Текст книги "Песня смерти и крови (СИ)"

Автор книги: Sininen Lintu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Оставалось только вести себя так, будто ничего не происходит.

– Коннор… как ты вообще себе это представляешь? Мы приезжаем в Бангор по отдельности, я тебя где-то там нахожу, и, кстати, я вообще-то не могу давать тебе свой номер мобильного, и мы идем на конкурс?

– Я понимаю, мисс Ньюман, – ничего он не понимает и понимать не хочет, по его глазам видно! – Но я не просто так вас прошу поехать. Вам даже не придется меня где-то искать. Моя машина опять начала барахлить, и я понятия не имею, выдержит ли она дорогу до Бангора, пусть даже и на час с лишним. Я собирался показать её отцу, но, видимо, уже не на этих выходных. А Крис с утра едет с родителями за покупками, и только потом в Бангор.

– Подожди… ты хочешь, чтобы я тебя отвезла?

Когда до неё дошло, Хизер запаниковала. Она не может, не имеет права оставаться с ним в машине наедине! Таковы правила. Ни под каким предлогом учитель не должен сажать в свой автомобиль ученика. Никогда.

– Коннор, я не могу. Я не имею права сажать тебя в свою машину. Если кто-нибудь узнает…

До Бангора – час с лишним пути. Час с лишним времени, чтобы её чувства к Коннору разъедали её, словно кислота.

Нет. Она не может. Не может так рисковать им, собой, своей и его жизнью, ведь додумать что-либо об их отношениях может кто угодно, а пострадают они оба!

– Мисс Ньюман, разве я стал бы просить вас, если бы не знал, что могу до города просто не доехать?

Бесполезно.

Господи, он был просто чертовски хитрым мальчишкой. Хизер понимала: Коннор хочет поехать с ней, хотя мог бы вызвать такси или попросить кого-то из своих многочисленных друзей подкинуть его. И это пугало и будоражило.

– Мы можем встретиться где-нибудь за пределами города, я загоню машину на какую-нибудь парковку по дороге. Никто не узнает. Ну, мисс Ньюман, вы моя последняя надежда! – Коннор вдруг хитро улыбнулся. – И я уже сказал, это была ваша идея!

Как же у него было всё просто!.. Так же просто, как его поцелуй, который мог сломать жизни им обоим. Хизер предполагала, что он сочиняет насчет поломки, просто хочет побыть с ней наедине… чтобы что? Зачем?

Будто прочитав её мысли, Коннор пояснил.

– Насчет поломки я правда не вру. Там что-то в моторе тарахтит, а в моторах я вообще не разбираюсь. Отец обещал посмотреть ещё раз, но, как всегда, не нашел времени.

Хизер хотела отказаться.

Правда, хотела. Знала, что не должна нарушать правила, установленные для учителей по всей стране. Знала, что может поплатиться за это как минимум своей должностью. Знала, что её могут обвинить в домогательствах. Знала, что это может сломать жизнь Коннору, что было намного хуже.

И знала, что отказать она не может. Она всё равно согласится его отвезти, всё равно захочет помочь ему, но…

– Мне нужна ваша поддержка, – Коннор был удушающе искренен. – Пожалуйста, мисс Ньюман. Это очень важно для меня.

И по его глазам Хизер видела: он не лжет. Хитрит, быть может. Но не лжет.

– Хорошо, я отвезу тебя в Бангор и останусь на время конкурса, – произнесла она в итоге. Будто она вообще могла принять другое решение! – Только я хочу вернуться обратно в Баддингтаун до начала вечернего парада в честь Хэллоуина в Бангоре. Это раз. И два – никто не должен об этом узнать. Я не хочу потерять работу.

– За это не беспокойтесь. Мы с Крисом и ещё парой ребят из команды планировали остаться до конца выходных, так что вы сможете спокойно уехать обратно одна. И, разумеется, мы встретимся за пределами города, – Коннор сиял. Хизер не видела его таким уже долгое время, и вдруг подумала, что надежда, которую ему дал конкурс, стоит всех её неудобств и экзистенциальных кризисов в пути.

Возможно, стоит и нарушения школьных правил.

Наверное, этот блеск в глазах Коннора вообще стоил всего на свете.

Какая же она дура.

*

Мать Коннора, Тина Дуглас, заглянула к Хизер в кабинет поздно вечером в среду. Невысокая темноволосая женщина с карими, как у сына, глазами, она выглядела очень уставшей и обеспокоенной.

– Мисс Хизер Ньюман?

– Да, – Хизер отвлеклась от составления учебного плана на следующую неделю. – А вы…?

– Тина Дуглас, мать Коннора, – Тина протянула Хизер ладонь. Рукопожатие у неё было по-мужски крепким. – Я знаю, что вы уговорили моего сына участвовать в литературном конкурсе. Сам бы он вряд ли стал искать такие возможности, он ведь так занят. Так что спасибо вам.

Хизер улыбнулась.

– Разве школа не должна поддерживать талантливых учеников? Эссе Коннора, быть может, нестандартны, но тем интересны. Я уверена, жюри оценит их по достоинству.

Тина Дуглас присела на парту.

– Вы не против, если я…? – она повела в воздухе ладонью, показывая, что, в общем-то, уже сидит. – Я успела заскочить к вам перед поездкой на ночное дежурство в больницу. К сожалению, из-за работы я не смогу сопровождать Коннора на конкурс, и начальство отказало мне в лишнем выходном, поэтому я очень благодарна вам ещё и за то, что вы поддержите его там. С дорогой он справится сам, доберется, но очень важно, что вы будете тем взрослым, кто поддержит его на конкурсе.

Если бы эта женщина знала, каких усилий Хизер будет стоить эта поездка, то не была бы такой доброжелательной. Хизер вдруг почувствовала себя грязной и мерзкой. Она не должна была мечтать о Конноре, не должна была целоваться с ним, не должна была даже пытаться сохранить общение, которое и так тащило их обоих прямо в бездну.

А теперь она не могла отказаться от поездки в Бангор, потому что для Коннора это было очень важно, ему были важны эти дополнительные очки для колледжа, ему было важно вырваться из этого города и стать кем-то большим, чем его отец. Который, видимо, тоже отказался везти Коннора на конкурс.

И Хизер оказалась единственной, кто могла присутствовать вместе с ним на конкурсе, ведь у неё были полномочия его преподавателя.

А ещё Хизер собиралась нарушить ради этого правило: никогда не сажать ученика в свою машину.

– Я буду рада приехать и поддержать его, – это не было враньем, но не было и полноценной правдой. – Я считаю, он заслуживает победы.

Тина вздохнула.

– Я не верю в честность этих конкурсов. Но хорошо, что вы хотя бы попытались.

Теперь у Хизер не было никаких шансов отказаться. Она слабо представляла себе, как пройдет эта поездка, выглядящая буквально как авантюра: пробовали вы когда-нибудь больше десяти минут находиться в замкнутом пространстве машины с человеком, который вам нравится так сильно, что хочется плакать? При этом ещё и понимать, что вы обманываете других людей ради этой поездки?

Звучит как филиал Ада.

Недаром говорят, что Ад пуст и все демоны здесь. Люди сами и есть демоны, способные устроить мучения и себе, и другим.

– Почему вы не верите в честность конкурсов?

– Оценки жюри часто бывают засекречены, и кто знает, не подкупил ли их кто-то более влиятельный и богатый? – пожала плечами Тина. – Мы живем в жестоком мире, мисс Ньюман, и многого об этом мире не знаем, пока нас не ткнут в это носом. Бог благословил Америку, но нечестных людей полно в любой стране.

Слушая Тину, Хизер начала понимать, у кого Коннор понабрался нестандартного подхода к жизни и чересчур трезвых взглядов на происходящее вокруг. Она спрятала улыбку, думая, как мать и сын похожи, только сын всё же в силу молодости верит, что перед ним открыты пусть не все, но некоторые дороги, и он сможет побороть несправедливость. Хотя бы по отношению к самому себе.

И он ещё будет отрицать, что похож на Гамлета? Хизер помнила, как Коннор поспорил с ней, стоило ей невзначай обмолвиться, будто они с Гамлетом – одного поля ягоды. Он спорил с такой горячностью, что она рассмеялась, и он фыркнул, что никогда не будет похож на истеричного и избалованного принца. Хизер тогда пояснила, что имела в виду их общее на двоих стремление к справедливости, на что Коннор передернул плечами: он не считал, что стремится причинять добро и наносить справедливость, он просто хочет, чтобы его близкие люди были в безопасности. И были счастливы.

Он не замечал, что говорил с Хизер о тех же вещах, но другими словами, но она знала: однажды Коннор поймет, что она была права. И, чего греха таить, ей затаенно хотелось увидеть в тот момент его глаза. Быть с ним рядом.

Глупое желание, которое никогда не исполнится.

Однако Тина, возможно, ждала её ответа.

– Нестандартные мысли Коннора нельзя не оценить по достоинству, – произнесла Хизер, подспудно чувствуя, что Тина ждет от неё подобных слов. Но это не было попыткой солгать ради чужого спокойствия; не в этот раз. Она и правда так думала. – К тому же, даже если он не займет призового места, участие тоже станет плюсом.

– Надеюсь на это. И благодарю вас за помощь Коннору ещё раз. Он это очень ценит.

В этом Хизер не сомневалась. Мысль на вкус была горько-сладкой и замерла на языке так и не высказанной фразой.

Тина попрощалась, а Хизер ещё долго сидела, наблюдая, как сгущалась темнота за школьными окнами, и свет ламп становится желтее.

Господи, дай ей немного сил пережить субботу – и она даже начнет снова ходить в церковь по выходным.

========== Глава четырнадцатая ==========

Комментарий к Глава четырнадцатая

Арт к работе от Миланы Высочанской: https://vk.cc/c9dk8l

Мяса и внутренностей последней жертвы ему хватило на несколько дней. Он всё ещё был голоден, но знал: он постепенно подбирается к ней, к своей цели, а значит, скоро он будет свободен.

Он вновь научился думать, пусть и с трудом, и теперь силился вспомнить, кем был до того, как очнулся, но память оставалась сплошным черным пятном. Будто вся его жизнь сосредоточилась в голосе, указывающим, что делать. И что будет, когда голос умолкнет, он не знал. Возможно, снова наступит тьма.

Желудок урчал, требуя пищи. Но лесная животина, словно почуяв его присутствие, разбежалась и попряталась. Лес накрыло тишиной. Так что он жрал бездомных собак и кошек и плевался шерстью. И скрывался от преследователей, которые совершали вылазки в лес время от времени.

Иногда в его памяти, будто вспышками, появлялись чьи-то лица, но он понятия не имел, кто это был. Иногда, отсиживаясь в норе в лесу, он вдруг вспоминал темные фигуры, и костровые вспышки, и тягучие песнопения, и холод ножа у самого горла. И тьму, из которой он был призван на эти голоса, и понимание, что, стоит ему убить его жертву, как он в эту тьму вернется.

Возвращаться он не хотел. Он кружил вокруг жертвы, оттягивая момент, реагируя на её запах на других. И на запах того мальчишки, что был с ней связан.

Кажется, когда-то у него была другая жизнь, но он её не помнил.

*

Грей провел рукой по седым редким волосам и вздохнул.

– Ничего нового я тебе не скажу, – он взглянул на Денни из-под очков. – Тело Рори Джонсона повреждено ещё сильнее, однако следы от зубов идентичны следам, которые я обнаружил на останках Сандерса. Если это было животное, то совершенно точно одно и то же, по крайней мере, одного вида. Манера разрывать ткани и мышцы зубами и когтями также совпадает. Но бешеные животные не живут долго, значит, первое животное заразило другое.

Денни подумал отвлеченно, что в следующий раз прихватит с собой медицинскую маску, чтобы налепить на нос и рот – невыносимо было дышать формалином.

– У парня сожрали добрую часть внутренностей, остальное просто раскидали, – продолжил Грей. – Животным не очень свойственна такая бессмысленная жестокость. Они либо объедают уже мертвого, либо убивают и утаскивают в свое логово. Даже бешеные не ведут себя так.

Не будучи охотником, Денни, тем не менее, понимал, что имеет в виду Грей. Он сделал для себя отметку в памяти: поговорить с Беном Дугласом о поведении бешеных животных. Наверняка Бен уже ждет не дождется, когда сможет зарядить ружье и выйти на охоту за зверем, терроризирующим лес. Но для начала ему нужно получить документы на отстрел медведя, а заплатить пошлину он сможет не раньше, чем получит зарплату…

Остальные же охотники периодически выходили в лес – днем, разумеется, – но напасть на след медведя им так и не удалось. Может быть, он ушел?.. Или сдох. Но тогда, получается, он всё-таки успел заразить другого медведя.

Задумавшись, Денни отвлекся от слов Грея.

– Я заполнил бумаги так же, как и в прошлый раз, – коронер ткнул его в плечо папкой. – Но, повторяю, присмотрелся бы ты к этому… Может статься, охотиться придется вовсе не на зверя.

Денни отмахнулся: а на кого ещё? Зудящее, острое предчувствие, похожее на комара, нацелившегося испить крови, никак не желало уходить, и поэтому он заодно отмахнулся и от навязчивых мыслей. Любые таинственные случаи всегда на проверку оказывались либо проделками животных, либо страшными последствиями человеческого поехавшего мозга.

– Кто ещё это может быть, Грей?

Тот покачал головой.

– Не имею понятия. И это меня пугает.

От коронера Денни вышел с очередным заключением о смерти и скребущим неясным беспокойством за ребрами. Свидетельство о смерти Рори должны забрать его родители, вместе с телом, и он боялся представить, каково им будет видеть, что стало с их сыном. Быть может, они даже не станут смотреть, а пришлют сотрудников ритуального агентства, и винить их за это вряд ли кто-то станет. Возможно, Рори даже кремируют, хотя для этого придется еще на день оставить тело в Бакспорте, пока его не заберет кто-то из местного ритуального агентства.

Если честно, Денни, годами служа в полиции, да и просто живя в этом безумном и грустном мире, так и не смог понять одного – почему кто-то не доживает до старости? Где та ведьма, что обрезает нить его жизни и призывает смерть? Его дедушка, ещё когда Денни был ребенком, часто говаривал, что современные люди мало знакомы со смертью, а для него она была просто частью жизни. Ты живешь, а потом умираешь, и дальше тебе воздается по вере твоей.

Вот и всё.

Только вот Денни верующим не был. Он перестал ходить в церковь уже давно и не планировал начинать это делать снова.

Последние дни для него выдались адом. Жители города приходили, требовали ответа… сколько оставалось времени, когда они начнут возмущаться уже не по одиночке? Рори Джонсон не был старым алкоголиком Сандерсом, чья смерть город почти не затронула. Рори любили, и теперь люди не оставят Денни в покое.

Телефон пикнул сообщением.

Снова Марк. С тех пор, как он узнал некоторые подробности о смерти Сандерса, он начал писать несколько чаще, неизменно интересуясь, не происходило ли в городе ещё что-то из ряда вон. Денни не очень понимал его интереса именно к этой теме, но ни о чем не спрашивал, а смерть Рори описал достаточно коротко и ясно.

«Я собираюсь прилететь на следующей неделе»

Денни недоуменно хмыкнул, не понимая, зачем благополучному Марку выбираться из жаркой Калифорнии ради промозглого, затерянного в лесах городка, пусть и когда-то родного. Раз уж не переехал обратно после пропажи Сэма, то почему вдруг решил приехать сейчас?

Нет, он точно знал, что будет рад Марку в любом случае. Слишком много лет они не общались, а прошлогодняя беда снова сблизила их, и терять дружбу не хотелось обоим. Но всё же… зачем?

Так он у Марка и спросил в ответном сообщении, не забыв предложить остановиться у него и Айрис. Условия они, конечно, могли предложить не пятизвездочного отеля, но всё же лучше, чем в мотеле. Находящийся недалеко от города, единственный местный мотель был стар и не радовал ремонтом; в основном там останавливались те, кто не хотел добираться до Бангора. Правда, количество таких «проезжающих» в туристический сезон находилось достаточно, чтобы мистер Грин, отец нынешнего тренера команды по соккеру, мог уплачивать налоги и питаться «сухим пайком» да полуфабрикатами, а большего ему было и не надо.

«Хочу навестить резервацию и увидеть вас с Ри»

Денни хмыкнул. Ещё в прошлый свой приезд Марк ездил в резервацию, где когда-то жил его дед, и шутил, что его «потянуло к корням». Возможно, это была только половина правды, но расспрашивать не хотелось. Марк имел право на собственные тайны.

А ему было нужно возвращаться в Баддингтаун.

*

Кай предсказуемо на работу не выходил, но никто и не собирался его дергать. Джонсоны горевали по Рори, и они заслуживали времени на то, чтобы разобраться со всеми формальностями, оплакать его и оправиться от потрясения, хотя бы немного. Все понимали, что эта рана будет болеть ещё долго, а шрам останется навсегда.

Не только на сердце Кая и его родителей, но и на сердце всего города. Жители всё ещё беспокоились, хотя несколько относительно спокойных дней и понимание, что охотники всё же ходят в лес, чтобы подстрелить медведя или медведей, умерили их пыл.

Из-за отсутствия Кая Денни сидел по уши в бумагах и держал руку на пульсе на случай срочных вызовов, а Райли полностью взял на себя дневные дежурства. От ночных он по-прежнему отказывался наотрез, и, ворча и матерясь себе под нос, по ночам согласился выходить – по очереди с самим Денни – Оливер Спенсер, которого все в участке звали просто Олли. С полгода назад он перестал быть стажером и стал младшим помощником шерифа, и работал на совесть.

С согласия Денни, Райли кратко рассказал Олли, что видел того бешеного медведя, пожирающего бродячую кошку – к счастью, он прекрасно понимал, что история о монстре вряд ли вызовет доверие, да потихоньку он и сам привыкал к мысли, что в темноте принял медведя за что-то человекообразное.

Привыкал, да не верил, и Денни видел это по его глазам. И не мог его осуждать, хотя и предполагал, что темнота и страх сыграли с Райли очень злую шутку.

Где-то около девяти часов, когда Денни уже собирался домой, в участок позвонила миссис Гибсон. Перепуганная старушка сообщила, что вокруг её кафе кто-то ходит, будто специально нарезает круги, да и ходит как-то странно, будто шаркая, а ещё она слышала кошачий визг, поэтому не мог бы он проехать по пути домой мимо неё и посмотреть, что происходит вокруг?

Денни, конечно, согласился. Миссис Гибсон была одной из немногих пожилых леди, с которыми можно было общаться без опасений, что тебе расскажут всю свою жизнь, начиная от Второй Мировой, и параллельно попробуют научить жить в формате «а вот в мои годы…». Денни вообще подозревал, что старушки всегда и везде одинаково стремятся донести свой жизненный опыт до других, не особо интересуясь мнением тех, кому они его доносят.

К тому же, миссис Гибсон пекла наивкуснейшие пироги, которые были куда лучше пончиков. Яблочные и вишневые.

Он специально медленно проехал мимо кафе, включив фары, чтобы миссис Гибсон могла видеть их даже в своей комнатке над помещением. Когда-то они с мужем купили этот дом и своими руками перестроили его так, чтобы на первом этаже было кафе, а наверху – жилые помещения, и, даже овдовев, миссис Гибсон это кафе не захотела закрывать. Пока что она справлялась. Да ещё и комнату сдавала новой школьной учительнице.

Ничего подозрительного он не заметил, но, уже почти проехав мимо, свет фар его машины выхватил в переулке тень. Денни остановился. Включив аварийную парковку, он вгляделся в полутьму переулка. Затем вышел и посветил фонариком – ему показалось, кто-то мелькнул и пропал, но скорее всего, это была игра света и тени.

Однако в переулке что-то лежало, прямо на грязной земле. Что-то вроде пакета с мусором или старой куртки. Денни насторожился. На всякий случай вытащив оружие, он осторожно приблизился, думая, что, если где-то здесь шастал медведь, то он вот-вот будет уже трупом… но чужого присутствия не ощущалось, в переулке было тихо, а, когда он поддел ногой то, что показалось ему мусором, то понял: это была содранная кошачья шкура.

От неожиданности он отпрянул, свет фонарика заплясал на стенах домов.

Ничего больше.

Ногой он забросил кошачью шкуру с ошметками мяса за мусорные баки. Надо было выбросить, но у него не было при себе ни пакета, ни перчаток, а хвататься голыми руками за останки не хотелось.

Конечно, Денни понимал: если кошку сожрало бешеное животное, то он рисковал, зайдя в переулок один, однако что ему ещё оставалось делать? Задрать кошку могло животное, но могли постараться и подростки-живодеры – в городе шериф таких не знал, но чужая душа всё равно потемки, так что списывать со счетов чью-то слегка поехавшую от происходящего крышу не стоило. Вернувшись в машину, он сделал в блокноте, лежавшем на соседнем сиденье, пометку, что нужно будет утром успокоить миссис Гибсон, и наконец-то отправился домой.

Айрис не спала. Она сидела на кухне и читала книгу. На шаги Денни она подняла голову и улыбнулась.

– Будешь ужинать?

– Чертовски голоден, – он поцеловал её, и Ри, чуть нахмурившись, принюхалась к нему.

– Был в морге?

Тяжелый вздох Денни был ей ответом.

Она заложила страницы какой-то газетной вырезкой и, подойдя к холодильнику, вытащила две порции ужина – частенько Ри не садилась есть без него, сколько бы он ни говорил, чтобы она так не делала.

– Как там Кай?

– Пиздец, – не стал скрывать Денни. – Он пока не выходит на работу, но я его понимаю. Его родители не справятся с похоронами без него, они всё ещё в шоке.

– Неудивительно. Как и весь город.

Микроволновка уютно гудела. Проходя к раковине с чайником в руках, Ри взъерошила Денни волосы; он поймал её ладонь и поцеловал, и, да, весь неебически тяжелый день растворялся в ощущении дома, которое он испытывал рядом с ней. И пока Айрис была рядом, он чувствовал, что ему всё по плечу.

– Кстати, знаешь… – задумчиво произнесла она, пока набирала воду. – Пока я читала книгу, сидя тут, у окна, мне показалось, что кто-то пробрался на наш задний двор. Я не стала выходить, мало ли что, но выглянула в окно и никого не увидела.

Денни нахмурился.

– Что значит «пробрался»?

Она пожала плечами.

– Показалось, там была какая-то тень. Может, просто игра воображения, – Ри улыбнулась. – После твоего рассказа о смерти Рори это неудивительно. Ты будешь чай с бергамотом или обычный? Кофе не предлагаю, ты просто не уснешь.

Но Денни плохо спал в ту ночь и без кофе. Он никогда не страдал богатым воображением, однако наложившиеся друг на друга события последних дней подарили ему липкие, неприятные сны, которые он забывал, только открыв глаза, а ещё – смутное ощущение чужого взгляда через окно.

Стараясь не разбудить Ри, он всё же выбрался на задний двор покурить. На уши давила тишина. Щелкнув кнопкой зажигалки, он поднес к кончику сигареты взметнувшееся пламя, и на секунду ему показалось, будто за гараж кто-то метнулся.

Хватит. Он уже достаточно видел теней, которых на самом деле не было. Денни затянулся, выдохнул в воздух сизую струю дыма.

И снова почувствовал тот пронизывающий страх, что он испытывал в прошлом году, глядя на лес. Только теперь он ощущал его, пока смотрел на улицы города.

Черт бы его взял, если он понимал, почему.

========== Глава пятнадцатая ==========

Комментарий к Глава пятнадцатая

Арт от Миланы Высочанской: https://vk.cc/c9x5Xq

В ночь на субботу Хизер почти не сомкнула глаз. Она вырубилась лишь под утро на пару часов, вконец измотав себя мыслями о предстоящей поездке. И, наверное, её страхи были чертовски глупыми: за последние пару недель всё пошло на лад; Коннор не упоминал ни о чем; они продолжали общаться, как раньше… почти. Всё же отмотать время назад и поступить как-то по-другому было невозможно, а ещё, если говорить честно, Хизер не была уверена, что нашла бы в себе силу воли поступить иначе и отказать ему – что в поцелуе, что в просьбе нарушить школьные правила ради него.

Почему она вообще не могла ему отказать, рискуя собственной репутацией, работой и возможностью закрепиться в Баддингтауне?

Хизер ненавидела себя, не одобряла своих поступков… и всё же поступала так, как, возможно, не сделала бы раньше. И знала, что обвинять Коннора в этом было бы лицемерно и подло. Ведь она сама хотела этого.

А ещё поездка в Бангор была для неё возможностью хоть ненадолго вырваться из города, где погибли уже двое жителей – Боже, включая одного ученика! – и Хизер ухватилась за эту мысль.

Да. Просто выехать из города.

Утром миссис Гибсон уже возилась с пирогами. Каждый день она вставала в пять утра, чтобы поставить первый пирог в духовку, а в хэллоуинский уикэнд проснулась ещё раньше, зная, что тыквенные пироги будут особенно востребованы и покупаемы.

Хизер влила в себя огромную чашку кофе, рискуя тем, что захочет в туалет прямо в дороге, и со вздохом приложилась лбом о сложенные руки.

– Я бы дала тебе кусочек пирога с собой, милая, но они будут готовы ещё нескоро, – миссис Гибсон с сожалением развела выпачканными в муке руками. Хизер поражалась, как в столь почтенном возрасте она ещё умудрялась готовить почти без посторонней помощи. Воистину, пожилые леди были созданы из титана или стали. – Возможно, в холодильнике остались вчерашние…

– Спасибо, – Хизер тепло улыбнулась ей. – Не стоит.

– Ещё как стоит, – отмахнулась от неё миссис Гибсон. – Я знаю, что ты поедешь на конкурс, чтобы поддержать того очаровательного мальчика, который иногда шел с тобой до кафе, – она улыбнулась. – Не помню, как его зовут, но очень мило с его стороны проследить, чтобы с учительницей ничего не случилось.

Хизер предпочла не отвечать.

Если бы миссис Гибсон знала, каким может быть Коннор, относилась бы к нему иначе. Возможно. И к самой Хизер – тоже. Меньше всего на свете ей хотелось бы разочаровать старушку, приютившую её за достаточно небольшую арендную плату, да ещё и угощающую пирогами.

В том, как Коннор относился к Хизер, не было бы, наверное, ничего особенного, если бы она не была его учительницей, а он – её учеником, и этот факт стал бы для миссис Гибсон самым разочаровывающим. Всё, всё в этом было насквозь неправильным, аморальным, опасным для них обоих, и Хизер про себя тихо помолилась, прося дать ей немного сил пережить этот день.

Силы бы ей пригодились. И в ситуации с Коннором, и в борьбе с кошмарами о Джошуа, которые она видела последнее время. Возможно, так выражались страхи и чувство вины, которое она испытывала. Сам Джошуа уже превратился в тень из её прошлого; тень человека, который когда-то пытался заставить её чувствовать себя виноватой…

Но порой с тенями бороться куда сложнее, чем с людьми. Теням нельзя выписать запрет на приближение.

Хизер оставалось только ждать, когда воспоминания уйдут сами. И ей казалось, что этот день наступит уже скоро. По крайней мере, она отлично понимала, что в случае Джошуа отделалась ещё достаточно легко и быстро.

Могло быть хуже, гораздо хуже. И ей повезло.

…Коннора Хизер забрала около семи утра – они договорились, что он оставит машину на одной из парковок и доберется до шоссе. Когда она подъехала, он уже ждал, то и дело поправляя лямку рюкзака на плече.

– Доброе утро, – поздоровалась Хизер, когда он плюхнулся на пассажирское сиденье и зашарил вокруг в поисках ремня безопасности. – Нервничаешь?

– Нервничать буду потом, – махнул рукой он. – Я почти не спал, так что мне всё пофигу.

– Ты можешь поспать в машине. Ехать нам чуть больше часа, так что…

Коннор зевнул.

– Я буду в порядке, – но глаза у него слипались. – Просто Криспи, ну, мой пёс, лаял всю ночь, подвывал и нервничал, и так и не дал мне уснуть, – он снова зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

– Я тоже плохо спала, – призналась Хизер. – Кажется, я беспокоюсь о конкурсе даже больше тебя.

Хмыкнув, он искоса взглянул на неё.

– Дай мне, Боже, сил, чтобы принять то, что я не могу изменить, волю изменить то, что я не могу принять, и ум, чтобы не слишком выеживаться, – в его глазах мелькнули веселые искорки. Ей захотелось то ли дать ему подзатыльник, то ли поцеловать его, и она вцепилась в руль, чтобы не сделать ни того, ни другого. – Не думаю, что я мог подготовиться к этому конкурсу ещё сильнее.

Через несколько минут Коннор уже дремал, прислонившись головой к стеклу и глубоко натянув капюшон худи. Хизер поблагодарила все высшие силы, что могла остаться наедине с дорогой и со своими мыслями. Субботним утром шоссе почти пустовало, лишь редким автомобили проносились мимо, к Баддингтауну и дальше. К счастью, в сторону Бангора не ехал никто. И, опять же к счастью, назад Хизер будет возвращаться уже без Коннора.

Лес шумел, подбираясь к самой трассе, будто шептал: вы можете выстроить города и проложить дороги, но я был здесь до вас и буду здесь после, а вы, люди, лишь временное явление на планете, и осталось вам не так долго, как вы думаете…

Хизер очень хотелось включить радио, но она боялась разбудить Коннора. Бросив на него взгляд, она с щемящей – и пугающей её до чертиков – нежностью подумала, каким милым он выглядел, когда спал. Так и не скажешь, что он та ещё язва с невероятно упрямым характером и резкими, порой максималистическими суждениями, которые он наотрез отказывается пересматривать.

Не отвлекаясь от дороги, Хизер протянула руку и поправила Коннору взъерошенную челку под сползшим капюшоном худи. Бесполезный, конечно, жест, но ей очень захотелось это сделать, пока он спал. Коннор выглядел безумно усталым, и Хизер вдруг подумала, что дело вовсе не в лаявшем полночи псе. Просто он слишком много работал, тренировался и учился, а его организм нуждался во сне больше, чем в постоянной активности.

Впереди, у самой обочины шоссе, валялось что-то темное, а, подъехав поближе, Хизер увидела мертвого оленя. Из его бока были выдраны куски мяса, в горле беспомощно зияла рана с запекшейся бордовой кровью.

Невольно Хизер вздрогнула. Съеденный с утра кусок холодного пирога подкатился к самому горлу, и она тяжело сглотнула.

К счастью, ей хватило выдержки вести машину спокойно, пусть её и замутило. Труп животного остался позади, но думать о созвучности его смерти происходящему сейчас в Баддингтауне Хизер перестала только минут через десять.

Скорее всего, медведь, терроризирующий город, пришел из этой части бесконечного старого леса, видевшего ещё племена индейцев, ныне загнанных в резервации, и те страшные, злые годы, когда европейцы только обосновывались на континенте.

– Вы такая серьезная, когда ведете машину, – голос Коннора вытолкнул её из размышлений. – Это прикольно и мило.

– А ты меня напугал, – укоризненно ответила Хизер. – И давно ты не спишь?

На самом деле он не только шуганул её, погруженную в свои мысли, но и глубоко смутил своим типично тинейджеровским комплиментом. Ей бы возмутиться, но почему-то она промолчала и предпочла сделать вид, что ничего не заметила.

«Прикольно и мило, надо же», – подумала она, ощущая, как тепло расцветает в груди, согревая и вызывая невольную улыбку.

– Только проснулся, – он протер глаза кулаком, и, если бы она могла ответить комплиментом на комплимент, Хизер бы сказала, что выглядит он сейчас очаровательно. – Сколько мы уже проехали?

– Мы приедем в Бангор где-то через минут двадцать.