Текст книги "Котёнок и его Страж. Часть 1"

Автор книги: Такку

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Глава 45

Время то тянулось, как липкий сироп, то летело на крыльях. Миновал первый месяц занятий. К этому времени первокурсники всех четырех факультетов окончательно разобрались друг в друге и разделились по компаниям. Большинство преподавателей поощряли межфакультетскую дружбу и не препятствовали ребятам.

Самая крупная команда включала в себя слизеринцев Драко и Блейза, райвенкловцев Гарета, Терри, Флая, Рона и Блисс, пуффендуйца Невилла и гриффиндорца Салли-Энн.

Грегори и Винсент, сквайры Драко и Гарета, хоть и входили в эту компанию, но стояли слегка особняком – у них были свои развлечения, более простые и непритязательные.

Гермиона близко сошлась с Мэнди, Падмой, ее сестрой Парвати и Ханной Аббот с Пуффендуя. Эта девчоночья пятерка в преподавательской среде получила название «Бриллиант» – за необоримую тягу к знаниям и страстное желание стать лучшими ученицами.

Захария Смит, со своим склочным нравом, неожиданно прибился к Финнигану и Томасу. Теперь они уже втроем отравляли жизнь однокурсникам.

Еще была девчачья троица – Миллисент, Лайза и Мораг, и три пары: Лаванда и Сьюзен, Джастин и Эрни, Тео и Пэнси.

Гарет уже привык к неизменным снам с пятницы на субботу, после уроков ЗОТИ. Вторая половина профессора Квиррелла частично смирилась и уже не тратила силы на атаку, сосредоточившись на отстаивании своих рубежей. Как следствие, профессор стал чуть более вменяемым, но только чуть…

Хотя Гарет больше не слышал безмолвных просьб о помощи, он не прекратил поиски сведений по странному ритуалу. К сожалению, все, что он сумел найти – это руны, да и то не все, потому что с галереи менестрелей их было трудно различить. В одиннадцати из четырнадцати он не сомневался, а вот три были под вопросом. Кроме того, в «Основах ритуальной магии» он не отыскал вообще ни одной гептаграммы, а более серьезные книги по этой теме находились в Запретной Секции.

Драко и Рон каждое воскресенье получали недовольные письма от родителей. Уизли-старшие были, казалось, разгневаны всем: и тем, что Рон попал на Райвенкло, и тем, что он поссорился с Перси, но особенно – его дружбой с Драко Малфоем. После каждого такого письма Рон шипел и плевался кипятком.

Люциус Малфой в каждом письме выражал довольно вялое негодование по поводу дружбы сына с «неподходящими личностями» и напоминал ему о семейных ценностях (на что Драко всякий раз так же вяло фыркал и вполголоса замечал, где у него сидят эти ценности).

Родители Флетчера заинтересовались его – а точнее, Гарета – рассказом о своих ангмарских корнях. Через две недели после начала учебы, когда были сняты ограничения, связанные с визитом Пожирателей, Мун-старший прибыл в школу. Гарету пришлось в подробностях рассказать ему все, что было известно об Ангмаре вообще и о гуррах в частности, а также пообещать организовать встречу с Орельеном Карсавеном, как только это будет возможно.

Третьего октября стартовал кубок школы по квиддичу. Благодаря рассказам друзей Гарет знал, что в этой игре (как и в рилвандорском грандболе) победа находится в руках ловца. В квиддиче это было выражено даже сильнее, потому что игра заканчивалась только с пойманным снитчем, не раньше и не позже.

Первокурсников – к их величайшему возмущению – в команду не брали. Маркус Флинт, здоровенный старшекурсник, капитан команды Слизерина, порекомендовал Драко подождать следующего года, честно признавшись, что к него у самого это правило уже в печенках сидит, тем более что слизеринский ловец был откровенно слабоват. У Гарета не было и такого утешения – команда Райвенкло была подобрана игрок к игроку, и вакансий в ней на ближайшие два года не предвиделось.

– Спасибо, хоть на трибуны пускают, – ворчал Флай, тоже мечтавший о карьере квиддичного игрока и жестоко обломанный ловцом Райвенкло – заносчивой третьекурсницей Чжоу Чанг, то ли китаянкой, то ли кореянкой.

Вся компания заняла удобную скамью у самого барьера в секторе Райвенкло, ожидая, когда начнется матч между Гриффиндором и Слизерином. Пока еще только подтягивались болельщики, а команды еще не вышли на поле. Слева, в гриффиндорском секторе, нетерпеливо вертелся комментатор, Ли Джордан, близкий друг близнецов Уизли. Сидевшая рядом профессор МакГонагалл недовольно косилась на подростка, потом шикнула, и Ли послушно сел ровно, положив рупор на колени.

– Эй, а чего тут делают эти малыши? – послышался ломающийся басок сзади. Драко и Гарет одновременно обернулись. За их скамьей стояли трое парней с четвертого курса, вопросительно поглядывая в сторону первокурсников.

– А что вам не нравится?

– Почему слизеринцы не со своими? – уточнил светловолосый крепыш Пауль Юрген.

– Э, да тут и Гриффиндор с Пуффендуем отметились! – засмеялся его приятель Джек Лоуэлл.

– Вы не подеретесь, ребятишки? – весело спросил третий, высокий медно-рыжий Гарри Найт, чье лицо, густо усыпанное веснушками, практически всегда украшала добродушная улыбка.

– Ну вот еще! – возмутился Салли-Энн. – Мы же друзья!

В подтверждение своих слов он обнял за плечи своих соседей по скамье – Терри и Блейза.

– Друзья… – с усмешкой, правда, не злой, повторил Пауль Юрген.

– А что тебя так удивляет?! – возмутился Драко, по примеру гриффиндорца кладя руки на плечи Рону и Грегори и запуская цепную реакцию – вся вереница сидящих на скамье первокурсников дружно обняла своих соседей, соединившись в крепкую «стенку».

– Ладно, пускай сидят, – отмахнулся Джек. – Смотри, вон команды вышли!

Действительно, от раздевалок тянулись две шеренги – алая и изумрудная. С другой стороны подходила мадам Хуч с метлой на плече. Крепкий старшекурсник нес за ней сундук с мячами.

Игроки оседлали метлы и выстроились в воздухе. Мадам Хуч выпустила сначала маленький золотой мячик с крылышками – «снитч», потом два больших черных бладжера и наконец подкинула вверх красный с симметричными вмятинами квоффл. Игроки рванулись на перехват. Матч начался.

Сначала вели гриффиндорцы. Они забили первый гол и, удачно перехватив атаку слизеринцев, влепили в кольцо и второй мяч. Но слизеринцы быстро опомнились и завладели инициативой. Их команда играла слаженней, и – что уж там говорить – жестче. Маркус Флинт, выхватив биту у своего загонщика, так отшиб летящий бладжер, что тот, угодив в Оливера Вуда, гриффиндорского капитана и вратаря, не только сбил его с метлы, но и переломил ее древко. Оливер из игры выбыл, и кольца Гриффиндора остались без защиты. А еще спустя несколько минут охотница красно-золотых, не рассчитав вираж, врезалась в трибуну и сломала запястье. Слизеринцы воспользовались перевесом и накидали в кольца противника полтора десятка мячей.

– Снитч! – выдохнул вдруг Невилл, крепко сжав руку Гарета, – Смотри… вон там!

Ловец Слизерина, до этого выписывавший круги высоко над полем, внезапно бросил свою метлу в пике. Гриффиндорский ловец устремился за ним. Золотая искорка, с трудом различимая даже в бинокль, виляла и крутила, спускаясь все ниже. Ловцы мчались за ней. У самой земли слизеринец затормозил и с усилием выровнял метлу. Гриффиндорец то ли запоздал, то ли понадеялся на собственную ловкость… рукоять его метлы взрыла песок, и парень полетел кубарем. Снитч, словно издеваясь, прожужжал крылышками, почти касаясь волос лежащего без сознания подростка, и пошел было вверх, но был перехвачен ловцом Слизерина. Трибуны взревели, Драко, Блейз и Грегори с восторженными воплями подскочили на скамье…

– Итак, Теренс Хиггс поймал снитч, и команда Слизерина победила, – кисло сообщил комментатор.

Игроки в зеленых мантиях построились клином и облетели поле под приветственные крики болельщиков.

– А кто и когда теперь играет? – задумчиво спросил Салли-Энн.

– Слизерин с Пуффендуем, после Хэллоуина, – отозвался Рон. – Гарри, ты чего загрустил?

– Так, – неохотно отозвался Гарет. – Вспомнил дом… у нас сейчас тоже турнир… в Вельде отборочные матчи…

– Ты так и не дорассказал про ваш грандбол, – с упреком заметил Рон.

Гарет слегка покраснел от смущения. Друг был прав – он несколько раз просил его об этом, но в те моменты Гарет обычно бывал занят, а потом забывал.

Глава 46

– Как насчет навестить Хагрида? – неожиданно вмешался Невилл. – Он на матче не был… у него там самка фестрала рожает… просил, чтобы я выбрал время рассказать ему, как сыграли.

– Правда, пойдем, – оживился Драко.

Они спустились с трибун и направились в сторону Запретного леса. Рон шел рядом с Гаретом, а Флай, Невилл и Салли-Энн окружили их, с интересом вслушиваясь в разговор.

– В грандбольных командах по девять человек, – рассказывал Гарет, – и функции у них немного другие. У нас тоже надо забросить мяч в кольцо, но кольца расположены по окружности поля и чередуются. Их всего шесть – по три на команду – и они вращаются на шестах, так что попасть в них сложнее. В команде три защитника, которые должны еще следить, чтобы через кольцо не проскочил…

– Мяч?

– Ну, мяч само собой. Но главное – чтобы в кольцо не пролез гранд-алаки. Это сразу лишит команду всех заработанных очков.

– Что такое «гранд-алаки»? – немедленно заинтересовался Невилл.

– Не что, а кто. Это дракончик, такой, как моя Карина. Он в грандболе вместо снитча. На него одевают шлейку с коротеньким поводком, а ловец должен схватить поводок и сделать круг над всеми кольцами. Тогда команде начисляют пятьдесят очков.

– И игра кончается, – подсказал Салли-Энн.

– Нет, если время еще есть, то ловец отпускает алаки, и игра идет дальше. Его, бывает, раз пять ловят… Так, а еще у нас не один квоффл, а два, и нет бладжеров. Защитники играют на маневренных моноциклах, нападающие – на скоростных бициклах. Ловцы – на «драконах».

– Ты только про моноциклы рассказал, – напомнил Рон.

– Бициклы – это двухдисковые гравициклы, – послушно откликнулся Гарет. – Бывают трех типов: «стрела» – насадка как у «лопаты», оба диска лежат в одной плоскости. «Стрела» – самый маневренный бицикл, но у нее, как и у «лопаты» есть минус: при попадании в определенную… позицию, начинает крутиться в воздухе, как пропеллер, все быстрей и быстрей. Самостоятельно остановить невозможно… на малых оборотах еще кто-нибудь из товарищей может скрестить оси… а когда скорость высокая, это делать нельзя не в коем случае – слишком опасно.

– Что значит «скрестить оси»? – заинтересовался Флай.

– Ну, подставить древко своего гравицикла, чтобы «стрела» в него врезалась и прекратила вертеться.

– А как же… если нельзя?

– Когда скорость становится уже ОЧЕНЬ высокой, седло срывается с креплений и съезжает в сторону одного из гравидов. Центр тяжести сдвигается и вращение начинает замедляться… потом прекращается, но всадник к этому времени обычно уже без сознания, висит на ремнях безопасности, как кукла… На «стрелу» рискуют садиться только самые опытные летуны.

– Жуть, – тихо сказал Невилл.

– Самый скоростной бицикл – «штанга», – продолжил Гарет. – Насадка дисков – как у «вертушки». «Штангисты» носятся по полю с бешеной скоростью, сметая все на своем пути, поскольку поворачивать способны только по плавной дуге. А самый безопасный из бициклов – «весло». «Весло» похоже на «стрелу», но диски насажены перпендикулярно друг другу. «Весло» достаточно чуткое и быстрое, но, как я уже говорил, «стрела» маневренней, а «штанга» быстрее. На «весло» обычно новичков сажают. А ловцы летают на «драконах». «Дракон» – это такой гравицикл, диски которого не закреплены жестко, а поставлены на поворотные конструкции, – Гарет покрутил кистью в воздухе, – могут качаться и вращаться… Я не знаю, как это техномагически обусловлено, но это делает «дракона» ОЧЕНЬ чутким к желаниям хозяина… «дракон» – это класс!!! Не говоря уже о том, что скорость и маневренность на порядок выше, чем у обычного гравицикла, и даже лучше, чем у метлы…

– Что, наши метлы летают лучше ваших… циклов? – переспросил Флай.

– Да, кроме «драконов». Метлы более послушные. Но у нас они летать не будут.

– Почему?!!! – изумился Рон. Гарет пожал плечами.

– Не знаю. Но папа проверял. И ваши метлы у нас не летают, и наши гравициклы здесь бесполезны. Если бы не это, я бы взял моего «горбунка»… – Гарет вздохнул.

– А почему ВСЕ игроки не летают на «драконах», если они такие классные? – вмешался Салли-Энн.

– Потому что они требуют… ммм, как это… особых способностей. Большинство народу не может освоить «дракона» – начинаются головокружения. Папа говорит, что для этого нужны крепкие мозги. Я не знаю, это какие-то техномагические заморочки.

– А что такое «горбунок»? – спросил Невилл.

– Монодисковый «дракон». Самый классный из всех гравициклов, но у него малая грузоподъемность. Не больше ста фунтов. Поэтому на них обычно дети играют, а для взрослых – «стрекоза», бицикл. Скорость выше, маневренность ниже… Мне уже недолго на «горбунке» летать осталось… Папа говорит, мальчики на двенадцатом-тринадцатом году начинают интенсивно расти… так что не этим летом, так следующим придется на «стрекозу» пересаживаться… жалко. А «горбунок» мой получит Фэй… если, конечно, она сможет на нем летать.

– Фэй – это кто? Твоя сестра?

– Наверное, будет сестра. Это такая маленькая девочка из приюта святого Давида… папа забрал ее, когда провожал меня сюда.

– Куда забрал?! – не понял Рон.

– Домой. Как меня в свое время… Секретарь директора приюта – карсит, он смотрит, есть ли у детей магические способности, если да, то сообщает папе или еще кому-нибудь из магов, кто в поле зрения, и ребенка увозят.

– А директору, что, память стирают? – недоумевал Невилл.

– А зачем?

– Ну как, забрать ребенка из приюта неизвестно на каких основаниях… Когда бабушка оформляла на меня опекунство, ее эти бумажные заморочки чуть с ума не свели!

– Нет, – терпеливо пояснил Гарет. – Там есть легенда… что папа – директор спецшколы для детей… таких… не совсем нормальных… Я не знаю, как это все сделано, наверняка были наложены какие-то ментальные заклинания… да я этим никогда и не интересовался.

– А почему детей забирают ваши волшебники, а не наши?

– Не знаю, – устало повторил Гарет, – не интересовался. Хотя, вообще-то, здешние волшебники могли бы и сами подсуетиться.

– Как же, дождешься, – буркнул Невилл. – Наше Министерство и само не ест, и другим не дает. Бабушка так говорит, – пояснил он в ответ на удивленный взгляд Рона.

– А меня тетушке отдали безо всяких заморочек, – неожиданно встрял Салли-Энн.

– Кстати, Салли, – тут же откликнулся Драко, уже некоторое время шагавший рядом с Роном, – давно хотел тебя спросить: в честь кого тебе такое имя дали… необычное?

– И это слизеринец! – фыркнул Салли-Энн. – В честь Основателя Салазара, конечно! И в честь деда Энджела.

– Ты же говорил… – Драко изумленно захлопал глазами, – что твои родители – магглы…

– Ничего такого я не говорил! – возмутился светловолосый гриффиндорец. – Я вообще их не упоминал! Речь шла только о моей тетке!

– Ну извини, – Драко стушевался. – Значит я просто не так понял…

Салли-Энн опустил глаза и пошевелил носком ботинка опавшие листья.

– Мой отец… я не знаю, кто он.

– Извини… – тихо повторил Драко.

– А тетя Эвелина не маггла… она сквиб. А моя мама училась на Слизерине. Я видел в Зале Наград табличку с ее именем… Сесилия Ландольф.

– Твоя мама училась на одном курсе с моим папой! – ахнул Драко.

– Хотел бы я знать, что с ней потом случилось, – печально отозвался Салли-Энн.

– Хочешь, я спрошу у папы? – с готовностью предложил Драко.

– Было бы здорово! – гриффиндорец повеселел.

– А твоя тетка… хорошо к тебе относится? – нерешительно спросил Гарет, в памяти у которого всплыли собственные отношения с семейством Дурслей.

– Она очень славная, – Салли-Энн удивленно покосился на приятеля. – Если бы еще не пыталась научить меня готовить и вышивать крестиком, так была бы совсем ангел. А почему ты спрашиваешь?

– Так, – Гарет опустил глаза. – У меня тоже есть родственники… но они очень неприятные люди…

– Те, что отдали тебя в приют? – вмешался Драко. Гарет кивнул. Салли-Энн округлил глаза.

– Отдали тебя в приют?!!! Ничего себе!!! Нет, моя тетя не такая. Она… знаешь, ее совсем не сердит, что я волшебник, а она и ее сыновья – нет. Она просто очень хорошая… и кузены тоже славные, хотя частенько бывают вредные.

Рон понимающе ухмыльнулся.

Глава 47

Дверь в домик Хагрида была открыта нараспашку, но хозяина внутри не наблюдалось, так же как и поблизости.

– Зайдем? – предложил Терри.

Салли-Энн, который Хагрида практически не знал, слегка поежился.

– А хозяин не будет против?

– Что ты! – фыркнула Блисс. – Хагрид обожает гостей! И он очень добрый… Ой! Клык! Как ты меня напугал!

Пес словно возник из воздуха, дружелюбно ткнул девочку носом, обнюхал остальную компанию, особое внимание уделив незнакомцу – Салли-Энн. Гриффиндорец мужественно стерпел, хотя ему было не по себе – все-таки холка собаки приходилась почти на уровне его плеч.

– О! Ребятки!

От мощного рыка Хагрида, казалось, покачнулись сосны вокруг домика, а Салли-Энн мучительно вздрогнул и прикрыл глаза. Пес махнул хвостом, задев по щеке Блисс, и торопливо порысил к хозяину.

– Ну как сыграли? Кто победил-то?

– Слизерин! – гордо ответил Драко.

– Ишь ты, – проворчал Хагрид. – Да, ловец у Гриффиндора слабоват, чего и говорить…

– Как твоя фестралка? – торопливо вмешался Невилл.

– Соня-то? Да в порядке у ней все… а жеребеночек – ну чисто загляденье! – Хагрид расплылся в улыбке.

– А нам… можно посмотреть? – робко спросила Блисс. Великан тут же насупился.

– Дак ведь… не сможешь ты увидеть… Их ведь, фестралов-то, видит только тот, на глазах у кого… люди умирали…

Воцарилось неловкое молчание.

– Извините… – жалобно пискнула Блисс. – Я… я совсем забыла…

– Чайку попьете? – Хагрид вспомнил о долге хозяина. – Чаек хороший, с утречка заваренный… ватрушки есть… свеженькие, с повидлом!

«Свеженькие» ватрушки впору было использовать вместо бладжеров, а в повидле зубы вязли намертво. Бедный Драко, не догадавшийся о коварстве угощения, теперь только шипел, не в силах разлепить челюсти, а Хагрид знай разглагольствовал о старых добрых временах, когда ловец Гриффиндора Чарли Уизли приносил своей команде победу за победой.

– А до этого зато был Валентин Джаспер, – неожиданно выпалил Грегори и пояснил удивленно покосившемуся на него Флаю. – Мой дядя, мамин брат. Он был ловцом, и Слизерин ни разу не проиграл!

– Так-то так, да только с Джеймсом Поттером твово Джаспера не сравнишь, – Хагрид подался вперед. – Вот уж кто летал, так это твой, Гарри, отец! Словно и родился на метле! Эх!.. – великан смахнул слезу. Достал с полки старенький альбом в обложке из вытертого малинового бархата и протянул его мальчику.

– Погляди. Это Ремус для тебя собрал. Тута все они – и Мародеры, и Лили, и Джеймс…

Гарет вновь почувствовал себя неловко. При словах «твой отец» в его воображении возникал невысокий хрупкий полуэльф с пушистым облаком золотисто-рыжих волос, такими же, как у Гарета, зелеными глазами и светящейся в них улыбкой – то доброй, то озорной… А вовсе не растрепанный парень в ало-золотой квиддичной форме, насмешливо и надменно кривящий губы с потертой колдографии…

«На самом деле он не такой, котенок» – Магнус словно бы улыбался. – «Приглядись как следует – его просто достали!»

На следующей карточке Джеймс Поттер и в самом деле выглядел не таким заносчивым. Он улыбался, обнимая сероглазого брюнета и худого бледного шатена, в облике которого просматривалось что-то неуловимо-знакомое…

«Истинный оборотень» – пояснил Магнус. – «И, похоже, не до конца инициированный. Вон какие глаза измученные… Наверняка, в полнолуние себя теряет»

– Это кто, Хагрид? – спросил Гарет, указывая на приятелей Джеймса.

– Это? Мародеры, знамо дело. Справа Сириус Блэк, слева Ремус Люпин. А Питер, видать, снимал…

– Ремус – он оборотень?

Хагрид закашлялся.

– Оборотень, – наконец неохотно подтвердил он. – Да только… Ты не думай, Гарри, Ремус – хороший парень. Он и твоих родителей любил, и тебя любит… Он так-то в порядке, только вот в полнолуние с ним плохо… Это ж, Гарри, оно как болезнь… Ремус… – Хагрид достал платок и шумно высморкался, – Ремус же не виноват, что заболел… Он совсем маленьким пацанчиком был, еще меньше тебя, когда на него оборотень напал…

– Хагрид, я ничего… – торопливо пробормотал Гарет. – А этот… Питер… он есть на карточках?

– Посмотрим, – великан пролистал альбом. – Он все больше снимал… ага, вот. Вот, Гарри, гляди, он здесь сидит… Джеймс, ну-ка, подвинься, дай на Питера посмотреть!

Гарет уже перестал удивляться живым фотографиям этого мира, но когда молодой Джеймс, смущенно улыбнувшись Хагриду, встал со своего места и уселся на землю, у ног Ремуса…

– Гари, ты чего?! – Драко наконец справился с повидлом.

– Я не думал… – мальчик усилием воли вернул отвалившуюся челюсть на место. – Они так запросто ходят, встают…

– Дак ты чего, колдографий раньше не видел? – изумился Хагрид. – И портретов живых? У вас же в Хогвартсе…

– Я просто не привык, – отбивался Гарет. – Я думал, они только улыбаются и руками машут…

Драко фыркнул. Хагрид взял из рук Гарета альбом.

– Питер, ты чего за Блэка спрятался? Ну-ка, вылазь оттуда, ну-ка, покажись… Гарри на тебя посмотреть хочет… Давай, давай, чего ты такой застенчивый? – уговаривал он нескладного пухлого юношу с пушком над верхней губой, робко выглядывавшего из-за плеча сероглазого брюнета.

– Ладно, пускай, раз он не хочет! – сдался Гарет, которому эти разговоры с карточками казались верхом сюрреализма.

Юноша Джеймс вернулся на свое место, залихватски подмигнув Хагриду. Лесничий перевернул страницу.

– А это мама твоя. На первом курсе. С Северусом, он друг еёный был… Хоть и косились, мол, гриффиндорка со слизеринцем дружит…

Рыженькая девочка с локонами до плеч увлеченно спорила о чем-то с худеньким черноволосым парнишкой, признать в котором нынешнего профессора Снейпа можно было только по огромному носу.

– А это уже третий курс, с подружками… Эта вот, с косами – Полина Эммерик, с Пуффендуя, черненькая – Карен… как ее там… не помню. Райвенкловка. Она после школы сразу в Америку уехала.

Девочки стояли кружком, что-то обсуждая. Гарет просмотрел еще несколько колдографий. В отличие от Джеймса Поттера, Лили Эванс нигде не позировала, в кадре она занималась своими делами, видимо, не зная, что ее снимают. С подружками; с юным Снейпом, который проявился еще на нескольких карточках; в библиотеке, уткнувшись в толстый фолиант и напомнив Гарету Гермиону; на трибунах – в красно-желтом гриффиндорском шарфе и с таким же флажком в руке; у озера, с альбомом и карандашом…

– Можно посмотреть, что ты рисуешь? – робко спросил Гарет. Рыжая гриффиндорка улыбнулась и повернула альбом, так что Гарету стала видна невысокая, чуть сгорбленная юношеская фигура. Парень стоял вполоборота, положив руку на голову большой черной собаки – не такой большой, как Клык, но все-таки впечатляющих размеров.

– Это Северус? – Гарет не надеялся на ответ, но Лили со снимка кивнула, так же дружески улыбаясь, и снова вернулась к прерванному занятию. Карандаш заскользил по бумаге. Время от времени девушка отрывалась от альбома и кидала короткие взгляды в сторону натурщика, скрытого рамкой колдографии.