Текст книги "Кобыла-охранница (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)

– Мммм, капельку, – ответила я, сокращая дистанцию. Вдруг их охватило беспокойство.

– Ты… стой на месте, – сглотнув, предупредил меня жеребец с винтовками.

– Ой… девочки испугались? – поддразнила я их и почувствовала, как мои щеки покрылись румянцем.

– Стойте-ка, ещё что-то осталось, – серьёзным тоном сказала я и покрутила бутылку ещё раз, а затем вылила себе в рот оставшуюся огненную воду.

– Так… сейчас ты медленно идешь к нам… без глупостей… тихо и спокойно, – сказал синий жеребец с седлом, ещё раз сглотнув. – У тебя нет оружия, так что не надо всё усложнять.

– Действительно, оружия у меня нет, – сказала я, стоя точно напротив него. Мои губы скривились в маленькой улыбке. – Это ты точно подметил, – промурлыкала я, а затем ударила его копытом в грудь так, что у него дернулись веки. – Но есть одна маленькая проблемка, которая мешает мне просто сдаться вам, – вздохнула я, в то время как бутылка раскачивалась позади меня, – как вы там сказали… Я капельку пьяна.

Бутылка разбилась вдребезги, когда я со всей силы ударила ей в лицо пони с пистолетом. Я также постаралась телекинезом вогнать каждый осколок стекла поглубже в его лицо и пасть. Тем временем, мой рот широко открылся и схватил уздцы боевого седла, а передние копыта обхватили винтовки. Мой рог снова засветился, когда я решила поднять пистолет. Синий жеребец широко открыл рот, чтобы позвать на помощь, и сразу словил в него ствол. Я выплюнула упряжь.

– А теперь у меня есть пистолет.

Затем я отправила его мозги на экскурсию по музею.

– Слыхали? – пробормотал кто-то. В соседнем зале послышался шум. – Эй! Джос? Стог? Вы там?

Я свернула за угол, возвращаясь обратно в атриум, и обнаружила единорожку с парящим рядом обрезом, которой висел метрах в трёх от меня. Ещё трое пони стояли намного дальше.

– Не-а, – ответила я, выпуская оставшиеся в обойме патроны прямо ей в голову. Выкинув опустевший пистолет, я подняла магическим захватом обрез двустволки, пока шла мимо платформы, удерживающей позирующий скелет дракона. К несчастью, трое других пони были чуть-чуть вне зоны огня. Хотя математика виски могла сделать равенство с двумя пулями и тремя мертвыми пони верным, их ответный огонь заставил меня отклонить мои алконавтские расчеты. Драконьим костям пули были побоку, а вот тросам, которые их держали – нет. Они начали трещать и рваться, раскачивая скелет. Трое стрелков начали двигаться вперёд, ведя огонь на подавление, я залегла на пол, а кости сверху зловеще заскрипели.

Я начала напевать себе под нос, когда посмотрела на скелет и две трубки, удерживающие его основание. Две патрона двенадцатого калибра позаботились о них. Затем я толкнула скелет; тросы не выдержали и оборвались, отправив кости лавиной падать на трёх пони. Челюсти черепа дракона, до того момента отрытые, с хрустом захлопнулись, когда сам череп упал одному из нападавших прямо на голову. Тут я поняла, что напеваю мелодию, которую играл один из Пекосов.

 
«Они должны были прислать мне виски,
 Когда узнали, что грядёт беда.
 Они должны были прислать мне виски!
 И им не пришлось бы убегать тогда.
 Времена суровы, одни ужасы вокруг,
 Так зачем же подвергать себя риску?
 Когда услышите, что беда придёт вдруг
 Прост пришлите мне немного виски! [10]10
  http://www.youtube.com/watch?v=ujrDTQ1mq78


[Закрыть] »
 

Одна из охотников выбралась-таки из под костей и попыталась навести на меня свой штурмовой карабин. Я вскочила на платформу, увернувшись тем самым от её огня, и пнула ей в лицо пару костей. Секундное замешательство – вот всё, что мне было нужно, когда я спрыгнула с платформы ей на спину, схватила копытами за горло и начала обрушивать раз за разом приклад обреза ей на голову. В конце концов, у неё там что-то хрустнуло, и она забилась в предсмертных конвульсиях. Тем временем, третий пони сумел освободиться и схватить одну из костей в зубы, чтобы напасть на меня, пока я горланила песню.

 
«Я слыхала, что вина сладки и терпки,
И на вкус, говорят, как ириски.
Но беда скор придёт, так что дерись иль беги,
И не забудь моё виски!»
 

У него в зубах была отличная кость, а у меня – обрубок дробовика. Надо было это исправить. Я тоже взяла кость, только поменьше. Он ударил со всей силы, но я не почувствовала особой боли от удара, вместо этого я встала на дыбы и, схватив его кость копытами, изо всех сил потянула её вниз. Его глаза широко раскрылись, а из шеи потекла кровь, после того как я резанула по ней своей костью, которая, к слову, оказалась пятнадцатисантиметровым когтем. Пони, которые отправились наверх, теперь кричали и мчались по направлению ко мне. Я бы могла спастись бегством, но… я побежала к ним навстречу, распевая песню.

 
«Прост пришлите мне немного виски
Когда услышите, что беда грядёт.
Прост пришлите мне немного виски
И стороной она вас обойдёт!»
 

Первый жеребец, бегущий чуть впереди других, получил драконьим когтем в грудь и споткнувшись кубарем покатился вниз. Ближайший из его двух друзей затормозил передо мной при виде того, как его компаньон покатился с лестницы. Наши глаза встретились, и только у меня на лице была ухмылка, когда я поднырнула под него.

 
«Я вижу Хуффтон, я вижу Пранц…»
 

Драконий коготь летел впереди меня, рассекая воздух с пронзительным свистящим звуком. Я резко поднялась, отправляя незадачливого жеребца через перила вниз, в кучу костей. Чёрт, да он всё ещё был жив и корчился сейчас там в агонии, пока я ухмылялась в лицо оставшемуся бандюку.

До него мигом дошло, что к чему, и он сиганул через перила за своим дружком. Даже с чуть ли не переломанными ногами он все равно пытался спастись. Но теперь это уже не представлялось возможным, так как, в придачу к его травме, вход уже заблокировала куча пони, пытавшихся попасть в комнату подо мной.

– Она нужна живой, тупицы! За живую больше крышек отвалят!

Кто-то был не в курсе.

 
«И даже водку пила, была как лёд холодна,
И на вкус – как спирт медицинский.
Но в раз крышу снесла мне бутылка одна,
Поэтому пришли лучше виски!»
 

Бесстрашный лидер призывавший своих подопечных к моей поимке, посмотрел наверх как раз вовремя, чтобы увидеть мой прыжок. Хотя под ногами что-то приятно захрустело, после приземления мне пришлось потратить пару секунд, чтобы снова прийти в боевую готовность. Единорожка развернула ствол дробовика в мою сторону, на что я ответила затыканием дула драконьим когтем. Прозвучал выстрел, коготь вылетел из дула, как пробка из бутылки, и просвистел в паре сантиметров от меня, а казенник оружия тем временем взорвался прямо в лицо своей владелице. Я схватила магическим захватом искорёженный дробовик, вырвала его из такого же захвата единорожки и ударила им со всего маху ей по тыкве.

Однако, оставались ещё двое здоровенных жеребцов, которые, врезавшись в меня на полном ходу, буквально впечатали в одну из выставочных витрин.

– Давай же, режь ей глотку! – прокричал один из них.

– Но она у нас! – засмеялся второй. Я ухмыльнулась в морду более умного пони. Затем я посмотрела на его дружка, чей нож мог бы сотворить чудеса, если бы он только воспользовался им. Мой рог засветился, ловко выхватывая оружие из ножен, а затем втыкая его снова и снова ему в горло.

 
«Прост пришлите мне немного виски,
 Когда услышите, что я к вам иду!
 Прост пришлите мне немного виски,
 И тогда я может вас пощажу!»
 

– Ебанутая! – завопил первый, отскакивая обратно и приводя своё боевое седло в состояние боеготовности.

Я вошла в З.П.С., и мой рог ярко вспыхнул, когда три телекинетических пули полетели ему в лицо. Его ослепило, и жеребец начал без разбору палить в ту сторону, где стояла я.

 
«Времена суровы, одни ужасы вокруг,
 Но не надо этих слёз и визгов!
 Когда услышите, что я к вам приду вдруг,
 Прост пришлите мне всё своё виски!»
 

На последнем слове песни я перерезала головорезу горло охотничьим ножом. Я почувствовала, как забилось сердце, когда проходила мимо корчащегося, свернувшегося калачиком среди костей жеребца, схватившегося за немаловажную часть тела, ну или за её остатки. Я обыскала тела и (госпожа Удача повернулась ко мне лицом) нашла ещё одну бутылку Дикого Пегаса. Левитируя её рядом с собой, я направилась туда, где Сломоног и Шинкованные-яблочки корчились от ужаса. Сделав глоток из бутылки, я присела между ними.

– Простите, ребята, – сказала я, почувствовав, как чудесное тепло разливается по моим внутренностям. – Они все ещё при тебе? – спросила я жеребца, схватившего себя копытами.

Сказать, что они смотрели на меня с ужасом, значит не сказать ничего.

– Да, это было низко с моей стороны. Горячка боя и все такое… – произнесла я, давая Сломоногу сделать глоток. Он жутко трясся от страха. Затем дала Шинкованным-яблочкам отхлебнуть пару глотков спиртного и продолжила, стараясь звучать разумно:

– Да я знаю, что вам всем очень нужны крышки, но мне тоже пожить хочется. Куча пони заслуживают дерьма, в которое я вляпалась, но вам я такого не желаю. Так что, ребят, буду вам благодарна, если вы расскажете другим пони, что есть и более безопасные виды заработка.

Я отдала Шинкованным-яблочкам несколько целебных зелий, а затем предложила этим двоим выпивку.

– Да, мэм, – пробормотал Сломоног, а Шинкованные-яблочки лишь немного всхлипнул. Не думаю, что ему хотелось проверять, насколько серьёзной была его травма.

– А теперь посидите-ка спокойно, – сказала я, уходя проверить, все ли ценное, включая оружие, пули, амуницию, ножи и даже драконий коготь, прикарманила. Я также прошвырнулась по верхнему этажу, найдя там целую запись и терминал, но последний оказался крепким орешком и… ушел в глубокую блокировку. Дерьмо. Терминалам нужно быть проще. Я нашла шину в комнате охраны и помогла Сломоногу наложить её на одну из его ног, а другому жеребцу дала ещё одно лечебное зелье.

– Ну, берегите себя, – сказала я, вставая со стоном. Я посмотрела на то, что я экспроприировала у охотников за головами, попутно напевая себе под нос, и поскакала к выходу. Весь мир качался, а я пела и качалась ему в ответ.

Тут я услышала, как Сломоног сказал другому:

– Она ещё тот херов монстр, когда напьется.

– Заткнись! Хочешь, чтобы она вернулась?!

* * *

– Ох, Селестия, прикончите меня. Пристрелите меня немедленно, – простонала я, растянув лицо по матрасу. После столь удачной зачистки разграбленного музея (в том числе и от нежданных налётчиков) и возвращения своих вещей, я должна быть вполне довольна собой. Однако, я вернулась в Капеллу изрядно пьяной. Крестоносцы, которые прошлой ночью обнаружили меня, горланящую пьяные песни, сейчас, наверное, решили воспользоваться моим похмельем, и принялись болтать друг с другом на ушераздирающем уровне громкости.

– Три крышки за патрон, – твёрдо заявила кобылка за прилавком, – или стреляйся своими. Священник может и уменьшит твои мучения задаром, но у меня здесь не богадельня.

«Эта юная леди однажды возглавит Искателей.»

По выражению лица Священника можно было сказать, что эта сцена его здорово забавляла.

– Ах, эту цену мы платим за благодать Селестии.

– Вылечи меня. Прошу, вылечи, – взмолилась я.

– Я уже, когда ты вернулась… с концертом, – ответил он с легкой усмешкой. – Что же ты чувствуешь теперь, когда твоё тело преподало тебе урок о том, что излишнее количество алкоголя не есть хорошо?

– Что моё тело полный отстой, – простонала я, свернувшись калачиком и обхватив свой пульсирующий череп.

– Ну не скажи… – спокойно ответил он, и я открыла один глаз, чтобы взглянуть на единорога. «Он что, только что заигрывал со мной? Это разве не запрещено у духовенства?»

– Независимо от обстоятельств, я благодарен, что ты пощадила тех двоих. Твоё милосердие говорит о тебе больше, чем твой гнев.

– Священник. Я думаю, что кастрировала одного из них, – пробормотала я и села. Он взглянул на прилавок и попросил бутылку чистой воды. К моему огорчению, торгашка левитировала её без лишних вопросов об оплате. По её угрюмому виду можно было с уверенностью сказать, что мне не стоит даже надеяться на подобное обхождение.

– Ну что же, малое милосердие всё же лучше чем его отсутствие, – кашлянув, произнёс он, прежде чем подняться. – Предлагаю тебе немного освежиться на открытом воздухе. Прогуляться под дождём. Очистить свой разум.

– Как там твои пилигримы? – спросила я, глядя на него снизу вверх, стараясь не обращать внимания на стук в голове. Похоже, что эти телекинетические пули влияют на мою многострадальную черепушку не лучше, чем спиртное. Сейчас я не могла даже бутылку ко рту левитировать.

– Они скоро уйдут, – тихо и печально произнёс он. Думаю, он хотел с ними провести побольше времени.

– Прости, наверное, не так часто тебе приходится кого-нибудь провожать? – произнесла я, оторвав зад от матраса, взяв бутылку в копыта и немного отпив. Простая вода… без радиации… без пузырьков… конечно она поможет не умереть от обезвоживания, но где, я спрашиваю, вкус?

– Наоборот, очень даже часто, – загадочно ответил единорог, прежде чем покинуть здание.

– Гррх, еще один загадочный жеребец. Почему самцы не могут просто сказать, что их беспокоит? Зачем все эти та-ААААЙ-ны… – прохныкала я из-за очередного приступа головной боли. – Тупое похмелье. Тупой мозг.

– Десять крышек за воду, – неожиданно подала голос малышка за прилавком.

– Чего? Ты ведь ему воду выдала! – запротестовала я, указав копытом на дверь.

– Но выпила-то её ты. Десять крышечек! – завопила кобылка во всю силу своих легких.

«Эта мелкая барыжка когда-нибудь скупит Пустоши. И каждая крышечка на земле будет у нее в копытах. Это лишь вопрос времени.»

Не хочется это признавать, но от прогулки на свежем воздухе мне стало только лучше. Дождь был с привкусом железа. Вряд ли он шёл на пользу моему организму, но он помог моему воспалённому мозгу. «Запомни: музеи, академии и другие учебные заведения не идут на пользу таким пони, как ты, Блекджек.» Я рысью шла в направлении местной часовни, как вдруг застыла на месте, увидев надгробия.

Множество каменных надгробий, стоявших ровными рядами среди пожелтевшей травы. Я даже примерно не могла сказать, сколько их здесь. Тысячи? Десятки тысяч? Куда ни глянь, одни ряды могил, и из-за высокой травы я не могла точно сказать, где это кладбище заканчивалось. Было видно, что этим кладбищем не раз пользовались даже после войны. Мгновение поколебавшись, я медленно пошла через него. Имя. Раса. Дата рождения и смерти. Гравюра с изображением кьютимарки. Короткая эпитафия на каменном надгробии: «Любящий отец», «Заботливая мать», «Самый лучший сукин сын», «Верный друг».

Никогда раньше не видела ничего подобного вживую. Нет, я не о смерти. Скелетов в Пустоши я видела более чем достаточно. Но только когда у скелетов появились имена, мне стало не всё равно. Для меня эти мертвецы стали значимы.

В Стойле Девять Девять, когда ты умираешь, то практически исчезаешь без следа, как будто тебя и не было никогда. Смерть лишь раздражала жителей Стойла, потому что им приходилось заниматься размножением и обучать тех, кто заменит умерших. А трупы скидывались в машины для переработки отходов, вместе с остальным органическим мусором Стойла. Утилизировались. Перерабатывались. Смешивались с водорослями, грибами, дрожжами и подавались на стол пони-пекарями в виде чипсов и переработанной еды. Технически это не было каннибализмом; не было никаких остатков пони в твоей еде. И я не ела ногу Дакт Тейп. Так все и было: ты живешь в Девять Девять, а потом исчезаешь. «Просто не думай об этом.»

Я прошла так далеко, как могла, читая надписи на могилах. «Лучше бы я смотрела на небо, чем представляла себе давно ушедших пони,» думала я, идя по сырой жёлтой траве.

Местная часовня видела времена и получше. Невооруженным глазом было видно, что её не раз пытались разрушить, но кто-то каждый раз чинил строение. Даже побелкой прошёлся по доскам. Я почувствовала себя нежеланной гостьей, тихо войдя внутрь капеллы.

Моему взору предстали два ряда истрёпанных матрасов, лежащих на полу для прихожан часовни, и балкон у дальней стены. Большая часть окон была заколочена, но кто-то нашёл время и силы на реставрацию одного окна из цветных стёкол («витража», если не ошибаюсь), с изображением принцессы Селестии, поднимающей солнце (прямо как пегас на кьютимарке Священника). Развернувшись, я увидела над дверью ещё один витраж, на этот раз со спокойной и уверенной принцессой Луной. Что-то в нём успокаивало меня.

На стенах висели картины с изображениями шести кобыл. Министерских кобыл. Время их не пощадило, но кто-то неизвестный, видимо, своевременно их реставрировал. От одного взгляда на портрет Флаттершай мне захотелось обнять кого-нибудь. С Реинбоу Деш я бы не отказалась пригубить бутылочку-другую виски. Эпплджек напомнила мне о Матери. Пинки Пай выглядела… отрешённо. Рарити… она была настолько хороша, что казалось, будто эта пони не от мира сего.

А Твайлайт… взглянув на неё, я подумала о П-21.

Священник тихо говорил с тремя пилигримами. Эти трое выглядели ужасно. Истощённые, уставшие, а у той кобылки, что сейчас говорила с моим знакомым, была тряска и жёлтые глаза. Если Глори была права, то эта пони со дня на день станет рейдершей. И всё же она не попыталась отгрызть ногу Священнику, когда он аккуратно положил своё копыто ей на лоб.

Здесь было ещё несколько пони, сидевших на матрасах. Вот они были больше похожи на «местных». Серая кобыла, листавшая довоенный журнал о принцессах. Задумчивая малышка, разглядывающая витраж с Селестией. Огромная единорожка, с ног до головы обернутая в чёрное одеяние и читающая молитвы себе под нос, раскачиваясь при этом из стороны в сторону на своём матрасе.

Три кобылы-пилигримки отошли от Священника и собрались уходить. Все они плакали, но, что странно, это были слёзы радости.

– Вы можете вернуться, если хотите. Нет причины спешить, – сказал им мой знакомый единорог. Странно… он тоже плачет? Он ведь говорил, что встречал множество пилигримов. Наверное все они были важны для него.

– Нет, нам пора. Спасибо вам. Селестия оберегает, – сказала тихо дергавшаяся кобыла.

– А Луна защищает, – закончил её фразу Священник. Пилигримы начали медленно выходить на улицу.

– Знаешь, – сказала я жеребцу с улыбкой, – я почти уверенна в том, что видела прошлой ночью принцессу Луну. Метка на Л.У.М.-е и всё такое. Невероятно, да?

Он не улыбнулся в ответ.

– Нет, ты не могла видеть принцессу. Она уже давно не с нами, – заявил он решительно, посмотрев вверх, на витраж с Луной. Мда… а я надеялась, что он будет в восторге от этой новости.

– С тобой все хорошо? – спросила я тихо, как только трое пилигримов ушли.

– Нет, но это цена, которую мне приходится платить за свою добродетель. Иногда другим пони нужен тот, кто внимательно тебя выслушает и даст хороший совет. Я надеялся уговорить хоть одну из них задержаться в Капелле на несколько дней, но они пришли вместе и уйдут вместе.

Он определенно был не рад их уходу, но даже мне подобные уговоры казались слишком навязчивыми.

– Свою добродетель? – спросила я, вопросительно наклонив голову. – Добродетель это… когда ты делаешь добро, я угадала?

– Многие думают так же, как ты, когда слышат это слово, – ответил Священник, переведя взгляд на картины на стенах. – Прости, если я покажусь тебе слишком нравоучительным. Издержки профессии.

Сделав глубокий вдох, черный единорог начал:

– Я верю в то, что каждый пони обладает добродетелью. Добродетель есть образ внутреннего расположения пони, все самое чистое и честное, что есть в нём. Это то, что помогает тебе совершать хорошие поступки. Та неприкосновенная часть тебя, которую ни одна живая душа не может у тебя отнять.

Я сглотнула, почувствовав странную вину.

– А-а-а… ну это просто: моя добродетель проявляется, когда я напиваюсь и начинаю крушить всё и вся вокруг, – сказала я, улыбаясь, но эта улыбка исчезла, как только я договорила. Я глумилась над чем-то очень важным для Священника, и непонятно почему, но я почувствовала, что это должно быть важным и для меня.

– Прости меня.

– Те пони, которые познали свою добродетель, могут держать себя в копытах. Их дух трудно сломить. Ты встречала пони, которые, несмотря на все ужасы этого мира, казались тебе… скажем так, собранными?

Образы Крышечки, Кистоун, Бонсоу и даже Дасти Трэйлс всплыли в моей голове.

– Да, встречала.

– Те, кто познали и приняли свою добродетель, могут дольше противостоять опасностям. Внутренняя сила поддерживает их тела.

Жеребец поник головой: – К сожалению, одной лишь добродетели недостаточно. Нужно ещё кое-что, не менее важное.

– И что же именно? – спросила я, чувствуя себя совсем потерянной.

– Дружба. Без неё добродетель когда-нибудь неизбежно ослабеет, и Пустошь испортит её, заменив её темной копией. Исковерканная доброта – ужасная вещь, – сказал мрачно единорог, обратив наконец свой взор на меня. – Дружба, которая поддерживает и укрепляет добродетели группы друзей, помогает им преодолеть любое испытание. Настоящие друзья сильнее любых опасностей, которые может обрушить на их головы Пустошь.

Я вспомнила, как чувствовала себя, когда оставалась в одиночестве.

– А что насчёт тех пони, которые являются друзьями, но еще не познали свою добродетель?

– Может они и будут путешествовать вместе, но между ними всегда будет борьба и напряжение. Лично я не могу припомнить друзей, которые долго находились бы вместе и при этом почти ничего не знали друг о друге. Как, по твоему, можно дружить с незнакомцем? – ответил Священник, пожимая плечами.

Я могла описать себя разными словами, но вряд ли хоть одно из них подходило под определение «добродетели». Ну «тупость» точно не подходила.

– А в чем заключается твоя добродетель?

– Лишь Селестия знает мою истинную добродетель, – произнёс он тихо, и судя по его выражению лица, этого ответа было для него достаточно. «Может, тебе не нужно знать о своей добродетели. Может, тебе просто нужно жить со знанием о ней.»

Я посмотрела на дверь за своей спиной:

– Надеюсь, что с этими пилигримами ничего не случится по пути домой.

– Они не домой пошли, – ответил тихо Священник. – Они скоро отправятся…

«Чего?»

– Стоп, куда они скоро отправятся? В другую часовню? – спросила я, нахмурившись.

– Нет, к Селестии…

Я тут же посмотрела на него. Мои глаза расширились в ужасе, когда я увидела грусть в его взгляде.

– К-как ты мог? – прошептала я, а затем развернулась и выбежала на улицу.

Я собиралась обыскать всё вдоль дороги, в надежде обнаружить следы присутствия этих пилигримов в Капелле. Увидеть, что я ошибалась. Но вместо этого я посмотрела в сторону Хуффа. Они только начали пересекать мост, ведущий к городу.

– Стойте! – выкрикнула я, рванув изо всех сил в сторону трех путников. Сердце стучало в груди так же быстро, как мои копыта стучали по растрескавшемуся асфальту. Чтоб мне провалиться, я должна их предупредить. Должна остановить!

– Стойте! Не идите в ту сторону! Остановитесь! – закричала я, добежав до моста.

Дергающаяся кобыла с пожелтевшими глазами остановилась и обернулась на крик. Но обе её подруги продолжали идти.

– Умоляю, во имя Селестии, не делайте это!

Она продолжала улыбаться мне, когда пушки на вершине городской стены выстрелили в трёх пилигримок. Красные лучи прошли сквозь них, и огонь начал пожирать их тела, обращая в пепел.

Будь я проклята, улыбка этой кобылки исчезла последней.

Заметка: Следующий уровень.

Новая способность: Жёсткая шкура (уровень 2) – Брутальная Эквестрийская Пустошь закаляет не только характер, но и тело. +3 очка к вашему порогу урона с каждым новым уровнем умения.

Навык: Взлом (25)

(Авторская заметка: Вот таку-у-у-ущее спасибо Kkat за «Фоллаут: Эквестрию», Hinds'у за помощь с редактированием и вычиткой и всем читателям за их отзывы и комментарии!)