» или «я не хочу обсуждать его» ответила Вивиан.

Сегодня во внешнем виде женщины была легкая неопрятность. Не знай Габриеле, как ежедневно выглядят ее волосы и маникюр, наверняка бы не обратила должного внимания, но психолог точно подметила несовпадение деталей: вместо уложенных волос с привычной заколкой или ниточкой с дорогими камнями, закрепленной как ободок, они просто были забраны в хвост, а в уголках ногтей проглядывался не до конца смытый лак.

Пустяки – решил бы кто-то.

Но не в этом случае.

– Что я знаю, Вивиан? – напрямую спросила Габриеле, и женщина вновь смирила ее двусмысленным взглядом.

– Наверное, ты так же, как и я, не знаешь, за что хвататься, ведь у тебя тоже есть сын! И ты, как его мать, знаешь о нем все… До малейших подробностей. Что он любит есть, как одевается, какие игры предпочитает и в чем ошибается. Вот и я знаю все о своем сыне, – как-то печально закончила она, вдруг делая слишком долгую паузу.

– Ты узнала о нем что-то плохое? Он снова разочаровал тебя своим поступком?

– Разочарование? Не думаю, что так можно охарактеризовать данную ситуацию. В последние время слишком много разочарований он приносит мне. Тут что-то другое…

Габриеле не дышала.

Повествующий рассказ Вивиан и ее глаза были пронизаны такой болью, что невольно хотелось ей посочувствовать. Но Габриеле ясно понимала: все что ни скажет женщина – ерунда. И выеденного яйца не стоит.

– Что же ты заметила, в его поведении вновь что-то поменялось? – прошедшие встречи с Вивиан и годы практики научили женщину правильно задавать вопросы. И эта ситуация не стала исключением: вопрос точно попал в цель, прямо в яблочко.

Глаза Вивиан вспыхнули огнем, впервые за долгое время она посмотрела на Габриеле.

– Верно, – ее губы едва шевелились, когда она говорила. – Сегодня за обедом я заметила, что мой сын ест левой рукой.

Ком встал в горле психолога.

Сердце уже стучало вдвое больше ее нормы.

А для Вивиан мир остановился, ведь во взгляде Габриеле она чувствовала понимание и поэтому без боязни открылась ей.

– Габриеле, он всегда ел правой рукой.

Психолог сорвалась с места, на ходу выкрикивая скомканное «прости, мне надо отойти, никуда не уходи», попутно схватив свою тяжелую сумку, набитую ненужным хламом, она поспешила к соседней табачной лавке. Уже там нервно выкуривая четыре сигареты подряд.

Чтобы прийти в себя и привести мысли в порядок понадобилось немного времени, вот только по возвращении в кабинет психолог не обнаружила Вивиан на месте: смятые купюры свидетельствовали об окончании сеанса.

Четвертый сеанс прошел быстро, но продуктивно. У Вивиан была назначена встреча с подругами, но переносить запись на другой день она категорически отказалась. Явившись к Габриеле, словно на парад Принцесс Диснея, только с меньшей пышностью в одежде, женщина поделилась радостной новостью:

– Мой сын уехал.

Ее глаза искрились счастьем, когда она произносила эту фразу. Казалось, радость от того, что женщину ненадолго оставили в покое, захлестнула даже саму Габриеле, не сдержавшись, психолог широко улыбнулась клиентке.

– У него какие-то сборы, вернется через неделю, – довольно продолжила Вивиан.

«Какие-то сборы?» – подумалось тогда Габриеле, но положительные эмоции женщины заставили отложить психолога долгое пережевывание данной мысли и не дали углубиться в ее печальное значение – собственная мать не знала, куда уезжал сын.

«Кажется, теперь и я смогу немного отдохнуть. Уделю время себе и своей семье», – встречному счастью обеих женщин не было предела. Обменявшись впечатлениями, они обе покинули кабинет раньше положенного времени, а Габриеле взяла отгул на три с половиной дня, ровно до пятой встречи.

Резонанс.

В жуткий резонанс погрузила Габриеле их пятая встреча, на которой появившуюся в дверях клиентку было не узнать: длинная футболка со следами еды и чего-то черного в области груди и живота, джинсы явно великоватые ей по размеру, тем самым наталкивающие на мысль, что они отнюдь не принадлежали Вивиан, а на ногах надеты когда-то белые кроссовки, позабывшие об ежедневном уходе после носки.

– У вас что-то случилось? – опасливо поинтересовалась Габриеле, стараясь контролировать дрожь в руках.

– С чего ты это взяла? – ответ, как ни в чем не бывало.

– У тебя вид… нездоровый, у тебя температура? Ты себя плохо чувствуешь?

– Нет, просто очень устала, – Вивиан показала это расслабленной позой на диване, распластавшись так непринужденно на нем, словно была одна.

– Что же послужило причиной твоей усталости?

Габриеле знала, семья Вивиан была обеспечена до такой степени, что женщину с малых лет избавили от домашней рутины: два раза в неделю в их дом наведывалась бригада уборщиков из компании «Full of purity», не оставляя после себя и пылинки, перемывая и перестирывая всех и все в доме.

– Сын вернулся раньше обычного, попросил помочь ему с уроками, так как много пропустил, – закатывая глаза в недовольстве, продолжила пациентка.

– Слишком много времени отняла помощь? – наивно предположила Габриеле.

– Нет. Я не стала помогать ему. Он сам должен. Просто ушла к подруге, но остаться на ночь у нее не получилось, а видеть сына и участвовать в его подготовке к учебному дню до такой степени не хотелось, что я всю ночь провела на улице. Столько интересного увидела. У нас очень красивый город.

Новая порция дров была подкинута в камин удивления Габриеле. За прошедшие пару ночей ей наконец удалось нормально поспать и даже увидеть не один сон, она на мгновение поверила, что все проблемы Вивиан могут быть решены, стоит только оградить ее от семьи.

Но она заблуждалась.

И лучше остальных знала насколько сильно.

Душевнобольные люди – это не сказка. Их нельзя вылечить по мановению волшебной палочки, простого желания недостаточно. И, казалось бы, понимая это, Габриеле уже должна была давно обратиться к специалистам данного профиля, но каждый раз ее что-то останавливало.

Ужасное и недопустимое «у меня еще есть время» обнадеживало ее. Создавало иллюзию выбора, которого давно уже не было у психолога. И любой другой, глядя на эту ситуацию, знал бы – женщина уже никогда не отпустит Вивиан.

Чтобы вынести окончательный вердикт у Ригель ушло много времени. Больше, чем потребовалось человеку с соответствующей квалификацией, но легкое ликование и гордость за себя все же смогли пробиться сквозь пучину неуверенности в деле.

«Биполярное расстройство личности. Шизофрения. Болезнь на стадии…» – пребывала в раздумьях Габриеле, когда рассказ Вивиан прервался, заставляя помещение погрузиться в тишину.

– Что такое, Вивиан?

– Мне нужно уйти. Меня зовут, – судорожно вынимая из кошелька смятые купюры, клиентка вновь щедро вознаградила Габриеле за потраченное на нее время. И оставленный «чай» с лихвой покрывал пять или шесть новых сеансов.

Понимала ли Вивиан, как много отдает за услуги психолога, который и палец о палец не ударил, чтобы как-то помочь ей?

Но спросить напрямую об этом уже не представилось возможным – шатенка достаточно быстро скрылась, хлопнув напоследок дверью, оставляя за собой богатую почву для рассуждений.

Габриеле устало прикрыла глаза, прикладывая раскрытый блокнот к груди… Воспоминания давались ей не без труда, а время, тянувшееся в ожидание, давило стотонным камнем.

На шестой сеанс по расписанию Вивиан не пришла. Первую неделю кормя Габриеле отговорками о недостатке времени, а после и совсем оборвав связь.

Оборвав ровно на три недели. Чтобы после, без приглашения, вновь появиться в дверях серого кабинета, заставив Габриеле побелеть лишь от одного взгляда на ее внешний вид.

***

Белый бейсбольный мяч легко подскакивает в руке.

Прищуривая один глаз, прицеливаюсь, выискивая на полу ту самую невидимую точку, ударившись о которую плотная сфера, изменяя траекторию, достигнет стены, а затем вернется обратно, отрикошетив уже прямо в руку. Язык касается уголка рта, в предвкушении выглядывая наружу. Поджимаю губы и, раскачивая рукой в последний раз, разжимаю кисть, отпуская в полет мяч, придав нужное ускорение. Взгляд неотрывно следит. Упругий удар о пол, подскок, траектория в направлении стены и…

– Ептвоюналево, у нас в офисе завелась Штеффи Граф или кто-то решил сменить поле деятельности?

Это возглас Томаса Джонсона, неожиданно вырулившего из-за угла и попавшего под обстрел.

Старательно делаю вид, что я здесь ни при чем. Все-таки директор не видел снайпера, и возможно его гнев не достигнет цели.

Томас, озираясь по сторонам, пристально вглядывается в лица сотрудников отдела, словно его глаза – рентген. Важно одернув лацканы пиджака вниз, замирает, останавливаясь на потенциальном объекте наказания – Холлинг привлек его внимание чересчур довольным видом.

– Ты?

– Мимо, – отрицательно качает головой, одной рукой прикрывая в смехе рот ладонью, а другой – старательно указывает на меня.

«Западло! Что же я тебе сделал?» – мысленно упрекаю стукача, усилием воли контролируя выражение своего лица. «Не пались. Это лжесвидетельство. У него нет доказательств», – успокаиваю себя, наблюдая, как в руках Томаса перекатывается мой мяч.

Ептвою!

Именной мяч!

– Ларс, детка, у тебя столько свободного времени, что хватает впадать в детство? – за спиной у Томаса появляется Пак, шмыгнув рукой в направлении мяча, ловко перехватывает белую сферу, забрасывая себе в сумку. – Пускай побудет у меня, заберешь, когда сдашь свою часть работы. Я так полагаю, список вопросов уже у меня на столе? – не успел я обрадоваться появлению Элис, мысленно благодаря ее за спасение от укоризненного взгляда Томаса и возможного комментария в мою сторону, на мою шею уже приземлился тяжелый груз ответственности.

– Нет.

– Еще не закончил?

Не меняясь в лице, уточняет она. А я готовлюсь провалиться сквозь землю.

– Еще не начал.

Звук вращающихся лопастей вентилятора неожиданно стал давить на барабанные перепонки.

– Прости…

– Я не знаю, о чем спрашивать автора и что читатель хочет увидеть в статье. Никаких идей на этот счет, – сокрушительно признался я.

Всю ночь я провел в бессознательном забвении, кажется, ни на минуту не сомкнув глаз, лишая свой организм возможности восстановить силы после эмоционально-напряженного дня. Казалось бы, у любого другого человека на моем месте в голове носился целый рой различных мыслей, без сомнения, любой другой неоднократно бы прошелся по вопросам личного характера, до дыр затирая старые воспоминания, стараясь отыскать ответы в них. Любой другой, но только не я.

На эти сутки я вовсе лишился такой функции как «самоанализ», казалось, в голове сломались шестеренки, и моя «думалка» перестала работать. Черепная коробка до такой степени опустела, что даже не в силах была тягаться с планетой Марс в конкурсе «Найди разумную жизнь», последняя бесспорно победила бы.

– Потрудись объясниться, Ларс. За тобой такого раньше…

– … не наблюдалось. Но когда-то все бывает впервые, и со мной это «впервые» настало именно вчера. И продолжилось вплоть до «сейчас».

– И в чем, по-твоему, проблема? – вмешался в разговор Томас. Все-таки начальство сверху редко посещало наш отдел, да и вообще любой другой. Джонсону не были присущи принципы корпоративной этики, единственное, чем он ограничивал себя – еженедельные собрания руководителей отделов.

Так что по сути, это был первый визит за долгое время из Поднебесной на землю простых смертных.

– Боюсь быть непонятым.

Нет, ну а что мне было ему ответить?

Что я должен был сказать им всем?

Для меня самого оставался загадкой свой профессиональный застой, в моменты, когда необходимо было оградить себя от каких-то мыслей или суждений, я делал это, с головой уходя в работу, но сегодня мне не от чего было себя ограждать! Я не мог объяснить свое состояние. Да и, признаться, особо не пытался.

Украдкой бросаю взгляд на исчирканные листы, на которых сейчас точно не разобрать и слова – каждое скрывается за черным слоем ручки. Сам. Штрих за штрихом избавил белый свет от этой несуразицы. Чтобы никто не смел меня упрекнуть в том, что я не пытался. Даже я сам. Но не более…

– И все же, мне кажется, моей компетенции хватит, чтобы разобраться в этом вопросе, возможно, я даже смогу помочь Вам, Эванс.

Обращение резануло по ушам бритвой.

– А мне кажется… – я остановился, не найдя слов для ответа, просто застыл безмолвной куклой за своим рабочим местом.

Моим спасением стал Кэсси Форд. Его проницательного взгляда в мою сторону стало достаточно для того, чтобы смело выдвинуть свою теорию:

– Ларс просто огорошен. Мы ведь были на той конференции. Да и что уж там сказать, некоторые из нас приложили гораздо больше усилий, чтобы остаться в памяти автора уникальными гостями. Ларс и сам это прекрасно понимает. Мы свидетели его успеха. Но и так же свидетели того, что несмотря на полное отсутствие в тот день желания влиться в обстановку и заразиться своим собственным интересом, посостязаться с соперниками, он и палец о палец не ударил. Поэтому заполучив столь ценный, далеко не желанный приз, парень, мягко говоря, всполошен и озадачен.

Блондин оставался невозмутим. Начальство тоже.

– Если мы так и будем продолжать стоять в дверях и вести непонятную беседу, то и придет она к чему-то непонятному, – Пак первая проследовала в сторону своего кабинета. – Зайдите все, поговорим у меня. Раз уж мы – коллектив, вопрос этот тоже будем решать методом мозгового штурма, гляди, родим стоящую идею. И… – она бросила на нас взгляд полный усталости с нотками отчаяния. – У нас всего один час, встречу перенесли на утро, позже у Кори и Саманты неотложные дела.

***

Я впервые чувствовал себя настолько безучастным. Ожидая, что во время мозгового штурма с меня спадет пелена забвения, рухнет в пропасть. Однако, как выразился Томас «через тернии моих страданий лежал путь к успеху остальных». Мои банальные предположения, разносили в пух и прах, а им в противовес вся троица выдавала встречные, безусловно, точно попавшие в цель.

– Готово, это точно произведет фурор на читателя, – собирая в кучу маленькие листочки, Пак сложила их в файлик и протянула мне. – Возьми, прочитай, перепиши, осмысли, – настоятельно порекомендовала она и попросила всех оставить их с Джонсоном наедине.

Мы так и сделали.

***

Каждая уважающая себя звезда в любой из известных мне творческих областей, просто обязана включить в свой небольшой список дозволений опоздания, добавляя своему имиджу необъемлемое чувство востребованности к своей персоне.

Ну что же, я могу сказать, Кори с этим справлялся просто виртуозно.

«Встреча перенесена на утро», – наверное, в голове каждого слова Пак вертелись без остановки. И когда стрелка на циферблате едва переползла за девять вечера, одновременно с лопающимся терпением нашего коллектива (включая Томаса, что все еще находился здесь) звук, открывающихся створок лифта на этаже, оповестил о том, что долгожданные гости все же удостоят нас своим визитом в текущих сутках.

С коронной фразой «прошу прощения за опоздание» в кабинете начальницы появилась Саманта. Брошенные на пьедестал нашей гордости извинения, мгновенно впитались, к всеобщему удивлению смягчая обстановку…

Еще с первой нашей встречи безупречный вид девушки произвел на меня неизгладимое впечатление. Безусловно, перед нами была грациозная и породистая лань, женщина, от которой за километр веяло уверенностью в себе и деньгами. Сомнений не было – такие как она обеспечивают себя сами, не нуждаясь в бумажнике своего мужа. Взгляд скользнул на руки Саманты – бархатная и ухоженная кожа не требовала телесного контакта для подтверждения, а красовавшееся на безымянном пальце обручальное кольцо говорило – причины для стараний имелись и труды девушки было кому оценить.

– Ничего страшного, у нас как раз были свои дела, – Томас со скоростью присущей птице, слетел со своего места, стремительно приближаясь к девушке и забирая из ее рук сумку, под локоть усадил на свое место.

Дела?

– Скажите пожалуйста, Саманта, где Кори и почему я не вижу с вами мистера Грамма?

– Рей при исполнении, сегодня в суде рассматривается дело, которое он ведет, все затянулось надолго. Но он про нас не забыл. В моей сумке, – Саманта устремила взгляд на руки Томаса, держащие лакированный чемоданчик, – готовый договор, я думаю, все присутствующие должны ознакомиться с ним, а затем подписать.

– А подписывать будут все? – вмешался в разговор Кэсси, явно не желающий оставаться здесь ни минуты.

– Да, особое внимание уделите шестому пункту договора, относящемуся к категории «запреты», нарушив его ваша организация заплатит большую неустойку, а также будет засужена и в последствие разорена, – властно подытожила девушка.

– Смею напомнить, – вмешалась Пак, не выдержав такого яростного напора со стороны того, кто нуждался в наших услугах, – предложение о сотрудничестве поступило с Вашей стороны, так что прошу не перетягивать одеяло на себя и не делать из нас людей, желающих нажиться на известности автора.

Жест – сложенные на груди руки, был знаком всем сотрудникам отдела. Элис еле сдерживала себя.

Только взгляд Томаса горел паническим огнем и, если бы не близость к Саманте, он бы одернул Пак за эти слова, сделав замечание. Но такой возможности ему не предоставилось, и начальнику приходилось молча пережевывать происходящее.

– Прямо в лоб, – продолжила Саманта. – За это я и люблю сотрудничать с женщинами, они не будут увиливать от темы, когда задета их гордость, да и лицемерие – не их конек. Что же, думаю, мы сработаемся, – блондинка вытащила из сумки нетолстую папку и раздала каждому по экземпляру договора.

Никто не остался в стороне, внимательно изучая строчку за строчкой.

– Я так полагаю, обо мне уже никто и не вспомнит, особенно когда дело касается пункта контракта, в котором описывается процент вознаграждения за каждый отдельный случай, вступающий в силу при том или ином исходе сценария.

Еще в начале фразы все взоры присутствующих были прикованы к фигуре, неожиданно появившейся в дверном проеме, и так делано подпирающей своим плечом дверной косяк.

Как долго Он стоял там, наблюдая за нами, никто не знает.

– Если хочешь, можешь сам озвучить эту часть? – предложила Саманта, параллельно с остальными изучая контракт.

– Избавь меня от языка, на котором говорят юристы, предпочту твой устный пересказ, к тому же…

Фигура все говорила и говорила, заставляя меня терять нить повествования. Все, что волновало меня в данный момент – причина, по которой он так странно вырядился. Его образ в зале «Gold paradise» шел в разрез с тем, что было сейчас: плотная короткая (чуть выше колена) мантия*, глубокий капюшон, скрывающие большую часть лица, ноги обтянутые темной джинсой и высокие черные кожаные ботфорты.

Что за маскарад?

Возможно, мы просидели здесь дольше, чем показалось, и люди за окном уже вовсю готовятся к Хэллоуину?

Игнорируя мой удивленный взгляд (хотя почему же мне вообще должны были уделить внимание?), Кори прошел внутрь кабинета, присаживаясь в самом начале прямоугольного стола – прямо напротив Саманты и за два свободных стула от меня.

Я перевел взгляд на Пак, наблюдая за ее реакцией – она единственная кто еще не видел Кори вживую, как обмолвился Томас, у них уже состоялась предварительная встреча, во время которой он ездил за личным подтверждением подлинности запроса в «Massworld». На лицах Холлинга и Форда заинтересованность отсутствовала напрочь, их взгляды были устремлены в изучение бумаг, кажется, оба парня и для себя нашли что-то стоящее.

– Прошу прощение за мою бестактность, среди вас есть человек, с которым мы еще не знакомы, – Кори привстал, перекинувшись через стол, он протянул ладонь в сторону начальницы, – меня зовут Кори Уаилд, буду рад нашему сотрудничеству.

– Элис Пак, взаимно, – для ответного рукопожатия женщине пришлось напрячься – рост не позволял широких жестов.

Какое-то время в кабинете была полная тишина, изредка разряжаемая звуком, перелистывающийся страниц. Не знаю, было ли это плодом моего воображения или очередной паранойей, но я кожей чувствовал на себе изучающий взгляд со стороны Кори. Каждый раз, когда, собравшись с мыслями, я поднимал голову, в ответ смотря на него, он делал вид, что изучает стены кабинета и его интерьер. Достаточно скудный. И достаточно неинтересный. Но Кори старательно делал вид тонкой творческой натуры, сумевшей в нем что-то найти.

Так бы продолжалось больше часа, если бы настойчивый голос начальника не заставил всех отвлечься от своих дел.

– Договор составлен очень грамотно, и, несмотря на то, что Рей Грамм является вашим адвокатом, во многих пунктах заключены и для нас положительные моменты. Такая забота и справедливость с вашей стороны подкупает!

– Мы все люди, – пожала плечами Саманта. – Наша цель – взаимовыгодное сотрудничество, к тому же, изучая историю вашей компании, без стеснения, искренне могу заявить, что наш тандем принесет обеим сторонам только пользу и возвысит в глазах публики.

– Звучит заманчиво. Однако есть еще пара моментов, которые хотелось бы обсудить на этой встрече, чтобы в ближайшее время не отрывать друг друга от дел…

– А никого от дел отрывать не понадобится, на ближайшую неделю мы с вами будем тесно сотрудничать, всевозможные проблемы и договоренности с нашей стороны улажены, в графике Кори только выпуск статьи, – взгляд Саманты, наполненный нескрываемой нежностью, был устремлен на Уаилда, что без устали изучал теперь уже навесной потолок.

– Когда вы планируете выпустить статью? – Пак не стала ходить вокруг да около, «снимая с языка» вопрос Томаса.

– В конце этой недели.

– Сегодня вторник. И он почти подошел к концу. Считаете, что пять дней на подготовку и печать – самое то? – вновь вступил в разговор начальник.

Вопросительно изогнутая бровь на лице кореянки, была краше слов.

Неделя? Они с ума сошли?

Они хоть знают, какого труда стоит предстоящая работа?

– Мы все рассчитали по времени: сегодня и завтра дни, в которые Кори даст… – она на секунду запнулась, переводя взгляд на меня, – мистеру Ларсу интервью, в четверг состоится фотосессия, после нее вновь можно будет внести коррективы в текст, в пятницу будут готовы фотографии на обложку и разворот, два дня на печать и предварительный разогрев публики в Интернете, а к понедельнику готовый журнал украсит собой прилавки.