Текст книги "This one. Книга вторая. Ирисы под кровавым дождем (СИ)"

Автор книги: theDah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Нет, здесь и в самом деле лучше.

Наутро Кеншин проснулся с головной болью эпических размеров и взбесившимся желудком. Глаза словно высохли изнутри, а потом кто-то вдобавок насыпал в них песка, и, о боже, как от него воняло! Он что, по дороге домой упал в сточную канаву?

После Оками-сан выругала его так, как никто другой. Однако, независимо от того, насколько неловким оказалось утро, от его сознания не ускользнуло то обстоятельство, что сегодня, впервые за год, он спал без сновидений.

Это открытие было настолько потрясающим… Так что, начиная с этого момента, когда ему было особенно плохо ночью, Кеншин мог пойти и выпить. В конце концов, на это у него есть и время, и деньги. Он скрупулезно экономил свое жалование несколько месяцев, не находя, на что его тратить. На несколько часов забыть о работе, отпустить ее… а потом поспать, как нормальный человек? Это того стоило. Однако похмелье он переносил трудно, и именно это удерживало его от выпивки так часто, как хотелось бы. Особенно если на следующий день предстояла работа.

Но теперь Кеншин знал, почему люди пили.

Весна сменилась летом, а с ним пришли дожди и тепло. Город был полон людей, рыночные площади распирало от торговцев и путников, и нескончаемый поток самураев наводнял столицу. Теперь большинство его заданий выполнялись прямо в городе. Это делало работу Кеншина труднее и отнимало много времени.

Ишин Шиши удалось стать угрозой для Бакуфу. Однако Шинсенгуми и Мимаваригуми охотились на них, как охотничьи собаки. Мало того, что теперь у всех целей были телохранители, где бы Кеншин не закончил свое дело… на следующий же день этот квартал попадал в список постоянно патрулируемых полицейскими силами.

Началась игра в кошки-мышки.

Из-за этого Кеншин уже не мог просто спрятаться и ждать свою цель. Этой легкости не было уже давно. Теперь ему приходилось преследовать свои цели в течение нескольких часов по всему городу просто чтобы найти безопасное место, где никто не увидит убийство. Он не мог потерпеть неудачу, больше никогда.

Что еще было новым, так это то, что по какой-то причине Иидзука-сан пытался быть по отношению к нему дружелюбным. Немного странно. Несмотря на очевидную неуверенность Кеншина ревизор раз за разом приглашал его выпить саке или в Шимабару.

Теперь ни для кого не было секретом, что Кеншин начал пить. Об этом знали практически все в гостинице.

Тем не менее Кеншин не был уверен, что на самом деле хотел бы проводить больше времени, чем необходимо, в компании Иидзуки-сана… и Шимабара? Сама мысль пойти в квартал красных фонарей унижала Кеншина. Он больше не ребенок, правда, но пойти на улицу и искать проститутку?

Но учитывая, что саке стало несколько приятным открытием, даже несмотря на его ужасный вкус…

Нет, все-таки нет.

Нет, нет, нет. Определенно нет. Я просто опозорюсь.

И что ему делать со шлюхой? Сам мысль заставила его покраснеть. Он обращал внимание на девушек в городе, да… но, но, на самом деле, говорить с ними? Это было в тысячу раз сложнее, чем разговаривать просто с незнакомыми мужчинами.

Так что нет. Точно нет.

К тому же, у него не так много свободного времени на все это, с этими Шинсенгуми и Мимаваригуми, делавшими работу труднее, а у него так много целей…

В то время, как убивать их было легко, даже слишком легко… кто-то всегда находил время, чтобы закричать. Из-за этого он старался быть быстрее. Он не хотел, чтобы еще больше криков наполняли его кошмары.

Хватит ему и крови.

После каждого задания он часами мыл руки, пытаясь их отмыть. Но независимо от того, как тщательно он скреб и тер, кровь никогда не отмывалась полностью. И еще щека продолжала кровоточить. Это было тревожно.

Однажды ночью Иидзука-сан даже прокомментировал это. Они шли вдоль реки, которая была одним из лучших мест для убийства в эти дни. Даже если Шинсенгуми или Мимаваригуми увидят их, у них есть легкие пути отступления.

– Ты хорош, но в последнее время абсолютно невероятен.

– Что вы имеете в виду? – мягко спросил Кеншин, искоса глядя на мужчину.

– Ты даже не даешь им шанса закричать… – пробормотал Иидзука-сан, задумчиво потирая покрытый щетиной подбородок. – Эй, что случилось?

Кеншин моргнул и, подняв руку, почувствовал влагу на щеке.

Опять? С того случая прошло два месяца! Почему? Почему это продолжается? Это безумие!

– Есть поверье, – сказал Иидзука-сан, странно глядя на него, – если рана от меча нанесена кем-то с сильной ненавистью, рана не заживет, пока не свершится месть.

– Не заживет…? – Кеншин не мог не уставиться на него в шоке. – С сильной ненавистью?

Это прозвучало с пугающей вероятностью. В конце концов, он же знал о ки и духах… как он мог утверждать, что старое суеверие неправда? Сердце екнуло, мурашки побежали по спине.

Если это правда, то…

– Совершенно верно, – мрачно улыбнулся Иидзука-сан. – Это никогда не прекратится.

… слухи о хитокири Баттосае все еще идут нам на пользу. Однако Шинсенгуми и Мимаваригуми становятся все активнее, что отрицательно влияет на нашу работу.

В соответствии с вашим поручением, сообщаю вам информацию о Химуре. Я предпринимал попытки подружиться с ним, но мне кажется, что он медленно погружается в безумие. Он остается эффективным в работе – быстрым, аккуратным и точным. Однако все наблюдатели сообщают, что он холодный и отстраненный, почти полностью бесчувственный. В этом состоянии его разум остается все дольше и дольше после убийства. Люди, проживающие в гостинице, сообщают, что его кошмары стали хуже. Кроме того, рана, нанесенная телохранителем Шигекуры Дзибея, Киёсато Акирой, до сих пор не зажила.

Весьма вероятно, что в скором времени он выпадет из реальности и потеряет чувство цели. Если это случится, обезвредить его, с его навыками мечника, станет весьма сложной задачей. Я бы рекомендовал перевести его на другую работу как можно быстрее. Если его нельзя заменить, то мы должны продолжать попытки связать его с нашими людьми и нашей общей целью, хотя боюсь, что уже слишком поздно.

Кацура серьезно нахмурился, тщательно складывая письмо. Он часто запрашивал у Иидзуки сведения о своем убийце, но в последнее время новости становились все хуже и хуже. Мальчик оставался именно тем, что им было необходимо в Киото, и справлялся с одной из самых тяжелых задач почти год. Однако теперь, кажется, удача отворачивается от них.

Независимо от того, насколько неустойчивыми были его дела в Эдо и провинции, возможно, настало время ему вернуться в столицу. Если Химура так плох, как сообщалось в письме, если его действительно необходимо убрать, как взбесившуюся собаку…

Нет, еще нет – не может быть, чтобы было уже поздно.

Предложение Иидзуки о переводе мальчика на другую работу могло бы сработать… если бы у них было кому делать его дело. К сожалению, в рядах Чоушуу не было никакого другого мечника, способного встать на его место. Нет, сейчас лучшее, что они могли – продолжать мониторить ситуацию.

Кацура задумчиво похлопал себя по колену. Что там предложил Иидзука? Связать его с людьми?

Мальчик не разговаривал с людьми. Согласно донесениям, он решил полностью изолировать себя. Даже в Хаги мальчик неохотно вступал в разговор. Но если поощрение его общения с товарищами не сработает, то что поможет? Ничего хорошего нет в том, что он продолжает подавлять все свои эмоции, это совершенно точно.

Однако почему Иидзука сомневается в его решимости бороться за Ишин Шиши? Кацура никогда не встречал никого более уверенного в их общей цели, чем Химура. Если мальчик потерял цель… Нет, ему нужно поговорить с ним и посмотреть на него.

– Катагаи, собери вещи для поездки в Киото. Есть вопрос, который требует рассмотрения.

Почти месяц спустя, в начале лета, Кацура наконец добрался до столицы. Нелегкое путешествие. Силы Бакуфу продолжали внимательно следить за всеми, кого подозревали в связях с Ишин Шиши. К счастью, до сих пор они не могли подтвердить, что он был чем-то большим, чем просто посредником между группами. Однако несколько крупных игроков уже были пойманы и казнены, и Кацура не сомневался, что та же участь постигнет и его, если его роль как лидера повстанцев будет раскрыта.

Возможно, время для встречи с убийцей было выбрано наихудшее. Если шпионы Бакуфу прознают о них, или выяснят его или Химуры истинное значение… для Чоушуу наступят плохие времена.

Игра в кошки-мышки становится опасной, и лучшей защитой для них является тайна.

Слава хитокири Баттосая и слухи, подстегиваемые ею, были, если говорить по правде, обоюдоострым оружием. С одной стороны, убийства Химуры более эффективно вызывали страх в Бакуфу, что выгодно использовалось, с другой стороны, идентификация Химуры становилась выгодным товаром. Если силы Бакуфу выяснят его имя или даже частичное описание, они перевернут город, чтобы найти мальчика. Его уникальная внешность, конечно, будет им только на руку.

Но если мальчик действительно сходит с ума, то это больше, чем катастрофа. Нет, абсолютно необходимо с ним встретиться и самому увидеть, как обстоят дела.

По этой причине Кацура вместе с Катагаи остановился в поместье своего коллеги из Чоушуу. Неидеальное решение, но соответствует легенде, прикрываясь которой он принимал участие в заседаниях по делам клана.

Сейчас, после месяца, проведенного в дороге, приятно было отдаться своим мыслям в прекрасном саду усадьбы. Созерцание кои действовало умиротворяюще. На минуту он почти забыл о своих заботах.

– Они здесь, – кашлянул Катагаи.

Кацура кивнул телохранителю и развернулся. Химура шел за Иидзукой по каменной тропе. Мальчик немного вырос, может, на пол-ладони. Однако самые большие изменения произошли в выражении его лица. Пропало невинное детское удивление, широко распахнутые глаза и наивный оптимизм.

Взгляд мальчика стал резким, глаза бдительными, не давая и намека на мысли в голове. Нет, перед ним был не ребенок. И шрам на щеке каким-то образом добавлял эффекта. Словно он смотрел на опасного, хоть и несколько низкого и изящно сложенного человека. Подумать только, год назад все постоянно сомневались в навыках мальчика – так больше не усомнятся. У Кацуры упало сердце.

Это сделал я.

Нет. Сейчас не время для сомнений. Ему нужно было увидеть, зашел ли мальчик так далеко, как утверждал Иидзука, или его выводы оказались преждевременны.

– Давно мы не имели возможности увидеться, – осторожно начал Кацура, стараясь сделать голос легким и приветливым. – О, кто-то оказался в состоянии причинить тебе вред?

Мальчик даже не моргнул глазом, пробормотав вежливо:

– Это случилось из-за моей невнимательности.

Кацура кивнул и остановился, чтобы рассмотреть его. Не то, чтобы он сомневался. Год назад Такасуги сказал, что мальчик смог легко победить его в поединке. Учитывая, что командир Кихетай был одним из лучших мечников, каких он когда-либо знал, то маловероятно, что новобранец шикарного киотского Мимаваригуми смог зацепить его убийцу.

Однако что-то беспокоило его в этом мягком тоне… и разве Иидзука не говорил что-то о сомнениях в решимости мальчика продолжать борьбу за идеалы Ишин Шиши? Кацура тайком поглядел на Иидзуку.

– Что-то не так? – тихо спросил мальчик.

Да, мне нужно увидеть, думает ли он все так же. Кацура улыбнулся.

– Нет, совсем наоборот. Сегодня я присутствую на встрече с Тошимару и Миябе. Мы будем обсуждать вопросы клановой политики.

– Вы хотите, чтобы я сопровождал вас, как телохранитель?

– Нет. Я бы хотел, чтобы ты присоединился ко мне как мой помощник, – ровно сказал Кацура, серьезно глядя на мальчика.

Год назад, когда он только присоединился к их борьбе на благо народа, то самоотверженно помогал так, как только мог. Для него восстание против Бакуфу было не ради личного признания, борьбы за лучшее место, и в этой борьбе не было ничего общего с местью за старые обиды… нет, это было искреннее желание построить лучший мир. Тогда Кацура был под впечатлением от мальчика. Нет, не мальчика – Кеншина.

Кеншин поделился своей мечтой о будущем и, что более важно, был готов предоставить свои навыки и свое сердце для достижения этой цели.

Те мгновения, которые они ожидали ответа, становились удушливыми. Иидзука не смог удержаться и подтолкнул Кеншина.

– О, как хорошо! Такая честь для тебя.

Это словно сломало стену бесчувственной холодности, которую Кеншин выстроил вокруг себя, и всего на секунду его глаза вспыхнули ужасом от такой идеи. И Кацура не мог не почувствовать облегчение. Он не удивился, когда через минуту Кеншин тихо ответил:

– Я должен отказаться.

– Эй, твое имя может войти в историю, – Иидзука все еще пытался склонить его.

Теперь Кацура знал, что это бесполезно. Иидзука ошибался в их убийце. Решимость Кеншина не ослабла и ничего в его сердце не изменилось.

– Хитокири лучше держаться в тени, насколько это возможно. Я не заинтересован в славе. Если мы построим новую эпоху, в которой все смогут жить в мире, этого достаточно. Если больше ничего нет, я прошу меня извинить, – пробормотал Кеншин и ушел. Просто так, не раздумывая и не ожидая разрешения.

– Эй, иди сюда! – крикнул Катагаи, оскорбленный нарушением этикета. – Что за отношение! Как он смеет отвечать на вашу доброту таким образом!

Кацура не мог не усмехнуться с нежностью. Кого заботит нарушение правил? Какое это вообще имеет значение?

Иидзука, кажется, считал иначе, думая вслух.

– Это никуда не годится. Может, он убивал слишком много, но последнее время он ведет себя странно. Я думал, что он проявит какой-то интерес, если мы повесим приманку прямо перед его носом.

– Приманку? – Катагаи нахмурился. – Подождите… Кацура-сан проделал весь этот путь…

– Называйте как хотите, – пробормотал Иидзука, глядя в сторону, погруженный в свои мысли.

Несмотря на то, что Иидзука ошибался относительно решимости Кеншина бороться за дело, он был прав относительно его поведения. Там, в Хаги, Кеншин был так застенчив и вежлив… и эта холодная, почти бесцеремонная решительность резко бросалась в глаза.

– Иидзука прав. Но я видел одну вещь… – вздохнул Кацура. – Может, он и ведет себя странно, но его сердце не изменилось с тех пор, как я встретился с ним. Может, потому что тогда он был так молод, эти изменения так разительны, но его сердце не изменилось.

– Приятно слышать, – заметил Катагаи.

Но правда ли это? Кацура нахмурился, не совсем уверенный в этом. Потому что даже если сердце Кеншина не изменилось, что-то точно произошло. Вспоминая короткую встречу, он размышлял вслух:

– Именно потому, что он не изменился, он начинает чувствовать, как ужасно разрушает работа хитокири.

В конце концов, никто не может остаться чистым, убивая столько людей.

Нет, одна часть Кеншина осталась неизменной… но другая становилась безжалостным убийцей.

В последнее время Кеншин опирался на Кенту все больше и больше. Нет, если быть до конца честным, он нуждался в том, чтобы тот проскальзывал на его сторону стены все чаще и оставался все дольше.

Это было легко. В конце концов, стена между ними становилась все ниже и ниже. Часть его была от этого в ужасе. Он по-прежнему нуждался в Кенте, о боже, как он нуждался в нем!

Но в то же время, это была не компания, дружба, комфорт, которого он хотел больше всего. Нет, ужасная правда заключалась в том, что когда он был на его стороне, Кеншин ощущал такое чудесное онемение. Он становился быстрее и сильнее с ки, и использовать ее внутри было так легко. И когда холодность Кенты охватывала его, проще становилось не заботиться о том, кто его цели, оставаться спокойным и собранным на задаче.

В одиночку он смущался, начинал задумываться… Проще говоря, он слишком беспокоился.

Но вместе с Кентой он просто переставал думать и убивал.

Кеншин даже не понял, когда начал это делать. Месяцы работы слились в одну нескончаемую ночь. Он даже не был уверен, хочет ли он, чтобы дух оставался на своей стороне стены. Может, потому, что Кента продолжал утверждать, что вместе им лучше.

Они даже почти не разговаривали.

Может, мне пора снести последние куски стены и покончить с ней? Кеншин задумался, глядя на дно своей чашки с саке. В конце концов, почему бы и нет?

Конечно, Кента был с ним всегда. Он всегда думал о духе, как о лучшем друге, единственном, то всегда был на его стороне, кого никто не сможет у него отнять. Но если он и дух будут вместе, потом они не смогут разделиться снова… и они были хороши вместе.

Вместе…

Они смогут сделать любую технику Хитен Мицуруги. Даже проклятый Дорюсен, который принес столько огорчений. В конце концов, это вопрос концентрации и силы.

Вместе у них будет много и того, и другого.

И когда они вместе, убивать не так больно.

Может, мне пора прекратить пить на ночь. Кеншин угрюмо вздохнул, слишком хорошо зная, каким подавленным он себя чувствует. Хмурясь, он попытался налить остатки саке в свою чашку. Даже когда он напивался до такой степени, что все вокруг плыло… саке все равно имело привкус крови.

Там на горе, Мастер сказал, что если тебе не нравится вкус саке, значит, что-то с тобой случилось. Теперь Кеншин смог проверить это.

Затем внезапно Кента толкнул его. Что? Пара самураев шла к нему. Нет, не к нему, а к столу позади него. Кеншин моргнул, оборачиваясь. О…

– Эй, женщина, – улыбнулся самурай, – выпей с нами!

Что такая молодая женщина, как она, делает здесь, напиваясь в одиночку?

– Мы Айдзу Ишин Шиши, мы рискуем каждый день своими жизнями ради таких простых людей, как ты! Выпить с нами – это самое малое, что ты могла бы сделать, чтобы отблагодарить нас! – объявил другой самурай, раздувая грудь, словно ему было чем гордиться.

Какой идиот! Кеншин нахмурился. Беспокоить женщину подобным образом? Это отвратительно! Такая девушка, как она, не имеет шансов защитить себя!

Что он всегда ненавидел, так это людей, злоупотребляющих своей властью. Так что не останавливаясь, чтобы подумать дважды, Кеншин заметил:

– Айдзу на стороне Бакуфу, идиоты!

Эти скоты медленно по-людоедски повернулись. Более высокий самурай громко и требовательно спросил, сжимая меч:

– Что это было?

Что за пара идиотов. Кеншин усмехнулся. Вместо того, чтобы отследить его голос, они решили утвердить свою власть над толпой. Остальные люди в баре притихли, настороженно следя за стычкой – но никто не стал вмешиваться.

– Как я и думал. Не вмешивайтесь, – сказал самурай повыше, опуская руку с рукояти меча.

Его товарищ самодовольно ухмыльнулся:

– Кто-то был на грани.

Действительно, самураи вроде этих отвратительных образчиков наводнили город. Кеншин задумчиво хмурился, глядя на девушку. Если он оставит все как есть, они продолжат доставать ее, и никто здесь, кажется, не выступит против этих двух неумех.

Почему? Они действительно так устрашающе действуют на простых обывателей? Даже с мечами на поясе эти деревенщины не стоят ничего. Тем не менее вопрос встал ребром. Если он не вмешается, эта девушка окажется в беде.

Ну, похоже, ему не стоит заказывать еще одну бутылку саке… а с этих двух идиотов нужно сбить спесь. Кента весь извелся на своей стороне стены, желая добраться до них.

Кеншин мрачно улыбнулся, позволяя ему проскользнуть на свою сторону, и тихо сказал:

– Определенно на грани. Если бы вы вынули свой меч, то вам пришлось бы иметь дело со мной.

– Что?

И только тогда эти скоты его заметили. Больший и громогласный из этой парочки потянулся за мечом, очевидно, собираясь применить довольно жалкую версию быстрой ничьей…

Направив ки к руке, Кеншин остановил его прежде, чем меч вышел из ножен хотя бы на ладонь. Для человека его размера это должно было быть невозможным для выполнения. Нет, это был шаг, о котором большинство бойцов не могли бы и мечтать. Но для Химуры Баттосая, с энтузиазмом Кенты… это было так же просто, как дышать.

Ошеломленному самураю Кеншин мягко заметил:

– Позвольте дать вам несколько советов. Насилия будет все больше. В Киото нет места лицемерам. Если вы цените свою жизнь, бегите обратно в провинцию.

Высокий самурай, чей меч он придерживал, уставился на него глазами, круглыми как блюдца. Безмолвно он пытался сдвинуть свой меч, только чтобы увидеть, что это бесполезно. Кеншин спокойно смотрел на него, нажимая рукой вперед, толкая меч обратно в ножны. Стоявший позади хозяин бара, кажется, понял, что неумелые дураки не представляют никакой угрозы.

– Идите домой, мошенники! – крикнул кто-то, осмелев. Остальные согласились, высказывая свое недовольство, и видя, насколько неблагоприятно для них складывается ситуация, два неудачника выбежали из бара, поджав хвосты.

Для Кеншина было забавно стать свидетелем такого события.

В конце концов, люди часто замолкали и старались не замечать подобных вещей, если боялись, словно бы сохранение спокойствия могло остановить насилие и в их отношении. Хотя если кто-нибудь сильный выступал, то даже слабые собирались и вступались за правду. Именно поэтому Ишин Шиши и даже он боролись, в конечном счете.

Кивнув свои извинения хозяину, Кеншин тоже ушел. Тем не менее он не мог не вспоминать угрюмо развернувшуюся цепь событий. Раньше с подобными ребятами он даже не стал бы вступать в разговор, и тем более не воспользовался бы трюком с ки без объективной необходимости. Но в эти дни его становилось все легче и легче использовать в бою.

Возможно, пора что-то делать с тем фактом, что Кенте нравится драться? Или он пока только начинает допускать его рвение к делу?

Снаружи снова шел дождь. Такая унылая погода стояла целый день. Хоть в чем-то стабильность. Он захватил с собой зонтик только поэтому.

Сейчас вокруг было почти спокойно. Дождь разогнал людей по домам. Кеншин не спешил. Он выпил достаточно много саке, чтобы голова немного кружилась. Может, ему не следовало так много пить, но опять же, это облегчало худшее из его беспокойств и помогало забыть глаза, крики, кровь… пусть даже на несколько часов.

Он был глубоко погружен в мысли, настолько глубоко, что не обратил внимания на вспышку ки прямо перед собой. Только предупреждающий толчок Кенты сквозь стену позволил ему уклониться от лезвия, брошенного в него.

Лезвие проскользнуло сквозь его зонтик, с легкостью разрезав вощеную бумагу.

Проклятье!

И тотчас Кеншин сосредоточился, позволяя Кенте перетечь на его сторону стены. Мир замедлился, и он наконец увидел человека, вооруженного и одетого во все черное, в маске, закрывающей лицо. Его оружие было странным – два меча, соединенные длинной цепью, позволяющей ему бросать и вытаскивать их обратно по собственному желанию.

Не было никаких сомнений, что этот человек – профессиональный убийца.

… такой же, как и я. Нет, соберись! Он здесь, чтобы убивать, но почему меня? Кто знает достаточно, чтобы послать подобного человека за мной? Бакуфу?

Кеншин сжал рукоять меча и занял позицию, выжидая. Равновесие казалось выключенным, головокружение от выпивки замутняло все вокруг.

Убийца зарычал от нетерпения и снова бросил свой меч. Кеншин отклонился, но вместо того, чтобы потянуть его назад, как ожидалось, убийца позволил ему упасть на землю. Что? Но почему он…? А потом цепь поднялась, плотно обвиваясь вокруг него. Убийца отскочил к стене и с силой потянул ее на себя. Цепь прижала его руки к телу до синяков, оставляя его беспомощным. Кеншин ахнул, но убийца уже спрыгивал вниз, и его меч уже был нацелен прямо ему в грудь.

Вот черт!

Но холодность Кенты была с ним целиком, он не мог проиграть. Даже против такой подлой тактики, как эта. Кеншин взглянул под ноги и успел схватить рукоять меча убийцы с земли и направил ки к ногам…

Лезвие прошло сквозь плечо убийцы… и резало, и резало, и резало, пока человек не распался на две половины.

А потом позади вспыхнула другая ки. Холодная, собранная, необычно определенная… и такая спокойная и приглушенная, что казалась почти знакомой.

Я знаю эту ки, не так ли?

Кеншин повернулся, чтобы посмотреть, ожидая увидеть что-то…

… Белое.

Мягкий вздох громом раздался в тишине. Кеншин в изумлении моргнул. Это была девушка из бара.

Она стояла посредине кишок и прочей дряни от трупа, которые разбросались по земле, пока кровь размывало дождем. Кровь была везде, окрашивала зонтик девушки, ее белое кимоно…

И тогда понимание ситуации ударило его.

Он здесь, в середине улицы, с мечом в руке, с разрубленным телом у ног, и что еще хуже, она смотрела прямо на него. Никаких сомнений не было в том, что она видела слишком много.

… Я никому не могу позволить видеть, как я убиваю. Кацура-сан предельно ясно говорил об этом.

В этом не было никаких сомнений. Если он позволит этой девушке уйти, она будет знать, что он убийца. И труп у его ног убит таким образом, каким это мог сделать только хитокири Баттосай. Если она что-нибудь кому-нибудь об этом скажет, вскоре Бакуфу узнают, как выглядит самый разыскиваемый ими хитокири.

Я не могу рисковать.

Кеншин крепче сжал меч.

Я должен убить ее.

– Я шла за вами, потому что хотела сказать спасибо, – медленно произнесла она мелодичным и спокойным голосом.

Полностью выведенный из равновесия ее голосом, Кеншин поднял взгляд, только для того, чтобы увидеть, что она подходит ближе. Десять шагов, пять шагов, три… и она стояла прямо перед ним, и Кеншин не мог не смотреть на нее.

Она такая высокая… и почему она не кричит? Почему она не убегает?

Ее ки ощущалась настолько знакомой, холодной и собранной, что просто таки вопила о доме и безопасности. И даже темнота ночи не могла скрыть ее красоту. Она была настоящей леди, из тех, о которых каждый мужчина будет говорить с тоской.

Даже залитая кровью, она не кричала. Вместо этого она размышляла вслух:

– Во время трагедии всегда говорят «идет дождь из крови». Но вы действительно пролили… этот кровавый дождь.

Стихи? Кеншин замер в недоумении.

Девушка, бледная, как призрак, среди этой крови и дождя, одетая в белое кимоно, с лиловой шалью, обвивавшей плечи. Ее глаза – большие, темные, как ночное небо. Он чувствовал, что мог бы легко забыться в них…

Ее глаза закрылись, и она начала падать.

Это был инстинкт, ничего более, заставивший Кеншина бросить меч убийцы и поймать ее прежде , чем она упала на землю.

Она упала в обморок? Эээ, ну это естественная реакция на всю эту кровь. В конце концов, разве девушки не теряют сознание, когда видят кровь?

Кеншин моргнул, глядя на девушку на его руках.

И что мне с ней делать?

Он точно не может оставить ее здесь. Уже поздняя ночь, и кто знает, что случится с девушкой, оставшейся в одиночестве? А что насчет того, что она видела? Она стала свидетельницей таких событий, за которые Бакуфу убивают.

А что ему делать с трупом? Это улица в самом центре города. Полицейские силы поднимутся на уши, когда узнают об убийстве в этом месте! Но он не сможет убрать это место в одиночку…

Конечно, он видел, как ревизоры приводили в порядок место убийства, когда люди должны были просто исчезнуть… но это всегда была тяжелая работа, и требовалось время, чего у него, безусловно, не было.

К тому же, у него на руках была бессознательная девушка. Чертовски тяжелая, между прочим. Кеншин заворчал, подхватывая ее поудобнее – перебросил ее руку себе через плечо и подхватил ее под колени.

Проклятье! Похоже, у меня нет выбора!

Живые важнее мертвых, и еще один труп в том кровопролитии, которое творилось в эти дни в Киото, погоды не сделает. К сожалению, он знал только одно место, куда мог принести девушку.

Ну, Оками-сан любит меня. Надеюсь, достаточно, чтобы помочь в этом деле… или может, попытаться переправить ее внутрь, чтобы никто не увидел? Кеншин нахмурился, еще раз поправляя тело девушки, стараясь, чтобы ее голова легла на его плечо.

… Какой приятный аромат. Запах белых слив. Нет, соберись!

Сейчас проблема одна. Кеншин тяжело вздохнул, еще раз сменяя захват. Его руки уже боролись с ее весом. Неудивительно – как бы красива она ни была, она выше и тяжелее его. Как, черт возьми, он донесет ее до гостиницы?

Потребовались некоторые усилия, некоторая помощь Кенты, и множество изменений в захвате, прежде чем ему удалось таки дотащить ее до гостиницы. Однако к концу этого упражнения Кеншин вспотел как свинья, а его ноги и руки дрожали от усилий, как трава на ветру.

И как после всего этого ей удалось остаться в бессознательном состоянии? Разве обмороки не должны быть кратковременными? В любом случае, уже поздно, почти рассвет. Поднять ее на второй этаж по лестнице будет непросто. Он не может подняться по лестнице. В конце концов, от его пыхтения наверняка все проснутся. И что скажут люди, когда увидят ее?

Ничего хорошего, ни для нее, ни для него.

Нет, он должен просочиться незамеченным. Что если ему собрать достаточно ки в ногах и прыгнуть, сможет ли он набрать достаточную высоту, чтобы запрыгнуть на навес у первого этажа? Оттуда было бы легко добраться до его окна…

Однако прежде, чем ему представился такой шанс, ки Оками-сан проплыла вниз по лестнице.

Ой-ой, она все еще не спит? Время для плана Б!

Кеншин проскользнул внутрь через заднюю дверь и нацепил робкую улыбку.

– Я вернулся, – сказал он вслух, стараясь сделать голос мягким, чтобы не спугнуть добрую старую леди. Она устроит ему веселье, если он ее напугает, к тому же ему потребуется ее помощь.

– О, Химура-кун. Ты сегодня поздно, – спокойно поприветствовала его Оками-сан, прежде чем ее взгляд упал на девушку у него на руках. Ее брови удивленно взлетели вверх. – Химура-кун, что это ты делаешь?

– Ээээ… – Кеншин весь сжался, прекрасно понимая, как плохо все это выглядит. Он опустил девушку на пол и выпрямился, пытаясь придумать объяснение. – Эээ… там был бой, и она упала в обморок.

Владелица гостиницы нахмурилась, но подошла поближе, чтобы хорошенько рассмотреть девушку. Кеншин вздохнул с облегчением, наконец-то дела налаживаются! По крайней мере, Оками-сан должна знать, что случилось с девушкой. Он на это надеялся. Если нет, то она все равно выскажет некоторые соображения по поводу того, что теперь делать. Она всегда так делала… а он нет.

Глядя в сторону, Кеншин потер затекшие руки. Ему казалось, что каждая клеточка тела у него болит.

Наконец Оками-сан посмотрела на него и спросила:

– Ты уверен, что просто не напоил ее?

Что? Зачем?

Кеншин разинул рот, прежде чем понимание, что она имела в виду, не ударило его.

– Нет!

– Это не чайный дом, так что только в этот раз… – бесцеремонно фыркнула старуха и покачала головой. – Я пойду принесу теплой воды и сменную одежду.

Словно вся кровь собралась на лице Кеншина, настолько он был уничтожен! Однако, несмотря на предостережение, он получил то, что хотел… отчасти. Кеншин вздохнул и снова поднял девушку.

Больших усилий ему стоило доставить девушку в свою комнату без шума, но когда это было сделано, он предоставил Оками-сан возможность заняться ею, а сам отправился на задний двор, чтобы наскоро помыться. В конце концов, он весь был пропитан кровью и потом. Отвратительная комбинация.