сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 75 страниц)
Справа доносится тихий довольный храп. Иногда он прерывается едва слышным невнятным бормотанием. В целом же утренней тишины это не нарушает, даже придает какой-то своеобразный домашний уют. Сонно зевнув, я перевернулся на бок. Вскоре, кажется, заснул.
Внезапный поток мыслей, сначала такой крошечный и незаметный, а после превратившийся в довольно осмысленный и бодрый шквал, ворвался в сознание. Еще какое-то время я противился этому, пытался ухватиться за ускользающие сновидения, но внутренний голос довольно громко и настойчиво твердил о чем-то. Потом я с некоторым замешательством понял, что глаза мои открыты. Бледная обивка дивана.
Хаотичный набор слов в моей голове все же сложился в одну-единственную мысль: почему так неудобно? Чуть нахмурив брови, я плотнее закутался в тонкое одеяло и приподнял голову. На свой нехитрый вопрос практически тут же нашел ответ: подушка, которая должна находиться у меня под головой, таинственным образом исчезла.
Немного озадаченный этим, я начал ворочаться, вертя головой и едва не выворачивая себе шею. Спустя несколько минут нашел пропажу. Она, мятая и перекрученная, была погребена под полуголым Вадимом, который забросил на нее и руки, и ноги. Его же подушка была отброшена от матраса и теперь одиноко лежала возле тумбочки с телевизором.
Чертов изменщик. На свою подушку забил, мою захапал. Уныло вздохнув, я подложил под голову согнутую в локте руку и закутался в теплое одеяло. Идти за свободной подушкой мне было лень, а вытаскивать свою из-под храпящего Вадима я побоялся.
Все еще было тихо, хотя стало светлее. Спать мне не хотелось, но из-за спокойной утренней обстановки наваливалась ленивая дремота. Думать ни о чем не хотелось. Сладко зевая, я опять почувствовал, как слипаются веки.
Не знаю, удалось ли мне в очередной раз заснуть, но мысли вроде бы текли в голове медленным неспешным потоком, ход и суть которых я вполне улавливал и понимал. Очнулся от легких шагов. Сон как рукой сняло, я любопытно прислушался. Открывать глаза не стал, притворившись, что все еще сплю. Уверенная гулкая походка. Либо тетя Света, либо Алина. Так как следует учитывать то, что одноклассница спать любит не меньше, чем ее брат, то, значит, это проснулась тетя Света. Иногда зачем-то останавливаясь, она прошла вперед, немного дальше дивана, где я лежал. Невольно затаив дыхание, напряг слух.
Шаги вдруг стали ближе, едва слышные женские вздохи – тоже. Спохватившись, я выровнял свое дыхание и попытался расслабиться, чтобы не выдать себя. Приоткрывать глаза не рискнул. И очень даже хорошо, что не рискнул, потому что в следующую секунду теплые заботливые руки подоткнули мне одеяло, а затем длинные пальцы легко пробежались по моим спутанным после сна волосам. Я спокойно выдохнул, показывая, насколько глубок и крепок мой сон.
Постояв возле меня еще какое-то время, тетя Света все же ушла. Послышался щелчок щеколды. Облегченно выдохнув, я открыл глаза, слегка удивленный таким вниманием женщины. Отброшенная подушка Вадима теперь хозяйственно лежала на кресле, сам мужчина был так же, как и я, заботливо прикрыт одеялом. Моя подушка все еще терпела его крепкие объятия.
Подумав, я все же остался лежать, не меняя позы. Дождался, пока приглушенный шум воды стихнет. Снова щелчок. Потом, кажется, тетя Света прошла на кухню. Тихонько закрылась дверь. Подождав еще с несколько минут, я с наслаждением потянулся. Рывком встав с дивана, осторожно переступил через храпящего Вадима и направился в туалет.
Окончив все свои дела, попытался причесаться. Когда расческа застряла в волосах второй раз, плюнул на затею. Кое-как выпутав обломившиеся зубчики из своих волос, угрюмо почесал голову, пытаясь пригладить торчащие в разные стороны патлы хотя бы руками.
Да уж, как бы я не хотел, а подстричься все же надо. Тем более что с такой шевелюрой ходить в жаркое лето – сущее наказание. Вот только сам браться за ножницы с прошлого раза, когда я решил самостоятельно подстричься (страшно вспоминать тот результат), не рискую, а попросить окружающих как-то неудобно. А длина волос такая противная – они слишком длинны, поэтому мешаются, и слишком коротки, чтобы их можно было бы как-то подцепить какой-нибудь резинкой.
Еще раз с состраданием взглянув на свою голову, убито вздохнул и поплелся на кухню. Осторожно приоткрыв дверь, я проскользнул внутрь. Тетя Света, оглянувшись, молча кивнула мне.
- Доброе утро, - едва слышно промямлил я, неловко переступая с ноги на ногу возле двери.
Интересно, сердилась ли женщина из-за ночной выходки? По ее выражению лица определить не мог – она стояла ко мне спиной и, судя по характерному звуку, что-то нарезала на столешнице. Помявшись еще с несколько мгновений, я понял, что предложения выпить чаю не услышу.
Тихонько подойдя к кухонному шкафчику, – я почему-то всегда старался вести себя очень тихо, когда видел, что на меня кто-нибудь сердился либо обижался, - достал первую попавшуюся кружку. Потрогав чайник, утвердился, что он горячий.
Скромно присев на табуретку, я вздохнул. Поерзал на месте. Почему так некомфортно? Отхлебнул обжигающий чай.
Хм, если мне не изменяет память, из этой кружки, которую сейчас я держу в руках, частенько пьет Вадим. Его любимая? Если так, то я попал. Хотя нет, если позавтракать быстро, вымыть посуду и убрать обратно на место, никто ничего и не заметит. Кивнув в такт своим мыслям, я успокоился. Главное, чтобы Вадим раньше времени не заявился.
Некоторое время сидел в задумчивости. Иногда оглядывался на тетю Свету, но та молчала и все так же что-то резала. Какие-то овощи. В смятении перевел взгляд обратно на свои руки. Чувство вины глодало меня, несмотря на все мои слабые протесты и утверждения о том, что обижаться лично на меня вроде бы нет причин. Ведь то, что я вернулся так поздно, вина Вадима, не так ли? Так или не так?..
Вздохнув, я пробормотал:
- Теть Свет…
- Мм?
- Извините. Ну, за вчерашнее.
- Да ладно уж, Артемка, бывает. Я почти не сержусь. Разве что чуточку, - с длинными паузами отозвалась женщина.
Я неизвестно зачем рассеяно кивал после каждого ее слова, будто подтверждая их. Вдруг тетя Света отложила нож. Я вздрогнул, когда она неуклюже села на стул, слева от меня. Подняв на нее глаза, тут же виновато опустил их.
Какое-то время мы оба молчали, лишь я иногда прихлебывал чай, издавая хлюпающие звуки. Вадима то, как я хлюпал водой, сильно раздражало. При этих звуках он постоянно кривился, иногда прикрикивал на меня, что, если честно, помогало мало. Тетю Свету эти же звуки, которые многим могут показаться неприятными и раздражающими, нисколько не беспокоили.
Она задумчиво смотрела перед собой, положив одну руку на стол. Лицо ее выглядело немного усталым. Думаю, это из-за бессонной ночи. Несколько прядей выбились из сделанной на скорую руку косы. Прическа выглядит растрепанной и совсем не опрятной. Морщины у губ и глаз стали заметнее. Глаза у женщины были красноватые. Наверное, она действительно долго не спала, о чем-то размышляла, волновалась. У меня тоже иногда так бывает. Только на утро я выгляжу более разбитым.
Тетя Света чуть наклонила голову набок. Взглянула на меня. Спохватившись, я срочно уставился в кружку, переставая так сосредоточенно разглядывать женщину.
- Погода портится.
- Что? – удивленно приподнял брови.
- По телевизору передавали, что погода в ближайшие дни испортится. Дождь вроде обещают.
- Ум, ясно, - неловко кивнул.
- Затянутое небо, - продолжила женщина чуть отрешенным голосом, не замечая моего бормотания. – Не люблю такую погоду. Холодно, все серое. Грустно так, пакостно становится. Вадик любит. Особенно когда тучи нависают. А я вот не люблю. Солнце люблю. Тепло когда.
Я настороженно покосился на тетю Свету. Та смотрела куда-то вдаль, правой рукой мяла край скатерти. Едва слышно вздохнув, она уже более участливо осведомилась:
- Вот ты, Артем, какую погоду больше любишь?
- Ну, - я растерялся, – не знаю. Солнечную, наверное. Но не жаркую.
- Вот и я, - кивнула женщина. – А когда солнца нет, упадок сил какой-то!
Замолчали. Я успел позавтракать, встал, чтобы сполоснуть кружку. Уже закрывая кран и вытирая мокрые руки, снова услышал:
- Артем?
- Да? – оглянулся.
- Можешь… Можешь сходить со мной в магазин?
- Ну конечно, - кивнул.
- Тебе точно не сложно? Нет, если ты занят, то…
- Не, теть Свет, я не занят!
- Да? – женщина чуть улыбнулась. – Спасибо. Тогда я сейчас соберусь, и мы пойдем, хорошо?
- Ладно, - пожал я плечами.
Вскоре тетя Света, невнятно поворчав на своих спящих родственников, вышла из кухни. Я же потоптался еще на месте, выглянул в окно, поправил занавеску, заглянул в полупустой холодильник. На его полках сиротливо лежали полбуханки хлеба и целая пачка сливочного масла. Да еще две луковицы внизу. Да уж, наверное, стоит назвать холодильник с таким содержимым даже не полупустым, а просто пустым. Со вздохом захлопнул дверцу.
Примерно минут через двадцать-тридцать, когда тетя Света уже оделась и почти накрасилась, я тоже начал шевелиться. Осторожно ступая к своему чемодану, который стоял за диваном, и то и дело поглядывая на недовольно ворочавшегося во сне Вадима, я достал чистые вещи. Дабы не испытывать судьбу и лишний раз не шуметь, переодеваться ушел в ванную комнату.
Там еще раз критически посмотрелся в зеркало. Волосы, которые я отчаянно старался куда-нибудь уже зачесать, слушаться никак не хотели и продолжали упрямо торчать в разные стороны. Скривившись, отложил расческу. Да ну его!
Когда вышел, с удивлением не обнаружил мирно храпящего хозяина квартиры на полу. Ну, в смысле на матрасе. Скрученная и сползшая на пол простынь, откинутое одеяло. Вон моя дохлая подушка в сторонке валяется, теперь уже никому не нужная… Сам же хозяин в одних трусах, хмуро почесывающий щеку, вышел с кухни. Кинул на меня чем-то недовольный взгляд и отвернулся.
Я растерянно посмотрел на Вадима, думая, что лучше сказать. Слов я подобрать так и не смог, а поэтому молчал, смятенно околачиваясь у тумбочки с телевизором.
Что-то меня тревожило. В поведении Вадима. Нет, он и раньше просыпался не в лучшем настроении и, насколько я помню, доброго утра мне никогда не желал. Иногда под настроение мог поворчать или сказать что-нибудь нейтрально-вежливое (впрочем, крайне редко и крайне мало), чаще всего же и вовсе не замечал. Или такую неловкость и беспокойство я испытываю потому, что вчера разоткровенничался? Ну, всем же после этого иногда бывает стыдно, правильно?..
- Ты куда? – хрипловатым голосом поинтересовался Вадим, когда тетя Света тихонько вышла из спальни.
Вполне миролюбиво посмотрев на своего племянника, женщина поправила аккуратную теперь прическу и снизошла до ответа.
- В магазин, Вадик, в магазин. Артем, ты собрался? Ну все тогда, пошли, - бодро прошла тетя Света мимо меня, оставляя после себя приторно-сладкий запах духов.
Вадим нахмурился еще больше, угрюмо на меня посмотрел. На сей раз почесав живот, он пробубнил:
- Подожди, я с вами.
Обернувшись, тетя Света только пожала плечами и попросила меня принести табуретку.
Собрался Вадим довольно быстро. Из квартиры выходили молча. Но когда начали спускаться, женщина вдруг забеспокоилась:
- А ничего, что мы вот так девчонок оставляем, ничего не сказав? Я даже записки нигде не оставила, вдруг потеряют нас…
Вадим на ее озабоченно сдвинутые брови только поморщился. Отчего-то раздраженно ответил:
- Да что с ними будет-то? Мы же не на год ушли. Да и Алина не маленькая уже, панику разводить не станет.
Тетя Света только вздохнула.
Женщина уверенно вела нас в ближайший продуктовый магазин. Ну, почти ближайший, потому что магазинчик на углу ее чем-то не устроил. Взглянув на него, она отворотила нос и презрительно фыркнула, будто зайти в подобное место было ниже ее достоинства. Свою реакцию пояснила же просто:
- У них слив нет!
- Ты же не любишь сливы, - недовольно заметил Вадим, который шел чуть позади своей тети.
Женщина оглянулась на него и упрямо качнула головой.
- И что теперь? Вот захотелось мне, и все тут!
Теперь уже фыркнул в сторону Вадим, однако ничего не сказав. Я молча топал за семейкой, начиная уже жалеть, что не остался дома.
Пока Вадим пребывал в не самом прекрасном настроении (отвратительном, проще говоря), а я мысленно ругал себя, тетя Света уверенно толкнула стеклянную дверь понравившегося ей магазина.
- И что, ты думаешь, что здесь есть твои сливы? – снова встрял хмурый мужчина, придерживая дверь и пропуская вперед тетю и меня.
- Моя женская интуиция подсказывает, что да.
И правда, женская интуиция тетю Свету не подвела, сливы в магазине действительно нашлись. Вот только пока мы все пробились к этим самым сливам сквозь недовольную толпу людей, фруктов женщине расхотелось. Она схватила свеклу. Вадим, увидев это, пасмурно буркнул:
- Кто-то сливы жуть как хотел, а не свеклы.
- Вадик, прекрати гундеть, я борщ сварить хочу, - спокойно ответила женщина, расталкивая слишком уж наглых и толкающихся теток локтями.
Несмотря на то, что тетя Света держалась вполне уверенно и бойко для беременной женщины, давая мне обманчиво предполагать, что в эпицентре толкучки вполне безопасно, мне то и дело оттаптывали ноги, толкали и злобно зыркали, заставляя бормотать извинения себе под нос. Потом сильная рука вдруг схватила меня за шиворот и, не давая опомниться, оттащила назад, вытаскивая из маленького ада. Обернувшись, я увидел Вадима, который мудро ждал тетю Свету в сторонке.
- Спасибо, - благодарность в моем голосе слышалась вполне искренняя, но мужчина даже не посмотрел на меня, угрюмо глядя куда-то в сторону касс.
Проследив за его взглядом, интересного я ничего не увидел, а потому, пожав плечами, отвернулся.
Тетю Свету ждали долго. Стена из галдящих женщин, иногда со своими несчастными на вид мужьями (их можно понять), полностью скрывала ее, лишь изредка мелькала где-нибудь ее спина или тугая коса.
Спустя мучительную вечность тетя Света все же вернулась. Хоть и хмурая, но вполне довольная. Передав Вадиму овощи, она провела тыльной стороной ладони по влажному лбу.
- Уф, ну и давка там! Вроде бы так рано, а народу столько, будто бы завтра Новый год. Не протолкнуться!
Вадим на ее слова никак не отреагировал, лишь посмотрел, что в полиэтиленовых пакетах. Я же неловко улыбнулся и, замявшись, спросил у застывшей в задумчивости женщины, выводя ее из транса:
- А теперь куда?
- Что? - моргнула тетя Света. – А, ну так все, наверное. Только к чаю осталось что-нибудь купить. Шоколадку какую-нибудь, что ли? Ты ведь не против? Вот и славно. А ты, Вадик?
- Шоколадка, так шоколадка. Вот только больше ты ничего покупать не собираешься? У меня в холодильнике, благодаря кое-кому, голый Вася.
- Да? – возмущенно вздернула брови тетя Света, проталкиваясь в ряды со сладким. – А ничего, что кое-кто тебе еду готовит, заполняет холодильник, моет посуду, гладит, стирает, убирает, воспитывает и дает бесплатные советы? Кое-кому после такого и поесть теперь нельзя?.. О, вот шоколадки! Артем, ты какую хочешь? Выбирай.
- Эм, я…
- Ладно, ладно, я ж не обвиняю тебя. Но здесь только овощи. Одни овощи. Одни!
- И? – холодно.
- Может, вот э…
- Я что, на гусеницу похож, чтобы одну капусту тебе есть? – закипел от негодования Вадим.
Я слабо ткнул пальцем в первую попавшуюся шоколадку, сомнительным способом пытаясь привлечь к себе внимание и окончить начинавшуюся перепалку. Провал.
- Вот не надо мне тут! Там не одна капуста, прекрати. Вон, картошки немного. Огурцы, чеснок.
- Мне плевать. Все что не мясо и не рыба, то овощи. А я хочу мяса.
- Я давно не готовила суп, а жидкое тоже надо что-нибудь есть.
- Ну на второе мясо приготовь.
- Я на кухарку похожа? Хочется тебе мяса – пожалуйста, вся кухня в твоем распоряжении!
- Но…
- Сейчас договоришься, вообще один салат есть будешь, - холодно прервала Вадима тетя, заставив его пришибленно заткнуться и бормотать, что он ненавидит «эти ваши долбаные овощи».
Про меня все же вспомнили. Спросив про мой выбор, тетя Света кивнула и, не глядя, взяла ту шоколадку в яркой обертке, в которую я тыкнул пальцем, тоже, кстати, не глядя. Потом, правда, Вадим, мельком бросив на нас взгляд, вдруг слишком резво и бодро для человека, находящегося в паршивом настроении, отобрал ее, сказав, что слишком дорого и жопа от такой роскошности может слипнуться. Сунув ее обратно, вытащил более дешевую, но, наверное, не менее вкусную шоколадку.
На кассу проходили молча. До этого мужчина на несколько минут куда-то пропал, а потом вернулся с палкой копченной колбасы. На ехидный смешок тети Светы: «А чья-то жадная задница не слипнется ли?», он фыркнул. Мол, уж лучше на дорогую колбасу раскошелиться, чем вашу капусту с травой жевать.
