Текст книги "Неизведанные земли (СИ)"
Автор книги: TommoLou
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
– Я готов сжечь этот замок со всеми драгоценностями в нем, со всеми подарками для тебя и ненужными вещами, которые являются лишь пустой атрибутикой, ведь если не ты находишься здесь, если не ты носишь на себе все лучшее, что есть в этом мире, то мне все равно! – Альфа повышает голос, он не кричит, но и не пытается себя успокоить, запуская пальцы в волосы и оттягивая их, выдавая свое волнение. – Мне плевать на все состояние, на жизнь, если не ты будешь рядом, если не ты будешь моим…
– Я никогда не буду Вашим, – громким шепотом отвечает Луи, не сдавая позиции, не поддаваясь сердцу, которое трепещет от откровенного признания, что заполняет каждую частичку его сознания.
– Ты будешь моим всегда, прелесть…
– Только в Вашем воображении, Месье, – Омега гордо вскидывает подбородок и добавляет, – ну а теперь сожжем этот замок? Ведь… я не собираюсь больше ни носить все, что Вы там уготовили для меня, ни находиться здесь. И если все и решили растерзать меня на кусочки, что ж, я готов! Вам осталось только порвать мою душу, так же, как и это ожерелье, она все равно никому не нужна… Так сожгите же меня вместе со своим замком!
– Вы невыносимы, – Гарри притягивает к себе Луи, который не успевает осознать, что с ним делают, и целует его сначала напористо и жестко, желая успокоить вырывающегося из рук Омегу, который толкается и бьет кулачками по груди мужчины, не отвечая на поцелуй. И только после того, как он обмякает и расслабляется, отдается в руки Альфы, ослабленный и задохнувшийся усиленным ароматом, таким приятным и насыщенным, Гарри сбавляет обороты и чуть отстраняется, почти не задевая приоткрытые губы, нежно касаясь их своими, сминая и едва облизывая кончиком языка, чувствуя, как Луи тает и откликается на действия, обхватывая тонкими ручками шею мужчины, притягивая его к себе и шепча: “Это ничего не значит”. – Конечно, нет, прелесть, – отвечает Альфа, улыбаясь и стирая большими пальцами следы от слез, целуя покрасневшие щеки и линию челюсти, затрагивая ушко, прикусывая мочку, наслаждаясь тихими, приглушенными его плечом стонами и изящно выгнутым на его коленях телом, что “не его” и никогда им не будет. А сейчас… это ничего не значит, но Гарри не будет самим собой, если не докажет этому несносному, своевольному Омеге обратное.
Он аккуратно развязывает ленточки корсета, расслабляя его, наслаждаясь невероятным усилившимся запахом Омеги, задыхаясь от тонких холодных пальчиков на своем теле, что проворно расстегивают нижние пуговицы рубашки и дотрагиваются до оголенного торса, посылая мурашки вниз по позвоночнику, которые тугим узлом стягиваются в паху, заставляя застонать от желания.
– Sweety, – Альфа пропадает в ощущениях, сдерживая в себе животные инстинкты, что твердят наброситься и овладеть податливым маленьким телом, трепещущем в его руках. Однако одного только взгляда на вмиг ставшего послушным и открытым, на того, кто не побоялся показать свои чувства, раскрыл эмоции и бросил их к ногам мужчины, мол, делайте, что хотите, хватает, чтобы выстроить в затуманенной голове примерный план действий. Хотя это скорее не план, а вектор направления, который гордо указывает на нежность и легкость, которые непременно должны доминировать сегодняшней ночью. Не пары минут или часов, а именно ночи, ведь Гарри не отпустит Омегу от себя, не позволит ему перебраться в другую комнату и уснуть там, он намерен доставить ему столько удовольствия, что тот, обессиленный, в послеоргазменной истоме, только и сможет рухнуть на простыни с блаженной улыбкой на губах, что сейчас бесстыдно исследуют тело мужчины, впервые за всю свою сексуальную жизнь.
Луи откровенно наслаждается, думая, что управляет Альфой, забравшись на него сверху, целуя кубики пресса и косые мышцы, что призывно прячутся в брюках, пуговицы на которых Омега расстегивает с помощью язычка и зубов, сводя мужчину с ума, вынуждая его зарыться пальцами в свои волосы и оттянуть их, дабы уменьшить уровень возбуждения, что совершенно не срабатывает, ведь Луи не останавливается и только по-хозяйски стягивает одежду и кусает губы, разглядывая обнаженное подтянутое тело.
Неопытность Омеги, его желание опровергнуть это, игривые взгляды и нерешительные касания к мужчине, перед которым он не хочет выставить себя в неприглядном свете, заводят Гарри еще больше, будоражат его сознание и завладевают мыслями – он уверен, что никто не смог бы устоять перед таким Луи, невинным и чистым, который сейчас пытается доказать обратное, робко проводя острым кончиком языка по выступившим венам крупного члена, который пальцы не могли обернуть целиком, а возможности открытого рта оказалось едва достаточно, чтобы вобрать внутрь.
Гарри чувствовал, что еще чуть-чуть, и его нужно будет увозить в место для душевнобольных и умалишенных, так как понимал, что явно станет помешанным, нуждающимся в этом Омеге и том, как он поднимает свои яркие, светящиеся похотью глазки и смотрит вверх на лицо мужчины, втягивая щеки и высасывая, казалось, душу через орган, испытывая ведьминское наслаждение, когда из уст Альфы вырывается протяжный стон, бедра дергаются вверх, а руки ищут опору на простынях и плечах Луи, который едва ухмыляется и выпускает плоть изо рта, обнажая зубки и проводя ими по головке, заставляя ноги Гарри дрожать от дикого блаженства.
Он не выдерживает этой пытки, окутанный тяжелым ароматом Омеги, который ерзает на постели в желании получить хоть какое-то трение для дырочки, что сочится смазкой. Альфа подтягивает Луи к себе, наблюдая за его покрасневшими губами и румянцем на щеках, потянутыми дымкой глазами и трепещущими ресничками, снова и снова проклиная и боготворя тот день, когда повстречал это чудо, которое поддается на любое движение, охотно отвечает на касания, ластясь к телу напротив, отдаваясь в сильные руки, и безропотно разрешает руководить собой. Что Гарри и делает, укладывая Омегу на постель, раздевая его, оставляя только белые прозрачные чулки, тяжело сглатывая от бантиков и кружева, что обхватывают бедра, дрожащие в томлении.
Глубокий поцелуй, спертое, рваное дыхание, наэлектризованный воздух и призывно раздвинутые ножки, по которым хаотично двигаются крупные ладони и останавливаются на круглой попе, раздвигая ягодицы в стороны, вынуждая Луи хвататься за широкие плечи и шептать в бреду просьбы заполнить его.
– Прелесть, sweety, – Гарри проникает языком в раскрытый рот Омеги вместе с движением внутрь членом, вводя его на всю длину, прижимая к себе выгнутое в удовольствии тело за талию, кусая открытые ключицы и шею, любуясь тем, как Луи тонет в наслаждении, откидывая голову назад и кусая губы в попытке сдержать стоны.
Движения медленные, чувственные, полные нежности и ласковых касаний друг к другу, поцелуев и сладких звуков, что не может подавить в себе Омега, отзываясь на каждое давление рук мужчины, который, словно управляет безвольной куклой, заставляя того двигаться в такт и теряться в нереальности ощущений, обвить ноги вокруг талии Альфы и переплести пальцы рук, позволяя завести их наверх за голову, все сильнее сжимая чужие, чувствуя, как нарастает пульсация внизу живота, что посылает вибрации к сочащейся дырочке, в которой все ускоряясь двигается Гарри, отдаленно думая, что хотел бы сойтись с Омегой в сцепке, провести с ним его первую течку, доставляя удовольствие несколько дней подряд, делая своим окончательно.
Вот только понимание того, что его Луи никогда не будет, тяжелой волной проходится по всему телу, мешая концентрироваться и наслаждаться моментом, когда прекрасное, тонкое тело под ним выгибается с приглушенным поцелуем стоном, пальчики дрожат в ладонях мужчины, и, казалось, все существо Омеги сжимается вокруг плоти Гарри, заставляя его спустя несколько толчков кончить глубоко внутрь, содрогаясь от силы оргазма и вида изнеможенного Луи, который пытается вдохнуть и лишь захлебывается воздухом от чувствительности дырочки, где по инерции двигается Альфа, сгорая сам.
♡ ♡ ♡
Гарри добивается своего, заставив Омегу достичь пика наслаждения несколько раз подряд, не давая времени и возможности на передышку, теша свое эго, для чего достаточно одного взгляда на разбитого, сокрушенного, запутавшегося в своих желаниях прекратить и дотронуться до него еще, Луи, который вздрагивает от легких поцелуев в плечи и шею.
– Куда Вы? – еле выговаривая слова, спрашивает Омега, сквозь опущенные ресницы наблюдая, как мужчина надевает светлые кальсоны с рядом пуговиц посередине.
– Скоро вернусь, прелесть, – он выходит, тихо прикрывая за собой дверь, оставляя Луи одного, уснувшего за секунды, ослабшего в мягкой постели одной из, казалось, тысячи комнат замка.
Гарри возвращается спустя минут десять с небольшим тазом в руках, в котором плескалась теплая вода и плавало тонкое полотенце, и ставит его на стул, подвинув его ногой к кровати.
– Хэй, – ласково зовет Альфа, проводя рукой по влажным волосам Луи, – прелесть, давай повернись, я вытру тебя.
– М? – Омега обессилено ведет плечом, не реагируя на слова до тех пор, пока с его спины и попы не убирают одеяло. – Что Вы делаете, – неслышно спрашивает он, пребывая во сне, не осознавая реальности, дрожа всем телом, когда по ягодицам проводят мокрым полотенцем, стирая следы оргазмов Гарри.
– Все хорошо, милый, – мужчина споласкивает ткань в воде и снова проводит по нежной коже, бедрам и попе, пояснице, бокам – везде, где виднеются белесые капли спермы, чулки давно сняты и не мешают ему. Альфа наслаждается содроганиями тела Луи каждый раз, когда он проводит по покрасневшей дырочке, из которой медленно вытекает вязкое семя Гарри, он старается быть аккуратным и не доставлять боли, уверенный, что Омега стонет сейчас не от наслаждения, а пальчики его слабо сжимают подушку лишь от неприятных ощущений, что заставляет мужчину быстрее закончить с водными процедурами, задернуть тяжелые шторы, окончательно погрузив комнату в темноту ночи, и лечь справа от Луи, обнимая его и шепча на ухо пожелания доброй ночи.
Которая для него самого еще не настала, ведь энергии, казалось, только прибавилось, будто Омега отдал всю свою, подарил часы наслаждения и возможности обладать, принимая любую позу, в которую ставил его Гарри, подавляя дрожь в ногах, что не держали после второго раза, когда он рухнул на подушки с громким криком имени мужчины, слетевшего с губ.
Альфа улыбается, вспомнив, как Луи выстанывал просьбы войти в него глубже, хотя сам отстранялся, пытаясь уползти в обратном направлении, превращенный в пепел долгим контактом, сорванным голосом требуя большего, что и получил, окончательно потеряв себя в ощущениях. Мужчина же чувствовал, как его голова идет кругом каждый раз при отчаянном “Гарри”, сказанном с невообразимо прекрасным акцентом и мягкой “Р”, которая будто проникла внутрь него без ненужных “Месье” и “Вы”, что были постоянными в речи Луи, и поселилась в крови, будоража ее, вынуждая бежать по венам быстрее, не давая заснуть до рассвета, прижимая к себе хрупкое тело, которое льнуло, точно к спасательному кругу, прячась носиком в изгиб шеи, опаляя кожу горячим дыханием, посылая рой мурашек и волны счастья, что стало синонимом к такому исключительному Луи.
♡ ♡ ♡
Омега просыпается и блаженно улыбается, чувствуя, как отдохнуло его тело в мягкой постели, голова не болит, утопая в приятной, обернутой шелком подушке, вокруг талии же обвилась рука, что держала тонкое запястье и прижимала его к груди. Он глубоко вдыхает и наслаждается ароматом двух смешанных запахов: своим и мужчины, который дышит в затылок и находится так близко, что совершенно неестественно даже для семейной пары, не то что для любовников. Луи фыркает на свои мысли и еще несколько минут лежит, получая удовольствие от прикосновения горячей кожи к своей обнаженной спине, он тихонько хихикает, смущенный положением, и радуется, что Гарри спит и не видит красноту его щек.
Его движения тихие и аккуратные, такие, чтобы не разбудить хозяина замка – он выбирается из постели и накидывает на голые плечи темную рубашку Альфы, что вчера вечером была скинута на пол в порыве желания, и приоткрывает дверь, находя в коридоре дворецкого, который ждал, когда кто-нибудь из двоих проснется и даст указания.
– Не поворачивайтесь, – вместо приветствия говорит Луи, стараясь держать дверь так, чтобы видна была только его голова. – Пусть камеристка приготовит теплую молочную ванну, таз с лимонной водой и пятью каплями масла дамасской розы, пеньюар для меня, если его нет, то длинный халат Месье Стайлса. После подайте завтрак, никакой каши и яиц. Шампанское, фрукты, эклеры, и… пожалуй, творог. И сварите кофе для Месье. Пусть никто не заходит сюда, поднос с едой оставьте рядом с дверью. Камеристка же оповестит меня о готовности двумя тихими стуками.
Омега возвращается в комнату, не удосужившись дождаться кивка от дворецкого, который безмолвно покинул пост, чтобы раздать указания.
Спустя пятнадцать минут обследования комнаты, легкой разминки, которая прекратилась в тот момент, когда поясница заныла, напоминая о бурной ночи, и любования умиротворенным Альфой, который спал глубоким сном, размеренно дыша и обнимая теперь одеяло вместо Луи, в дверь постучали.
За ней оказалась молоденькая девушка с потупленным в пол взглядом и темно-зеленым атласным халатом в руках, она не смела сказать и слова до того, пока Омега не разрешил ей, ведя кистью в ее сторону.
– Все готово, комната находится на этом этаже, влево по коридору, там никого нет.
– Прекрасно, – Луи выходит и следует в указанном направлении, светя обнаженными бедрами, совершенно не стесняясь того, что он одет неподобающе.
Купальная встречает приятным ароматом розы и персиков, белая вода не колышется и только источает пар, что заполняет комнату, делая пребывание комфортным, несмотря на холод за стенами. Омега расстегивает пуговицы рубашки и скидывает ее с себя, слыша, как помощница поднимает одежду и складывает ее вместе с халатом на софу у противоположной стены.
– Помогите мне, – Луи протягивает руку и опирается на подставленное предплечье девушки, погружаясь в теплую молочную жидкость, что немного обжигает остывшее тело. Он расслабляется и наслаждается тишиной и атмосферой, где он никому ничего не должен, где нет Джонатана, который только и делает, что бросает голодные, похотливые взгляды и пускает слюни, нет матери, которая может денно и нощно твердить о морали, пренебрегая ею сама, нет отца, старого извращенца, от мысли о котором неприятно передергивает. Тело Омеги распаривается и пропитывается молоком, поглощая все его полезные свойства, в течение десяти минут, после чего он тихо зовет камеристку, которая устраивается в изголовье и поливает волосы водой из кувшина, подготавливая их. – Как Ваше имя?
– Лиди, Месье, – девушка берет подготовленную массу и начинает втирать ее в мокрые пряди, массируя кожу головы.
– Скажи мне, кто-нибудь приходит в этот дом?
– Да, у хозяина много друзей.
– Омеги или Альфы? – Луи старается не выдавать своего волнения, которое скапливается в груди ревностью и желанием быть единственным в постели мужчины.
– И те, и другие. Чаще приходят Альфы, они… закрываются в кабинете Месье, нам не позволено заходить туда, – Лиди ополаскивает руки, макает кончики пальцев в крем и начинает покрывать им лицо Омеги.
– Кто-нибудь остается на ночь?
– Только Вы, Месье Стайлс позволяет гостить только тем, кто приехал к нему из другой страны или города, Вы исключение.
– Затронь шею тоже, – Луи откидывает голову назад сильнее, открывая лучший доступ, радуясь приятным прикосновениям и новой информации, которая греет лучше молочной воды. – Заканчивай, – просит он, испытывая нужду вернуться обратно в спальню.
Камеристка молча омывает тело Омеги, растирает его лимонной водой, после вытирает и обмазывает маслом, смешенным с отваром пряных трав, из-за чего кожа становится мягкой и нежной окончательно, приятной на ощупь – и Луи уверен, что Альфа проснется от одного только запаха, стоит ему только войти в комнату.
Так и случается. Омега успевает поставить поднос с бортиками в десять сантиметров на угол кровати, как Гарри открывает глаза и улыбается, хрипя “Доброе утро”, оставаясь лежать на животе.
– Доброе, Месье, – он забирается с левой стороны и разливает шампанское по бокалам, делая первый глоток, ощущая, как шипящая жидкость обволакивает горло и опускается в пустой желудок.
– Кто же пьет утром, прелесть?
– Либо дегенераты, либо аристократы. Предпочитаю думать, что мы с Вами относимся ко вторым, – Луи наклоняется ближе к мужчине и втягивает его в поцелуй, что отдает ярким послевкусием напитка. – Ваш кофе подан, Месье.
– Вы сварили его для меня? – Гарри улыбается и принимает сидячее положение, принимая кружку из рук Омеги.
– Вы никогда не узнаете, однако… неважно, кто приготовил, важно, кто подает, – он перебирается на колени к мужчине, устраиваясь сверху, раздвинув ноги, из-за чего полы халата расходятся и обнажают тело.
– Луи’, – шепчет Альфа в приоткрытые губы, что тянутся за новым поцелуем.
– Месье, – с улыбкой отвечает Омега, обвивая руки вокруг шеи и проникая пальцами в волосы, сжимая их, оттягивая. Он целует страстно, чувствуя горечь кофе и сладость шампанского, что вселяет в него еще больше игривости и затуманивает мозг вместе с сильным запахом масел. – Возьмите меня…
Гарри целует открытую шею и развязывает халат, скользя ладонями по бархатной коже, упиваясь ее безупречностью и совершенством, чуть ухмыляясь при виде крохотных следов с ночи на ключицах и острых плечах.
– Вы так похудели, прелесть, – Альфа легко сжимает талию и притягивает к себе Луи, снимая с него единственный предмет гардероба.
– У Вас есть возможность исправить это, я собираюсь остаться здесь на неделю, – он тянется за бокалом за спиной и подносит его к губам, выпивая половину. – Надеюсь, Вы не против?
– Разумеется, нет, живите здесь хоть до скончания веков, я буду только рад, – он осушает бокал одним глотком из рук Луи и приподнимает его, насаживая на член. – Так, прелесть… м…
– Ах, Гарри, хочу… хочу сильно и… ах… – он стонет, ощущая в себе весь орган целиком, содрогаясь от чувствительности дырочки.
Альфа делает так, как просит Луи, резко, глубоко, с пьянящим ароматом, окутавшим его.
– Пообещайте провести со мной свой период, – хрипит Гарри в раскрытые в удовольствии губы, кусая их и оттягивая, оставляя маленькие ранки, где выступают капельки крови.
– Нет, – противится Луи, сжимаясь вокруг плоти мужчины, прижимаясь к нему ближе, впиваясь ногтями в плечи, покрывая их царапинами.
– Пообещайте мне, – Альфа двигается быстрее, с легкостью управляя телом, то поднимая его, то с силой опуская до самых яиц, впитывая в себя стоны и звуки шлепков кожи о кожу.
– Как я могу?
– Ты можешь…
– Гарри, – безмолвно шепчет Луи, дрожа в руках мужчины, чувствуя его семя в себе и грубый поцелуй, сквозь который отвечает в бреду наслаждения: – Да… да, я обещаю…
========== Глава 10. ==========
– Что это там было? – спросила княгиня.
– Позор и срам! – отвечал полковник. – Одного боишься – это встречаться с русскими за границей.
Толстой Лев Николаевич, “Анна Каренина” 1877
Третий вечер одиночества в огромном замке, покрытом тайной и загадками, где за каждой колонной, казалось, прячется привидение, в сумраке вечера становясь еще реальнее, нежели в дневную пору, когда солнечный свет заполняет абсолютно каждый угол, отдавая призрачное тепло, последнее в этом году, укутанном туманами и упавшей листвой, Луи не выдержал. Он долго думал, а именно половину суток, скитаясь из комнаты в комнату, перебирая книги в библиотеке, расспрашивая слуг о бесполезных вещах, принимая ванны и бездельничая до тех пор, пока отсутствовавший с рассвета и до заката Альфа не прислал Ирэн, веселую и полную энергии, вселявшую желание заниматься балетом снова.
Думал Луи о том, стоит ли беспокоить мужчину в столь позднее время, стоит ли показывать свою заинтересованность в нем, что скорее было просто скукой, которая длилась с одинокого ужина с дворецким за спиной, когда даже кусочек в горло не лез, и по это время бессонницы в холодной постели под светом луны, что достигал подушки Омеги через незашторенные окна.
С тяжелым вздохом он встал и укутался в одеяло, шипя от ледяной плитки коридоров под ногами, быстро двигаясь, переступая с носочка на носочек, будто в танце – его дыхание сбилось от бега и страха, когда среди пустых, темных стен неожиданно появилась фигура служанки, несшей поднос с чайником и посудой на две персоны. Луи завизжал, хватаясь за сердце, прижимая одеяло ближе, вспомнив все, что с ним случилось за шестнадцать лет, и каждое наставление матери, прощаясь с жизнью, предполагая, что сейчас его заберут в мир призраков. Однако это оказалась всего лишь Рона, которая шла в том же направлении и чуть не выронила все из рук, внезапно наткнувшись на Омегу, который должен был быть в постели.
– Простите, – девушка склонила голову и отступила назад, освобождая проход.
– Вы идете к Месье? – Луи глубоко вдохнул и поспешил вперед, чувствуя, как замерзают пальчики ног.
– Да.
Омега шел первым, стараясь не всматриваться в пугающие картины и восстановить ритм сердца, чтобы не выдать своего испуга перед служанкой, хотя его крик раскрыл все яснее некуда. Он постучал кулачком три раза, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью, и, не дожидаясь “войдите”, влетел внутрь, вмиг меняясь в поведении и настроении.
– Месье! Ваши коридоры! Они ужасны! – Луи надул губки и забрался на софу, где сидел мужчина, с ногами, кутаясь в одеяло, прижимаясь к теплому телу. – Почему Вы позволили мне преодолевать столь огромное расстояние одному? Там же… привидения!
– Прелесть, – он тихо рассмеялся и обвил рукой Омегу, целуя его в лоб. – Я как раз собирался послать за Вами, но, видимо, не успел.
– Вам стоило бы предупредить меня раньше, я бы не переодевался ко сну…
– Так даже лучше, – шепчет Гарри в приоткрытые губы напротив, оставляя на них нежный поцелуй, придерживая подбородок большим и указательным пальцами, поглаживая его. – Проведем ночь вместе?
– Не уверен, – Луи дуется и отводит взгляд. – Вы совсем позабыли обо мне… Кажется, мне стоит уехать… может быть, даже сейчас?
– Что за глупости Вы говорите? – мужчина недовольно хмурится и откладывает книгу в сторону, перемещая к себе на колени свернувшегося клубочком Омегу. – Рона, подай чай на этот стол и можешь быть свободна.
– Да, Месье, – девушка, про которую совсем позабыл Луи, разливает дымящуюся темного цвета жидкость и ставит поднос на высокий столик у софы, пряча глаза от пары, стараясь быть невидимой.
– И совсем не глупости, – он прячется лицом в шею Альфы и проникает холодными пальчиками под ночную свободную рубашку, улыбаясь от тихого рыка, что вибрацией отдается и в его теле. – Вот расскажите, чем были так заняты, что даже не отужинали со мной?
– Прости меня, Луи’, – мужчина обнимает Омегу крепче, вдыхая его аромат. – Я встречался с немецким поставщиком, а он очень сложный человек. Пришлось долго объяснять и выяснять… Не думаю, что тебе будет интересно слушать подробности… Дело в том, что я совершил ту сделку, о которой ты говорил на днях.
– Правда? – Луи неподдельно удивляется и с восхищением смотрит на Гарри, который вблизи выглядит таким уставшим и изнеможенным, будто не спал несколько ночей и не ел вдобавок.
– Правда, прелесть, – он ухмыляется, чувствуя, как по телу разливается тепло и расслабление – он все сделал правильно, все для своего мальчика.
– Как же тебе это удалось? – Омега проводит ладошкой по щеке мужчины, целуя другую так невесомо, что почти не задевает ее.
– Не хочу говорить об этом, слишком много страстей и сил вокруг одной только сделки.
– Хорошо, – он тянется к столику и берет одну чашку, втягивая носиком сладкий пар. – Что это?
– Красная смородина, – Альфа немного отпивает из рук Луи. – Превосходно.
– Ох, и я попробую, – Омега делает несколько горячих глотков и довольно улыбается, согреваясь под одеялом, окутанный уютом и нежностью.
– Как прошло Ваше занятие с Ирэн?
– Прекрасно! Я выучил несколько новых движений, только… ступни немного болят от непривычки, – он трет свободной рукой выглядывавшую из-под одеяла ножку и жалостливо смотрит на Гарри.
– Сильно болят? – мужчина обхватывает щиколотку и потирает большим пальцем гладкую кожу.
– Терпимо. Скажите лучше, чем Вы занимались, пока я не пришел?
– Я читал, – Альфа берет книгу, что отложил раньше, и раскрывает ее примерно на середине, где загнут уголок. – Русская литература, Лермонтов.
– Вы читаете по-русски? – Луи разглядывает странички, не понимая и слова, любопытно вытаскивая листочки, что торчали между прочитанными.
– Нет-нет, прелесть, – Гарри останавливает его, удерживая за запястье. – Это заметки, так я лучше запоминаю некоторые слова. И да, я читаю по-русски.
– Прочтите мне! – восторженно просит Омега, расплескивая чай на пододеяльник, громко ахая от неожиданности. – Простите, я… что же делать?
– Все хорошо, – смеется мужчина, кладя поверх расползающегося пятна салфетку. – Будьте аккуратны…
– Я не специально! – Луи снова дуется и убирает кружку на поднос. – Читайте же, Месье!
– Может быть, лучше на французском? У меня есть этот роман в прекрасном переводе…
– Нет-нет, я хочу послушать на русском.
– Хм, – Гарри поджимает губы и хмурится, пробегаясь глазами по тексту. – У меня еще не чистое произношение…
– Ох, я все равно не узнаю этого, читайте же!
– Хорошо-хорошо, – он качает головой, принимая капризы мальчика, и листает несколько станиц назад. – Часть вторая (окончание журнала Печорина) Княжна Мери, – глубокий смиренный вдох и… – Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли, – мужчина читал с расстановками, иногда произносил слова несколько раз, менял ударения и прононс. Он нервничал, но старался не показывать этого, хмурясь только сильнее и продолжая выполнять просьбу. – Нынче в пять часов утра, когда я открыл окно, моя комната наполнилась запахом цветов, растущих в скромном палисаднике.
– Постойте, – Луи смотрит на Альфу, любопытно и восхищенно. – Я ничего не понимаю!
– Вы сами попросили читать на…
– Да, но… я думал, что пойму хотя бы словечко, – Омега грустно выдыхает и ложится на грудь Гарри. – Давайте на французском…
♡ ♡ ♡
Утро – спокойное и солнечное, с тихим пением птиц за окном, что еще не успели улететь в более теплые края и наслаждались последними ласковыми лучами уходящей осени, которая уже покрывала лужицы хрустящей корочкой льда.
Омега проснулся первым, ощущая тяжесть на груди, он улыбнулся и зарылся пальцами руки в кудрявые локоны, лежащие в беспорядке, что щекотали его тело. Гарри спал глубоким сном, тихо посапывая и опаляя горячим дыханием чувствительную кожу младшего, он выглядел отдохнувшим – прошедший день и вторую ночь Луи не позволял Альфе заниматься делами, постоянно отвлекал его и занимал собой и своими капризами, зная, что это как раз и нужно мужчине, который валился с ног от количества дел, которыми нагрузил себя.
Они читали друг другу, играли на фортепьяно вместе, не вылезали из постели по несколько часов, а после нежились в ванной, которая пахла настолько вкусно и возбуждающе, что приходилось прогнать прислугу для полного погружения в атмосферу, когда желание стать одним телом преобладает над разумом.
Вчера закончилась вторая часть книги, Гарри же дочитал ее до конца только потому, что Омега почти слезно упрашивал, думая, что в последнем сюжете он получит ответы на вопросы, которые возникли в ходе прочтения “Княжны Мэри”. Его не остановили объяснения Альфы о том, что фабула нарушена – упрямство и погруженность в действие забивали весь мозг Луи, который отказался верить мужчине, настаивая на своем. Разочарованию не было предела, разозленный и уставший, он уже не мог спорить, засыпая в руках Гарри, фыркая от несправедливости и насмешек со стороны мужчины, который нежно шептал слова, ярко описывающие несносный характер Омежки, засыпавшему и льнувшему к теплому телу, просовывавшему руки под рубашку, что стало его любимым делом – чувствовать Альфу.
Луи вздрогнул от тихого стука в дверь и натянул одеяло чуть выше, закрывая половину лица Гарри.
– Не смотрите сюда, – сказал он вошедшему дворецкому, что нес поднос с письмом.
– Как скажете, – мужчина разглядывал стены и потолок, подавая Омеге послание.
– Скажите Роне, чтобы принесла завтрак через полчаса, – Луи забрал конверт и ухмыльнулся при виде имени мужа на лицевой стороне.
– Позвольте сказать…
– Да?
– Время обеда, Месье.
– Не есть же нам мясо, только проснувшись, – Омега фыркнул, но старался говорить шепотом, так, чтобы не разбудить Гарри, дыхание которого уже сбилось.
– Что происходит? Кристоф, кто разрешил тебе заходить, когда я еще не проснулся? – его голос отдавал грубостью и был хриплым ото сна.
– Простите, Месье. Я лишь зашел передать срочное послание для Месье МакКелли.
– Гарри, – позвал Луи, меняя свое положение и оказываясь в объятиях мужчины, оставляя короткие поцелуи на его шее. – Не злись, он уже уходит, к тому же оказался здесь очень даже вовремя – я попросил подать нам завтрак. Ты не против? – он прижался ближе, почувствовав утреннее возбуждение Альфы, и улыбнулся, оставляя красные пятнышки на линии челюсти и возле уха.
– Кристофер, ты свободен. Подайте завтрак через час, – Гарри глубоко вдохнул и расслабился, прикрыв глаза. – Выбросите эту глупую голубую записочку, прелесть. И прекратите так громко думать.
– И совсем я не думаю! И почему это я должен выбрасывать? Я хочу узнать, что же написал мой дорогой муж, – он демонстративно разорвал конверт и вытащил маленький лист бумаги.
– Ты правда думаешь, что он мог бы написать что-то стоящее?
– Дайте ему шанс! – Луи смеялся и бегал глазами по двум строкам. – Вы правы… Как всегда Вы правы, даже обидно. Вам интересно, что в письме?
– Ни капли.
– Дорогой Луи’, Вам пора вернуться домой. Среди людей ходят толки.
Повисла тишина, полная любопытства Омеги и ровного дыхания Гарри.
– И? Вы ничего не скажите? – нахмурился Луи, вопросительно приподнимая брови, что не видел мужчина, еще находившийся в полусне.
– Я сказал, что мне не интересно.
– Какой Вы скучный!
– Вам будет весело сегодня вечером, когда приедут мои друзья из России.
– Никогда не общался ни с кем из России… должно быть интересно.
♡ ♡ ♡
– А, пане меценас! Ґратулюю, ґратулюю! Се для мене є великим щастям побачитись з Вами, любий друже! З нашої останньої зустрічі, якщо я не помиляюсь, пройшов майже рік, чи не так? (прим.авт.: Это большое счастье для меня увидеться с Вами, дорогой друг! С нашей последней встречи, если я не ошибаюсь, прошел почти год, не так ли?)
