Текст книги "Конец кошмара (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

4. вместе!

Я внимательно посмотрел на лицо Натаниэля. Последнее немного изменилось после моего откровения, но довольно скоро он опять собрался и даже принял защитную позу.

Собственно, это было ожидаемо. По всей видимости, он действительно являлся точной копией того самого Натаниэля, моего носителя, а значит представлял собой, или по крайней мере думал, что представляет, – вопрос наличия сознания и мыслительного процесса у порождения кошмара оставался открытым, – маститого капитана, который не раз встречал странные происшествия во время своих путешествий.

– Склонен не согласиться.

– Пускай.

Я пожал плечами.

На самом деле некоторое время я серьёзно волновался, что Натаниэль правильно ответит на мой вопрос, и тогда окажется, что внутри него находились мои воспоминания – другой Алексей. Это было бы… довольно странно. Благо, таинственная аномалия, которая сотворила зеркальное отражение нашей экспедиции, по всей видимости была не в состоянии скопировать одного из Них. В смысле, одного из Нас.

Значит, именно этот Натаниэль был копией.

А потому на повестке теперь был другой вопрос:

Что мне теперь делать?

С одной стороны, мы могли просто развести наши корабли в разные стороны и сделать вид, что ничего этого не было. С другой, аномалия могла повести себя непредвиденным образом. Она могла быть опасной, даже вредоносной – в таком случае от неё следовало избавиться и как можно скорее.

Наконец происходящее можно было использовать. Если они действительно представляли собой совершенную копию, возможно в трюме у них находились сокровища. Песка лайма у нас было достаточно, но вот заиметь себе по второму экземпляру некоторых особенно ценных артефактов было бы приятно.

Впрочем, сперва следовало лучше разобраться в природе данного создания.

Всё это время мы с Натаниэлем пристально смотрели друг на друга.

Наконец я покинул свою оболочку и попытался проверить, что представляет собой копия в мире серого тумана.

На первый взгляд она и Натаниэль были совершенно идентичны.

На первый.

У копии не было синего вихря в районе головы; следовательно, я не мог использовать её в качестве носителя.

Жаль. Было бы удобно, – и хитро, – временно завладеть её телом, вернуться на другой Тиберий и пометить все сокровища.

Теперь данное предприятие представлялось проблематичным.

Вообще на данный момент я обладал достаточной концентрацией серого тумана, чтобы сделать сокровище «своим» даже в образе фантома, однако для этого мне придётся приложить определённые усилия, что неминуемо приблизит момент, когда мне придётся оставить Натаниэля. Делать это до того, как наша экспедиция исполнит свою миссию, было опасно; я мог использовать силу веры, но последняя приведёт к стремительному разрушению границ данного пространства, да и вряд ли у меня получится призвать её в этот мир.

Поэтому…

– Натаниэль, – сказал я. – Как насчёт объединить наши усилия?

– Объединить? Вы предлагаете сотрудничать? – спросил Натаниэль подозрительным голосом.

– Верно. Твоя команда тоже хочешь добраться до сердца моря и закрыть ту самую дверь, так? В этом состоит ваша миссия?

Толстый мужчина на секунду замялся, затем уверенно посмотрел на меня и кивнул.

– И моя. Наша. На ваших кораблях есть сокровища и песок лайма, и на наших они тоже есть. Воевать за них совершенно бессмысленно. Поэтому я предлагаю сотрудничать. Вместе нам будет проще пробиться, – на этом момент я едва сдержал усмешку, – через всякие странности.

Натаниэль задумался на секунду, затем спросил:

– Как я могу вам доверять?

– Так же, как и себе. Шутка, – прибавил я, когда последний намеревался возразить. – Никак. Поэтому мы придумаем определённые правила. Будем держаться на расстоянии и только изредка обмениваться информацией. Если нам будут встречаться одни и те же преграды, мы будем давать советы, как их преодолеть, ну или просто их расписывать. Действовать вместе будем только в самом крайнем случае… согласен?

Натаниэль прищурился.

Он всё ещё был задумчивым, и тем не менее его ответ был мне уже известен.

– Дельное предложение. Пускай. Однако нам необходимо более подробно обсудить и расписать условия нашей сделки. В случае нарушения последней мы имеем полное право перестать отправлять вам письма.

Я кивнул:

– Пускай.

После этого я достал листок бумаги, и некоторые время мы с Натаниэлем расписывали правила нашего «сотрудничества». Последний был умеренно осторожным, немного высокомерным, а временами – храбрым. Когда я спросил его, между делом, почему Крисс его бросила, он весь насупился и кажется едва сдержался, чтобы не вызвать меня на дуэль.

Забавно. В некоторых отношениях он совершенно не изменился.

Наконец мы условились о всех подробностях, – на это потребовалось определённое время, а потому в один момент нам обоим пришлось подняться на верхнюю палубу, чтобы показать, что всё в порядке, —и разошлись.

После этого корабли стали постепенно расходиться в разные стороны, всё равно оставаясь в пределах видимости моей – и его – особенных подзорных труб.

Я вернулся в свою каюту и уже собирался приступить к прочим делам, а вернее безделью, как вдруг на пороге заявился Дэвид.

– Что такое?

– Эм, капитан, – начал он неуверенным голосом. – Помните, как нам пришлось брать на абордаж галеон Чёрного принца? И как вам тогда прострелили руку?..

– Помню ли… – я прищурился и уже собирался ответить, как вдруг в моей голове мелькнула вспышка. – Хочешь проверить, я ли на это на самом деле? Бессмысленно. Копия обладает тем же набором воспоминаний.

– Просто предосторожность, – извинился Дэвид, ещё немного помялся и удалился за дверь.

Затем вернулся.

– А когда…

– Нет, не помню.

Он снова кивнул и вышел в коридор.

Я же откинулся на спинку стула, который издал при этом протяжный скрип, и прыснул.

А вот это сейчас было опасно… Ясное дело я не помнил ни чёрного, ни белого, ни серо-буро-малинового принца. У меня были на это причины, которые, между прочим, и делали меня тем самым Натаниэлем/Алексеем/т. д., но Дэвид, как и прочие матросы, этого не знали, а потому для них моя «забывчивость» могла показаться предельно подозрительной. Скорее всего они и дальше продолжат меня допытывать, задавая между делом такие на первый взгляд совершенно невинные вопросы.

Ха… Надеюсь, в ближайшие пару дней я всё же смогу поговорить с душой изначального Натаниэля.

Иначе это будет совершенно невыносимо.

…

…

…

Наше путешествие продолжалось – только теперь у нас появилась компания.

Довольно скоро стало понятно, что изначальные условия нашего договора с другим Тиберием были недостаточно полными, – такое случается, когда сотрудничество обсуждают до, собственно, его полноценного начала, – а потому стали появляться всевозможные правки и дополнения.

Первая касалась добычи. Третье море представляло собой не только чрезвычайно опасное место – ещё здесь можно было найти великое множество удивительных вещей, в том числе сокровищ. Однажды нам попался остров, на одной из пальм на берегу которого сиял удивительный кокос. Достаточно было бросить в него единственную песчинку песка лайма, и на протяжении нескольких дней запас его сока становился бесконечным (подробности обнаружения данного удивительного свойства оставлю за кадром).

И сразу возникла дилемма.

Именно мы нашли кокос.

Однако наши копии первыми обнаружили сам остров.

Более того, понесли некоторые потери, когда использовали собственный артефакт, чтобы проверить, насколько безопасно было высаживаться на берег.

Последовали новые обсуждение, не очень напряжённые, потому что никому из нас не хотелось создавать себе лишние проблемы, когда перед нами стояла такая важная для выживания всего мира миссия, – впрочем, будет предельно комично, и символично, если человечество погибнет потому, что его величайшие герои перестреляли друг друга за кокос, – и в итоге решено было использовать очередность.

Каждый раз, когда мы сталкивались с некой опасностью, либо наоборот, натыкались на что-нибудь, что обещало большую удачу, только одна из наших экспедиций, если только не было нужды в совместных действиях, двигалась вперёд. После этого она отравляла сообщение, в котором расписывала природу препятствия и что конкретно нужно делать, чтобы его преодолеть.

Таким образом мы стремительно преодолевали странное и опасное Третье море.

Впрочем, немногие из нас действительно ждали прибытия на место. Все понимали, что Второе море, которое не смог пересечь ещё ни один корабль, будет ещё более опасным; поэтому моряки в равной степени хотели скорейшего завершения экспедиция и боялись каждого пройденного километра.

В таком состоянии время всегда течёт с невероятной быстротой.

Даже если тебе совершенно нечего делать.

Как мне, например.

Дни и ночи я бродил по верхней палубе в лучах палящего солнце или в мерном сиянии звёздного света, либо сидел в каюте Натаниэля с зажжённой свечкой и читал журналы прочих экспедиций, которые пытались добраться до Сердца Семи Морей. Таких было немного. Не экспедиций, но именно журналов, и почти все они расписывали только начальные этапы путешествия.

Приятное исключение составлял бортовой журнала корабля под названием Грюнвальд, который добрался аж до середины Второго моря. Исключением он был потому, что его журнал представлял собой парное сокровище. Всё, что было записано в одной его версии, немедленно переносилось на другую. Именно поэтому, хотя корабль в итоге так и не смог вернуться, нам было известно великое множество подробностей его злосчастного путешествия.

5. пожар, приглашение

Приятное исключение составлял бортовой журнал корабля под названием Грюнвальд, который добрался аж до середины Второго моря. Исключением он был потому, что его журнал представлял собой парное сокровище. Всё, что было записано в одной его версии, немедленно переносилось на другую. Именно поэтому, хотя корабль в итоге так и не смог вернуться, нам было известно великое множество подробностей его злосчастного путешествия.

Некоторые странности мы и сами встречали в ходе нашей экспедиции – огромных осьминогов, например, которые представляли собой местную фауну, – другие были случайными. В конечном итоге, если верить записям его капитана, моряки Грюнвальда бросились в море. Просто так. С их стороны это было совершенно спонтанное решение, вызванное таинственным помутнением рассудка. Некоторые офицеры закрылись в своих каютах и пытались противиться пагубному желанию «плавать», но, судя по тому, что именно на этом моменте записи обрывались, план оказался не самым удачным.

Наибольший интерес для меня представляла не кончина Грюнвальда, но другое, предшествующие оной злоключение, которое экспедиция – казалось бы – смогла преодолеть.

В один момент на горизонте стала заметная серая дымка.

За считанные минуты она превратилась в плотный заслон, который накрыл флагманский корабль и спрятал прочие суда сопровождения.

Через тридцать минут серый туман развеялся, но – и это было самое странное, – на верхней палубе появился запечатанный конверт. Его открыли. Внутри лежал листок бумаги. На нём было нечто записано, однако никто не смог прочитать эту запись. На всякий случай, капитан срисовал её в свой журнал:

'Приглашение.

Дорогой А.

Вы пригашаетесь на наше чаепития. Пароль: «Ветер». Будем рады принять вас в нашем обыденном месте. Искренне ваш (зачёркнуто)'.

Кто такой «А»?

С моей стороны это был предельно глупый вопрос.

Ведь таинственная надпись была сделана кириллицей…

…

…

…

Граница между морями, особенно начиная с Третьего, была сугубо иллюзорной. Её провели там, где, на глаз, странности и ненастья становились особенно неистовы.

Впрочем, по всей видимости глаз это был довольно острый, ибо на границе Второго моря нас действительно настигла страшная преграда…

Море было бурным, неспокойным; в небе нависали плотные тучи. Я сидел на бамбуковом стуле и чувствовал крепчающий ветер в своей чёрной шевелюре, когда сверху мелькнула белая птица. Последняя была посланницей, с помощью которой мы и наши копии передавали письма.

Через несколько минут за моей спиной показался Дэвид. Его лицо, бледное в сиянии крепчающего шторма, было беспокойным.

– Капитан, они… У них проблемы.

– Какие?

– … Серьёзные.

Я нахмурился.

Серьёзные… Наши копия были полезны хотя бы потому, что обладали не только тем же арсеналом сокровищ, что и мы сами, но также похожими способностями и характером. Если у них возникли серьёзные проблемы, значит и мы, с высокой вероятностью, не сможем избежать последние. Нет, конечно у нас была одна козырная карта – прошу любит и жаловать, – но в данный момент и данном мире мои способности носили предельно ограниченный характер.

– Что случилось? – спросил я мрачным голосом.

Дэвид набрал побольше воздуха в лёгкие и заговорил.

По мере его рассказа выражение моего лица стремительно менялось. От пристального до растерянного и наконец предельно серьёзного. В один момент я схватил подзорную трубу и посмотрел на тройку кораблей на расстоянии двадцати километров, которые покачивались среди бушующего моря.

Над ними поднимались струйки чёрного дыма.

Случился пожар.

Но не простой.

Любому моряку известно, сколь великую опасность представляет огонь среди открытого моря. Поэтому к нему относятся с предельной щепетильностью. Редко он выходит за пределы кухни или машинного отсека, ибо единственная искра может причинить великое множество проблем.

Так и случилось. На одном из кораблей флотилии наших двойников вспыхнула искра. Разгорелось пламя. Его собирались немедля потушить, но сразу встретили проблему: оно не хотело гаснуть. Они вылили одно ведро, второе, третье; попытались засыпать огонь песком и заложить камнями, но всё это оказалось бесполезным. Пламя продолжало разгораться, неторопливо пожирая деревянную обшивку.

Стало ясно, что природа его была волшебной. Они провели эксперимент: подожгли листок бумаги и бросили в бочку. Бумажка продолжала гореть, даже когда её намеренно погрузили под воду. Более того, сама бочка загорелась, и в итоге её пришлось в срочном порядке выбрасывать в море.

А пожар меж тем неумолимо расползался; коридоры на второй палубе заволакивал едкий чёрный дым.

По приказу Натаниэля все горящие свечи и прочие источники пламени на всех кораблях немедленно сбросили в море; сам он спустился в трюм и достал несколько сокровищ, которые могли помочь при текущих обстоятельствах. Все они, однако, оказались бесполезны. Казалось, сама природа этого пламени была в том, чтобы быть не погашаемым.

Выбора не было. Пришлось проводить эвакуацию. В подзорную трубу мне было видно, как наши двойники постепенно оставляют один из кораблей на лодках, которые сильно покачиваются среди беспокойного тёмного моря. Всё это время матросы у меня за спиной вытаскивали на верхнюю палубу всевозможные свечи и канделябры и выбрасывали за борт. Не все. Только горящие. Возможно, это явление носило временный характер или простиралось только на определённую территорию. В таком случае…

Бах.

Вдруг мои мысли прервал не очень громкий… но ставшийся пронзительный в немедленно воцарившемся после него молчании грохот. Я повернулся – со скрипом – и посмотрел на юнгу, который стоял перед упавшим канделябром, на котором горела единственная свечка…

Дул ветер.

Шумели волны.

Некоторое время матросы были совершенно неподвижны.

Наконец я пришёл в себя и прохрипел:

– Вырубите горящие доски топором.

Тишина.

– Живо!

Матросы вздрогнули и немедленно приступили к работе.

6. Альфонс

Тишина.

– Живо!

Матросы вздрогнули и немедленно приступили к работе.

Несколько минут спустя на верхней палубе Тиберия появилось небольшое отверстие, чтобы заделать которое уже несли из трюма запасные доски. Я снова свалился на бамбуковый стул и глубоко вздохнул. Нам повезло, что проблему заметили днём, а не вечером или ночью. Иначе у нас могли быть большие проблемы.

Впрочем, – я снова посмотрел на пару кораблей, которые двигались дальше по горизонту, и на другой, оставшийся, который постепенно пожирало алое пламя, – лишь отчасти.

Сегодня мы понесли первые потери.

А ведь самая «странная» часть нашего пути ещё только начиналась…

…

За первой потерей последовала вторая, а потом и третья.

Следующая затронула нашу собственную флотилию и была довольно прозаичной. В один момент в ясном небе вспыхнула молния, ударила Гамут, один из кораблей сопровождения, и образовала в его ошибке глубокую дыру. И хотя сперва у нас получилось её заделать, – для этого я использовал артефакт, маленькие крылья, которые позволял временно приподнять корабль над водой, – вскоре стало понятно, что через отверстие проникла целая армия водяных термитов. Омерзительных созданий, которые могут за одну ночь сделать корабль совершенно непригодным для восстановления.

Выбора не было. Команду распределили между Тиберием и другим судном, а Гамут оставили на поедание.

Следующая утрата снова была за нами.

Причём сама её природа была немыслимой, почти безумной. Однажды судно просто… исчезло. Пропало среди бела дня. Разумеется, Тиберий немедленно бросился на поиски, но все наши попытки оказались тщетны. Наконец я использовал артефакт, который позволял найти любую вещь, если только знаешь, как она выглядит. Он представлял собой небольшую фарфоровую собачку. Я наполнил её песком и, поглаживая, представил пропавший корабль. Зверёк вздрогнул и немедленно вскочил на свои лапы.

Мы находились на верхней палубе. Все ожидали, что собака устремится в море, но вместо этого она повернула и побежала на лестницу. Удивленные матросы проследовали прямо за ней, в длинный коридор и до дверей моей каюты. Я открыл её, собачка немедленно бросилась внутрь и стала лаять на картину, которая висела на стене. Последняя сразу показалась мне чрезвычайно необычной – хотя бы по той простой причине, что раньше в моей каюте не было никаких картин.

Полотно представляло собой корабль посреди спокойного моря. Это был он – Альфонс. Наше пропавшее судно. Я присмотрелся к нему и обнаружил на верхней палубе матросов, которые рассеянно смотрели на морскую гладь…

Последовали разнообразные попытки «достать» злополучное судно – но всё это было бесполезно. Последнее превратилось в обыкновенную картину. Если и был некий способ вернуться его в трёхмерный мир, для этого, очевидно, требовалось некое сокровище.

В итоге я пометил картину своей туманностью, намереваясь провести с ней пару другую экспериментов в доме на берегу, если Натаниэль и остальные так и не смогу ничего придумать, когда вернутся со своей экспедиции…

Поправка: если они вернутся со своей экспедиции. Шансы на успех последней и тем более успешное возвращение каждый день неумолимо понижались. Если бы не наши копии, которые в некотором роде повысили их в два раза, мы уже потеряли бы три корабля; и это при том, что до сих пор мы были относительно везучи. Некоторые экспедиции, про которые я читал, не добирались даже до границы Третьего моря.

Мы же прямо сейчас продвигались по Второму.

Вместе с тем мы приближались к действительно неизведанной территории. В прежние времена были корабли, пускай и считанные единицы, которые проходили по краешку Второго моря и даже пытались составить примерную карту последнего и расписать его природу, – занятие настолько же бессмысленное, как попытка составить облачный атлас, – но вот Первое было совершенно неизведанным. Оно было сугубо умозрительным. Серое пятно посреди карты мироздания. Нам была уготована роль первооткрывателей.

Если, разумеется, мы вообще сможем до него добраться…

Однажды утром я сидел на бамбуковом стуле и смотрел на море, как вдруг заметил странную вещь. Первые несколько секунд я не совсем понимал, в чём конкретно состояла данная странность, пока не заметил: наши копии стояли на месте.

Я посмотрел на пару кораблей на горизонте, но с последними, на первый взгляд, было всё нормально.

Тогда я поднялся, приказал замедлить ход, и отправил птицу, спросить, что случилось.

Мы ожидали до самого вечера и уже собирались обсудить дальнейшие действия, как вдруг один из мужчин вскинул руку и показал на небо. В следующее мгновение среди синеватого небосвода таки показалась белая птица. Она спикировала вниз и присела на мою руку.

Я отвязал бумажку, которая была привязана к её лапке, развернул и прочитал:

«Спереди лабиринт. Природа неизвестна. Проверь журнал Грюнвальда».

Журнал Грюнвальда?

Так называлась записная книжка, которая осталась от корабля, который добрался до Второго моря, но так и не смог вернуться назад. Это был артефакт, удивительная природа которого заключилась в том, что всё, что было записано в одной копии, немедленно переносилось на другую. До сих пор считалось, что данное сокровище потеряло свои свойства после того, как исчезла его парная версия, но теперь…

Ха.

Хитро.

Я приказал матросам держаться заданного курса и направился в свою каюту. Затем взял журнал и принялся читать. Моё предположение оказалось верным. После «приглашения» появилась новая запись, сделанная уже привычным для моего глаза извилистым почерком Натаниэля.

'Пишу здесь, ибо это наиболее удобный и, быть может, теперь единственный доступный нам способ общения. Мы, Тиберий и Гамут, оказались в лабиринте. Объяснять его природу – задача тяжкая, нетривиальная. А потому сперва я приведу для тебя, моя копия, цифры. С момента, как мы зашли в лабиринт, мы преодолели расстояние в несколько десятков километров…

Ты спросишь, как такое возможно?'

Спрошу.

'Я отвечу. Впервые мы осознали природу данного лабиринта благодаря звёздам. Разумеется, тебе, моя копия, знакомы методы морской навигации, и ты понимаешь, что с помощью звёздного неба можно осознать не только своё положение в пространстве, но и пройденное расстояние, которые, впрочем, представляют собой равноценные понятия.

Сперва мы думали, что проблема была именно в звёздах. В достаточной степени распространённое явление, ибо небо в этих морях бывает едва ли не более изменчивым, нежели вода. Ты, верно, помнишь, как однажды исчезло солнце, или как мы увидели огромный облачный замок, который благожелательно спустил лестницу, чтобы мы, при желании, которого, конечно, не было ни у тебя, ни у меня, могли в него забраться.

И всё же это было неприятно; без звёздного неба мы были совершенно слепы. Мы были подобны игрушке, кораблю, заключённому в бутылку. Кто знает, как долго это могло продолжаться, и всё же в один момент звёзды наконец пришли в движение. Груз упал с наших сердец, но лишь затем, чтобы повиснуть снова, стократ более тяжкий…