Текст книги "Конец кошмара (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

45. склеп

Окружение в Зоне кошмара не зависит от того, где засыпает твоё материальное тело… Так и запишем.

Я осмотрел свою спальню и невольно испытал облегчение, когда увидел кромешный мрак с другой стороны задвинутой шторы. Немного странное чувство, учитывая, где я сейчас нахожусь и что происходит, но так устроен человек, что привычное, пускай и безумное, ему приятней, нежели «нормальное», однако нежданное.

Кстати, впору задуматься, что вообще представляет собой это место? Когда я покидаю тела носителей в других мирах, я остаюсь на том же месте, пускай и более приближенном к Зоне Кошмара. Здесь всё было не так. Почему?

Я задумался и вспомнил странную субурбию, в которой раньше проживала Х, и которая была проявлением её подсознания. Наверное, в моём случае действовал похожий принцип; следовательно, трещина в Зону кошмара находилась прямо у меня в голове.

…Возможно, впредь мне следует прикрывать её шкафчиком для одежды – чисто на всякий случай.

С этой мыслью я вернулся в дом на берегу, увидел, что Х не было на месте, и сразу направился в подвал.

Послед недолгих метаний я направился в Мир Тали. Последний был единственный доступным на данный момент измерением, где я ещё не был божеством. Следовало наверстать.

Пока я пробирался через узкий туннель, мной завладело волнение. Сколько времени прошло с моего последнего визита? Неделя? месяц? год? Жаль, но контролировать данный момент я был не в состоянии. Тогда бы я попытался найти баланс, чтобы одновременно сохранить контроль и не тратить годы собственной жизни.

Выбравшись из туннеля, я обнаружил себя внутри кареты. Последняя стояла на месте. Я сосредоточился на пальце, и туман у меня перед глазами сменился кромешной чернотой.

Я поморгал.

Ничего не изменилось.

Я попытался выпрямить руки и обнаружил, что с обеих сторон меня поджимают узкие стенки. Я постучал по ним костяшками пальцев и услышал характерный деревянный стук. Затем попытался приподняться и ударился головой о потолок.

Тогда я глубоко вдохнул, первый раз с момента моего пробуждения, и ненужный, ибо совершенно не чувствовал у себя потребность в дыхании, тем паче, что воздух был спёртым и неприятным, приподнял руки и надавил на крышку. С моей стороны потребовалось усилие, превосходящее способности обычного человека, прежде чем препятствие съехало в сторону и мир у меня перед глазами прояснился.

Я приподнялся и посмотрел на своё ложе.

Чего и следовало ожидать: это был гроб. Хороший, каменный, обитый изнутри деревянным пластинами и с плотной крышкой, которая грохнулась на землю, когда я стал приподниматься на ноги.

Вокруг меня простирался каменный склеп, освещённый единственной свечкой. Её тусклый огонёк разбавлял окружающий мрак примерно также, как десертная ложечка молока разбавляет полную чашку густого забористого кофе.

Осматриваясь по сторонам, я вдруг почувствовал сильную боль в районе живота. Я приподнял свой белоснежный саван и увидел широкую рану, которая скорее подошла бы мертвецу, чем живому человеку. Казалось, в мой живот зарядили картечью.

Видимо, Луи попал в серьёзную передрягу пока меня не было. Я помотал головой и уже собирался погрузиться в его воспоминания, когда в коридоре за каменной стеной зазвучали шаги. Я посмотрел на дверной проём. Дверь скрипнула, отворилась, и в комнату зашла молодая служанка, из тех, которые в изобилии населяют сельские трактиры. У неё были волосы цветы молодой пшеницы, белая кожа и больше детские глаза, в которых отражался игривый огонёк свечи, которую она держала своей тоненькой рукой.

Свечка вздрогнула, когда девушка меня увидела, и на секунду по всему помещению забегали многочисленные тени. Сперва я подумал, что в её глазах я был мертвец, восставший из могилы, но видимо это было не так, ибо вскоре служанка пришла в себя и стала извиняться:

– Ах, г-господин Леон, прошу прощения, если я… если я задержалась, я…

– Ты пришла вовремя, Эстель, – ответила я, и сам не заметил, как с моих губ слетело её имя.

Девушка быстро кивнул. Затем неуверенно спросила:

– Тогда мне… начинать?

– Начинать?

Она прикусила губы и приобняла свою левую руку. Последняя привлекла моё внимание, точно магнит. Ладонь служанки были забинтована; от неё доносился сладкий запах, который заставлял содрогаться всё моё естество. Наконец я увидел серебристый ножик, мелькавший у неё на поясе в горячем сиянии свечи, и «понял».

– Не стоит… В данный момент я не голоден. Лучше принеси мне мою одежду.

– Х-хорошо, как скажите, – с лёгким облечением сказала Эстель и едва ли не бегом выскочила в коридор.

Через десять минут она вернулась и принесла жилетку и штаны. Я хотел одеться самостоятельно, однако вскоре почувствовал предельную слабость, которая пронизывала мои мышцы. Мне с трудом удавалось держаться на ногах, собственные пальцы меня не слушались. Я смог снять белоснежный саван, но справиться с грубыми пуговицами образца восемнадцатого века оказалось выше моих сил.

Впрочем, для Эстель с её раненой рукой они тоже представляли определённую преграду, а потому следующие несколько минут оказались для нас предельно неловкими.

Когда девушка стала прямо передо мной, я отчётливо услышал, как стучит её сердце, разгоняя по венам шумящую кровь. После этого острые клыки стали упираться в мои губы.

Наконец одевшись, я направился в коридор. Эстель побрела за мной, подчёркивая своей свечкой мою сутулую тень.

Через некоторое время мы прошли в другой, более просторный зал этого подземелья, в котором тоже располагались каменные гробы…

46. «орден света»

Через некоторое время мы прошли в другой, более просторный зал, в котором тоже располагались каменные гробы. К этому времени я уже догадался, что именно представляет собой это подземелье – склеп.

Главный зал был обставлен достаточно удобно. Здесь были стул, стол, на котором лежали всевозможные бумаги, а также перо и чернильница, тусклая свечка и сундук с одеждой и припасами. В общем, всё необходимое для создания полноценной тайной базы, наподобие тех, в которых угнетённые с начала времён прятались от своих угнетателей.

И всё же, что именно случилось, что Леон оказался в таком прискорбном положении? И где Тали?

Стоило мне вспомнить юную девушку с длинными чёрными волосами, и я почувствовал болезненное покалывание на сердце. Я присел за стол и серьёзно задумался; затем стал разглядывать бумаги.

Я не мог сразу прочитать воспоминания своего носителя, если последний обладал свои характером и был чем-то большим, нежели моим протеже. Мне нужны были зацепки, ниточки, потянув за которые я смогу приподнять пространную сеть воспоминаний; именно поэтому в конце своего прошлого визита я наказал Луи вести дневник.

Одна проблема: теперь эта книжка представляла огромную ценность; нельзя было допустить, чтобы она попала в чужие руки, а потому Леон закономерно попытался её спрятать.

Куда?

Я перелистал бумаги; затем откинулся на спинку стула и задумался. С Натаниэлем было проще. Последний всегда оставлял свой журнал в первой полочке слева своего рабочего стола.

Я покосился на Эстель, которая в это время усердно вытирала пыль с могильного камня, стараясь не смотреть на своего господина.

Вдруг в моей голове сверкнула искра.

Я поднялся, подошёл к третьей могиле с правой стороны, подвинул громоздкую каменную крышку и достал изнутри записную книжку.

С выражением триумфа на лице я вернулся за стол и погрузился в чтение.

И так; с момента моего прошлого визита прошло пять лет. Не так и плохо, на самом деле.

Период это был довольно насыщенный. Леон истово исполнял мои наставления. Он вообще довольно трепетно обращался к моей персоне в своих записях, считая меня могущественным и опасным призраком древнего вампира. В самом начале он спрашивался, как ему следует обращаться к моей персоне: «ваше святейшество» или «ваше темнейшество»? Последний вариант он взял из книжки про вампиров и применял без толики иронии.

Ожидаемо от мошенника и лизоблюда. Зато стиль письма у него был более информативный, чем цветастая проза раннего Натаниэля.

Собственно, что случилось за последние пять лет? Много чего. Первые золотые годы прошли относительно неплохо. Леон использовал своё новоявленное влияние на королеву и постепенно расширял свою вампирскую клику. Он был избирателен и обращал только тех, кто действительно был достоин обращения, и всегда ставив во главу угла лояльность своих пешек.

Он был достаточно опытным человеком, чтобы не пытаться сделать королеву своей любовницей, несмотря на сверкающую возможность подобного развития событий. Он предпочитал оставаться для неё таинственной и возвышенной фигурой, ибо понимал, что женщины намного чаще верны своему гуру, нежели мужчине; любовь – слишком сильное чувство, которое от ненависти отделяет единственная тонкая граница.

Леон старательно культивировал именно возвышенный образ – и добился успеха. Он даже придумал всевозможные ритуалы, призванные сплотить свой новоявленный кружок. Чего и следовало ожидать от старого мошенника – у него действительно имелся талант, чтобы стать образцовым предводителем культа.

За первые три года его секта вышла на мировую арену, сперва распространившись за пределы столицы, а затем и в другие государства. Но затем случилась странная вещь.

У неё появились конкуренты.

Это были другие вампиры. Менее собранные, дикие твари, которые нападали на крестьян и совершенно не заботились о соблюдении маскарада. Леон, сам растерянным происходящим и ощущавший на себе вопрошающие взгляды подчинённых, придумал оправдание, что это, дескать, другой старинный вампир строит против них свои козни и посылает собственных пешек.

В итоге данная отговорка оказалась даже слишком правдоподобной.

Казалось, таинственные «другие» действительно пытаются испортить им репутацию. Они приходили вечером, врывались в дома и пили кровь матерей, пока отцы и дети в ужасе и отчаянии пытались отлепить огромного бессмертного москита от женщины, которая бледнела прямо на глазах; они были глупыми, неразумными и бесконечно кровожадными.

И вот, пока правительство пыталось представить всё происходящее как страшную болезнь, человеческое бешенство, появилась другая группировка, которая стала называть происходящее тем, чем оно было на самом деле – нападением вампиров. Народные массы больше склонялись к последней версии. Она была не такая страшная. В эту эпоху чумы боялись больше, чем бессмертных кровопийц.

Потом случилось несколько примечательных и горячо обсуждаемых происшествий, когда очередное нападения зубастого монстра вдруг предотвращали люди в длинных белых мантиях, и наконец во всех городах и деревнях стали появляться объявления, в которых так называемый «Орден Света» набирал воинов для борьбы против порождений ночи.

Они рассказывали про ужасную опасность, которую представляют кровопийцы, и о том, как важно бороться против вампирической угрозы.

Ряды ордена стали возрастать в геометрической прогрессии. Молодые люди мечтали проявить себя в священной войне против монстров. Затем Орден, волей случая, спас семью влиятельного дворянина, защитил небольшой город от полномасштабного вторжения и наконец заимел политическое влияние. Его силы росли с невероятной быстрой; его стала поддерживать местная церковь, и к тому моменту, когда правительство опомнилось и догадалось, что необходимо нечто предпринять, было уже слишком поздно.

47. коллапс

Чем дольше ты откладываешь болезненную операцию, тем большую она представляет опасность.

Королева собиралась использовать тайную полицию чтобы уничтожить орден, однако на это ей нужно было разрешение своего тёмного владыки, Леона, слово которого было решающим во всех делах вампирского толка. В свою очередь последний был умелый шарлатан, но ему явно не хватало политической и тиранической хватки, чтобы пресечь эту проблему на корню. Он позволил ей вырасти в дерево достаточно высокое, чтобы с его ветки можно было свесить верёвку с узелком.

Наконец новоявленный орден стал охотится на только на диких вампиров, но и представителей нашей собственной фракции. Последняя в большинстве своём состояла из наивысшего дворянства, а потому это был рубикон, граница, и сам факт, что паладины ордена посмели перейти последний, и что простые люди, народ, их в этом поддержал, говорил о том, что проблема перешла в крайне запущенную стадию.

Когда орден ворвался к настоящему аристократу (пускай и вампиру) и устроил показательную казнь прямо на заднем дворике его поместья, случился политический кризис. В правительстве были те (наша фракция) кто говорил, что это было совершенно неправильно, и что следует немедленно покарать преступников наиболее жестоким образом; с другой стороны, представители более народной фракции утверждали, что «обращённого» дворянина больше нельзя считать человек и вообще живым существом, ибо у вампиров, как показала практика, не бьётся сердце, а потому в крайнем случае мы имели дела с непристойным поведением в отношении умершего.

Некоторое время положение дел спасала королева. Она всегда была решительной женщиной и обладала огромным влиянием на политику своего государства. Тем не менее, власть ордена распространялась за его пределы. Всего через два года после первого своего появления они смогли заполучить поддержку нескольких прочих герцогов и королей, благодаря которым казна ордена смогла потягаться с казной полноценного государства. Их ресурсы были почти безграничны, и сами они использовали их без всякого стеснения, всюду пытаясь протянуть свои щупальца.

Королева была последним препятствием у них на пути.

Они решили от неё избавиться.

Как?

С помощью революции.

На очередном заседании парламента приспешники ордена предложили закон, согласно которому каждого человека обязательно нужно было проверить на вампиризм. Королева наложила вето на это предложение. Тогда в зал совещаний неожиданно прибежал взволнованный посланник. Он принёс страшную весть: вокруг здания парламента собираются вооруженные люди!

Королевская стража проявила себя прекрасным образом, и то же время противник, паладины ордена, обладали нечеловеческими силами, так что вскоре они были перебиты, и королева попала в плен.

Когда же армия и гвардия узнали обо всём произошедшем и собирались выдвинутся на место, пришло новое известие, которое немедленно взбудоражило народные массы.

Королева была вампиром!

Монстром!

Кровопийцей!

Более того, немедленно нашлись служанки, которые стали клясться, что женщина на регулярной основе потребляет человеческую кровь. Столичный епископ, – друг ордена, – сразу заявил о своей поддержке. К нему присоединились многие влиятельные аристократы. Известные врач заметил, что данное создание уже нельзя считать её Величеством, и что перед ними монстр, который завладел её телом.

Оставались и верные люди, и всё же они были совершенно не готовы к столь стремительному развитию событий. Некоторые генералы, которые попытались повести свои армии в столицу, вдруг столкнулись с угрозой с другой стороны границы. Войска соседней империи воспользовались замешательством и попытались их задержать.

У них получилось.

Тем паче, что события в столице развивались настолько стремительно, что даже марширующие солдаты едва ли могли успеть на помощь; это был длинный, длинный день, хотя бы потому, что костры горели так ярко, что никто не заметил, как наступила и пролетела ночь.

А теперь вопрос: чем занимался сам Леон? Будучи предводителем вампирской клики, он всё это время скрывал свою личность. Лишь немногие знали, кто он такой и где проживает. Одним из них была королева, которая с началом революции попала в плен. Леона охватила паника. У него было всего два варианта: действовать незамедлительно, пытаясь дать отпор противнику, истинные силы которого оставались неизвестны, или спрятаться, залечь на дно и подождать более подходящего момента.

Разумеется, Луи с его характером предпочёл второй. Всё это время он проживал в поместье Мансур, оставаясь учителем заметно повзрослевшей Тали. Последнее находилось неподалёку от столицы. Луи решил сам и приказал остальным ретироваться к побережью, на запад королевства, где уже начинали собираться силы роялистов под командованием одного знатного герцога, тоже вампира.

Некоторые действительно смогли сбежать, но сам Леон оказался в западне. В один момент на пути кареты, в которой он и Тали обсуждали свои дальнейшие планы, появилась фигура в белой мантии – символ того самого ордена. Более того, конкретно белый цвет знаменовал наивысший чин последнего – Верховного магистра.

К этому времени Леон, благодаря остаткам моей туманности, действительно обрёл силы древнего вампира. Он владел некоторыми таинственными чарами и телом не уступал воину Третьего ранга. В пределах мира, где не было прочих сверхъестественных созданий, он был почти непобедим.

Почти.

Магистр оказался монстром. Их битва была неистовой. В итоге Леон получил страшную рану и бежал. Более того, ему пришлось оставить Тали, которую захватили представители ордена…

После этого ему удалось найти убежище здесь – на кладбище посреди старинного склепа. Выбраться из столичного региона у него не получилось – последний превратился в логово мятежников. Тем не менее, со временем ему удалось выйти на связь со своими союзниками: тем самым герцогом Бурже, который собирал остатки армии для усмирений восставших.

В это же время на помощь Луи подоспела Эстель. Последняя была обыкновенной служанкой и притом человеком – вампиры использовали таких слуг как термос, чтобы хранить в нём тёплую кровь. С её помощью Леон смог хотя бы немного поправится.

С тех пор прошла неделя.

Страшная, неистовая, бурая, потрясающая до глубины души неделя.

На западе велись отчаянные сражения.

В столице проходили казни. Каждые несколько дней, когда Леон просыпался после своей продолжительной и болезненной дрёмы, он читал длинный список, в которыми были записаны имена почивших.

Я стиснул зубы и посмотрел на самую свежую бумажку

48. мы

Я стиснул зубы и посмотрел на самую свежую бумажку. Развернул. Пробежал глазами. Вздохнул.

Граф Монтье.

Герцогиня Буа

Герцог Леван

…

…

Всё.

Королевы не было; Тали – тоже.

Первая считалась слишком важной фигурой: для неё собирались устроить показательный процесс. В свою очередь Тали на данный момент была простым человеком. За последние годы Леон, следуя моим указаниям, так и обратил её в вампира. Теперь это было её спасением… но только временным. Совсем недавно новое правительство, марионетка ордена, заявило, что собирается разобраться не только с вампирами, но также и приспешниками последних, которые повернулись спиной к собственной расе, и наказания их обещает быть особенно жестоким.

Всё ещё требовалось некоторое время, чтобы народные массы могли принять существование предателей и достаточно их возненавидеть. Но это было вопросом времени. Сейчас ордену ещё нужна была поддержка народа и старого дворянства, однако потом, после воцарения тоталитарной теократии чистки приобретут промышленный характер.

Я цокнул языком и осмотрел тёмные каменные своды, под которыми Леон скрывался от своих преследователей; точно крыса, которую загнали в подземную норку. Не то чтобы я осуждал его, отнюдь – он совершил ряд непростительных ошибок, но все они, в общем, соответствовали его характеру, – и всё равно меня наполняла неприятная фрустрация.

Особенно из-за того, что случилось с Тали.

Прямо сейчас её держали в похожей темнице. Возможно пытали, пытаясь выбить имена остальных вампиров. Каждый день к ней захаживал палач; каждый день на её теле возникали новые синяки, ушибы, порезы… При мысли об этом я почувствовал вспышку гневу, но уже вскоре заставил себя успокоиться и начал думать, что мне теперь делать.

Спасти Тали будет непросто. Особенно сейчас, когда мои собственные силы и силы моей фракции были настолько подкошены.

Я пощупал кончиками пальцев рваную рану у себя на животе; затем вспомнил сражение против Великого магистра. Последний встретил Леона и Тали посреди дороги – высокий мужчина, закутанный в белую мантию, на руках и поясе которого переливались серебристые обручи.

Леону пришлось использовать все свои силы «древнего вампира», чтобы сбежать от этого монстра.

Монстра, да. Он бросился на меня словно вихрь. Удары его были обжигающими, а физическая сила не уступала воину Четвёртого ранга.

Неужели всё это время в пределах этого мира существовали сверхъестественные создания? Может быть, и всё равно это было немного странно. Почему они проявили себя только сейчас? Почему скрывали своё существование? И почему решили использовать все свои ресурсы только чтобы уничтожить Леона и прочих вампиров, хотя последние, исполняя мои заветы, тщательно скрывали своё существование и никого не убивали?

Способности «паладинов» тоже были подозрительными.

Казалось, все они были сосредоточены именно на противодействии вампирам.

Хм… Может, они появились спонтанно? На каждое действие есть противодействие; возможно, что, вместе с появлением вампиров сами законы мироздания вывели «охотников»?

Нет.

Такие вещи определяет человеческая вера. Даже когда орден представлял собой совершенно неизвестную организацию, его представители уже обладали необычайной силой.

Может ли сверхъестественная сущность появиться из тумана сама по себе? По крайней мере я не мог вспомнить ни одного похожего прецеден…

Стоп.

Мог. Запросто. Более того, я мог вспомнить целую дюжину.

Когда Вестник уничтожил Королевство Небелы.

Когда в Мире Ямато стали появляться НИСы.

Когда я сам впервые прибыл в этот мир и сотворил первого вампира, используя собственную туманность…

Обыкновенно, последняя действительно просто принимала форму, которую ей задавала вера, но были те, кто мог подчинить её собственной Воле – сильные миры сего, которые обитали в сердце бури. Владыки кошмара.

Они.

Мы.

Я криво улыбнулся.

По всей видимости, пока меня не было, в этот мир пробрался другой владыка. Он заметил мой небольшой вампирский проект и решил его уничтожить, для чего сотворил собственную фракцию сверхъестественных созданий, «охотников», которые должны были истребить вампирскую напасть и спасти от неё род человеческий.

Разумеется, столь благородная цель была всего лишь предлогом чтобы выдворить меня из этого мира.

У меня перед глазами возникла огромная шахматная доска. Сперва я просто перемещал фигуры, не особенно задумываясь о последствиях и продвигаясь к своей цели, но вот передо мной появился неизвестный противник и стал двигать собственную армию – более того, первым же своим ходом он лишил меня половины пешек и поставил «Шах»; любое неверное движение с моей стороны, и он превратится в «Мат».

Противник прекрасно использовал фактор неожиданности.

Если бы я знал, что подобное может произойти, я бы… Впрочем, пусть.

Я вздохнул.

Самое неприятное, что в этот раз другой Владыка решил отыгрывать героя; мне же, добровольно и необдуманно, досталась роль злодея.

Возможно мне изначально следовало выбрать более привлекательное амплуа, нежели вампиры. Теперь на это не было времени. Пока я буду пытаться «сменить квалификацию», мой противник полностью завладеет сердцами обитателей этого мира, подчинив себе их веру и туманность. А значит мне нужно выигрывать эту партию, используя свои текущие силы.

Если это вообще возможно.

Потому что честно говоря, я без понятия, что мне теперь делать.

Прежде я всегда пытался заполучить народную поддержку (в мире Пирайи, Ямато и т.д.) но как ни посмотри, монстры-кровопийцы были намного менее привлекательны, чем бравые стражи человечества.

Ладно. Ничего не поделаешь. Значит в этот раз придётся сосредоточиться на материальной стороне вопроса. Всё же этом мир ещё не скатился в зону кошмара, и материальные границы здесь были достаточной крепкими. Если я не смогу уничтожить противника в духовном противостоянии, придётся разобраться с ним по старинке.

Ликвидировать его «физически».