Текст книги "Неизведанные земли (СИ)"
Автор книги: TommoLou
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)
– Вы в своем уме? – Гарри покачал головой, – на улице сумерки, Джонатан выпил, как и все мы, а Луи’…
– Ой, да бросьте, ничего не случится с Вашим Луи’! Постоит с яблочком на голове, всего-то! Лиам! Доставай оружие!
И все как по щучьему велению двинулись на задний двор, Омеги хихикали и не лезли в дела супругов, видя в этом действии только развлечение, Альфы предвкушали зрелище, которое должно было хоть немного развеять скуку.
– Луи’… – Гарри поджал губы, наблюдая за Омегой, который не проронил и слова, разглаживая складки на белоснежном платье с кружевными оборочками, которое закрывало его тело полностью и даже шею. – Откажись.
– Почему же? – он улыбнулся и подошел к столу, чтобы из одного бокала перелить красное вино в другой, наполняя его почти до краев. – Смерть – это так забавно, особенно от рук собственного мужа.
И он вышел вместе со всеми, развлекаясь ситуацией и тем, что Джонатан вряд ли попадет в бокал или него, а скорее промажет на пару метров влево, так как его правый бок болел от переедания в праздники, что заставляло его опираться на противоположную ногу.
Гарри оказался рядом в тот момент, когда Лиам раздавал указания на пару с Персивалем, который указывал на место около фонтана, что должен был занять Луи.
– Дайте мне, – Гарри выхватил револьвер из дрожащих рук Джонатана, который, кажется, начал осознавать всю серьезность ситуации, и проверил его на исправность, параллельно наблюдая за удаляющейся фигурой Луи, который шел медленно из-за того, что за сегодня снегом засыпало тропинку, вокруг же было сплошное поле снега высотою в полметра, а местами и метр.
Омега все шел, балансируя бокал и придерживая юбки, дабы не упасть, в голове же Гарри крутились навязчивые мысли о сгущающейся темноте, слишком большом расстоянии для его легкого опьянения состояния и светлом платье Луи, которое сливалось с фоном, и только красное пятнышко ярко выделялось, вознесенное над его головой.
– Так, Луи’ готов, Гарри, встаньте сю…
– Я знаю, куда мне вставать, – рыкнул раздраженный мужчина, поправляя волосы свободной рукой, привыкая к тяжести револьвера и пытаясь совладать с нервозностью и легким страхом, вызванным ответственностью и властью за жизнь своего мальчика.
Из ртов гостей выходил пар, тела остывали на морозе, и некоторые Омеги уже зашли обратно, включая Авелин, которая едва выглянула на улицу, вернувшись в тепло, сказав, что ее не интересуют подобные развлечения и она боится подхватить простуду.
Гарри нервничал, становясь в удобную позицию, опираясь на обе ноги и заводя левую руку за спину, создавая баланс, щуря глаза и всматриваясь в далекую фигуру. Его отвлекали Альфы, которые со смехом подсказывали, как действовать лучше, и даже отец Луи не видел в этой “игре” ничего пугающего, однако Джоанна неосознанно сложила руки на груди и нашептывала молитву.
Сосредоточенность в каждом мускуле и взгляде, жесткая хватка за резную рукоять коллекционного оружия, выстрел.
Громкие крики матерей, дым из дула револьвера и пустота впереди обрушились на Гарри, точно таз с ледяной водой – Луи лежал на снегу, превратившись в небольшой холмик подобно тому, который располагался в двух метрах от него.
– Нет-нет, – и будто сон превратился в реальность, будто мир разрушался, а ноги двигались так быстро, преодолевая сугробы, что, казалось, Гарри летел, пораженный случившимся. Он все еще слышал гудение гостей на заднем плане, к которым присоединились и другие выбежавшие из дома Омеги, Альфы же протрезвели, и до них, наконец, дошло, что натворило глупое желание повеселиться.
Гарри приближался к обездвиженному телу раскинутому по снегу, утопающему в юбках, точно в мягком зефире, вокруг же виднелись красные следы, что заставило мужчину в ужасе упасть на колени и трясущимися руками обвить тонкую талию, чтобы поднять Луи, убедиться в неправдоподобности происходящего.
– П-прелесть, – он провел ладонью, еле касаясь, от волос до линии начала оборочек на поясе, не находя ранений, однако закрытые глаза и бордовые подтеки на лице говорили об обратном. – Нет-нет, пожалуйста, – Альфа прижал пальцы к горлу напротив, пытаясь нащупать пульс, сходя с ума от потери, от того, что убил Луи сам, что поддался пьяным уговорам и не настоял на своем, когда услышал легкий смех и почувствовал движение в своих руках.
– Ну что же Вы, Месье? – Омега смотрел в безумные глаза, смягчаясь во взгляде, немного жалея о своем поступке, потому как Гарри выглядел действительно потерянным. – Вы попали в самое яблочко!
– Невозможный, – он обреченно покачал головой и прижал к себе довольного своей забавой Луи, облегченно выдыхая. – Когда-нибудь Вы доведете меня, и я уйду, не выдержу.
– Ох, с Вашей стойкостью это случится еще не скоро! – холодные пальчики обняли мужчину за шею, сам же Омега немного отстранился, чтобы заглянуть в постаревшее на несколько лет лицо. – Отнесите меня в свою комнату, я так замерз, мои ножки мокрые до самых трусиков, – он смущенно хихикнул и уткнулся ледяным носом в ключицы Альфы, ища в нем тепло.
– Когда-нибудь… – Гарри рассмеялся, не выдержав сгустка эмоций у себя в груди, ощущение легкости накладывалось на боль, которую он испытал минутой ранее, а невинность и одновременный с ней непринужденный флирт Омеги добивали его, подчиняли, заставляли тянуться к этой жизни, граничащей со смертью, похожей на амплитудные скачки сменяющих друг друга чувств. – Так и хочется оставить вас без подарка.
– Ох, только не говорите, что Вы привезли мне очередное платье, – наигранно недовольно надул губки Луи, пока Альфа нес его к дому, где остальные вглядывались в тело, определяя на расстоянии, живой ли?
– Нет, это кое-что другое.
– Скажите!
– Терпение, прелесть, для начала нужно отмыть Вас от вина.
– Вы могли бы сделать это своим языком, – прошептал Омега на ухо Гарри, добиваясь продолжения утреннего представления.
– Я уезжаю завтра в полдень на несколько месяцев, так что планирую вылизать вас так, чтобы ни один Альфа и близко не подобрался, – и он определенно ввел Луи в краску, хоть тот и пытался казаться распущенным и настойчивым, мужчина знал, как остановить его, заставить чувствовать себя неуютно, ожидать подтверждения слов.
Этой ночью Луи был принцессой с драгоценной диадемой в волосах, украшенной неведомыми ему ранее камнями, созданной еще в Византии, что означало ее невероятную дороговизну; единственное, что волновало Омегу, это отблеск в глазах Гарри из-за преломления света одинокой свечи о глубокого синего цвета камешки и белое золото.
Луи медленно двигался, сидя сверху на мужчине, наслаждаясь чувством заполненности и прикосновениями к своему телу – оба впитывали последние мгновения, которые могли провести наедине пусть и в чужом доме, в соседних комнатах которого Джонатан, Лиам и Трой, не могли уснуть, вслушиваясь в каждый протяжный стон, кусая локти и зажмуривая глаза до боли, стараясь избавиться от навязчивых картинок, так и лезших в голову.
♡ ♡ ♡
Когда Гарри уехал, Луи вновь предался деревенской скуке. Авелин, которая теперь уже принимала его не как гостя, а члена семьи, никак не хотела отпускать Омегу, рассказывая дивные истории о красе природы по весне. «Луи! Деревья облекаются в бархатную зелень, все вокруг поет и благоухает, но перед этим появляются почки и воздух становится так нежен, что, кажется, расцветает в бездыханном еще пространстве. А потом все это становится таким буйным, таким прекрасным, что захватывает твою душу, твой покой и уносит в свои лесные дали! Ты не можешь уехать сейчас, милый, я не позволю тебе пропустить сей парад, карнавал!» И он поддался ее поэтическому настроению и решил остаться на весну в имении Пейнов.
Впрочем, скука очень скоро приелась ему. Не то что бы прогулки по голому еще саду были худшим способом убить время, но вскоре монотонность природы утратила свою новизну, голые, землистые ветки стали до того знакомы, что в припадке сумасшествия он мог бы было начать с ними здороваться по имени, а обещанная Авелин феерия красок еще не наступила. Вот Луи и зачастил в библиотеку Пейнов, которая славилась на всю округу своим богатством. Собираемая еще со времен Филиппа Четвертого, прозванного Красивым, она передавалась из поколения в поколения как самая ценная семейная реликвия, где можно было найти все и на всех мыслимых языках, потому как семья была богата людьми не чуждыми к просвещению и красоте знаний.
Луи, как по дивному, невиданному доселе музею, бродил по ней меж высокими шкафами с книгами, укрытыми от мира стеклянной завесой. Он разглядывал огромные фолианты в дорогих переплетах, некоторые из них стояли бы целого состояния, но были так прекрасны, так невероятно красивы, что продать их было бы грехом, неискупимым грехом. В своих “прогулках” Луи даже было натолкнулся на рукописные книги из Китая и долго не мог оторваться, созерцая витиеватую грацию иероглифов. Он когда-то читал, что каллиграфия на Востоке – это целое искусство, но до того момента не понимал почему. А теперь прозрел. От иероглифов невозможно было оторвать взгляд, он боялся и хотел провести по ним рукой (искушение, которому он все-таки не поддался, ощущая хрупкость этой красоты и боясь ее нарушить своими, пускай и нежными, но слишком земными руками).
И в тот миг, когда его глаза пробегали по странице, исписанной рукою мастера, он осознал свое ничтожество: ведь в европейских языках есть буквы и это упрощает их изучение, а он даже этого за свои семнадцать не смог сделать. Его охватила жажда, жажда знаний. Он попросил у Авелин выписать ему из Парижа самый большой из возможных и самый современный, чуть ли не только из печати, словарь испанского языка и решил утолить свою жажду поглощением литературы, изучением языка, который не хватило когда-то сил толком выучить, и он так и остался с прекрасным знанием грамматики (этого требовал учитель) и более-менее неплохим запасом слов. Хотелось большего!
Счастье его было немыслимым, когда, наконец, посылка пришла! Там было все: большой словарь, который еще, кажется, пах сыростью складов типографии, огромное множество книг на испанском, начиная от «Песни о моем Сиде», бессмертного романа Сервантеса, драмы Веги и Кальдерона, и заканчивая последними литературными творениями Пиренейского полуострова. Луи устроил у себя в комнате настоящий кабинет: книги в хаотичном порядке были разбросаны по большому письменному столу вперемешку с заметками в различных блокнотах и тетрадях, что тоже были в посылке от Гарри, который поддержал стремление Луи к знаниям, а зная его эстетическую натуру, он не пожалел денег на красивые издания, дорогие записные книги, которые, кажется, так и призывали писать в них.
Все это было в библиотеке Пейнов, но Луи не любил чужие книги – порой хотелось что-то пометить в тексте или оставить заметку на полях, а ведь в чужих книгах этого не сделаешь.
Он поглощал все с завидной скоростью, расширяя свой словарный запас и вникая в магию чужого слова. А когда настоящая весна все-таки пришла, то Авелин буквально силой приходилось его оттаскивать от книг и заставлять идти с ней на прогулку. Они бродили по саду и порой даже выходили на дорогу до ближайшего городка, а по пути Луи не умолкал, декламируя вслух стихи, которые как-то сами по себе проникали в его голову. Авелин же слушала и любовалась – ей нравился такой Луи, живой, задорный, бывало по дороге к церкви в воскресенье он успевал зачитать ей целую драму Кальдерона, легкие и прекрасные слова которого у Луи шли так, словно он впитал их с молоком матери.
Было даже, что он писал стихи по-испански, но тут же жег их в камине, понимая, что – пока еще! – это не так совершенно, как ему бы хотелось слышать. И за обедом не раз случалось, что мигом переходил на испанский, непроизвольно, просто он ощущал, что какая-то мысль требует выражения именно таким образом, и забывал о том, что его не понимают.
И сны ему снились испанские: полные гордых грандов, пиренейских пейзажей и неземных страстей.
Потому, когда на дворе уже изнывала жара (а на Юге это происходит рано, зима быстро отдает свои владения в руки грядущему лету), а Омеги стали носить все более легкую одежду, то Луи словил себя на мысли, что с легкостью читает роман без словаря, потому что все слова ему знакомы, понятны, родны. Задумал даже небольшую аферу: написал несколько стихов своим размашистым, красивым почерком, подписал каким-то наскоро придуманным именем, которое звучало достаточно по-испански и отправил их Гарри, сказав, что нашел книгу в библиотеке Пейнов и не мог не поделиться.
Ответ пришел незамедлительно: “Здравствуй, Луи! Стихи воистину прекрасны, и я рад, что Вы не пожалели этого очарования для меня! В ближайшее время поищу книги сего поэта в парижских магазинах, потому что, мне кажется, это именно то, чего не хватало моей библиотеке! Благо у Пейнов столько всего, что можно, как в бездонное море, нырять в их запасы и вытаскивать оттуда дивные жемчужины.
Искренне твой, Гарри!”
Луи решил, что афера удалась, и не стал писать Гарри о том, что искать этого поэта было бы тщетно, долго хохоча от фантазии того, как Гарри называет имя несуществующего человека в книжных магазинах.
Впрочем, долго думать не пришлось, так как в течение двух недель пришло новое письмо от Гарри, который говорил, что, не найдя в Париже Хуана Рахильйо, он отправил запрос в Мадрид, подкрепив его несколькими стихами, а оттуда ему пришел ответ, что хотя такого поэта не существует стихи – гениальны, и его близкий друг, редактор одного из журналов, пользовавшихся в то время популярностью, не прочь бы их напечатать. Также Гарри писал, что дал согласие на их печать, так как это ответная шутка с его стороны.
И, что греха таить, Омега был глубоко польщен, когда в имение Пейнов прибыла целая стопка отпечатанных журналов со стихотворениями Луи и скромной подписью его настоящего имени, которое все больше и больше приобретало для него значение. И, естественно, для Гарри, который теперь был уверен, что Луи с нужным толчком способен на все.
========== Глава 17. ==========
А ты думал – я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок -
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом -
Я к тебе никогда не вернусь.
Ахматова Анна “А ты думал – я тоже такая…”, Июль 1921
Июнь выдался чрезвычайно жаркий, отчего Луи, не выдержав деревенской духоты, вернулся в город, где совершенно случайно встретился с Ирэн, которая восторженно рассказала ему о своей роли в новой постановке и мальчике Омеге, пытавшемся ее потеснить, однако его таланта оказалось не достаточно. Они возобновили уроки в танцевальном зале пустующего замка Гарри Стайлса, куда впустили их без лишних вопросов и только передали просьбу хозяина, не посещать западное крыло, так как там велись работы по реставрации нескольких картин, и его кабинет, разумеется, что Омегам было и не нужно – комната с зеркалами находилась на первом этаже, где они и занимались и пили чай после, обсуждая последние новости мира искусства.
Балет приносил Луи наслаждение как музыкой, так и своим телом – ему нравилось наблюдать за отражением в зеркале, где был виден каждый его изгиб, каждое изящное движение и плавное перетекание из одной части тела в другую, будто Луи вовсе и не был человеком и, как вода, принимал форму любой емкости. Он приходил в замок ежедневно, и в те дни, когда Ирэн была занята, Омега повторял любимые движения под музыку фонографа, а после допоздна засиживался в библиотеке, пытаясь изучать английский язык самостоятельно, что давалось ему с трудом, потому как у него не было даже основ, а только энтузиазм.
Сегодня в зале ему казалось нестерпимо душно, платье, хоть и было легким и без корсета, сковывало его и вызывало зуд на коже, из-за чего Луи разделся до белой сорочки, с разрезами от пола до середины бедра с обеих сторон, из тонкого зефира, вздохнув с облегчением, оглянувшись вокруг, стянув чулки и трусики, от которых невыносимо жгло попу. Он танцевал медленно, трогая себя кончиками пальцев чаще обычного, впитывая удовольствие и ощущение свободы, к чему добавлялось приятное дуновение ветра из открытых дверей, ведущих в сад, где благоухали цветы, даря свой аромат безвозмездно.
Вместе с окончанием мелодии и очередного па раздались одинокие аплодисменты и уверенное “браво”, что немного смутило и напугало Луи, однако, взяв себя в руки, он повернулся лицом ко входу и поклонился так, будто завершил свою партию на сцене театра, а у ног его разбросаны розы.
– Добрый вечер, Месье, – он улыбнулся и поправил волосы. – Вы вернулись…
– Добрый вечер, – Гарри поклонился головой и завел руки за спину, любуясь Омегой, его раскрасневшимися щечками и блеском в глазах. – Не ожидал получить столь теплый прием. Но, Луи’, Вам не следовало выходить на улицу в одиночестве – беспорядки набирают обороты…
– Я не настолько глуп, – он фыркнул и подошел к фонографу, убирая иголку с последней полоски, на которой была записана мелодия, как, Луи до сих пор не мог понять. – Джонатан провожает меня каждый день после шести вечера, иногда встречает около десяти, или же я возвращаюсь утром сам. Мы договариваемся заранее.
– Ваш супруг доставляет Вас в логово любовника? – мужчина рассмеялся, поражаясь, до чего могут дойти люди, не уважающие себя.
– Просто… Я поставил ему условие, либо он нанимает мне учителя английского языка, либо разрешает посещать Вашу библиотеку.
– Вы изучаете английский? – Гарри вопросительно приподнял бровь, больше поражаясь этой новости, чем выбору Джонатана, который всегда являл себя скрягой.
– С переменным успехом, – Луи поджал губы, злясь на самого себя за то, что не мог разобраться с несколькими элементарными темами.
– Я мог бы помочь Вам.
– Ох, это было бы прекрасно! Я только принесу книги, – он уже метнулся к двери, желая скорее приступить к волнующим его вопросам, однако Альфа остановил его, удержав за запястье.
– Не торопитесь, прелесть, я собираюсь отужинать, а после буду полностью в Вашем распоряжении. Присоединитесь ко мне? – он нежно провел большим пальцем по местечку, где пульс на руке Луи чувствовался лучше всего, и заглянул в глаза, полные нетерпения.
– Я не голоден. Подожду Вас в своей спальне, – Омега улыбнулся, пытаясь игнорировать удовольствие от прикосновения и близости мужчины.
– Тогда через час в моей комнате, – Гарри смешно нахмурился, будто обиделся на что-то. – Устал от кабинетов и чужих апартаментов. А Вы… Вам не стоит расхаживать по коридорам в таком виде, – он снял с себя мятного цвета пиджак из легкой азиатской ткани рами, которая поблескивала в свете заката, и накинул его на оголенные плечи Луи. – Так-то лучше.
– Благодарю, я принесу книги к Вам.
♡ ♡ ♡
Луи взял немного, на самом деле книги были нужны только для того, чтобы показать неподдающийся ему момент, ведь Гарри и так мог объяснить все, не используя учебники; также он взял лист, на котором было написано небольшое сочинение по памяти, без использования словаря и подсказок.
За час Омега успел быстро принять ванну и переодеться в легкое летнее платье, которыми был заполнен шкаф в выделенной ему спальне еще с давних пор – он постучал и вошел, не дожидаясь приглашения, находя мужчину в расслабленной позе на софе с сигарой в одной руке и письмом в другой, одет же он был уже в ночную рубашку и свободные брюки.
– Луи’, – удивился Альфа, рассматривая вошедшего, хмурясь и откладывая чтиво. – Зачем Вы… тут невыносимо душно, еще бы корсет затянули! – он улыбнулся и покачал головой, любуясь покрасневшими щечками и опущенной головой, лицо же скрыла отросшая челка, убранная на бок.
– Я подумал, что Вы не захотели видеть меня в сорочке и…
– Я не хочу, чтобы кто-то другой увидел Вас в нижнем белье, пусть даже в коридоре моего замка. А сейчас мы тут одни, и если Вам не жарко, то оставайтесь в платье, однако можете взять одну из моих рубашек.
Луи кивнул и облегченно вздохнул, чувствуя, как по спине катится капелька пота – июнь и его ночи выдались поистине горячими, открытые же двери на балкон помогали мало, однако слабый ветерок приятно остужал кожу, когда Омега все-таки переоделся за спиной Гарри, пока тот бегал глазами по строкам, написанным самим Луи с легкой ухмылкой на губах.
– Прелесть, все не так плохо, – мужчина протянул к нему руку, когда тот подошел ближе в одной только черной свободной рубашке, и посадил его слева от себя, приобнимая за плечи.
Они увлеченно обсуждали каждую ошибку и правило, которое объясняло, почему Луи применил не то время и перепутал используемое слово; Гарри терпеливо писал в блокноте в два столбика новые слова, которые должны были быть в обиходе и являлись настолько красивыми, что Омега по несколько раз повторял их за мужчиной, перекатывая слоги на языке, сводя с ума Альфу своим акцентом и кокетливым “р”, от которого было избавиться не так просто. Луи злился, пытаясь снова и снова, облизывая пересохшие губы и следя за движением губ и языка Гарри, стараясь повторить все с такой же точностью.
Он уже забрался на софу с ногами и повернулся к мужчине всем корпусом, опираясь ладонями о его бедро и заглядывая в рот буквально, забавляя своим энтузиазмом и детскостью, в которой так нуждался Альфа, проведя долгие месяцы среди цифр, долгих переговоров и званых вечеров по всей Европе, где каждый разговор заканчивался словами “Война приближается”.
– Прелесть, – Гарри остановил Луи на полуслове, нежно обхватив его подбородок пальцами и смотря прямо в яркие голубые глаза, в которых на секунду проскользнула растерянность.
– Да, Месье, – тонким голоском ответил Омега, трепеща внутри от прикосновения, чего не ощущал так давно.
– Я хочу, чтобы ты и Авелин уехали в Испанию в ближайшее время. У меня есть поместье на берегу Средиземного моря, где Вы сможете переждать войну и, возможно, революцию…
– Но, – Луи нахмурился, не понимая, к чему эти разговоры, – срок Авелин уже слишком большой, она не сможет покинуть страну.
– Тогда я отвезу тебя к ней, останешься там, и когда она окрепнет после родов, вы вместе уедете, – Гарри выглядел очень серьезным и напряженным, пытаясь внушить Омеге план действий.
– Гарри, зачем? Я…
– Луи’, волнения набирают обороты, конфликт между Пруссией и Францией вот-вот перерастет в войну, понимаешь? Ты не должен оказаться здесь, когда Париж будет взят.
Слова мужчины пугали Луи, он не мог представить, что глупые разговоры превратятся во что-то серьезное, забирая огромное количество людей по всей стране, унося их в могилы и оставляя семьи без глав.
– Пожалуйста, прелесть, послушайся меня только в этот раз, – Гарри прижался своим лбом ко лбу Омеги, прикрыв глаза и переходя на шепот. – Я не знаю, как долго еще ждать, но не больше месяца однозначно…
– Почему Вы не поедете с нами? – Луи чувствовал себя обессиленным одним только диалогом, страшась будущего, в котором могли погибнуть все, кто был ему дорог в разной степени. И даже за Авелин и ее еще не родившегося ребенка щемило сердце.
– У меня есть много дел, которые нужно непременно успеть завершить до… Луи’, пообещай мне, что позаботишься о себе и Авелин, пообещай, – он привлек Омегу к себе для поцелуя, настаивая на том, чтобы он взял на себя ответственность как за свою жизнь, так и за его подругу, которая могла остаться без опоры, ведь Лиам рвался в бой не меньше остальных Альф.
– Да, я… я постараюсь, – он ответил на поцелуй, приоткрывая рот, впуская язык Гарри внутрь, так отчаянно и нежно, будто мужчина чувствовал, что Луи сейчас исчезнет в его руках, хотя тот только прижимался ближе, перебираясь на колени и обвивая его шею руками, и как же долго он этого ждал.
Альфа подхватил Луи под попой и понес к кровати, не разрывая их контакт, наслаждаясь тихим поскуливанием, граничащим со стонами – Омега отдавался ему и только ему, всеми мыслимыми и немыслимыми способами сохраняя и огораживая себя от супруга, и даже во время его гона, который случился неделю назад, прячась в комнате, запирая дверь на замок и пододвинув к ней тяжелое кресло.
Луи таял от прикосновений, от ощущения холодных шелковых простыней под своим разгоряченным, возбужденным телом и тяжестью мужчины сверху, который медленно расстегивал пуговицы на рубашке, покрывая оголенные участки тягучими поцелуями, припадая губами к коже и задерживаясь на одном месте несколько секунд, чувствуя дрожь Омеги, который будто в первый раз оказался в постели с Альфой, так непривычно было ощущать близость.
Неторопливая дорожка, проложенная губами Гарри, продолжалась и на кружевных трусиках, отчего Луи прикрывал лицо ладошками, не в силах сдержать рвущиеся наружу стоны, он двигался навстречу, испытывая огромное желание, подтверждением которого была струйка вязкой жидкости, вытекающей из его дырочки, пропитывающей тонкую ткань, чей запах возбуждал мужчину еще больше.
Гарри избавил Луи и себя ото всей одежды, скидывая ее на пол, просовывая под Омегу руку и заставляя его прогнуться сильнее в районе поясницы, надавливая на нее, проводя языком от пупка и выше, останавливаясь на горошинах сосков, облизывая и втягивая их поочередно – а Луи дрожал все сильнее, цепляясь пальчиками за простыни, чувствуя приближающийся оргазм, что овладел им так быстро и неожиданно даже для Гарри, который лишь улыбался и продолжал наслаждаться телом Омеги, что отвечало на каждое его прикосновение теперь с еще большим откликом.
– Я не могу… больше… – Луи хныкал и еле выговаривал слова, обвивая плечи мужчины и притягивая его к себе, – хочу Вас… в себе… а-ах!
Альфа оставлял красные пятнышки на ключицах Луи, не поддаваясь его уговорам, чувствуя боль в паху и нужду войти в узкую дырочку, но желание продлить удовольствие никак не покидало его, аромат же Омеги будоражил сознание и уносил далекого от действительности – такой нежный, легкий, дурманящий, он проникал под кожу, заставлял член дергаться от сильнейшего возбуждения, рот же был полон слюны в силу животного инстинкта, который пытался взять верх над разумом Гарри и которым так искусно владел мужчина.
– П-пожа… я не… – Луи все больше раздвигал ноги и выгибался под прикосновениями и укусами, которые Альфа не жалел для него, покрывая шею и местечко за ушком, что было самое чувствительное на теле Омеги, новыми поцелуями, отчего тот тихо стонал в плечо мужчины, впиваясь зубками в загорелую кожу, покрытую испариной от сильного сексуального напряжения и духоты в комнате.
И, наконец, Гарри не выдержал – он с рыком перевернул Луи к себе спиной, одной рукой удерживая себя, второй же обхватывая ягодицу и отодвигая ее в сторону, отчего Омега заскулил в подушку, выставляя попу сильнее, изнемогая от желания почувствовать мужчину внутри себя.
Альфа входил с трудом, неспешно, прикрыв глаза, наслаждаясь каждым миллиметром приятных, горячих стенок, которые сжимались вокруг его плоти, не впуская глубоко.
– Прелесть, – Гарри чувствовал под собою сильное содрогание тела Омеги, который снова достиг оргазма, смаргивая слезы с ресниц и испытывая слабость в руках, которые больше не удерживали его, вынуждая упасть на постель, прогибаясь в пояснице сильнее. – Твой… м-м-м… период…
– А-ах, н-нет, просто… – Луи сгорал, пока Альфа входил все глубже невыносимо медленно. – Мы так… давно… не… – сквозь стоны наслаждения пытался сформулировать мысль Омега, падая на простыни полностью под весом мужчины, не выдерживая напряжения и чувствительности.
Толчки набирали обороты, Гарри пытался останавливать себя от резких движений, что получалось плохо – он слишком скучал, чтобы растягивать минуты до оргазма на десятки, сжимая попу Луи, впиваясь пальцами в тонкую кожу, переплетая с ним пальцы над головой, сбавляя темп, ощущая скорую развязку.
И все-таки он замедлился, не веря сам себе, когда узел на его члене набух и еле выходил из дырочки, проникая внутрь снова, отчего Луи стонал так протяжно, запрокидывая голову назад и вбок, прося о поцелуе, что получил в виде страстного, горячего проникновения в свой рот и укуса нижней губы до крови, потому что оргазм Гарри настолько сильный и сражающий, что он не смог совладать с собой, издавая гортанный, низкий рык и сжимая пальцы Луи, оставаясь в нем, запечатанный узлом, который только усиливал внутренние ощущения как мужчины, так и Омеги, который достиг пика наслаждения несколько раз подряд, думая, что сойдет с ума, если это не прекратится в ближайшие секунды.
И Гарри действительно пытался выйти, но Луи захныкал от боли, заставляя его остаться в том же положении, утягивая обессиленное тело к себе в объятия, аккуратно переворачиваясь на бок и убирая намокшую челку со лба Омеги, который все сотрясался в руках мужчины, выстанывая его имя, чередуя с проклятиями, что вынуждало Альфу улыбаться и тяжело сглатывать одновременно, ведь и он получал не меньшее удовольствие от постоянного сокращения стенок дырочки.
– Луи’, все… в порядке? – через некоторое время Гарри заботливо укрыл Омегу простыней, стараясь шевелиться минимально, потому что каждое его движение отзывалось либо болью, либо новой волной возбуждения.
– Нет, – выдохнул он, поворачивая голову так, чтобы видеть Альфу. – Это же не… Гарри, у меня еще не начался период, почему..? Я же не… скажи, что у нас не будет ребенка, – молил Омега, сквозь затуманенное сознание.
– Если это не то, что я думаю, то нет, – мужчина обвил талию Луи, целуя его в затылок, погружаясь в мысли о детях и возможном, только может быть, счастье.
♡ ♡ ♡
К удивлению, Луи проснулся отдохнувшим и в хорошем расположении духа, он лениво потянулся, доставая кончиками пальчиков рук и ног до противоположных спинок кровати, вдыхая горячий воздух, полный сильного аромата цветов из сада – дверь, ведущая на балкон, так и осталась открытой с ночи, и теперь духота полудня спокойно проникала внутрь, легкие занавески же не служили ей преградой.
Ощущение крупного тела, расслабленного, погруженного в сон, заставило улыбнуться Омегу, когда он вспомнил предрассветные минуты, в которые им обоим пришлось проснуться из-за сильнейшего удовольствия, что накрыло их, выдергивая из коротко забытья, заставляя младшего сминать простыни пальчиками, Гарри же впивался в тонкую кожу, сдерживая стоны, поджимая губы и вдыхая запах волос Луи. После нескольких минут протяжного оргазма напряжение спало, как и узел, позволяя им, разрушенным и ослабленным, сменить позу на более удобную (мужчина лег на спину, Омега же устроился у него под боком, положив голову на грудь) и снова заснуть уже на долгие часы вплоть до обеда.
