сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 75 страниц)
- Нашли Петросяна. А мне, может, по-вашему, вообще его здесь прописать для полного счастья?
- Нет, но не выгонять же! – переполошилась Алина.
Смотря на ее встревоженный вид, я весьма и весьма напрягся. А не влюбилась ли моя дорогая сестра в эту глисту ходячую? Он ее недостоин, тем более проблем наверняка выше крыши, раз жить к чужим незнакомым людям напрашивается. Я не спрашивал Артема о причинах, чего ему, молокососу этакому, дома не живется, но уверен на девяносто процентов, что он просто поругался с родителями и сбежал.
- А когда? - едва не зарычал я. - Через месяц? Два, три, пять? Год, два?!
Повисла нехорошая тишина. Юля вздыхала, Алина насуплено мяла в руках краешек одеяла, Света с прищуром смотрела куда-то вдаль, видимо, что-то обдумывая, а пацан в разговор не лез и делал вид, что его тут вообще нет. Откинувшись на спинку кресла, я достал последний туз в рукаве:
- А почему бы вам не поселить пацана у себя в квартире, раз все равно у меня пока жить вздумали?
- Нельзя.
- Это почему же?
- Ему там одиноко будет.
- Ах вот оно что! – я чуть ли не всплеснул руками от умиления. - Пусть тогда к себе домой валит, не хрен делать!
- Вадик! – укоризненный хор.
- Что?
- Это грубо!
Я насупился. Грубо не грубо, мне все равно! Пришли, блин, три кровопийцы по мою душу.
Довольно продолжительное время мы сидели молча. Пацан, видимо, не выдержал первым, а поэтому, вскочив, промямлил, что пошел переодеваться и умываться. Мы все машинально кивнули и продолжили пялиться в телевизор. Некоторое время парень копался в своем красном чемодане, видимо, доставая одежду, а потом ушел в ванную.
Кажется, когда щелкнул замок, девчонки впали в уныние еще больше. Можно подумать, они его на войну провожают. Он всего лишь переезжает обратно домой, ведь смогут же они потом друг к другу в гости ходить и видеться. Не понимаю, чего из-за этого себе и другим настроение портить?
Не желая больше находиться в тухлой компании, решил скрыться в спальне. Понимал я, что надолго там не укрыться, но минут пятнадцать у меня в запасе имелось точно.
Выдохнув, я поднялся с кресла. Но тетя, на удивление резво для беременной женщины, вскочила и перегородила мне проход. Мне осталось лишь посмотреть на ее хмурое лицо. Вежливо приподнял брови.
- Не понял?
- Нет, Вадик, так нельзя! – Светины руки уперлись мне в грудь. – Оставь мальчика еще хотя бы на недельку! Пожалуйста!
- Опять ты… Я, кажется, говорил, что нет? Мимо ушей пролетело? Так я еще раз могу повторить. Нет.
- Но…
- Слушай, а с какой стати я должен это делать? Назови мне хотя бы одну причину помимо вашей жалости.
Мне эта ситуация начала изрядно раздражать. Чего девчонки так прилипли к этому пацану? Особенный он какой, что ли? Обычный оболтус, каких сейчас пруд пруди.
Света замялась. Опустила взгляд, убрала руки. Несколько минут она внимательно вглядывалась куда-то в район моей шеи, а потом решительно вскинула подбородок. Она заговорила шепотом, как будто чего-то боясь.
- Понимаешь, он просто живет в семье… не очень благополучной. Дай ему еще немножко пожить в спокойствии.
- Откуда... – не успел я произнести свой вопрос, как тетя меня тут же быстро перебила:
- Алина сказала.
Я внимательно посмотрел на сестру. Та под моим взглядом съежилась и виновато прошептала:
- Я по секрету.
- А ты откуда? От пацана? Была у него в гостях? – сестра отрицательно покачала головой.
- От его друга узнала. Он мне сказал… по секрету.
Мне осталось лишь коротко вздохнуть. Было у меня такое подозрение, что это «по секрету» детишки передавали друг через друга раз пять-десять, если не больше. Впрочем, могу и ошибаться.
Света опять накинулась на меня.
- Вадик, ну так что?
- Что?
- Оставишь его у себя?
- Не…
- Ну, пожалуйста! – вдруг вскочила Алина, опрокинув на пол одеяло.
Юлька сидела, поджав ноги, опасливо на нас поглядывая, а когда встречалась с кем-нибудь взглядом, быстро устремляла свое внимание на экран телевизора. Света оглянулась на чуть ли не плачущую Алину. Губы ее немного подрагивали, руки были решительно сжаты в кулаки, а в глазах плескалась надежда на чудо.
Я помрачнел. Что-то подсказывает мне, что такое рвение девочки, по крайней мере, Алина точно, испытывают не только или вовсе не потому, что у пацана якобы неблагополучная семья. А зная их дружный женский коллектив, в котором девочки любой ценой готовы помочь друг другу, мне это очень не понравилось.
Чую, что еще немножко, и начнутся вполне запланированные слезы, истерики и крики, а от них мне всегда не по себе. Поэтому лучше сейчас твердо отказать и тут же ретироваться в спальню, забаррикадировав дверь, чтоб уж наверняка.
- Нет.
Вполне уверенно сказал я и почти хладнокровно попытался обойти тетю, краем глаза нервно замечая, что у сестры выступают слезы на глазах. Но не тут-то было. Наверное, мне стоит найти всех тех, кто говорил про Свету, что она милая, хрупкая и застенчивая женщина, и надрать им всем задницы за ложь.
Милая? Да она мне чуть глотку не перегрызла, увидев Алинины слезы! А когда еще и захныкала Юля, я, нервно сглотнув, взглянул на зверское выражение лица тети.
Хрупкая, застенчивая? Да сейчас! Меня оттеснили обратно на место. Точнее сказать, в кресло. Охнув от неожиданности, я плюхнулся в него, а Света угрожающе надо мной нависла. От руки, которой она мертвой хваткой вцепилась мне в запястье, наверняка потом останется след.
Света наклонилась так близко, что я уловил слабый сладковатый запах духов. Судорожно пытаясь придумать, как бы успокоить тетю, а вместе с ней и сестер, я поднял глаза, чтобы встретиться со Светиным взглядом.
Если честно, я ожидал чего угодно, какой угодно эмоции, будь то гнев, обида, злость, раздражение, но то, что я увидел, ввело меня в некоторое оцепенение. Тетя смотрела беспомощно, умоляюще, а в голосе улавливалась некоторая дрожь.
- Вадик, ну пожалуйста, ради нас, а? Ведь не только я хочу этого, и Алина, и Юля.
Младшие сестры, не заставляя себя ждать, почти в ту же секунду бросились к нам. Облепили меня со всех сторон. В замешательстве переводя взгляд то на одно лицо, то на другое, смотря в эти грустные, полные надежды глаза, на выступившие слезы и вслушиваясь в их умоляющий тон, я просто… не смог.
Опустив голову и очень глубоко вдохнув, а после выдохнув, пробормотал:
- Ладно, – мельком кинул взгляд на затихших девчонок и снова опустил. – Пусть живет.
Меня тут же оглушил радостный женский визг, на мне повисли сразу три счастливые аферистки – больше никак их не назовешь. Только когда я начал задыхаться и кашлять, с меня, наконец, слезли, и только Юлька осталась сидеть на коленях, весело болтая ножками. Улыбаясь, Света пошла снова ставить чайник кипятиться, а Алина убежала в спальню с телефоном, видимо, ей не терпелось поделиться своей победой с кем-нибудь.
Оставшись наедине с младшей сестрой и советскими мультиками, я только угрюмо откинулся на спинку кресла. Несмотря на то, что Юля нынче пойдет в четвертый класс, сидение на коленях сестра просто обожала. Так как сейчас на коленях у тети она сидеть не могла из-за беременности Светы, то охотно проводила время на Алининых ногах, а еще охотнее на моих, объясняя, что мои ноги шире и сидеть на них удобнее.
Это было немного странно, ведь обычно дети в возрасте Юли начинают стараться подражать взрослым и на коленях, как правило, уже стесняются сидеть. Но, судя по всему, бывают и исключения, если посмотреть, как радостно Юля лезет на колени ко всем, к кому не лень.
Артем вышел из ванной комнаты только через тридцать-сорок минут. Когда он появился, настроение его заметно улучшилось, а свое долгое отсутствие он объяснил, что мылся. Правда, сказал он это скорее в пустоту, чем кому-то, потому что Алина сидела у меня в спальне и, я так подозреваю, уже вовсю переписывалась с кем-нибудь, Юля убежала к Свете на кухню, которая так разошлась, что повытаскивала практически все продукты из холодильника, а я же, подперев щеку рукой, угрюмо пялился в телевизор, даже не удостоив пацана взглядом. И без него тошно.
Перестав греметь посудой, тетя неловко выглянула из кухни. Артем перевел не совсем понимающий взгляд на нее и невольно тоже улыбнулся, глядя на радостное лицо женщины.
- Артем, можешь распаковываться!
- В смысле? – пацан недоумевающе нахмурился.
- В смысле ты остаешься у этой унылой какашки еще на некоторое время! – тонкий женский палец указал на меня.
- Света! – рявкнул я, и тетя тут же скрылась за дверью, хихикая в кулачок.
Перевел убийственный взгляд на пацана. Тот, правильно истолковав мой взгляд, поспешил скрыться на кухне.
***
Весь день в квартире происходила суматоха и возня, поэтому я предпочел до вечера болтаться на улице. Перед выходом на улицу, кстати, пришлось втихушку вытаскивать полную пачку сигарет из мусорного ведра, куда ее безжалостно отправила Света, как только увидела на подоконнике.
В коридоре обнаружил еще одну замечательную вещь. Сумка. Огромная. Внутри оказалась женская одежда и еще некоторые мелочи.
Значит, этим трем балбескам хватило ума в три часа ночи шляться с большой дорожной сумкой по улице. Иногда я совершенно не понимаю женскую логику.
Досадно сплюнув, громко крикнул, что ушел, и поскорее вышел из квартиры, не дожидаясь дальнейших расспросов. Отойдя на приличное расстояние от дома, чтобы не попасть в поле видимости окон моей квартиры, закурил. С грустью подумал, что безобидные затяжки перерастают в зависимость, и пора завязывать.
Докурив, бросил окурок в урну. Запустив в карман джинсов руку, с приятным удивлением обнаружил деньги. Развернул помятую и кое-где порванную купюру. Оказалась всего лишь десятка.
- Ну, тоже неплохо, - вслух успокоил я себя, с другого кармана доставая сотовый.
Зайдя в контакты, которых было весьма немного, с легкостью нашел номер Матвея и нажал на вызов. Друг долго не отвечал. Я начал злиться.
Понимаю, что он мог быть в душе или просто не слышать звонка, но все равно в душе возникало неприятное чувство. Обеспокоенно хмурясь, уже хотел было сбросить, но послышался запыхавшийся и непривычно громкий голос Лапина:
- Да?
- Алло, чего так долго? – недовольно пробурчал я и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Прийти можно?
- К-куда?
- В гости.
- К кому?
- К тебе, блин, тупень!
Слушая сбивчивое дыхание друга, я тяжело вздохнул. Поднял взгляд на небо. Облака заволокли солнце, заметно похолодало, а вдали угрожающе нависала черная туча. А я вот зонтик взять забыл. А возвращаться плохая примета, тем более что я почти дошел до остановки. Мне посчастливилось найти еще кое-какую мелочь в карманах, и найденных денег хватит на один проезд.
- Ну так что? Я иду? - скорее не спросил, а поставил перед фактом Матвея, на что мне с неподдельным искренним удивлением ответили:
- Зачем?
- Как «зачем», мать твою? Ты у меня по пять раз на недели бываешь, а я у тебя еще ни разу не был. Иду наверстывать упущенное.
- А? Это… Э-э… А ко мне нельзя!
- Почему? – меня вдруг заинтересовала эта паническая нотка.
В принципе, уже давно можно было догадаться по его дыханию, что он там не кросс бегает, а поэтому, прищурившись, едко проговорил:
- Шпили-вилли устроил? Третьим возьмете?
- Да пошел ты в жопу, Зыкин!
- Ладно-ладно, - примирительно хмыкнул. - Адрес скажи.
- А если не скажу?
Ой-ой-ой, какие мы сразу мрачные стали. И ведь ни разу, падла, не сказал мне своего адреса, сколько бы я не спрашивал. Вечно какие-то глупые отговорки находит.
- Тогда я обижусь и не пущу тебя ночевать, когда тебя в очередной раз выпнут за дверь.
- Пф! Не шибко-то и хотелось! – фыркнул Матвей мне в ухо, но адрес все же сказал. Дальновидный, однако. Выслушав его, я удовлетворенно кивнул, приказал ждать, желательно накормить, когда приду, и сбросил вызов, не желая слушать оглушающую брань.
Спустя около получаса я стоял перед нужным домом. Взирая на новую, относительно недавно построенную многоэтажку, почувствовал, как тяжелые холодные капли все чаще и чаще стали падать на лицо и плечи. Мысленно понадеялся, что у Лапина есть зонтик. Что он мне его одолжит, я, конечно же, ни в коей мере не сомневался.
Быстрым шагом подойдя к подъездной двери и бросая на почерневшее небо над головой опасливые взгляды, на домофоне нажал нужный номер квартиры. Открыли мне почти сразу же, я не успел даже опустить руку. Удивившись быстрому приему, проскользнул внутрь.
В подъезде меня ждал еще один "приятный" сюрприз. Лифт не работал. Мысленно проклиная и лифт, и Матвея, который жил на седьмом этаже, перепрыгивая черед две ступеньки, быстро преодолел несколько пролетов. На четвертом моя выдержка кончилась, я притомился. На шестом меня почему-то и вовсе сломил не пойми откуда взявшийся сухой кашель.
Простыл? Или от курения? Вроде бы не так давно начал курить, от такого короткого времени не должно быть такого ужасного кашля. Значит, все-таки простыл. По погоде одеваться надо.
Отрывисто постучал в железную дверь. Несколько минут мне пришлось подождать. Когда продолбил во второй раз, послышались торопливые шаги. Дверь мне открыл лохматый Матвей в бордовом домашнем халате. Редко когда я в таком виде его заставал. Честно сказать, вообще в первый раз его в домашней одежде вижу.
У порога Лапин замешкался, но, встретившись с моим недобрым взглядом, тут же отступил в сторону. Пройдя мимо него, я удивился:
- А это кто?
- Ты как всегда вежливый, аж тошно,- досадно нахмурился Матвей, спрятал руки в карманы и, отведя взгляд в сторону, немного погодя объяснил: - Это... Это племянник моей Жени. Поприветствуй дядю.
Парень лет двадцати-двадцати пяти в очках, темными и такими же, как и у Лапина, лохматыми волосами, с немного сконфуженной улыбкой кивнул в знак приветствия. Я чуть качнул головой в ответ.
- Но он уже уходит, - быстро вставил Лапин, кидая частые взгляды на парня.
- Уходит? - удивился я.- Да на улице щас ливанет! Пожалей парня, хотя бы до конца дождя подожди.
Даже я, глядя на то, как легко был он одет, сжалился. Тонкая футболка с короткими рукавами да летние джинсы. Конечно, парень простынет, как пить дать!
Парнишка напрягся, Матвей тоже. После Лапин посмотрел в сторону, вздохнул, взглянул на взъерошенного парня, перевел взгляд на меня, вернее на мои влажные волосы.
- Да, ты прав. О-оставайся, - почему-то с запинкой произнес Матвей, посмотрев на племянника Жени. Тот, неуверенно потеребив ткань своей одежды, все же пожал плечами.
Я уже давно скинул обувь и, дабы не стоять столбом в коридоре, прошел в зал, осматриваясь. Уютно, миленько, чисто. Сразу чувствуется опытная рука домохозяйки. Спохватившись, оглянулся.
- Ах да, как тебя зовут-то?
- Евгений, - на автомате протянул мне руку парень, но вдруг почему-то застыл, испуганно вжав голову в плечи.
Матвей на заднем плане сначала округлил, а затем и вовсе сделал страшные глаза. Я, правда, не совсем понял, кому предназначался такой нехороший взгляд, а поэтому, ответив пареньку крепким рукопожатием, в который раз удивился.
- Тоже Женя? А я Вадим. Кстати, о птичках, а где твоя, - я немного подумал, - ваша Женя, которая девушка? Я, понимаешь, чуть ли не ради нее сюда приехал, чтоб поглазеть, а ее, видите ли, и нет тут. Как это понимать? - наигранно обиженным голосом обратился я скорее к Матвею, деловито пройдя на кухню и заглянув в холодильник.
Просто из любопытства, это Лапин всегда имел моду нагло воровать немногочисленные продукты из моего холодильника и пожирать их прямо у меня на глазах.
- Эм, она ушла. Уехала!
- К тете, то есть маме! Моей, - снизил тон Женя, когда я перевел озадаченный взгляд с Матвея на него.
Какие-то дерганные они, нервные. Может, все же зря пришел? Но сейчас я на улицу точно не выйду, хоть убей! В мои планы не входило под конец отпуска в постели с простудой проваляться.
Захлопнув дверцу жужжащего холодильника, недоверчиво хмыкнул.
- Уехала? Блин, извини, конечно, но у меня иногда закрадываются подозрения насчет существования этой твоей Жени. Сколько бы я не просился в гости или на встречу, всегда слышу отказ. Самой девушки не видел и не слышал. Еще немножко и я точно подумаю на ту твою невидимку из детства.
- Какую невидимку? - удивленно выгнул брови напрягшийся было Лапин.
- Из детства твоего! Не помнишь, что ли? Подружка твоя воображаемая. Лет в восемь была, что ли, не помню уже.
Я поморщился и плюхнулся на стул. Лапин последовал моему примеру, присев на соседний. Евгений, немного поколебавшись, ушел в другую комнату, оставив нас одних. Матвей подавил смешок.
- У меня что, была воображаемая подруга? Надо же. А я и не помню совсем.
- Была, еще как была. Я, помнится, даже как-то приревновал тебя к ней.
Тут Лапин не выдержал и разразился привычным громким хохотом. Смеяться этот человек любил, да еще как! Да и сам его смех был таким заразительным, что и я позволил себе пару смешков.
- Блин, - сквозь слезы простонал друг, - Зыкин... Что за придурок. К воображаемой хрени ревновать! Ой, я не могу!
