Текст книги "Пушок и Перчик (СИ)"

Автор книги: слава 8285

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Я начал собираться.

– Ты куда?!! – встрепенулся Николенька.

– По делам, – вздохнул я.

– Возьми меня с собой! Возьми! Я буду тихо себя вести! – повис он на мне, задрав голову.

– Если вы прибудете на официальное мероприятие с молодым господином... это... гм... может быть неверно истолковано... – начал седой. Идея эта ему крайне не понравилась.

– Посиди дома! Зачем тебе взрослые дела? – я потрепал мальчонку по шевелюре.

– Хочу! Хочу! Хочу!

Под дикий визг я поднял его за ногу, отцепил от себя, покрутил и бросил на кровать. Пока он приходил в себя и слазил с кровати, я уже успел одеться.

– Вот! Тогда вот! – запыхавшись и сияя румянцем, он подбежал ко мне с журналом комиксов.

– Что это? – я присел на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне.

– Вот! Доспехи Силы! Специальная серия! Каждый месяц будет выходить один элемент! Сейчас в продаже шлем! Купи!

– Шлем куплю! Ладно! – я передал журнал седому. – Кто последний до лифта, тот дурак!

С визгами и хохотом мы рванули к лифту.

У парадного входа меня ждал внушительный кортеж. Первой ехала полицейская машина. Потом клином три мотоцикла. Затем три гигантских внедорожника с охраной и здоровенный фургон. Что в фургоне, я так и не понял. Может быть, аппаратура спецсвязи? Или ядерный чемоданчик? Или мне еще не положено ядерный чемоданчик?

Потом шел длиннющий, широченный мой лимузин, а за ним еще пара джипов.

Не останавливаясь и не сбавляя скорости, мы рванули куда-то к окраине города. Я видел, как дорожная полиция перекрывает движение на перекрестках, чтобы мы могли ехать беспрепятственно. Мне было неловко перед теми людьми, которые встали из-за меня в пробку, хотя такой способ передвижения был очень удобен.

До места приехали мы быстро. В роскошном салоне лимузина было так хорошо, что и выходить не хотелось. В сопровождении громил-охранников и седого я прошел до большого шатра и стенда. Прямо передо мной раскрывалось просторное поле в несколько гектаров. Вовсю уже шла стройка. Мимо нас гоняли бесконечные вереницы грузовиков, самосвалов, рабочих в касках, каких-то бульдозеров и экскаваторов. Не знаю, я не очень-то и разбираюсь во всем этом. Но кипиш был конкретный, прямо стройка века. Присмотревшись, я понял, что они тут что-то очень спешно демонтируют – и снесли уже много, почти все. Только вдалеке доламывали какие-то кривые лачуги.

Пару человек в касках выступили с какими-то речами. Все аплодировали, я тоже. Потом я отрезал кусочек посередине длинной красной ленты, и все опять усердно зааплодировали. Я пожал руку главному строителю, и нас сфотали. Потом опять стали толкать речи. От нечего делать я стал изучать стенд и понял, что строительный концерн, принадлежащий нашему клану, собирается тут строить элитный гольф-клуб со спа-салоном.

Солнце было в зените, и все, чтоб не утомлять господина, то есть – меня, кончили толкать речи, и я в компании отцов клана прошел в шатер. Обстановка сразу изменилась, отцы обступили стол, тут же зазвучали тосты. Все были очень довольны. Как я понял, подарок я получил просто царский, участок был выгодный, и проект сулил огромную прибыль.

Я и опомниться не успел, как ощутил, что прилично поддал. Что ни говори, а коньяк на фуршете был просто отличный.

Когда мы ехали домой, на меня накинулись пьяные воспоминания, и я попросил седого:

– Скажи им, хочу увидеть Нахаловку, пусть завернут!

– Простите, господин, но это никак невозможно сделать.

– Да мы ненадолго! Прям туда заезжать не будем, я просто выйду, посмотрю и все. Хочу глянуть!

– Господин, но как же?!! Вы только что были в Нахаловке. Вернее на том месте, где она была.

Я попытался отыскать в башке хоть какую-нибудь мысль, но никаких мыслей не было.

– А где Нахаловка? – пьяно не понял я.

– Нахаловки больше нет.

– Как нет? То есть как – нет? Что это значит?!! Бред какой-то!

– Но это так! Незаконный лагерь беженцев ликвидирован. А земля, на которой он стоял, перешла вам.

– Как же? А куда вы дели-то её?

– По прямому указу Государя она была зачищена, уже как пару дней назад...

– Государя?

– Феликса Сергеевича!

– Пушок снес Нхаловку?!! – не удержавшись, вскрикнул я.

– Это был первый его высочайший указ. Он должен был начать с такой популярной темы, чтобы сгладить... некоторые шероховатости при вступлении на трон. Отвлечь, так сказать, внимание народа.

– И что? И что же? И куда их? Куда их всех? Всех людей?

– В Вангланд. Куда еще? Они так ратовали за их права, вот теперь пусть и возятся с ними.

Я молчал, машины летели в город.

– А разве Пушок уже правит?

– Коронация будет завтра. Но так как бывший государь был вынужден отречься от престола по состоянию здоровья, по закону, хоть Феликс Сергеевич еще не коронован, но он полновластный правитель.

Я был разорван, растерзан этой новостью, Пушок – Государь, хоть и заранее знал, что его хотят возводить на престол.

– Господин! Наши телевизионщики готовят документальный фильм на тему сноса Джунглей, он еще не готов, но вы можете посмотреть готовый материал, заодно скажете ваше слово.

Я не заметил, как рука моя достала маленькую, пузатую бутылку коньяку и добряче плеснула в рюмку.

По экрану задергались кадры, снятые с вертолета. Черная змея бронемашин тянется к Нахаловке, разделяется, заглатывает ее, берет в кольцо. Потом кадры с земли уже. Броневик прошибает забор, и в образовавшуюся дыру ухает толпа спецназа. Полицаи... да нет, это не полицаи! Это военные в полной форме, с оружием! Вваливаются в первый дом. Хватают всех подряд. Без вещей! Все! На выход! Перепуганные люди, пригнувшись, подняв руки, вываливаются на улицу. Их пихают, гонят. Один падает, его поднимают пинками. Тут же кого-то вяжут, крутят, швыряют на землю, обыскивают, пристреливают сторожевую собаку.

Стреляют сразу! Без предупреждения и на поражение, если только хоть что-то заметят в руках: палку, камень, нож. Кое-где вспыхивают очаги неповиновения: женщины и дети кидаются на щиты полицаев – их всех без разбора лупят дубинками, сшибают водой. Тут же вяжут и тащат куда-то. Не успевает спецназ выгнать очередных жильцов из дома, как тут же его сносят, рушат. За полицаями по пятам идут бригады демонтажников. Один удар, одно движение ковша, и вот то, что осталось от дома, уже в кузове самосвала.

Вертолеты парят в воздухе, отслеживают беглецов. На выходе из Нахаловки неоглядное море автобусов. Около них давка. Полицаи с собаками. Беженцев прессуют в салон, как какой-то даже не скот, а мусор. Визги, крики! Обезумевших от страха детей передают над головами и суют в форточки, в двери автобуса уже не пролезть.

Полные автобусы уходят. На их место встают другие. Бульдозеры рушат дома. Море людское растет. Волнуется. Вертолеты висят в воздухе.

Хорошо работает спецназ. Сильно, красиво, четко! Личное повеление Государя: чтобы через двадцать четыре часа и духу всей этой сволоты не было!

Землю. Мою землю. На которой я сделаю поля для гольфа...

Вот и все! Вот тебе и все...

– За Государя нашего – Пушка Феликса Сергеевича! – проговорил я, увидав приближающуюся Башню Государя, и сделал большой глоток.

Когда я вышел из машины, мои ноги оказались настолько пьяны, что я чуть не завалился на ковровую дорожку. Благо седой поддержал меня. Такого давненько уже со мной не бывало, и когда я успел так нализаться?

Прижимая к груди яркую упаковку со шлемом, я зашел в свою комнату.

– У-р-р-р-р-а-а-а! – солнечно зазвенело вокруг, и Николенька бросился ко мне.

И глядя на его ножки, на его тонкие смешные ножки, на его коленочки, я не выдержал, сердце мое задохнулось, и я упал на колени. Он подскочил ко мне, схватил подарок, я рухнул плашмя и уткнулся лицом ему в кроссовочки.

– Прости меня! Это я сделал! Я сделал! Прости! – пьяные слезы хлынули в реальность, и сердце вздохнуло облегченно.

– Что ты? Что?!! – Николенька тоже упал на пол, припал к ковру щекой и попытался заглянуть мне в лицо.

Я приподнялся, не поднимая головы, схватил его ручки и принялся их целовать, обмазывая слезами, слюнями и соплями...

– Что случилось?!!

– Прости! – и тут до меня дошло, что я ему еще ничего не объяснил, сердце мое надорвалось вновь, и я выдохнул, – Я убил твоего папу! – он округлил глаза, приоткрыл рот. – Я убил! Я... его... убил... – каждый удар моего сердца был последним.

– Замолчи! – пронзительно вскрикнул он.

– Я убил...

– Замолчи! – он бросился ко мне и зажал мне рот ладошкой. – Замолчи!

– Это прав-м-м-м... – у меня не получилось высвободить рот.

– Это не правда! Ты хороший человек! Ты бы такого никогда не сделал! Никогда! – все пищал он.

– Я плохой человек! И я делал много плохих вещей! И я убил твоего папу!

– Нет! Я тебе не верю! Ты пьяный! Ты не мог! Ты никого никогда не убивал! Ты напился и глупости говоришь! Ты все наговариваешь на себя, а завтра проснешься больной и пожалеешь, будет стыдно тебе!

Я молчал, обессиленный правдой и слезами. Чугунная голова перевесила меня, и я завалился на спину. Со слабым стоном вытянул ноги.

– Это шлем! Шлем! Все как в мультике! – я слышал, как рвется упаковка. – Да! Это шлем командира рыцарей! Он был в нем, когда дрался с Королем упырей в Долине Смерти! Да! – Николенька, благоговейно надел шлем на голову и приоткрыл рот: – О-о-о-о-о! Дыщ! Дыщ! – он несколько раз ударил воздух кулаками. Потом вскочил, сбегал за своим игрушечным Носорогом и вернулся ко мне. – Ну посмотри! Посмотри! Похоже, правда? – он потряс меня за плечо. – Ну посмотри же! Ну вот! Уснул!

У меня уж не было сил даже открыть глаза...

И вспыхнул Зал нестерпимым сиянием миллионов золотых солнц! И грянули фанфары и барабанная дробь так, что у меня ледяные муравьи вгрызлись в затылок.

И медленно опустился он на колени. На заботливо подложенную маленькую подушечку.

Первосвященник: худой, седобородый старец – шепча молитву, помазал ему лоб. И златовласый юноша в ответ поцеловал его костлявую, дряхлую ручку. Первосвященнику подали в руки золотую корону с острыми зубчиками и рубинами. Какое-то время он держал, но потом вдруг отпустил, и она, пролетев пару сантиметров, четко села на густую, светлую шевелюру.

Пушок поднял голову, выпрямился и поднялся. И как только он поднялся и повернулся к залу лицом, весь зал, все тысячи народу, покорно и мощно, как волна, в едином порыве опустилась на колени. И опять грянула барабанная дробь и заиграли фанфары. И опять у меня стянуло всю шею и спину.

Я подходил к нему последний из всей пятерки вождей. И сердце мое было огромное и тяжелое. Но тяжесть эта была легка и приятна. Я поднялся с колен и пошел к нему смело. Как к солнцу!

И неотрывно глядя на него... Глядя до сухости в глазах, до слез, до какого-то полуобморока, удушья, я всем своим существом ощущал, какой же он невыносимый! Какой же он невыносимо-нестерпимо-несносно-до жути-до смерти-до истерики –идеальный!!! И я осознавал... осознавал, как ничто прежде, что он самый неизъяснимо восхитительный, самый единственный и лучезарный во всем этом мире, и во всей вселенной, и во всем, что только есть и существует, и может быть! И что мне было бы сладко умереть за него...

– Будешь ли ты верен нам?

Ни с кем он не заговорил, только со мной. И, несмотря на то, что я был весь поглощен чувством к нему, я кожей чувствовал, как притаилось все море людское за нами. Четыре вождя, восемьдесят отцов и тысячи семей, детей, родственников и всех прочих.

– Как пес предан тебе, Государь! – глядя ему прямо в глаза, я склонился и прижал губы к его руке.

– Да! И как пес рыком своим и клыками своими ты будешь отгонять от престола врагов наших!

Я поднялся и вернулся на свое место, в строй, к вождям.

Пушок встал и не спеша проследовал к балкону. За ним пошли и мы, Пять Вождей. Балкон этот, широкий, мраморный, был на двадцатом этаже Башни Государя, и перед нами открылся просторный вид на Площадь Свободы, со всех сторон окруженную небоскребами кланов.

И как только он явил себя народу, тут же все небо разорвал грохот фейерверков. Они летели, казалось, отовсюду! С небоскребов, с фонтанов. Рвали мириадами разноцветных искр черное небо. И взревела в едином порыве вся площадь, весь народ! И было их как песок морской, и даже не верилось, что вот все это – люди!

И блистали бесконечные вспышки камер, и люди махали руками, поднимали повыше детей. И над всем этим, на гигантском, на полнебоскреба, экране, сияло его лицо.

И стоя у него за спиной, и глядя на все это, я в первый раз в жизни ощутил восхитительное чувство бесконечной мощи!

Да! Любите его! Восхищайтесь им! Надейтесь на него! Преклоняйтесь перед ним! Он ваш Государь! Ваш Государь!

Мой мальчик – ваш Государь!!!

– Я сдохну! Сдохну! Сейчас Сдохну! – Это было какое-то огненное безумие. Раскаленный шквал накрывал меня, и у меня не было сил терпеть его. Огненные молнии разрывали мое тело, душили меня. – Сдохну! Ну Сдохну же!!! – Я сжал его бока до синяков и в последний раз въехал до предела. – С-с-с-с-с... – Полностью выговорить “сука” у меня уже не получилось. Рыча и шипя сквозь сжатые зубы, я все ощущал, как из меня внутрь него изливается сперма. Все изливается и изливается... густая и горячая, почти раскаленная. Я отшвырнул его, грубо бросил на пол и рухнул в кресло.

Я всегда немного побаивался таких оргазмов. Мне все казалось, что сердце не выдержит, не сумеет перекачать столько кайфа и надорвется. И грудная клетка расширялась так, что иногда казалось, что она схлопнется, просто сплющится – и все, как консервная банка на дне океана.

Получив контроль над своим телом, над зрением, слухом, над ошметками разума я огляделся. Я сидел голый в огромном роскошном кресле. Корона Государя скособочилась у меня на башке. Громко чпокнула бутылка пива, и я принялся насыщаться прохладным свежим напитком. Пушок лежал тут же, на полу, на спине, закрыв глаза и дыша ртом.

Белое тело и блядский, пульсирующий, сияющий сексом румянец на щеках. Я поставил ему ступню на грудь. Он улыбнулся, не открывая глаз. Кожей ступни я ощущал его теплое, нежное, податливое тело, разгоряченное оргазмами и моей спермой. Я переставил ступню ему на правую сторону лица, повернул голову, прижал к ковру.

– Нахер ты обкорнался? – пальцами ноги я сжал его короткие волосы на виске.

– Не нравится? – спросил он, не открывая глаз и улыбаясь.

Я молчал. Не то, чтобы мне не нравилось... Просто нахаловский Пушок мне нравился больше. Его обычная, простая, густая, золотая шапка. Тогда он был один такой, один на всю Нахаловку, на всю вселенную. А сейчас... Я знал, что его подстриг самый какой-то там сверхмодный и сверхдорогой парикмахер, и что это было самым последним визгом моды. Но, подстригшись так, он стал просто одним из множества всего этого золотого городского молодняка и потерял что-то свое... что-то мое...

– Слышь, государь, а че это мы у тебя, а не у меня? – спросил я, допив пиво.

– Ах ты сволочь! – он вывернулся, подскочил и сел мне на колени, лицом к лицу. – Ты находишься в личных покоях государя! Только избранные из избранных достойны такой чести! – он сменил возвышенный тон на заискивающий: – А тебе здесь не нравится?

Я осмотрелся. Огромная, монументальная зала: золото, мрамор и снова этот густой кроваво-огненный красный цвет.

– Да как-то... как в музее, то ли?

– Ну, теперь так. Вождь клана Ледяной Кот может часто посещать Государя, это нормально. А вот Го-су-дарь не может бегать каждый раз в спальню к вождю, – он с наглой веселостью посмотрел мне в глаза. – А дома тебе больше нравится?

– Да... там попроще... приятнее...

– Там ведь и Елисей!

В сердце что-то тренькнуло, я взглянул на него, а он не мигая смотрел на меня.

– Ничего не было! – сощурился я.

– Это пока! – сощурился в ответ он.

– Ни-че-го не было! – я повысил голос.

– Удали его от себя! – еще громче меня сказал он.

– Хорошо, – согласился я.

– Из дома!

– Хорошо!

– Далеко! На окраину!

– Хорошо!

– Я сам его устрою! Сам куплю дом, и женю, и все дела!

– Только не убивай его! – он отвернулся, и я схватил его за подбородок, дернул лицо к себе. – Я прослежу! Если он пострадает...

– То что? – в глазах его блеснул огонь, которого я раньше не замечал.

– Узнаешь!

– Я серьезно! Удали его от себя! А иначе...

– Что?!! – спросил я с вызовом.

– Ну ты же не хочешь испытать на себе всю мощь карательного аппарата нашего фашистского государства?

Эту тираду он подготовил заранее!

– Нет! – ответил я честно и опять открыл бутылку пива.

Он вышиб ее из моих рук и схватил меня за волосы:

– Я – твой Государь! – как одержимый зашептал он мне на ухо. – Твой Государь! Твой! И я приказываю любить меня! Восхищаться мной! Ласкать меня! Радовать меня! Делать меня счастливым! Я повелеваю тебе! Пес! – он впился мне в губы, застонал, выгнулся, отстранился и засандалил мне пощечину.

Я посмотрел на его раскрасневшиеся от поцелуев губы, блядские, пухлые. На его растрепанные волосы, блестящие глаза... и плюнул ему в лицо. И тут же мне прилетело по носу. Молниеносно-неожиданно и жгуче больно. Я ахнул и двинул его по уху. Мы сцепились! Повалились на пол! Он оказался довольно сильным. Все извивался, брыкался, царапался, даже щипался. Мы долго боролись, пыхтели, и я вдруг ощутил, что у меня встал. Реально вскочил! Несколько раз я пристраивался и даже входил в него, но никак у меня не получалось сделать больше пары толчков – он выгибался, соскальзывал, кусался. Но в конце концов мне удалось заломить его правую руку за спину и оседлать его. Пушок кричал, рычал, плакал, но я держал его крепко. Потом я заломил руку чуть сильнее, он вскрикнул и затих.

– Тихо! – я въехал в него и начал трахать.

Это не было актом любви. Мы не были сейчас любовниками. Я воспринимал это как наказание. Как акт естественного насилия победителя над побежденным. И я долбил его, совсем не заботясь о его чувствах и ощущениях.

– Пес может лизать руки! – хрипел я ему на ухо, схватив за волосы. – А еще он может перегрызть глотку!!!

Я кончил, отпустил его руку и так в последний раз двинул тазом, что он растянулся на полу.

Я подошел к столу, достал тяжеленный графин с джином, дотянулся до массивного бокала, сыпанул льда, плеснул тоника, бухнул джина. Отошел подальше от театрально умирающего Пушка и сел на пол возле окна. Окно было гигантским: от пола до потолка и от одной стены до другой. Включил новости по планшету.

Везде показывали одно и то же – президент республики Вангланд разрывал с нами все дипломатические отношения, называл наше государство фашистским и требовал... Я икнул. Тут же наши вельможи зубоскалили ему в ответ, что-то типа: “Вот и хорошо! Теперь хоть не придется пожимать руку всяким мужеложникам!”.

Подполз на карачках Пушок, подлез под руку, стал ластиться. Я обнял его, прижал к себе, начал гладить по голове. Он нежно взял меня за волосы и повернул мою голову к себе.

– Четырехцветный! – прошептал он с любовью.

– Какой?

– Четырехцветный! Черные волосы, белая кожа, голубые глаза и рыжая борода!

– Ну прям уж и борода! Просто надо побриться! – я улыбнулся. – Ты помнишь, помнишь, как мы сидели у меня в комнатушке и ели подгорелую пиццу? Помнишь? Я бы... я бы, знаешь, все отдал, чтоб вернуться туда! А ты?

– Что было – то ушло! Не хочу вспоминать старое! Да и нет уже никакой Нахаловки.

– Кстати! А когда ты успел Нахаловку зачистить?!!

– Кого? А-а-а-а! Да это мне бумагу на подпись принесли, я и подписал.

– Нифига ты! Ты ее хоть изучал?!! – опешил я.

– Ну... я читал...

– Читал!!! А вдруг это был мой смертный приговор?

– Отстань! Такие дела решаются устно! – он хотел забрать у меня бокал с джином.

“А пиздюк прав!” – подумал я и спрятал от него бокал. – А ты не боишься...

– Чего? – он внимательно посмотрел на меня.

– Ну. Одного твоего брата убили, другого свергли, а ты не боишься?

Он сел, почесал плечо, подумал немного.

– Нет! Тут главное правильно себя вести. Главное не идти наперекор с вождями в главных вопросах. Да и вообще, Государь – это должность больше церемониальная, декоративная. Вся власть в руках вождей, и даже не вождей, а отцов. Вот отцы – это сила, они всем заведуют непосредственно, и отцы меняют вождей, а вожди меняют государей. И если в главном соглашаться с вождями, не злить их, не доводить до крайних мер, не вынуждать их, то можно прожить спокойно до самой старости, – Пушок зевнул. – Да выключи ты этих балаболов! – он ткнул пальцем в монитор. – Ох! Кстати! А на нас в Вангланде уже карикатура вышла! – он пробежал пальцам по экрану, и на нем высветилась картинка. На заднем плане был Пушок. Но только какой-то злой Пушок, противный Пушок, совсем не пушистый Пушок. А на переднем плане, рыжебородый, озверелый дядька поднял черную, окровавленную дубинку над головой беженцев: женщины и ребенка.

– Ну это ты... а это кто? – спросил я.

– Не узнал, рыжая борода?

Я обомлел! Я был совсем на себя не похож, разве что борода рыжая, да волосы черные.

– А почему я-то? Я сам вот только узнал про Нахаловку!!!

– Ну, земля же тебе досталась, вот они тебя так и изобразили, что ты детей ради прибыли не щадишь!

– А-пу-пе-е-е-еть! – выдал я. Вот как, оказывается, рождаются исторические мифы!

– И кстати, про Нахаловку, почему не хвастаешься?

– Чем? – я отложил планшет.

– Ой! Перестань! Ты знаешь, сколько там сейчас сотка земли стоит?!! А ты знаешь, сколько тебе гектаров досталось?!! Там будут строить супер-пупер гольф-клуб и мега-пупер спа-салон! Сейчас это супер модно! Все это будет самое-самое, даже не пять, а семь звезд! Еще ниче не построено, а бомонд уже в очередь становится!

Я пожал плечами.

– Хер на них! Пусть становятся, им делать нехер...

– А меня пригласишь?

– Если будешь себя хорошо вести.

– Я Государь, между прочим! Захочу и приеду!

– Приезжай! – я улыбнулся.

– А захочу, приказ издам, и у тебя заберут этот бизнес, и все!

– Забирай! – улыбнулся я. – Для тебя ниче не жалко!

Я встал и подошел к панорамному окну. Я стоял тут, на вершине мира, обнаженный, с бокалом джина в руке – и смотрел на город. Это был золотой, бескрайний океан, летящий во вселенной ночи! Прямые, как стрела, скоростные автобаны, арены и стадионы, сияющие торговые комплексы, небоскребы, телебашня. И что-то еще, и еще, и еще, и без конца, и без края.

Пушок подошел, встал рядом, все-таки забрал у меня бокал и отпил.

– Неужели... – прошептал я. – Это теперь все твое???

Он сделал еще глоток, пристально глядя на живое, сияющее, мерцающее золото океана мегаполиса, потом посмотрел на меня, улыбнулся, и ответил:

– Нет! Это теперь все НАШЕ!

====== Часть третья. Диссидент. Глава 14 ======

– Ну, – я внимательно посмотрел на него. – Выучил?

– Выучил... – как-то кисло протянул Николенька.

– Чёт не чувствую энтузиазма в голосе! Как называется тема урока?

– Там две темы. Почему распалась империя Вангланд. И вторая тема, какие государства появились после распада империи.

– Прекрасная тема! Вы не находите? – он как-то неопределенно повел плечами. – Ну, раз вы выучили, то можете начинать! – я улыбнулся и уселся поудобнее.

Николенька почесал затылок и подошел к карте:

– Империя Вангланд была вот тут...

– Стоп, стоп, стоп. Пальцем показывать нельзя. Возьми указку.

– Нету указки, – нерешительно проговорил он, оглянувшись.

– Ну ручку возьми.

Он достал карандаш и повел им по карте.

– Империя Вангланд просуществовала почти четыреста лет. Она была могущественная и богатая. Постоянно вела войны и расширилась далеко во все стороны, на юг и на север. Но потом в империи начался упадок. Правящая элита погрязла в коррупции. Напряжение в обществе росло, что привело к гражданской войне. Война длилась около десяти лет, и потом... Ее удалось погасить, но империя была уже подорвана и распадалась. Каждый губернатор в своей области был как маленький царь, и хоть формально все области подчинялись столице, на самом деле это были уже самостоятельные республики.

В семь тысяч восемьсот восемьдесят восьмом году от сотворения мира по Вангландскому календарю предпоследний император Вангланда Иосиф Третий выступал перед толпой народа на центральной площади в столице. Толпа волновалась и не слушала императора. Тут же в него полетели камни, толпа стала ломать трибуну. Один камень попал императору в голову. Охрана сумела вывести его, но император был стар и не пережил такой травмы. Через четыре дня он скончался. На трон взошел его сын Валерий. Он сделал Кудранские соглашения...

– В смысле – сделал?

– Был инициатором Кудранских соглашений...

– Вот так и говори. Что это за соглашения?

– На озере Кудран есть курортный город Сарталон, туда император пригласил всех губернаторов, где они и подписали договор о распаде империи.

– Почему он это сделал?

– Его заставили олигархи. Да?

– Угу... – я полистал учебник. – Давай дальше.

– Все.

– Как все? Четыреста лет стояла империя – и так быстро развалилась? Не поверю.

– Ну правда, всё! Кудран, олигархи. Все. Конец главы! – запротестовал он.

– Ладно, повезло тебе, – я осмотрел страницу. – Давай второй вопрос, где про государства.

– С какого начать?

– Давай с нашего, с какого же еще?!!

– Государство Мидланд. Абсолютная монархия. Государь Феликс Александрович. Дата основания... ой... сто... сто двадцать... пять... ой... Я забыл.

– Как же ты забыл? Это история, в истории надо помнить даты! Вот сколько тебе уже лет, сто или сто двадцать?

Николенька усмехнулся:

– Восемь мне лет! Восемь!

– Точно? Давай дальше.

– Государство Мидланд с запада омывается Лазурным морем. На востоке граничит с республикой Вангланд, с юга с республиками Лидия и Саламина, а на севере с Союзом Вольных Земель, все это когда-то было империей Вангланд! – он произнес это на одном дыхании и запыхался.

– Ну, пойдем снизу.

– Демократическая Народная республика Лидия и Народно-Демократическая республика Саламина находятся на юге нашей страны. В республике Лидия есть Змеиное озеро, в котором были найдены запасы газа. Республика Саламина хотела получить доступ для своих компаний к этому газу, но они не сошлись в цене. Тогда на очередных выборах в Лидии Саламина стала тайно спонсировать одного из кандидатов в президенты, который обещал им подписать все нужные договора, когда придет к власти. Они влили в его предвыборную кампанию много денег, но кандидат проиграл. Это разозлило саламитян, они не признали выборы в Лидии и потребовали пересчитывать голоса до тех пор, пока не победит их кандидат, или вообще устроить третий тур выборов. В Лидии отказались. Не лезьте, говорят, нафиг, не в свои выборы. Наши выборы, кого хотим – того и выбираем.

– Прям так и сказали? – поднял я на него глаза.

– Ну да. Да что Саломина, что Лидия – это все деревни, лохи и нищеброды! То, что этим недореспубликам дали независимость – это сущее недоразумение. Дешевая оперетка!

– Это кто так говорит?

– Дядя Евгений Львович.

– Ну если сам Евгений Львович, тогда ладно. Ну, и?

– Между государствами началась сначала холодная война, а потом настоящая. И они воюют до сих пор...

– Сколько лет длится конфликт?

Николенька молчал.

– Ну с какого года?

– Я не помню. Я плохо помню цифры эти!

– Ладно. Фиг на них, нету времени с ними возиться, с этими саломеями. Чё там дальше?

– В результате войны из обеих республик начался поток беженцев. Сначала они селились на окраине нашей столицы, но потом подняли бунт, и их всех разогнали по повелению Государя.

– Куда?

– В Вангланд.

– Учил про эту республику?

Он усердно кивнул, сглотнул и поспешно начал:

– Республика Вангланд, столица тоже Вангланд. Это была раньше столица империи, а когда империя распалась, столица с пригородом стала государством.

– Почему она была построена в таком месте, посреди пустыни? – этот вопрос был в учебнике.

– Константин Завоеватель, создатель и первый император империи, указал именно на это место в пустыне. Когда его спросили, почему именно здесь, ведь в империи были места и получше, он... Он тогда сказал, что его власть и богатства так безмерны, что он может соорудить великий город где угодно – хоть на болоте, хоть в пустыне, хоть на вершине горы. И действительно, город вырос прекрасный, и триста лет это была самая большая, богатая и красивая столица мира. Но потом она пришла в упадок. Два раза подряд ее грабили, один раз сожгли, два раза она сама горела. И после чего уже не смогла полностью восстановиться и утратила статус.

– Н-да... – задумчиво проговорил я. – Морские Люди теперь.

– Это легко, это я тоже знаю! За пустыней Вангланда стоят Старые горы, а за ними сразу Великий океан. На побережье раскинулась Федерация Вольных городов. Каждый город – как маленькая страна, у каждого свой правитель. У них был очень большой флот, торговля процветала, и города-гавани были очень богаты. Но потом было землетрясение под водой, и пошла огромная волна, и все эти города затопило. Все смыло. И дома, и корабли, и рынки, и всех людей смыло. И там людей не хватало, чтобы разгрести все это, и много трупов было в воде, и пошла холера... и кто не утонул – те погибли от холеры... вот.

– А потом...

– А потом они собрались, выжившие, перешли через горы и пришли в пустыню Вангланда. Вангландцы встретили их хорошо и продали им землю, где Морские Люди построили свой городок-поселение. И Вангландцы были дураки и жадные, а моряки хитрые. Они начали торговать, открыли банки, и вскоре весь Вангланд был у них в кармане. Вся элита, все в правительстве были им должны. И когда долгов накопилось слишком много, моряки отобрали у них страну и все, что было. За долги.

– Как «отобрали»?

– Ну, сначала скупили всю землю, всю недвижимость, какую было можно, а потом поставили своих людей в правительстве и уже стали в открытую ими править.

– А почему Морской Народ назвался новым именем и название столицы не изменил?

– Они сказали, что уважают свою новую родину, и поэтому тоже будут называться Вангландцами. Из уважения... Но все это ложь. Мореходы никого не уважают, кроме себя, и им на все плевать, тем более на таких нищих неудачников, как коренные Вангландцы.

– Почему?

– Они поклоняются Темнейшему. И для них важны только деньги.

– Угу... стоп! Насколько я знаю, в Вангланде девяносто девять процентов граждан атеисты. Они ни в кого не верят вообще.

– Те, кто не верит и не служит Всевышнему, те служат Темнейшему. Даже если они ни в кого и не верят. Третьего не дано.

Я внимательно посмотрел на него.

– Так мама сказала, – пояснил он.

– Твоя мама очень религиозна.

– Это плохо? – тут же спросил он.

– Да нет, почему? Твоя мама самая прекрасная девушка на свете! – улыбнулся я. – Так, кто у нас остался? Северяне? Давай про них, и будем закругляться.

– Северные территории бывшей империи... там их было семь, ой, нет, восемь областей, которые сразу после получения независимости объединились в Союз Свободных Земель. Они нас не любят, потому что Вангланд нас не любит, и еще он не разрешает им с нами торговать. Они теряют на этом, но Вангланд им компенсирует немножко. Вангланд придумал организацию Семья Республик, куда вступили он сам и Свободные Земли. Они говорят, что заседают там на равных, но все знают, что Вангланд заманил их туда и крутит ими, как хочет. Они говорят, что они друзья с Вангландом, но у Вангланда нет друзей. У него есть либо слуги, либо рабы.