Текст книги "This one. Книга вторая. Ирисы под кровавым дождем (СИ)"
Автор книги: theDah
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
========== Глава 14. Бездомный ищет приют ==========
Так или иначе, после первого шага идти стало нетрудно. Это было трудно, когда, казалось, все его сомнения навалились на плечи неподъемным грузом. Но стоило только сделать первый шаг на дорогу, ведущую с горы, как стало легче и проще.
А потом Кеншин начал ощущать нетерпение перед путешествием. Ему всегда нравилось путешествовать и видеть новые места и лица. Ему так давно не было этого позволено.
Это должно быть правильным выбором – теперь они оба, он и дух, наконец могли свободно следовать своим убеждениям защищать людей… теперь у них была возможность сражаться и доказать свою состоятельность.
– Да, – шептал Кента, разделяя радостное предвкушение Кеншина. Он почти кипел от возбуждения на своей стороне стены.
Кеншин улыбнулся и пошел быстрее.
Они почти достигли Хаги, прежде чем остановиться на ночлег. Так и в самом деле было разумнее, потому что денег было немного, а постой в гостинице дорог. Практичнее всего экономить везде, где можно. И к тому же уже стояла ранняя весна, и хотя в горах снег еще кое-где лежал, в низинах он давно уже растаял.
Удовлетворенно улыбаясь, Кеншин уставился на разведенный им костер. Рис кипел в котелке. Это было так знакомо, обыденно. И он продолжал ожидать знакомое присутствие Мастера, приходящего из леса, хотя знал, что это невозможно.
Правда заключалась в том, что Кеншин не привык быть один в темноте.
Ужин был хорош, и настроение было хорошим. Но когда он устроился в постели, все оказалось влажным, и он начал дрожать. Не помогло даже то, что он свернулся калачиком, чтобы унять дрожь. Почва была слегка влажной, и холод просачивался сквозь одеяло.
Ухнула сова, где-то что-то треснуло, и Кеншин подскочил, тяжело дыша. Волосы встали дыбом. Почему? Там же никого нет! Он проверил пространство с помощью ки – да, ни одного присутствия рядом.
– Мы одни, – согласился Кента.
– Но… почему мне страшно?
Смущение. Дух не знал. Чувство ласкового утешения. Это не помогло. Тем не менее, Кеншин попытался успокоиться, хотя спать было и трудно, и он все ждал, что кто-нибудь атакует его со спины. Почему? Это не имеет смысла!
Но он устал, и ему необходимо поспать, чтобы завтра быть в хорошей форме…
Некоторое время поворочавшись, Кеншин оставил свои бесплодные попытки, потащил одеяло к ближайшему дереву и сел спиной к нему. Затем взял меч и обхватил его руками. Если что-то случится, то так, по крайней мере, мой меч рядом, и я готов ко всему. Еще одним утешением, в чем, правда, он никогда бы не признался, было то, что через тонкую ткань рубашки он ощущал волчок Касуми в кармане.
Тогда, после минуты наряженного молчания и небольшой коррекции позы, Кента послал ему ощущение ласкового утешения. Успокоившись таким образом, Кеншин наконец смог заснуть.
Ранним утром следующего дня Кеншин очутился на оживленных улицах столицы Чоушуу – Хаги. Огромное количество людей слегка устрашало, но и захватывало одновременно. Последний раз он был здесь так давно…
Тем не менее, Кеншин хорошо осознавал причины, по которым оказался в заключении на горе, и держал волосы тщательно прикрытыми.
Побродив по улицам, он медленно пришел к выводу, что присоединиться к борьбе против сёгуната не так-то просто. В конце концов, большинство людей здесь плохо думали об иностранцах, и несмотря на то, что Кеншин не был одним из них… он выглядел как они. И как ему убедить людей из Ишин Шиши, что он тоже считает, что сёгунат плохо выполняет свою работу? Или что он не относится к иностранцам?
А до этого, как вообще найти этих Ишин Шиши? А с учетом того, что сражаться с оружием разрешено только классу самураев, как мог он – сын фермера, к тому же проданный в рабство и таким образом оказавшийся вне этой системы – убедить людей в том, что он тоже может быть полезен?
Это вообще возможно?
Выстроив эти факты, Кеншин почувствовал, что вступление в борьбу за счастье простых людей будет немного сложнее, чем он предполагал вначале. Так что он бродил по городу, подслушивая разговоры, слухи и общее настроение людей, чтобы получить представление о текущей ситуации. Мастер учил его рассматривать разные варианты, прежде чем делать выбор. Кроме того, сама мысль о том, что ему придется просить, приводила Кеншина в дрожь.
Хотя, говоря по правде, ходить и спрашивать, где он может присоединиться к восстанию против правительства, было не только невероятно трудно, но и совершенно глупо.
И как будто он уже не был достаточно застенчивым – каждый раз, когда он случайно натыкался на кого-то или привлекал чье-нибудь внимание, люди смотрели на его меч, затем втайне бросали второй взгляд, отмечая его бледную кожу или кончики рыжих волос, выглядывающих из-под тростниковой шляпы… и, конечно, он слышал замечания о ребенке, играющем в самурая.
Кеншин знал, что он маленький – но они не должны указывать на это!
Он в любом случае знал, что не похож на способного бойца. Он был молод, а взрослые всегда считают, что дети не способны на многое. Он не был ребенком, но люди этого не понимали.
То, что ему удалось собрать из разговоров на улицах, было… многообещающим. Многие люди, похоже, были согласны с Сонно Дзёи – идеологией, что говорила, что иностранцы должны быть выдворены из страны, а император восстановлен во власти. Он также услышал о каком-то самурае – Такасуги Синсаку, собиравшем военизированный отряд. Однако очень немногие упоминали это, и говорили они раздражающе тихим шепотом.
Вечером Кеншин вновь ушел из города. Он не знал, как долго ему придется путешествовать, прежде чем он найдет группу, которая приобщит его меч к общему делу. Если не получится в Хаги, значит, придется идти в другую провинцию, а путешествовать дорого. Так что имеет смысл беречь то, что у него есть.
Почему-то было трудно заснуть. После тщетных попыток уснуть нормально около остывающего костра, Кеншин отказался от напрасных усилий и переместился к ближайшему дереву. Это же не паранойя или глупость, хотеть защитить собственный тыл, не так ли?
Да и держаться меча разумно.
В конце концов, у него больше не было непробиваемой защиты Мастера, всегда защищавшего его лучше всего. Нет, сейчас были только он и Кента.
Пришлось неделю подслушивать слухи и разговоры на улицах, прежде чем Кеншин наконец услышал что-то дельное о Такасуги Синсаку и отряде, который он собирал для движения Сонно Дзёи. И все, что он услышал, было весьма интересным. Звучало все просто превосходно – отряд назывался Кихетай, и в него вербовали бойцов по критерию способностей, а не происхождения. Так что присоединиться мог каждый, независимо от класса или статуса, если был достаточно хорош.
А в чем Кеншин был уверен, так это в своих способностях. Хитен Мицуруги это самый сильный стиль меча, и даже Мастер признавал, что ему почти нечему его учить.
Итак, теперь вопрос стоял в том, чтобы найти рекрутеров Кихетай, убедиться в том, что они борются за то же, во что верил Кеншин и…
… убедить их взять его.
Потребовалось две недели, чтобы выяснить, где Кихетай проводит вербовку. Хотя многие люди соглашались с Сонно Дзёи, было весьма неразумно говорить вслух о создании независимой армии. Так что люди осторожничали и не говорили об этом на улицах. Но Кента напомнил ему, как они могут слышать лучше, чем остальные люди. И хотя прошло уже много времени с тех пор, как они в последний раз использовали этот способ, несколько лет на самом деле, вспомнить было нетрудно – капля ки в уши.
И что лучше всего! Кажется, все эти годы и все его усилия на тренировках увеличили его способности владеть ки, и они могли использовать ее дольше и чаще!
Так что с помощью ки им удалось собрать по кусочкам, что Кихетай проводит встречу в отдаленном чайном доме недалеко от гавани. И бойцы, что желали присоединиться, могли прийти туда и задать вопросы.
И вот Кеншин был здесь, сидел в углу, тщательно закрыв шляпой свои чертовы волосы. Люди продолжали украдкой бросать взгляды на него и его меч, задумчиво хмурясь. Но пока никто не потребовал от него уйти.
Чайный дом был переполнен разного рода бойцами – и все крупные и грозные на вид мужчины. Кеншин не боялся таких людей, потому что по сравнению с Мастером… это был сброд. Вся их мышечная масса не давала им никаких преимуществ, потому что сочеталась с отложениями жира, запахом саке или с их общим порочным и ленивым видом.
Что заставило Кеншина насторожиться, так это то, что большинство несли парные мечи. Они самураи? Кеншин сглотнул и крепче сжал рукоять меча. Прежде его не особенно заботили взгляды самураев, но теперь он понял, что не все самураи были верны сёгуну. Большинство просто служили своему господину, и если господин не слишком увлекался правительственной идеологией, что ж… Кому какое дело, чем его люди заняты в свободное от работы время?
Но даже не это было главным, отнюдь. Факт в том, что среди присутствующих в чайном доме явно были крестьяне или ремесленники… и несколько торговцев. И даже монах.
Монах!
Так что, кажется, слухи оказались правдой, и была реальная возможность для представителей низших классов или необычного происхождения присоединиться. Кеншин почувствовал облегчение. Последнее, чего он хотел, чтобы эти враждебные и недоверчивые взгляды переросли в драку, особенно если кто-нибудь из них заметит его волосы…
Но действительно ли в Кихетай набирают только по способностям, а не по происхождению или статусу? Включая юношей… или похожих на иностранцев? Вот в чем вопрос.
Кеншин глубже забился в свой угол, до побеления стиснув пальцы на рукояти катаны. А затем крепкая дверь отворилась, и вошел человек. Казалось, внезапно обернулись все, и пронесся шепот:
– Это он… Это командир Кихетай.
Офицер был высоким и худым, но не выглядел слабым. Нет, он шел, как воин. Настоящий воин с темными волосами, собранными в хохолок и двумя самурайскими мечами…
Кеншин слабо сглотнул – это не очень хорошо выглядело.
– Слышал, вы, ребята, заинтересованы в борьбе? – спросил командир громовым голосом, изогнув губы в легкой улыбке. Он казался очень уверенным, почти устрашающим, но эта улыбка делала его… дружественным?
Толпа ответила с энтузиазмом. А потом последовал шквал вопросов, на которые командир – Ямагата Кёске-сан – легко отвечал. Кажется, Кихетай действительно то, на что надеялся Кеншин – армейский блок, независимый от правительства, который собирался под предводительством Такасуги Синсаку. Этот Ямагата-сан был вторым в команде Такасуги-сана, по всей видимости. Для завербованных бойцов были предусмотрены достойная оплата, бесплатное проживание и обучение настоящему бою в регулярной армии.
И лучше всего то, что Кихетай боролся за Сонно Дзёи. Это стало ясно с самого начала. Кеншин усмехнулся с облегчением, что все здесь, кажется, придерживаются его убеждений!
Романтическое чувство. Наконец-то он среди людей, которые думают так же, как и он! Он не мог не чувствовать подъема.
Именно тогда буддийский монах встал, чтобы задать вопрос, мучавший Кеншина с самого начала:
– Правда ли, что в Кихетай принимают каждого, у кого есть способности?
Ямагата-сан усмехнулся и ответил громким голосом:
– Хороший вопрос, один из тех, которые я ожидал услышать! Слушайте все. Да! Кихетай набирает лучших бойцов. И не имеет значения, в каком классе вы рождены, чем вы занимались по жизни или где вы были! Если вы хотите сражаться и можете доказать это нам – мы с удовольствием примем вас!
Это вызвало радость у фермеров и торговцев, и даже у некоторых потрепанных людей, выглядевших как самураи. И монах кажется расслабился. Пришел момент спросить…
– Да! Давай! Спроси его! – подбивал его Кента.
Это должен быть правильный момент. Но почему дрожат руки? Кеншин сжал рукоять меча, встал и спросил высоким голосом:
– Вы примете любого, кто хочет бороться и докажет свою состоятельность?
И все повернулись к нему. Абсолютно все. Почему-то ноги плохо держали Кеншина, руки немного тряслись, сердце билось быстро, как у кролика. Кеншин протянул руку и развязал веревку, удерживающую тростниковую шляпу, позволяя ей упасть с его головы.
– Иностранец! Ребенок! Что за дерьмо!
– Я не иностранец! И не ребенок! – парировал Кеншин, в раздражении сжав зубы. Почему все должны указывать на его размер? Он знал, что маленький! И что похож на иностранца…
Ямагата-сан тяжело посмотрел на него и нахмурился, заметив меч на поясе. Потом командир оглядел помещение и остановился на минуту, поглядев на монаха, который, кажется, почему-то засомневался. И на мгновение ки Ямагата-сана ощущалось очень холодной, как у Мастера, когда тот был недоволен. Если бы Кеншин не жил с человеком, чей дурной нрав стал легендой, он бы не заметил… Но что это значит?
Но потом Ямагата-сан улыбнулся:
– Конечно, дитя. Если ты можешь бороться и докажешь это, мы примем даже тебя. Ну, есть еще вопросы? Нет? Отлично! Идемте!
Кеншин выдохнул, отпуская все державшее его напряжение. Ему очень хотелось присесть, но люди задвигались, чтобы следовать за Ямагата-саном из чайного дома… так что не время переживать. И Кеншин, укрепив решимость, снова поднялся, захватил свои скудные пожитки и присоединился к потоку людей.
Солнце на мгновение ослепило его незащищенные глаза, но это не имело значения. Он среди людей, которые считают так же, как и он! Самое трудное осталось позади, и Ямагата-сан был готов дать ему шанс!
– Мы можем сделать это! – согласился Кента и ободряюще пихнул его.
– Да! – улыбнулся Кеншин и последовал за другими людьми.
Они выбрались на окраину Хаги, где Ямагату-сана ожидали несколько его людей из Кихетай с лошадью. После небольшого перерыва и некоторых торопливых инструкций потенциальных новобранцев направили по менее оживленной горной дороге. По всей видимости, основная масса была сосредоточена на некотором расстоянии от Хаги, и им придется туда дойти. Кеншину это понравилось – он любил путешествовать и находился в хорошей физической форме. Однако в группе было немало тех, кому это не пришлось по душе, в основном нескольким потрепанным самураям и торговцам. Довольно быстро многие вспотели на горной дороге, послышалось ворчание, недовольство возрастало, темперамент некоторых начал закипать.
Вначале Кеншин шел в конце, пытаясь избежать лишнего внимания, но после того, как жалобы сменились злостью, он переместился к началу. Люди Кихетай не обращали никакого внимания на жалобщиков и бродяг, но для более достойно выглядевших новобранцев, идущих впереди колонны, ситуация становилась неловкой, и они начали бросать назад в раздражении:
– Гребаные любители, пытаются стать воинами! Жирные торговцы, оставьте сражения самураям! – И, наконец, – Если вы даже идти не можете, зачем вам присоединяться к армии?
Это заставило жалобщиков замолчать. Большую их часть.
В группе было тридцать или около того человек, у большинства с собой какое-либо оружие, в основном обычные одиночные или парные мечи. Однако было и несколько копий, а некоторые, как например, монах, вообще без оружия. Кеншин не был уверен, потому ли это, что у них просто его нет, или потому, что они обучены борьбе голыми руками.
Это была весьма разношерстная группа, но даже среди них Кеншин отчаянно выделялся. Возрастом, ростом, цветом волос… С этими легко узнаваемыми признаками у него не было никакого смысла покрывать волосы снова. Особенно теперь, когда Ямагата-сан принял его в качестве потенциального новобранца. Хотя возможно, ему следовало бы это сделать. Хотя скорее всего это не помогло бы, и шепотки и взгляды продолжали бы преследовать его.
Почему бы этим людям просто не заткнуться? Кеншин и так знал, что отличается, так почему люди постоянно давят на больное место?
И почему люди всегда зацикливаются на иностранных вещах? Он не иностранец! Он четко сказал им это там, в чайном доме! И почему у него нет права вступить в Сонно Дзёи, чтобы прогнать варваров? Он тоже не любил иностранцев! И что это за сплетни о том, что он слишком маленький и слишком молодой? А этот полуслепой и мерзкий дурак, который предположил, что он похож на девочку?
Он определенно не похож на девочку, ни в коем случае!
Кента разозлился по настоящему, слыша подобные разговоры, причем задолго до Кеншина. Ему хотелось что-нибудь сделать с этим, и он подкидывал ему идеи одна отвратительнее другой. Несмотря на то, что Кеншин испытывал большое искушение воплотить идеи Кенты в жизнь, особенно к некоторым особенно раздражающим его комментаторам, он не мог ему поддаваться. Ни на минуту. Если ему придется сражаться бок о бок с этими людьми, не следует ссориться с ними. Особенно до проверки, пока они не имеют ни малейшего представления о том, как Кихетай будет отбирать новобранцев из потенциальных претендентов.
Кроме того, факт неприятный, но тем не менее, Кеншину всегда приходилось терпеть подобные высказывания и по правде говоря… эти насмешки и издевательские комментарии не были и вполовину так плохи, как те, которые отпускал Мастер в худшем своем настроении. Так что Кеншин стиснул зубы и терпел.
В конце концов, эта дедовщина должна прекратиться после проверки, а затем люди будут судить о нем по его заслугам, а не по внешности. Это должно быть так, потому что все эти неприятные комментарии проистекают от того, что люди сомневаются, что он действительно может владеть мечом. Совсем как те два самурая в Сетцу, которые тоже не верили…
Через несколько часов после захода солнца они наконец остановились на привал рядом с дорогой. Высоко в горах, в тени деревьев и суровых горных склонов. Кеншин обследовал местность, пытаясь определить, где ему остановиться. Возможно, он даже присоединится к кому-нибудь из дружелюбно настроенных мужчин…
А вообще, может, мне стоит выбрать собственное место с краю. В конце концов, Кеншин уже шесть лет не спал рядом с таким количеством людей. С той поры, как он был в караване рабов, вот что… Он резко вдохнул и закрыл глаза, пытаясь отогнать наполовину забытые воспоминания. Кента послал ему умиротворяющие эмоции, делая все возможное, чтобы успокоить его.
Потратив несколько минут, чтобы утихомирить нервы, Кеншин оттащил свои вещи к толстой сосне рядом с основным лагерем и беспокойно начал совершать обычные вечерние действия – развел огонь, раскатал постель и приготовил ужин из риса и вяленого мяса. Хотя действия были давно отработаны, Кеншин просто не мог успокоиться.
Люди продолжали смотреть на него, удивляясь, что он проявляет такую компетентность.
Как это раздражает.
Не помогло и то, что он совсем не устал. Этот пятнадцатимильный поход в горы для него был пустяком, и Кеншин остро осознавал, что в одиночку он преодолел бы этот путь быстрее. Очень странно, вообще-то. Эти люди вокруг были выше, сильнее и старше него, но все вместе взятые они шли до смешного медленно, как стадо черепах.
Если логически подумать, то это можно понять – темп передвижения пришлось устанавливать в соответствии с самыми медленными их группы, а некоторые из рекрутов были… жалкими. Но опять же, нахождение в группе означало, что они теперь все вместе, и никто не брошен? И на самом деле они не так уж плохи, не так ли? И там, в армии, начнется интенсивное обучение, так что через некоторое время эти люди смогут стать хорошими бойцами?
И все здесь считали так же, как и он, что они необходимы, чтобы помочь простым людям. Что они должны бороться на благо страны, прогнать иностранцев и свергнуть некомпетентного сёгуна. Он не одинок в своей вере. Эта мысль немного утешала его.
Завтра… завтра они прибудут на полигоны Кихетай. Там их испытают и лучших примут в отряд. Завтра он и Кента покажут, что они тоже способны сражаться и заработают уважение каждого.
– Да, – прошептал Кента.
С этими мыслями Кеншин крепче сжал меч руками и оперся спиной о ствол дерева. Весеннее небо было ясным и прекрасным.
До полудня они поднимались по горным переходам. Дорога была узкая и ненадежная, и многие из вчерашних жалобщиков взывали, когда уже она закончится.
– Когда-нибудь закончится, – заметил один остроумный самурай рядом с Кеншином, вызвав смех у ближайших путников. Другой добавил едко, – Прогулка порастрясет жирок у некоторых! – Что вызвало еще больше смеха.
Кеншин не знал, что думать об этом юморе, имевшем, казалось, популярность у мужчин. Ему он казался очень неуважительным, и как эти люди после такого отношения смогут работать вместе? Но опять же, их злой юмор имел зерно истины, в Кихетай должны попадать только лучшие. Так что в этом смысле это имело резон – люди, неспособные идти два дня, должны отсеяться. Этот примитивный ранний отбор Кеншина нисколько не волновал… если только чуть-чуть.
Если быть совершенно правдивым с самим собой, у Кеншина не было разнообразного боевого опыта, чтобы точно оценить свой уровень мастерства по сравнению с другими. Кеншин никогда не сталкивался ни с кем, кроме Мастера, который сам находился на совершенно другом уровне, и, следовательно, не подходил для сравнения. О, были еще эти два самурая в Сетцу, но они не настоящие бойцы. Итак, и на каком же уровне он на самом деле? Крошечное семя сомнения начало прорастать в нем. Возможно, либо он недостаточно хорош, либо лучшие бойцы здесь как Мастер – непреодолимая стена.
Нет. Я достаточно хорош. Я должен быть достаточно хорош. Потому что если нет… Что мне делать? Вернуться с позором к Мастеру? Попробовать найти другую группу? Нет, сдаться не вариант, решил для себя Кеншин, вот так.
Группа прибыла к небольшой поляне рядом с горной дорогой. Там находилась еще одна группа людей, ожидающих их. Один из них выделялся особенно – очень худой мужчина с короткими волосами. У него было очень характерное присутствие ки, и восседал он на особенно породистой лошади.
– Мы пришли! – громко крикнул Ямагата-сан, идущий впереди.
Здесь? Это Кихетай? Но слухи и разговоры на улицах утверждали, что это регулярная армия, из сотен сильных мужчин. Кеншин осмотрелся в недоверии. Ямагата-сан спешился и пошел к коротковолосому мужчине.
–Такасуги! Вот новые претенденты.
Человек ответил на приветствие, осмотрел новобранцев и задумчиво кивнул.
– Хорошая группа.
Эй… имя командира Кихетай не Такасуги? Кеншин прищурился. О, так это тот самый человек, на которого мне нужно произвести впечатление. Логично – если самый главный человек в отряде согласится взять его, никто ничего против сказать не сможет.
С этой мыслью Кеншин попытался получше прочитать командира: уверенный в себе, способный, контролирующий ки, с острым краем ее холодности. Практикует простые позиции, следит за окружением… итак, безусловно, опытный мечник. Но ни одно из этих качеств не обеспечит его принятие.
Так что повлияет на Такасуги-сана? Ненавидит ли он иностранцев, и не примет ли Кеншина за одного из них? Верит ли командир только в физическую силу? Разглядит ли за молодостью Кеншина его способности? Даст ли он вообще ему шанс показать свое мастерство?
Ямагата-сан разговаривал с командиром в быстром темпе, жестикулируя. Однажды он даже указал на него, и оба мужчины уставились на него. Разговор продолжался, и Такасуги хмурился. Кеншин сглотнул. Что-то это не очень хорошо выглядит.
В группе потенциальных новобранцев пролетел шепот, к нему присоединились тихие замечания и лающие смешки. Монах, стоявший рядом с Кеншином, заметил это, напрягся и открыл рот, чтобы что-то сказать…
– Хорошо. Перерыв окончен! Все сюда! Хорошо! – крикнул Ямагата-сан, и люди поспешили повиноваться. Общее волнение растеклось в воздухе, подавив угнетавший Кеншина страх быть отвергнутым. – Мы испытаем вас здесь! Те, кого приняли, отступайте в сторону, те, кого не приняли… могут идти куда хотят.
Люди засмеялись над едким замечанием, но некоторым из них было явно непросто, как и Кеншину. Однако ему не дали дольше копаться в своих сомнениях, ибо Ямагата продолжил:
– Мы проверим вас в простом спарринге. Вы скажете, как вы умеете сражаться, и мы подберем вам подходящего соперника из действующих бойцов Кихетай.
Солдаты, находившиеся рядом с Такасуги, поднялись после этих слов. И Кеншин не смог не сглотнуть нервно – они выглядели очень крепкими, в хорошей форме и профессиональными.
– Итак, кто пойдет первым? – с усмешкой спросил Ямагата.
Испытания начались как и было обещано. Люди выходили, объявляли, как они сражаются и затем спарринговались с бойцом Кихетай, поднимавшемся в ответ на вызов. Бойцы использовали разнообразные стили, и большинство схваток были примерно одинаковы по уровню мастерства. Однако этот показанный уровень… по сравнению с Мастером – жалкое зрелище.
Пока шли бои, Кеншин чувствовал себя все более и более уверенным. Я годами тренировался с Мастером, и почти догнал его. Я могу сделать это! Я действительно могу! Кента нетерпеливо подталкивал его, казалось бы, соглашаясь с ним полностью.
Но всегда перед тем, как Кеншин собирал все свое мужество, кто-то выходил для боя. Например, монах, которого он заметил ранее. Он был принят без проблем – он сражался без оружия, используя только руки и ноги. Было интересно наблюдать за ним – очень необычный стиль.
А потом Кеншин даже не заметил, что кроме него никого не осталось. Выжидающие взгляды подтолкнули его к действию, и он шагнул вперед, крепко сжимая меч. Казалось смешным объявлять о своих предпочтениях, когда это было совершенно очевидно.
Никто из солдат Кихетай не вышел добровольцем, и они продолжали о чем-то спорить. Кеншин потоптался, не зная, в чем проблема. Ямагата-сан обещал дать ему шанс. Так почему же никто не выходит, чтобы сразиться с ним? Как я могу доказать свою ценность, если никто не хочет сразиться со мной? Кеншин переминался с ноги на ногу, нерешительно топчась на одном месте.
– Что случилось? – крикнул со стороны Такасуги-сан, явно недовольный.
– Это просто ребенок! Я не могу бить детей, моя жена убьет меня! – раздался крик среди солдат. И тут словно плотину прорвало, и все начали кричать Такасуги-сану. – Кто его сюда пустил? Ребенок играет в самурая! Иностранец пытается присоединиться к нам! Выглядит, как маленькая девочка! Неправильно сражаться с мальчиком, я присоединился к армии не для того, чтобы бить детей! Мальчику не больше десяти! Посмотрите, какой он маленький!
Последнее замечание стало последней каплей, и Кеншин не мог не ответить.
– Я не ребенок! Мне четырнадцать! И я могу сражаться! Просто дайте мне попробовать!
Такасуги-сан просто поднял руку, и солдаты замолчали. Затем он спросил вежливым голосом, сохраняя спокойный тон:
– Ни один из вас не готов испытать мальчика? Я правильно понимаю?
Толпа согласно закивала, а потом Такасуги-сан посмотрел прямо на Кеншина, впервые направляя всю силу своей личности прямо на него.
– Мальчик, ты хочешь сражаться? И присоединиться к Кихетай?
Кеншин собрал свою решимость и кивнул один раз:
– Просто дайте мне шанс. Я могу доказать, что способен бороться!
Командир задумчиво кивнул, почесал подбородок и сказал:
– Хорошо, мальчик. Я понимаю твое желание доказать свои способности. И если никто не хочет сражаться с тобой, то я это сделаю.
И с этими словами Такасуги-сан вышел к нему и вынул меч. И внезапно Кеншин понял, что командир тоже был весьма молодым человеком. Может, ему было двадцать или около того. Тем не менее, от него исходила опасность. Его ки ощущалась холодной и собранной – как змея, готовая к броску. Это напомнило Кеншину о Мастере, и он сглотнул, начиная опасаться, что ему попался боец более сильный, чем он себе представлял. Проглотив неловкость, Кеншин тоже вынул меч. Я надеялся, что мне выпадет шанс произвести впечатление на этого человека… что ж, вот он.
Толпа вокруг них замерла в оцепенении, но затем среди людей поднялся тихий ропот. Кеншин демонстративно проигнорировал его и сосредоточился исключительно на Такасуги-сане, который остановился в нескольких футах от него. Стойка командира как скала, ни одного отверстия. То есть мне придется его создать. Кеншин решился и начал кружить вокруг мужчины. Такасуги следил за его движениями, но не начинал. Так это мне выпала возможность сделать первый удар, да? И если мне не удастся открыть ни одного окна в первой атаке, он может решить, что этого достаточно? Так что все зависит от этого? И если у меня только один шанс, нужно показать лучшее, на что я способен.
– Давай сделаем это, – подумал Кеншин Кенте.
– Да! Используй это! – И дух приник к стене, просачиваясь сквозь трещины, и Кеншин почувствовал, как холод равномерно распространяется в его сторону. Он улыбнулся этому ощущению, рванул вперед на своей лучшей скорости и сразу атаковал верхним кесагири к плечу.
Такасуги удалось отпарировать – неважно. Оборонительная позиция хороша, и это очевидный ответный ход. Кеншин молниеносно уклонился с левой стороны, оставаясь незащищенным для поспешного ответа, и вот оно – окно в позиции – уже!
Принимая это, Кеншин в полной взволнованности обнажил зубы. Проклятье! В последний момент Такасуги удалось отразить бешеную атаку, едва удержавшись на месте. Это не имело значения, потому что мужчина выведен из равновесия, и Кеншину нужно только продавить свое преимущество, пока оно еще имеется. И да, есть!
Время словно остановилось. Такасуги-сан замер с лезвием Кеншина на яремной вене, твердая сталь остановилась на волосок от пореза кожи.
– Сдаюсь. Я сдаюсь. – Мужчина задыхался, и его глаза широко открылись в явном ошеломленном смятении.
Кеншин улыбнулся, секунду смакуя это ошеломленное выражение. А потом, гордо, позволил клинку упасть от горла командира Кихетай.
– Так что, я принят? – не мог не спросить он.
От автора: я не имею ни малейшего представления о том, как проходил отбор в Кихетай. Практически невозможно найти достоверные источники. Так что, пожалуйста, простите за анимешность сцены. И мне так жалко Кеншина. Он страстно борется за свои убеждения и идет прямо в змеиное гнездо.
Комментарий к Глава 14. Бездомный ищет приют
Иллюстрация: https://vk.com/photo-128853700_431041236
========== Глава 15. Перетягивание каната ==========
Поскольку Кеншин победил в спарринге командира Кихетай, он, естественно, прошел отбор. Что еще лучше, Такасуги, кажется, был под впечатлением и с любопытством осведомился о названии его стиля. «Хитен Мицуруги» – ответил Кеншин без всякой задней мысли. И командир почему-то вздрогнул слегка, а потом задумчиво пробормотал:
– Так вот оно что.
Вскоре после этого новым рекрутам было велено свернуть лагерь и отправиться дальше в горы.
На официальный полигон они прибыли ранним вечером. С первого взгляда стало ясно, что Кихетай именно такой, каким и был заявлен – настоящий военизированный отряд из двухсот или около того человек. По словам Ямагата-сана, люди постоянно приходили и уходили с патрулями, и еженедельно прибывали рекруты со всех уголков подконтрольных Чоушуу провинций Суо и Нагато.
