Текст книги "Кобыла-охранница (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 41 страниц)

Глава 10
Делаем ставки

«Да ну? Думаешь, ты сможешь лучше, ковпоньша?»

«Я знаю, что смогу… Ох, да чтоб тебя!»

Я ненавижу Пустошь. Меньше минуты назад я чувствовала себя хорошо… слегка потрёпанной и пораненной, но в целом хорошо… а сейчас на моих глазах дюжину зебр расстреливал их собственный собрат. Я ненавижу этот мир, в котором моё доверие оборачивается чьей-то гибелью. Ладно, если я сама становлюсь жертвой собственных просчётов, но если я остаюсь в стороне, когда невинные (по крайней мере, настолько невинные, насколько можно быть таким в Пустоши) вокруг меня падают замертво? Я не могу смириться даже с тем, что нет никакого универсального стоп-крана, который можно дёрнуть и крикнуть: «Перерыв! Всё слишком дерьмово!» Мои отнявшиеся ноги по сравнению с этим – всего лишь мелкое неудобство.

Ненавижу себя за то, что лежу на месте, пока все остальные бегут мне на помощь. Что они говорят мне не двигаться, волнуются за меня. Я вижу измученного голодом жеребёнка, свернувшегося калачиком не дальше, чем в двадцати футах от меня. Можно подумать, что она спит, если бы у неё ещё было лицо. Она меньше часа пробыла на свободе, прежде чем мой спутник-зебра прикончил её. Я ненавидела любую причину, какая могла бы быть у Лансера, чтобы так поступить, ненавидела себя за свою слабость, за то, что у меня даже не было сил закричать: «Помогите им! Хоть кому-нибудь из них! Спасите хоть одного, если сможете, не волнуйтесь за меня.»

Ненавижу себя за то, что меня спасает чужая доброта, но сама я не могу поступить так же. Стальная пластина в четверть дюйма толщиной погнулась, отразив пулю. Я ненавижу себя за то, что меня дважды предупреждали по поводу Лансера, но я так и не задалась вопросом, почему же он работал с нами. Я была слишком самонадеянна, думая, что он может быть опасен только для меня, потому что моя голова стоила сотню тысяч крышек. К тому же я была пони, так что для него было бы естественно угрожать мне. Я ненавижу себя за то, чтобы была такой глупой и не подумала о том, что он захочет причинить вред рабам.

Ненавижу себя за то, что могу только плакать, пока Глори говорит мне не двигаться. Ненавижу П-21 и Дасти Трэйлс за то, что они прижимают меня к земле, вместо того, чтобы дать мне подползти к тем неподвижным полосатым телам, и тратят на меня лечебные зелья вместо того, чтобы дать их зебрам. Ненавижу за то, что они не спасли ни одну из них. Ни одну. Ненавижу себя, за то, что я слишком слаба, чтобы сделать это самой. И больше всего я ненавижу подступающую ко мне темноту, потому что знаю, что она не будет вечной.

Я ненавижу Пустошь.

* * *

Я лежу на животе. Это странно, ведь я обычно сплю на спине. К тому же я на столе. Зачем? Спать нужно в кровати. Это в карты играют за столом. Вокруг меня стоят пони? Почему от меня пахнет кровью? И почему так болят плечи?

Почему П-21 говорит, что я просыпаюсь? Почему Глори кричит? В чём дело? Мне надо проснуться. Я же делала что-то важное.

Я вижу Глори с окровавленным скальпелем во рту, склонившуюся надо мной. Меня… снова разрезали, да? Мне надо выбираться отсюда. Надо идти. Кому-то нужна моя помощь.

П-21 прижимает маленький светящийся шар к моему рогу. Небольшой щелчок и я снова в прекрасном месте. Звёзды такие красивые! Такие красивые!

Озеро исчезло и я снова на столе. Глори что-то кричит про мой пульс.

Щёлк! Я снова под звёздами.

Я снова на столе. Глори нужно больше крови? Пожалуйста, не надо. Её здесь и так море.

Щёлк! Я снова под звёздами.

И снова на столе. Я падаю? Нет, я плыву.

Щёлк! Я снова под звёздами.

Пожалуйста, разрешите мне остаться со звёздами.

* * *

– Я никого не могу послать прямо сейчас вслед за Лансером, П-21. Он может становиться невидимым, так что его трудно будет выследить, – услышала я твёрдый голос Дасти Трэйлс откуда-то снизу. Мне показалось забавным, учитывая, что я лежала на животе и подо мной был матрас, пропитанный кровью, потом и плохими духами. Я рискнула открыть глаза и увидела, что лежу на кровати начальника шахты. Это было одно из тех мест, где мне не хотелось быть. – А если бы им это даже удалось, я бы всё равно их не послала. Он просто убьёт и их тоже.

– Мы не можем просто так дать ему уйти, – сказал П-21 глухим, обиженным и обозлённым на весь мир голосом.

– Нет, именно так мы и сделаем. Я знаю, ты хочешь добраться до него хотя бы ради Блекджек, но у меня не так много пони, чтобы слать погоню за Лансером, – резко ответила Дасти Трэйлс. – И даже если бы я это сделала, П-21, Сайдвиндер не смирится с нашим восстанием просто так. У меня только тридцать или около того бойцов, чтобы остановить этого подонка. Ну, может ещё десяток прибудет, если повезёт. А у него их как минимум пятьдесят, да ещё и такой стимул, чтобы сюда явится. Если он убьёт нас, то не просто отомстит, но заодно получит шахту и вознаграждение в придачу.

– Пожалуйста, тише. Блекджек нужно поспать. Она потеряла много крови, – озабоченно произнесла Глори. Я закрыла глаза.

– Блекджек надо уходить, Глори. Каждый, кто узнает, что она здесь, придёт сюда. Каждый! Для них она просто куча крышек, которую можно получить. Как скоро мы сможем её перевозить? – Голос П-21 доносился уже со стороны лестницы.

Я никогда не думала, что Глори может говорить так резко и напряжённо.

– Ты хочешь, чтобы она умерла, П-21? Её нельзя никуда перевозить! Я не ожидала, что она вообще выживет после операции. У неё повреждён спинной мозг… если её сдвинуть с места, она погибнет или останется парализованной. Если бы только у меня были кое-какие анклавовские медикаменты…

– Так добудь их! – рявкнул П-21. – У тебя же есть крылья! Лети туда и достань всё, что нужно, Глори.

– Я же сказала, что не могу!

– Да какого чёрта?! Почему не можешь? Назови хоть одну достойную причину.

– Потому что меня убьют, как тебе такая?! – Голос Глори срывался на плач. – Ты не подумал, что у Анклава есть защита на такой случай? Если что-нибудь… пегас, воздушный шар, летательный аппарат, что угодно… поднимется слишком высоко, защитные системы уничтожат это. На Циклоне больше молниевых разрядников, чем в любом другом месте на небесах. Мы создали систему молниевых разрядников! Так что мне всё равно, лететь туда или сразу застрелиться здесь.

– Тогда достань их где-нибудь ещё! – потребовал П-21. – Говоришь, что хочешь помогать нам, так помогай!

– Где, чёрт тебя дери?! Покажи, где небесный порт, и я сейчас же туда отправлюсь! Скажи, где база Анклава, и я полечу туда! Но я понятия не имею, где в этом проклятом городе найти анклавовцев! – Глори бессильно всхлипнула. – Лучше бы я не прилетала. Лучше бы я оставалась на облаках!

Они умолкли ненадолго, затем П-21 мягко произнёс:

– Не говори так. Пожалуйста. Если бы тебя здесь не было, Глори, она никогда не смогла бы пройти через всё это.

Я закрыла глаза.

«Прости, Глори. Тебе надо было оставаться на облаках. Тебе надо было оставаться там, откуда видны звёзды. Они такие красивые… звёзды…»

~ ~ ~

Я люблю играть в карты. Вот как сейчас. Мы с Пекос режемся в покер с обменом. У меня в животе разливается тепло от выпитого виски, рядом миска с Засахаренными Яблочными Бомбочками – жизнь хороша.

– Делайте ставки… – говорит Крупье.

Карты у меня не очень, поэтому я кидаю на стол всего одну фишку. Бирюзовая кобылка взволнованно смотрит на меня. Неудачная партия. Крупье выиграл. Кишки вываливаются на землю.

Новая раздача. Неплохо. Я выиграла и добавила к своим фишкам милую пегаску.

– Делайте ставки.

Отличная раздача. Выигрыш обеспечен. Я двигаю в центр стола сорок жеребят. Он поддерживает.

– О-о-о, какая жалость. Никогда не задумывалась, что если…

– Заткнись и сдавай карты.

Ненавижу этого крупье. С его лица не сходит улыбка, пока он тасует колоду.

– Делайте ставки.

Я бросаю свои фишки в кучу. Повезло. Выиграла ещё несколько.

– Делайте ставки.

Паршивая комбинация. Просто паршивая. Плохи дела. Я лишилась тринадцати зебр.

– Делай ставку, – обращается ко мне Крупье.

– Обналичь мне фишки, – бормочу я в ответ.

Он не перестаёт ухмыляться, пока его копыта тасуют передо мной карты.

– О, ты хочешь выйти из игры? Оставайся поблизости, Блекджек. Ты получишь то, что тебе причитается совсем скоро, – отвечает он и начинает сдавать карты. – В противном случае, делай свою ставку.

~ ~ ~

Меня разбудил стук копыт по клавишам терминала. Я открыла один глаз и обрадовалась, обнаружив, что больше не играю в карты. П-21 сидел за терминалом начальника шахты и рылся в его файлах. Я долго наблюдала за ним. Он выглядел… уставшим. Хотя нет. Не уставшим. Постаревшим. Вокруг его глаз появились свежие морщины.

– Нашёл что-нибудь про Сангвина? – тихо спросила я. Он подскочил от неожиданности, выглядя виновато. Такой вид определённо был ему не к лицу.

– Всё и ничего, – сказал он, продолжая печатать. – Здесь говорится, что он подписал контракт на поставку драгоценных камней и считает, что выработку на шахте можно увеличить. А вот здесь – что будет платить на десять процентов больше за поставку сверх плана. Вот договор на поставку ещё сотни рабов.

Он нажал ещё несколько клавиш.

– Насколько я могу судить, эти стимулы на владельца шахты не подействовали. Тогда здесь появился Горгон, чтобы «улучшить» производительность. После этого начальник в своих сообщениях только и делает, что умоляет отозвать Горгона. Наверно, ему ещё не приходилось сталкиваться с пуленепробиваемым пони, который может превращать других в камень.

Я со стоном закрыла глаза. Эта комната была очень душной и захламлённой. Было бы здорово, если бы ржавый вентилятор под потолком работал, но, кажется, его гарантийный срок уже лет сто как истёк.

– Похоже, там куча информации.

– Да если бы, – сказал он, нервно постукивая копытом. – Здесь нет никаких его контактных данных. Где он? Что ему нужно? Кажется, он просто брокер, посредник, так сказать. Я не знаю, приобретал ли он эти камни для себя или кого-то другого.

Он закрыл глаза.

– Я знаю, ты рассчитываешь, что я буду всё знать, но… Прости, Блекджек. Я должен был догадаться.

Я взглянула на него и увидела, как жеребец понуро опустил голову.

– О чём ты говоришь?

– Я знал, что от Лансера не стоило ждать добра. Я видел, как он смотрел на тех зебр с того момента, как мы вышли из шахты. Он не подходил к ним. Никого не обнимал и не пожимал копыт. Просто исчез, как только они вышли. Я подумал, что он, может быть, ликвидирует оставшихся охранников, но я ошибся. Я должен был предупредить тебя. Увести их куда-нибудь. Сделать хоть что-то.

Он встал на ноги.

– Это из-за меня они погибли.

Некоторое время я просто смотрела на него. Как… необычно. Как он мог себя винить? А если бы он ничего не сказал? Там была большая суматоха. Я даже не заметила, что Лансер вёл себя странно.

– Это не твоя вина. Его бы там не было, если бы не я.

– Нет! – крикнул он, стукнув копытом так сильно, что я вздрогнула и поморщилась.

– Чёрт возьми, Блекджек, ты дашь мне хоть раз взять вину на себя? Ты всегда это делаешь. Но ты не всегда виновата. На этот раз облажался я, Блекджек. Не смей винить себя! – сказал он. По щекам жеребца текли слёзы.

– Проклятье, – пробормотал он, утираясь. – Я просто хочу, чтобы всё было по справедливости.

Он склонил голову, скрипя зубами и пытаясь подавить плач. У меня возникла мысль, как часто он плакал в своей жизни? Я медленно улыбнулась и закрыла глаза.

– Отлично. Ладно. П-21, как ты, супер-умник, умудрился не прочитать мысли хладнокровного зебры-психопата-убийцы? Серьёзно, я думала ты засунешь шашку динамита ему под хвост.

П-21 уставился на меня так, будто я его лягнула или поцеловала, а затем покраснел и затрясся от смеха. А потом у него на глазах снова появились слёзы; я не могла сказать, от чего. Но мне хотелось думать, что, всё же, от смеха.

– Ох… это всё так неправильно, Блекджек.

– Уж если и делать что-то неправильное, то делать это до конца. Так, чтобы все заметили.

Я снова закрыла глаза.

– Ты можешь поговорить с Глори? Будь любезен, спроси её, когда я снова смогу чувствовать ноги?

Он дёрнулся и сглотнул.

– Да. Думаю, скоро. Наверно.

– Хорошо. Потому что нам надо двигаться, – тихо проворчала я. – Такое чувство, что у меня на спине мишень нарисована.

– Да… это уж точно, – сказал он, хромая к двери. – Хочешь что-нибудь почитать? Видимо, тут, в Хуффе, был серийный убийца.

Он потянулся и поднял газету.

– Ангел Смерти: восемь жеребят. Полиция Хуффингтона: ноль убийц, – прочёл он заголовок. Ниже было что-то написано о «Прадитьёрах», заключённых под стражу из-за событий в утёсе Разбитого Копыта. Но сейчас я была не в настроении это читать… и вообще что-либо читать.

Он поймал мой взгляд, ухмыльнулся и отложил газету в сторону.

– Ну, тогда отдыхай. Я попробую придумать что-нибудь поинтереснее.

Я не могла сдержать улыбку, глядя ему в след. Был он хромым или нет, его задница не становилась от этого менее аппетитной.

* * *

– Чего ты хочешь? – спросила Мамочка, посадив меня к себе на коленки.

– Хочу играть.

– Чего ты хочешь? – спросила холодно Смотрительница, буравя меня своими карими глазами.

– Хочу отомстить.

– Чего ты хочешь, пизда? – спросил насмешливо Деус, стоя надо мной.

– Хочу убить.

– Чего ты хочешь? – спросил Лансер, приставив винтовку к моей голове.

– Хочу умереть.

– Чего ты хочешь? – спросила Дасти Трэйлс, раздавая карты.

– Хочу быть свободной.

– Чего вы хотите? – спросила Флаттершай, обнимая умирающего жеребёнка.

– Хочу поступать правильно.

– Чегось хочешь? – спросил Биг Макинтош, глядя на меня через плечо.

– Хочу любить.

– Чего ты хочешь? – спросила Крышечка со своей спокойной, уверенной улыбкой.

– Я не знаю.

– Чё ты хочешь? – спросила Скудл, лежащая с кишками наружу.

– Прощения.

– Чего ты хочешь? – спросила Монин Глори с окровавленным скальпелем в зубах.

– Правды.

– Чего ты хочешь? – спросил П-21 со своей обычной, скептичной улыбкой.

– Тебя.

– Чего ты хочешь? – спросила Блекджек.

– …

~ ~ ~

Я снова открыла глаза, чувствуя мокрую тряпку у себя на лбу. И на ногах. И на крупе. И ещё одну Глори укладывала мне на плечи. Мне было плохо. Хотя по сравнению с последними случаями, когда мне было плохо, начиная с лучевой болезни до попадания в камнедробилку, сейчас всё было прозаичнее. Жар. Слабость. Усталость. Болезнь. Да, я была больна. Надо сообщить в медицинский… минутку. Глори не работала в медицинском отделе. Точно. Это было не Стойло.

Чёрт, неужели со мной всё так хреново?

– Как дела, док? – пробормотала я. Глори чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Блекджек! Я не заметила, что ты проснулась, – мягко сказала она, убирая тряпку с моего лица. – У тебя небольшая послеоперационная инфекция. Мы использовали все лечебные зелья, какие только могли, чтобы бороться с ней, и, думаю, скоро ты поправишься, но…

– Не волнуйся, – вздохнув, негромко сказала я. – Уверена, ты совсем скоро меня вылечишь, Глори.

Я пошевелила задним копытом и улыбнулась.

– Смотри… почти как новое. Хотя… мне всё-таки интересно… что у тебя вообще за профессия? Ты медицинский техник?

– Вроде того, – прошептала она, вытирая пот с моего лба.

– И где же медицинский техник может так научиться орудовать скальпелем? – тихо спросила я, глядя на неё, перед тем, как закрыть глаза.

Возможно, это было из-за лихорадки; я отчётливо поняла, что стою на пороге смерти. Глори прикусила нижнюю губу и отвела взгляд. Я с улыбкой вздохнула.

– Не хочешь – не отвечай, но у меня будет ещё много вопросов.

Глори погладила меня по гриве.

– У меня был хороший учитель. Выдающийся учитель. И я была… эх, терпеть не могу это слово… они говорили, что я была одарённой. Я уже завершила предварительное обучение к тому времени, как получила свою кьютимарку, и собиралась стать настоящим врачом. Я училась у доктора Монингстара.

– А я бы сейчас поучилась у доктора Виски.

– Алкоголь тебе сейчас не поможет. Да и мы всё равно его уже израсходовали на стерилизацию инструментов и тебя.

– Меня стерилизовали? А я-то надеялась сделать свою Маму первой бабушкой Стойла.

«Ух ты! Оказывается, маленькая серая пегаска умеет менять свой цвет!»

– Жалко, что виски не осталось. – Я посмотрела на неё. – А скотч есть?

Она засмеялась, теребя копытом нос и пытаясь этим скрыть свою улыбку.

– Забавно, но это был его любимый метод «анестезии» после экзаменов. И так же мы «лечились» после его лекций. Но всё же он был очень хорошим преподавателем и чудесным врачом. Мне пришлось бы годами ждать, чтобы понаблюдать за такими операциями, на которых он разрешал мне присутствовать. И даже ассистировать ему, если операция была несложной.

Она склонила голову и тихонько прошептала:

– Я видела, как он проводил операцию при травме позвоночника, похожей на твою.

– Так что же случилось? – я заметила, как она вздрогнула, отвернувшись. – О нет, Глори, пожалуйста, не увиливай, ты так здорово рассказывала.

Пегаска слегка улыбнулась в ответ.

Пытаясь подобрать слова, она несколько раз открыла и закрыла рот. Наконец, просто вздохнула.

– Ну, образовался Добровольческий Корпус. Мы потратили годы на его организацию. Анклав всегда жёстко контролировал доступ к поверхности, но были сотни студентов и целый факультет в академии, которые желали большего. В Совет пегасов подали несколько петиций. И, наконец, Добровольческий Корпус всё же был основан.

Она снова вздохнула.

– Доктор Монингстар был… ну… несогласен с его созданием. Он уже бывал на поверхности вместе с научными группами.

С тяжёлым вздохом, Глори закрыла глаза и отвернулась к грязному окну.

– Мы ужасно поссорились. Просто ужасно. Я назвала его грубым и чёрствым чудовищем за то, что он не хотел использовать свои навыки для помощи кому-либо, кроме пегасов. А он назвал меня идеалистичной дурой, которая обречена бессмысленно умереть.

– О-ох, – промямлила я.

– Да, позже он пытался поправить наши отношения, но, знаешь, я иногда бываю такой дурой. Меня очень обидело такое отношение. Пегасы, которых я знала много лет, заклеймили нас дашитами и обвинили в том, что мы отвернулись от Анклава.

Я никогда раньше не видела Глори такой… разгневанной.

– Дашитами? Наверно, это что-то нехорошее.

Учитывая, что я была серьёзно больна, мне не хотелось слишком напрягать моего доктора расспросами. Однако, мне ещё никогда не удавалось так её разговорить.

Глори чуть успокоилась, но всё ещё оставалась хмурой.

– Да, так и есть. Некоторые пони покидают Анклав. Они не согласны с правилами. Некоторые бегут на поверхность, чтобы избежать наказания за свои преступления. Другие делают это, восхищаясь Реинбоу Деш, – она слегка вздрогнула. – У них плохие перспективы. Некоторые находят дикие облака и селятся на них, но большинство вытесняют на поверхность. Как только ты становишься дашитом, обратного пути в Анклав для тебя больше нет. Но гораздо хуже этого тот позор, который ты приносишь своей семье. Родители могут потерять должности, братья и сёстры – стать изгоями. В общем, это нелёгкое решение.

Я слышала в голосе маленькой пегаски невиданную ранее твёрдую уверенность.

– Ты знала кого-нибудь из дашитов?

Лучше бы я не спрашивала. Никогда ещё не видела, чтобы Глори выглядела… эээ… как П-21.

– Чем Добровольческий Корпус от них отличается?

– Мы хотим изменить законы, а не нарушить их. Наши законы не высечены на камне. Облака меняются. И так же должны меняться законы, в которых больше нет нужды. Думаю, на Циклоне нам разрешили спуститься, лишь бы убрать с глаз долой, но главное что они разрешили.

Она закрыла глаза и торжественно сказала:

– Реинбоу Деш была замечательной пони с добрым сердцем, но слишком горячей головой. Если бы она подождала двадцать лет – всего двадцать лет – как много она могла бы изменить!

Затем Глори посмотрела на меня с очень странной улыбкой.

– Она была необыкновенной пони. Она и её друзья. Но кое в чём она была идиоткой.

– А, я поняла. Наверно, мне становится лучше, – сказала я, улыбаясь. – Думаю, это был намёк на меня.

Довольно с меня сердитой Глори. Я не верила, что в ней могло быть столько гнева.

– Ч-что? Нет, ни в коем случае! Ты… я имею в виду… ну… ты тоже необыкновенная пони, Блекджек. – Она нервно улыбнулась, а потом вздохнула и с сожалением добавила:

– Но иногда… и ты поступаешь идиотски. Прости.

– Да всё нормально. Все знают, что я глупая пони, – сказала я, растянувшись на матрасе. – Вот если бы только я смогла кого-нибудь из них спасти. Хоть одного. Но Лансер убил их всех.

Странно, но Глори от этого не погрустнела; наоборот, она выглядела озадаченной. А затем она вдруг просияла.

– О нет, не всех.

Я моргнула.

«О чём она?»

– Секаши и её кобылка Майина выжили. Они ранены, и Майина едва выкарабкалась, но они будут жить. – Глори улыбнулась мне. – Лансер, конечно, большой мастер убивать, но даже ему не под силу сделать тринадцать смертельных выстрелов за десять секунд.

Я бы расцеловала её, если бы для этого не надо было вставать. И целовать.

– Я… так благодарна, что ты мне сказала.

Я усмехнулась, закрывая глаза и думая о костлявом ублюдке, сдававшем карты.

«Двоих ты не получил.»

– Но за одиннадцать остальных он ещё ответит, – сказала я, делая глубокий вдох.

«Двоих ты не получил, костлявая сволочь.»

– Позже я бы хотела с ними поговорить. А сейчас, можно я ещё разок загляну в шар памяти Макинтоша? Спина меня просто убивает.

– А… конечно. Я пока займусь твоим снаряжением, – сказала Глори.

Она порылась в моих сумках, достала шар и прижала его к моему рогу. Я улыбнулась, устанавливая соединение и радостно предвкушая, как снова увижу звёзды. То небо было так не похоже на наше. Оно было таким… мирным.

<-=======ooO Ooo=======->

Не мирным! Совсем не мирным! Опустите меня! Опустите меня на землю сейчас же!!! Я лечу в воздухе, несусь, маневрируя, сквозь задымлённое небо и даже глаза закрыть не могу! Тут же в воздухе засвистели пули, и несколько чудищ, похожих на огромных птиц с кошачьими телами, развернулись и сели мне на хвост. Я закусила зубами уздечку, взмахнула крыльями и сделала переворот в воздухе. Несмотря на то, что я летела вверх тормашками и задом наперёд, я смогла поймать в поле зрения одно из этих созданий. В этот момент мне показалось, будто я активировала З.П.С. в своём ПипБаке. Винтовки, расположенные по бокам от меня, выпустили несколько очередей из свинцовых пуль и красных лучей, и птицеподобная тварь, объятая пламенем, камнем полетела вниз, к земле.

К земле, которая была далеко-далеко подо мною. И которая стала намного ближе, когда мой носитель («Стоп… носитель? Срань Селестья, я в теле жеребца!») перевернулся ещё раз и помчался вниз с ещё одной тварью-преследовательницей.

Учитывая своё состояние, прямо сейчас я себя чувствовала определённо не в своей тарелке. В особенности с таким носителем! Да если бы я могла зарыдать, сблевануть или обмочиться, как маленький жеребёнок, то я сделала бы всё сразу и прямо сейчас!

Синяя пегаска, летевшая подо мною, внезапно развернулась и помчалась прямо на меня. Она же сейчас в меня врежется!

В самый последний момент мой носитель наклонился вправо, а пегаска сдвинулась влево. Эти двое пролетели так близко, что успели обменяться брохуфом. Отлетев, кобыла сделала несколько очередей из своего автомата в моего преследователя. Раненая, дымящаяся тварь рванула от нас что есть сил на поиски прикрытия.

– Ненавижу, когда грифоны сбегают, – усмехнулась синяя пегаска, посмотрев на меня. Я лишь пожала плечами, на что она мотнула головой.

– Да-да, ты прав. Если что, тут есть ещё много грифонов. А сейчас летим к нашим. Зебрам тут что-то понадобилось, что-то очень важное.

Мы с пегаской летели над Богинями забытой землёй, и, смотря вниз, я начала понимать, что кобылка имела ввиду: целая армия зебр под нами пыталась прорваться через линию обороны пони, а немного южнее парили драконы, будто выискивая что-то на земле.

Мой носитель и его соратница приземлились у укреплений на вершине холма. Кучка пони-солдат сдерживали натиск в десятки раз превосходящих сил противника. Огромный серый пони вертел своим многоствольным пулеметом из стороны в сторону, обстреливая зебр внизу.

– Подави-и-и-итесь, тва-а-ари! – радостно орал он, пока цепочка из пуль сантиметр за сантиметром исчезала в его пулемете.

– Твииист! Перезаряди! – крикнул он снова.

Кобыла с рыжей гривой пригнулась и бросилась к опустевшему ящику для пулемётной ленты, держа в зубах свежий. Пинком отшвырнув старый, она бросила новый на его место. Серый пони убрал копыта со спускового механизма, нетерпеливо двигая челюстями. Твист откинула крышку ящика, вытащила конец новой ленты и отточенными движениями, помогая себе копытами, прикрепила его к концу старой, ещё остававшейся в пулемёте.

– Готово! – крикнула она.

– Спасиб! – выпалил серый пони, и когда оружие вновь заработало и начало поливать зебр свинцом, он радостно завопил:

– Сдо-о-охните, полосатые ублю-ю-юдки!

– Не за что, – ответила кобыла кремового цвета с лёгкой улыбкой. Она совсем не вписывалась в окружающую обстановку, она, наверное, была вдвое моложе, чем большинство этих пони. На ней были толстые очки, скрепленные изолентой. Однако, даже несмотря на свист пуль и стрёкот пулемёта, она выглядела увлечённо. Она прошла мимо пегаса, в котором я «была» и со смешком сказала, кивнув в сторону жеребца с миниганом:

– Какой здоровяк, а, Стоунвинг? – Я услышала, как мой носитель фыркнул и ощутила, как он широко улыбнулся.

Жёлтый земной пони с наушниками и такой горой оборудования на спине, что он походил скорее на верблюда, возился со своим ПипБаком. Это был самый странный ПипБак, который я когда-либо видела, он был размером едва ли не со всю его переднюю ногу.

– Командование хочет, чтобы мы отступили к двести десятой позиции, к метеостанции.

– Разве тогда мы не должны так поступить? – спросил хмурый жеребёнок, с ног до головы облачённый в бронекостюм. Я даже не могла разглядеть его лицо из-под шлема, который был явно ему велик. К сожалению, мой носитель почти не смотрел на него.

Синяя пегаска посмотрела на тело в углу.

– Ну, наш офицер не может подтвердить приказ с дыркой в голове, – большая золотая пластина с дыркой от пули украшала его шлем. Она была как мишень у него на голове. Пегаска фыркнула.

– Забудьте, что говорит командование. Половину времени я вообще не знаю, кто у нас командир.

– Мы должны подчинятся приказам, Джетстрим, – тихо сказал мальчишка в бронекостюме, посмотрев на синюю пегаску.

– А что скажет большой парень? – спросила Твист.

Я ожидала, что все посмотрят на маньяка с пулемётом, но вместо этого все, включая самого маньяка, обернулись на левый край укреплений, где стоял большой красный жеребец с боевым седлом, на котором была смонтирована автоматическая винтовка и дробовик с ленточным питанием. Он жевал соломинку и смотрел вниз, на наступающие силы зебр.

– Не-а, – лениво произнёс он. – Мы только что добрались сюда. Я думаю, мы должны тут остаться.

– Хорошо, Биг Макинтош. – Твист посмотрела на пони, обвешенного электронным оборудованием. – Вы слышали его! Скажите им, что нас тут прижали, или, что у нас тут дела, что-то типа того!

Она прыгнула на край укреплений, при этом не сильно высовываясь и столкнула шлем с парапета. В него тут же полетели пули. Твист внимательно осмотрела дырки в нём.

– Ооо… я бы сказала, стреляли примерно с девяноста метров, – сказала она, улыбнувшись моему носителю.

«Почему она посмотрела на мень… АААААА?!».

Я снова была в воздухе с синей пегаской, и мы пробивали путь через неб… нет. Небо было выше всего того, что творилось в воздухе. Мой носитель закрутился, пикировал и обстрелял выемку у подножия холма. Я не могла ничего разглядеть, но, внезапно, зебры замерцали, как будто были одеты в снайперские стелс-плащи. С вершины холма открыли огонь. Не слишком плотный, хоть их и значительно превосходили числом. Этот холм стал скалой, о которое разбивалось море зебр.

И держал эту скалу никто иной, как Биг Макинтош. Он постоянно двигался, но не отступал и не прятался за укрытия. Он не ругался и не кричал на врагов, пробивающихся наверх. Из своей винтовки он пускал короткие очереди со смертельной точностью, а если враги подходили слишком близко, в игру вступал дробовик, выпускающий смертельное заграждение из картечи. Некоторые зебры, более шустрые, чем, как я думала, вообще было физически возможно, пытались атаковать его голыми копытами! Но Биг Макинтош оставался на вершине и отражал их атаки с внушающей уважение храбростью и дисциплиной. Некоторые пони были ранены. Некоторые убиты. Но пока Биг Макинтош стоял там, никто не прошёл через их оборону, даже несмотря на то, что зебры подбирались всё ближе.

Маленькая группа пони стреляла в ответ и сеяла смерть среди врагов, в двадцать раз превосходящих их числом. Стелс-плащи не были особо эффективными против минигана, но даже он не мог палить во все стороны одновременно, некоторым врагам всё же удавалось проникнуть в укрепления. Я была поражена тем, как Твист, самая маленькая из группы, яростно кидалась на них в копытопашную, вместо того, чтобы позволить им атаковать её товарищей. Белый единорог стоял, как благородный принц, лицом к лицу с ордой врагов. Оружие в его боевом седле было дополнено парой пистолетов с элегантной резьбой. «Как я сама до такого не додумалась?» Чёрная единорожка едва могла двигаться, но даже несмотря на этого её винтовка снимала зебринских офицеров с ужасающей точностью.

Они были такими героями, каких я и представить себе не могла. Они обладали такой доблестью и отвагой, какой я и не надеялась обладать. Я была так поражена увиденным, что и думать забыла о своём страхе перед высотой и небом. Даже мой носитель и Джетстрим поразили меня. Помня, что это не я летаю, я восхищалась их умением, грацией и храбростью. Джетстрим была быстрее, мой носитель сильнее. Ещё несколько грифонов сели мне на хвост и попытались атаковать, но Джетстрим быстро разобралась с ними.

В конце концов, враги были остановлены на склоне, и я приземлилась на вершине рядом с другим пегасом.

– Это было круто, Джетстрим, – сказала Твист, перезаряжая барабан. Она улыбнулась, держа мятный леденец во рту. – Хочешь, Стоунвинг?

Стоунвинг, в котором, очевидно, я и была, с энтузиазмом кивнул.

Джетстрим улыбнулась и с радостью начала жевать леденец. – Спасибо… М-м-м, а эти конфеты очень даже ничего. И когда ты только находишь время для готовки?

«Вот бы ещё и их рецепт узнать. Вкуснятина, не то, что местная еда! Конечно, готовка конфет не поможет спасти мою шкуру, но если сильно захотеть…»

– О, это настоящая загадка, – улыбнулась она, затем взглянула на единорожку, осматривавшую долину под нами через большой прицел винтовки. – А ты хочешь, Псалм?

Мой носитель положил на голову Твист одно из своих крыльев и покачал головой.