Текст книги "Похождения сестёр. Миссия: Альянс (СИ)"
Автор книги: Скрыта в Тени Та Что
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
Я запнулась:
– Вы же говорили, что нам предстоит участвовать в вашем шоу. Для чего мы проходили инструктаж и повторяли отрепетированные слова, трюки?
– Для большей убедительности.
– Ну класс! А я так хотела выступить на королевской сцене! Засиять звёздочкой так ярко, чтоб все ослепли! – возмутилась Лерс. Тут я вспомнила о бумажке, которую дал мне рыжий паренёк и протянула Лере. Прочтя начертанное скачущим и корявым, даже по альянским меркам, почерком, она не смогла сдержать улыбки, – Думаю, такая возможность всё же представится.
***
– Поднимите, s’il vous plaît[2] над головой руки, я сделаю необходимые замеры, – попросил мсье Пьер, наш персональный кутюрье, к которому нас привела записка Райана, – 12 гралей в талии и 14 в бёдрах, – молвил тонкий, как трость, типично французской в нашем представлении наружности мужчина. Юный портняжка быстро закивал и записал результат. Ему относительно повезло, ведь остальные мальчишки и девчонки были заняты тем, что носились по пошивочной, опасно лавируя между ткацкими станками и поднося образцы к мадам Де ля Пон, которая подбирала ткань под тон кожи Леры. Та стояла на платформе и смирено подчинялась малейшей прихоти модных профессионалов. Происходящее вселяло в неё трепетное благоговение.
Я разделяла её энтузиазм только до той поры, пока сама не оказалась на постаменте перед зеркалом в полный рост. В принципе, всё не так плохо, как я ожидала и даже наоборот: в условиях постоянной беготни я слегка похудела, загорела, подкачалась. Однако обмерщик раскритиковал мою фигуру в пух и прах. Если к растущему, только формирующемуся телу Леры отнеслись снисходительно, хоть она и успела изрядно измениться за этот месяц, то ко мне предъявляли куда более жёсткие требования. Оказалось, что я совсем не подходила под стандарт здешней красоты и смотрелась крайне странно в глазах альянцев. Широковатые плечи, пресс, 40-ой размер ноги и наконец, изюминка на кексе – «отпочковывающийся» средний палец правой руки (шучу, я не страдаю полидактилией, это всего лишь вечная и неизменная мозоль от ручки) – всё это казалось недопустимым уродством в глазах утончённого Пьера. Накручивая ус на палец, он обсуждал мой неаристократичный вид с мадам. Время безжалостно утекало, а они начали ожесточённый спор.
– Я не допущу, чтобы une fille [3]появилась на торжестве в парандже! Ты видишь только тёмные стороны, un ignorant[4], не замечая очевидных достоинств. Талия, длинные ножки, маленькая аристократичная грудь – разве это ты считаешь moche[5]?
– Как знаешь, но от меня тогда помощи не жди, chéri[6].
– Вроде не так всё плохо, – я скукожилась, как ёжик, в клубок, практически поверив в то, что говорил мсье Пьер, пропуская слова мадам, мимо ушей.
– Не обращай внимания, – обратила на себя внимание девушка со смоляными косицами, – по мнению супругов Ришелье, если день прожит без ссоры, то прожит он зря.
– Кэсси! – опознала Лера. На нас больше не было старательно наложенного макияжа, так как свою маскировочную роль он уже сыграл, поэтому портняжка мгновенно узнала нас. Но не начавшийся разговор тут же прервали. Мадам и мсье разругались в пух и прах, поэтому каждый, дуясь на своего оппонента, решил распределить ответственность. Пьер взял на себя Леру, а меня – мадам Де ля Пон.
Что из этого вышло, вы увидите на самом балу.
[1] Антрепренёр – менеджер или предприниматель в некоторых видах искусства, содержатель либо арендатор частного зрелищного предприятия (театра, цирка и др.) – антрепризы.
[2]Пожалуйста – (франц.)
[3] Девочка, девушка, – (франц.)
[4] Невежда, – (франц.)
[5] Некрасивым, уродливым, – (франц.)
[6] Дорогуша, – (франц.)
Глава 4.2
Мы с Лерой стояли на вершине широкого каскада ступеней. Вниз водопадом сбегал ворсистый ковёр цвета венозной крови. Резной сводчатый потолок терялся где-то высоко наверху. Зал был погружён в полумрак. Ни люстры, ни канделябры не горели. Лишь сквозь полукруглые окна в пол солнце тянуло свои окровавленные руки. В остальном же зал казался серым. Царила атмосфера холода и непринятия. Мы будто явились не на свадьбу, а на похороны.
Я выпрямила спину, подтянула живот, расправила плечи и подняла подбородок, как учила мадам. Я старалась держаться, как можно увереннее, чтобы гости не заподозрили, что среди своих затесался шпион. Парадный вход мы миновали без сучка, без задоринки – об этом позаботился господин Райан. Он раздобыл нам королевские приглашения на бал, и теперь мы были официальными участниками торжества. Хорошо, что это сделал он, а не его брат. Со стороны Ала было бы крайне не культурно приглашать меня на собственную свадьбу, пусть даже ради того, чтобы она не состоялась.
Лестницы – мой страх, но на этот раз я пообещала себе, что преодолею его с достоинством, ведь взгляды всех собравшихся устремились на нас. Довольную и уверенную в своей неотразимости улыбку Лера прикрыла кружевным веером. Лёгкая ажурная маска лишь слегка завуалировала хитрый взгляд. Мягкие, точно шёлк, волосы волнами струились по шее. Лёгкое, как воздух платье развивалось, когда она делала очередной шаг ножкой в золочёной туфельке. Белые и кремовые цветы, украшавшие наряд, пахли жасмином. Кожа, белая, как мрамор, была сдобрена толстым слоем пудры, чтобы замаскировать любые недостатки. Пьер выбрал классический стиль и не прогадал. Он превратил Леру в божественное создание, будто снизошедшее с небес на землю.
Продолжая спуск, я как бы со стороны взглянула на собственное убранство. Меня словно противопоставили сестре. Волосы казались в несколько раз пышнее, чем есть на самом деле – их уложили в причудливый ансамбль, но не скрыли их истинной длины. Пышное платье без плеч сверху вниз меняло свой цвет с чёрного на темно-, а затем совсем светло-синий. На полотне этого градиента сверкало скопление мириадов звёзд, представляющее собой полоску Млечного пути. Больше всего мороки возникло с туфлями. 40-го размера в королевском ателье не оказалось. Пришлось постараться и влезть в тесную, на один-два размера меньше обувь. Я старалась не обращать внимания на столь незначительные неудобства. И пока мне это удавалось. Всё моё внимание заняли люди.
Треш не ошибся, предупреждая, чтобы мы не пугались того, что увидим. Дамы и их кавалеры в дорогих платьях и строгих фраках вели между собой светскую беседу, натянуто улыбаясь. Казалось бы, все в порядке. Но нет, при внимательном рассмотрении, можно было заметить одну деталь, приводящую в недоумение, отвращение или же ужас. Улыбались натянуто гости не просто так: по-другому бы у них не вышло. Лица людей были сплошь изуродованы подтяжками и наколками, силиконом и прочей порочащей красоту ересью. Трудно было найти хоть одну часть тела, не выпирающую далее локтя вытянутой руки. Уши с жуткими тоннелями, в который запросто мог заехать мини поезд, кольца на шеях, какие обычно носят женщины-жирафы из племени падаунг.
Я старалась не смотреть на них, а сосредоточиться на гостях со стороны жениха. Милые и приятные люди вполне человеческой внешности – бальзам для глаз. Я вытянула шею и взглядом поискала королевских особ. У противоположной от парадного входа стены имелось два водных потока, водопадами бьющие из проёма в стене. В центре располагалась небольшая ложа, на которой и восседали на тронах родители виновников торжества. Куда подевались принцесса и принц – оставалось загадкой.
Постепенно многоголосый шум начал стихать, люди засуетились, готовясь к чему-то. Тяжёлые портьеры на окнах слуги принялись задергивать так плотно, чтобы ни один лучик солнца не смог пробиться в залу. Полумгла сменилась мраком. Над нашими головами и под ногами заклубился сизый туман. Гости начали сдвигаться ближе к периферии, мы последовали за массой. Мне стало не по себе. В этой темноте могло произойти, что угодно. В основном в голову лезли жуткие образы мистических чудовищ, а иной раз создавалось впечатление, что вот сейчас раздадутся выстрелы, и мы все будем захвачены в плен. Я смогла спокойно выдохнуть лишь, когда распахнулись парадные двери, впуская коридор света в царство тьмы. Высоко, у подножия лестницы сквозь слепящее зарево я различила два тёмных силуэта. Алекс и Райли. Лиц было не разглядеть, но мои внутренности уже сжались в комок при виде этой парочки. Вспомнился недавний сон, где принцесса уже обрела власть над принцем, а я осталась у разбитого корыта. Гости начали аплодировать, встречая молодожёнов. Воспользовавшись моментом, мы с сестрой похлопали заодно за успех нашей будущей операции.
Глава 4.3
Принцесса ступала величаво и неспешно. Когда её лицо на мгновение выступило из полутени, оно показалось мне лицом скелета, если угодно, трупа, трупа невесты… На нём читались превосходство и надменность. Она получила своё. Профиль Ала разглядеть было невозможно. Он слился с тенями на стене, принц сам стал тенью, потерянной душой, затерянной между мирами. Все видеокамеры были направлены на эту пару, призраками скользящими в прозрачном свете.
Когда каблук Райли стукнул о подножье лестницы, тяжёлые двери бесшумно захлопнулись, отрезав зал от внешнего мира, погрузив его в кромешную темноту. На потолке один за другим, резонирующей цепочкой начали загораться синие огоньки, похожие на звёздочки в ночном небе. По полу расползался круг света, в центре которого замерли в скульптурной позе принц и принцесса. Тихая скрипка зазвучала откуда-то сверху. Нежная, но при том, леденящая кровь мелодия. Холодок пробежался по моей коже и льдинкой скользнул с шеи по спине. Интересно, почувствовали ли гости тоже самое? Будущие новобрачные заскользили в танце. Белое платье Райли струилось по полу, как струится ранней серой весной ледяной поток талого снега. В общем, не выглядело оно белым. Оно выглядело скорее так, будто это ледяная вода в проруби. Алекс. Почему я не вижу его? Он намеренно стремится стать прозрачным? Что ж, ему это почти удалось. На мгновение мой взгляд прояснился и уловил белый мундир с сияющими золотом и синим шёлком эполетами. В петлице торчала роза. Глаза Алекса казались неподвижными и застывшими. Каменная маска бесстрастия тисками сковала его лицо, придав схожесть с маской посмертной.
Скрипка, виолончель, пианино и другие музыкальные инструменты изо всех сил старались придать торжественности моменту. Но я слышала, что один из музыкантов намеренно играет отсебятину. Я почувствовала нарастающий ритм движения. Под него нехотя, чтобы не выбиваться из общей композиции стали подстраиваться остальные. Подключились барабаны. Каждый удар палочки об его упругий живот отзывался мощным клокотом в груди. Под конец танца классическая мелодия вальса переросла в быстрый ритмичный бит. Я перевела взгляд с облаков, паривших над собравшимися (именно на них располагался оркестр), в центр зала. Там в этот момент происходило настоящее волшебство: Алекс закружил Райли с такой скоростью, что создалось впечатление, будто на сцене распустился цветок. Его белые лепестки обволакивали тела танцующих, а затем волнами опадали, как бы раскрываясь. В одно мгновение юбки принцессы вспыхнули ярким алым, больно ударив по глазам, а затем платье охватило пламя. Огненная Роза, символ Райли, её метка. Гости ахнули то ли от восхищения, то ли от испуга. Но не успел никто и подумать, что нужно предпринять в такой ситуации, как всё закончилось. Лепестки цветка опали, пламя потухло. Музыка мгновенно умолкла, и вспыхнул свет жирандолей и паникадил. Молодожёны замерли в финальной, по задумке, очень страстной позе. Гости зааплодировали. Я вежливо похлопала, разрываемая от противоречивых чувств: с одной стороны, с возлюбленным Алексом танцевала так нелюбимая мной фифа, с другой – танцевали они прекрасно.
На мгновение наши с ним взгляды пересеклись. По коже вприпрыжку побежали мурашки. Но молодой жених, казалось, меня не узнал. Я сделала шаг вперёд, порываясь остановить его, обрадовать, что нам удалось заполучить ключ к спасению его рода, утешить, сказать, что теперь всё будет хорошо. Но Лера остановила меня.
– Не у всех на виду, – шепнула она.
Я с тяжелым сердцем отступила. Удобный случай мог так и не представиться. Теперь эти двое всегда будут под пристальным оком телекамер и стражников. Я сказала об этом сестре. Та в этот момент смотрела затуманенным взглядом на столики с угощениями и поэтому никак не отреагировала. Только когда я трижды выкрикнула ее имя, она встрепенулась.
– А? Да, возможно ты права.
Я саркастично выгнула бровь:
– Неужели. Права в чём?
– В том, что на голодный желудок не думается. Поедим, а там поглядим, что можно сделать.
– Разве я говорила о… – сестра схватила и потащила меня к круглым изящным столикам с изысканными закусками, – еде… – закончила я свою мысль.
Пирожные, кексы, тортики, вафли, муссы, желе, порции всевозможного мороженного, а так же графины и хрустальные мисочки, наполненные сладкими и горькими, шипучими и негазированными напитками – всё это возвышалось многоступенчатой пирамидой на каждом из столиков в нарядном платье-скатерти. К сожалению, я слишком нервничала, чтобы съесть хотя бы кусочек. В тот момент, когда зал затопил тёплый золотой свет, вся холодность и мрачность вмиг испарилась, остался лишь мнимый уют и покой. Убранство бального зала напоминало интерьеры оперного театра – высота украшенного фресками потолка, обилие золотого и алого, масштаб помещения. На этом, собственно, сходства заканчивались и начинались различия – всего два яруса, отсутствие бархатных кресел, высокие, в несколько этажей, окна-двери, ведущие на широкие полукруглые балконы. За выпуклым стеклом открывался вид на Великое море, в водах которого тонуло умирающее солнце. Давненько я не видела подобного неба – обычно оно радовало глаз пастельными, нежными тонами, сейчас же оно будто кричало: Берегись! Надвигается апокалипсис! Особенность главного водоёма Альянса заключалась в том, что он не отражал, а как бы вбирал в себя, напитывался и принимал в итоге ту же гамму, что и небосвод. От этого становилось по-настоящему не по себе, создавалось впечатление, что ты находишься внутри извергающегося вулкана. Небо мерцало и искрилось жёлто-оранжевыми отсветами на фоне яркой красной драпировки. Я неотрывно наблюдала, как прямо на глазах оно стало темнеть. Появились широкие полосы чернильно-фиолетового и синего. Чуть позже расцвел орхидейно-фиалковый. Полная, невероятно огромная луна явилась в своём самом лучшем наряде – серебряном пышном платье. Сегодня она затмила всех. Только встретив давнюю подругу, которую ждала на протяжении месяца, я позволила себе успокоиться и обернуться.
Члены королевских семей устроились каждый на своём троне. Райли положила слишком тонкую кисть на подлокотник Алекса, покрыв его руку своей. Но Ал плавно убрал её, сделав вид, что у него затекла спина. Принцесска капризно надула губки, выкрашенные в тон рубиново-красной розе, торчащей из нагрудного кармана принца.
Луизиана, облачённая в голубо-белый наряд со шлейфом и сверкающей короной на голове, медленно и величаво поднялась с трона. Она вышла вперёд и, похлопав в ладоши, призвала всех к вниманию.
– Дамы и господа, миледи и милорды! Я рада приветствовать всех вас сегодня на торжественном мероприятии в честь бракосочетания моего любимого сына Алексиса Лон Шерри Бромсменгемского и не менее любимой невестки Райли Дюамель Де Агонье. Этот день особенный, как для Альянса Сердец, так и для Огненной Розы, ведь сегодня представители двух миров свяжут свои судьбы в одну общую. Традиция бракосочетания представителей наших планет имеют глубокие корни, уходящие в древность. Мы не в силах что-либо изменить, и, несмотря на это, будем надеяться, что брак этот будет светлым и добрым, а наши юные наследники смогут полюбить друг друга. Церемония, что будет проведена ровно в полночь, свяжет молодых красной нитью, которую не в силах будут разорвать никакие невзгоды. Она соединит их сердца на веки вечные!
Веки вечные… Веки вечные… вечные…
Эта фраза эхом отдалась в моей голове, прокатилась с глухим звуком, будто помимо этой мысли, в остальном черепная коробка была пуста. А затем наступила звенящая тишина. В уши как будто напихали целую упаковку медицинской ваты, и не слышно уже было ни ликующих криков собравшихся, ни собственного дыхания (которое на миг замерло). Сквозь пелену я увидела, как со своего трона поднялась мать Райли. Кажется, её звали Аспидой. Она что-то говорила, яро жестикулируя руками с длинными хищными ногтями, покрывал которые блестящий жёлто-зелёный лак. Чёрные волосы с едва проступающей сединой уложили в высокую причёску, брови, выгнутые дугой, придавали ей презрительно-удивлённое выражение, глаза – холодные, бездушные. Но больше всего внимания притягивали губы. Хотя губы – это грубое название того, что на самом деле находилось на их месте. Это была лишь тонкая нитка с рваными шрамами и сухой стянувшейся кожей. Чёрная волосатая родинка уродливо зависла над носогубной складкой. Тяжёлое зелёное платье, перчатки, до неприличия прямая спина, маска надменности и тщеславия выдавали в ней важную, раздувшуюся в самомнении шишку. На шее и плечах вместо колье клубочком свернулась маленькая светло-жёлтая змейка.
– Совет вам да любовь, мои дорогие, и да начнётся бал! – закончила речь Луизиана.
За моей спиной кто-то поперхнулся и принялся глухо кашлять. Меня орошила волна крошек от сдобы. Лера бросилась к питью, зачерпнула целый половник пунша и поднесла ко рту.
– Я бы на твоём месте не стал это пить. Крышу снесёт так, что потом забудешь, в каком измерении находишься. Друг станет врагом, а враг другом. А мне бы не хотелось, что бы столь прекрасный благоухающий цветок вцепился в меня своими коготками, вместо того, чтобы в порыве страсти прижаться ко мне своими устами.
Глаза Леры выпучились, она закашлялась еще сильнее, из носа потекло то, что только что попало в рот. Но она вовремя прикрыла конфуз ладошкой.
– Райан?! Ты фто нахошно? Хосешь, собы я подабфилась и умерла? – возмутилась сестра, хотя душа её ликовала.
– Нет, ты что? Я просто решил предупредить, а то, как бы не вышло чего, – парень протянул ей стакан с лимонной водой, после чего склонился над столиком, выбирая, чтобы ему самому схомячить, – а тут, я погляжу, подсократилось количество маффинов, – он с подозрением, но и лукавой улыбкой взглянул на Лерку. Та отвела глаза. А паренёк тем временем сгрёб остатки и по одному, не жуя, начал заталкивать один за другим ванильные кексы во всепоглощающую воронку. Он блаженно прикрыл веки, в то время как Лерс в замешательстве, восхищении и негодовании смотрела на исчезающие лакомства. Райан, казалось, не замечал этого взгляда, а когда открыл глаза, на мгновение перестал жевать:
– Сто? А фигли тохта их хучей нафаливать и печь тахими фкусными, если не тля тохо, чтопы из лофать?
Выпечку такого масштаба и в таких количествах не смог бы поглотить ни один нормальный, среднестатистический человек. Этот паренёк, похоже, был сверхлюдем. По его странному поведению, можно было предположить, что он намерено выставляет себя не в лучшем свете, чтобы сгладить конфуз, произошедший с Леркой (дорожки от вытекшего крема до сих пор красовались под её слегка вздёрнутым носиком). Она им пошевелила, как мышонок, принюхиваясь. От Рая пахло дорогим парфюмом со слегка выраженным оттенком мускатного ореха, кедра и цитрусовых. По цветовой гамме он идеально сочетался с Лерой: кремовые брюки, коричневый жилет в обтяжку, белая блуза с расстёгнутой верхней пуговкой и туфли с золотистой каёмкой.
– Райан, нам нужно с тобой кое-что обсудить, – вмешалась я, в то время как парень завершил «трапезу» и, приняв позу брутального мужчины, стал флиртовать с моей сестрёнкой.
– Тебе очень идёт, – сделал комплимент паренёк, – Сладенькая, как конфетка, – он принюхался, – И пахнешь так же сладко. Буду теперь тебя величать Её Высочество принцесса Карамелька!
– Ну а ты тогда Его Высочество Крем Брюле! – хихикнула Лера.
– Райан, это серьёзно! Ты должен узнать о…
– Потом, всё потом, – откликнулся он, – сейчас время танцевать!
– Но…
Рыжий крендель уже встал на одно колено и, склонив голову, протянул Лере руку, приглашая на вальс. Она, разумеется, не отказалась.
Я взяла фужер и наполнила его наиболее безопасным, по моему мнению, напитком, чтобы смочить пересохшее горло, встала у колонны и пристально всмотрелась в королевский бельэтаж. Но к вящему негодованию, между мной и принцем выросла преграда, препятствующая спокойному (точнее весьма беспокойному) созерцанию возлюбленного. Белобрысый мужчина стоял ко мне спиной в изумрудном костюме и отчаянно флиртовал с девицами, которые порхали вокруг него, точно бабочки. Он был пьян и слегка пошатывался, хотя бал едва начался. Я поставила фужер на стол и поспешила занять более выгодную наблюдательную площадку. Я как раз присмотрела подходящее местечко и двинулась навстречу, но меня остановила рука, неприятно хлопнувшая по плечу.
– Погоди, красотка, ты куда убегаешь? От Гордона ещё никто не убегал.
– Ты уверен? – мысленно спросила я, выгнув бровь. У меня скрутило желудок, я напряглась, почуяв неладное. Его серые глаза с опущенными припухшими веками и тщательно замаскированными следами бессонницы пожирали меня, будто пираньи.
– Ты кажешься мне смутно знакомой, бэйби. Мы не встречались раньше? Может, в каком-нибудь баре на Зелёной аллее или может…
– Извините, вы меня с кем-то путаете. Я не бываю в местах с сомнительной репутацией.
– Правда? А мне навязчиво лезет мысль, что мы уже пересекались.
– Нет, точно нет, – я постаралась вывернуться из цепких пальцев, что продолжали сжимать плечо, – Отпустите, мне больно.
Мужчина, до того пристально вглядывающийся в прорези маски, казалось, очнулся от глубокого сна и ослабил тиски.
Я сделала шаг в сторону. Мимо под бойкую музыку квикстепа пронеслась парочка в нарядах пастельных тонов, едва не сбив меня с ног.
– Извини! – крикнул Райан, тогда как Лерка меня даже не заметила.
– Меня зовут Гордон, – улыбнулся, будто оскалился, мужчина с глазами хищника, – Потанцуем?
– Простите, я не…
– Гордон, не приставай к юной леди, она тебе в дочки годится. Посмотри, с тобой жаждут потанцевать сразу три именитые особы. Мадлен, Аделаида, Фелис, приветствую вас, – мужчина, лет сорока, с длинными серебристыми волосами, забранными в хвост, согнул спину в поклоне.
– В том то и дело, Эрон. Мне нравится добиваться девчонок. Если они сами падают мне в руки – это уже не то. Всё равно, что вынимать рыбу из сети, а не ловить её удочкой, терпеливо дожидаясь, когда она клюнет на приманку и попадётся на крючок.
Эрон очень странно посмотрел на меня, но не так, как Гордон: в его взгляде читалась тревога, а не животный интерес. Эти двое начали препираться, а я попыталась незаметно улизнуть. Убегая, я заметила пустующие троны. Королева Луизиана сделала объявление:
– По старой доброй традиции, объявляю начало танца со сменой партнёров. Когда прозвучит характерный органный звук и взмах смычка, принц с принцессой должны разбить свою пару и встать в танец с тем, кто будет располагаться по левую руку. По поверью, именно эти двое счастливчиков в скором времени должны выйти замуж. Это своеобразная передача эстафеты. Поэтому, прошу всех замужних пройти к столам, а молодых выйти в центр зала.
Интересная традиция – аналог нашего букета невесты. Честно, я и не думала участвовать, но судьба решила за меня.
***
Зазвучала музыка, в случайном порядке начали образовываться парочки. Я и не заметила, как застыла в самом центре зала.
– Нет, Эрон, ты не можешь этого сделать, у тебя уже есть отличная жёнушка. Или ты надумал сбежать от пампушки Джейн?
– Она не… – Эрон замахнулся, чтобы защитить честь жены, но Гордон поднырнул под его рукой и внезапно материализовался прямо перед моим лицом. Я не успела опомниться, как уже кружила, подхваченная ритмом и грубоватой рукой мужчины, от которого пахло тошнотворной смесью спирта и одеколона. Я попыталась вывернуться, но было поздно.
Лера, скользнувшая мимо, удостоила-таки меня взглядом. И её брови поползли вверх. Я в ответ состроила гримасу «спасити памагити».
– Где ты научилась так танцевать? Ты случайно не из титулованных, а, чика?
– Кажется, меня научил один человек.
Это был Алекс. Этот момент истории ещё не поистёрся в моей памяти. Помню, он тогда сказал: танцуй в четыре ноги, следуй за партнёром, положись на него. Я не доверяю человеку, с которым танцую, так почему же мы так свободно парим? И тут я оступилась.
Раздался щелчок, трубный звук, и я оказалась в объятиях совсем другого человека. Подняв голову, я поблагодарила судьбу за то, что ничего не съела. Мои внутренности совершили кульбит, прокатившись по нутру, будто вагончик по рельсам американских горок, и замерли у самого горла.
Алекс не смог сдержать улыбки. В уголках моих глаз скопились непрошенные слёзы. Они появились внезапно и прочертили влажные дорожки совершенно незаметно, я бы сказала, по-шпионски.
– Ал, я…
– Чшш, – он прикрыл мой рот длинным перстом, затянутым белоснежной перчаткой. Внутри клокотало: он не понимает, мне нужно сообщить ему всё сейчас! Иначе будет поздно. Но я не посмела ослушаться. Я просто понеслась сквозь время и пространство, утопая в тепле его объятий, утопая в запахе, который, не смотря ни на что, сопровождал принца везде – сирени, зелени и почвы. Утопая в его глазах, что искрились так ярко, будто игристое шампанское на фоне новогодних огоньков. Эти глаза я не должна забыть. Никогда… Никогда! Но тут меня пробрала дрожь. Я присмотрелась повнимательнее. Зрачки… они видоизменились.
Моё сердце вспыхнуло, занявшись синим пламенем. Алекс покачал головой, заметив, как моё лицо искажается в гримасе ужаса. Он прижал меня очень крепко к себе, так, что это совсем перестало походить на танец, а ведь взоры всех собравшихся, включая телерепортёров, были направлены на нас. Приблизившись непозволительно близко, он прошептал максимально тихо:
– На балконе, через 15 минут.
Музыка стихла. И принц нехотя отступил, стараясь не вызвать новые подозрения. Я шагнула в тень. Туда, где катящиеся слёзы не были видны настолько ярко. Теперь то были осадки не радости, а боли.
– Принцесса Райли, – я сжала кулаки, – она уже получила своё.
***
Тёплый ночной бриз не смог остудить кипящие мысли, штурмующие воспалённый мозг. Я не воспринимала ничего вокруг – просто стояла и рыдала, уткнувшись лицом в ладони. Водостойкая тушь не устояла перед ТАКИМ количеством воды и потекла по щекам и шее. Спустя неопределённое количество времени я заставила себя успокоиться – принц не должен видеть меня такой, такой… жалкой.
Раздался смех. Яркий и жизнерадостный. Я повернула голову, чтобы посмотреть кому так хорошо, когда другому плохо. На смежном балконе в трёх метрах от меня молодая парочка заигрывала друг с другом.
– Вишенка, вишенка! Ты ведь хочешь эту вишенку? – дразнил парень, убирая ягоду прямо из-под носа девушки всякий раз, когда уже казалось, что она схватит её. Он подбросил плод костянку высоко-высоко в небо. Девушка проводила её прощальным взглядом, – Забудь про неё, – парень придвинулся вплотную. Легко коснувшись щеки возлюбленной, он прошептал (я максимально напрягла слух) – Я буду твоим десертом.
Вопреки разыгравшейся пошловатой сценке поцеловал он её очень нежно. Так целуют девушку, только если это её первый поцелуй. Её щёки налились румянцем будто яблочки. Она привстала на цыпочки, крепче прижавшись к партнёру. И в этот миг, когда они скользнули в луч света, я с изумлением поняла, что это не кто иной, как моя сестрица. Моя челюсть отвисла и видимо уже навсегда. Я бы так и стояла, разинув рот, если бы в этот момент на макушку Райана не спикировала подброшенная вишенка, испортив трогательный момент. Парень ойкнул и потёр затылок. Лера рассмеялась и ласково взъерошила рыжую макушку. Прежде чем они заметили непрошенного наблюдателя, я присела на корточки, скрывшись за полукруглым, как стенки чашки, каменным бортиком балкона. Однако любопытство пересилило, и макушка медленно выползла из укрытия, предоставляя глазкам-бусинкам возможность исподтишка следить за происходящим.
– Подсматривать нехорошо! – поругал чей-то голос.
Я обернулась:
– Шурик, зараза! Кто бы говорил!
– Я голубь, мне можно!
– Ничегошеньки тебе не можно. Давай, проваливай отсюда.
– Да уж уйду, потому, что к тебе гости. Вот только я хотел ска…
Он не договорил, потому что я рывком встала, сбив гульку с ног.
– Алекс! Как я рада, что мы можем поговорить наедине. Мне столько всего нужно…
Из тени выступил Гордон.
– Я тебя узнал, – сказал он почти трезвым голосом. Я не на шутку испугалась, – Это благодаря тебе у меня распух язык так, что я едва мог говорить, пока мне не сделали инъекцию в больнице. Это благодаря тебе мой братец Эрон и друзья Шон и Найл нашли меня в бессознательном состоянии на полу запертой комнаты и начали читать такую жуткую нотацию, что у меня разболелась голова. Это ты, – он ткнул жёлтым ногтем мне в грудь, при этом осклабился. Его пальцы сжали подкладку платья, – Нулёвка…
Он мерзко захихикал. Я остолбенела. В голове вспыхивали фейерверки, раскалывая её на части. Я понимала, что это воспоминания штурмуют двери хранилища памяти, стараясь вырваться наружу. Вот только дверь была заперта, а ключик выброшен в глубокий колодец. Оглянувшись через плечо, я поняла, что Лера и Райан вернулись в бальный зал.
– Что Вам нужно?
Гордон покачал головой. Я приготовилась дать отпор, но он неожиданно отступил в сторону, закурил. Я закашлялась. Он что-то задумал, но я не стала дожидаться, чтобы узнать, что именно.
– Давай, беги, расскажи своему любимому принцу, о том, что между нами было. Уверен, я смогу сделать так, чтобы он поверил мне, а не тебе.
Я остолбенела. Что за вздор?
Лёгкая кисть легла на плечо, от неожиданности я едва не подпрыгнула. Алекс щёлкнул пальцами, приказывая страже оставить нас наедине. Долго колеблясь, она, наконец, выполнила приказ.
– И вы, господин.
Гордон хрипло усмехнулся.
– Конечно, ваше Высочество.
Он засунул руки в карманы и, не вынимая сигареты изо рта, неторопливо зашагал к двери. Когда Гордон поравнялся с Алексом, чья безупречная выдержка и непоколебимый вид производил довольно неплохое впечатление, он раскрыл рот, желая выдать нечто колкое. Уверена, это могло сильно расшатать уверенность Ала. Но как раз в этот момент глаза принца буквально сверкнули, и он припечатал Гордона кулаком к полу.
От неожиданности я вскрикнула. Мужчина тоже не ожидал подобного поворота событий. Какое-то время он сидел на кафеле и тупо смотрел на обидчика. Струйка тёмной жидкости стекла из разбитой губы прямо на воротник новенькой рубашки, сигарета вылетела изо рта. Алекс угрожающе двинулся на Гордона. Тот подобрал дымящийся окурок и невозмутимо затушил его об каменный пол. Я попыталась остановить Ала, который распалился при виде этого жеста ещё сильнее:
