сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 75 страниц)
Слава никак не отреагировал, я себе под нос пробормотал, что утро очень доброе.
***
- Эм, - я озадаченно наморщил лоб, - всем привет.
- Привет!
Юлька, рыхля тонкой длинной веткой землю, подняла голову и озорно блеснула глазами. Я перевел взгляд на угрюмую Алину.
- Э?
Я попросту не стал озвучивать вопрос, красноречиво взглянув на младшую сестру одноклассницы. Последняя недовольно сообщила мне:
- Света, блин, навязала. «Возьми, возьми»! Эта тоже, - раздраженно посмотрела она на Юлю, - напрашиваться начала. Пришлось взять!
Юлька надулась. Видимо, Алинино отношение ее сильно обидело: казалось, еще чуть-чуть, и девочка расплачется, - дело пахнет керосином. Поэтому, прекрасно понимая, что зареванный измазанный в соплях ребенок настроения, к сожалению, не улучшает, поспешил встрять:
- Ладно, чего уж. Вместе веселее!
На Алинином лице прочитался откровенный скепсис, но зато Юля мою поддержку оценила, - ее губы больше опасно не дрожали. Подойдя ближе, я вопросительно взглянул на хмурую Алину, которая стояла, скрестив руки.
- Пойдем куда-нибудь?
- Куда?
- Не знаю. Можно туда, - указал я рукой в сторону. – Там лавочки есть и детская площадка вроде. Юле скучно не будет.
Подумав с минуту для приличия, Алина все же согласилась. Юля околачивалась рядом, пиная под ноги прохожим камушки.
Площадки как таковой на том месте, куда я указал, не оказалось, зато там обнаружилась одна-единственная качеля. К счастью, пустующая. Поблизости практически никого не было, люди мелькали редко.
Юля, подпрыгивая, радостно побежала к качелям, а я с Алиной плюхнулись на лавочку, исписанную черным маркером такими фразами, как «Паша плюс Ира». Прочитав штук пять таких «примеров», я невольно дотронулся до лба.
Сегодня также пришлось нахлобучить кепку. Надпись стала бледнее, но все еще довольно легко угадывались знакомые буквы, поэтому я решил их скрыть от чужих любопытных глаз. Мало кто хочет выставлять себя посмешищем, и я не исключение.
Молча пронаблюдав минут десять за копошением младшей сестры, одноклассница вздохнула. Я вытянул ноги, уставившись на свои почищенные вчера кроссовки. Повернув голову, случайно столкнулся с Алиной взглядом. Моргнув, она отвернулась и пробормотала:
- Артем, мне немного неудобно перед тобой за вчерашнее. Ты действительно не злишься?
Я тоскливо вздохнул.
- Нет, сказал же.
- Ну, хорошо. А…
- Что?
- Ну… Про Маринку я соврала.
- Я так и понял, - хмыкнул, взглянув на смущенную девушку. Та опять хмурилась.
- Но Слава мне не слишком нравится, ты не подумай!
- Да-да.
- Ну так… ты можешь сказать, нравлюсь ли я ему?
Я демонстративно задумался, закатив глаза.
- Ну-у, даже не знаю-ю.
- Я серьезно!
- Я тоже серьезно. Правда, не знаю. Не интересовался никогда. Не приходилось как-то.
- Ясно, - выдохнула Алинка. – А узнать можешь?
- То есть так прямо подойти и в лоб спросить? – скептически приподнял брови.
Одноклассница отрицательно помотала головой.
- Нет. В общем и целом. Ну так... Чтобы примерно хотя бы знать.
Подумав, поежился.
- Попробую, но ничего не обещаю.
Алина благодарно улыбнулась, приободрившись.
***
На этот раз я задержался до самого вечера. Настроение у Алины поднялось, Юля сильно не мешалась. Пошатались втроем по улице, разделили между собой упаковку жвачки и сделали совместную фотографию, попросив какую-то миловидную незнакомую женщину «щелкнуть» нас. К счастью, с телефоном она не убежала, и совместная фотография удалась.
С Алиной сошлись на том, что завтра снова встречаемся, только я должен прийти с новой информацией. Прямо ощущаю себя каким-нибудь крутым шпионом.
Впрочем, этим же вечером я к Славе с расспросами лезть не стал, - сильно уж неулыбчивый он был. И с разговорами, как обычно, не навязывался. Только сидел на кухне за ноутбуком. Иногда брату составляла компанию Наташа, но ненадолго. Да, Ната, как ее называет Слава, была дома: наверное, в субботу она не работала.
На следующее утро Слава был менее неприветливым. Увидев меня, он дружелюбно поздоровался и налил чай в кружку, протянув ее мне. Пару раз обменялись с ним короткими фразами. Приступать к делу - расспросам - я пока не спешил.
Подходящего момента не выдалось и позже. Я мялся, мямлил себе под нос, как Алина несколько дней назад. Чувствуя, что выгляжу глупо, обрывал попытки выяснить интересующую меня вещь.
Когда до встречи осталось чуть меньше полтора часа, я начал нервничать. Прийти с пустыми руками к ждущей от меня новостей однокласснице мне было неудобно. Но и как спросить Славу я не знал. Наверное, стеснялся.
Смотря на неумолимо бегущее вперед время, обреченно скривился. Робко посмотрел на парня, который, подперев щеку рукой, со скучающим видом читал что-то на ноутбуке. Или смотрел. Я сидел на соседнем стуле, вертя в руках пустую кружку.
Сопя, размышлял, будет ли странно, если я начну пить третий по счету стакан с растворимым кофе. Первый раз я пожаловался, что хочу спать, второй – что кофе очень вкусный, поэтому не против еще раз выпить замечательный напиток, а вот что говорить в третий раз - я затруднялся.
Со стуком опустив кружку на стол, решительно начал:
- Ты…
- Ты сегодня свободен? – неожиданно перебил меня Слава, а я удивленно моргнул, сбившись с мысли.
- Ну… Нет. А что?
- Ничего, - с тем же скучающим выражением лица протянул брат. Посидев с минуту в размышлениях, я нахмурился.
- А говоришь так, будто это очень даже «чего».
- То есть? - все еще не отрывая глаз от ноутбука, Слава поменял позу.
- Выглядишь недовольным.
- Я должен быть доволен, что ты уходишь на целый день?
- Не на целый, - снова стал что-то выискивать на дне кружки, заново беря ее в руки.
- Но на большую ее часть… Нет, в принципе, ты можешь идти, куда хочешь, я не против. Пожалуйста.
Я вскинул глаза, начиная злиться. Качнул головой, возражая.
- Вот только не надо мне тут одолжение делать!
- И не думал об этом. Просто сказал, что ты можешь делать, что хочешь, наплевав на всех окружающих.
- А сейчас ты выставляешь себя оскорбленной добродетелью, - возмущенно запыхтел. – А я такой весь из себя ужасный, класть хотел на тебя и вообще всех вокруг.
- Я не совсем это имел в виду, но да, ты прав.
Сжав зубы, я принялся скрести ногтями внешние стенки кружки. Отвлечься не получилось, эмоции, которые упорно штурмовали разум, все же одержали победу. Вскинул глаза, кипя.
- Что, снова разочарован? За год я не слишком изменился, правда? Какой был тряпкой, зацикленной на своих проблемах, так ею и остался.
Выражение лица Славы неуловимо поменялось, но продолжило оставаться таким же каменным. На меня он не смотрел. Меня это задело. Мысли, которые я копил и оттачивал целый год, начались рваться изо рта помимо моей воли:
- «Тебе нет дела до моих планов, до моих чувств», - передразнил я молчащего брата, искажая голос. – Чего же ты так удивляешься? Должен же помнить свои слова год назад. Нет? А я вот помню. Отлично, каждую фразу. Пересказать?
Слава снова не ответил, но в глазах прочиталось явное желание набить мне рожу, - и я не сомневался, что он сделает это в свое время, но остановиться уже не мог.
- Ты так душевно в тот раз говорил, что мне просто не хочется тебя расстраивать, доказывая обратное. А то вдруг еще выставлю тебя не в лучшем свете: окажется, что ты был не прав. Или вовсе лгал. А ты ведь у нас идеальный человек: честный, добрый, неравнодушный к своим неблагодарным родственничкам-свиньям! Мама – пьянь, папа – тиран, а брат – бестолковая сопливая девчонка. И как тебя угораздило в такой семье уродов родиться? Прямо насмешка судьбы!
Раздраженно цокнув, всплеснул я рукой и замолчал, вспоминая, что еще не сказал. Спустя небольшую паузу Слава процедил:
- Это все?
По его очень терпеливому лицу было видно, что если я продолжу свою гневную триаду, то терпение парня все же даст слабину, и он мне либо действительно врежет, либо начнет делать ответные выпады, что не было мной предусмотрено, когда я злопамятно придумывал себе речь, чтобы высказать ее при встрече с братом.
Расценив мое молчание по-своему, Слава с тем же каменным лицом захлопнул крышку ноутбука и резко встал. Ни разу не взглянув на меня, он вышел из кухни. Спустя несколько минут хлопнула входная дверь.
Нетерпеливо поерзав на стуле, опустил кружку с громким стуком на стол. Пнул с досады ближайший стул, на котором недавно сидел Слава. Эмоции во мне еще бурлили, а выплеснуть их было не на кого. Не пойдешь же на Наташу орать, - она, практически незнакомая женщина, мне ничего не сделала, да и выгнать за подобные концерты может запросто. Оскорбленный до глубины души Слава свалил. Надеюсь, надолго. А мне теперь куда податься, что делать, чтобы выпустить пар?
Прислушался к тишине. Видимо, коротать остаток дня мне придется в одиночестве. Идти на встречу к Алине в таком паршивом расположении духа мне не хочется. Закусив губу от еще не остывших чувств, настрочил однокласснице короткое смс, что не смогу сегодня прийти.
Сидеть на месте больше не мог. По крайней мере, здесь, когда свежие воспоминания о ссоре не давали мне покоя. Отодвинув стул, встал. В полупустой комнате с немым телевизором мне легче не стало. Даже когда я ополоснул лицо ледяной водой и глубоко вдохнул и выдохнул пару раз, чувство неудовлетворенности, какого-то непонятного разочарования и досады, не прошло.
Тогда я понял, что мне просто не хочется находиться в этой квартире. Именно сейчас, пусть и без Славы. Наверняка последний ушел куда-нибудь за тридевять земель. Он когда злится, всегда бегать до изнеможения начинает, чтобы сил на злость не осталось. Наверняка эта его привычка осталась.
Подумав, осведомил Наташу, что я пошел гулять. Та согласно кивнула мне головой, сказав, что дышать свежим воздухом полезно, и закрыла за мной дверь. Сам же я никуда гулять не пошел, ясное дело. Спустился на несколько пролетов ниже и, плюнув, уселся прямо на грязную ступеньку лестницы. Сырость подъезда, холод под задницей, тишина и уединение должны были меня успокоить.
========== Глава 23 ==========
POV Артема.
Медленно пошевелил пальцами ног, заметив на большом пальце левой ноги небольшую мозоль. Обувь, от которой я избавился некоторое время назад, сиротливо валялась лесенкой ниже, дожидаясь, когда я снова засуну в нее ноги. Меня совсем не волновало, что ступни вскоре стали практически черными. Зато грязная ступенька приятно холодила кожу, - сидеть в кроссовках оказалось очень жарко.
Я действительно успокоился. Но теперь мне стало немного грустно, да и злость, малая часть которой все же осталась, была направлена по большей части на самого себя. И почему я вечно такой несдержанный? Даже стыдно как-то.
А еще я, видимо, злопамятный. Вспомнил ссору годовой давности и вспылил, выплеснув обиду, которую копил столько времени. Хотя… год, наверное, это не так уж и много. Некоторые не общаются и ведут холодную войну и по пять и по десять лет. А год – это что? Это так, ерунда.
Но для меня держать обиду такое количество времени очень долго. Дуться в сторонке я могу максимум неделю, может, чуть больше. А тут целый год!
Но ведь и ссора была не пустяковая. И Славина вина здесь, конечно, есть. Не спорю, я тоже виноват перед ним, но если бы он выбирал более мягкие выражения в тот раз, возможно, не было бы этой паузы с год.
Что же тогда случилось? Да много чего. Брата даже можно оправдать: он просто не выдержал всей этой нагрузки, которая свалилась на его плечи. Вот и получилось так нехорошо.
Мама тогда еще не пила. То есть пила, конечно, но только по праздникам и в умеренных количествах. Была несколько иная проблема: родители часто ругались. По-моему, сначала из-за какого-то кредита, а потом из-за подозрений в изменах.
Я же со своей кислой, униженной хуже некуда рожей тоже вряд ли как-то ободрял и внушал надежду в светлое будущее. Наверняка шугание Олега не входило в приятное времяпрепровождение Славы. А я это не замечал, находя спасение в братской защите.
Сказать честно, тот день, когда мы с братом поссорились, я помню лучше, чем весь год после этого. Не знаю почему. Наверное, из-за острых чувств, испытанных тогда.
Помнится, поначалу я удивился, почему Славка внезапно пропал. Он ушел с самого утра, никому ничего не сказав, но на это никто особо внимания не обратил.
Тревогу первой подняла мама, когда часы показывали около десяти вечера, а сына до сих пор не было дома. Впрочем, он мог просто где-нибудь задержаться или попросту потерять счет времени, но материнское сердце почуяло неладное. Мобильник Славы был либо выключен, либо сам брат не отвечал на звонки, я уж не помню.
Подождав еще около часа, мама подняла настоящую тревогу, позвонила отцу на работу: он тогда в ночную смену работал. Я тоже не спал, сидел рядом с волнующейся мамой, наблюдая за ее напряженным встревоженным лицом.
На следующий день Слава также не объявился. Мама практически не спала, о чем говорили мешки под глазами и усталый взгляд. Было видно – еще немного, и она ударится в истерику.
Дождавшись, пока отец придет с работы, мы оба напоили маму валерьянкой и уложили спать. Поразмышляв, я сообщил, что пойду пройдусь по друзьям Славы, может, удастся что узнать. Отец только головой кивнул, одобряя.
Ну я и пошел бродить, как говорится, вслепую. У нас со Славкой было несколько общих знакомых, сначала я их обзвонил. Затем обегал пару квартир тех, кто жил поблизости.
К счастью, удача улыбнулась мне. Федя, или Федос, друг Славы, у которого брат постоянно зависал, кое-что знал. Вникнув в ситуацию, он, поломавшись, все же рассказал мне, где Славка мог пропадать.
Федос действительно не врал мне: брата я нашел в одном из тех мест, которые он назвал. Вернее, поблизости, совершенно случайно наткнулся, когда, проверив все адреса и практически потеряв надежду, думал уже возвращаться домой. Вот тогда мне Слава и попался на глаза.
Я узнал его со спины, он куда-то шел, в руках у него болтался белый пакет с надписью «Спасибо за покупку!».
Помню, как в тот момент заколотилось мое сердце. Ноги стали ватными, во рту пересохло то ли от радости и облегчения, - со Славой все в порядке, - то ли от негодования, - как он мог так беспечно прогуливаться, когда мы дома от беспокойства на стенку лезем?!
Рванувшись с места, я быстро побежал, а, оказавшись в нескольких метрах от Славы, окликнул его. Вздрогнув, брат резко остановился и обернулся. В его взгляде мелькнуло удивление, но парень тут же нахмурился.
- Ты что здесь делаешь? – довольно грубо бросил он, когда я остановился всего в паре шагах и склонился, чтобы перевести дух.
- Тебя ищу!
На мои слова парень как-то неоднозначно хмыкнул, решив промолчать. Отдышавшись, я выпрямился.
- Ты куда, блин, пропал? Мы же волнуемся! Хоть бы позвонил!
- Да ну?
- Ну! – не найдя подходящих слов, возмущенно нахмурился. Слава раздраженно отмахнулся.
- Слушай, иди домой.
Я опешил.
- В смысле?
- В смысле дуй отсюда!
Обиженно насупившись, пробубнил:
- Я вообще-то за тобой пришел. Ну и влетит же тебе от родичей!
- Не влетит, - хмуро буркнул Славка, шурша пакетом.
- Почему это?
- Потому это. Не пойду я никуда.
- То есть как это не пойдешь?
- А вот так! Ты тупой, что ли? Еще раз повторить?
- Нет, подожди… Почему?
- Что «почему»?
- Почему домой не пойдешь? Боишься, что прилетит?
Слава скривился.
- Если бы. Просто не хочу. Все? Доволен? Ну я пошел. Пока.
Постояв в оцепенении несколько секунд, хлопая глазами и тупо глядя на удаляющуюся спину, я спохватился. Нагнав Славу, вцепился в его локоть, заставив затормозить. Заглянув в недовольное лицо, я занервничал по-настоящему.
- Ничего не понимаю, - честно признался я. – Что случилось-то? С родителями поругался, что ли?
Слава дернулся в сторону, вырывая локоть. Я опустил руку, чувствуя, что мне становится обидно от подобного отношения.
- Не понимаешь ничего? – скривил губы брат. – Что ж, неудивительно.
Я начал злиться, потому что поведение парня оставалось для меня загадкой, хотя голова судорожно соображала, пытаясь понять, в чем причина.
- Может, объяснишь тогда?
Слава повернулся. Выражение его лица стало непроницаемым. Мы столкнулись взглядами, долго и пытливо глядя друг другу в глаза.
Ничего не выражающее лицо Славы было копией моего с той лишь разницей, что я не сдерживал свои эмоции. Несмотря на это, мне трудно было не отводить взгляд.
Наконец, брат опустил глаза первым. Посмотрев в сторону, он выдохнул:
- Ладно. Только не здесь.
Замолчав, он резко повернулся и зашагал прочь. Я ринулся следом, стараясь не отставать.
Вероятно, в таких случаях принято молчать. Люди, чувствуя напряженность атмосферы, не решаются подать голос. Я же был поглощен собственными эмоциями. Недопонимание, волнение, обида, раздражение – все это создавало ядреную смесь, из-за которой я трещал без умолку.
