сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 75 страниц)
А вообще, чего это я нервничаю? Вот если бы на месте пацана была бы девчонка, одноклассница Алинки, ситуация волновала бы меня куда меньше. По крайней мере, это было бы естественно. А на моем месте любой нормальный мужчина был бы на взводе.
То есть переживать в моем случае – вполне нормально. Я ведь не каменный и нервы у меня далеко не железные.
***
Когда пришел Матвей, из спальни все же пришлось выползти. Есть хотелось сильно, а таскать куски из холодильника не хотелось.
Давно заметил, что человек я несдержанный. Так же заметил и то, что Лапин всегда попадается под горячую руку. Причем не обязательно только мне. Словно невидимая сила тянет его к тому, кто мог бы взбодрить его своим ором.
Орать я, конечно, не орал, но, к сожалению, накопившееся напряжение и прочие негативные эмоции дали о себе знать. Ощущая, как в животе неприятно урчит, смерил Матвея мрачным взглядом. Мужчина вопросительно вскинул брови, вертя солнечные очки в руках.
- Откуда очки? У тебя другие были вроде.
- Да так, одолжил у кое-кого, - отмахнулся друг.
- Ясно, - буркнул я, торопливо заходя на кухню и утаскивая Лапина следом. – Только зачем они тебе? На улице с утра ливень стеной хлещет.
Мужчина остановился. Повернувшись, с возмущением указал пальцем на свой фингал.
- А сам не понял? У тебя, кстати, быстрее заживает!
- Вот только ныть не надо, - поморщился. – Вон, приготовь что-нибудь лучше. Жрать хочу.
- Не понял: я твоя личная кухарка? – вежливо поднял брови Матвей, вновь нацепив солнечные очки на свою белобрысую голову. – И я в прошлый раз готовил. Твоя очередь.
Выдохнув, приблизился к настороженному другу, обманчиво ласково проговорив:
- Объясню: да, ты будешь моей личной кухаркой до тех пор, пока твоя жопа не покинет пределы моей квартиры. Насовсем. То, что ты приготовил в прошлый раз, мы уже съели. Или ты хочешь отведать мою стряпню?
Видя, как лицо Лапина красноречиво скривилось, хмыкнул, ничуть не обижаясь подобной реакции. Матвей как никто лучше знает, на что способно мое кулинарное искусство. Хлопнув мелко вздрогнувшего мужчину по плечу, отчего очки свалились ему на нос, я настойчиво продолжил:
- Вот видишь. Поэтому хватит уже паясничать и принимайся за готовку. Ты ведь тоже голоден?
- Как раз нет, - попытался возразить гость, но я перебил его:
- Ну вот! А оставить меня на голодную смерть как-то не по-дружески, не находишь?
Отстранившись, Лапин пробурчал себе под нос нечто нечленораздельное. Размышляя, он почесал затылок, сомневаясь. Затем сощурился, словно подсчитывая что-то в уме. После подбородок долго тер, хмурясь. И только после этих махинаций он все же согласился со мной, здраво рассудив, что сегодняшнюю еду надо будет есть и завтра. А быть может, еще и послезавтра.
Минут на десять друг пропал. Вернулся он уже в другой одежде (пришлось одолжить свою) и без очков. В глазах блестел решительный огонек.
Потушив к этому времени фитиль сигареты, я грустно вздохнул, потому что она была последней. Восседая на табурете, закинув ногу на ногу, потер рукой предплечье, стараясь согреться. Ерзая на стуле, недовольно поморщился.
- Окно закрой. Холодно.
- А самому сложно?
- Тебе ближе.
Кисло взглянув на меня, Матвей окно все же закрыл. Одернув занавеску, пробухтел, что ее неплохо было бы уже постирать. Я проигнорировал его ворчание, со скучающим видом гоняя крошки по столу.
Между тем Лапин, не переставая что-то бормотать себе под нос, заглянул в холодильник. На минуту или две повисла тяжелая тишина, а затем с силой хлопнула дверца. Холодильник обиженно замолчал, прекратив тихо жужжать, а я поднял глаза, с немым вопросом уставившись на едва не бурлящего от злости друга. Резко повернувшись, он взмахнул руками, показывая, насколько раздражен.
- Ты издеваешься, что ли?
- А что не так? – хмуро вздохнул я, и без того понимая испортившийся настрой мужика.
- Я из чего тебе ужин забабахать должен? Из одного тухлого яйца, сливочного масла и редьки?
- Редьку не надо, она уже там полгода лежит.
Некоторое время Лапин сверлил меня совсем не дружелюбным взглядом, явно борясь с желанием прикончить. Я зевнул, положив голову на стол и закрыв глаза. И без того тошно. Чувствуя, что еще немного и друг точно взвоет, попытался его приободрить:
- Ну сделай уже хотя бы что-нибудь. Ты же отлично готовишь.
- Из этого?
- Ну поройся еще где-нибудь, раз это не нравится. Против я, что ли? В морозилку глянь, может, там что есть.
- Угу, вот и жри свой лед, - буркнул вконец доведенный Матвей, а я снова сделал вид, что не услышал его.
Настроение «личной кухарки» заметно улучшилось, когда в морозилке обнаружилась куриная грудка и полупустая пачка с пельменями. Лапин так же нашел где-то еще несколько забытых картофелин в пакете, но их пришлось выкинуть, так как они были испорчены.
Смотря на мельтешившую перед глазами спину, я от нечего делать подал голос:
- Где шлялся?
Лапин опешил, удивленно оглянувшись через плечо.
- С каких пор ты стал интересоваться подобным?
- С тех самых пор, как мне начало казаться, что ты малость загостился у меня.
Былобрысый прищурился, лукаво улыбнувшись. Вновь отвернувшись, он с завидным легкомыслием ответил:
- Подумаешь! У меня, между прочим, трудная жизненная ситуация.
- А у меня тут не гостиница. А если и гостиница, - перебил я открывшего было рот Лапина, - то ты вконец оборзел, раз не платишь.
- Да ладно тебе! Вон малец тусуется у тебя за просто так, чего к нему ты не цепляешься?
- Не твое дело, - огрызнулся я, невольно посмотрев в сторону дверного проема, откуда был виден сидящий в кресле пацан.
От Матвея этот жест не укрылся, несмотря на то, что он стоял ко мне спиной. Развернувшись, я встретился с внимательным взглядом друга. Выдохнув в сторону, с недовольством произнес:
- Извини. Состояние дерьмовое.
Лапин согласно кивнул.
- Хамло ты все же, Зыкин.
- Я же извинился!
- Все равно хамло.
- Выгоню к черту.
- Ладно тебе, на правду не обижаются.
- Белобрысый!
- Все-все! Молчу.
- Вот и молчи, - буркнул, слушая громкое сопение мужчины.
Минут через десять мне надоело сердиться. Снова затосковав, принялся наблюдать, как Матвей уверенно орудует на моей кухне. Чихнул. Поблагодарив гостя за его учтивое «микробами не разбрасывайся», встал, чтобы размяться. Ближайшие полчаса еды не предвидится точно, а когда я ничего не делаю, чувство голода кажется еще сильнее.
Почесав чисто выбритый подбородок, вышел в зал. С некоторым неудовлетворением отметив, что пацан уже который час сидит на одном месте и, похоже, даже не шевелится, плюхнулся на диван. Нет, насчет оцепенения сожителя я ошибся: стоило мне опустить свой зад неподалеку от кислолицего, он принялся неуютно ежиться. Тоже замерз?
Случайно поймав его взгляд, я задал ему этот вопрос. Ответом мне послужило яростное мотание головой. Чего же он тогда ноги задрал? Чувствую же, что по полу сквозняк гуляет. Но и все окна закрывать не вариант, потому как духота едва ли не хуже, чем холод.
Телевизионная программа не была безумно интересной, но снова идти за компьютер мне не хотелось в кои-то веки. Верный признак того, что со мной не все нормально. Обычно стул в спальне не успевает остывать: сижу на нем при любом удобном случае в свободную минутку.
Через некоторое время поймал себя на том, что, нет-нет, но все же невольно взгляну на пацана. Несмотря на то, что мне удалось успокоиться и даже увериться в том, что последний остается в неведении, глупые опасения все же штурмовали мое сознание.
Я несколько обрадовался, когда Матвей, выглянув из кухни, оповестил нас, что еда готова. Дело было не только в чувстве, что еще пять минут – и я точно окочурюсь от голода, сколько от неприятной напряженной атмосферы. Конечно, я старался не показывать, что мне неуютно, в отличие от сожителя, но воздух между нами, казалось, можно резать ножом.
- Эм… Что это?
Медленно перевел я взгляд со своей тарелки на довольного Матвея. Тот, едва не раздуваясь от гордости, вскинул подбородок.
- Похлебка по-Матвеевски!
- Чего? - прищурившись, снова опустил глаза в тарелку, со странным чувством посмотрев на всплывшую пельмешку и кусочек курицы. Пацан рядом тихо вздохнул, первый берясь за ложку.
- «Чего-чего»… Ничего! – передразнил Лапин. – Что было, из того и сварганил. Вон, бери пример с Артема. Тоже ешь давай.
- Да его сейчас вырвет, - возмущенно указал подбородком на зеленое лицо пацана. Лапин нахмурился.
- Я корячился здесь целый час не для того, чтобы это услышать. Если так уж не нравится, можешь вылить в унитаз, он-то, надеюсь, оценит.
Матвей демонстративно сник, вяло черпая жирный бульон из своей порции. Я замялся.
- Да ладно… Ну извини-извини. Погорячился. И пошутил я, что пацана вырвет… Он всегда так выглядит.
На сей раз сделав вид, что не заметил выразительного взгляда сожителя, обреченно выдохнул, сжимая ложку в руках. Нечто подобное я испытываю каждый раз, когда пробую собственные блюда. Матвей выжидающе на меня глазел.
Несколько секунд смакуя пельмень, я оценивающе повел бровями. Затем, стараясь не смотреть на друга, произнес:
- А это… лучше, чем я думал… В общем, есть можно. Приятного аппетита.
- Приятного, - просиял Матвей, воспряв духом и с удовольствием хлебая свою похлебку.
***
Лег спать поздно. Пока я мог это себе позволить, потому как до конца больничного осталось еще несколько дней. Перед тем, как пойти в спальню, занял ванну на добрые полтора часа, а вышел оттуда уже глубокой ночью.
Очень долго отмокал в теплой приятной воде, прикрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Не думать, разумеется, не получалось, но мысли текли плавно, ни одна из них не заставляла заострять внимание на ней.
Поняв, что начинаю засыпать, помылся и вышел-таки, перед этим насухо вытеревшись и обмотав полотенце вокруг бедер.
Лапин, когда я распаренный и довольный вышел из ванной комнаты, видел уже десятый сон. Это было понятно по его громкому храпу, от которого закладывало уши.
В моей спальне ощущался резкий контраст. Там, наоборот, было очень тихо. Усомнившись, я даже пригляделся повнимательнее, в результате различив-таки кокон из одеяла на кровати.
Первое время не решаясь приближаться, переминался с ноги на ногу, хмурясь и щуря не привыкшие к темноте глаза. Прислушался к ощущениям. Спросил себя, не выкину ли я что-нибудь эдакого. Затем, разозлившись на собственную трусость, послал все к черту.
Дотронувшись до влажных волос, с которых на спину стекали капли воды, снова усомнился. Послал все куда подальше во второй раз, устраиваясь поудобнее на кровати и натягивая на себя одеяло.
Пацан заворочался во сне. Видимо, своим копошением я его потревожил. Напряженно замерев, дождался, пока сожитель успокоится и опять спокойно засопит. Отвернувшись, я принялся пялиться перед собой, продолжая оставаться таким же напряженным.
А чего я вообще парюсь? Ну чмокнул пацана по пьяни, перепутав его с кем-то. Бывает. Сейчас же я не собираюсь снова это делать. Значит, опасаться нечего.
***
Приоткрыв глаз, взглянул на время и снова прикрыл. Полседьмого утра. Какого черта?
Перевернувшись на другой бок, обнаружил, что в комнате нахожусь один. Другой уголок одеяла был откинут, простынь слегка помята. Пацана рядом не было.
В туалет приспичило, подумал я, зевая. Сожитель действительно пришел немного погодя, тихо скрипнув дверью. Слушая его ненавязчивое пыхтение, заснул.
Следующий раз очнулся ближе к полудню. Пацан посапывал на противоположном конце кровати, подложив под голову сложенные вместе ладони. Озадачившись сожителю, - обычно в это время он уже не спит, - я вытащил что-то мешающее лежать из-под себя.
Полотенце. Откинув его в сторону, на пол, лениво подумал, что надо бы нацепить на себя хотя бы плавки. Но, во-первых, для этого надо встать с кровати и отправиться на их поиски. Во-вторых, все равно пока все спят, а потому наряжаться не для кого. Ну и в-третьих, представительниц прекрасного пола в моей квартире не наблюдалось, то есть смущать было некого, поэтому одеваться я пока смысла не видел. В общем, ленился.
Подавив зевок, уставился на спящего пацана. Задумавшись, почему он еще здесь, почесал грудь.
Может, паренька взаправду кошмары ночные одолевают? Раз он дрыхнет до сих пор, да и утром зачем-то вставал. Наверное, поэтому он стал выглядеть таким помятым последние дни. Стоп, погодите-ка, похоже на то, будто я о нем пекусь.
Еще чего. Не мои проблемы, что у пацана биологические часы сбились. Пусть он сам об этом беспокоится.
Хмурясь, перевел взгляд в белый потолок, заметив в одном из углов едва заметную сеточку тонкой паутины. Кажется, если я сейчас встану с кровати, то это будет означать, что мне надо идти в магазин. Завтракать нечем, вчерашнюю похлебку мы с горем пополам съели вчера. Всю.
Два здоровых мужика и растущий организм в придачу это вам не хухры-мухры, как любит выражаться соседка этажом ниже. Еда быстрого приготовления не прокатит: Лапин, чертов ценитель бабушкиных борщей, сразу начнет возмущаться или вовсе устроит демонстративную голодовку, а пацан после обеда (завтрака либо ужина) подозрительно долго засиживается в туалете. А проверенные пельмени, как назло, закончились.
Вот хорошо пацану с Матвеем. Они гости. Им не надо ломать голову, чем накормить капризных обжор. А не кормить нельзя – самого сожрут. Лапин точно не постесняется.
С досадой сморщил нос. Вот сожитель наверняка сейчас приятный сон досматривает, а я тут тяжким думам вынужден отдаться. Разочарованный, что справедливость обошла меня и на этот раз, несильно щелкнул пацана по носу, вымешивая на нем свое раздражение.
Парень тут же заворочался во сне, а я торопливо прикинулся шлангом, опустив руку и закрыв глаза. Будто сплю. Настороженно прислушиваясь, попытался придать телу расслабленный вид, чтобы точно не попасться на горяченьком. Когда все затихло, осторожно приоткрыл один глаз.
Увидев только затылок и спину, тихо цокнул. Полежав еще пару минут, специально оттягивая время, мне все же пришлось пересилить себя и с кряхтением встать. Переступив валяющееся махровое полотенце, почесал живот. Постояв, направился к комоду.
Прежде чем найти хоть какие-нибудь трусы, пришлось заглянуть в два ящика. Вытаскивать оттуда одежду, к счастью, не пришлось, потому как ее там попросту не было, не считая одинокую пару дырявых носков.
Вся моя одежда прекрасно помещается и в небольшом шкафу. Зачем здесь комод – не понятно даже мне, потому что я в него обычно ничего не кладу. Признаться честно, этот комод мне спихнула Светка, у которой он стоял до этого. Мол, места у нас мало – забирай себе. Уже тогда я знал, что он мне не понадобится, но отказываться от него не стал. До того времени, как комод перекочевал к тете, он стоял в спальне моих родителей.
Натянув на себя нижнее белье, открыл окно. Душно. После, еще раз покосившись на сожителя, вышел, прикрыв за собой дверь.
Оказавшись в зале, увидел (и услышал), что Матвея на диване нет. Он нашелся на кухне, когда я вошел туда спустя десять минут, посетив сначала туалет. Лапин стоял у окна и тоскливо вздыхал. Подойдя к нему сзади, поинтересовался:
- Чего вздыхаем?
Матвей вздрогнул.
- А, это ты, - пробормотал он, оглянувшись. Я пожал плечами, отойдя в сторону. – Да вот… Думаю, идти в стоматологию или не идти.
- Сходи, раз на то есть причины.
Матвей скуксился. Я закатил глаза.
- Лапин, тебе через несколько месяцев уже двадцать семь стукнет. Не говори мне, что ты до сих пор боишься человека в марлевой повязке, который ковыряется у тебя в зубах. Неприятно, конечно, но потерпеть-то можно.
- Да не только в этом дело, – мужчина вздохнул. – Как я с таким фонарем пойду? Меня и в приемную-то не пустят.
Опустившись за стол, я взъерошил и без того стоящие пучком волосы. Друг, помявшись у окна, плюхнулся напротив, прислонившись спиной к стене. Подперев щеку рукой, задумчиво прищурился, глядя на него.
- Ну… Придется тебе глаз платком закрывать. Пока там запишешься, то, - сделал я пас рукой в сторону, - да сё. Не факт еще, что тебе удастся на сегодняшний прием попасть. Может, завтра. Или вовсе через неделю. Как получится. А к этому времени, глядишь, синяк сойдет немного.
- Ну да, - буркнул Матвей, внимательно меня выслушав. – А если все-таки попаду на сегодняшний? Фиг с ним, с этим платком, рука подержать не отвалится, но у самого зубного я же не смогу и дальше прикрывать.
- На глаза опустишь, как раз ничего видеть не будешь, - попытался я пошутить, но, встретившись с невеселым взглядом Лапина, стер ухмылку с лица. – Ну объяснишь, что да как. Да и вряд ли кому-то будет интересно, что у тебя с глазом. Главное, что не заразно, и деньги платишь. Поэтому даже не заморачивайся.
Видя, как белобрысый еще больше поник, тяжело вздохнул.
- Ну что еще?
- Денег нет.
- Могу дать в долг.
Явно не ожидавший от меня такой щедрости, Матвей осекся, вылупившись. С трудом проигнорировал его идиотское выражение лица.
- Зыкин, епт, что с тобой? Какая муха тебя укусила?
