Текст книги "This one. Книга вторая. Ирисы под кровавым дождем (СИ)"
Автор книги: theDah
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
– Скрывать его – единственный вариант в настоящей ситуации. Однако мне нужно держать мальчика в городе, чтобы использовать в случае необходимости.
– Скрыть в таком виде, хмм.
– Ты говоришь загадками. Я думал, что ты более откровенен.
Такасуги кивнул, но никак не отреагировал на незаданный вопрос.
– Я не люблю обмана, но мысль, как его скрыть, пришла мне на ум… Столица заполнена до краев самураями и ронинами. Многие из Ишин Шиши используют псевдонимы, чтобы скрыть личность от Бакуфу и его вельмож.
– То есть ты предлагаешь симулировать его происхождение? – заметил Кацура скептически. – Это не только незаконно, но и совершенно невозможно, и ты хорошо это знаешь. У меня нет власти поднять его до определенного статуса.
– Ха! Ты не очень то заботился о законности многие годы. И хотя пока у тебя нет власти, у тебя есть влияние.
Это… правильно.
Действительно, хотя Кацура был одним из самураев среди многих других, он хорошо поработал, чтобы создать сеть полезных связей и уважался многими. И здесь, в Хаги – в делах клана – было действительно вполне выполнимо задействовать некоторые связи и протащить мальчика в клановые реестры как вассала с более низким рейтингом. Если никто не будет слишком заинтересован копанием в бумагах, обман не вскроется.
– Я организую это. Спасибо за идею, Синсаку.
– Не благодари меня пока, – фыркнул Такасуги и сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. – Кажется, ты пока не осознаешь всех последствий. Малыш полная деревенщина. Видишь, как он сидит верхом? Это только начало.
Взгляд Кацуры, полный вежливого неверия, был такой же, какой он отточил до совершенства во время многочисленных встречи со старейшинами кланов. Мальчик был явно хорошо образован и имел приличные манеры. Поскольку он не был самураем по праву, не имело особого значения, что его никто не обучил должным образом. Конечно, Кацура говорил с ним всего несколько минут, но мальчик произвел хорошее впечатление.
Такасуги усмехнулся с издевкой, откашлялся и сплюнул, прежде чем многозначительно заметить:
– Мальчик знает кендзюцу, это верно. Он может мягко говорить и имеет хорошие манеры. Но остальное? Я не знаю, чему его еще учили. Умеет ли он читать и писать, или нет. Знает ли он что-нибудь о культуре, правильном обращении к людям, обычаях, как правильно одеваться… этот список можно продолжить. Я пытаюсь сказать, что если ты собираешься прибегнуть к этой уловке, тебе придется научить его.
Прежде чем Кацура смог ответить, за ними поднялся переполох. Мальчик успел напугать свою лошадь. Эта кляча был самой ленивой скотиной из всех, что Кацура когда-либо видел, и он даже не понял, почему Такасуги оставил ее для мальчика, пока не стало понятно, что у того полностью отсутствуют навыки верховой езды. Я думал, что даже выстрел из ружья меж ушей не напугает ее… Синсаку тайком бросил взгляд в его сторону и громко засмеялся, прежде чем пустить свою лошадь в галоп и догнать беглянку. Кацура остановился, чтобы подождать.
Деревенщина?
Кажется, его друг снова оказался прав. Ребенок должен вести себя безупречно правильно. Если учесть необходимость секретности, кандидатов в учителя не так уж много. Нет, все это лучше держать при себе. Ну, по крайне мере, у меня будет время. Кацура вздохнул, уже презирая необходимость поездки. Расстояние от Хаги до столицы 340 миль. Верхом, умеренным темпом, дорога займет примерно две недели.
Вечером они остановятся в его поместье, пополнят запасы, но потом придется ехать верхом целыми днями. Но если мальчик должен прийти в Киото как самурай… Кацура нахмурился и внимательно осмотрел чудо перед собой – крошечный, неряшливый иностранный ребенок, но одетый в хлопковую одежду, с горячностью отвечающий на смех Такасуги. Даже меч на поясе не придавал ему вид воина. Нужно обеспечить его вещами, начиная с нормальной одежды. А то это на самом деле тряпки…
Ранним вечером они прибыли в семейное поместье Кацуры в Хаги – роскошный и стильный двухэтажный особняк. Сразу по прибытии слуги поприветствовали их и приняли лошадей. В короткое время утомленные путешественники были устроены в комнатах и накормлены. Для Кеншина находиться среди такого вопиющего богатства было странным опытом, даже в сравнении с туманными воспоминаниями об Осуми и поместье Шиоми в Мацуэ. Он просто не привык, чтобы его потребности обеспечивали другие, чтобы ему служили, как господину. Это делало его особенно неуверенным в том, как себя вести.
И что еще больше нервировало, когда Кеншин проявлял неуверенность в чем-либо, например, в простом этикете, Такасуги-сан поглядывал на Кацуру-сана, который, в свою очередь, задумчиво хмурился. Ни один из них не сердился и не ужасался его промахам. Но тем не менее, их взгляды были странными и заставляли Кеншина все больше чувствовать себя посторонним.
После обеда Кеншин наконец получил ответы на некоторые свои вопросы, что возникли у него к двум самураям и их тихому разговору.
– Кеншин – ведь так тебя зовут, верно? – внезапно спросил Кацура-сан.
Быстро кивнув, Кеншин открыл было рот, пытаясь найти слова для правильного ответа. Но это как-то оказалось еще более невозможным, чем обычно. Я больше никогда не буду «глупым учеником», только Кеншином. Эта мысль должна была сделать его счастливым, но вместо этого чувствовалась пустота. Давай, подумай об этом, хотя Кацура-сан был представлен мне… Я, в свою очередь, не был представлен ему. Эта, возможно, странная вещь была замечена довольно поздно, но представиться друг другу это вежливая необходимость, даже среди представителей низших классов. Итак, это странное упущение… что оно могло бы значить?
– Насколько я понимаю, ты не из класса самураев?
– Нет, мой отец был фермером, – нерешительно ответил Кеншин, подавая правду под лучшим углом. Но это бесполезно, если Кацура-сан из тех самураев, которые не одобряют, когда «низшие классы выходят за пределы дозволенного».
– Я так и подумал. Я ценю людей не по их социальному статусу, но хорошо узнать об этом. В любом случае… Как ты слышал, я глава Ишин Шиши Чоушуу. Однако большая часть моей работы – в столице. Так что завтра мы отправляемся в Киото.
Киото! Столица! Кеншин был совершенно ошеломлен. Я никогда не был так далеко…
– К сожалению, за моей деятельностью внимательно следят. Если я приеду в Киото с ребенком иностранной крови, возникнут вопросы. Однако я, как влиятельный человек, никогда не путешествую без телохранителя. Так что, если я прибуду с молодым охранником-самураем, никого не смутят его необычно бледная кожа или надетая шляпа, никто не поставит это под сомнение.
Что Кацура-сан пытается сказать? Путешествие… телохранитель… о…
– Но выдавать себя за самурая это преступление.
– Да, это так. Однако я планирую добавить тебя в клановый реестр здесь, в Хаги. Если ты не привлечешь слишком много внимания, то никто не узнает. В Чоушуу более ста самурайских семей низшего ранга, и потребуется тщательное расследование, чтобы раскрыть правду. Кому в столице будет это интересно?
Звучит, конечно, логично, но… мало того, что это незаконно, так это еще и ложь. Кеншин колебался. Он всегда знал, что происходит из низов, и хуже того – он сирота, проданный в рабство, что автоматически исключало его из классовой системы. Было практически невозможно не знать разницы в статусе после лет, проведенных рядом с образованным и интеллигентным Мастером. С другой стороны, Кеншину не хотелось стать источником неприятностей для Кацуры-сана. Но опять же, мысль о том, что придется говорить неправду, давила на его совесть. Так что он постарался облечь свою нерешительность в слова, какими бы неловкими и грубыми они ни были.
– Я не знаю. Я не лгу и… Я даже не знаю почти ничего о самураях.
Такасуги усмехнулся где-то в стороне. Касура-сан, однако, не обратил никакого внимания на командира, вместо этого он продолжал пристально смотреть на Кеншина.
– Использовать альтернативные имена – это обычная практика. Ишин Шиши работает над тем, чтобы свергнуть Бакуфу, и наша деятельность должна быть покрыта тайной. Я иногда скрываюсь под именем Ниибори Мацуске. Даже Такасуги-сан здесь использует имя Тани Уменоске для этой же цели. Так что для тебя будет естественным сделать то же самое, чтобы обозначить свою принадлежность к самураям.
– О…
Подробное объяснение ощущалось как предостережение, но тон, которым все это было сказано, сделал его весьма разумным. Конечно, правительство не станет смотреть сквозь пальцы на деятельность, угрожающую его существованию, именно поэтому у Кеншина возникли трудности с поиском Кихетай и ознакомлением с деятельностью Ишин Шиши.
–… Я сделаю это. Но я не уверен, что у меня хорошо получится.
– Это легко исправить. Путешествие займет две недели, и я научу тебя по дороге.
Две недели? Кеншин замер, ощущение предчувствия ударило его. Путь в столицу займет куда больше двух недель, даже если он пойдет в одиночку. Так что… Нет! Ни за что! Лошади! Ехать верхом несколько недель? Кеншин вздрогнул прежде, чем его захлестнул еще больший страх. Что делать, если я не смогу? Притворяться самураем… даже если Кацура-сан обещает научить меня, две недели – это так ужасно мало.
– Что касается имени. Самураи имеют право носить фамилию. У тебя есть предпочтения? Я могу придумать, если хочешь… но имена имеют смысл, а фамилии еще больше, потому что могут быть унаследованы.
Кеншин посмотрел на Кацуру-сан с удивлением. Фамильное имя?… ну, если я должен выступать в роли самурая, то оно должно быть. Кеншин кивнул задумчиво. Но какое имя будет подходящим?
Кеншину всегда нравились значения, спрятанные в именах, и разгадывание этих значений всегда было одним из его увлечений с самого детства – с тех пор как Мастер переименовал его в «сердце меча». Из-за этого, в свою очередь, он дал духу имя Кента, и с ним, в свою очередь, было так же, когда он был Шинтой. Хотя имя семьи…
– Как ты думаешь? – спросил он духа. Это касалось их обоих.
Нерешительность. Согласие. Потом образ деревни в огне.
Это воспоминание о происшествии с самураями!
– Да, – прошептал Кента.
Кеншин задумался. Это был очень важный момент в его жизни. И правда, ведь его убеждение в том, что закон не защищает людей достаточно хорошо, родилось тогда? Так что и путь, который привел его сюда, начался там…
Чувство ласкового утешения.
Если фамилия наследуется, и если Кеншин берет новое имя для борьбы… тогда это уместный выбор, потому что его борьба за Сонно Дзёи и Ишин Шиши началась там, в деревне, объятой пламенем. Так что огонь – хи, и деревня – мура. Неплохо, подумал Кеншин и попробовал его вслух:
– Химура. Химура Кеншин.
– Это хорошее имя, – согласился Кацура-сан. – Я прослежу за этим. А сейчас отдыхай. Завтра предстоит сделать многое, прежде чем мы отправимся.
… вот просто так? Кеншин был поражен. Но признавая четкое распоряжение, он откланялся.
Отправив мальчика, Кацура не мог не отметить задумчивость своего друга. Однако необходимости искать причину далеко не было. Такасуги не нравилась мысль использовать мальчика в качестве убийцы, и в результате внутренняя борьба нравственности и отчаянной необходимости продолжалась весь день. Если быть совсем честным с собой, меня это не заботит, усмехнулся Кацура. Чем больше он общался с мальчиком, тем больше сознавал, что ребенок ему нравится. Кеншин был добрым и отзывчивым, но в то же время таким юным. Кацура удивился, когда узнал, что мальчику уже четырнадцать. Он предположил бы, что меньше, поскольку мальчик был так мал – не больше пяти футов ростом.
Но есть необходимость, а вот ресурс, готовый к использованию. Это все, что нужно, решил Кацура. В любом случае, завтра будет напряженный день. Нужно снарядить мальчика всем необходимым, а его нынешнего телохранителя освободить для выполнения других обязанностей. На самом деле не стоит путешествовать более чем с одним охранником, это привлечет ненужное внимание, а Кеншин сможет легко защитить его при необходимости.
– Душа мальчика будет загублена этой работой, ты знаешь это?
– Синсаку, ты не можешь держать его здесь, – отшил его Кацура, подняв бровь в скептическом недоверии.
После всего этого, он решил высказаться? Они уже в Хаги!
Такасуги вернулся к сямисэну, задумчиво хмурясь. А потом его друг поднял голову и пронзил его темным взглядом наполовину прикрытых глаз, и Кацура понял, почему так много людей боялось командира Кихетай. Опасность мужчины была известна, и сейчас впервые она направлена непосредственно на него.
– Если тебе так сильно нужен убийца, ты мог бы заняться этим сам. Ты был достаточно хорош с мечом в Эдо. Кроме Сакамото Рёмы* ты никому не проигрывал.
Это правда. Кацура опустил голову от этого уничтожающего замечания. У меня есть навык для этого дела. Но факт в том, что… Я больше не мальчик, который учится кендзюцу, не ученик школы Ёсиды Сеина вместе с тобой. Нет, Кацура вырос до позиции главного политического игрока, влиятельного человека в собственном праве в этой смертельной игре за будущее страны. И мертвенно спокойным тоном, пресекающим любые возражения, он заявил:
– Если бы я мог, то так и поступил бы. Но я теперь лидер Ишин Шиши Чоушуу.
И с этими словами Кацура поставил чашку на поднос перед собой, взял меч и встал. Все решено. И суровая правда в том, что… из нас двоих лидер я.
– Да, – насмешливо произнесли за его спиной. – Это верно. Ты лидер Чоушуу на празднике революции. Никто не пойдет за человеком, запятнавшим себя кровью. Так что ты собираешься разрушить жизнь этого мальчика, чтобы самому остаться чистым.
Не позволяя себе поддаться на провокацию, Кацура повернулся и с вызовом посмотрел на друга, предлагая ему высказаться и покончить с этим. Такасуги не соизволил встретиться с ним взглядом, глядя некоторое время перед собой, прежде чем кивнуть, придя к решению.
– Мальчик – самый ценный член Кихетай, и я отдам его тебе, но при одном условии.
– Каком?
– Ты должен прожить жизнь в чистоте и добродетели. Обещай мне, что никогда не обнажишь меча.
Если такова цена, что ж, быть по сему. Кацура опустил голову в знак согласия. В конце концов, если в его распоряжении будет сила Хитен Мицуруги, ему нет необходимости использовать свой меч. И Такасуги прав – люди последуют за лидером, которого уважают и которым восхищаются. Он должен стать человеком, достойным такой оценки.
– Даю тебе слово. Этот вечер знаменует конец Кацуры Когоро как мечника**.
Решено. Такасуги не станет ему препятствовать, поэтому он повернулся к нему спиной и направился к двери, готовый уйти на ночь.
– Хорошо. Можешь сосредоточиться на лидерстве Ишин Шиши. Остальное оставь мне.
– Буду рассчитывать на тебя, – бросил Кацура через плечо и ушел.
У меня есть семейное имя? Я буду самураем? Это казалось слишком непостижимым для понимания, но Кеншин размышлял, ковыляя по коридорам. Задница и бедра отчаянно болели от неудобной езды. Завтра мы снова поедем верхом? Тьфу… Может, это хорошая идея, уже пойти спать?
Комната Кеншина в поместье Кацуры-сан была простой, но каждый предмет в ней высочайшего качества, как и толстая мягкая постель, готовая к использованию. Кеншин посмотрел на футон, уже подозревая, что бесполезно пытаться уснуть на нем. Проблема в том, что большую часть жизни Кеншин спал на тонком одеяле, брошенном прямо на твердую землю. Даже на горе не было никаких предметов роскоши. К этому добавить его недавние проблемы со сном…
Но будет ли у меня еще один шанс насладиться такой роскошью?
Что ж, лучше не думать о вещах, которые не можешь контролировать, и не похоже, что он так уж устал. Что важнее – в комнате было окно! Кеншин сел на подоконник, чтобы полюбоваться прекрасным небом, уже любя это причудливое дополнение. Немногие дома, в которых он побывал, имели окна. Так или иначе, наблюдение за небом, окрашенным в разные оттенки красного и синего цветов без необходимости подниматься на крышу, успокаивало.
Кацура-сан казался добрым и понимающим человеком, но в то же время его ки ощущалась очень тихой и собранной, холодной – почти расчетливой. По правде говоря, Кеншин не знал, что думать об этом человеке. С одной стороны, совершенно очевидно, что глава Ишин Шиши Чоушуу был мечником. В поединке Кеншин бы поостерегся нападать на него первым, поскольку ки и тщательная собранность мужчины просто вопили об опасности.
С другой стороны, его спокойный, добрый и интеллигентный взгляд… Похоже, то, как выглядел и как ощущался Кацура-сан – это две большие разницы. Но тем не менее, Кеншин согласился предоставить свою силу для этого человека. Чтобы убивать для него. Он уже согласился солгать, чего не хотел делать никогда.
«… если ты покинешь эту гору, ты станешь жить жизнью убийцы, по воле людей, вершащих собственное правосудие. Если ты принесешь им свой дар, то станешь массовым убийцей!». В голове зазвучал предупреждающий голос Мастера. Трудно поверить, что с той поры прошло уже несколько месяцев.
Действительно ли это правильный выбор? Будет ли следование Кацуре Когоро наилучшим использованием силы Хитен Мицуруги? Должен ли я доверять Кацуре-сан? Этому человеку с двумя лицами?
Неутешительные мысли. На самом деле, чем больше Кеншин прокручивал все это в голове, тем меньше был уверен, что думать об этом. Пытаясь изгнать тревожные мысли, он достал волчок Касуми из кармана. Это игрушка для ребенка, а он больше не ребенок. Но просто посмотрев на него…
«Живи, Шинта. Живи для меня» – сказала она тогда.
Ради невинных людей, таких, как она.
Да, ради таких невинных, как Касуми и Мия – я запятнаю руки в крови. Я буду защищать таких, как они. И намного больше, чем Мастер когда либо. Бесчисленное число невинных жизней.
Да.
Я буду их спасителем – героем.
* Сакамото Рёма в Японии такая же легенда, как Хиджиката, Окита или Сайто. Весьма интересная личность, про которую ходит множество исторических анекдотов.
** Кацура Когоро, как всякий уважающий себя самурай, ВСЕГДА носил на поясе катану и вакидзаси (до запрета на ношение). В один прекрасный момент он перестал вынимать меч из ножен, даже если его жизни угрожала опасность. Почему – никто до сих пор не знает.
Комментарий к Глава 15. Перетягивание каната
Кацура Когоро: https://vk.com/photo-128853700_431041274
Такасуги Синсаку: https://vk.com/photo-128853700_431041321
========== Глава 16. Причины для борьбы ==========
Вскоре после восхода солнца Кеншин пришел на завтрак и обнаружил, что его командир уже там. Он кивнул в ответ на приветствие Такасуги-сана и осторожно присел напротив. Через минуту горничная поставила перед ним поднос с завтраком. Кеншин не мог сдержать недоверия, глядя на изящно оформленные блюда с овощами, жареной рыбой, традиционным мисо и рисом. Вот как живут самураи?
Это слишком разительно отличалось от того, к чему он привык. Однако, учитывая, каким забавным счел Такасуги-сан то, как он невоспитанно глазел по сторонам, ему следует привыкать к любым проявлениям богатства. Особенно если Кацура-сан уверен, что он сможет изображать из себя самурая. С этими мыслями Кеншин с удовольствием занялся поглощением изысканных блюд.
– В ближайшее время я уйду по делам Кихетай.
Кеншин поднял взгляд от еды.
– Теперь ты под началом Кацуры. – Такасуги пристально посмотрел на него. – Он позаботится о тебе.
Кеншин взял паузу, но в связи с отсутствием всяких мыслей по этому поводу, просто кивнул. Почему он так смотрит на меня? Кажется, для командира Кихетай этого было достаточно. Без дальнейших разговоров он взял меч, поднялся и вышел из комнаты, минуя Кацуру-сан и еще одного юношу на пути к двери.
– Доброе утро, Кеншин. Вижу, ты уже закончил с завтраком. Очень хорошо, – сказал Кацура-сан в знак приветствия, прежде чем жестом указать на стоящего рядом с ним юношу. – Я хотел бы познакомить тебя с Кацурой Таро-куном. Пока я буду занят, он поможет тебе купить необходимые вещи. Мы снова соберемся в полдень и после отправимся в путь.
Молодой человек был немного старше Кеншина, но явно еще подросток. Может, лет шестнадцати, или около того? У него были собственные парные мечи, и одет он был так же изысканно, как и любой самурай, которого Кеншин видел в поместье. Его ки ощущалась неуверенной, но необычно теплой – и выражение его лица точно отражало это ощущение.
Понимая, что он опоздал с приветствием, Кеншин схватил свой меч и встал, ожидая от вошедшего любой реплики на свое поведение. Таро-кун, кажется, так же тяготился молчанием. Он взглянул на Кацуру-сана, ожидая подтверждения, а потом тихо пробормотал:
– Приятно познакомиться, Кеншин-кун.
– Хорошо. Я оставлю тебя с ним. Вот, Таро-кун. Помни, все расходы за мой счет. – Кацура-сан передал юноше кошелек, коротко кивнул Кеншину и быстро ушел длинными, торопливыми шагами.
Молодые люди остались в большой столовой один на один. Неловко. Кеншин понятия не имел, что сказать другому мальчику. Он в целом не был хорош в общении с людьми, но обычно ожидается, что он должен представиться? Но Кацура-сан уже сделал это за него… Тьфу, что сказать? Сказать, что он тоже рад познакомиться с Таро-кун? Для этого уже слишком поздно… Кеншин нерешительно потоптался. Что я должен сделать?
– Ну, ты точно не самурай… Так почему Когоро-сан хочет, чтобы я снарядил тебя как самурая? – недоверчиво спросил Таро.
Кеншин поднял голову, увидел выражение лица мальчика, и вся его робкая неуверенность схлынула прочь. Почему все постоянно недооценивают его? И кто такой этот Таро-кун, чтобы тоже сомневаться в нем? Юноша ненамного старше него! Вспыхнув раздражением, Кеншин пробормотал:
– Кацура-сан хочет, чтобы я работал на него в Киото.
– Да ладно, такой маленький ребенок, как ты… Какую пользу ты можешь принести в столице?
– Мне пятнадцать, – рявкнул Кеншин, автоматически добавляя себе несколько месяцев. Не похоже, что ему следует считать свой возраст от нового года, не так ли? Так что это вполне может быть правдой! Выпрямив спину, чтобы казаться выше, Кеншин постарался понизить голос. – Там я буду сражаться за него.
– Что? Правда? С чем?
– С мечом, конечно, – ответил Кеншин. Этот парень глуп? Он что, не видит мой меч?
– О… тогда ты, должно быть, очень хорош? – спросил Таро с сомнением в голосе, и в его лице промелькнула… ревность? Что? Почему?
– Я хорош, – медленно сказал Кеншин без всякого намека на хвастовство. – В это так трудно поверить?
Таро уставился на свои ноги и покраснел, смутившись.
– Ну, да… Мне не позволяют сражаться. Мне всегда говорят оставаться здесь и тренироваться. И я всегда тренируюсь, но как я могу стать лучше, если не могу сражаться по-настоящему?
Он… он просто тоже хочет сражаться! Как и я!
– Я думаю так же, – улыбнулся Кеншин.
– Правда? – Таро поднял глаза.
– Да. Я поссорился со своим учителем и ушел. Он тоже не хотел, чтобы я сражался. Но я хотел присоединиться к общему делу и бороться за свои убеждения, как и остальные… так что я ушел. Но я не стану тебе советовать делать то же самое. Может, когда ты будешь достаточно хорош, тебе тоже позволят сражаться?
Минуту Таро размышлял, а потом улыбнулся.
– Посмотрим… но пойдем уже. Тебе понадобится много вещей. Когоро-сан дал мне деньги, и мы должны хорошо их использовать!
Кеншин кивнул, настоящая улыбка появилась на его губах. Будет приятно провести время с кем-нибудь своего возраста, пусть даже и несколько часов…
Оказалось, что ходить с Таро по магазинам довольно весело. Мальчик был поразительно приятной компанией, и у него находилось множество забавных замечаний по поводу людей, которых они встречали на улице. Однако они были не грязными, как солдатские шуточки, а веселыми наблюдениями от том, как люди ходят, во что одеты, а также домыслы о том, где они были или куда идут.
Таро-кун удивил Кеншина тем, как он хорошо знал путь в лучшие части города и магазины, которые часто посещали самураи. Похоже, что Таро-кун был хорошо знаком с владельцами каждого магазина в городе, и ему всегда удавалось получить лучшие рекомендации и более низкие цены, просто поговорив. На этот подвиг Кеншин был не способен, и не смог бы осуществить самостоятельно, так что передал Таро руководство этой торговой экспедицией.
Они начали с покупки одежды. Помимо удобной повседневной одежды – таби, юката и тому подобного – Таро-кун решил купить Кеншину сразу два новых кимоно очень красивого глубокого синего цвета. Одно из практичного хлопка, хоть и более толстого, чем привык Кеншин, а другое из тонкой шелковой ткани – это было то, о чем Кеншин никогда и не мечтал.
Таро веселился, выбирая цвета и ткани для одежды. Кеншин предоставил выбор ему, чувствуя себя беспомощным перед таким изобилием. Не похоже, что он знает, как одеваются самураи!
Однако, не имея ничего против покупки хорошей одежды, он воспротивился, когда Таро предложил ему гэта и неделимые хакама. Конечно, они были более строгими и крутыми, но Кеншин не видел смысла тратить деньги Кацуры-сана на одежду, в которой он не сможет сражаться. В конце концов Таро-кун сдался и купил два хакама из толстого серого хлопка, в семь складок, с разрезами, чтобы свободно ходить в его сандалиях.
Затем они купили другие необходимые предметы, такие, как новая одежда для путешествия, а за ними последовали несколько фривольные пришедшие на ум покупки, как новый кошелек, новый лакированный гребень и кожаные завязки для волос – чтоб привести в порядок это воронье гнездо! Список все продолжался.
Солнце почти подошло к зениту, когда Таро внезапно заметил, что если Кеншин должен быть похож на самурая, ему потребуется второй меч – вакидзаси. Кеншин не мог не согласиться с этим утверждением, но это вызвало неприятный укол сожаления. Когда он покидал гору, он оставил свой старый верный меч потому, что не был самураем. И что еще больше раздражало, ну… оказалось, что найти подходящий ему вакидзаси в такой короткий срок было до смешного трудной задачей. Большинство клинков были слишком длинными и тяжелыми для него. Через час постоянных разочарований Таро в шутку предложил взять женское танто, короткий кинжал, и заменить рукоять. Кеншин нахмурился на это замечание и с раздражением выплюнул, что он не девочка. Даже если такой же маленький!
К счастью, в четвертой кузнице они наконец нашли лезвие, которое подошло требованиям Кеншина. Однако, несмотря на то, что это был прекрасный клинок… он был слишком дорогим. Сложная сталь прекрасного качества, идеальный баланс, но с гравировкой возле рукояти, и хуже того – на цубе чеканка фантастического дракона из настоящего золота. В результате цена абсурдно высока. Кеншин с Мастером на эти деньги жили бы всю зиму…
Но когда Таро увидел, что клинок подходит Кеншину, он только вздохнул с раздраженным облегчением и без разговоров выложил деньги. Даже не остановившись, чтобы подумать об этом!
Именно тогда Кеншин отчетливо понял разницу между их жизнью. Они буквально жили в разных мирах. Таро привык к богатству, и деньги для него не были редкостью. Нет, для него они были тем, что можно использовать так, как заблагорассудится.
Кеншин же… никогда не знал достатка. Для него что-то новое всегда было роскошью. Одежда и инструменты всегда использовались до предела, иногда даже еды было недостаточно.
Похоже, несмотря на близость возраста и сходство интересов, они находятся в совершенно разных мирах. Из-за разницы в социальных классах? Из-за происхождения?
Но в конце концов, Таро тоже хотел сражаться за Сонно Дзёи. Как и он, Таро согласился с тем, что сёгунат недостаточно хорошо работает, чтобы обеспечить счастье простых людей. Но почему Таро верит в это? В этом нет никакого смысла! Законы сёгуната хороши для рожденных в высших классах. Почему у Таро с этим проблемы?
Эта мысль беспокоила Кеншина, так что он спросил:
– Таро, а почему ты хочешь сражаться?
– Я не знаю… Мне не нравятся те высокие налоги, которые правительство и эти иностранные свиньи дерут с Чоушуу, – начал Таро нерешительно, прежде чем нахмуриться. – Ну, нет… Это не моя причина. Это то, что я слышу, все время обсуждают отец и Когоро-сан. На самом деле я просто хочу помочь своей семье. Они хотят этого, и я сделаю все, что от меня зависит, чтобы сражаться за них.
Так, говоря по правде, наши причины даже отдаленно не похожи. Кеншин нахмурился, чувствуя себя несколько разочарованным. Но факт в том, что даже если у них не много общего… ему не может не нравиться другой мальчик. Таро хороший, веселый и всегда готов помочь.
– Эй… знаешь, сейчас ты выглядишь почти как настоящий самурай. Одежда и мечи сделали свое дело. Но, хмм… чего-то не хватает. О, я знаю! Позволь-ка!
– Эй, что ты делаешь с моими волосами?
– Успокойся… Все самураи собирают волосы в пучок. Конечно, чтобы привести в надлежащий вид это воронье гнездо, нам нужно бы побрить макушку, а остальное умаслить для лучшего вида. Но, к сожалению, у нас нет на это времени, – бормотал Таро в то время, пока освобождал волосы Кеншина из хвоста, позволяя им свободно упасть на спину. Затем он грубо расчесал их пальцами и ловко связал в хвост почти на самой макушке. – Теперь ты выглядишь, как настоящий самурай, – заявил он, явно гордясь собой.
– Не знаю, – недовольно фыркнул Кеншин, потирая ноющую кожу головы. – Хорошо бы самому посмотреть.
– Правда… О, у меня есть идея! Следуй за мной! – Таро усмехнулся и ринулся по улице в ту сторону, откуда они только что пришли.
Прихватив покупки, которые они только что сделали, Кеншин бросился за ним. Что он задумал? Таро исчез в одном из магазинов, чтобы тут же появиться снова, подзывая его жестом:
– Давай! Иди уже!
Место казалось маленьким для крупного бизнеса, разновидностью кузницы. Однако внутри оказалось, что это лавка ювелира. Что за… Таро стоял рядом с витриной, на которой были представлены небольшие ручные зеркала. Прежде чем Кеншин смог опротестовать это легкомыслие, Таро схватил одно из них и протянул Кеншину, показывая ему его собственное отражение, в первый раз ясное.
Он прав, понял Кеншин. В отличие от искаженного отражения в воде, которое он иногда замечал, зеркало показало ему незнакомца… хотя и иностранного окраса. Он уже не выглядел неряшливой деревенщиной, как его всегда называл Мастер, вместо этого… Я выгляжу немного старше? Кеншин повернулся, чтобы лучше рассмотреть себя. Но да, кажется, и правда. Это, должно быть, из-за волос.
Так или иначе, хвост сделал его лицо более узким, выделил скулы, и даже подбородок казался острее. Словно детский жирок исчез с его лица. На него было не особенно приятно смотреть, нет – он напоминал кого-то вроде голодного хорька, но уже не выглядел как десятилетка, играющий в самурая.
Может, несмотря ни на что, сумасшедший план Кацуры-сан на самом деле сработает? Кеншин задумчиво нахмурился. А что касается предстоящей поездки в Киото…
