Текст книги "Перекресток (СИ)"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 45 страниц)

– А, да, мне надо в больничное крыло,– обрадовался возможности уйти с занятия Поттер. Он поспешно подхватил свои вещи и выбежал прочь из теплицы, на морозный воздух. Уже смеркалось, скоро должен быть ужин, но Джеймс на удивление совсем не хотел есть. Он сам не знал, чего бы хотел, кроме того, чтобы найти Виолетту и стоять рядом с ней. Хотя бы стоять…

Он поплелся к замку, запахивая на ходу мантию, пиная опавшие листья и не думая ни о чем. Вообще ему уже давно казалось, что он разучился думать. Только переживать и чувствовать. Когда Виолетты не было рядом, он думал лишь о ней, вспоминал, что он говорил ей и что они делали, правильно ли он поступил, не обидел ли ее, не смутил ли опять. Когда она была с ним, он вообще не думал, действуя по импульсу: говорил ерунду, лишь бы говорить, или молчал, жадно целуя и обнимая ее.

Когда ее не было рядом – он мечтал, чтобы она скорее пришла. Когда она приходила, он мечтал быть к ней как можно ближе, потому что это было ему необходимо. Он не знал почему, но было…

– Джеймс, ты чего тут?– на него наткнулась Роза, тут же посмотревшая на часы.– Ты же должен быть на Травологии!

– Ты выучила мое расписание?

– Нет, Джим, ты мне за обедом четыре раза сказал, что у тебя Травология,– хмыкнула староста, потрепав брата по плечу.– Ты вообще с нами был или витал в облаках?

Джеймс лишь отмахнулся и побрел вверх по лестнице. Сегодня четверг, значит, скоро воскресенье – поход в Хогсмид. Но какая разница?

Гриффиндорец ввалился в комнату за гобеленом и чуть на наступил на сидящего тут Малфоя.

– Явление ежика,– фыркнул Скорпиус, взмахом палочки уничтожая бумажные самолетики, которые он тут запускал от нечего делать.– Сбежал от горшков и лопаточек?

– Угу,– кивнул Джеймс, усаживаясь рядом с другом и поджимая к груди колени.– А ты чего тут? Собирался же в библиотеку…

– Я прячусь от Фауста,– со смешком заметил Малфой, разглядывая Поттера.

– С чего бы это?

– Да он видел, как я наслал на Флинта фурункулез,– отмахнулся слизеринец, убирая палочку.

– Зачем?

– А просто так.

– Это из-за Лианы МакЛаген?

– В смысле?

– Ну, они же встречаются.

– Поттер, тебя ведерком по голове в теплице огрели? Или твой мозг действительно смешался с гормонами, образовав неконтролируемую смесь?

– А, иди ты!

– Ага, подорвался. Я, кстати, первым сюда пришел,– Малфой сел удобнее, чтобы видеть лицо друга.– «А, очень рад, что вижу вас здоровым, Горацио! Иль ошибаюсь я?».

– Чего?

Скорпиус хмыкнул:

– «Гамлет».

– Да надоел ты со своим принцем гренландским!

– Датским,– спокойно поправил друга Малфой.– Так что с тобой происходит?

– Мм?

– Поттер, ты почти не ешь, выглядишь, будто вторую неделю на ногах, глаза, как у припадочного… Ведь это всего лишь девчонка!

– Нет! Не всего лишь… Она… необыкновенная,– проговорил гриффиндорец, глядя на свои руки.– Я почти не дышу рядом с ней. И она… Я прикасаюсь к ней, и хочу еще! Я целую ее – и понимаю, что это не то. Я ей что-то говорю, но это так глупо. Это совершенно не передает и малой части того, что я чувствую…

– Поттер, знаешь, как это называется?– стараясь сдержать усмешку, спросил Малфой.

– Что?

– Это твое сумасшествие. Это называется «неудовлетворенность».

– Очень смешно,– огрызнулся Джеймс, отворачиваясь.

– А кто смеялся? Тут только посочувствовать можно,– пожал плечами Скорпиус.– Не грусти, и хуже бывало…

– Хуже? Когда? В этом замке совершенно невозможно побыть наедине!– прорвало Поттера.– На Башне такая текучка, что там уже сквозняк от открывающейся двери! Классы Филч запирает и проверяет, будто чувствует пятой точкой… На улице холодно и людно, раздевалку теперь Хуч чуть не под охрану собаки поставила! Виолетта постоянно вздрагивает от любого шума!

– Какая трепетная лань…

– А иди ты! Просто она не такая… Она смущается… Даже после того, как сама отвечает… Смущается и убегает. И не могу я ее вот так заставить… В темном коридоре или в углу, пока все отвернутся…– угрюмо заметил Поттер, тяжело вздыхая.– Она заслуживает лучшего…

– Ой, Поттер, слышали бы тебя сейчас девчонки: разодрали бы на сувениры, рыцарь, гиппогриф тебя,– рассмеялся слизеринец, поднимаясь и отряхивая форму от бумаги.– Пошли, пора на ужин.

Джеймс опять тяжело вздохнул, послушно поднялся и пошел за Малфоем, понимая, что дело тут вовсе не в физической близости, о которой он, конечно же, уже думал. Дело в чем-то внутреннем, что не находило выхода. Не было ни слов, ни жестов, чтобы это выразить. Глупо и нелепо, но никуда от этого не деться…

– Как твоя гриффиндорка?

– Поттер, я тебе, кстати, уже два раза говорил: я от нее ушел, как от ошпаренной, когда услышал ее имя,– Скорпиус насмешливо посмотрел на друга.

– Ах, да, Люси…– подобие улыбки пробежало по лицу парня. Малфой лишь покачал головой: надо что-то делать, иначе этот лохматый сойдет с ума из-за рейвенкловки. Мерлин, из-за девчонки, которая смущается посторонних взглядов! Глупость какая, ведь он не раз видел, как эта сладкая парочка целовалась в парке! Ну, понятно, что целоваться – это одно…

Они молча вошли в Большой Зал, и Скорпиус тут же увидел того, кто ему был нужен. Пихнув Джеймса к его столу, он направился к слизеринцам и уселся рядом с Хеленой Эйвери, которая, приставив к кубку книгу, пыталась есть.

– Привет, Скорпиус,– улыбнулась она, отрываясь от книги.

– Хелена, дело есть,– шепнул Малфой, уголком глаз следя за Забини, которая сидела неподалеку.– Я слышал, что у Морриса родственник в Хогсмиде держит гостиницу…

– А тебе нужна комната?

За что Скорпиус любил слизеринок, так это за то, что они все схватывали на лету.

– Сумеешь организовать на воскресенье, сочтемся,– он внимательно посмотрел на сокурсницу. Та хитро улыбнулась, взглянула на Морриса, который в стороне разговаривал с кем-то из семикурсников, и кивнула.– Отлично, тогда договорились…

– Мистер Малфой.

Скорпиус внутренне застонал: из-за этих сердечных переживаний Поттера он совершенно забыл о фурункулезе Флинта и упрямстве Фауста. Декан Гриффиндора только вот почему-то так просто ни о чем не забывал.

– Минут пятнадцать баллов за атаку студента заклинанием и неподчинение приказу преподавателя. Вы наказаны на все воскресенье,– и довольный свершенный актом справедливости, Фауст направился к своему столу. Скорпиус пожелал ему подавиться чем-нибудь.

– Значит, комната отменяется?– спросила Хелена, с не меньшей злобой глядя на преподавателя.

– Нет, что ты,– покачал головой Малфой, принимаясь за ужин,– когда это меня останавливал Фауст?

Девушка рассмеялась и кивнула. Скорпиус хмыкнул и оглянулся на Поттера: тот облизывал пустую вилку, сидя вполоборота к столу Рейвенкло. Оттуда на него таким же странно-тоскливым и одновременно веселым взглядом смотрела Мюррей. Нет, это уже просто ни в какие ворота не лезет! Два подростка, чьи флюиды настроились на одну волну, изображают такое неземное чувство, что Малфоя скоро стошнит. Пора вернуть этих ангелов на грешную землю и помочь им понять, что это их неземное чувство – такое же, как у остальных, не находящее себе выхода. Пока…

*

– Поттер!

Джеймс оглянулся, в сотый раз поправляя на шее шарф и пытаясь надеть шапку.

– Привет, ты же собирался на отработку к Фаусту,– удивился гриффиндорец, глядя на тепло одетого друга.

– Я отрабатываю с нашим любителем французских великанш,– хмыкнул Малфой, предвкушая веселый денек. Он порылся в кармане и протянул Джеймсу ключ на деревянном брелоке и что-то, похожее на платок:– Держи.

– Что это?

– Поттер, это ключ,– с расстановкой заметил слизеринец, сдержав гадкую ухмылку,– от комнаты в гостинице «Очаг Морриса» в конце деревни. Зайдете с черного входа, он будет открыт… А этим,– он указал на платок,– завяжи ей глаза, помогает от смущения…

– Малфой…– Джеймс сделал большие глаза, глядя на ключ.

– Он не кусается, не бойся. Если надумаете – зайдите, никто не знает, для кого эта комната,– хмыкнул Скорпиус, хлопнув Поттера по плечу.– Все, я пошел, Фауст сказал, что со мной будет отрабатывать наказание еще кто-то. Надеюсь, это не зануда вроде Флинта или Граффа… Хотя… Закопать на грядке – и дело в Шляпе… Все, счастливо!

– Малфой! Может, ты закончишь пораньше и придешь?

– Поттер, иди и наслаждайся жизнью,– рассмеялся Скорпиус.

– Возьми ключ, он нам…

Но слизеринец не собирался слушать этого глупого лепета. И еще глупее будет, если Поттер, всегда такой веселый и бесшабашный, тут струсит. Тем более что Малфой так старался для этих двух голубков. Ну, конечно, он больше старался для друга, чтобы тот обрел почву под ногами и душевный покой… Ну, и чтоб остатки его мозга вернулись в положенную им область тела.

Малфой вышел под ноябрьское солнце и даже дернул уголком губ – скоро декабрь, бал, Рождество, а значит – каникулы. Хотелось приехать домой, завалиться в свою постель и выспаться. Никакого тебе Поттера, никакой назойливой Уизли, никакой Забини и никакого Флинта. Вообще он один, да еще Донг, родителей можно в счет не брать, дом большой…

Слизеринец медленно спустился к домику, который сливался с темным каскадом леса, потерявшего все свои краски и ждущего зимы. Из трубы дома поднимался сизый дым, дверь была распахнута настежь, и оттуда тоже валил дым. На крыльце сидел сам хозяин, надевая свои огромные башмаки.

– Вы завели дракона, и он топит дом?– осведомился Скорпиус, подходя и вставая напротив профессора Ухода за магическими существами.

– Не, эт я пек блинчики,– отмахнулся Хагрид, поднимаясь и потирая ладоши, измазанные то ли мукой, то ли белым песком.– Так, где у нас мисс Грейт?

– Кто, простите?– Малфой даже оглянулся, пытаясь найти названную особу.

– Эшли Грейт, эта… студентка с Гриффиндора, тож с нами потопает,– улыбнулся Хагрид.

– И куда мы, простите за любопытство, потопаем?– Скорпиус натянул перчатки и стал оглядываться в поисках Эшли Грейт, надеясь, что она составит ему веселую компанию.

– Я здесь, Хагрид!– из-за домика выскочила девчонка лет четырнадцати, с завязанными на затылке волосами и в перепачканной чем-то мантии. Она улыбалась и чуть не расцеловала великана, подскочив к нему.– Ну, что, идем искать Крылышко?

– Кого?– Малфой чувствовал, что он один в этой компании пока не знает цели путешествия и его направление. Хотя о направлении можно было легко догадаться: не зря же большие ноги Хагрида уже повернулись к Запретному лесу.

– Крылышко,– повернулась к нему гриффиндорка, странно взглянув: словно каждый встречный тут знает, что есть это их крылышко!– Это детеныш гиппогрифа. Вчера Мадам Перышко вернулась из леса без Крылышка и очень тоскует по нему, а он маленький, ему, наверное, холодно и голодно. Надо его найти.

– Да, точно,– кивнул Хагрид, беря какой-то странный свисток и отдавая его девчонке.– Идем, ты, Малфой, пойдешь с Эшли, а я, это, в другую сторону…

Скорпиус в предвкушении закатил глаза, представляя себе восторг этой задаваки с Гриффиндора, что ей поручили командовать парадом. Раскатала губу, ага! Малфоями вообще нельзя командовать, тем более, каким-то гриффиндоркам, помешанным на спасении животных! Они там, кажется, все на этом сдвинутые, не зря же Поттер тогда кинулся полудохлую сову доставать с карниза!

В лесу было сумрачно из-за голых деревьев, вода хлюпала под ногами даже на утоптанных тропинках. Да, приятное местечко для воскресных прогулок, ничего не скажешь.

– Так, вы тудысь,– Хагрид махнулся рукой вправо,– а я сюды, если что, свистите.

Малфой поднял светлую бровь от последнего слова, но промолчал. Чем быстрее они найдут гиппогрифа, тем быстрее можно будет заняться своими делами. Хотя, конечно, что может быть интереснее, чем шляться в лесу с четверокурсницей, которая просто мечтает дунуть в свисток!

– Идем,– девчонка нагло схватила его за рукав мантии и попыталась потащить в лес, но он одарил ее таким взглядом, что улыбка тут же сползла с перемазанного уже чем-то личика. Она сокрушенно покачала головой и демонстративно пошла вперед, гордо вздернув темную голову.– Чистокровка…

– Мне показалось, или ты что-то сказала?– Скорпиус засунул руки в карманы, наслаждаясь прогулкой. Если он сейчас действительно начнет искать гиппогрифа, то точно придется вечером завязать на шее гриффиндорский галстук. Ну, и искать новых родителей, потому что эти от него отрекутся.

– Я сказала, чтобы ты шевелил своими аристократичными конечностями, иначе мы до ночи не найдем Крылышко!

– Вот уж я расстроюсь,– фыркнул Скорпиус, представив, как он будет убиваться над телом гиппогрифа, который оказался таким идиотом, что потерял мамку. Школа на все века запомнит это зрелище…

– Ты бы не мог прибавить шагу?– девчонка развернулась и гневно посмотрела на него.– Я не заставляю тебя лезть в дебри, но хотя бы иди быстрее!

– Интересно было бы посмотреть, как ты меня заставишь,– ухмыльнулся гадко Малфой, вставая напротив девчонки. А что, она ничего, вот только четвертый курс – это совсем... Мерлин, почему у четырнадцатилетней девчонки такие соблазнительные губы и дерзкие глаза? Это несправедливо…

– Ой, ты индюк совершенный!– фыркнула гриффиндорка, развернулась и пошествовала дальше, демонстративно решив его игнорировать.

Малфой опять ухмыльнулся, легко взмахнул палочкой – и на голову девчонке с шелестом опустился ворох пожухлой листвы.

– Ты идиот?!– она смахнула с себя листья, глядя на него суженными глазами.– Крылышко страдает где-то в лесу, а ты только мешаешь его спасти!

– Я не просился в армию спасения гиппогрифов, так что можешь убавить звук и продолжать свое великое дело,– пожал он плечами, проигнорировав первую фразу. Ну, если не игнорировать, то девчонку бы где-то через неделю нашли на дереве.– А я буду прикрывать твои тылы…

– Что прикрывать?

– Показать?– рассмеялся Скорпиус, делая шаг вперед – и смелая гриффиндорка попятилась, выставив вперед руку с палочкой.

– Все вы, слизеринцы, одинаковые,– она опять отвернулась и пошла дальше, в глубь леса, окликая своего гиппогрифа на все лады.

– А ты много знала слизеринцев?– поднял заинтересованно бровь Скорпиус, догоняя девчонку и практически дыша ей в затылок.

– Достаточно,– хмыкнула Эшли, даже не обернувшись.– Мой брат – слизеринец, и он такое…, что воняет за километр.

– Не замечал, чтобы от меня воняло,– заметил Малфой, удивляясь, что, оказывается, и такая дикая смесь в семье бывает: один отпрыск на Гриффиндоре, а второй – на Слизерине. Это же постоянная война в доме! Зато, конечно, жить интереснее.

– Ты уже привык,– парировала гриффиндорка, сворачивая с тропинки.– Посмотрим там.

Малфой пожал плечами и пошел за девчонкой: вовсе не потому, что она приказала, а потому, что впереди он явственно слышал шум ручья, и ему очень хотелось сбросить туда это чудо с Гриффиндора.

– Вот всегда хотела спросить…

– И что тебя останавливало?

– Ты всегда прерываешь других на полуслове?

– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

Эшли топнула ногой, с размаху поворачиваясь к слизеринцу и сжимая кулачки:

– Ты такой же невыносимый, как мой брат! Так бы и дала!

Скорпиус хмыкнул:

– Рискни. Только смотри, чтобы от шума, тобою издаваемого на весь лес, твое Крылышко ненаглядное не сигануло в ручей и там не утонуло.

– Что?

– Вот повезло-то мне,– тяжело вздохнул Скорпиус и показал рукой куда-то за спину девчонки.– Вон твое животное, забирай и пошли!

Эшли с радостным вздохом развернулась и, увидев лежащего у воды маленького гиппогрифа, перемазанного с ног до головы какой-то грязью, подбежала к нему. Он поднялся на тонкие ножки и застукал клювом, словно защищаясь. Эшли покладисто ему поклонилась, а потом протянула руку, чтобы погладить.

– Крылышко, маленький, ты нашелся!

– Мы так и будем тут сюсюкаться, или пойдем уже?– светски осведомился слизеринец, с отвращением глядя на эту пару.

– Возьми его на руки, он устал,– попросила девчонки.

– Ну, сейчас, уже разогнался,– фыркнул презрительно Скорпиус, глядя на грязное животное.– Он валялся неизвестно в чьем…, а я должен его своей мантией вытирать?

– Брюзга,– девчонка отвернулась и уже наклонилась взять детеныша на руки, но тут слизеринец не выдержал и чуть подтолкнул ее вперед. Потеряв равновесие, девчонка свалилась в ручей вместе с гиппогрифом.

– Ты…!

Скорпиус хмыкнул, подобрал с земли свисток и дунул в него, решив проблему сразу и радикально. Что ж, судя по глазам девчонки, воскресенье у них удалось…

*

– Давай: налево или направо?

Она рассмеялась, пытаясь отжать его руки от глаз, чтобы увидеть, куда их уже могла завести эта игра.

– Мм… Направо,– Виолетта сделала еще одну попытку вывернуться из его рук, но услышала лишь смех над ухом. Он, не снимая руки с ее глаз, повел ее дальше, придерживая за плечи.

– Осторожно, лужа,– его веселый голос звенел над ухом, и девушка улыбалась. Наверное, таким манером они прошли уже весь Хогсмид вдоль и поперек, но им обоим нравилось вот так просто дурачиться.

– Налево или прямо?

– Налево,– Виолетта, споткнулась о какой-то камень, но Джеймс тут же поддержал ее, правда, ему пришлось открыть ей глаза.

Они стояли напротив центрального парка, рядом с тележкой мороженщика.

– Мне кажется, или ты специально меня сюда привел?– опять рассмеялась рейвенкловка, беря его за руку, когда парень купил им обоим по большой порции.

– Я? Нет, это ты выбрала дорогу,– он честно помотал головой, на которой едва держалась черная шапка, но лукавые глаза его выдавали.

– Хитрюга,– фыркнула Виолетта, протягивая руку и стирая с его щеки мороженое.– Темнеет…

Джеймс кивнул, но даже и не подумал поворачивать в сторону школы. Вообще в Хогсмиде почти никого из студентов уже не осталось: погода была ветреная и сырая, но двое ребят этого даже не замечали, целый день гуляя и болтая ни о чем.

– Я сегодня съел столько сладкого, сколько мой братец за свою жизнь не умел, а ведь он очень старался,– рассмеялся Поттер, засовывая руку в карман и извлекая оттуда кучу фантиков и оберток.– Мы сегодня сделали хозяев «Сладкого королевства» богатыми…

– Ну, и ладно, а то все «не люблю» и «не буду»,– она прижалась к его руке, улыбаясь.– Ты стал плохо есть.

– Откуда ты знаешь?

– Вижу.

– То есть и ты теперь за моим рационом следишь?– Джеймс обнял ее, медленно идя по дорожке через пахнущий опавшими листьями и осенней сыростью парк.

– А кто еще?– она насторожилась, подняв к нему смеющиеся глаза.– Мне уже пора ревновать?

– Хм, ну, если ты хочешь ревновать к Малфою и ко всему выводку моих сестер-кузин, то начинай, правда, не вижу смысла,– пожал он плечами, целуя ее в висок под беретом.

– Вот к Малфою я ревную, иногда,– созналась она, поднимая к нему лицо.

– С чего бы это?

– Он с тобой тогда, когда меня рядом нет, он был с тобой все эти годы. Он знает тебя лучше, чем я,– она шаловливо улыбнулась, подмигнув ему.– Правда, он не сумел приучить тебя к конфетам, это ему в минус.

– Я передам,– опять рассмеялся Джеймс. Он, наконец, вычистил карманы мантии и только теперь наткнулся на вещь, которую искал. Ключ.

– Ты чего?

Наверное, Виолетта почувствовала, что он немного напрягся от своей находки. Так же, как она с подозрением на него смотрела, когда он забежал на почту, чтобы отправить в гостиницу письмо с просьбой кое-что сделать в комнате. Правда, он еще точно не решил, что поведет туда девушку, но все-таки…

– Давай еще поиграем?– кажется, он за миг решил внутреннюю борьбу и тут же вернулся к своему прежнему расположению духа.

Она с подозрением посмотрела на него, смешливо прищурившись:

– Ты что задумал, Джеймс Поттер?

– Играть,– сделал он невинное выражение лица, заходя ей за спину и закрывая ее глаза руками.– Итак, налево или направо?

– Направо.

Он слушал ее ответы, но все равно сам корректировал их движение, в противоположную Хогвартсу сторону. И плевать, что они не вернутся в школу (конечно, последнее слово будет за Виолеттой)…

– Итак, прямо или направо?– они стояли перед черным входом здания с небольшой вывеской «Очаг Морриса».– Виолетта, подумай…

– Джеймс, в чем подвох?– она снова попыталась вывернуться из его рук, но он не позволил.

– Решай: прямо или направо.

Они замолчала, потом накрыла его ладонь своей:

– Сам реши, я доверяю твоему решению.

Почувствовала ли она или догадалась? Он не знал, но и задумываться об этом не стал. Джеймс толкнул дверь и провел в нее девушку.

– Осторожно, ступеньки,– предупредил он, все еще страшась открывать глаза Виолетты. Вдруг она тут же развернется и уйдет?

– Джеймс, куда мы идем?– тихо спросила она, когда под ногами заскрипели ступени.

– Увидишь,– прошептал он, доставая ключ и ловко отворяя нужную дверь.

Они вошли, девушка пыталась понять, куда они попали, а Джеймс быстро огляделся, довольный результатом.

В небольшой комнатке не было кровати, только ковер, на котором лежали цветастые подушки и покрывала. На всех поверхностях: столиках, тумбочках, табуретках – стояли свечи. Они загорелись, как только туда вошли ребята. Камин полыхал, наполняя комнату уютом и теплом.

Рука сама упала с лица Виолетты. Он услышал ее легкий вздох.

– Джеймс, где мы?– Виолетта шагнула к высокой вазе с цветами.

– А это важно?– улыбнулся он, доставая из кармана платок Малфоя.

Она робко улыбнулась и сняла с головы берет, потом пошла по комнате, гася почти все свечи, оставляя пламя камина чуть ли не единственным источником света. Он стянул с себя шапку и шарф, расстегнул мантию. Потом шагнул к ней и обнял, прижавшись губами к ее холодному виску.

– Ты необыкновенный,– прошептала Виолетта, ища его губы и обнимая его за шею.– Это чудесно…

Он дернул уголком губ, понимая, что во многом это – заслуга Малфоя. Но о Малфое сейчас думать не хотелось: слишком близка была любимая девушка, слишком горячи были его ладони, легко снявшие с нее мантию и шарф, уже лихорадочно ищущие ее обнаженную спину.

Он видел в ее глазах все то же смущение и был готов отпустить ее, не собираясь смущать ее еще больше, но тут же вспомнил о платке. Протянул руку и повязал его, вызвав лишь удивленный вздох.

– Джим, что ты…

Он не дал ей договорить, жадно целуя в раскрытые губы. Она будто смирилась, отвечая ему и уже смелее снимая с него одежду.

Как же ее много! Они потерялись в его свитере и тихо рассмеялись. В ее волосах запуталась серьга, и он ей помог освободиться, не останавливая нежных поцелуев. Он боялся сделать что-то не так, он все время думал о ней и о ее теле, которое он держал в объятиях…

А потом он уже не думал, больше чувствуя и поступая интуитивно, хотя и был какой-то подсознательный страх. Страх какой-то неуловимый, то ли за нее, то ли за себя, то ли вообще просто страх…

Он пытался фиксировать хоть что-то, но море ощущений не давали не то, что сосредоточиться, – что-то замедлить, остановить, сделать по-другому…

Он помнил, что ей было больно, и в тот момент он снял с нее повязку, чтобы видеть ее глаза. И он их видел, и помнил… Наверное, единственное, что он в тот момент четко помнил и фиксировал: ее глаза.

Сколько это длилось? Наверное, минуты, но он бы поспорил с кем угодно, что вечность. Приятную вечность.

– Люблю тебя, Джеймс,– прошептала она ему на ухо, пряча лицо на его груди и тяжело дыша.

– И я тебя,– ответил он, натягивая на нее одеяло. И плевать, что их хватятся в школе. Плевать на все, потому что вставать сейчас, одеваться и куда-то идти было бы низко и пошло, это бы испортило весь момент, а портить его не хотелось…

Когда он проснулся, то все вчерашние мысли и чувства казались ему каким-то удивительно приятным сном, но он увидел спящую рядом с ним Виолетту и улыбнулся. Потом взглянул на часы и подпрыгнул:

– Ви, почти шесть!

– Утра?– ужаснулась она, тоже вставая. Они наспех оделись и выскользнули из комнаты, постарались как можно тише спуститься вниз и с улыбками, чуть смущенными и сонными, вывалились на улицу.

– Как мы попадем в школу?– Виолетта шла чуть позади, пытаясь надеть берет.

– Тайный проход в подсобке «Сладкого королевства»,– улыбнулся Джеймс, оглядываясь.– Открывается в горбу Одноглазой ведьмы… Черт…

– Поттер?!

– Беги, Ви,– он загородил собой девушку, подтолкнув ее в обратном направлении.– В проход и в замок!

Она мгновенно поняла и кинулась обратно в переулок, откуда они вывалились прямо пред ясные очи профессора Фауста. Джеймс покорно вздохнул и стер с лица довольную улыбку.

Глава 7. Наперекор профессору Фаусту .

– Итак, Поттер, что гласит Третий Закон Голпалотта?

– Ты издеваешься?

– Поттер, издевается над тобой Фауст, а я оказываю материальную помощь…

– А иди ты!– в Скорпиуса полетела тряпка, которой Джеймс не очень-то старательно чистил очередную вазу с полки. Полок в этом большом чуланном помещении было полно, и на каждой по десять-пятнадцать сосудов неизвестно какого предназначения. Зато предназначение прилетевшей в слизеринца тряпки было давно известно, тем более Джеймсу.

Малфой ловко бросил тряпку обратно и снова посмотрел в учебник, который лежал у него на коленях:

– Поттер, слушай и запоминай: Третий Закон Голпалотта гласит, что противоядие от смешанного яда будет эквивалентно большей сумме противоядий на каждый отдельный компонент яда.

– Малфой, ты можешь мне еще хоть сто раз это прочитать,– Джеймс обернулся к нему от полки, на которую только что поставил вазу,– от этого я все равно не стану больше понимать и, тем более, не запомню, так что зря стараешься…

– Тебе бы следовало постараться,– заметил Скорпиус, захлопывая учебник и кладя его рядом с собой на стол, на котором он сидел и наблюдал, как Поттер почти прилежно исполняет роль домовика (уже четвертую неделю).– Я, кстати, из чистого добродушия провожу здесь с тобой вечера, чтобы на следующий день у тебя хотя бы половина уроков была сделана…

– Спасибо за заботу,– огрызнулся усталый Поттер, отбрасывая прочь тряпку и с тоской оглядывая пыльные стены и полки.– Ненавижу!

Парень нагнулся, пытаясь расслабить натруженную спину. Скорее бы уже Рождество: Фауст, это бревно бесчувственное, наказал его до бала, при этом еще сняв двести баллов с факультета. И к постоянной усталости и хроническому недосыпанию, поскольку Джеймсу приходилось по ночам заниматься, чтобы совсем уж не отстать от класса из-за отработки каждый вечер, добавились еще и осложненные отношения с гриффиндорцами. Конечно, Поттер понимал их: уже шел конец декабря, а они были на последнем месте, в глубоком минусе – и все из-за него.

– Привыкай, Поттер: за все удовольствия в этой жизни нужно платить тройную цену,– философски и уже не впервые проговорил Малфой, наблюдая за похудевшим, сонным другом.

Вот уж точно упрямец: Фауст, этот Пудель немецкий, добивался имени девушки, с которой был в Хогсмиде Джеймс, и тогда бы Поттеру не пришлось так долго выполнять работу эльфов-домовиков. Но ведь Поттер – гриффиндорец истинный, он не сдает друзей, тем более, девчонок, в которых по уши влюбляется! Вот и пыжится уже четыре недели, становясь тенью отца Гамлета… А ведь еще и на свидания бегать успевает…

Хотя это свидания бегают к нему…

– Привет, Виолетта,– Скорпиус дернул уголком губ, когда посреди чулана нарисовалась рейвенкловка, аккуратно складывающая мантию-невидимку.

– Привет,– она кивнула Малфою и шагнула к уже широко улыбающемуся Поттеру, с которого всю усталость как рукой сняло. Мерлин, что делают с нормальным парнем девушки!

Скорпиус демонстративно отвернулся от этой пылкой сцены, закатывая глаза. Он открыл учебник по Зельеварению и принялся разбираться в Законе, который им с Поттером предстояло сегодня выучить. Но вот Поттер не особо-то стремился.

– Джеймс, тебе помочь?– Виолетта сняла руки с его шеи и достала палочку.

– Только не все, иначе Фауст не поверит.

Малфой понял, что можно поворачиваться, с церемониальной частью покончено. Надо отдать должное рейвенкловке: благополучно избежав наказания за ночь в Хогсмиде, она сторицей платила Поттеру за покрывательство.

Скорпиус после этого случая рейвенкловок даже зауважал: они скрыли от декана и Фауста, что Виолетты на самом деле ночью в ее кровати не было. Хоть кто-то еще верен дружбе, не только они с Поттером! И Виолетта теперь каждый раз, когда обстоятельства позволяли (то есть, когда Фауст не ошивался поблизости или Поттер не трудился у всей школы на виду), приходила помочь своему парню с уборкой-чисткой-мытьем-и-прочим-и-прочим.

– Профессор Фауст сегодня весь день опять за мной следил,– проговорила девушка, взмахивая палочкой, чтобы разом стереть пыль со всех ваз и сосудов на одной из полок.– Я уже устала от его внимания…

– Наверное, он боится, что Гарри Поттер слишком рано станет дедушкой,– фыркнул Скорпиус, опять откладывая в сторону учебник и глядя на двух трудящихся голубков. Он бы и сам помог Поттеру, но Фауст постоянно проверял палочки двух друзей, чтобы Джеймс не жульничал, поскольку в условии его наказания стояло «без применения магии». Ну, конечно, Пуделю было далеко до понимания того, что не все и не всегда происходит так, как хочет он: раз пять им удавалось вызвать Донга из поместья, но в последний раз они чуть не попались и решили пока больше не рисковать.

– Очень смешно,– откликнулся Джеймс, вытирая с лица пыль. Виолетта потянулась и смахнула со щеки Поттера грязь, отчего Скорпиус тут же поморщился: от этих их постоянных нежностей иногда тошнило.

– Может, мне отвернуться, пока вы тут размышляете о продолжении рода Поттеров?

– Малфой, читай лучше этот свой закон, а то Слизнорт скоро перестанет давать мне засахаренные ананасы,– усмехнулся гриффиндорец, сосредотачиваясь на очередной вазе.

– Не хочу, надоело,– хмыкнул слизеринец, потягиваясь и глядя на часы.– С этими вашими работами на благо родной школы я даже еще не подумал о том, кого пригласить на бал…

– А Грейт?– рассмеялся Поттер, уворачиваясь от запущенного в него учебника. Книга попала в одну из ваз, и та упала бы на пол, если бы не реакция Виолетты, которая с помощью палочки поймала ее и вернула на место.– Или ей больше нравятся гиппогрифы?

– Поттер, еще раз заговоришь об этой полоумной, я тебя забью вот этим ночным горшком, я тебе обещаю,– Скорпиус уничижающе посмотрел на друга, жалея уже в тысячный раз, что вообще связался тогда с Эшли. Та разболтала по всей школе о том, как они спасали гиппогрифа и как нежно и трепетно Скорпиус за ним ухаживал, пока нес из леса. И теперь докажи хоть кому-нибудь, что это она просто мстила за то, что он толкнул девчонку в ручей! И ведь это было ее право – отомстить ему, они квиты…

– Тогда подумай о Забини,– предложил Джеймс, тут же готовясь отскочить, если в него что-то опять полетит. Малфой лишь презрительно взглянул на влюбленного ежика.

– Эй, Фауст идет!– в дверях на мгновение появилась светлая голова Шелли Уизли и тут же скрылась. Все-таки из выводка кузин иногда можно извлечь пользу: некоторые из них ради пламенных чувств кузена были согласны караулить в коридоре, когда у него проходили пародии на свидания.