Текст книги "Конец кошмара (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

49. в логово зверя

Ликвидировать его «физически».

Но для этого мне понадобится план.

Наши с Леоном силы были примерно равны, но в отличие от последнего я мог использовать магию, пускай и в пределах Третьего ранга, и всевозможные артефакты. К тому же я был намного более опытным воином, так что теоретически у меня были шансы победить таинственного Магистра.

Теоретически.

Всякую теорию нужно проверять на практике.

К тому же прямо сейчас на стороне Магистра имелась целая армия из паладинов и простых солдат, которых он поднимал на дело революции.

А значит у меня было два варианта.

Во-первых, можно было попробовать ретироваться и начать собирать собственные силы. Именно этим занимался герцог Бурже, который поднимал армию роялистов на западе страны. Все же далеко не все готовы были смириться с революцией и правлением «фанатичного сброда», как называла орден пропаганда старого режима. Другие страны тоже были не сильно довольны происходящим. Некоторые из них прежде поддерживали орден, но даже они, я уверен, не могли не содрогнуться при известии, что последний собирался устроить судебный процесс над королевой (приговор которого был уже предрешённым).

При определённым стечении обстоятельств всё это могло превратиться в мировой пожар, великую войну, которая сотрясёт добрую половину континента.

Однако на всё это требовалось драгоценное время.

В свою очередь другой вариант предполагал незамедлительное вмешательство. В его пользу был один весомый аргумент: Тали.

Стоило мне прикрыть глаза, и передо мной немедленно возникала наша последняя встреча. Тали бросилась на защиту своего учителя даже несмотря на то, что была совершенно бессильной перед лицом ужасающего монстра в белоснежной мантии. Даже Леон, старый шарлатан, вспоминая об этом, а затем представляя девушку посреди сырой темницы чувствовал покалывание на сердце.

Я же и вовсе был хорошим человеком, а потому не мог сидеть сложа руки.

Нужно было спасти её и как можно скорее.

Я уверенно кивнул, а затем почувствовал резкую боль. Мой взгляд опустился на рваную рану у меня на животе.

Ах да, совсем забыл… в своём текущем состоянии я был мягко говоря не самой эффективной боевой единицей.

Я вздохнул, развесил руки и откинулся на спинку стула.

Ладно. Пусть. Что бы я не планировал сделать, мне в любом случае сперва нужно пробраться в столицу. Причём сделать это следует как можно скорее, пока революционное правительство не успело взять под контроль неразбериху.

– Эстель, – сказал я.

– С-слушаю! – вздрогнула и повернулась девушка.

– Принеси мой саквояж.

Девушка выполнила поручение, после чего я попросил её выйти за дверь, а сам приступил к работе.

Когда через тридцать минут Эстель вернулась, она сразу остолбенела и отпрянула.

– К-кто вы? – спросила она испуганным голосом.

Я улыбнулась и ответил:

– Не узнаешь меня?

– Господин Леон? – неуверенно пробормотала Эстель и уставилась на меня своими большими карими глазами. Моё необычайно острое зрение заметило в них отражение тридцатилетнего широколобого мужчины с длинной косматой бородой. На первый взгляд между ним и прошлым Луи не было совершенно ничего общего; даже мне нужно было присмотреться, чтобы заметить некоторые детали, которые просвечивали сквозь искусный грим. Простой человек никогда меня не узнает – особенно если единственным его ориентиром будут кривые портреты, развешанные по улицам столицы.

Луи всегда умел маскироваться. Я унаследовал этот навык и немного усовершенствовал его с помощью магии. Получилось, судя по реакции Эстель, совсем неплохо. Тем я мог не опасаться, что меня поймает стража или паладины ордена.

В крайнем случае можно было использовать заклятие гипноза. Последний имел ограниченное воздействие, но вполне себе мог сконфузить простого человека. «Это не тот вампир, которого вы ищете» – и все дела.

С фальшивыми документами проблем не будет – у Луи была целая коллекция. Так что теперь оставалось только придумать план, однако этим можно было заняться прямо в дороге.

– Собирайся, Эстель. Мы выдвигаемся немедленно.

– Выдвигаемся? Куда? – растерялась девушка.

– В логово зверя.

…

…

…

– Документы.

– Прошу.

– Бартоломе Жерар… Нарвал?

– Именно так.

– А вы?

– Э-эстель.

– Дочь?

– Моя жена.

– … Так?

– Ум (смущённо кивает).

– Хм… Проходите.

И мы прошли. Эстель следовала прямо за мной и катила чемодан, колёсики которого гремели о каменную кладку. Столица была старинным городом; когда бродишь по её многочисленных узким переулкам, невольно возникает ощущение, будто пробираешься через коридоры времени в далекое прошлое.

Более того, прямо как в средневековые времена периметр города охраняли стражники.

С каждым днём городской заслон крепчал, и в то же время всё больше и больше людей стремились пробраться внутрь. Некоторые были торговцами, которые тащили всевозможные товары, столь необходимые в условиях «необходимых в текущих условиях» ограничений, другие были родственниками тех, кто находился внутри города и хотел воссоединиться со своими семьями в столько трудный и опасный час.

Попасть в город было намного легче, чем выбраться наружу. Пропускали вообще всех людей с документами, выпускали – никого. Официальная причина заключалась в том, что новое правительство искало вампиров и их пособников; неофициальная была в том, что столица была единственным городом, который орден контролировал целиком и полностью, и только здесь он мог пополнять свои ряды. Было бы неудобно, если бы человеческие ресурсы просто взяли и сбежали.

Собственно, не успели мы пройти и пары улиц, как на глаза нам попалось несколько человек в белой форме, которые сопровождали группу лиц в сторону барака.

Один из них повернулся и оценивающе посмотрел прямо на меня.

50. казнь

Один из них повернулся и оценивающе посмотрел прямо на меня.

Я придвинулся к Эстель, поправил шляпу и постарался придать своему лицу как можно более болезненный вид:

– Кхе… кхе…

Отыгрывать чахоточного было утомительно, и сперва я подумывал нарядиться старушкой, но в саквояже Леона не нашлось подходящего грима и платья.

После этого я стал внимательно смотреть по сторонам.

Первый и самый лёгкий этап нашего плана прошёл успешно. Пришло время для второго, который состоял из трёх частей:

1. Спасти Тали.

2. Спасти Елизавету (Королеву).

3. Схватить и допросить Великого магистра.

Последнее нужно было сделать потому, что с высокой вероятностью именно через Магистра действовал другой Владыка. Если я хотел разделаться с ним здесь и сейчас, мне нужно было узнать, что именно он собой представляет и найти способ отрезать его от этого мира. Впрочем, сделать это будет непросто. Я не помнил всех подробностей схватки между Магистром и Леоном, ибо сам Луи считал эти воспоминания предельно болезненными. Стоило ему припомнить фигуру в белой мантии, и по спине у него пробегали мурашки.

Именно поэтому за лидера культистов я собирался взяться в последнюю очередь, когда Тали уже будет в безопасности.

Сперва, правда, следовало её найти.

На первый взгляд в этом не было ничего сложного. Орден открыто заявлял, что все преступники находятся в столичной тюрьме. И в то же время это запросто мог быть обман. Ловушка. Ту же королеву давно уже никто не видел, королевскую прислугу разогнали, и теперь за ней смотрели паладины ордена.

Поэтому в первую очередь мне следует раздобыть достоверную информацию.

Пока я размышлял об этом, неподалёку зазвучали взволнованные крики. Я вскинул голову и немедленно напрягся. Секунду спустя я разобрал конкретные слова и немедленно почувствовал холодок у себя на сердце.

В этот же момент толпа пришла в движение и стала просачиваться через узкие улочки, сотрясая последние беспорядочным грохотом своих деревянных башмаков. Я и Эстель обнаружили себя в самой гуще человеческого потока. Девушка была обескуражена, и мне пришлось схватить её за руку и повести по течению, чтобы она не упала и не была раздавлена в происходящей толкучке.

Её нежная ладонь была намного теплее моей собственной, и я чувствовал, как под её тонкой, почти прозрачной кожей пульсирует живая и горячая кровь.

Девушка на секунду покраснела, но уже вскоре её лицо потеряло всякие краски, когда она увидела, что происходит и куда именно собираются люди. Несколько минут спустя мы вышли на просторную площадь. Посреди неё располагался эшафот. На нём стоял глашатай в окружении паладинов ордена, облачённых в жёлтые мантии.

Рядом находилась тюремная карета.

В один момент её двери приоткрылись, и наружу показалась необычайно худощавая женщина… кажется. Кажется потому, что лицо её прятал серый мешок. Её вели за верёвку, крепко привязанную к шее. Единственной открытой частью её тела были босые ноги; стоило им оказаться в сиянии утреннего солнца, как они задрожали и стали дымиться.

Женщина упала на колени, раздался приглушённый стон; пленители, не обращая внимания на её страдания, сильнее потянули за верёвку.

Каждый шаг болезненной дрожью отзывался во всём её теле, и к тому моменту, когда её притащил на эшафот, покрасневшая кожа стала слезать с её ног как после продолжительного пребывания в кипячёной воде.

Все, кто был на площади, – мужчины, женщины и дети, – смотрели на происходящее с умеренным интересом. Для них это было привычное представление. Сериал, который постоянно крутят по телевизору.

Когда женщина упала на деревянный доски, на эшафот поднялся мужчина в чёрной мантии – священник.

– Спрашиваю Вас последний раз, – проговорил он глубоким и певучим тоном проповедника. – Вы готовы исповедаться в своих грехах?..

Женщина помялась и кивнула. Священник сложил руки, повернулся и с непроницаемым выражением на лице уступил своё место палачу, который стал деловито закреплять её голову в колодки. В это время глашатай прочитал имя приговорённой:

– Графиня Руа Де’мон, заражённая тёмными силами, обрекается на очищение небесным светом…

Лишь тогда она принялась брыкаться, но была к этому времени настолько обессиленной, что её попытки вырваться напоминали конвульсии.

Наконец палач развязал верёвку и одним движением сорвал мешок. На секунду женщина попыталась удержать его зубами – бессмысленно. Вскоре её бледное, орошённое капельками пота лицо открылось солнцу.

Я увидел его всего на секунду, после чего его немедленно скрыла завеса плотного серого дыма; раздался крик, повеяло горелым мясом. Кожа у неё на лице вскипела и быстро закапала на деревянные доски. Воцарилось молчание. Великая толпа пристально наблюдала за происходящим. В глазах у людей не было триумфа, не было страха, но только неподдельный интерес наподобие того, с которым заворожённый ребёнок смотрит на улитку, когда посыпает её солью.

Время замедлилось. Почти остановилось. Это была не казнь, но долгая, мучительная пытка. Процесс умерщвления растянулся на минуты, каждая из которых казалась бесконечной.

Вдруг меня схватили за руку. Я вздрогнул, повернулся и увидел, что это была Эстель. Вид её бледного лица привёл меня в чувства. Я прищурился и стал внимательно смотреть по сторонам.

Помочь Руа я был не в состоянии.

Я мог только наблюдать за её медленными умиранием и слушать крики, которым, казалось, не было конца.

Лишь когда прекратились последние конвульсии, – видимо потому что у неё остановилось сердце, – палач приоткрыл колодки и бросил её труп в заранее приготовленный ящик.

В этот момент я снова заметил её лицо, и перед глазами у меня мелькнул образ. Леон знал эту женщину. Она была его подругой. Однажды они вмести пили вино сидя на заднем дворике её поместья. Она пыталась его совратить. У неё был необычный, но приятный гортанный смех.

Крышка гроба закрылась.

Казнь закончилась, и люди стали неторопливо расходиться.

И только я стоял на месте и продолжал следить за эшафотом. Только взгляд мой был направлен вовсе не на палача-паладина, – которого я всё равно запомнил, – но священника в чёрной робе, который поднимался в карету. Когда она пришла в движение, я быстро направился за ней.

51. укус

Согласно старинному закону, приговорённому на смерть позволяют исповедаться. Исповедь происходит в приватной обстановке, если только заключённый не проявляет чрезмерного упорства. В данном случае священник говорил про «третий раз». Значит, до этого момента женщине предлагали излить душу по меньшей мере дважды. Где? Её возили в церковь? Нет, слишком проблематично. Скорее всего они вызывали самого священника – вызывали в ту самую тюрьму, в которой держали вампиров.

Сперва я волновался, что наше преследование заметят, однако вскоре стало понятно, что скрывать направление, в котором двигалась карета, никто не собирался. Её колёса гремели по неровной кладке старинных улиц пока не выехали на людную площадь, посреди которой возвышалось грандиозное здание столичного собора.

Священник вышел и прошёл через массивные каменные врата в помещение.

Двери за ним оставались открыты.

Любой желающий мог посетить обитель Божью и прочитать молитву.

Я воспользовался приглашением и осмотрел внутреннее убранство собора. Для посетителей – которых было великое множество согбенно сидящих на каменных скамейках – был открыт просторный зал, чёрные камни которого обливали светом многочисленные свечи. Священники время от времени использовали незаметную дверь в другом конце помещения возле алтаря, которая, насколько я понимаю, вела в их комнаты и опочивальни.

Я подвинул шляпу и стал задумчиво потирать накладные усы.

Всего у меня было два варианта.

Можно либо попытаться напрямую узнать у священника, где заключены вампиры, либо дождаться приезда кареты, которая должна была отвести его на место, и проследовать за ней. И так, и так я в лучшем случае доберусь до фасада темницы. Если противник не был сущим идиотом, – а до сих пор он действовал довольно разумно, – тюрьму охраняли. И не простые солдаты, а паладины. Сражаться с ордой последний в моём текущем состоянии будет немного проблематично.

Что же мне делать?

Я задумался… и вдруг понял, что был ещё один вариант. Предельно безумный и предельно рискованный, который, однако, мог принести мне наибольшую выгоду.

Я кивнул и ещё некоторое время просидел в согбенной позе, пока не закончилась молитва. Затем позволил толпе вывести себя на соборную площадь и присел на скамейку. Рассеянная Эстель усеялась рядом со мной. Я посмотрел на девушку. Нужно будет подыскать для неё подходящее место и…

Вздох.

…Использовать по назначению.

Найти не забитый постоялый двор оказалось проблематично; за маленькую комнатку пришлось заплатить двадцатикратную цену. Благо, я предвидел подобное развитие событий и взял внушительную денежную сумму.

Когда мы разместились в своей комнатушке, и Эстель закончила раскладывать вещи, между нами повисла неловкая тишина. Девушка присела на единственную (одиночную) кровать и посмотрела на свои сложенные на коленях руки. Я и сам немного замялся и наконец, поскрипывая сердцем, кивнул:

– Давай, Эстель.

Девушка кивнула, и на лице её, как ни странно, отразилось облегчение. Она положила на кровать свои беленькие перчатки и стала развязывать забинтованную ладонь, открывая длинную красную рану.

Почему я взял Эстель на столь опасную миссию? Потому что моему телу, телу Леона, нужна была человеческая кровь; не столько для пропитания (древние вампиры могли обходиться без еды многие недели), сколько для выздоровления после страшной раны, которую он получил в схватке против Великого магистра. Если бы не свежая кровь, которой снабжала его Эстель на протяжении последней недели, я бы едва ли смог подняться на ноги.

И поскольку я не знал, – и до сих пор не знаю, – сколько времени мне придётся провести в столице, мне пришлось взять девушку с собой. Можно было охотиться на местных жителей, но это было опасно и неправильно. В своё время я строго наказал Тали, Леону и всем остальными, чтобы они старались забирать чужую кровь на добровольной основе. Мы были добрыми и пушистыми вампирами, и потому преследование со стороны ордена было совершенно необоснованным.

И поскольку уже сегодня намечалась опасная операция, мне следовало направиться на неё с полным желудком.

Эстель достала из саквояжа серебристый ножик и антисептик, набрала побольше воздуха в лёгкие и уже собиралась вскрыть свою рану, когда я вспомнил одни момент и сказал:

– Постой, Эстель.

– Господин Леон?..

– Есть менее болезненный способ.

Когда я формировал образ вампира, я старался приписать последнему самые полезные свойства, которые встречались в местных легендах и литературе. Тот же вампирский укус я сделал совершенно гигиеничным и безболезненным. В этом плане мы напоминали комаров, которые наполняют свою жертву обезболивающим, – только без неприятного последствия в лице чесотки. Более того, вампирский укус способствовал скорому заживлению раны и даже приносил своей жертве удовольствие.

До недавнего времени Леон находился в спячке, а потому Эстель приходилось самостоятельно резать свою ладонь и выжимать кровь на его пыльные серые губы. Но теперь можно было использовать более традиционный способ.

– Ах… Н-не нужно, господин Леон, – смущённо проговорила девушка.

– Не волнуйся; ты совершенно ничего не почувствуешь, – ответил я с добродушной улыбкой.

Нет, я не идиот. Я прекрасно понимал, почему она смущалась. Мне самому было неловко кусать молодую двадцатилетнюю девушку. И тем не менее смущение было мимолётным, а польза укуса – постоянной. В конце концов, мне было неприятно смотреть, как она постоянно морщится, случайно хватая чемодан или прочие вещи своей пораненной рукой.

Поэтому я натянул доброжелательную улыбку и попытался сделать вид, что не вижу в этом деле совершенно ничего предосудительного и даже не понимаю её смущение. Мне казалось, что это был самый верный способ избавиться от последнего… но вполне может быть, что сейчас я напоминал старого извращенца.

Эстель ещё немного помялась и наконец поддалась на мои увещания и протянула руку.

Я кивнул, выпустил клыки и уже собирался взяться за дело… Как вдруг остановился и покачал головой.

– Нет…

– Нет? – удивилась девушка.

– Мой укус не оставит рану, и всё же некоторое время после него могут быть заметны отпечатки…

52. операция

Мне вспомнилось донесение, в котором говорилось, что многие вампиры выдали себя не потому, что горели на солнце, – всё же данная проблема не проявляла себе, если ты не был особенно голодным (и пользовался кремом от загара), – но потому что во время погрома орден обнаружил красные метки у прислуги.

Да… Если так подумать, когда у нас проверяли документы, стражник бросил внимательный взгляд на наши шеи. Тогда я не стал придавать этому значения, потому что нам, собственно, было нечего бояться, но теперь чуть не попал в просак.

Я посмотрел на Эстель.

Последняя носила осеннее платье. На первый взгляд мы могли ни о чём не беспокоится, но что если стражник решит закатать ей рукава? Нет, нужно было подобрать более укромное место для укуса, такое, на которое не станут смотреть ни при каких обстоятельствах…

Всё это я рассказал Эстель. По завершению моего рассказа девушка была краснее красной ручки. Наконец я попросил её повернуться, помог стянуть платье с верхней половины тела, затем краешек сорочки, и наконец наклонился и надкусил её… плечо.

Эстель вздрогнул, у неё подкосились ноги. Мне пришлось придержать её за талию, и я почувствовал под своими пальцами её трепещущую бархатную плоть.

В этом положении мы находились немногим более минуты, после чего я медленно «отлип».

– С-сколько ещё, господин Леон?.. – промычала девушка.

– Уже всё, – ответила я, вытирая губы шёлковым платком.

– Всё? – удивилась Эстель и распахнула глазки. Она растерянно потрогала метку у себя на плече. Последняя представляла собой две красные точки. Потом девушка развязала свою забинтованную руку и обнаружила, что на месте пореза осталась только красная клякса. Перед укусом она так сильно сжала кулачки, что невольно стала выжимать кровь из своего ранения.

– Было не больно? – спросил я с лёгкой улыбкой, передавая ей платок.

– Нет, – рассеянно пробормотала девушка. Затем повернулась, поклонилась и сказала мне:

– Б-благодарю.

– Ничего. Моя горничная всегда должна находится в абсолютном здравии. И всё же ты потеряла много крови. Сейчас ты не чувствуешь этого из-за токсина, который я пустил в твой кровоток, но вскоре у тебя может начать кружиться голова. Я бы советовал тебе прилечь… так что можешь пока не одеваться.

– Оде… ах! Х-хорошо, – Эстель пришла в себя и только сейчас заметила, что всё ещё находится в одной сорочке. Она сразу покраснела, накрыла свою полную грудь обеими руками и уставилась на пол.

Ну ладно. Смущать её, конечно, весело, но во всём нужно знать меру. Я оставил ей пару наставлений, вышел за дверь и стал пускаться на первый этаж.

После этого я вернулся на храмовую площадь, присел на скамейку и стал ждать, пристально разглядывая проезжающие кареты. Процесс это был нервирующий. Чтобы мой план сработал, мне нужно было провернуть его посреди ночи, после наступления комендантского часа. А для этого было необходимо, чтобы священника тоже забрали примерно в это же время. У меня были причины полагать, что именно так оно и будет – исповедь традиционно происходила на рассвете перед казнью, – но предосторожность всё равно не помешает.

Время всегда кажется особенно медленным, если балансируешь на лезвии бритвы. Целую вечность спустя, когда небо стало более жёлтым, чем голубым, собор наконец испустил последних почитателей и медленно закрыл свои каменные ставни.

Я немедленно поднялся со скамейки и направился в ближайший переулок, где простоял до темноты.

Когда вспыхнули первые звёзды, я покинул своё убежище и стал пробираться в сторону собора. Вампиры не могли превращаться в летучих мышей и прочих тварей – для такой метаморфозы нужна была концентрация тумана на уровне примерно Пятого ранга, – но всё равно обладали звериной грацией и прекрасно могли видеть в темноте. Я перемахнул через высокую стену и пробрался через тёмный сад на заднем дворике собора внутрь помещения.

Затем остановился посреди освещённого свечками каменного коридора, прислушался и побрёл вперёд.

Остальное было делом техники.

Через двадцать минут я, облачённый в чёрную робу (настоящий владелец который дремал связанный у себя под кроватью) вышел встречать ту самую карету, которая должна была отвести меня на место исповеди.

– Заходите, ваше Святейшество, – приоткрывая дверцу сказал желторобый паладин.

Я принял приглашение и приподнялся в бархатный салон.

Молодой человек прикрыл за мной дверь, и карета, покачиваясь, пришла в движение.

Первое время я старательно запоминал повороты, которые мы совершали, но затем прикинул и понял, что в этом не было особенного смысла. Завязывать мне глаза никто не собирался, так что по прибытию в тюрьму я запросто смогу определить её местоположение просто посмотрев на карту.

Более того, когда карета через некоторое время выехала загород, у меня появилось лёгкое чувство дежавю. Оно становилось всё сильнее по мере нашего приближения, и наконец, за пару минут до остановки, я понял, куда мы направляемся.

– Приехали, ваше Святейшество, – раздался голос.

Я приоткрыл дверь и посмотрел по сторонам.

Мои лёгкие наполнил прохладный воздух ночного леса.

Мы находились на стоянке для экипажей возле того самого дворца, в котором королева несколько лет назад справляла день рождения.

– Идёмте, – сказал паладин.

Я проследовал за ним на тёмную тропинку.

Вскоре у меня появилась лёгкая тревога. А что, если это была не обычная тюрьма? В смысле, не та, в которой содержали вообще всех вампиров, но именно королевская? Нет. Вряд ли. Королеву явно не собирались просто казнить. Орден несколько раз говорил о том, что собирается устроить для неё показательный процесс. Значит исповедовать её сейчас не имело особенного смысла.

С другой стороны… может, это была всего лишь одна из тюрем? И на самом деле их было несколько? Неприятный будет поворот. Особенно если конкретной в этой тюрьме не будет Тали.

В конце тропинки нас встретило ещё несколько паладинов. У одного из на поясе сверкал золотистый обруч.

– Приветствую, братья, – сказал молодой человек, который меня сопровождал.

– Приветствую, брат.

– Я привёл его святейшество.

– Вижу, брат, – сказал опоясанный мужчина и отвесил мне сдержанный поклон. – Признаюсь, – прибавил он немного погодя, – я никогда не понимал, почему эти отродья заслуживают отпущения грехов. Разве эти бездушные монстры могут считаться людьми?.. а вы что скажите об этом, святой отец?.. – с этими словами он посмотрел прямо на меня.