сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 75 страниц)
- Слушай, правда, чего тебе от меня надо? Оставь меня уже в покое, а?
Видимо, в этот момент я выглядел сильно уж жалостливо, иначе чем можно объяснить слова Олега, который, к изумлению, не стал сразу же отвечать мне отказом.
- А если не оставлю, что тогда?
- Не знаю, - пробормотал в сторону.
Помолчав немного, Олег выдохнул.
- Значит, хочешь, чтобы я отстал от тебя?
- Угу, - насупился.
- Ладно, - я удивленно вскинул взгляд. – Поцелуешь, уйду.
Застыв, с подозрением уставился на ждущего моих дальнейших действий парня.
- А если…
- А если нет, то и я останусь.
Смотря неотрывно на Олега, я задумался. Чего это он? Никогда он не просил ни о чем подобном. И не приказывал даже. Мы вообще с ним никогда не целовались. Так почему сейчас, через столько время, Олегу вдруг приспичило?
Эта мысль не единственная вопила о себе. Другая брезгливо морщилась, противно нашептывая, что предложение парня ужасно. Как он вообще до такого додумался? Третья выла, что мы находимся на улице, окруженные со всех сторон жилыми домами, где в любой момент из окошка может высунуться чья-нибудь голова.
Но… если я и правда выполню нехитрое условие Олега, действительно ли он оставит меня в покое? А если нет?
А если все же да? Упустить такой шанс было бы глупо.
Все еще сомневаясь, я громко вздохнул и поморщился, показывая, как мне не хочется этого делать. Олег, поняв, что я все-таки сделал выбор в пользу своего спокойствия, ухмыльнулся краем губ. То, что он неотрывно на меня пялился, немало меня смутило, но, переборов себя, я все же шагнул вперед, сокращая жалкие сантиметры и чмокнул Олега даже не в губы, а куда-то в район подбородка. Отступив на шаг назад, тут же демонстративно вытер губы тыльной стороной ладони, наморщившись.
Но, судя по всему, Олега удовлетворил и такой результат. Победно улыбнувшись, он хмыкнул.
- Что ж, тогда пока.
Я не стал оборачиваться, когда парень прошел мимо меня, скрываясь с глаз. Собираясь дождаться того момента, когда шаги утихнут на достаточно большом расстоянии, чтобы самому уйти домой, я нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Украдкой оглядывался на ближайшие окна и детскую площадку, с тревогой надеясь, что никто ничего не увидел.
Сердце екнуло в очередной раз, когда на плечо опустилась чья-то рука, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Быстро обернувшись, я чуть не осел на землю, увидев Вадима собственной персоной.
Неужели он был поблизости? Все видел? А может быть, даже и слышал? Если это так, то мне несдобровать.
Чувствуя, как в горле отчаянно пересохло, а ноги будто налились свинцом, обреченно соображал, как себя оправдать. Тем временем Вадим, вертя в руках зеленый лист от дерева, который неизвестно откуда взялся, почесал затылок.
- Ты чего тут торчишь? Я иду, смотрю – ты стоишь. Заблудился, что ли? Мой дом там, а не здесь.
Почувствовав, что от мужчины попахивает перегаром, я почти не вник в его слова. Пьянствовал, что ли?
Заметив, что от меня ждут ответа, я замялся.
- Я… а, нет. Я просто…
- А Алина где?
- Что?
Недоуменно вскинул глаза. Вадим нахмурился.
- Алина где? Вы разве не вместе были?
- А… так она ушла, вот, недавно…
- Ясно, - задрал мужчина голову, скребя голову пальцами. – Ну что? Домой идешь или как?
Напряженно наблюдая за ним, я кивнул. Всю дорогу до квартиры опасливо поглядывал на Вадима, пытаясь понять, видел ли он меня с Олегом или же нет. Судя по его безмятежному поведению, все же не видел.
Почувствовав облегчение, я несколько успокоился.
Спать лег раньше обычного. Да уж, много я чего испытал за прошедший день, неудивительно, что глаза слипаться начали, стоило только на улице потемнеть. Юркнув под одеяло, долго ворочался, устраиваясь поудобнее. Компьютер все еще работал, но вскоре я перестал обращать внимание и на его жужжание. Кажется, заснул.
Внезапно очнулся от громкого шума. Не открывая глаз, зарылся в одеяло, не особо пытаясь понять, что могло издать такой звук. Кто-то ходил, громко сопел, дверцу шкафа рядом открыл. Меня даже легким ветерком обдало. Отметил, что компьютер больше не жужжал, видимо, был выключен.
Стараясь не обращать внимания на шорохи, попытался снова погрузиться в сон. Когда тревожащие звуки наконец стихли, краем сознанием я с недовольством подумал: «Ну наконец-то». Но, не успев даже задремать, я вдруг почувствовал на своем лице слабый запах перегара, а в следующий момент губ коснулось что-то теплое и сухое.
Дождавшись, когда последний скрип кровати стихнет, я открыл глаза.
========== Глава 25 ==========
POV Вадима.
Первые несколько минут после пробуждения я ничего не соображал. Вероятно, сказывались вчерашние две бутылки пива. Проморгавшись, ощутил, что мне уже лучше. В том смысле, что в голове появились хоть какие-то, пусть пока и примитивные, мысли.
Окончательно пришел в себя в ванной комнате, ополоснув лицо ледяной водой, а после жадно ее похлебав прямо из-под крана. Тыльной стороной ладони утерев рот, выпрямился. Морщась от шума в голове, задумался, что дальше. Вспомнив, потянулся к зубной щетке.
Почистить зубы я так и не смог: зубная паста завалилась за стиральную машинку. Желания корячиться с утра пораньше, доставая тюбик, не имелось. Плюнув, щетку опустил обратно в белых разводах стакан. Колпачок от пасты положил на видное место, - своего рода напоминалка.
Почесывая голый живот, поднял взгляд. Слегка пошатываясь после крепкого сна, я тупо глядел на собственное отражение. В голове до сих пор пустота.
Скользнул мутным взглядом по своим взъерошенным волосам, синяку, который начал понемногу сходить, щетине. Дотронулся до подбородка, ощущая, как пальцы покалывает.
Надо побриться.
Единственная толковая мысль. Теперь пену для бритья найти бы. И есть ли она вообще? Подозреваю, что Матвей не успел собрать свои пожитки в доме, поэтому благополучно пользуется моими. Прохиндей.
Впрочем, Лапина я ругал зря: пена была. Щедро намазав ее на лицо, потянулся за бритвой. Руки догадался помыть только после того, как уже перепачкал все белой пеной. Ну что ж, меня можно оправдать – похмелье же. Пристально смотря на свое отражение, принялся на автомате работать бритвой.
Все было прекрасно до тех пор, пока перед глазами не встали события прошедшего дня. Вернее, вечера. Слежка за сестрой, затем за пацаном и Андреем-Олегом. Их прощальный поцелуй прямо на улице. Вечерние посиделки с Матвеем, где меня пробило на глупые откровения. Но хуже всего – перед тем, как завалиться спать, я сам поцеловал спящего пацана.
Расширив глаза, застыл. Рука дрогнула, острое лезвие бритвы неприятно оцарапало щеку. Но сразу же выступившая кровь не привлекла и доли моего внимания. Раз за разом прокручивая в голове последнее воспоминание, я с ужасом осознавал, что это был не сон.
Пожалел, что не напился вусмерть, чтобы наутро не помнить ровным счетом ничего. Сглотнув, потряс головой.
Почему же я решил, что это было на самом деле? Может, действительно сон. Ну не мог же я, отчаянный любитель женщин, взять и поцеловать какого-то там пацана в конце концов! Но нет, память услужливо показала, как, поговорив с Лапиным, я проверил время, поразившись, что уже так поздно, и ушел в спальню. Там долго искал домашние штаны, затем, судя по всему, плюнул на поиски и разделся до трусов, а после наклонился к лицу сопящего в две дырки сожителя и… Да быть не может!
Все-таки я вчера хорошенько напился, раз совершил нечто подобное – к парню полез. Пора завязывать с алкоголем, ну его к черту!
- Эй!
Кто-то постучал костяшками пальцев по дверному косяку. В голосе сквозит нескрываемое возмущение.
- Зыкин, ты долго греметь тут будешь? Поспать дай!.. Эй? Мужик, ты чего на полу-то делаешь, а?
Сидя на корточках, я с трудом оторвал взгляд от упавшей бритвы, перемазанной в пене, и медленно повернул голову на голос. Матвей озадаченно на меня поглядывал.
- Это просто… жопа, - тихо и уныло признался я, после чего снова отвернулся.
Какое-то время, пока я впадал в еще большую депрессию, Лапин стоял на месте, переминаясь с ноги на ногу, недоумевая. После коротко выдохнул, подошел практически вплотную, наклонился через меня, выключив мощный напор воды. Вытерев влажную руку о свою футболку, Матвей похлопал меня по плечу, призывая встать. Так и не дождавшись никакой реакции, он едва не взял меня за шкирятник, впрочем, тут же отступив на шаг назад: такое отношение к себе я не любил.
Дернувшись, встал сам, зыкрнув на насупленного гостя. Случайно посмотрев в зеркало, пришел в себя. Одна щека и подбородок все еще перемазаны в пене, а порез на лице колет. Да еще кровь капает. Досадно цокнув, поднял с пола бритву, снова включил воду.
- Ну и что это было? – вполголоса буркнул себе под нос Матвей, не адресуя этот вопрос конкретно мне, за что я был ему несколько благодарен. Вдаваться в объяснения я сейчас хотел меньше всего на свете.
Когда-то я обмолвился, что белобрысый редко задает глупые вопросы. Зато свое не менее глупое ехидство он прятать не желает, разбрасываясь им направо и налево. Вот и сейчас, подождав, когда я наконец появлюсь в зале, он, лениво развалившись в кресле, вскинул брови.
- Зыкин, неужели убиваешься из-за того, что у тебя бабы давно не было? Напряжение сказывается там, и все такое.
Убийственно взглянув на ироничное лицо мужчины, процедил сквозь зубы, отворачиваясь:
- Заткнись.
Потрагивая порез на щеке, ушел на кухню. Лапин, спохватившись, решил составить мне докучливую компанию. Заметив это, мне захотелось уйти в спальню, чтобы пострадать в одиночестве, но я вовремя вспомнил, что там спит кое-кто похуже, чем Лапин с его сарказмом. По крайней мере, на данный момент. Паршиво.
Ругнувшись, пошел искать утешение у холодильника. Заглянув внутрь, сокрушающе покачал головой. Кажется, мышь со своей веревкой вновь решила навестить мой холодильник. Обернулся, рыская глазами по кухне.
Пока я ставил чайник на плиту кипятиться, Матвей стоял у окна с ложкой в руках. Искоса взглянув на него, увидел, что он использует столовый прибор на манер зеркала, рассматривая свои зубы. Видимо, почувствовав, что я на него смотрю, белобрысый оглянулся. Разглядывая меня со странным выражением лица, он заявил:
- Ты какой-то ненормальный.
- От ненормального слышу, - угрюмо сообщил нахохлившемуся Матвею, пытаясь его обойти, чтобы взять пепельницу на подоконнике.
Лапин как истинный друг-прилипала так просто сдаваться не стал.
- Зыкин, ну че ты, а? Понимаю, ты с похмелья, и в твоей жизни наступила… хм, не белая полоса жизни, - не белая, ага. Чернее некуда, - но обычно ты не валяешься на полу в ванной с такой панической рожей.
- Это мог бы и не говорить, - буркнул я, осторожно беря пепельницу и высыпая ее содержимое в окно. – И не валялся я.
- Да ну?
- Да. Устал просто. Вот и присел.
- Ну да-а, - с сарказмом протянул Лапин. – А, может, дело и правда в том, что у кое-кого подружки давно не было? Сам же мне об этом…
- Не в этом дело!.. И что вообще за «подружка»? Я за серьезные отношения.
- Ага, оно и видно, - ехидно хмыкнул Матвей, заставляя мое терпение трещать по швам.
Белобрысый хотел добавить еще что-то, но мигом приткнулся, увидев мой кулак у своего носа. Покрутившись возле меня еще немного, Лапин внезапно вспомнил, что жутко хотел в туалет. Туда он и слинял, косо на меня посматривая.
- Эй, ложку-то хотя бы оставь! Вот баран.
Оставшись в одиночестве, я прекратил изображать бурную деятельность, показывая, что со мной все в порядке. Со звонким стуком поставив пепельницу обратно, шумно вздохнул и опустил зад на хлипкую табуретку, которая, судя по всему, окончательно обосновалась здесь.
Одно я знал наверняка: в порядке ничего не было. Совсем. Абсолютно.
Снова взлохматив только-только приглаженные волосы, провел ладонью по лицу, подпирая подбородок кулаком. Взглядом принялся гипнотизировать заляпанную в чем-то скатерть. На кой черт она мне сдалась? После Светки осталась, попозже убрать надо будет.
Колупая ногтем пятно на столе, задумался. А может, Лапин прав? У меня действительно давно не было женщины. Вот мой пьяный мозг и принял пацана за девушку. Ну да…
Если бы все было так просто! Я ведь вполне осознавал, кто лежит в моей кровати. И, видимо, меня это совсем не смутило и не остановило. Вот черт! Белобрысый, падла, точно прав!
Опустив со всего маху кулак на стол, я услышал возле себя тихое ойконье. Вздрогнув сам, повернул голову. С трудом подавив так и рвущееся изо рта ругательство, уставился пронзительно на хлопающего заспанными глазенками сожителя. Некоторое время мы сверлили друг друга подозрительными и оценивающими взглядами. Ну да, ведь ему тоже есть, что скрывать от меня. Вот только я в курсе происходящего. А пацан?
Первым отведя глаза в сторону, он махнул неопределенно рукой, хмуро пробормотав:
- Туалет занят.
- Мм, ну садись, - кивнул я на стул напротив. Пацан, потоптавшись, послушно присел.
Украдкой наблюдая за зевающим сожителем, я терзал себя. Знает ли он, что я его поцеловал или нет? Пока сердце бешено стучало, выдавая мое волнение, я отчаянно пытался найти ответ на болезненный вопрос.
Нет, все же паренек не в курсе моих ошибок. Иначе не вел бы себя как обычно. Его пасмурный видок и молчаливость в счет не беру, потому как последние несколько дней это его нормальное состояние. Главное, чтобы он ничего не знал.
Разлив кипяток по кружкам, опустил одну из них перед пацаном. Еще одну оставил пустой, - пусть Матвей сам себя обслуживает. Видя недоумевающее лицо сожителя, снова плюхнулся на плаксиво скрипнувшую табуретку, нехотя произнеся:
- У нас самообслуживание. Еда, - вернее, остатки, - в холодильнике, заварка – где-то там. В общем, все, как обычно.
Не подавая вид, что подобные слова могут показаться странноватыми, я опустил глаза, грея замершие руки о бока кружки. Наконец, когда до сожителя дошел смысл сказанного, он встал со вздохом, принявшись чем-то шуршать, стучать.
Прикрыв глаза, я с новой силой принялся успокаивать себя, ища еще больше подтверждений тому, что пацан ничего знать не может. Мысленно перечисляя все плюсы в мою сторону, задней мыслью отметил, что сожитель выглядит так себе. У меня вид, конечно же, ненамного лучше, но я, грубо говоря, покалечен и с похмелья к тому же, а вот пацану, наверное, кошмары снились. По крайней мере, очень похоже на то: мешки под глазами, взгляд усталый, реакция заторможенная. Приятно знать, что не мне одному плохо.
***
Весь день я проторчал в спальне, пытаясь отвлечься от надоедливых мыслей и опасений. Или, вернее сказать, спастись?
Когда я немного отошел от первого шока, - назовем это так, - ближе к вечеру задался следующим вопросом: что мной двигало в тот момент? Промучив себя несколько часов, смог предположить несколько логических вариантов:
Первый: любопытство, последнее время которое подталкивает меня на очень уж неожиданные поступки.
Второй: изголодался по женской ласке, а пьяное сознание решило подыграть мне. Мол, пацан тоже ничего так. Сойдет.
Третий: я просто идиот, которого черт дернул совершить подобное, потакая своему любопытству и прочим желаниям.
Ясен пень, ни один из вариантов меня не устраивал.
Из спальни я старался не выходить и никого туда не впускать. И то и другое сделать оказалось несложно: целый день просидеть в комнате мне не впервой, Лапин куда-то утопал, пропав до самой ночи, а пацан не заходил сам и даже не окликнул меня ни разу. В общем, никто и ничто не отвлекало меня от самобичевания.
Вроде сумев наконец-то успокоиться, оправдать и простить себя, я опять вскочил и заметался по комнате. Всего через пару часов придет время спать. Смогу ли я лечь в одну кровать с сожителем после случившегося?
А почему бы и нет? Не изнасиловал же я его в конце концов. И он об этом ничего не знает. Все хорошо.
Или лучше отправить паренька обратно на диван? Ага, а ночью снова проснуться и обнаружить новый синяк на морде, который вряд ли успеет пройти до окончания больничного. Меня так и с работы выгнать могут, ну уж дудки. В таком случае лучше я сам на диван спать пойду.
Все бы ничего, идея неплоха, но как-то слишком уж подозрительно ни с того ни с сего уйти с удобной широкой кровати мучиться на узкий маленький диванчик. Белобрысый как пить дать неладное почует. Он меня как облупленного знает, отмазка, мол, гостям все только самое лучшее, не прокатит.
Вздохнув, провел пятерней по шевелюре. Открыв настежь окно, отчего шум улицы стал более заметным, лег на кровать. Закинув руки за голову, уставился в потолок. Вот бы сейчас стаканчик чего покрепче навернуть и спать завалиться.
