Текст книги "Конец кошмара (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

73. спокойствие

И тем не менее мне всё равно следует хорошенько поразмыслить, что я собираюсь делать со своей жизнью в пределах этого мира. Ведь она ещё не закончилась. Более того, если у меня всё получится, и я действительно одолею всех Остальных… тогда всё – как странно об этом думать – вернётся на круги своя.

Я снова буду жить своей обыкновенной (правда не совсем) жизнью с моими обыкновенными (отчасти) сестрой и племянницей. Возможно я даже буду отмечать мою будущую победу. Устрою праздник. Или повешу на стену картину, или диплом, вроде, «Владыка кошмара № 1 во Вселенной»…

Знаю, не стоит говорить «гоп», пока не перепрыгнешь, и тем не менее у меня было такое ощущение, что мне напротив следует как можно больше думать о том, что будет «после». Какой мир я собираюсь построить. Ведь именно это лежало в основе моей… нет… Нашей идеологии. Все Мы стремились перестроить реальность по своему разумению. Даже Я, который хотел оставить всё как есть, тоже имел своё видение – именно в нём и заключалась сила моей души, моё стремление.

Чем отчётливее я буду понимать, чего именно хочу добиться, и чем сильнее будет у меня желание увидеть мир именно таким, тем выше будут мои шансы.

Прежде я этого не понимал; все мои мысли были занятны самим сражением. Я думал, как мне победить, но совершенно не размышлял о последствиях своей победы. Это была дорога в никуда, и мне следует быть благодарным, что Аня и Таня вовремя удержали меня за шкирку.

Спасибо.

Я похлопал Таню по голове.

– Хе-хе… Ещё.

Похлопал ещё раз.

– Ещё.

И ещё раз.

– А можно ещё немно…

– Нет.

…

День подходил к своему завершению. Вечером мы решили посмотреть кино. Аня была не против – в основном потому что собиралась вздремнуть вместе с нами на диване, – но Таня подошла к выбору фильма предельно серьёзно. Она понимала, что провожает меня в решающую битву за судьбу мироздания, и хотела подобрать подходящую для такого случая картину.

Разумеется, выбирать приходилось именно мне, в то время как она просто давала (или нет) своё одобрение:

– Новая надежда?

– Звёздные войны нужно смотреть все сразу.

– Матрица?

– Главный герой в конце умер, не хочу.

– Гладиатор?

– Там тоже.

– Спойлер, – заметила Аня.

– Фильму двадцать лет, переживёшь… Выход дракона?

– И там.

– Неправда.

– Все равно жалко Брюса Ли.

– Есть такое… Тч. Есть у тебя свои предложения?..

Таня задумчиво нахмурилась и покачала головой.

– Может посмотрим комедию? – неожиданно предложила Аня.

– Комедию?

– После них хорошо спиться.

– Да?

Никогда не замечал.

Тем не менее, идея мне показалась интересной, и вскоре мы стали перебирать разнообразные комедийные фильмы, классические и не очень. Аня настаивала на индийской комедии и желательной современной. Я, скажу честно, не фанат. Таня хотела американскую. Наконец мы обнаружили, что всем нам нравятся старые французские фильмы и остановились на Розовой пантере (первой, классической).

Отличное кино, чтобы проводить Героя на битву с мировым кошмаром.

Между делом Таня приготовила нам ужин (сама вызвалась, потому что «герою не престало готовить самостоятельно»). Мы поели и стали собираться ко сну. Время было ещё ранее, но Аня была уставшей и хотела скорее завалиться спасть. Когда я спросил её, что именно она такое делала, чтобы так утомиться, она ответила, что делала «что-то», а это уже больше, чем её обыкновенное «ничего».

…Иной раз мама и дочка были удивительно похожи.

Я накрыл диван запасным покрывалом и уже раздевался, когда услышал стук.

Я посмотрел на входную дверь; затем повернулся и глянул на комнату Тани.

Тук! тук! тук! – раздавалось с другой стороны.

Я достал телефон и написал ей в мессенджер:

«Зачем стучишь?»

Пользователь «Таня» пишет ответ…

«Тук».

Я цокнул языком и направился в её комнату. По мере моего приближения стук прекратился, и на смену ему пришли характерные звуки девушки, которая резко бросилась назад и запрыгнула на кровать. Когда я открыл дверь, Таня стремительно закутывалась в одеяло.

– Привет. Пришёл пожелать мне доброй ночи? – спросила она с улыбкой.

– Судя по всему, – ответил я уставшим голосом. – Сладких снов.

Таня кивнула.

– Ну я пошё…

Она прокашлялась и похлопала краешек кровати.

При этом её светлые щёчки тронул румянец.

Ха… Ладно. Ничего не поделаешь.

– Можно? – спросил я, продолжая шарады и показывая на кровать.

Таня кивнула и самодовольно улыбнулась.

Я присел на место и бросил на неё уставший взгляд:

– Но без «этого», ладно? Ты обещала.

– Помню, – с необычайно серьёзным выражением лица кивнула девушка.

– Ну что, почитать тебе сказку?..

Несколько секунд Таня, казалось, серьёзно обдумывала моё предложение. Затем нахмурилась:

– Я не ребёнок.

– Знаю.

– И не твоя дочь. Даже если у тебя на это фетиш.

– … Конкретно эту часть моей тирады можно и забыть, – сказал я, уже сам начиная чувствовать себя немного неловко. – Так что?

– Эм… можем просто поговорить, – неловко сказала Таня.

Поговорить… а. Так вот что здесь происходит.

– Поговорить… могу рассказать тебе ещё немного про другие миры, если хочешь.

– Давай, – обрадовалась Таня и немного более удобно устроилась под одеялом.

Я стал припоминать. На самом деле у меня было столько, если так можно выразиться «приключений», что пересказать их за одну беседу было невозможно. Материала было более чем достаточно, даже если исключить те моменты, которые не могли пройти цензуру.

74. пора

Я рассказал Тане про девушку, которую пытались принести в жертву чешуйчатому богу, и который сделал её своим пророком, про Безумного императора, что мечтал заполучить бессмертие, и про великую битву против Белого хлада, который могущественный Золотой дракон (Я) сперва запечатал, а затем уничтожил; я рассказал про заурядного аристократа, который мечтал сделаться пиратом, и в итоге исполнил свою мечту, а между делом вернул трон потерянной принцессе и спас мир от великого потопа; я рассказал про горстку детей немногим старше её собственного возраста, которых заставили сражаться против ужасающих монстров, и которые несмотря ни на что не потеряли себя, выстояли и победили… У меня было ещё много историй: про последнего Архимага или наследницу империи, которой случайная нежить помогла найти упокоение, однако на всё это не было времени.

Пора ложиться спать.

– Может ещё десять минут? – попросил Таня.

– Нет.

– Пятнадцать.

– Нет.

– Хм… Тридцать!

– … Это не так работает.

Я покачал головой и уже было приподнялся, как вдруг меня схватили за руку. Я повернулся и уже собирался сказать Тане, что мне, между прочим, тоже нужно спать, иначе некому будет спасать вселенную, как вдруг заметил её глаза и замолчал.

Таня была напугана.

Почему?

Она чего-то боялась? Но… ах. Нет. Стоп. Это был не испуг. Это была тревога.

За меня.

Я вздохнул, присел на кровать и погладил её мягкие волосы.

– Волнуешься?

– Конечно, – отворачивая взгляд буркнула девочка. – Не каждый день провожаешь человека на битву против вселенского ужаса.

– Если я проиграю, то вселенная будет уничтожена, так что можешь не волноваться. Либо я вернусь, либо ты не заметишь моего отсутствия.

Таня выдавила кислую улыбку:

– Обнадёживает…

И тем не менее довод, видимо, оказался действенным; её тревога немного притупилась.

– Но ты вернёшься, так?.. – немного более тихим голосом спросила Таня.

– Разумеется.

«Хм», – кивнула девушка.

– Что, не будешь просить меня сделать клятву? На мизинце, например.

Таня деловито сложила руки:

– Это клише.

– Есть такое. Закрой глаза.

Она удивилась; потом закрыла.

Я наклонился и нежно коснулся губами её лба.

– Ах…

– Спокойной ночи, Таня.

…

Когда я вышел за дверь, посреди зала царила полутьма. Кое-как пробираясь через незнакомую комнату, я добрался до дивана и свалился на покрывала.

Фух… Вот всё. Теперь мне просто нужно заснуть. Не самая тривиальная задача как показала практика, и тем не менее с тех пор, как я впервые нашёл дом на берегу, с этим обыкновенно не было никаких проблем. И вот я уже погружался в густую дрёму, как вдруг зазвенел телефон. Я приподнял его и закатил глаза:

«Отправитель: Аня»

«тук-тук».

…

Я почувствовал некоторое облегчение, когда поднялся из подвала и увидел, что Х не было на месте. Не то чтобы мне была неприятна её компания, – напротив, она была интересная собеседница, хотя и не всегда умела выражать свои мысли, а иной раз напротив делала это слишком прямолинейно, – но прямо сейчас мне хотелось подумать в одиночестве.

С этой целью я свалился на софу и посмотрел на корабль среди туманного горизонта, на палубе которого мелькал таинственный свет.

В последнее время я привык размышлять, наблюдая за последним. В некотором смысле он приводил меня в подходящее настроение; и действительно, я и сам не заметил, как уже вскоре стал методично разбирать вопросы, которые вот целую вечность (именно так ощущался этот день, одновременно мимолётный и бескрайний) маячили на фоне моего сознания.

В первую очередь я вспомнил схватку против человека-половинки. Моё положение казалось безнадёжным, но в последний момент я заполучил… нет, настроился на некую таинственную веру, которая даровала мне великую силу. После этого я почти забыл, что представляла собой последняя. В моих воспоминаниях сохранился только призрачный образ, вроде чувства, которое оставляют сновидения, после того как развеиваются в сиянии восходящего солнца.

И теперь мне снова нужно было его нащупать; нужно было понять, что именно я тогда сделал, и попробовать это повторить. Сейчас это был мой единственный шанс в сражении против них, которое намечалось уже совсем… Стоп.

Я выпрямил спину.

Совсем скоро, да, но почему? Почему я так уверен, что последняя битва должна случится в ближайшее… Нет, не в ближайшее время. Сегодня. Мне об этом никто не говорил. Никто не предупреждал меня. Тогда почему я…

Щёлк.

«И когда начнётся этот „великий турнир“?»

«Скажем так, про это можешь не волноваться…»

Я цокнул языком.

…Что ж, меня действительно предупредили. Теперь остаётся только попытаться подготовиться… Если это вообще возможно.

На самом деле у меня была зацепка касательно того, что именно тогда случилось. Дудка в своё время рассказывал нечто подобное. Когда я спросил у Него, если ли у меня хоть какие-то шансы, учитывая, что все Остальные накапливали свои силы миллионы лет, Он сказал, что да, имеются, ведь у Меня было важное преимущество.

Я всё ещё не был сумасшедшим.

Каждый из них пытался перестроить реальность по своему образу и подобию.

В то же время я пытался сохранить её первоначальное обличие.

Именно поэтому, теоретически, на моей стороне было бесконечное множество миров, которые ещё не успело затронуть влияние кошмара…

Теоретически.

На самом деле мне крупно повезло, когда я смог настроить себя на эту веру. На это было несколько причин: и моё собственное психическое состояние в тот конкретный момент, и близость другого Владыки, который выступал как бы на контрасте нормального, и мир, в котором я находился, и моё положение и так далее и тому подобное… Звезды сошлись невероятно удачливым образом и, честно говоря, я не мог представить, что мне нужно сделать, чтобы это повторить.

75. мозаика

Вернее, мог, но это было чрезвычайно опасно.

Мне нужно было снова сразиться с одним из Них. На самом деле в этом не было ничего сложного. Наше грандиозное сражение за судьбу вселенной намечалось в самое ближайшее время. Проблема в том, что у меня была единственная попытка, и в случае провала… попробовать снова уже не получится.

Можно было расспросить об этом дудочку – он всегда казался мне дружелюбным – но… нет. Доверять ему было слишком опасно. Спасибо за дельные советы, но Он всё ещё был моим противником. Он тоже хотел захватить и перестроить вселенную.

Но зачем тогда Он помогал мне? Чтобы использовать меня и разделаться со своими конкурентами? А может это был один большой эксперимент? Или нет? Или не было никакой причины?

Собственно, безумцам они бывают не нужны.

Я задумался, стараясь вспомнить мельчайшие детали тогдашнего противостояния. Что ещё может послужить зацепкой? Вера, вера… а что насчёт моей собственной веры? Она была ничтожной, и в то же время её нельзя было назвать совершенно бесполезной. Она позволила мне продержаться, пока я настраивался на ту самую великую Веру с большой буквы.

Вообще если так подумать, мне и раньше приходилось сражаться с «человеком половинкой». Нашу первую битву мой Предшественник, Фантазмагорикус, намеренно подстроил, чтобы испытать мои силы. Наверное. Кто его знает, на самом деле.

Я вздохнул и отправился в кабинет, чтобы снова перечитать дневник. Особенного смысла в этом не было, благодаря своей фотографической памяти я наизусть помнил его содержание, и всё же я надеялся найти хоть какую-нибудь зацепку.

В итоге мои надежды оказались разбиты. Ничего удивительного. Вполне может быть, что я уже продвинулся дальше своего предшественника в понимании того, как работает Зона кошмара. Размышляя об этом и перелистывая потрёпанную книжку, я вдруг почувствовал приступ вдохновения. Я взял чернила, перо, открыл дневник на чистой странице и приступил к работе.

Старательно припоминая, что уже было записано, я перечислил свои новые открытия. При этом я старался следовать стилю моего предшественника, чтобы новые записи не казались инородными, и чтобы «следующий» – надеюсь его не будет – не испытывал бесполезных подозрений.

В своё время я был очень подозрительным.

И не зря.

Когда работа была закончена, я закрыл дневник, положил его в третью полку и откинулся на спинку стула. Так я просидел примерно с минуту, собираясь с мыслями, после чего направился в подвал.

Именно собственная вера позволила мне продержаться достаточно, чтобы настроиться на мировую. Если постепенно катить снежок по снегу, он превратится в огромный снежный ком. Но если первоначальная снежинка была слишком маленькой, он развалится ещё прежде, чем успеет прокатиться хотя бы пару сантиметров. Здесь действовал похожий принцип. Моя душа, моя вера, была сердцевиной, без которой ничего не получится.

Сперва я намеревался сразу отправиться в Мир Тали (я оставил несколько указаний на прощание, но работы всё равно было достаточно), но затем немного подумал и решил проверить все прочие миры. Самое время провести ревизию. Может статься, это был мой последний шанс.

Муки выбора, а затем ноги сами повели меня в мир Пирайи.

Я протиснулся в расщелину и оказался посреди пещеры. Вид последней, накрытой тонкой, как иней, белой дымкой немедленно вызывал у меня лёгкое чувство ностальгии. Я посмотрел по сторонам, вздохнул и щёлкнул пальцами.

В следующую секунду моё тело стало обретать иные, намного более громоздкие очертания.

Я выпрямил свою длинную шею, топнул когтистыми лапами и приоткрыл глаза.

Я обнаружил себя посреди круглой комнаты. Высокие – даже по моим меркам, – стены покрывала узорчатая мозаика. Сперва она казалась мне декоративной; затем я стал разбирать в ней конкретные образы: золотого дракона, ледяных титанов с треугольной головой, девушку, которая стояла в конце храма и читала проповедать и так далее.

Примерно понимая, что здесь происходит, я нашёл глазами начало мозаики и принялся читать.

Первые несколько метров картины изображали своеобразную идиллию: ясное небо, солнце и зелёные поля.

Затем, постепенно, начинались горы.

Множество человек – художник изобразил их маленькими точками – пробирались через запутанные каменные лабиринты. Некоторые падали и разбивались насмерть. Другие оставались брошенные посреди дороги. Остальные продирались дальше, чтобы в один момент, на вершине высокой горы встретить огромного дракона. Последний был путеводной звездой, которая отделяла горную гряду и прекрасную долину.

Посреди последней находился город; город у подножия горы, обитатели которого – те же точки – никогда не забывали приносить подношения своему спасителю. И однажды он поблагодарил их за усердие, ибо с вершины горы спускалась особенная, золотая точка, за которой тянулись просторные поля, усеянные пшеницей, кузницы, инструменты и торговые караваны… И в небесах над всем этим сияло не солнце, но великий, теперь уже золотой дракон.

В один момент на пути прекрасного простора мелькнула преграда – огромная коронованная статуя… И тем не менее она уже была уничтожена. Огромная трещина рассекала её на две половины. В этом плане художник постарался: не просто нарисовал разлом, но именно выбил его посреди каменной стены и монумента.

А затем снова бежали поля, по которым маршировали солдаты в золотой броне (оставляя за собой, опять же, только свет и процветание) и прекрасные церквушки, которые сияли точно звёзды и так далее… В один момент всё это обрывалось, и мозаику заволакивал чистый белый цвет. На секунду я предположил, что художник не успел закончить свою работу, но затем белизна стала обретать очертания и превратилась в титана с пирамидальной головой…

76. прощальная записка

Перед ним находился другой титан, третий, четвёртый; они шли ровным строем и несли за собой ослепительную белизну, и вдруг предпоследний в этом ряду упал на колени, а последний превратился в белоснежный кубик, за которым вспыхнули золотые крылья… С этого момента снова побежали золотистые поля, между которыми возвышались всё более величественные города. Иной раз мелькали более конкретные образы: старик в длинной мантии, которые передаёт свой посох юной девушке и так далее…

По мере того, как мои глаза приближались к завершению панорамы, внутри меня стал разгораться интерес. Красочная летопись приближалась к промежутку после моего последнего визита. Я снова увидел ту самую долину, на которой чёрные точки построили первый город. Наполовину она была заснеженной, а на другую переливалась яркими красками. Я увидел новые инструменты и корабли. Я увидел больше дюжины человек, которые передавали друг другу золотистые мантии. Я увидел луну и звёзды, а затем…

Здесь художник снова проявил свою творческую жилку. Картина плавно переходила в эдемские кущи, с которых всё и начиналось, но затем поворачивала (становилась трёхмерной) и, в сиянии не солнца, но золотого дракона, простиралась в вечность.

Я оторвался от картины и посмотрел наверх.

Прямо надо мной находилось круглое отверстие посреди купола, из которого доносился грохот оживлённого города.

Я собирался взлететь и посмотреть, что именно он собой представляет… Но затем остановил себя. Делать это было немного неправильно. Я неминуемо привлеку внимание, устрою сцену, заставлю моих поданных и верующих волноваться… Оно того не стоит, учитывая, что можно было просто прочитать недавние воспоминания Золотых крыльев.

Так я и сделал, и убедившись, что всё было в порядке, бросил последний взгляд на шумное голубое небо, посреди которого как раз в этот момент лавировал дирижабль, закрыл глаза и погрузился в дрёму…

Следующим на очереди был мир Натаниэля.

Проснувшись посреди кровати, я посмотрел по сторонам. Было пусто.

Я вздохнул, приподнялся и стал осматривать комнату.

Последняя была небольшой, но уютной. Не королевская спальная, но и не корабельная каюта. Мои ноги сами собой нашли бамбуковые сандали, после чего я встал и вышел на улицу.

В ту же секунду мои лёгкие наполнил запах моря, смешанный с палитрой тропического леса. Вокруг простирался ухоженный зелёный дворик, за которым спускалась тонкая блестящая тропинка, видимо сделанная из дроблёных ракушек. Она пронзала лес и простиралась прямо к морю, перед которым белела извилистая полоска пляжа.

Некоторое время я стоял на месте, опираясь обеими руками на белый забор и разглядывал ритмичные волны в сиянии лунного света.

Затем я вернулся в помещение, вытянул ящик из шуфлядки возле кровати и достал потрёпанную записную книжку. Читать в темноте было немного проблематично. Я снова вышел на улицу, присел на траву и подставил страницы звёздному свету.

«Благодарю,» – засеребрились буквы в сиянии луны. – «за всё, что Ты сделал для меня и моей родины. Я знаю, что у Тебя были свои интересы, но это умаляет моей благодарности».

'Теперь я понимаю, что моя давняя мечта была глупа и безумна; разумный человек никогда бы не стал делать ничего подобного. Лишь невероятная удача помогла мне исполнить все мои начинания, и тем не менее, даже если бы я знал, что её не будет на моей стороне, я бы всё равно выбрал эту дорогу, путь, ведущий в море.

Ты спас меня и стал моим наставником. Ты преподал мне важный урок. Я никогда не забуду ни его, ни соратников, которых встретил за время наших странствий, ни врагов, ни океан.

Даже будь в моей жизни ещё один путь, быть может, более продолжительный, я бы не стал его выбирать.

Я знаю, что ты всегда считал меня многословным, а потому закончу кратко: я благодарю тебя и желаю тебе попутного ветра в твоём собственном путешествии. Ты помог мне спасти мой мир, и я желаю Тебе спасти твой.

P. S. Если можешь, верни Крисс способность говорить.

P. P. S. И позволь нам встретиться ещё раз.

Натаниэль Тибериус Септим, 23.06'

Под конец читать стало сложнее. Мои тонкие белые руки задрожали, а в глазах стали собираться слёзы. Я вздохнул, протёр лицо и поправил свои длинные золотистые волосы.

Обыкновенно мой носитель находился в глубокой спячке первое время после того, как я завладевал его телом, но видимо слишком сильные чувства могли пробудить дремлющую душу. Я чувствовал, что Крисс была в сознании. Наши мысли, наше зрение и наши чувства были едины.

Я отложил книжку в сторону, на траву, освещённую серебристым лунным светом, и спросил её, как это случилось. Она ответила, что несколько лет назад Натаниэль обнаружил признаки одной смертельной болезни. После этого он стал стремительно чахнуть – по крайней мере в телесном плане. Его душа воспринимала это стоически, даже философски. Он стал больше читать и чаще отправляться в морские экспедиции.

Конкретную эту запись он сделал перед своим последним путешествием и велел никому её не читать, даже ей, Крисс, до «Его» возвращения. Крисс знала, кто Он (Я) был таком. Тем не менее, она не сдержала обещание. Она прочитала письмо больше дюжины раз, она знала наизусть его содержание, и теперь она проклинала себя за это, ибо все эти годы, которые прошли с его смерти, она терзала себя в ожидании моего возвращения.

Я немного подождал, чтобы душа Крисс успокоилась, а затем проговорил:

– Я могу вернуть тебе речь…

Мне всё равно.

– Что касается второй просьбы… ты действительно этого хочешь?

Да.

Я кивнул и вытянул руку, вызывая силу веры.

«Ритуал призыва души умершего, 31-я странница учебника Некромантии».

В тот момент, когда перед нами стал формироваться прозрачный фантом, я быстро отправил Крисс всю необходимую информацию о том, как работает данное заклятие, затем бросил прощальный взгляд на море, в котором серебрился, размываясь, лунный диск, и оставил её тело.

Последним, что я увидел, была спина девушки с длинными золотыми волосами на фоне чистого звёздного неба; затем передо мной сгустился серый туман…