Текст книги "Мальчик нарасхват (СИ)"

Автор книги: Скромный эксплуататор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 75 страниц)

Думать, кто как долго смотрел на меня и что при этом испытывал, мне было некогда. Казалось, еще секунда – и моя рука сломается, словно спичка. А накаленная до предела атмосфера ощущалась едва ли не физически. Кажется, я даже заметил темную ауру, кольцом обвивающую голову Вадима. Осмелившись-таки поднять глаза выше подбородка, я нервно чертыхнулся. Взгляд, адресованный мне, обещал верную погибель. Я попал?.. Не успев поразмыслить, куда же именно я попал, куда вляпался, меня внезапно потащили за саднящий локоть. Тащили насильно, не спрашивая разрешения и не заботясь, удобно мне или нет. Мне такое отношение не понравилось, к тому же люди косились, спиной чувствовал, поэтому я упирался и всячески старался донести до идущего семимильными шагами мужчины, что я мог бы идти и сам, без его помощи. Меня или не слышали, или не желали слушать. Стискивая зубы, чтобы не орать от возмущения и боли, я все-таки заткнулся и молча шлепал за Вадимом, который с последнего раза и слова не сказал. Шли недолго. Вскоре мужчина свернул в сторону, увлекая меня за собой. Когда я понял, что его цель – гаражи, то в животе у меня отчего-то похолодело. Неужели опять? Почему все мои разборки начинаются именно у гаражей? Пока я нервничал и начал даже паниковать в какой-то степени, мы уже подошли к месту. Вырвал руку, едва остановившись. Хотелось поскорей уйти отсюда, может, даже убежать, но тогда меня снова окрестят трусом, и на сей раз вполне оправдано. Гордость мне таких поблажек не позволила, поэтому, угрюмо почесав саднящий локоть, я остался стоять на месте. Обернулся Вадим, сумрачно оглядываясь по сторонам. Едва заметно кивнув, наверное, своим мыслям, он перевел тяжелый взгляд на меня. - Ну и как ты это объяснишь? - Никак, - буркнул в сторону, опасаясь говорить в лицо. - А если подумать? Я промолчал, потупив взгляд. Мужчина, раздраженно фыркнув, повысил голос: - А, ну, конечно, совсем забыл: для того, чтобы думать, нужны мозги, которых у тебя не наблюдается! Хотел было возразить, но опешил. К чему это все? Кому вообще нужны мои оправдания? Главное, сейчас лишнего не сморозить, постоять истуканом, дождаться, пока грубить мне надоест, и можно смело возвращаться домой. Судя по всему, уже к себе домой. - Ну и чего ты молчишь? Сказать нечего? Покачал головой. - Ладно, хорошо, можешь тех пацанов не выгораживать, но, может, в свою защиту что-нибудь скажешь? Удивленно вскинул брови, разглядывая камешек возле ноги. Странно, я даже и не думал кого-то выгораживать. - Что, даже теперь промолчишь? – отчего такая досада в голосе? На некоторое время повисла тишина. Я словно прирос к земле, мне почему-то было крайне неудобно даже пальцем пошевелить, не то чтобы сказать что-нибудь. Вадим же топтался на месте, кидал на меня раздраженные взгляды, по сторонам смотрел, несколько раз вытаскивал и тут же засовывал пачку сигарет обратно в карман. Наконец-то, шумно вздохнув, он вдруг неожиданно прошел мимо, на ходу с досадой проговорив: - Да что с тобой говорить, если у тебя даже чувства собственного достоинства нет. Эти слова меня сильно задели. Я невольно вскинул голову. Странно, наедине с собой я могу часами вдалбливать себе в голову мысль, что я ничто и ничего не значу, но когда эти слова прозвучали от постороннего человека – мне стало обидно. Скажу больше, я рассердился. Нахмурившись, буркнул: - Есть у меня все. Возможно, это было сказано не достаточно тихо, потому что Вадим вдруг обернулся. Левая бровь его была недоверчива вскинута. - Да неужели? Чего же тогда молчишь? - Хочу и молчу, - снова пробубнил я в сторону, пнув камешек. Камешек отлетел на несколько шагов, после чего затерялся в траве. - А молчание – знак согласия. Значит, если я говорю, что у тебя нет чувства собственного достоинства, а ты молчишь, - то ты соглашаешься со мной! – заявил мужчина. Вот ведь болтун! Все-таки обернувшись к нему, я негодующе закричал: - Сказал же, нет! Чего вы ко мне вообще пристали? Видимо, Вадим только и ждал того момента, когда я предоставлю ему возможность говорить, потому что он с энтузиазмом ответил, чуть склонив голову набок: - Потому что я разочарован в тебе! - В каком смысле? – непонимающе наморщил лоб. Интересно, как этот мужчина, не ставящий меня ни в грош, мог во мне разочароваться? - Ну, - растерялся он на миг, но тут же нашелся, - я до последнего считал, что ты мне врешь. О, ну славно, мало того, что все это время меня, получается, считали лжецом, то теперь еще я и разочаровал Вадима в том, что это не так. - Очень приятно, - буркнул я себе под нос, снова отворачиваясь. – Значит, правда теперь хуже, чем ложь? - Ну, в твоем случае – да. - В моем? - Ага, я, сказать честно, до последнего верил, что ты нормальный. Даже когда этот паршивец, - голос мужчины заметно изменился, когда он упомянул «этого паршивца», - крикнул, что ты… - Сосу у тебя? – подсказал я. - Да, - хмыкнул Вадим, после паузы продолжая: - И в этот момент я верил, что, ну, мало ли, поцапались, вот и лишь бы унизить друг друга. Но когда ты стал ему едва ли не заискивать, паниковать, вот тогда я понял – ты не врал. Подумав, после паузы я выдохнул: - Ясно. Я не поворачивался, выискивая глазами очередную жертву, которую можно пнуть в траву. Подумал, что Вадим или скажет чего-нибудь хлесткого, или уйдет. Больше надеялся на второе. И все же услышал шаги за спиной. Правда, надежды так и остались надеждами, потому что в следующую секунду меня требовательно развернули за плечо. Выглядя озадаченным, мужчина непонимающе спросил: - И все? - Что «все»? – нахмурился я, дернувшись в сторону. Рука, придерживающая за плечо, не дала отступить. - Одно жалкое «ясно», и ты больше ничего не скажешь? - А что еще говорить? – снова дернулся. – Все равно это ничего не даст. Пусти! - Да что ты? Не пущу, не вертись! Еще как даст! Возможно, ты мог бы как-нибудь себя выгородить. - Блин, да для чего? – если сначала эта ситуация меня нервировала, то теперь стала злить. – Какой смысл мне себя выгораживать, ты все равно не поверишь! - Почему? - Потому что ты тупой взрослый! - Ах, вот как?! А ты, значит, умная малявка? – возмущенно поперхнулся мужчина. - Я не малявка! - А я не тупой! - Ты все равно ничего не поймешь! - Да ты даже и не пытался что-либо объяснить! - Потому что ты и не поймешь! Вадим тяжело вздохнул, оканчивая перепалку. Грозно сведя брови на переносице, он более спокойно продолжил: - Так, слушай сюда, пацан, по шее хочешь? Подумав, я честно покачал головой из стороны в сторону. - Я тоже против насилия, но если ты сейчас не скажешь мне в чем дело, мне придется пойти против своих принципов. Еще раз внимательно подумав, я вскинул послушные глазки. - Чего вы от меня-то хотите услышать? - Ну, так ты голубой? - Нет. - Врешь! - Ну, значит, да. - Так да или нет? – опешил Вадим. - А чего вы больше хотите услышать? Мужчина, дослушав меня, снова рассердился. - Не надо мне тут, что я хочу! Правду говори! Задумчиво поднял взгляд на уже темнеющее небо. Заметно похолодало. - И да, и нет, - сдался я, избегая смотреть в лицо напротив. - То есть как «и да, и нет»? - А вот так! А теперь отпустите меня! Я домой пошел, холодно мне. Отпускать меня, конечно же, никто не отпустил, сказав, что домой я пойду только тогда, когда мне разрешат. Подергавшись несколько минут, я понял, что тут полностью бессилен, и прекратил все свои попытки вырваться. Грустно вздохнув, ссутулился, изредка передергивая плечами. Неожиданно подавшись вперед, Вадим вдруг стал до тошноты серьезным. - Возвращаясь к нашим баранам: ладно, сказали про меня. Мол, ты имеешь какое-то ко мне отношение, не совсем такое, какое надо бы, - тут он на мгновение примолк, видимо, сам не до конца осмыслив свои слова. – В общем, я знаю – это неправда. Но ты. Скажи мне одну вещь: ты действительно был… являешься чьей-то подстилкой? Во мне закипело возмущение. Это я-то чья-то подстилка?! - Неправда! - Да? – недоверчиво хмыкнул Вадим. – Но мое мнение о тебе складывается именно такое, ведь ты не желаешь объяснить мне ситуацию. Со вселенской скорбью в глазах я отвел взгляд. Снова по новой? Как бы так ему, не понимающего простых человеческих намеков, объяснить, что он меня уже задрал, и я не собираюсь говорить что-либо? Вздохнув, некоторое время помолчал, а затем, решительно посмотрев в лицо Вадима, твердо сказал: - Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Вадим пристально впился в меня требовательным взглядом, но я лишь упрямо поджимал губы. Мимо нас прошел настороженный мужчина, одетый в черную куртку. Кинув на нас косой мимолетный взгляд, он ушел куда-то влево, практически тут же скрывшись за гаражами. Вадим, проследив за типом таким же настороженным и внимательным взглядом, снова повернул голову ко мне. Еще какое-то время он смотрел на меня уныло, так и не добившись от меня того, чего хотел. А после, едва слышно выругавшись, убрал с моего плеча руку со словами: - Что ж, не хочешь – не надо. Однако, так ничего мне и не прояснив, не удивляйся, что для меня ты останешься глупым мелким пацаном, да к тому же с закидонами, – мужчина фыркнул, поворачиваясь ко мне спиной. Через плечо продолжил: - И да, возможно, прозвучит тупо и нудно, но я вынужден выгнать тебя из своего дома. И на этот раз меня никто не переубедит. Я делаю это для блага своих сестер, ничего личного. Без обид, как говорится. Завтра же уйдешь к себе домой или еще куда, мне без разницы. И я запрещаю тебе общаться с Алиной и Юлей. - Почему? – глухо выдавил я вслед удаляющейся спине, еще не до конца понимая того, что меня только что выгнали. - Почему? – в голосе послышалось недоумение, Вадим даже недовольно обернулся. – Потому что ты ненормальный, вот почему. Я просто беспокоюсь за девчонок, вдруг от тебя всякой дряни нахватаются… Ладно, в любом случае, уже поздно. Пошли домой, а то Света наверняка волнуется. Последние слова пролетели мимо моих ушей. Пульс участился, ноги словно налились свинцом. Руки крепко сжаты в кулаки, ногти впиваются в кожу. В голове же тупой болью пульсировали брошенные Вадимом слова: «Потому что ты ненормальный, вот почему». Я – ненормальный?.. Захлестнувшая меня обида отключила разум. Вскинув голову, я закричал отошедшему на несколько шагов Вадиму, заставив его остановиться: - Это я-то ненормальный? Да что ты вообще обо мне знаешь, чтобы так говорить? Знаешь ли ты, почему же я такой ненормальный? Из-за чего таким стал? Нет! Ты ничего обо мне не знаешь, ничего! Поэтому не имеешь права называть меня ненормальным! Замолчал, ртом ловя прохладный вечерний воздух. Кажется, после этого выкрика я немного протрезвел, потому что в следующую секунду мне стало стыдно и неловко. Но не легче. Вадим обернулся. На сей раз он повернул не только голову, развернулся ко мне всем корпусом. Он не был шокирован, обрадован или разозлен. Я не мог до конца понять эмоции, проскальзывающие на его лицо. Облегчение? Тревога? Заинтересованность? Мужчина подошел ближе, заставив меня отступить на пару шагов назад. Выдохнув, Вадим, внимательно заглядывая в мое лицо, зачем-то кивнул, терпеливо и спокойно сказав: - Да, ты прав, я ничего не знаю. Так расскажи же мне? - Да что рассказывать? – досадно махнул рукой. - Все. По порядку. Я засопел. Меня терзали сомнения. Одна моя часть страстно хотела поделиться, наконец-то в кои-то веки кому-то выговориться, чтобы хоть кто-нибудь знал, что я чувствую. Другая же яростно твердила о том, что ничего хорошего из этого не выйдет. Плюс еще меня съедала обида, которая шептала, что лучше на все забить, высказать о Вадиме все свои мысли далеко не радужного содержания и уйти. Мои размышления прервал виновник всей этой каши у меня в голове: - Если ты расскажешь, то я, может быть, тебя не выгоню. По рукам? Я хмыкнул сквозь размышления. «Может быть». Хитрый какой. И все же, глубоко вздохнув, я сдался. - Хорошо, я расскажу. ========== Глава 13 ========== POV Артема. Судорожно вздохнув, я все же собрался с мыслями. Мой рассказ обещал быть долгим и нудным. Я решил начать рассказывать практически с самого начала, чтобы и Вадиму, и мне самому все было предельно ясно. С чего все началось? Вернее, с кого. С Олега, разумеется. Его я встретил несколько лет назад. Вернее, несколько лет назад начали укрепляться наши отношения, встретились мы куда раньше. Я довольно смутно помню наше знакомство, но тот день, с которого началась наша дружба, забыть невозможно. Стояли с друзьями на улице. Человек было немного, три или четыре. Конец лета или начало осени. Помню, смертная скука едва не расплавляла наше существование. Чтобы хоть как-то взбодриться, кто-то предложил позвать Олега. Тогда он еще не особо был популярен, но уже влился в компанию. Человек он веселый и неугомонный, не пройдет и пяти минут, чтобы он что-нибудь эдакое не придумал и не натворил. В общем, его присутствие должно было развеять нашу скуку. Идея позвать Олега всем понравилась, мы переполошились. Ни для кого не было секретом, где он жил, но кто же его будет звать? Да, мы могли бы и позвонить Олегу, но на тот момент сотового у него почему-то не было. Сначала мы с пацанами перепирались, потом сыграли в «камень-ножницы-бумага». Обычная детская забава, думаю, все в нее когда-нибудь играли. В итоге, я продул. Поднимаясь на пятый этаж, я, конечно, злился своему проигрышу, но не пойти не мог. Стучался долго и настойчиво, мне никто не открывал. В голове промелькнула мысль, что в квартире никого нет, и только я повернулся, чтобы уйти, как дверь все же открылась. Я увидел Таню, старшую сестру Олега. Если и сейчас, находясь с этой девушкой наедине, мне становится не по себе, то в то время я ее вообще побаивался и старался избегать. Сглотнув, все же выдавил из себя, что пришел за Олегом. Таня молча отступила в сторону, давая понять, что звать она никого не собирается. Мол, сам иди и зови, раз надо. Когда я разулся, сестра Олега тихо пробормотала: - Он не выходит. С удивлением подняв голову, увидел, что отрешенное всегда лицо вдруг болезненно скривилось. Это был единственный раз, когда я увидел живую эмоцию на лице Тани. С замешательством спросил: - Почему? Мне не ответили, девушка уже ушла. В тот день я в первый раз оказался в квартире Олега один, без друзей. Немного взволнованно оглядываясь, нашел закрытую дверь в комнату Олега. Постучался. Немного поколебавшись, потому что мне никто не открывал, заглянул в комнату сам. Наверное, то, что я увидел, навсегда сохранится в моей памяти, до самой смерти. Оголенная худая спина, плечи мелко подрагивают, голова низко опущена. Олег повернулся лицом ко мне, услышав скрип двери. Красные мокрые глаза, линия губ изломлена, опухший нос приобрел малиновый оттенок. Увидев чужие слезы, я растерялся и даже несколько испугался, не имея понятия, что делать в таких ситуациях. Да и тем более от Олега я такого не ожидал. Во-первых, он был парнем, а во-вторых, мне всегда казалось, что жизнерадостные и вечно улыбающиеся люди не могут так выглядеть. Сердце мое застучало быстро, я почувствовал в ногах привычную слабость, как когда обычно сильно волновался. Изумленно глядя на несколько удивленное заплаканное лицо Олега, осипшим голосом ляпнул: - Т-ты чего? Что-то случилось? На что парень вяло замотал головой. Я услышал тихое «уйди», но заставить себя сделать хоть шаг почему-то не мог. Некоторое время нелепо мялся у двери, чуть ли не прилипнув к ней, а Олег все сидел на полу, возле кровати, спиной ко мне и старательно тер свои глаза. Пересилив себя, я все же неуверенно подошел. Подрагивающей рукой потянулся к сутулой спине, желая хлопнуть по плечу, чтобы утешить, но дотронуться до Олега так и не смог, замерев в нескольких сантиметрах от него. Неловко присев на корточки и слушая икоту, заплетающимся языком снова спросил: - Ну ты чего? Может, скажешь? Олег упрямо отвернулся. Мне было одновременно и любопытно, и неудобно, и боязно. Все же начал настаивать: - Скажи! - Нет. - Ну скажи, пожалуйста! Обещаю, никому не расскажу, честное слово… Олег? Скажи? Судорожный вздох. Чувствуется, что парень колеблется, решает, рассказывать ему или нет. Наверное, тяжесть случившегося все же перевешивает, потому что Олег резко оборачивается. Оказавшись близко, я вздрогнул, но решил не отодвигаться. В глазах напротив больше не было слез, но в них плескалось непонятное мне чувство. Едва взглянув в них, сердце сжалось, грудь сдавило, стало тяжело. Сдавленным голосом Олег недоверчиво, но с проскальзывающей надеждой спросил: - Точно никому не расскажешь? - Точно, - уверенно кивнул. Глубоко вдохнув и выдохнув, парень, вроде бы уже успокоившийся, снова дрожащим голосом прошептал: - У меня папа умер. Сердце забилось еще быстрее, анализируя чужую беду. Видя, что плечи знакомого снова начинают вздрагивать, я шумно сглотнул, положил на его спину руку и также шепотом сказал: - Соболезную.